Глава 13

Глобальный охват

В марте 2003 года я отправился в Новую Зеландию, где мне предстояло выступить на крупном форуме, посвященном будущему креативной экономики. Я воспользовался этой возможностью, чтобы встретиться с режиссером трилогии «Властелин колец» и обладателем многочисленных премий «Оскар» Питером Джексоном. Встреча наша должна была состояться в его родном городе — роскошном, зеленом, невероятно красивом Веллингтоне, небольшом, но впечатляюще космополитичном, с населением около 400 тысяч жителей, который прежде не считался глобальной культурной столицей. Однако Питер Джексон не случайно построил здесь свой самый современный в мире комплекс по производству кинофильмов. По его словам, он осознавал, что огромный интерес к трилогии «Властелин колец» может привлечь сюда самых лучших операторов, художников по костюмам, звукорежиссеров, специалистов по компьютерной графике и созданию моделей, редакторов и аниматоров со всего мира.

Питер Джексон понял то, что многие американские города открыли для себя в 1990-х годах: креативные отрасли, ломающие старую парадигму мышления, способны полностью изменить жизнь городов, обеспечив их процветание и стимулировав динамичные и масштабные экономические перемены. Как и следовало ожидать, во время визита в Веллингтон я встретил десятки американцев из таких мест, как Беркли и Массачусетский технологический институт, которые работали бок о бок с талантливыми кинематографистами из Европы и Азии. Многие из них начали процесс получения вида на жительство в Новой Зеландии, отказавшись от американского гражданства в обмен на более экологически благоприятную и творческую среду. Один из таких людей, одаренный специалист по цифровым технологиям, рассказал, что открывает свой высокотехнологичный стартап именно в Веллингтоне, потому что его привлекает технологическая инфраструктура этого города, обладающая такими преимуществами для его целей, которые превосходят даже возможности Кремниевой долины. Когда мы проходили мимо настенной карты, на которой булавками были отмечены родные страны сотрудников студии цифровой анимации, руководитель студии пошутил, что их организация похожа на ООН.

Встреча с Питером Джексоном и знакомство с его кинокомплексом в Веллингтоне произвели на меня эффект. Десять лет назад, в период подготовки к публикации первого издания книги, я почти полностью сосредоточился на Соединенных Штатах Америки. В конце концов, я ведь американец, и знаю свою страну лучше других стран. В США много городов (более 350 городских агломераций), поэтому можно было получить огромную совокупность данных, на которые я мог опираться в ходе статистического исследования роли и влияния креативного класса и трех «Т» экономического развития. Однако после выхода первого издания книги ряд аналитиков заявили (а некоторые утверждают до сих пор), что основные выводы и опубликованные в ней результаты практически неприменимы к другим странам, особенно к небольшим, где меньше крупных городов и менее мобильное население. Несмотря на это, уже через пару лет после публикации книги зарубежные исследователи стали использовать мою модель для изучения креативного класса в своих странах, подтверждая многие из моих выводов. Именно по этой причине меня пригласили в Новую Зеландию.

По возвращении домой мы с коллегами сразу же приступили к работе над оценкой креативного класса во всем мире. В ходе этой работы были получены два важных результата: составленный в соавторстве с Ирен Тинагли доклад Europe in the Creative Age («Европа в креативную эпоху»), в котором были изложены результаты первого серьезного исследования глобального креативного класса, а также новый показатель — индекс глобальной креативности, о котором я говорил еще в 2004 году в своей книге The Flight of the Creative Class . В данной главе содержится обновленная и дополненная информация об этом показателе, охватывающая на этот раз 82 страны мира .

Креативный класс во всем мире

В ходе исследования мы использовали статистические данные International Labour Organization, или ILO (Международной организации труда), которая собирает самые подробные данные о разных профессиях, разделяя всю совокупность трудовых ресурсов на категории: ученые, инженеры, художники, музыканты, архитекторы, инженеры, менеджеры, специалисты и прочие. Используемые в ILO категории профессий и их определение несколько отличается от того, с чем работала моя команда при изучении креативного класса в США, тем не менее сбор этой информации в разных странах осуществляется посредством системного подхода, что обеспечивает лучшие из всех имеющихся показателей уровня и роста численности креативных профессий во всем мире.

Креативный класс насчитывает 300 миллионов работников в 82 странах, по которым имеются соответствующие данные. Это в два раза больше 150 миллионов, о которых шла речь в книге The Flight of the Creative Class, — главным образом потому, что теперь наши данные охватывают больше стран. Однако интерпретировать полученную информацию необходимо очень осторожно. Это приближенный показатель, который, по всей вероятности, представляет собой заниженную оценку численности креативного класса во всем мире.

Хотя Соединенные Штаты Америки лидируют по общей численности креативного класса, они занимают всего лишь 27-е место по относительной доле креативного класса — 35 процентов от общей численности рабочей силы. (Следует отметить, что эта цифра несколько отличается от показателя, который мы применяем в большей части этой книги. Для того чтобы обеспечить сравнение сопоставимых показателей, мы рассчитали показатель 35 процентов на основании тех же данных ILO, которые использовались для расчета соответствующих показателей в других странах.)

В странах с самыми высокими показателями доля креативного класса в общей численности рабочей силы приближается к 50 процентам. Первое место занимает Сингапур, где этот показатель составляет 47,3 процента; далее следуют Нидерланды (46 процентов) и Швейцария (45 процентов). Австралия занимает четвертое место: доля креативного класса составляет в этой стране 44,5 процента. Большая доля креативного класса имеет место также во многих скандинавских странах и странах Северной Европы: в Швеции (43,9 процента), Бельгии (43,8 процента), Дании (43,7 процента), Финляндии (43,4 процента), Норвегии (42,1 процента) и Германии (41,7 процента). Канада, в которой 40,8 процента рабочей силы принадлежит к креативному классу, занимает 12-е место. Из стран, которые находятся на этапе стремительного экономического развития (Бразилия, Россия, Индия и Китай), Россия занимает 20-е (38,6 процента), Бразилия — 57-е (18,5 процента), а Китай — 75-е место (7,4 процента). На рисунке 13.1 представлено размещение и численность креативного класса по странам мира — это карта глобального креативного класса.

Что касается разных стран, следует отметить, что истинные факторы развития креативной экономики — города и городские агломерации. К сожалению, у нас нет единого упорядоченного источника данных о городах всего мира — и не только данных о креативном классе, но и многих других показателей, которые мы хотели бы измерить. После публикации первого издания книги «Креативный класс» исследователи разных стран приступили к реализации проектов сбора информации о креативном классе в своих странах и регионах.

Очень серьезную работу по сбору и упорядочиванию данных в Канаде, Западной Европе и скандинавских странах организовал профессор Бьорн Асхейм из Лундского университета в Швеции. В его проекте принимали участие также профессора: Рон Бошма из Утрехтского университета, Филип Кук из Университета Кардиффа, Майкл Фритш из Йенского университета имени Фридриха Шиллера, Мерик Гертлер из Университета Торонто, Арне Исаксен из Университета Агдера (Норвегия), Марк Лорензен из Копенгагенской школы бизнеса и Маркку Сотораута из Университета Тампере (Финляндия). Воспользовавшись их данными, мы можем составить примерный перечень доли креативного класса в городах и городских агломерациях за пределами США (табл. 13.1). Хочу подчеркнуть, что это именно примерный перечень, поскольку в ряде регионов, стран и городов данных о креативном классе либо нет, либо они не были упорядочены или опубликованы, либо я о них просто не знаю. Вполне возможно, что в некоторых из них доля креативного класса больше, чем все остальные когда-либо зафиксированные показатели. В табл. 13.1, составленной мной вместе с Шарлоттой Мелландер, показана доля креативного класса в 20 городах за пределами США, о которых мы смогли получить данные. Эта информация охватывает период 2002–2003 годов, поэтому для сравнения мы использовали данные о городских агломерациях США примерно за тот же период .

Таблица 13.1. Доля креативного класса в городах мира

Регион	Страна	Доля креативного класса, %
Амстердам	Нидерланды	46,00
Стокгольм	Швеция	45,98
Хельсинки	Финляндия	44,00
Оксфорд	Великобритания	42,80
Мюнхен	Германия	42,20
Мальме-Лунд	Швеция	41,40
Лондон	Великобритания	41,20
Кембридж	Великобритания	41,20
Берлин	Германия	39,30
Гамбург	Германия	38,20
Ганновер	Германия	37,80
Осло	Норвегия	37,60
Оттава	Канада	37,60
Бонн	Германия	37,30
Торонто	Канада	37,10
Копенгаген	Дания	36,80
Штутгарт	Германия	36,60
Лестершир	Великобритания	36,20
Лидс	Великобритания	35,30
Париж	Франция	35,10

Источники: анализ выполнен Шарлоттой Мелландер на основе данных из различных источников, в частности данных проекта Европейского фонда научных исследований Technology, Talent and Tolerance in European Cities: A Comparative Analysis («Технологии, талант и толерантность в европейских городах: сравнительный анализ»). Работу над этим проектом, которая продолжалась три года (2004–2006 гг.), координировал Бьорн Асхейм из Лундского университета в Швеции, а курировал его Мерик Гертлер из Университета Торонто (сейчас работает в Университете Осло). В других странах реализацией проекта занимались Рон Бошма из Утрехтского университета; Филип Кук их Университета Кардиффа; Майкл Фритш из Фрайбергского технического университета (сейчас работает в Йенском университете имени Фридриха Шиллера); Арне Исаксен из Университета Агдера (Норвегия); Марк Лорензен из Копенгагенской школы бизнеса (Дания) и Маркку Сотораута из Университета Тампере (Финляндия). В интернете эти данные можно найти на сайте: . См. также: Economic Geography, Volume 85, Number 4, October 2009, pp. 355–442.) Данные о французских городских агломерациях предоставил Себастьен Шантело из Высшей школы бизнеса в Бретани.

Первое место занимает Амстердам: здесь креативный класс составляет 46 процентов рабочей силы. К креативному классу относятся каждые четверо из десяти работников в Стокгольме, Хельсинки, Мюнхене, Лондоне, Мальме и Кембридже. Это примерно такой же показатель, как в городских агломерациях США с самой большой долей креативного класса — в Боулдере (штат Колорадо) и Сан-Хосе (Кремниевая долила, штат Калифорния). На креативный класс приходится от 35 до 40 процентов в Париже, Торонто, Гамбурге, Осло, Копенгагене и нескольких других городских агломерациях. Это больше доли креативного класса в Бостоне, Большом Вашингтоне, Остине и Сан-Франциско за тот же период.

Безусловно, технологии — первая из трех «Т» экономического развития. Передовые изобретения в области программного обеспечения, робототехники и биотехнологий, а также усовершенствования в области производственных систем и процессов повышают эффективность и производительность экономики разных стран.

Глобальный индекс технологий рассчитывается на основании трех технологических показателей: глобального индекса инвестиций в научные исследования и разработки (объем инвестиций в процентном отношении от ВВП), глобального индекса исследователей (доля исследователей, занимающихся научными исследованиями и разработками, в общей численности населения) и глобального индекса инноваций (количество патентов на душу населения). США показывают здесь гораздо более высокие результаты, чем в случае доли креативного класса, занимая третье место по глобальному индексу технологий (шестое место по индексу инвестиций в научные исследования и разработки, седьмое место по глобальному индексу исследователей и уверенное первое место по глобальному индексу инноваций). Учитывая развитую инфраструктуру венчурного финансирования предпринимательства в Кремниевой долине и других регионах, Соединенные Штаты Америки сохраняют за собой позиции лидера в области технологий (рис. 13.2).

Финляндия занимает первое место по глобальному индексу технологий, Япония — второе (четвертое место по индексу инвестиций в научные исследования и разработки, третье место по индексу исследователей и второе — по индексу инноваций). Японские компании не только неизменно расширяют границы возможного в области технологий, они сумели добиться больших успехов в создании надежных, постоянно совершенствуемых поколений продуктов, от высококачественных автомобилей до плоскопанельных мониторов. Четвертое место занимает Израиль, что может показаться кому-то неожиданным, учитывая небольшой размер этой страны, однако в книге Start-Up Nation Дэн Сенор и Сол Сингер утверждают, что стратегия экономического развития Израиля основана именно на создании инновационных компаний . В этой стране самая большая в мире концентрация инженеров: 135 на 10 тысяч человек. Для сравнения: в США 85 инженеров на 10 тысяч человек. В странах БРИК (Бразилии, России и особенно Индии и Китае) было многое сделано для достижения лидерства в области технологий, но у этих стран не очень высокие значения глобального индекса технологий. Россия занимает 28-е место (самое высокое среди этих четырех стран); Китай — 37-е место (такое же, как Латвия и Болгария). Бразилия находится на 48-м месте, а Индия — на 49-м, сразу же после Сербии и Хорватии.

Талант — это вторая «Т» экономического развития. В книге The Flight of the Creative Class я высказал предположение, что в недалеком будущем конкурентная борьба за таланты во всем мире превзойдет борьбу за продукты, инвестиции и ресурсы в качестве ключевого фактора глобальной конкуренции, а также что Соединенные Штаты Америки уже начинают терять позиции в этом отношении. Мы оцениваем такой показатель, как талант, с помощью глобального индекса талантов, представляющего собой совокупный показатель креативного и человеческого капитала, который рассчитывается на основании доли креативного класса и процента взрослых, получивших среднее и высшее специальное образование (в профессионально-технических учебных заведениях, а также в колледжах и университетах). Соединенные Штаты занимают восьмое место по глобальному индексу талантов. Скандинавские страны находятся в верхней части рейтинга: Финляндия и Швеция — на первом и втором местах, Дания и Норвегия — на четвертом и шестом. Сингапур находится на третьем месте, Новая Зеландия — на пятом, а Австралия — на седьмом. Канада занимает 17-е место. Среди стран БРИК Россия занимает самое высокое — 13-е место, Бразилия — 66-е, Индия — 75-е и Китай — 76-е место (рис. 13.3).

Толерантность, третья «Т» экономического развития, играет решающую роль в способности региона или страны привлекать и мобилизовывать креативные таланты. Толерантность — не просто вопрос политкорректности, а необходимое условие экономического развития: в местах, приветствующих разнообразие, создаются благоприятные условия для креативности. Мы рассчитываем глобальный индекс толерантности на основании двух показателей, полученных по результатам всемирного опроса Института Гэллапа (в 2004 году, когда мы впервые ввели глобальный индекс толерантности, он был рассчитан на основании данных всемирного исследования ценностей, организованного Рональдом Инглхартом, которое охватывает больше стран и включает в себя больше вопросов, имеющих отношение к целям нашего исследования).

Первый показатель — процент респондентов, по мнению которых город или район, где они живут, — удачное место для представителей этнических и расовых меньшинств. Второй показатель — процент респондентов, по мнению которых город или район, в котором они живут, — хорошее место для проживания геев и лесбиянок. Большое количество независимых исследований подтверждает вывод о наличии связи между терпимостью к геям и лесбиянкам и уровнем экономической эффективности региона или страны (рис. 13.4) .

По глобальному индексу толерантности Соединенные Штаты Америки занимают восьмое место. Возможно, это отражает происходящее в последнее время усиление антииммигранских настроений и социальной консервативности в отношении геев и лесбиянок. Канада занимает первое место по этому индексу, а Ирландия — второе. Нидерланды находятся на третьем месте: это единственная из первых пяти стран с самым высоким индексом толерантности, в которой терпимость к геям и лесбиянкам (83 процента) выше терпимости к представителям этнических и расовых меньшинств (73 процента). Новая Зеландия занимает четвертое место, далее следует Австралия — пятое место. Иммиграционные системы обеих стран работают по принципу открытости, а их приоритет заключается в привлечении талантов из-за рубежа. Испания, где администрация премьер-министра Сапатеро сделала толерантность и открытость первоочередной задачей, находится на шестом месте; на следующей позиции находится Швеция.

Глобальный индекс креативности сводит все эти показатели воедино, обеспечивая интегрированную и всеобъемлющую оценку позиций страны по всем трем «Т» экономического развития (рис. 13.5). Соединенные Штаты Америки занимают второе место по глобальному индексу креативности (значительное улучшение по сравнению с четвертым местом, которое было у США в 2004 году, когда мы впервые ввели этот индекс). Швеция находится на первом месте, она сохраняет эту позицию с 2004 года. Финляндия занимает третье место, после нее идут Дания (четвертое место) и Австралия (пятое место). Новая Зеландия находится на шестом месте; Канада делит с Норвегией восьмое место, а Сингапур и Нидерланды замыкают первую десятку. Несмотря на стремительный экономический рост, странам БРИК не удалось занять высокие позиции по глобальному индексу креативности: Россия занимает 34-е место, Бразилия — 46-е, Индия — 50-е место, и Китай — 58-е место.

Креативность и богатство и счастье народов

Если смотреть сквозь призму глобального индекса креативности, становятся очевидными две вещи. Во-первых, чем выше уровень креативности и инноваций в экономике страны, тем более весомыми экономическими преимуществами она обладает. Во-вторых, модель США, в которой высокий уровень креативности и инноваций сопровождается большим экономическим неравенством, скорее не правило, а исключение.

Когда мы проанализировали соотношение между общим уровнем креативности (измеряемым на основании глобального индекса креативности) и основными показателями экономической эффективности, инноваций и предпринимательства, оказалось, что существует связь между этим индексом и валовым внутренним продуктом на душу населения. Глобальный индекс креативности был связан также с глобальным индексом конкурентоспособности, который разработал для Всемирного экономического форума профессор Гарвардского университета Майкл Портер и который рассчитывается с учетом таких показателей, как объем производства, уровень инноваций, эффективность, бизнес-климат и другие. Мы проанализировали связь между креативностью и предпринимательством, воспользовавшись для этого глобальным индексом предпринимательства, который охватывает 54 страны мира. Этот индекс демонстрирует большой разброс между уровнями предпринимательской деятельности в разных странах мира. В Канаде, Израиле и США имеет место самый высокий уровень предпринимательской деятельности, тогда как в Дании, Финляндии, Франции, Германии и Японии — самый низкий. При этом была обнаружена высокая корреляция между глобальным индексом креативности и глобальным индексом предпринимательства. Экономическая конкурентоспособность — это хорошо, но как насчет более широких понятий — например, счастья и благополучия? Для того чтобы найти ответ на этот вопрос, мы проанализировали связь между глобальным индексом креативности и исчерпывающими данными об уровне счастья и удовлетворенности жизнью, полученными во время всемирного опроса Института Гэллапа. В этом случае тоже была обнаружена высокая корреляция.

Многие считают, что переход к креативной экономике, требующей высокого уровня образования, знаний и квалификации, усугубляет экономическое неравенство, поскольку количество рабочих мест в производственной сфере, которые в прошлом обеспечивали высокий заработок и позволяли кормить семью, неуклонно сокращается, а рынок труда делится на высокооплачиваемые, высококвалифицированные рабочие места в различных профессиональных областях, с одной стороны, и низкооплачиваемые, неквалифицированные рабочие места в сфере услуг — с другой. Существуют бесспорные доказательства, что именно это происходит сейчас в США. Но так ли обстоят дела повсюду? Неужели во всех странах с более инновационной и креативной экономикой неизбежно формируется более высокий уровень экономического неравенства? Для того чтобы понять это, мы проанализировали связь между глобальным индексом креативности и стандартным показателем расслоения общества по уровню доходов — индексом Джини. Тем, кто знаком с ситуацией в США, это может показаться неожиданным, но мы пришли к выводу, что глобальный индекс креативности неизменно связан с более низким уровнем социально-экономического неравенства (а значит, с более высоким уровнем равенства) в разных странах мира. На самом деле корреляция между уровнем неравенства и глобальным индексом креативности оказалась отрицательной .

На рисунке 13.6 показана связь между коэффициентом неравномерного распределения доходов Джини и глобальным индексом креативности.

С одной стороны, в ряде стран — США, Великобритании, Сингапуре и в меньшей степени в Австралии и Новой Зеландии — высокий уровень креативности, производительности и экономической конкурентоспособности неразрывно связан с высоким уровнем неравенства. С другой стороны, во многих странах (как правило, скандинавских, а также странах Северной Европы и в Японии) уровень креативности связан с гораздо более низким уровнем неравенства. Вообще же эта закономерность носит более универсальный характер, а США и Сингапур — скорее отклонение от общей закономерности. Кроме того, как будет показано в главе 16, экономическое неравенство в США по меньшей мере частично обусловлено не глобализацией, технологиями и изменением уровня квалификации, которого требуют наукоемкие и креативные рабочие места, а высокой концент­рацией малоимущих слоев населения.

Прямой путь к процветанию (инновационной и конкурентоспособной экономической системе, в которой создаются гораздо менее неблагоприятные социально-экономические разрывы по сравнению с тем, что происходит сейчас в США) не только возможен, но уже имеет место в некоторых самых прогрессивных и конкурентоспособных странах мира. Однако такой путь требует значительных государственных инвестиций в образование и инфраструктуру (я вернусь к этой теме в последней главе книги).

Экономический рост все больше зависит от всестороннего развития каждого человека. Поистине, устойчивое экономическое процветание может и должно приносить пользу многим людям, а не горстке избранных. В этом отношении Соединенным Штатам Америки есть чему поучиться у стран с развитой креативной экономикой.

Отправить