Глава 8

Мы въехали в город через Южные ворота. Нас уже привычно проинструктировали о запрете на ношение длинноствольного оружия в городе, об ответственности за стрельбу из пистолетов, вручили план города, поздравили с прибытием и пропустили, предварительно объяснив, где находится отдел кадров протектората.

Сегодня утром мы все встали пораньше и выехали из Речного в половине шестого. Хотелось поскорее добраться до конечного пункта, причем всем. Хоть и говорят, что понедельник день тяжелый, но начинаем мы все новое в основном с понедельника.

Выезжая из Речного, я обратил внимание на массивную «Тойоту Бандейранте». Картинно облокотившись на нее, рядом стоял капитан Абросимов. Дождавшись, когда все восемь машин из нашего конвоя выедут на дорогу к Демидовску, он помахал нам вслед рукой, сел в машину и уехал.

Дорога была хорошо укатана. Причем явно техникой посерьезнее обычных машин, похоже, грейдеры и катки работали. Часть ее покрывала щебенка, получалась нормальная такая двухполоска. Вдоль дороги тянулись убранные поля, но не так много, как возле Москвы или Новой Одессы.

Разок проехали мимо карьера, где добывали какую-то руду. Пришлось пропустить колонну самосвалов «сканий», груженных ею, иначе на этом участке дороги не разъехались бы.

По краю отгороженной территории проехали мимо самого промышленного района. Большущие корпуса, дымящие трубы, тяжелый, низкий шум больших механизмов, который был слышан далеко, даже в кабинах машин. Серьезное производство, очень. Настолько, что я, хорошо поработавший на крупных оставшихся от Союза предприятиях, был впечатлен такой концентрацией разнообразных заводов.

От промзоны шли железная дорога, отличная автомобильная дорога с укатанным полотном из крупной речной гальки, с глубокими кюветами, даже со знаками автобусных остановок и пешеходных переходов на перекрестках возле небольших поселков. И железка, и автомобильная дорога исчезали за невысокими горушками, через которые мы переехали и увидели сам Демидовск.

Уже на улицах я крутил головой по сторонам, стараясь понять, что это за город. Олеся в Речном решила вести свою «тойоту» сама, тут все-таки было намного прохладнее, так что она опять рулила передо мной.

Мы ехали через местный спальный район. Двухэтажные, разноцветные, покрытые окрашенным профнастилом длинные дома, причем, как я понял, один подъезд приходился на одну квартиру. Дома щитовые, как в Аламо или Шалако. Зеленые крохотные лужайки возле подъездов, прислоненные к крылечкам велосипеды, несколько машин на стоянках. На лужайках валялись детские игрушки. Парочка молодых мам с колясками спешила куда-то с утра пораньше. Между домами виднелось несколько маленьких детских площадок с качелями и каруселями.

Множество разновозрастных детей спешило в школу, расположенную чуть дальше по улице. Школьный двор был засажен деревьями, отличные спортивные площадки с футбольными полями и волейбольные площадки зеленели свежей травой. Заметил пару баскетбольных щитов на заасфальтированной площадке. Само здание, кстати, было кирпичным. Из красного керамического кирпича, причем очень яркого.

На лавочках возле домов сидели старушки, явно проводившие внуков учиться. А вот дедов видно не было вообще. Видимо, потребность в мужчинах полностью перекрывала все пороги возраста. Впрочем, у меня в Ташкенте с десяток знакомых работающих токарей давно перевалили семидесятилетний рубеж. Так что дело и для стариков наверняка есть.

Через три однотипных квартала повернули налево, на площадь Геологов. Под руководством дедушки в униформе расставили машины на большой стоянке, достали документы и пошли в двухэтажное бревенчатое, потемневшее от непогоды здание.

– Володя, а что мне говорить? Я боюсь регистрироваться под своим именем. – Олеся ухватила меня за рукав и остановила на пороге здания.

– Знаешь, я не думаю, что они сильно интересуются настоящими именами поселенцев. Покажешь свою айдишку, и все дела. Ты ведь на завод вряд ли хочешь устраиваться? Ну если хочешь, записывайся под моей фамилией, я только рад буду, – ответил я, беря девушку под локоток. Поднявшись, открыл тяжелую створку двери и пропустил задумавшуюся Олесю вперед.

– Ты что, делаешь мне предложение? – спросила она, остановившись перед длинной стойкой со служащими отдела кадров, напротив которых уже толпились наши попутчики. – Ты же меня совсем мало знаешь, может быть, я вредная стерва?

– Да, я делаю тебе предложение. Олеська, выходи за меня замуж, я без ума от тебя, я тебя очень люблю. Вот так, и мне все равно – стервочка ты или нет. Пожалуйста. – Я чувствовал себя так, будто шагнул на шаткий мостик над пропастью, – страшно до жути и волнительно до головокружения. Сердце стучало так, что грозило выскочить через грудную клетку наружу.

– Я согласна! Вовка, любимый, я согласна! – Олеся обхватила меня руками за шею и крепко-крепко поцеловала, не обращая внимания на заинтересованные взгляды женщин-кадровичек.

Да и мне было все равно, что кто сейчас думает. И даже губа болеть перестала.

Когда мы оторвались друг от друга, вокруг стояли смеющиеся и хлопающие в ладоши попутчики. Наши друзья и товарищи по новой жизни. Да и кадровички улыбались и аплодировали нам.

– Молодые люди, мы все за вас очень рады, но, по-моему, вы сюда пришли немного не за этим. Так что будьте добры, не отвлекайтесь. – Сзади обнаружилась доброжелательно улыбающаяся женщина лет пятидесяти в строгом деловом костюме. – Прошу вас, проходите, я вас приму первыми.

И она прошла в небольшую ячейку. Кабинетом это помещение назвать было невозможно, просто загороженное с трех сторон дощатыми щитами пространство с рабочим и компьютерным столами.

Там женщина быстренько проверила мои выложенные на стол документы, спросила, согласен ли я стать гражданином протектората, и после моего положительного ответа дала подписать две короткие, но очень емкие бумаги, после чего отправила меня с военником и орденской АйДи наверх, в военкомат, а сама занялась Олесей.

Наверху я вошел в третий, как и было сказано, кабинет. Нормальный такой, не особо богатый кабинетик. С двумя столами друг напротив друга, за которыми сидели два пожилых офицера – в чине подполковника справа и майора слева.

– Товарищ подполковник, сержант запаса Яушкин, прибыл из Ташкента, хочу встать на воинский учет. – Я шагнул вперед и положил документы на стол подполковнику.

– Молодец! Вот, Андрей Николаевич, вполне нормальные товарищи прибывают, очень неплохо. Неплохо. – Подполковник начал листать военник, а майор встал, забрал АйДи и принялся вводить данные с нее в компьютер.

Потом подполковник передал ему и военный билет, из которого майор начал выписывать звание, ВУС и прочие данные.

А тем временем подполковник обратился ко мне:

– Так, сержант, военную медкомиссию пройдете уже по месту жительства вместе с рабочей. Данные нам перешлют. Жаль, что вы не в первый или второй кабинет. – В первый или второй кабинет отправляли тех, кто хотел служить в Русской Армии. – Но нам резервисты тоже нужны. Тем более первой группы. Так, сержант запаса Яушкин. Держите вкладыш в военный билет. – Мне протянули горячую пластиковую карточку с уже готовой фотографией, переснятой с АйДи. – Сегодня или завтра пройдете в арсенал частей запаса, он находится на Второй Литейной, в помещении склада RAV комендатуры Демидовска. Получите в личное пользование АКМ, ПМ, комплект обмундирования и снаряжения. Оружие, если захотите, можете выкупить, это оформите с начальником арсенала. По прибытии на место постоянного жительства вас поставят на учет в мэрии, кроме того, уже в мэрии вас, возможно, обеспечат дополнительным вооружением. Обычно у нас в поселках это пулеметы СГМ, ДШК и минометы. Вопросы есть?

– Никак нет, товарищ подполковник, – ответил я и на всякий случай встал по стойке «смирно».

– Тогда свободны, товарищ сержант запаса Яушкин. Желаю вам, чтобы никогда не пришлось призываться куда-то, кроме сборов. – Подполковник встал и пожал мне руку.

Так же поступил майор, вернул мне АйДи и военный билет, и я вышел из кабинета.

Ничего себе, правила у них! Лихо! «Смирно, вольно, разойдись!» – и я уже военнообязанный, а точнее, резервист. Плюс автомат и пистолет, которые мне должны выдать. Нет, я понимаю, что встал на учет и так далее, но то, как здесь относятся к своим, меня поразило. Выдать автомат и пистолет – для этого ведь надо верить людям. По-настоящему, а не на словах. И это мне очень понравилось.

Так что по скрипучим деревянным ступенькам я спускался в хорошем настроении. Олеся уже исчезла в каком-то из кабинетов, поэтому кадровичка занялась мной лично.

– Вы знаете, я внимательно изучила вашу трудовую книжку, у вас основная специальность слесарь. Слесарь-сборщик летательных аппаратов и слесарь по ремонту текстильных машин. Понимаете, вас с удовольствием возьмут на работу четыре предприятия, но у нас начинает строиться завод по ремонту и производству летательных аппаратов «Ремавиастрой». Объект пока в начале строительства, людей там всего ничего, будут набирать еще и еще. Это Закрытое акционерное общество, сейчас почти сто процентов акций находится в собственности протектората. Но постепенно часть акций будет передана работникам предприятия, причем основная часть тем, кто начинал это предприятие «с колышка», так сказать. У вас есть возможность попасть в эту группу людей, нужно только хорошо, с полной самоотдачей, дисциплинированно и грамотно работать.

И городок Солнцегорск – новый. Совсем новый, там дома для заводчан только-только отстроили. До этого в нем жили гидростроители, которые строили плотину и помещения ГЭС, но их совсем немного осталось. Освободившиеся полсотни домов заняли строители и начали возводить дома для инженеров и рабочих. Поэтому я вам предлагаю работать там. Сами знаете, в совсем новом коллективе начинать работать намного легче, чем в старом, уже сложившемся. Там нужно вживаться, подстраиваться под старых рабочих, еще много чего. А здесь все новое. И после того как вы выведете завод на проектную мощность, станете основными работниками – а это совсем другое отношение и совсем другая зарплата.

– А как здесь насчет зарплаты? И социальные условия какие? Вообще, как здесь живут? – спросил я. Этот вопрос меня здорово интересовал.

– Зарплата? Первый месяц у вас стажировка, семьсот экю, так как на стажировке оплата труда у всех одинакова. Если вы подтверждаете свою квалификацию, а у вас пятый разряд, вам, возможно, будут платить восемьсот десять экю в месяц плюс премиальные и сверхурочные. Кроме того, вы сейчас станете работать в ремонтно-механическом цехе, а они подчиняются Отделу главного механика Демидовска. ОГМ постоянно направляет дежурных ремонтников в различные командировки по Протекторату РА, а порой и в Бразилию, и в Московский протекторат. Мы соседи, они частенько просят помощи в проведении ремонта, ну и оплачивают его. Так что вам еще светят командировочные, а это практически еще одна зарплата. Ну, конечно, у мастеров и инженеров зарплата больше, но у них и ответственность больше, и значительно. Кроме того, есть еще социальный пакет. Отпуск, средняя школа для детей, медицина. Жилье – найм или выкуп.

Кстати, подойдете попозже с вашей невестой, когда решите, где будете жить и работать. Я ей уже говорила, что в Солнцегорске, если она хочет заниматься частным бизнесом, конкурентов-портних нет. Пока подумайте, вот вам список заводов, есть телефоны, если хотите, позвоните, переговорите. Но мой вам совет, причем настойчивый, подумайте об авиазаводе. Ладно, завтра утром придете, заключим предварительный договор. Подумайте. – И кадровичка протянула мне прозрачный файлик с листом бумаги. На нем были названия предприятий, адреса отделов кадров в Демидовске и телефоны.

– До свидания. – И я пошел искать свою девушку, точнее, уже невесту.

Выйдя от кадровички, сразу в коридоре (если проход между открытыми ячейками можно так назвать) наткнулся на Веру Артемьеву.

– Вера, ты не знаешь, куда Олеся пропала? – Нужно поскорее сотовые подключить, я напротив ОК протектората видел рекламное объявление.

– Они вместе с моей мамой и Светой на второй этаж пошли, в четвертый кабинет. Здесь женщин принимают в Добровольное общество самозащиты. Как нам сказали, чтобы мужики особо нос не задирали и чтобы без них не быть беззащитными. А меня с сестрой пока не взяли, нам восемнадцати нет. Автомат или винтовку мы, оказывается, можем купить, замуж можем выйти, а самозащитой рано заниматься, видите ли! Это дискриминация по возрастному признаку. – Девушка гневно притопнула ножкой.

– Вер, не спеши. Успеешь еще, повзрослеешь. И вообще, танцуй, пока молоденькая. – Я посмеялся над недовольной девчонкой.

Значит, женщин тоже вооружают? Наверное, это правильно. Любой мужик, если он настоящий мужчина, сделает все, чтобы защитить женщину. Но что делать женщинам, если все мужики отлучились из городка? Мало ли что бывает и вот что делать, если придет банда? Кричать и молить о пощаде? Так не поможет ведь. А несколько десятков автоматов в нежных женских ручках – это серьезная сила. Очень серьезная.

– Что, Вовка, и твоя половинка в ополчение записывается? – сзади подошел Малик. – Ты куда думаешь устраиваться? Я не знаю, сватают на авиазавод. Кстати, Константиныча тоже, он же работал на авиазаводах.

– Надо же, сколько подобралось авиастроителей, меня тоже в Солнцегорск зовут. Пока думаю. Но знаешь, авиация – это всегда серьезно, даже если авиация игрушечная по меркам Старого Света. Ладно, подождем наших и поедем в гостиницу устраиваться. А попозже буду этот склад RAV искать, оружие получим. Ты как?

– Наверное, я тоже со Светкой посоветуюсь. О, Константиныч появился. Виктор Константинович, ну как?

Подошедший к нам Артемьев был слегка растерян. Но как бы это точнее сказать, растерян по-доброму, что ли?

– Не, ребятки, тесен мир. Мой однокашник – директор этого авиационного. Ему сейчас звонили, он меня помнит и приглашает всю нашу компанию. Так что предлагаю спокойно собраться и подумать. Очень серьезно подумать. – И Артемьев посмотрел на нас…

Я прошел в полутемное помещение склада. В нем стоял любимый всеми нормальными мужиками запах оружейной смазки, пропитанной смазкой бумаги и лакированного дерева. Вдоль помещения тянулись стеллажи с оружием. Под стеллажами стояли колесные пулеметные станки. В пирамиде возле обшарпанного стола выстроились в ряд АКМ, СКС и трехлинейки-снайперки.

– Так, стойте здесь, бойцы и бойцовки. – Прапор прошел вдоль пирамиды, выхватывая автоматы из пирамиды, положил оба отобранных автомата на стол. Туда же легли еще два каких-то то ли автомата, то ли карабина. Потом прапор пошел к стеллажам с тележкой и минут пятнадцать отбирал снаряжение. – Так, готовьтесь, сейчас будете принимать под роспись.

Он притолкал полную тележку к столу. Выложил на него четыре небольших, но добротных ранца, столько же поясных солдатских ремней с брезентовыми, но опять-таки добротными подсумками под калашниковские рожки. На ремень была надета портупея, причем на оба плеча, сзади единый ремень расходился к плечам широкими оплечьями, сужаясь впереди к поясу. Прапор отложил две стопки по шесть рыжих бакелитовых магазина-тридцатки, отсчитал и отложил по шесть стальных магазинов, похожих на калашниковские, но покороче. Положил на стол четыре ПМ, причем к каждому по четыре запасных магазина, коричневые кожаные кобуры и такие же подсумки под пистолетные магазины.

Выдал к каждому автомату и карабину запаянные в пластик патронные пачки, отсчитал по сто пистолетных патронов.

Выложил четыре каски, причем какие-то стеклопластиковые, что ли, легкие, обшитые тканью.

– Так, оформлять как? На выкуп или на хранение-ношение? Я рекомендую выкупить, здесь всего на тысячу у мужиков и на восемьсот экю у девушек. Выкупается оружие и снаряжение в рассрочку, за десять месяцев, будете просто приносить деньги в кассу или на почту. Зато потом все ваше, мало ли как жизнь повернется, где потом жить будете, неизвестно. Но, пока живете в протекторате, по три сотни автоматных патронов у вас всегда должно быть. Да, кстати, если хотите, можете пройтись по трофейному складу, правда, он у меня небольшой, может быть, приглядите что-нибудь. Там в основном автоматические винтовки и пистолеты производства США и других стран НАТО, ну и Бразилия с Аргентиной есть. Наше оружие из трофеев мы отдаем в розничную сеть, в частные оружейные магазины – на реализацию или отправляем на постоянное хранение.

– А это что? – Олеся взяла карабинчик. – Нам же вроде СКС должны были выдать?

– Это «Ругер-Мини». Калибр наш, 7,62×39, магазинов по шесть штук на карабинчик, если хотите еще, купите в любом оружейном, у нас «ругеров» в протекторате на руках у населения хватает. Тут в прошлом месяце наши егеря поймали на Амазонке наркоторговцев, изъяли все, а самих пустили в расход. А у них на барже оружия оказалось немало, видимо, на продажу, только этих «ругеров» сотня, ну они ко мне на склад и пришли. Они новенькие, а СКС основательно поношенные и пострелянные остались. Не могу я такие девушкам вручать. – Прапор улыбнулся и превратился в веселого и задорного парня.

Мы какое-то время осматривали оружие. Автоматы и карабины были на самом деле абсолютно новыми, причем автоматы – АКМН, «ночные», со стандартным креплением на левой стороне ствольной коробки. Так что совсем не зря новосибирский прицел оставил, он сюда пойдет. А если у автомата хорошая кучность, то до четырех сотен у меня будет вполне себе нормальное оружие.

ПМ тоже имелись, хоть и старые, тысяча девятьсот шестьдесят пятого года выпуска, но абсолютно не стрелявшие, что совсем неплохо. Тогда их еще очень хорошо делали. Вроде ресурс у них около полста тыщ, если учесть, что я далеко не спортсмен, мне его на всю жизнь хватит, если не потеряю.

Девушки примерялись к карабинчикам. Неплохие вещицы, если честно, у Анжелки-циркачки такой был, просто с деревянной ложей и под натовский патрон. Удобные, ухватистые, легкую оптику посадить – без проблем. Ложа из черного полимера, ствол вороненый и коробка тоже. Прицел, правда, тоже пип-сайт, но для дня он поудобнее будет. Хотя, по разговорам, СКС все-таки лучше.

Впрочем, есть уже и у Олеси, и у Светланы оружие, пусть выбирают. Но лишним оно точно не будет. Хотя возможно, мы еще просто не насытились. С другой стороны, я уже вряд ли что-либо для себя буду покупать, всего досыта набрал, и винтовок, и автоматов. Теперь только учиться их использовать. Как мне объяснили, каждая суббота в протекторате для мужчин начинается трехчасовыми тренировками на стрельбищах. Причем стрелять учат серьезно. И учат тактике, что немаловажно. Женщин тоже, но их гоняют поменьше, все-таки они учатся не воевать, а защищаться, это немного разные вещи.

Так что оформили мы все на выкуп, прапор внес в комп наши данные в стандартные расчетные бланки, отпечатал платежки на принтере, отдал нам.

После чего я попросил показать трофеи, мало ли, может, «таурас» запасной куплю. Прапор провел нас в довольно большую комнату со столом посередине. Все стены были заставлены винтовками и автоматами, их насчитывалось сотни четыре. На столе лежало с полсотни разных пистолетов. И «Таурас РТ 92» тоже был, такой же, как у меня. Довольно пошарпанный снаружи, и магазин только в рукояти, но ствол и патронник свежие. И цена совсем детская, всего-то две сотни.

Так что я его забрал, пусть дома лежит. Больше ничего брать не стали, хотя Малик долго оглаживал М21, американскую снайперку-полуавтомат. Но хмурая Светка не дала ему совершить растрату семейных средств, а свою заначку он всю выбрал.

После чего мы сложили имущество в зеленые брезентовые сумки, которые, как оказалось, входили в амуницию, вышли в коридор, уступив место Артемьевым-старшим, Руслану и его жене, Елене, веселой девушке с пшеничного цвета волосами.

Протащившись по коридору, освещенному солнечным светом, льющимся из зарешеченных окон, отметились у охранника на выходе, забрали свои пистолеты из маленьких ящичков камеры хранения и пошли на улицу, к машинам.

Я забросил сумки в RAV4, мягко захлопнул дверцу. Вот на самом деле я с большим пиететом отношусь к дорогим машинам. Лишний раз дверцей хлопнуть опасаюсь. Хотя и в «Егере» стараюсь дверями не шарахать.

Мимо прошла груженная досками подвода на резиновом ходу, запряженная массивной лошадью. Вообще, лошадей в Демидовске хватало. Не сказать что очень много было, скорее, мало, но имелись. Как нам объяснили, еще не так давно на малотоннажные и несрочные грузы тратить горючее было весьма накладно, вот многие пенсионеры и переквалифицировались в «водителей кобылы». С тех времен в городе порой пахло свежим конским навозом. А на заводах лошади вовсю использовались вместе с электрокарами. Что меня совсем не удивило, так как на Ташкентском текстильном лошадей на кары заменили в конце пятидесятых. А здесь сам бог велел, запчастей не надо, горючее в полях и в лугах растет, даже размножаются лошади сами. Говорят, в горах часть егерей пересела на лошадок. Так что кавалерия возродилась.

– Опять лошадка. Бедненькая, сколько на нее нагрузили. Вов, что думаешь сейчас делать? – поинтересовалась Олеся. – Давай по магазинам пройдемся, поглядим, что здесь почем. А то только оружием и амуницией последние две недели занимаемся. Мы со Светланой хотим в мебельный попасть, поглядеть, какая здесь мебель и почем. Ты не против?

Так что моя девушка и Малик со Светой отправились по магазинам. Не в автоматные, которые уже надоели, а в те, которые с вещами. А я, купив симки и подключив свой и Олесин телефоны, собрался на стоянку возле отеля «Гранитный», в котором мы остановились. Забрав оттуда свой грузовик, поехал на улицу Станционную, в контору к снабженцам Демидовского инструментального завода. Твердосплавные пластины нужно тоже продать, зря я их, что ли, через два мира вез.

К моему удовольствию, продажа прошла легко и без особой канители. Правда, пока у меня приняли товар поштучно, прошло много времени, но это как раз было ожидаемо. Уже когда подписали договор купли-продажи, менеджер спросила:

– Вы как хотите получить деньги? Можем на счет Русского промышленного банка положить, или, если хотите, можете получить акции «Товарищества по освоению северных территорий».

– А это что такое? – Я с удивлением посмотрел на молодую женщину. – Это с чем едят?

– Это не едят, пока по крайней мере. Понимаете, протекторат организует разведывательные комплексные экспедиции на Север. За Бразилию и дальше, там же земель неизведанных множество. Картографируют, разведывают полезные ископаемые и рудные месторождения. Так что эти инвестиции вполне могут окупиться в ближайшем будущем. В отдаленном-то точно окупятся, на средства товарищества будут заложены города, и каждый акционер станет совладельцем. Вот, можете почитать. – Мне протянули толстый красочный проспект, выпущенный администрацией Демидовска.

Я попросил подождать. Встал, отошел в тихий уголок с пышной пальмой возле диванчика. Уселся и стал читать. И чем дальше читал, тем больше мне нравилась местная власть. Гражданам протектората предлагали принять участие в финансировании исследований и освоении Севера, для чего и создали «Товарищество по освоению северных территорий». В буклете были подробно описаны возможные риски и вероятная прибыль от вложений. Ну, по-моему, это очень честно со стороны государства, не повышать налоги, а агитировать людей вкладывать свободные деньги. Тем более что на самом деле этот мир был практически свободным, и прибыль от того, что мы первыми освоим новые месторождения, могла оказаться весьма высокой. А могла и не оказаться, что делать. Так что я после раздумий поделил причитающиеся мне деньги пополам, одну половину вложил в акции, а другую отправил на открытый счет в банке. После чего попрощался с улыбчивой менеджершей и поехал в отель. Но по дороге увидел вывеску спортивно-оружейного магазина и решил зайти. Посмотреть.

В магазине «Соколов и сыновья» было прохладно и светло. На стеллажах вдоль стен красовались всевозможные рыболовные принадлежности, стояли крепкие удилища из стеклопластика. Такие массивные, что поневоле хотелось задать вопрос о размерах предполагаемых рыбин. Часть места занимала всевозможная упряжь – седла, уздечки. Вдоль правой стены тянулась оружейная пирамида, в которой стояли ружья, винтовки и автоматы. Ближе к прилавку увидел штук шесть ручных пулеметов Калашникова и Дегтярева, на полке под пирамидой лежали револьверы и пистолеты. Ждали покупателей два колесных СГМ и один ПКМС на треножном станке.

За прилавком стоял здоровенный мужик, больше всего напоминающий бритого гнома. Невысокий, а в плечах такой ширины, что казался квадратным. Большое брюхо обтягивала светло-зеленая майка с надписью «Я люблю свою жену!!!». Руки с чудовищной мускулатурой были скрещены над брюхом.

Но больше всего меня заинтересовал стенд с оружием за спиной гнома. Там, на выкрашенных морилкой досках, висели ружья, винтовки и револьверы, выпущенные уже здесь, в этом мире.

– Здравствуйте. Это что, уже здесь делаете? – Я с большим уважением поглядел на мужика.

Тот молча кивнул.

За его спиной на стене висели пять револьверов с различной длины стволами, но все калибра.44 Магнум, три рычаговые винтовки под 7,62×39 и восемь охотничьих винтовок Винчестер калибра 458 Магнум. Винтовки все подобрались однотипные, с болтовым затвором, с отъемным магазином на шесть патронов, толстым круглым стволом, с пип-сайтом в качестве прицела. Впрочем, на винтовках имелись и короткие проточки под «Weaver», так что имелась возможность крепить оптику без проблем. Ложи были исполнены в стиле «кабанья спинка» из синеватого, очень красивого дерева. Там же висели три курковые двустволки десятого калибра, две вертикалки такого же калибра, тоже с ложами из синеватого дерева.

– А посмотреть можно? Винтовку. – У меня зачесались руки хотя бы подержать такую красоту.

Гном усмехнулся, снял со стены и протянул мне это произведение искусства.

Винтовка была ожидаемо тяжелой, килограмм семь, наверное. Но очень прикладистой, затвор работал мягко и сочно, можно сказать, вкусно, до того был подогнан.

– Ну как? – поинтересовался гном. – Брать будешь? Стоит всего ничего, тысяча восемьсот экю.

– Ничего себе, «ничего»! Дорого стоит, говорить нечего. Так что пока погожу с винтовками, тем более что и так накупил много, как бы часть продавать не пришлось, – заметил довольно огорченно, отдавая ружье гному. – А как вообще, кто их у вас берет?

– Ну такие берут в основном любители поохотиться. Этим патроном гиену или рогача стукнешь по убойному месту, и те гарантированно с копыт долой. Ружья тоже берут охотники, здесь птицы хватает, но крупная птица на рану крепкая, поэтому калибр десятый, чтобы сохранить дробовую осыпь для стрельбы влет, дробь-то у наших охотников начинает котироваться с нулевого номера, меньше ее вообще здесь не льют. А леверы берут просто любители пострелять. Патрон самый распространенный в протекторате, винтовка дешевая, сам видишь, стоит всего четыреста экю. Как мы переделали «Винчестер» образца 1895 года под наш патрон и выпускать начали, так около двух тысяч продали, неплохая машинка получилась. Хочешь попробовать? Пойдем! – Гном снял винтовку со стены, прихватил пригоршню патронов и толкнул дверь в задней стене магазина.

За дверью оказался двадцатипятиметровый крытый тир.

– А вас за выстрелы в центре города не ругают соседи? – поинтересовался я, принимая заряженную винтовку.

– Мы здесь хорошую звукоизоляцию сделали. За стенами и не слыхать ничего. Давай стреляй. Твоя мишень первая справа. – Гном надел наушники.

Я тоже надел лежащие на столе наушники, взял винтовку, передернул скобу под прикладом. Кстати, всю жизнь мечтал пострелять из ковбойского ружья.

Отстрелял шесть патронов, посмотрел в протянутый гномом бинокль. А ведь здорово! Пули легли довольно тесной кучкой по центру мишени, за восьмерку не вылезли. Хороший агрегатик.

– Ну как? Разница с АКМ есть? – Хозяин хитро прищурился.

Интересный мужик. Конечно, есть разница, и большая. Винтовка, хоть и тяжеленькая, была намного удобнее автомата, да и красивее. Тяжелый вороненый ствол, зеленоватая анодированная стальная ствольная коробка с коробчатым магазином, великолепный приклад с полупистолетной рукоятью. Прицел тоже другой, пип-сайт, как у большой винтовки. Просто на стрельбище пострелять – лучше не надо.

– Мы их «школьными» называть начали, так сказать, хитрый маркетинговый ход. И даже рекламку сделали, фотографии хорошенькой девчушки с винтовкой, в «Вечернем Демидовске», «Московских вестях» и журнале «Русские новости» печатаем. Знаешь, заказы от классов пошли, целиком. Ну как, берешь? – Гном протянул мне еще пяток патронов.

В общем, вышел я из магазина с левером в чехле. Я понимаю, что это глуповато, но ничего не смог с собой поделать. Лучше я потом АКСУ продам, чтобы калибр не дробить. А Олеське скажу… нет, ничего я ей пока не скажу про новый винтарь, а то будет пальчиком у виска крутить.

Потом меня вместе с грузовиком вызвала Олеся. Заявила, что поскольку ждет от меня дом, то желает обеспечить в нем уют, и начала с помощью грузчиков заваливать опустевший кузов разобранной мебелью в упаковках.

– Олесь, у нас пока дома нет, как мебель брать? Мы же ни планировки не знаем, ничего.

– Не страшно, я только основное. Кухонный стол, стулья, пару навесных шкафов. Причем таких, чтобы потом под них можно было другую мебель подобрать. Комод, одежный шкаф, кровать. И все. Главное, я такую кровать нам взяла – ни за что не раскачаешь, спорим? – Она с усмешкой посмотрела на меня.

– Знаешь, дорогая, давай во время зимнего сезона проверим. А то на улице мокро будет, электроэнергию экономить нужно, чем долгими вечерами заниматься? – Я чмокнул девушку в висок и полез в кузов укладывать коробки.

Вечером мы все уселись вокруг двух поставленных рядышком круглых столов на веранде отеля. Я, Олеся, Артемьевы, Малик со Светкой, братья Комаровы, Руслан с женой и его сестра с парнем.

Из-за них, собственно, Руслану и пришлось бросить свой НИИ в Минске. Сестренка с хахалем влезла в политику, и довольно глупо. Увлекшись, на демонстрации бросила пивную бутылку и попала постовому в лицо, серьезно поранила. Потом, по словам Руслана, очень переживала из-за выбитого у молодого парня глаза, но было поздно. А белорусское КГБ вычислило ее, что, впрочем, не составляло большой проблемы. Так что ей пришлось прятаться на глухом хуторе. Руслана поперли из НИИ, начались серьезные проблемы, сестре грозил внушительный срок.

Короче, иного выхода из создавшейся ситуации им не подвернулось. Вообще я заметил, что сюда, на Новую Землю, народ в основном переселялся после больших неприятностей или в силу особого авантюрного склада натуры. Хотя люди, встретившиеся мне, были в основном отличные. Просто лишние там оказались, в том мире.

– Ну что, товарищи. Извините, что так официально, но мы все именно товарищи, – взволнованно и чуть-чуть торжественно заговорил Виктор Константинович. – Вместе пересекли этот материк с востока на запад, посмотрели друг на друга. Поэтому позвольте мне рассказать, что я узнал сегодня. Итак, мы все побывали в отделе кадров, большая часть людей, кроме Олеси и моей жены, получила предложения работать на предприятиях протектората. Скажу сразу, социализмом в советском понимании этого слова здесь не пахнет. Никто не будет собирать рабочком, чтобы вступиться за пьяницу, запоровшего деталь, никто не возьмет на поруки прогульщика. Наоборот, были случаи, когда рабочие добивались закрытия рюмочных, в которых торговали дешевым пойлом.

В общем, так, директором «Ремавиастроя» назначен мой однокашник, Андрей Тугов. Я с ним сегодня три раза разговаривал по телефону. Он нас всех готов взять на работу, причем вас, парни, отдельной монтажно-ремонтной бригадой. Пока именно монтажно-ремонтной, сейчас предстоит монтаж станков и оборудования, ремонт станков и множество других дел. Народа на заводе пока всего ничего, около полусотни человек. Но ждут большую партию специалистов из-за ленточки. Там давно агенты работают.

Андрей прямо сейчас предлагает дома и квартиры на выбор, что буквально через пару недель станет маловероятным, так как приедут люди из Старого Мира. Думаем, товарищи, но недолго. Я предлагаю от добра добра не искать, Солнцегорск недалеко от Демидовска и Речного, он вершина треугольника, если смотреть по карте. Расположен на слиянии рек Белой и Бушуйки. Бушуйка вытекает из ущелья, где расположены плотина ГЭС и водохранилище. От ГЭС хорошая дорога до Демидовска, можно даже в сезон дождей ездить, что большая редкость в этих местах. Неплохое место, я спрашивал у Андрея. Работы, конечно, очень много, начать и кончить, но это ведь здорово. Что решили?

– Мы с женой на авиазавод, таково наше решение. – Малик катал в руках пустую чашку. Поглядел на меня. – А ты, Володь?

– Мы с Олесей тоже. Лучшее мне здесь вряд ли найти сразу, а дальше видно будет. И Олесе работа отыщется, там вроде пока портних и дизайнеров нет. – Я с удовольствием поглядел на свою невесту. Олеся переоделась в легкий сарафанчик, распустила по плечам волосы и смотрелась сногсшибательно.

– Виктор Константинович, нас можете не считать, нам другое предложение поступило. Меня, мою жену и Алексея пригласили поработать на здешнюю науку. В Демидовске есть лаборатория физики, они там уже давненько пытаются понять принцип работы Ворот. Нас приглашают потрудиться там, правда, первые пять лет нам даже в Московский протекторат выезд будет закрыт. С нас уже подписку взяли и дома выделили, а эту политическую экстремистку в институт приняли, на пятый курс, но на факультет физической химии. Так что сюрприз: приглашаем на новоселье. Мы сейчас соберемся и поедем. Хотим ночевать в своих домах. – Руслан довольно улыбнулся при виде наших ошарашенных физиономий.