Глава 13
— Это так ты встречаешь старинного приятеля? Спишь без задних ног?
Ешкин кот!
Она проснулась или голос преследует ее во сне?
— М — да, и запах перегара ощущается довольно сильно, — кто-то старательно имитировал брюзжание.
Зоя открыла один глаз и попыталась сфокусироваться на комнате.
Никого.
— Дан, это ты? — простонала, чувствуя, что голова раскалывается. Стоит повернуть в другую сторону — и все, случится маленькое землетрясение.
Вроде бы и выпила вчера не так много. Или сказывается уже ставшее привычным недосыпание.
— Я, — если бы дан обладал телесной оболочкой, его рот наверняка расплылся бы в улыбке.
Утро начиналось не так уж и плохо!
Зоя перевернулась на спину, не рискнув проводить дальнейшие эксперименты по открыванию глаз.
— То есть, затейник, ты по мне соскучился и чудесным образом вмонтировался в эту виллу?
— А до меня дошли другие разговоры. Что некой девушке Зое требуется мое неусыпное присутствие.
Губы Зои дрогнули.
— Это кто ж тебе так бессовестно наврал? — она не собиралась сдавать позиций с раннего утра.
— О! Зоя, многоуважаемый мрасс никогда не врет.
Девушка замерла.
— Ты серьезно?
— Абсолютно.
— Ты мне эту информацию скажи ближе к вечеру, ладно?
— Когда ты будешь более адекватной?
— Затейник, ты только что назвал себя старинным приятелем… Не заставляй меня менять мнение.
Зоя, неприлично ворча и издавая кряхтение, умудрилась перевернуться на живот и накрыть голову подушкой. Она больше не пьет. Особенно на ночь. Особенно с мрассом. Что она ему вчера наговорила? Вспоминать было страшно.
И спала в его кровати.
Господи…
Пожалуйста… Пожалуйста, пусть будут частью сна те смутные воспоминания, что ночью ее кто-то нежно обнимал.
И что самое провокационное — ей не снились кошмары. С чем это связано? С тем, что напилась или…
— Мне требуется ванная, — пробормотала Зоя, сама себе напоминая страуса, прячущего голову в песок.
— Тебе требуется лекарство от похмелья. Стоит на прикроватном столике. Разведено и налито в стакан.
Зоя медленно повернула голову в указанном направлении. Так и есть. Стакан с розоватой жидкостью. Кто о ней позаботился? Домработница, получившая четкие указания?
Сердце отчего-то тревожно сжалось. Предчувствие скорых перемен блудливой змейкой заползло в душу. Не любила она перемены. В последнее время ни к чему хорошему они не приводили. Кто-то постоянно за нее решал, как жить, не принимая во внимание ее желания и стремления.
Зоя заставила себя подняться и выпить напиток. Отказываться — глупо. Не собирается же она строить из себя жертву и мучиться весь день от головной боли?
Надо же было вчера так напиться!
— Затейник, я в ванную, — сказала она и на нетвердых ногах направилась в смежную комнату, не задумываясь о том, что это сугубо мужская территория.
Вошла и застыла. Развернулась и сразу же вышла.
— Перепутала малость? — съехидничал робот.
— Дан, я уже начинаю жалеть, что хотела тебя слышать, — проворчала Зоя, направляясь к себе.
Через час она снова чувствовала себя человеком. Все, с сегодняшнего дня сухой закон! Однозначно. Плюс, как бы Зоя ни «пыжилась» и ни брыкалась, Юлиан рано или поздно затащит ее в постель. Да и затащит — неверное слово. И «рано» больше соответствует правде, чем «поздно». И что делать ей — непонятно. А раз она окажется в постели Варшавского, то и беременность не за горами. Предохраняться никто не позволит. Употреблять спиртное, когда вероятность забеременеть близка, — неразумно.
— Как самочувствие? — голос Юлиана, неслышно вошедшего в комнату, заставил вздрогнуть.
Она стояла у окна и смотрела в никуда.
— Спасибо, благодаря чьим-то стараниям значительно лучше, — пробормотала Зоя, поворачиваясь к нему, и чувствуя, как краска стыда заливает щеки. При свете дня ее вчерашняя выходка казалась еще более абсурдной.
Мрасс выглядел безупречно. Впрочем, как всегда. Гладко выбрит. Свеж. На шортах и тенниске ни единой складки. Интересно, это тоже особенность мрассов — спать по несколько часов в день, но при этом выглядеть так, точно только и делаешь, что отдыхаешь?
— Вижу, — голос Юлиана звучал нейтрально. Но Зоя все равно была наготове. Не может он без насмешек. Сейчас по — любому прокомментирует ее вчерашний «запой».
Она ошиблась.
— Как твоя рука? — почему-то диалог давался с трудом.
Варшавский раскрыл ладонь, показывая, что от пореза не осталось даже шрамика.
— Новые технологии, — сказал он, опережая ее вопрос. — Итак, готова к новому дню?
Что-то новенькое — интересоваться ее мнением.
— Смотря, что предложишь, — настороженно ответила Зоя, присматриваясь к нему. В чем подвох?
— Я могу предложить многое. Но начну, пожалуй, с ночного происшествия.
Все-таки дождалась. Сразу нахохлилась, как попавший под дождь воробей.
— А что ночью было не так? Посидели, поговорили. Ничего сверхъестественного.
— Ты так считаешь? — требовательный взгляд серых глаз не отрывался от ее лица.
Зоя постаралась как можно беззаботнее пожать плечами.
Не получилось.
Движения выходили скованными. Да и актриса из нее всегда была не ахти.
— Конечно.
— А мне понравилось.
Зоя растерянно моргнула. Ей сейчас послышалось?
— Понравилось распивать вино, сидя на полу?
— Не самый плохой вариант. А еще понравился бартер — откровенность за откровенность. Продолжим?
Зоя облизнула пересохшие губы. Сильно захотелось пить. И что ей отвечать на вопрос мрасса? Что она не хочет? А смысл? Ну, продолжит играть в молчанку, вспомнив о гордости и о сумасшедших планах, которым не суждено осуществиться. Дальше-то что? Вражда и непонимание с мрассом?
— Догадываюсь, какую именно откровенность ты имеешь в виду, — тщательно подбирая слова, сказала она, внимательно наблюдая за реакцией мужчины.
— И?.. — он прищурился.
— Я точно получу откровенность за откровенность?
— Я думаю, ты получишь даже больше.
— Больше?
— Да.
Уверенность в голосе мрасса заинтриговала Зою. Из их недолгого общения она успела сделать вывод, что он — человек слова. Плюс затейник сказал, что многоуважаемый хозяин никогда не обманывает. Качества, достойные уважения.
Только как уважать человека, у которого ты фактически находишься в рабстве?
— Хорошо, — решилась Зоя. Смысл играть в молчанку, если вчера выболтала основное?
— Каким образом ты оказалась в криосне?
Каким?
Да она и сама бы хотела знать…
… — Мы долго еще пробудем на острове?
— Тебе надоело отдыхать? — мальчик Юра обнял ее со спины.
— Я хочу на работу. Отпуск слишком затянулся.
Руки сжали чуть крепче.
— Тебе не нужно работать.
— Юра, пожалуйста, не начинай. Я привыкла работать! Мне нравится общаться с людьми и…
— На работе мужчины, — в голосе послышались металлические нотки. Зоя уже знала: чуть — чуть — и начнется сцена ревности.
Пришлось сделать глубокий вздох. Она не желала скандалить и выяснять отношения. С нее достаточно! За три месяца их знакомства она пережила больше скандалов, чем за всю прежнюю жизнь.
— Значит, буду сидеть на шее Виктора Валерьевича? — при воспоминании об отце Юры Зою прошиб холодный пот.
Она никогда не думала, что будет бояться и ненавидеть кого-то всей душой. Жила спокойно, никого не трогала, и тут!
— Ты живешь со мной, и тебя не должен волновать денежный вопрос.
Иногда Юра напоминал отца. Те же стальные нотки. Та же непоколебимая уверенность, что мир прогнется под его желания.
Тогда ей становилось страшно.
Очень.
Охватывало отчаяние, и будущее казалось беспросветным.
Она напоминала себе, что Юра болен и она должна с ним оставаться. По большому счету, не такой уж он и плохой. Если не учитывать некоторых моментов их так называемой совместной жизни.
Слабая отговорка. Самообман.
Но другого выхода Зоя пока не видела.
Поэтому приказывала себе собраться. И лишь иногда, чувствуя себя последней мразью, смотрела на календарь… Нет! Она не желала смерти мальчику Юре.
Просто хотела от него освободиться.
— Давай вернемся, — снова попросила Зоя и устало прислонилась к его груди.
Он помолчал некоторое время. Потом сказал:
— Пока не можем.
Слова заставили насторожиться.
— Почему?
— Мне надо сделать анализы. И… — он запнулся, прокашлялся и глухо добавил: — Зоя, у меня к тебе разговор.
Только не это!
Она прикрыла глаза и начала медленно считать. Лишь бы не сорваться… Лишь бы не психануть.
Рядом с ним Зоя чувствовала себя истеричкой. То и дело плакала, кричала, уходила непонятно куда. После сцены в баре, когда Юра набросился с кулаками на нового знакомого, других мужчин она сторонилась. От греха подальше.
И вот разговор. Ясно одно — это не предвещает ничего хорошего.
Зоя высвободилась из кольца рук и повернулась к Юре лицом.
— Что за разговор? — хмурясь, спросила она.
— Зоя, ты знаешь, что атмосфера на Земле ухудшается?
— Об этом не знают разве что маленькие дети.
— Это намного серьезнее, чем все мы думаем.
— Юра, не тяни! Говори, к чему ты клонишь, — да, в этом отношении Зоя была трусовата. Девушке не хотелось думать, что однажды природа сойдет с ума и отомстит человечеству за вторжение в ее недра.
— Криосон, — молодой человек пытливо посмотрел на нее. — Слышала про такую хрень?
— Слышала. Забава для сумасшедших богатеньких отпрысков.
Едва не добавила: «Таких, как ты».
— Почему забава? — насупился Юра.
— А как еще это назвать?
Чувствуя, что начинает мерзнуть, Зоя обняла себя за плечи. Она вообще в последнее время превратилась в мерзлячку. Несмотря на то, что находилась на райском острове, где даже ночью температура не опускалась ниже плюс двадцати пяти, спать ложилась, укрывшись простыней. Нервы.
— Шанс на лучшую жизнь, — высказал мнение мальчик Юра.
Зоя поморщилась.
— Юра, ты себя слышишь? Криосон — это мегадорогое удовольствие. Даже не представляю, сколько надо заплатить, чтобы тебя погрузили в капсулу. И для чего, спрашивается? Вот смотри. Некая девушка решилась на подобное безумие. Растрясла папу на деньги. Тот, непонятно чем руководствуясь, согласился. И девчонка засыпает на несколько столетий. Смысл? Тут у нее было все: деньги, удовольствия. Все, что пожелает. А откуда она знает, что там, в будущем, у нее хотя бы что-то сохранится? И откуда мы знаем, что станет с человечеством через пару сотен лет? Может, люди мутируют?
— Зоя, ты сгущаешь краски.
— Да неужели?
Она хотела продолжить высказывать свое мнение, потом передумала. Зачем распинаться? Зоя уже поняла, что мальчик Юра — из тех людей, для кого существуют только два мнения по всем вопросам: его и неправильное.
— Зато у таких, как я, есть шанс на излечение! — неожиданно громко проговорил Юрий и нервно заходил по комнате. — Вот смотри! Врачи говорят, что мне осталось меньше шести месяцев. Зоя, а я жить хочу! Очень! И жить хочу долго и счастливо! Я все равно умру… Так почему бы не воспользоваться возможностями криосна? В этом случае меня положат в капсулу, а не в четыре доски, и пятой не прихлопнут! У меня будет шанс! Понимаешь, шанс?!
Он остановился напротив нее. Темные глаза горели безумным огнем, а тело сотрясала дрожь.
Зоя закусила губу, в горле запершило.
— Юра, возможно, для тебя это и правда выход…
Эти слова оказались роковыми.
Для нее.
Молодой человек в один прыжок оказался рядом, схватил Зою за плечи и больно сжал.
— Зоя! Зоя! Милая! Родная! Я хочу с тобой!..
В первое мгновение она даже не поняла, о чем он.
А потом…
— И что было потом?
Лицо мрасса Варшавского больше напоминало непроницаемую маску.
Говорить было трудно, но Зоя, сделав над собой усилие, продолжила:
— Понятия не имею, что было потом. Естественно, тот разговор закончился скандалом. Я назвала мальчика Юру больным на голову. Возможно, была чересчур резка. Не знаю. Эмоции зашкаливали. Его предложение казалось сродни самоубийству. По крайней мере, для меня.
— Но ты все-таки оказалась в капсуле, — жесткий взгляд серых глаз не отпускал.
— Оказалась.
— Как?
— Мрасс, я же говорю: не знаю! — голос Зои завибрировал. Она не хотела вновь переживать тот ужас, который охватил, когда проснулась в «Рассвете» и поняла, что произошло. Хотя «поняла» — неподходящее слово. Зоя не могла смириться со случившимся неделю. Требовала у врачей позвать Юрия, посчитав, что это розыгрыш. Все оказалось правдой… — Не знаю… Юрий еще несколько раз заводил подобные разговоры, а я не желала слушать. В конечном счете он сообщил, что отец оплатил ему криосон. Даже дату назначили. Признаюсь, я ждала этого дня. По крайней мере, рассуждала так: Юра избежит смерти, а я стану свободной. Больше не будет принуждения.
— Виктор Валерьевич больше тебе не угрожал?
Зоя поморщилась и побледнела.
— Был один эпизод. За неделю до заморозки Юрия его отец напился и заявился к нам в квартиру. Нес полную околесицу. Мол, я такая — растакая буду ходить по земле, пока его мальчик будет спать. Не знаю, чем бы закончился его визит, если бы не пришел Юра, — от воспоминаний о неприятном инциденте на коже девушки появились холодные мурашки. — Я боялась его, и он это знал.
Реакция мрасса Варшавского оказалась странной. Он сжал кулаки, весь подобрался, напомнив Зое хищника, вышедшего на охоту.
Неужели ее рассказ задел мрасса?
— Я чувствую, что в тебе до сих пор остался тот страх.
— Ничего не могу с собой поделать. В те месяцы я впервые столкнулась с моральным и физическим насилием. Не будем об этом. Не хочу вдаваться в подробности. Одним словом, я оказалась наивной и непредусмотрительной. Мне следовало понимать, что мальчик Юра всегда получал желаемое. А он вбил себе в голову, что Земля в опасности, и в будущем он хочет видеть меня рядом, — Зоя замолчала, заново переживая неприятные мгновения. — Подписывать документы на добровольное погружение в криосон я категорически отказывалась. И погружать меня в него не имели права. Так рассуждала я…
Она замолчала.
Молчал и Юлиан.
Зоя облизнула пересохшие губы и продолжила:
— Последнее воспоминание до того… ужин с сестрой. Ольга нас пригласила к себе. Я еще тогда удивилась. Она была в восторге от возможности прикоснуться к жизни сильных мира сего. И во время ужина меня немного смутила ее суетливость и… — Зоя недоговорила, предательские слезы все-таки выступили на глазах. Она не стала их прятать. Ей не было стыдно за свои переживания. — Они слишком часто переглядывались. Слишком.
— То есть ты думаешь, что сестра причастна к погружению в криосон? — хрипло спросил Варшавский.
Зоя развела руками.
И этот жест выглядел очень наивным.
— Не хочу об этом думать. Просто не хочу. У меня остались хорошие воспоминания. И думать, что родной человек… Нет, не хочу. Я искренне надеюсь, что Ольга прожила долгую и счастливую жизнь.
— Ты заснула у нее в квартире?
— Нет, — Зоя покачала головой. — За ужином мне стало плохо. Кровь пошла носом. Юра быстро собрался, и мы поехали к нему. Опять-таки, они обменялись странными взглядами… Черт! Мрасс, все, хватит! Не хочу больше говорить на эту тему! Не хочу…
Две крепкие руки притянули к себе и обняли. Одна легла в область талии, вторая — на затылок. И начали нежно поглаживать.
Казалось бы, простая ласка.
Ничего сверхъестественного.
А у Зои возникло чувство, что душу перевернули.
Она вроде бы только — только облачилась в броню и не желала с ней расставаться. А тут… приласкали.
— Ты меня жалеешь? — уткнувшись в мужскую грудь, спросила Зоя. В ногах появилась слабость, и пришлось прижаться к мрассу — так, на всякий случай.
— Честно?
— Ну, да.
— Ты вызываешь во мне противоречивые чувства.
— Какие?
— Мне искренне жаль, что с тобой так поступили в прошлом. Но я рад, что ты оказалась в центре. И теперь со мной.
Последнее говорить не стоило. Пусть мягко, но мрасс напомнил, кто она. Ширас. Инкубатор. И ее откровения ничего не изменят.
— Пусти, — выдавила Зоя, чувствуя, как сердце сжимают стальные прутья.
— Нет.
— Почему нет?
— Потому что тебе больно. А мне не нравится, когда ты испытываешь боль. Хочу видеть тебя счастливой.
— Тогда отпусти и увидишь, — порой она бывала очень упрямой.
— Говорю же: нет. Мне нравится прижимать тебя к себе, вдыхать твой запах. И ты… очень мягкая.
— Мягкая? — губы Зои дрогнули в улыбке, а холод, пытавшийся завладеть не только телом, но и душой, сдал позиции. Нет, покидать ее он не собирался. Лишь немного отступил.
— Угу.
— Юлиан, я тебя не понимаю…
— И не нужно.
— Как скажешь. Отпусти — еще раз говорю, — сказала Зоя, и, противореча собственным словам, снова положила голову на его грудь.
Пусть он ее мрасс.
Пусть.
Стоит признать, что не самый плохой вариант.
Жизнь не оставила ей выбора.
С этим ничего не поделаешь.
Пока.
— Не спорь. Как только успокоишься — отпущу.
— И приставать не будешь?
— М — м-м… Пока ты не сказала, я даже не думал об этом, — и в подтверждение слов мрасс крепче прижался к ней бедрами, демонстрируя возбуждение.
Вот даже как…
Зоя прикусила нижнюю губу. Она сходит с ума! Бросается из одной крайности в другую. Запуталась окончательно и бесповоротно. Но хочется верить, что придет время — и найдет в себе силы расставить все точки над «и».
–
Я успокоилась. И хочу получить бартер с твоей стороны, — Зое необходимо было отвлечься и не думать о выпуклости на мужских бедрах, которая приятно вдавливалась в ее тело.
— Ты имеешь в виду откровенность?
— Ну, да.
— Ее не будет.
Ответ ошеломил девушку, и она отпрянула.
— Как не будет? — чувствуя обиду и разочарование, воскликнула Зоя.
— Не кипятись раньше времени, Зоя. Я не стану ничего тебе рассказывать. Уже говорил, что ты получишь нечто большее. Я хочу кое-что тебе показать. Вернее, кое с кем познакомить.
