Действительно ли «образование высших животных» — это «самый высокий результат, какой ум в состоянии себе представить»? Самый высокий? Да неужели? На свете нет других выдающихся результатов? Искусство? Духовность? «Ромео и Джульетта»? Общая теория относительности? Девятая симфония? Сикстинская капелла? Любовь?

Несмотря на свою сдержанность, Дарвин лелеял амбиции высокого порядка. С его точки зрения, все, что создано человеческим умом — эмоции и духовные устремления, искусство и математика, философия и музыка, все плоды разума и духа, — это сами по себе продукты того же процесса, что произвел высших животных. Он не имел в виду, что без эволюционировавшего мозга не возникло бы духовности и музыки. Дарвин считал, что по причинам вполне утилитарным наш мозг претерпел естественный отбор, приведший к увеличению его емкости и мощности, и в качестве побочных продуктов появились эти высшие способности разума и духа — и расцвели в условиях, обеспеченных жизнью в группах и наличием языка. Дарвиновский взгляд на мир нисколько не умаляет значения достижений человечества. Более того, Дарвин даже не претендовал на какое-либо удовлетворительное объяснение природы этих способностей, удовлетворительное в той степени, в какой является таковым, например, объяснение возникновения мимикрии у гусениц. Теория Дарвина, однако, претендует на устранение непроницаемой (настолько, что не имело никакого смысла даже предпринимать попытки ее отдернуть) завесы тайны, подавившей все попытки понять природу жизни на планете.

Мое заступничество Дарвину не нужно, и поэтому я не стану рассуждать о том, является ли возникновение высших животных самым удивительным фактом из всех, которые мы можем вообразить, или же просто удивительным фактом. А что насчет причин и следствий? Следует ли возникновение высших животных прямо «из борьбы в природе, из голода и смерти»? В общем — да, следует. Безусловно следует, если понять и принять аргументы Дарвина, чего до XIX века никто не делал. Многие, впрочем, не понимают их до сих пор — или просто не хотят понять. Нетрудно увидеть, почему. Когда думаешь об этом, наше собственное существование представляет собой самый поразительный факт (с учетом собранных после Дарвина данных он кажется еще поразительнее), о котором каждый размышляет постоянно, всю жизнь. Вскоре я вернусь к этому вопросу.