Глава 12
— Ты в порядке?
— А тебя это волнует?
— Будь любезна отвечать, когда я тебя спрашиваю.
— Иначе, что?.. Займешь место своего дружка?
Зоя понимала, что ведет себя неправильно, но ничего не могла поделать. Сработала защитная реакция.
— Надо будет — займу, — теперь глаза мрасса прошлись по ней, точно лезвие. Цепкий взгляд словно стремился проникнуть в душу.
Только ничего у вас, господа хорошие, не получится. Зоя негнущимися пальцами схватила покрывало и предприняла глупую попытку прикрыть голые ноги. В этот момент она ругала на чем свет стоит девушку Олесю из агентства. Да и себя тоже. Зачем поддалась на сладкие речи и накупила шелковых сорочек с кружевными дырочками в ненужных местах?
— Нисколько не сомневаюсь в твоей человечности, — последнее слово прозвучало особенно ядовито. Зоя чувствовала, что сходит с ума. Интересно, какой у нее резерв психического спокойствия и где грань, за которой наступает непроходящая темнота?
На мгновение ее охватило отчаяние.
Но только на мгновение.
Нет, ее рано списывать со счетов!
Она выпрямила спину и вздернула подбородок.
Ответ мрассу не понравился. Он быстро преодолел расстояние до кровати и навис над девушкой высокой башней.
— Ты специально меня провоцируешь? — яростно выдохнул Варшавский, не скрывая гнева. — Хочешь, чтобы я принудил тебя к сексу? Чего ты добиваешься?
И правда, чего?
Зоя сглотнула ком, подступивший к горлу, и дрожащей рукой провела по растрепанным волосам.
— Мне страшно, — невольно вырвалось у нее. Мысленно махнув рукой, она быстро продолжила: — Неужели ты не видишь, Варшавский? Я пытаюсь подстроиться под твой мир, разобраться в ваших законах и порядках. Но мне трудно! Я ничего не понимаю. У меня нет ни друзей, ни родных. Я одна! Более того, у меня нет никаких прав! Для вашего общества я никто! Ширас! Я живу в доме незнакомого мужчины, которому ОБЯЗАНА родить ребенка, иначе меня вернут в центр, где снова отправят в криосон, а то и того хуже — будут проводить эксперименты! Как думаешь, что я испытываю, кроме страха?
Мужчина тяжело задышал и процедил:
— Ты сама подписала договор.
В первые секунды Зоя не поняла, о каком договоре речь, потом вспыхнула.
— Ничего я не подписывала! Тебе показывали мои бумаги, или вы, мрассы, не растрачиваете свое драгоценное время на подобную ерунду? И я тебе говорила, что добровольно на криосон не соглашалась!
— Зоя, — было видно, что мрасс из последних сил сохраняет контроль над собой. Он нахмурился, отчего морщинки вокруг глаз и на лбу обозначились четче. — Ненавижу грязные игры и недомолвки.
— О каких играх, черт возьми, идет речь?
— О твоих, — для пущей убедительности он ткнул пальцем ей в грудь. — Ты пытаешься убедить, что не соглашалась на криосон. Я тебе не верю. Криосон даже в ваше время был нереально дорогим удовольствием, его могли себе позволить только очень богатые люди.
Или те, кто стоял у власти.
— Я знаю. Я не относилась к числу очень богатых людей. Я…
— Достаточно, ширас, — впервые за последние дни он назвал Зою насильно навязанным статусом, и это прозвучало так, точно плюнул ей в лицо. Сказал, как плетью ударил. — Даю тебе одну возможность: или ты сейчас рассказываешь свою версию случившегося в прошлом, или больше никогда не пытаешься убедить меня в том, что не соглашалась на криосон, что тебя использовали или тебе его навязали. Слушаю тебя!
Варшавский продолжал стоять возле кровати, широко расставив ноги. Помимо домашних штанов, на нем была майка — боксерка, выгодно подчеркивающая хорошо развитую фигуру. Дорогой дом, дорогая одежда, дорогая жизнь.
И она.
Не вписывающаяся ни в этот интерьер, ни в эту жизнь.
Зоя опустила голову, прячась от его взгляда.
— Я не готова к разговору, — снова честно ответила она.
И услышала равнодушное:
— Ты сама сделала выбор.
После чего мужчина развернулся и вышел из спальни.
Последнее, на что обратила внимание Зоя, — Юлиан был босым.
Свернувшись клубочком, она пустым, ничего не выражающим взглядом уставилась в стену.
Долго Зоя не выдержала. Вспомнила старый, испробованный, проверенный способ снять стресс. Встала и отправилась искать кухню, теперь в этом доме. Сама кухня как таковая ее не интересовала. Интересовал винный погребок.
Зоя решила напиться.
Причем в хлам.
Забыться — вот ее цель. И неважно, каким способом.
Иначе она просто не выдержит.
Погребок нашла быстро. Включила свет и оценила масштаб. Не хило. Смело можно открывать магазинчик по продаже элитного вина. Взяла первую попавшуюся бутылку, собралась уходить, но передумала. Прихватила еще одну.
Пить, так пить!
В этот раз Зоя была хитрее и с бутылками поднялась к себе. На кухне или где-то еще ей могли помешать. Снова начать читать нотации, что ей нельзя пить спиртное, потому что она вот — вот забеременеет.
Так, про беременность не думаем!
Про мрассов не думаем.
В общем, ни о чем не думаем.
После второго бокала стало хорошо. По телу разлилось тепло, и появилась некая иллюзия безразличия к происходящему. Зоя даже улыбнулась. Оказывается, как мало надо человеку для счастья! Стоп — стоп! Это мысль неправильная. Будет злоупотреблять — сопьется, это путь в никуда. У нее же в планах долгая и счастливая жизнь.
Из груди девушки вырвался вздох. Про «счастливую» она, кажется, загнула. Но ничего, еще поборется. Еще повоюет. Затуманенный алкоголем взгляд наткнулся на панорамную стеклянную дверь, ведущую на балкон. О! То, что нужно.
Пошатываясь, Зоя прошла на балкон и опустилась на кушетку. Снова налила себе вина.
Напряжение отпускало, и она позволила себе расслабиться. Но ненадолго. Прошлое настойчиво лезло в настоящее…
— Ты же знаешь, что я тебя люблю. Что в этом плохого?
Мальчик Юра снова стоял у ее кровати, сжимая кулаки и прерывисто дыша. Зоя настороженно на него смотрела, не зная, что предпринять дальше.
После того как она узнала, что у него рак, в душе что-то дрогнуло. Такой красивый. Богатый, перспективный. Ему бы жить и жить! Встретить любимую девушку, которая ответит взаимностью, создать семью и нарожать детишек. А не стоять у ее кровати с лицом, полным отчаяния. Зоя нервно провела рукой по волосам. Смертельная болезнь Юры многое меняла. Если раньше она могла смело послать его куда подальше, несмотря на угрозы отца, то теперь…
Неужели она откажет человеку, которому оставалось жить полгода?
— Ничего, — тихо ответила Зоя. — Просто я… Юра, почему ты не сказал, что смертельно болен?
Молодой человек выругался.
— А это что-то меняет?
— Да, — честно ответила она и не удивилась, увидев на лице Юры кривую ухмылку.
— Теперь будешь жалеть?
Она ничего не ответила.
— А мне плевать! Жалей! Жалей! Только дай к тебе прикоснуться!
И Зоя, закрыв глаза, легла на кровать.
— Зоя? — в голосе мальчика Юры послышалась робкая надежда, смешанная с затаенной печалью.
Зоя сглотнула подступивший к горлу ком. Чувствовала она себя мерзко. Но сейчас, в эту минуту должна запихать свои чувства куда подальше.
— Иди ко мне, — проговорила чуть слышно.
В спальне фешенебельного отеля воцарилась оглушительная, давящая тишина. Зоя замерла, не открывая глаз. Сердце бешено стучало, в животе образовались спазмы, ноги почему-то стали холодными.
Потом тишину нарушил торопливый шорох сбрасываемой одежды.
— Зоя… милая… милая… любимая… девочка ты моя…
Огромная кровать жалобно прогнулась под мужским телом, и тотчас жадные руки, преодолевая волнение и дрожь, прикоснулись к бедрам Зои.
— Моя… моя… только моя…
Мальчик Юра набросился на нее, как голодный зверь. Еще никто и никогда не целовал Зою с такой одержимостью. Казалось, он поставил перед собой цель попробовать ее всю. Она бы соврала, если бы сказала, что его поцелуи вызвали отвращение. Как только Зоя опустила планку и позволила к себе прикоснуться, в ней исчезло желание отвергать его. Да, она не любила Юру. Да, по сути, ее принудили к сожительству с ним. Да, его любовь больше похожа на болезненную привязанность. Но какое это имело значение в те минуты?
Он дрожал всем телом, торопился. Ему хотелось касаться ее одновременно везде. Его руки суетливо сжимали грудь, устремлялись к бедрам, прикасались к лону. Зое не было неприятно, она, скорее, находилась в прострации и воспринимала происходящее, словно со стороны.
Это чуть позже она поймет, что в ту ночь сделала что-то не так…
Что именно — останется загадкой.
Мальчик Юра оказался неплохим любовником. Ей даже понравилось с ним спать. Нет, оргазма она так и не испытала с ним, но его ласки, особенно оральные, приносили толику удовольствия.
Но именно после того, как она подпустила мальчика Юру к себе, у него сорвало крышу…
Дверь открыли сразу.
— Привет! — Зоя пьяно улыбнулась, прислонившись к дверному косяку. — Я пришла… пришла с претензиями.
Брови мужчины демонстративно поползли кверху.
— С претензиями? — уточнил Варшавский.
— Так точно, — Зоя икнула и тотчас зажала рот ладошкой. — Ой…
Варшавский нарочито медленно оглядел ее с ног до головы, задержавшись на покрасневшем лице. В его взгляде скользнули удивление и легкая ирония.
— И какие у тебя могут быть претензии в два часа ночи? — Юлиан скрестил руки на груди, и Зоя только сейчас заметила, что мужчина полуобнажен. С момента их последней встречи на нем отсутствовала одна деталь одежды, а именно: майка. Сам мрасс выглядел бодрым, точно она не подняла его с постели среди ночи.
— Самые что ни на есть актуальные. Во — первых, вот, — Зоя подняла правую руку, в которой сжимала два бокала. — Я пью одна. А это неправильно. Пить надо в компании. Иначе начинаешь чувствовать себя алкоголиком. А алкоголичкой я никогда не была. Отсюда вытекает что?
Она замолчала и посмотрела на мрасса, который, по ее логике, должен был продолжить речь.
— И что же отсюда вытекает? — серые глаза Юлиана чуть прищурились. Он с трудом сохранял серьезное выражение лица.
Зоя, со взлохмаченными волосами, одетая в две сорочки — на шелковую она натянула еще одну, самую пуританскую, без «сексуальных дырочек», — выглядела нелепо и очень мило.
А еще наивно.
С чуть помятым лицом, на котором сохранились испуг и растерянность, она выглядела лет на восемнадцать, не больше.
— А отсюда вытекает главное, — глубокомысленно заявила она и подняла вторую руку, в которой держала бутылку. — Мне нужен компаньон. Находись мы с тобой в твоем прежнем доме — мне бы компанию составил дан. А тут его нет. Вот скажи, почему ты зажал деньги и не установил дана и на Варгасе? Хотя нет, лучше не говори. Даны, надо полагать, тоже разные. Таких, как мой затейник, единицы. Одним словом, к чему я веду разговор… Раз дана нет, ты должен его заменить.
— Должен? — губы мужчины все-таки дрогнули в улыбке.
— Должен — должен, — Зоя не заметила его веселости. Она отчего-то смотрела на грудь и задавалась вопросом: у него от природы столь совершенное тело или он часами пашет в тренажерном зале? — Спорить и сопротивляться бесполезно.
— Я и не собираюсь. С радостью составлю тебе компанию, раз ты проявляешь настойчивость, — и мужчина сделал шаг назад, освобождая дверной проем, тем самым приглашая в комнату.
Но Зоя покачала головой и махнула рукой с фужерами.
— Э, не — е-е — е, в комнату к тебе я не пойду. Я девушка приличная, по ночам мужских спален не посещаю. Мы будем пить здесь, — приняла она решение.
— Здесь — это где? — в серых глазах вспыхнул довольный дьявольский огонек.
— Говорю же: здесь.
И для пущей убедительности Зоя, покряхтев, точно у нее затекло тело, опустилась на пол и прислонилась к стене.
— Прямо вот здесь…
Брови мужчины снова приподнялись.
— Что ж… Не самый плохой выбор, — и он присоединился к ней.
— То есть мое предложение тебе понравилось? — Зоя посмотрела в лицо мрассу. Красивый, мерзавец! И сильный. Мужественный. Властелин мира. Привык, что все под него прогибаются. С грацией хищника. Взгляд задержался на губах. И целуется так, что…
Зоя мотнула головой. Она для чего сюда пришла? Чтобы воспевать дифирамбы мужчине, который отвалил за нее кучу денег?
Нет.
У нее был иной план.
И она собиралась неукоснительно его придерживаться.
— Сойдет. А вот это давай-ка мне, — ответил Юлиан, осторожно забирая из ее рук фужеры и вино. Посмотрел на название и сказал: — У тебя неплохой вкус.
— Что угадала и выудила из твоего погребка лучшее вино?
— Почти.
— Сердишься?
— С чего бы?
— Я хозяйничала без твоего разрешения, — Зоя, чувствуя, что не права, опустила голову и принялась рассматривать дорогой мрамор, на котором они восседали.
— Хозяйничай — я разрешаю.
В голове мелькнула шальная мысль, что ширас не наделена полномочиями хозяйки. Мелькнула и исчезла.
— С чего это ты такой добрый?
Зоя, замерев, смотрела, как он разливает вино по фужерам.
Руки у него красивые. С длинными пальцами. Ухоженные.
Снова память «услужливо» воскресила воспоминания, как эти самые пальцы помогли ей испытать потрясающий оргазм. Пришлось мотнуть головой, прогоняя наваждение.
— За что будем пить? — лениво поинтересовался Юлиан, протягивая ей бокал.
Зоя скривила губы и осторожно, чтобы не соприкоснуться с его пальцами, приняла фужер.
— Трудно предлагать тост, выпивая в обществе недруга.
Крупное тело Юлиана напряглось, но она не заметила. Его веселость испарилась мгновенно.
— По — прежнему воспринимаешь меня, как недруга?
— А как же иначе? — Зоя старалась не смотреть на него. Кажется, она вновь совершила ошибку, придя к нему ночью. А, где наша не пропадала!
— Мне бы хотелось, чтобы ты пересмотрела свою точку зрения, — жестко, сам того не желая, произнес Варшавский.
— Это приказ, мрасс? Слушай, а ширас обязаны беспрекословно подчиняться мрассам? — Зоя все-таки взглянула на него и выругалась про себя. Да что с ней происходит?! Почему именно сейчас, именно сегодня она находит его чертовски привлекательным? Таким сексуальным…
— Не обязаны. Все зависит от взаимоотношений, установленных между мрассом и ширас.
— А между нами какие взаимоотношения, Варшавский? — решила она уточнить.
— Относительно свободные.
— Относительно? Интересное, а главное, очень обширное для понимания слово.
— Ты, кажется, хотела выпить, Зоя? Давай без тоста.
Девушка вздохнула.
— Давай.
И осушила сразу почти полбокала.
Варшавский лишь пригубил.
— А ты не против, что я пью? — спросила Зоя, искоса наблюдая за мужчиной.
— Пока нет.
— Снова очень правильный ответ, — фыркнула она. — Пока! Потом запретишь?
— Да, — ответ прозвучал безапелляционно.
— А если я не послушаюсь? Применишь способы наказания, которыми угрожал в тот день, когда забирал из «Рассвета»?
— Я в принципе не люблю, когда женщины выпивают, — снова ловко ушел он от ответа.
— Правильный, значит, — сделала пьяный вывод Зоя и устало прислонилась головой к стене. — Почему-то я так и думала. Правильные мужчины — самые опасные.
— Интересное заключение. Не поделишься, почему?
— Не поделюсь.
— Вредничаешь?
— Имею право. У меня стрессовая ситуация, — Зоя допила вино и снова протянула фужер мрассу. — Еще плеснешь?
Варшавский молча подлил вина.
— Я думал, ты начинаешь адаптироваться.
При слове «адаптироваться» Зоя вздрогнула и одной рукой обняла плечо.
— Адаптируешься тут, — проворчала она, чувствуя, как настроение стремительно падает. И мрасс вина не наливает! Чего медлит? — Я пытаюсь, Варшавский, пытаюсь… Ты только меня в центр не сдавай…
Она не заметила, что последнее предложение проговорила едва ли не со слезами на глазах.
— Можешь эту мысль выкинуть из головы, — тщательно выговаривая каждое слово, сказал Варшавский и вернул бокал Зое.
— То есть не вернешь?
— Нет.
— Это хорошо, — Зоя взяла протянутый бокал, но пить не спешила. Она чувствовала легкое головокружение. Надо было закуску прихватить. — Ты сегодня другой…
Слова сорвались сами собой.
— Это комплимент? — серые глаза пытливо рассматривали лицо девушки.
— Варшавский, а с чего у тебя изменилось ко мне отношение? — вопросом на вопрос ответила она. — Даже по имени начал называть…
— Нам с тобой ребенка рожать. К чему воевать? И если помнишь, я говорил, что не люблю принуждать женщин.
При упоминании о ребенке Зоя вздрогнула.
И ее понесло.
— То, что принуждать не собираешься — звучит оптимистически. Хоть какая-то надежда на сносное будущее возникает.
— Мне бы хотелось, чтобы будущее ты воспринимала не только, как сносное, — в голосе мрасса послышались металлические нотки. Зоя, сама того не подозревая, задела его самолюбие.
— Это уж как пойдет… Мне бы от прошлого избавиться, — Зоя посмотрела на бордовую жидкость в бокале и снова сделала глоток. В этот раз она не спешила.
— Я уже понял, что тебя преследуют кошмары. С чем они связаны?
Зоя криво улыбнулась и вытянула до того согнутые в коленях ноги. Она перестала испытывать неудобство из-за того, что предстала перед Варшавским в неприглядном виде. Голой он ее уже видел. Чего стесняться-то?
— Говорю же: с прошлым. Был в моей жизни мальчик Юра…
— Мальчик? — в голосе мужчины послышались рокочущие нотки.
Зоя кивнула.
— Ага. Мальчик. Так я его называла… ик… — она икнула. — Извини. О чем это я? А. О мальчике Юре. Почему, спросишь, я так его называла? Потому что ему было девятнадцать, а мне двадцать четыре, когда меня угораздило с ним познакомиться.
— У вас была любовная связь? — вопрос прозвучал слишком быстро.
— Любовная связь? — пьяно переспросила Зоя и нервно рассмеялась. — Точно. Связь! Иначе и не назовешь. Он постоянно принуждал меня к сожительству, а я активно сопротивлялась. Эх…
Мрасс, приготовившийся слушать ее исповедь, несколькими большими глотками допил свое вино. Его лицо ничего не выражало, и невозможно было понять, что он думает по поводу услышанного. Да и Зоя находилась не в том состоянии, чтобы пытаться разгадать мысли Варшавского.
Она полностью погрузилась в воспоминания.
Ей необходимо было выговориться.
Излить душу.
Иначе негатив, собравшийся внутри, грозился затопить.
— Принудил?
— Как сказать, — Зоя снова уставилась в бокал. — Я же не была молоденькой девочкой, не умеющей за себя постоять. Я не понимала его влечения и отказывала. Объясняла, что мы не пара. Что его увлечение временное. И очень странное. Ни хрена не понимал! — с неожиданной даже для себя злостью сказала она. — Что бы я ни говорила, наталкивалась на его: «Я тебя люблю. Ты будешь моей!» Да, Варшавский, я тебе забыла вот что сказать. Это по поводу твоей реплики, что только богатенькие сучки могли себе позволить криосон. Мальчик Юра как раз был очень богатым мальчиком. А я — из обычной семьи. Плюс у меня родители погибли в аварии, когда мне только — только исполнилось восемнадцать. Так что вот тут ты мимо.
В словах Зои было столько горечи, что даже повидавший всякое Юлиан поморщился. Да, он ошибся и готов был исправлять свои ошибки. Но пока об этом говорить рано. Зоя, приняв «на душу» изрядное количество алкоголя, пришла выговориться. Не самый плохой вариант.
Особенно для него.
Особенно в их ситуации.
И он готов выслушать.
И сделать выводы.
— Что было дальше?
— Дальше? О — о-о — о! Дальше все было очень интересно! — наигранно громко простонала Зоя и снова осушила бокал. Оказывается, вино неплохо расслабляет. Надо взять это на вооружение. Хотя, что там Варшавский сказал? Что скоро запретит ей пить? Ну, это мы еще посмотрим! — Продолжу я, пожалуй, с того, что мальчик Юра был болен. Рак. Жаль его было. Очень. Но… Если бы он не был таким сукиным сыном! — психанула Зоя и закрыла глаза.
Говорить было трудно.
Вспоминать еще труднее…
— Отошел от нее. Быстро!
Юра возник словно из ниоткуда и налетел, как шторм.
— Парень, ты чего?
— Отошел, я сказал! — прорычал он, подлетая к барной стойке.
После обеда они уснули в номере. Зоя, наплававшись в бассейне, прилегла. Полчаса спустя к ней присоединился Юрий. Устроил «любовь», после чего сграбастал в объятия, поцеловал в ухо и прошептал:
— Спи, родная. А я буду охранять твой сон.
Зоя поспала пару часов, потом проснулась, осторожно выбралась из-под руки мальчика Юры, ополоснулась и решила спуститься в бар. Посидеть в одиночестве.
Не получилось.
Она допивала безалкогольный коктейль, когда к ней подсел молодой человек лет тридцати.
— Скучаешь?
Бархатистый голос вызвал приятную дрожь в теле. Зоя обернулась и посмотрела на мужчину. Высокий, с атлетический фигурой, загорелый. Синие глаза смотрели с интересом. Тонкие губы улыбались, обнажая идеальные белые зубы.
Возможно, при других обстоятельствах Зоя с удовольствием закрутила бы с ним необременительное курортное знакомство, на которое тот явно рассчитывал.
Возможно, в другой жизни…
— Нет, — она отвернулась.
— Да ладно париться. Давай просто поболтаем. Я Стас. Чем тебя угостить?
Зоя хотела ответить: «Ничем». Потом передумала.
А почему бы и нет?
— Давай коктейль.
— Снова безалкогольный? — Стас оказался наблюдательным.
— Нет, — улыбнулась Зоя. Виктор Валерьевич отбыл вчера, и можно немного расслабиться. — Давай с алкоголем.
— Как скажешь, крошка.
Они болтали ни о чем. Обрывки сплетен, новостей, дежурные фразы. Зоя видела, что Стас бросает на ее грудь недвусмысленные взгляды, но уединиться не возникало желания. Поболтать — пожалуйста. Что-то более «взрослое» — не к ней.
Появление Юры можно было предугадать. Проснувшись, он отправился ее искать. Но то, что набросится на Стаса с кулаками, — нет.
Стас глянул на него презрительным взглядом и не без иронии спросил у Зои:
— Что за малец?
Малец решил доказать, что он вполне взрослый, и в следующее мгновение Стас кубарем полетел со стула.
Юра с пяти лет посещал индивидуальные занятия по боксу и отлично владел навыками борьбы без правил. Он как-то даже признался Зое, что мечтал выступать на ринге, заниматься боксом профессионально, но болезнь внесла свои коррективы.
— Ах ты!.. — Стас вскочил на ноги и бросился на Юрия.
Зоя, зажав рот рукой, с ужасом наблюдала, как двое взрослых мужчин начали махать кулаками.
— Хватит! — не выдержав, закричала она.
Но на нее никто не обратил внимания.
Не в силах наблюдать за дракой, Зоя выбежала из бара. Слезы застилали глаза. Да что же это такое?.. Сколько можно терзать ее? Мальчик Юра решил установить тотальный контроль?! Если да, то ее и без того незавидное положение ухудшится. Зоя не сталкивалась с подобным обращением мужчины, но слышала о таком. На работе была девушка Алина, которую муж ревновал к каждому столбу. Раз в месяц та неизменно приходила на работу с синяками на теле. Лицо муж не трогал, зато отрывался на тех местах, что можно скрыть одеждой. Девчонки советовали Алине обратиться в полицию, но она лишь мотала головой.
Если Юра еще и поднимет на нее руку…
Зоя чувствовала себя загнанным в клетку зверьком. Вроде бы еще остались силы, чтобы царапаться и кусаться. С другой стороны, отчетливо понимала, что ее сломают без особого труда. Господи… И что делать? Как выбраться из капкана?
— Зоя!
Голос Юры подхлестнул, и она побежала по пустынному пляжу. Слышала, что он что-то кричал, но остановиться была не в силах. Только бы убежать… Только бы не догнал… Песок просачивался в сандалии, ноги вязли. Казалось, она не бежит, а топчется на месте.
— Да подожди ты!
Цепкие пальцы схватили ее и рванули назад. Зоя с лету ударилась о грудь Юры, тот не устоял, и они оба упали на песок.
— Не трогай меня! — истошно закричала Зоя, пытаясь вырваться и отползти подальше.
Не тут-то было.
Мальчик Юра намертво вцепился в свою добычу.
— Зоя. Зоя! Ты что? Куда ты собралась?
— Пусти! — забилась она в истерике.
Он пытался подмять ее под себя. Но действовал осторожно. Чуть позже, несколькими днями спустя, проанализировав все знакомство с Юрой, Зоя пришла к печальному выводу: если бы он хотел причинить ей боль, руководствуясь только своими параноидальными желаниями, ему не составило бы большого труда сделать это и насиловать столько, сколько заблагорассудится.
Берег ее…
— Не пущу!
— Пусти, я сказала!
— Не могу. Слышишь меня? Не могу! — он повалил ее на спину и принялся целовать оголенные плечи и грудь.
— Эй, ребята, вы бы в номер, что ли, пошли! — крикнул им кто-то, и послышались глумливые шуточки.
Но ни Зоя, ни Юра не обратили на них внимания.
— Ты сумасшедший! Ты псих! Какого черта ты набросился на Стаса с кулаками? — Зое удалось увернуться и выскользнуть из-под Юры.
Тот тяжело дышал. Глаза потемнели. Губы плотно сжались.
— А какого хрена он тебя клеил?!
— Мы разговаривали! Просто разговаривали!
— Нет! — заорал мальчик Юра, вскакивая на ноги и нависая над Зоей. — Я видел, как он на тебя смотрел! Он хотел тебя трахнуть!
— Да пошел ты! — не выдержала она и хотела также подняться на ноги.
Ей не позволили.
Навалились сверху.
— Ты моя! Только моя! Поняла?
Дальше началось непонятно что.
Тихая молчаливая борьба.
Руки мальчика Юры пробрались под платье Зои и рванули трусики. Девушка пыталась его отпихнуть. Она могла закричать, позвать на помощь. Но толку-то? Утром все равно пришлось бы возвращаться в номер.
И она не была уверена, что не встретит там Виктора Валерьевича. У этого урода в отеле были шпионы — в этом она не сомневалась. Он контролировал каждый шаг своего ребенка.
Когда член Юры ворвался в ее сухое лоно, Зоя застонала от боли.
Чертов мальчик Юра!
Чертова жизнь!
Как же она устала…
Его движения были порывистыми, толчки глубокими.
Зоя, прикусив губу, уставилась в небо, на котором зажигались звезды…
А дальше были судорожные извинения.
Когда все закончилось, и Зоя все-таки встала на ноги, мальчик Юра упал на колени и принялся целовать ее ноги.
— Прости… — шептали его шершавые на ощупь губы, которые постоянно трескались. — Прости, прости, умоляю…
— Почему не могла от него уйти? Из жалости? — холодный голос Варшавского врезался в сознание, возвращая ее к действительности.
Чувствуя, как комок, образовавшийся в горле, мешает говорить, Зоя снова сделала глоток вина. М — да, завтра с утра она будет болеть. А, где наша не пропадала! Поздно раскаиваться.
— Из жалости, это да. Сам посуди, мрасс, человеку жить оставалось максимум полгода — так говорили врачи… А он смотрит на меня телячьими глазами… И что я должна была делать? Послать его куда подальше? Посылала! А что толку?..
— Не понимал?
— Нет.
— Принимала назад?
— А он никуда и не уходил. Уговорил жить вместе, — произнося слово «уговорил», Зоя не смогла справиться с желчью, выплескивающейся наружу. — Поставил, скорее, перед фактом. Вернее…
Она недоговорила.
— Вернее — что? — Варшавский всматривался в лицо сидящей рядом девушки. Ее сгорбившаяся фигурка казалась совсем маленькой и вызывала непонятные для него эмоции.
— Помимо мальчика Юры, был еще Виктор Валерьевич.
При упоминании еще одного мужчины Юлиан нахмурился.
Так…
— Твой любовник?
Услышав вопрос, Зоя посмотрела на Варшавского, как на сумасшедшего.
— Спаси и сохрани! Не! Виктор Валерьевич, слава богу, не претендовал на место в моей постели. Этого я бы точно не пережила! — от одной мысли, что подобное могло произойти, Зою передернуло. — Виктор Валерьевич был отцом Юры. Властным, жестоким человеком.
— Он сыграл не последнюю роль в ваших отношениях? — догадался Юлиан.
— Он сыграл в них главную роль! — фыркнула Зоя и посмотрела на бутылку, стоящую на полу у ног Варшавского. — Еще налей.
— Притормози немного.
— Я хочу еще выпить.
— Выпьешь. Дальше расскажешь?
Зоя шумно вздохнула.
— Мрасс, вот сижу я с тобой, душу изливаю, а ведь чувствую, что зря.
— Почему?
— Как почему? Ты же… — она недоговорила. — Знаешь, ты же тоже очень властный и жестокий человек. Да и человек ли…
Вот она и высказала вслух то, что думала о нем.
— Откровенность за откровенность. Я человек. Такой же, как ты.
— Ага, такой же. А как же твои паранормальные способности?
— Ты про способность чувствовать твои эмоции?
— Так точно.
— Зоя, — мрасс сделал выразительную паузу, словно решал: говорить ей или нет. — Как только мы с тобой переспим, ты так же будешь чувствовать меня.
— Ага, значит, надо с тобой переспать, — многозначительно заметила Зоя и сама потянулась за бутылкой. Но ее руку перехватили. — Отдай! Я принесла!
— Расскажи, что было дальше. Мне интересно, — попросил Юлиан.
Именно попросил, а не приказал.
Зоя посмотрела на него и невольно вздрогнула, встретившись с пристальным взглядом серых глаз. Сейчас они смотрели без привычного высокомерия. В них появились… доброта и тепло?
Да ну на фиг!
Она перепила. Точно перепила. Раз такие несуразные вещи приходят в голову.
— А на чем я остановилась? — растерянно моргнув, спросила она.
— Ты начала рассказывать о неком Викторе Валерьевиче.
— Редкостный ублюдок был, — Зоя не скрывала своих чувств. — И боялась я его сильно. Когда он в первый раз явился ко мне в квартиру с угрозами, думала: реально прибьет. Он обвинил меня в том, что я не отвечаю взаимностью на чувства его мальчика. И прямым текстом сказал: не буду с Юрой — прикопает где-нибудь в лесочке. Вот такая родительская забота.
Эффект на ее слова был неожиданным.
Послышался звон разбившегося стекла.
— Ой!
Варшавский излишне сильно сдавил фужер, и тот лопнул в его руке, порезав ладонь.
— У тебя кровь! — с толикой паники воскликнула Зоя.
— Первую помощь оказать сможешь? — не без иронии поинтересовался мрасс.
— Конечно…
— вйддбж В ванной есть аптечка.
— Конечно — конечно, — засуетилась Зоя и попыталась встать. Но пол сошел с ума. Зашатался. И скользким стал, зараза!
— Осторожнее!
Мрасс поднялся быстрее нее и подхватил под локоть.
— У тебя кровь! — повторила Зоя, как завороженная смотря на красные капли, быстро капающие на пол.
— Ничего страшного.
— Нет, тебе нужно обработать порезы! Я сейчас! Сейчас…
Она снова пошатнулась, полная решимости добраться до ванной комнаты мужчины. Под ноги, как назло, попалась бутылка, и она задела ее. Та с легким звоном упала и покатилась.
— Я вино пролила, — зачем-то констатировала Зоя.
— Ничего страшного.
Голос мрасса оторвал ее от созерцания растекающейся жидкости.
— Вот я набедокурила.
— Уберут.
Варшавский, продолжая поддерживать Зою под локоть, завел в спальню.
— Стой здесь, я за аптечкой.
Она послушно осталась стоять посредине комнаты. Спальня мрасса была выполнена в бело — серых тонах и содержала минимум мебель. Кровать, прикроватная тумбочка, комод, стул. На стенах черно — белые фотографии. Довольно мило.
— Поможешь?
Варшавский появился из ванной, держа в одной руке аптечку. Вторая была наполнена кровью, которой он испачкал штаны и обнаженный торс. Торс… Не смотреть на эти «восемь кубиков», а сосредоточиться на оказании помощи.
— Конечно — конечно, — засуетилась Зоя, нервно одергивая подол нижней сорочки. Почему именно сейчас она почувствовала себя недостаточно одетой?
— Перекись водорода есть?
— Понятия не имею, о чем ты говоришь. Белый порошок видишь? Посыпь его на раны и заклей пластырем.
Зоя дрожащими пальчиками взяла маленький пакетик с порошком, открыла и со второй попытки посыпала на порезы. Кровь свернулась на глазах — более того, небольшая ранка почти сразу затянулась.
— Что это?
— Тебе сказать название препарата?
Зоя помотала головой.
— Не надо. Все равно не запомню.
— Вот и я так же подумал.
Они стояли почти вплотную друг к другу. Зоя кожей чувствовала присутствие Юлиана рядом. И снова гормоны дали сбой. Мышцы живота сократились, остро отозвавшись на мужчину, который должен был вызывать ненависть и отторжение.
Но не вызывал.
— Я… — Зоя пошатнулась, чувствуя, как слабеют ноги. — Я, пожалуй, пойду. Как понимаю, вина мне больше не нальют.
— Не нальют, — с улыбкой подтвердил мрасс и неожиданно приобнял ее не травмированной рукой. — Я, конечно, не дан, но, надеюсь, как собеседник тебя устроил?
Запах Юлиана обрушился на нетрезвую голову Зои, как тайфун. Нотки мускатного шалфея, герани и древесных ноток перемешивались с запахом кожи и произвели на нее ошеломляющий эффект. Она даже носом повела, глубже впитывая его в себя.
Какой вкусный…
— Устроил, — пискнула Зоя и, собравшись, напомнила себе, что обнимающие ее руки принадлежат реальному мужчине, а не роботу.
И этот мужчина — причина ее беспокойства в новом мире.
— Вот и славно. А теперь я предлагаю пойти спать, — мрасс довольно улыбался.
— Спать? — глупо переспросила Зоя. Сердце забилось сильнее, а душа ушла в пятки.
— Вот именно: спать.
— Но…
— Ты на одной половине моей кровати, я на второй. И без разговоров. Наговорились уже. Все.
С этими словами Юлиан Варшавский развернул ее и, легонько шлепнув по попе, направил в нужном направлении.
Зоя спорить не стала.
Кровать манила свежестью и прохладой после жаркого удушливого дня, полного событий.
Спать так спать.
Она, как была в двух сорочках, залезла под простыню, свернулась клубочком и сразу провалилась в сон без сновидений.
Под утро начался дождь.
Яна ненавидела дождь и, оказавшись под ним в одном коктейльном платье, смачно выругалась. Паскудство! Вышвырнуть ее в том, в чем была! Сволочь! Хоть бы позволил сумки собрать! Ан нет, решил унизить, растоптать, как будто мало ей было унижений на сегодня.
Все началось с Варшавского.
С этого сукиного сына!
Она была уверена!
Она не сомневалась ни на минуту в том, что ей удастся снова соблазнить его! Он пылал к ней страстью. Да такой, о какой не забывают в одночасье! Когда-то Яна совершила ошибку, и он выгнал ее, но она тешила себя надеждой, что все поправимо, и сможет его вернуть!
Как же Яна этого хотела!
Хотела снова просыпаться рядом с ним! Чувствовать на себе его страстные поцелуи! Хотела изгибаться под его руками!
Ей надо было быть с ним. Потому что она загибалась без него.
Просто загибалась…
Яна, тяжело переступая ногами, шла по мостовой, прижимая подмышкой сумочку — единственное, что позволил взять с собой Галански. Он пришел в бешенство, когда понял, что она не соблазнила Варшавского.
Их план был простым: она затаскивает в постель Варшавского, а Галански тем временем берет ширас. И оба получают желаемое.
Обоих обломали. Причем в грубой форме.
Яну до сих пор охватывала ярость, стоило вспомнить равнодушный взгляд Варшавского, скользнувший по ее телу.
— Ты ошиблась домом.
Три слова.
И все.
Яна лениво развела ноги, демонстрируя Варшавскому влажное лоно, готовое принять его.
Но тот развернулся и вышел, оставив ее лежать обнаженной на собственной кровати.
Первое, что она почувствовала — растерянность. Как же так… Взять и уйти. А как же она? Потом пришли ярость и злость. Что, уже недостаточно хороша, чтобы лечь с ней? Быстро одевшись, выскочила из дома и стала ждать Галански. Тот отсутствовал недолго. Тоже вышел из виллы Варшавского с пунцовым от ярости лицом.
Был немногословен. Молчала и Яна.
Но даже в кошмарном сне она и предположить не могла, что он сделает по возвращении в отель, где они обосновались. О том, что подойдет к шкафу, где лежали ее документы, возьмет их и швырнет ей в лицо.
— Убирайся.
От тихого бешеного шепота по спине Яны побежали холодные мурашки.
Она могла бы унизиться, упасть на колени, сделать ему минет, раскаяться, наплести чертову прорву разных нелепиц. С одной единственной целью — остаться его содержанкой.
Но в тот момент ясно поняла — не хочет.
Вот не хочет и все тут.
Медленно нагнулась, поднимая паспорт.
— Да пошел ты, неудачник!
Развернулась и ушла в ночь.
На самом деле — пошел он на хрен! Опостылел! Его претензии! Вечная борьба с Варшавским! Плетение интриг! Жалкий придурок!
Яна плотнее прижала к себе сумочку.
Ничего, справится. Обязательно справится.
И не будет больше искать «хозяина».
Ее наставница, мадам Кусто, была умнейшей женщиной. И своих девочек отлично готовила. Объясняла им, что всегда необходимо иметь пути к отступлению.
Яна была неглупой девочкой. Если с Варшавским она руководствовалась эмоциями, то с Галански — холодным расчетом. Утром он заблокирует ее кредитки. Плевать. Она еще месяц назад перевела на новые счета приличные суммы. На жизнь хватит.
Причем, на небедную.
Но и это еще не все.
Мадам Кусто учила их шпионажу: умению слушать и правильно собирать информацию.
Чем Яна и воспользовалась.
Сполна.
Галански, ты ничтожество!
А ты Варшавский…
Тонкие губы с размазанной губной помадой искривились в предвкушающей улыбке.
Для вас, мальчики, намечается самое интересное!
