Часть третья
Схватка

Круг выглядел почти идеальным с учетом того, в какой спешке его пришлось рисовать. Я стоял почти по центру его и с мрачным удовлетворением осматривал творение рук своих.

Ну что же, будем надеяться, это не позволит Мерару найти нас. Да, на сей раз я решил обратиться не к некромантии. В некотором роде Мерар сейчас – оживший мертвец. Призрак, получивший в свое распоряжение чужое тело. Глупо вызывать из небытия того, кто и так спокойно разгуливает по коридорам моего замка. Я решил пойти другим путем и воспользоваться защитной магией, способной укрыть меня и моих товарищей по несчастью от взгляда Мерара. Полагаю, Северянин, Темный Бог, главный инквизитор и многие прочие личности ожидают, что я немедля брошусь в битву, как следует подстегнутый нелицеприятными определениями в свой адрес. Что же, в таком случае вся эта братия крупно просчиталась. Я уже не сопливый мальчишка, готовый поддаться на малейшую провокацию и пустить юшку любому, кто неудачно пошутит в отношении меня. Терпение – вот основная добродетель. Мне нужно время, чтобы разобраться, как с наименьшими потерями выбраться из этой западни. Будем надеяться, Северянин прав, и идеальных ловушек не существует.

В этот момент дверь, к которой я стоял лицом, распахнулась, и я мгновенно напрягся, выкинув из головы все посторонние мысли. На всякий случай поднял правую руку, на кончиках которой тлело алыми искрами заклинание. Увы, я был почти уверен, что эта пшикалка не принесет особого вреда возродившемуся Мерару. Но без боя не желал сдаваться. Тем более что за моей спиной Таша и Дирон.

В комнату заглянул Ричард. При виде ожившего инквизитора я невольно вздрогнул. В голове не укладывалось, что этот высокий голубоглазый шатен – на самом деле мой брат!

Ричард внимательно осмотрел комнату. На какой-то миг задержал взгляд на мне, и я от напряжения затаил дыхание. Но спустя миг инквизитор, в чьем теле теперь жил мой брат, чуть пожал плечами, словно вел сам с собою мысленный спор, развернулся и вышел прочь, не забыв закрыть за собой дверь.

Я беззвучно выпустил воздух через рот. Прислушался. Тяжелые шаги ожившего мертвеца теперь раздавались дальше по коридору. То и дело он останавливался, видимо проверяя очередную комнату, затем, после недолгой паузы, продолжал свой путь. Что же, пусть ищет. Замок большой. Мерару потребуется не меньше часа, чтобы обойти его. А если учесть подземелье, то его задача становится просто невыполнимой!

Правда, я не сомневался, что прятаться и уходить от схватки мне долго не позволят. Совсем скоро в ворота замка постучатся святые отцы, сопровождаемые дюжими монахами. Полагаю, главный инквизитор будет очень разочарован, если поймет, что поединок, на который он возлагает столько надежд, не состоялся. Боюсь, в таком случае меня силой заставят сражаться с Мераром.

Я тяжело вздохнул и даже не сел – измученно рухнул в ближайшее кресло. К этому моменту я предпочел перебраться из спальни матери в свой рабочий кабинет. Именно здесь мне всегда особенно хорошо думалось. В книжных шкафах хранились книги по магическому искусству, в ящиках стола имелся достаточный запас зачарованных особым образом свечей и мелков. Что еще надо для некроманта, решившего дать свой последний бой? Но, увы, пока в голову ни одной путной мысли не шло. И потом, напасть на Мерара я всегда успею. Именно этого от меня ждут и инквизиторы, и демоны, а значит, надлежит придумать иной выход.

Я провел языком по пересохшим губам и посмотрел на Дирона. По иронии судьбы он стоял совсем рядом с телом убитой им целительницы, которое я небрежно накрыл первой попавшейся под руку тряпкой. Бедная Агнесса! Знала ли она, что ее отправляют на верную смерть?

Я тряхнул головой, не дав себе скатиться в очередные унылые рассуждения ни о чем. Еще раз внимательно окинул Дирона взором. Зеленые нити подчиняющего заклинания ярко светились, заключив его фигуру в подобие кокона. Что же, будем надеяться, что он не освободится каким-то чудом и не набросится на меня в самый неожиданный момент.

Затем я посмотрел на Ташу. К моему удивлению, чары вокруг нее почти отгорели. Лишь отдельные искры еще тлели в волосах. Хм-м, это еще что такое? Как-то очень быстро сошло на нет мое заклинание. Неужели старею? Но почему тогда Дирон по-прежнему находится под властью подчиняющих чар?

– Вулдиж, – вдруг выдохнула Таша.

Я нахмурился. По всему было видно, что ей очень тяжело говорить. Губы почти не двигались, на лице заблестела испарина, хотя в кабинете было весьма прохладно. И я с размаху шлепнул себя по лбу. Да она же сопротивляется мне! Сопротивляется изо всех сил! Потому и освободилась от заклинания намного раньше брата. И почему я постоянно забываю, что у Таши тоже есть колдовской дар, пусть и не особенно сильный пока?

Нахмурившись, я поднял руку, намереваясь возобновить чары. Как-то не настроен я сейчас на разговоры.

– Подожди…

Слово чуть слышным эхом пролетело по комнате. Наверное, стоило проигнорировать просьбу Таши, сделать вид, будто я ничего не услышал. Но мне внезапно стало любопытно, что же такого важного она желает мне сообщить. Чары подчинения не мешают слушать, смотреть и делать выводы. Они просто не позволяют человеку двигаться, прежде не получив на то дозволения. Следовательно, Таша слышала мой разговор со своим знаменитым прадедом, видела ожившего Ричарда и поняла, что происходит. Стоит отдать ей должное: она далеко не глупа. Вдруг сумеет дать мне дельный совет? И потом, я не раз убеждался, что женская логика – вещь хотя и легендарная и плохо поддающаяся осмыслению мужчинами, но все-таки существующая. Прекрасный пол мыслит совсем иначе, чем мы, представители сильной половины человечества. Вполне возможно, Таша поможет мне взглянуть на происходящее под иным углом. Мне сейчас любая подсказка не помешает.

Я опустил руку. Прищелкнул пальцами, после чего чары, вьющиеся вокруг девушки, вспыхнули напоследок особенно ярко и исчезли. Тотчас же Таша закрыла глаза и сжала кулаки. Несколько раз глубоко вздохнула.

Я наблюдал за ее действиями с некоторой долей опаски. А то еще кинется с кулаками, желая поквитаться за мое самоуправство. Для полноты счастья мне не хватает лишь женской истерики. Но, к моему удивлению и радости, пока Таша вела себя достаточно спокойно. Она, все так же не открывая глаз, покрутила головой, видимо разминая уставшие мышцы. Затем наконец-то посмотрела на меня, сделала шаг вперед и медленно опустилась в свободное кресло.

– Спина болит стоять, – негромко пожаловалась она.

– Прости, – виновато отозвался я. – Но…

– Да-да, я понимаю, тебе было некогда возиться со мной и с Дироном, – перебила меня Таша. Нервно забарабанила длинными тонкими пальцами по подлокотнику кресла.

Я наблюдал за ней со все возрастающим любопытством. Такое чувство, будто она что-то очень хочет сказать мне, но по какой-то причине стесняется. Вон, даже щеки зарумянились.

– Вулдиж, ты когда-то говорил, что я унаследовала магический дар прадеда. Это так? – внезапно проговорила она и подалась вперед, с жадным вниманием наблюдая за моей реакцией на ее слова.

Мои брови сами собой поползли на лоб. Право слово, я не ожидал, что в данный момент Ташу интересуют такие вещи. Неужели она собралась помочь мне в схватке с Мераром?

– Твой прадед занимался запрещенным колдовством, – после недолгой изумленной паузы ответил я, тщательно подбирая каждое слово. – В конечном итоге этот путь привел его в объятия Темного Бога. Но магия… Как бы тебе это объяснить… Наверняка в инквизиции сочтут мои слова ересью, заслуживающей костра, однако я и без того уже в шаге от очищающего огня. Магия – это лишь сила, Таша. Только от человека зависит, на дурные или благие цели направить ее. Да, ты действительно потенциально очень могущественная колдунья. Но не бойся, тебе не грозит участь прадеда.

– А как же некромантия? – требовательно спросила Таша. – Ты говорил, что это не женское занятие. Почему? Ведь силе, по твоим словам, все равно, как ее используют.

– Именно поэтому Силии все-таки удалось стать некроманткой, – мягко проговорил я. – Хотя это искорежило и практически уничтожило ее душу. Видишь ли, Таша, женщинам все-таки больше свойственно созидать, а не разрушать. Войны и сражения – это удел мужчин. Женщину можно, конечно, научить магии смерти, но это будет противно ее натуре. Вы рождаетесь, чтобы дарить жизнь, а не чтобы вести игры с мертвыми.

– Вот как… – пробормотала себе под нос Таша и еще быстрее забарабанила по подлокотнику.

По всему было видно, что мы опасно приблизились к тому, ради чего Таша завела этот разговор. Румянец на ее щеках стал ярче, а вот губы, напротив, превратились в две тонкие бескровные линии – с такой силой она их сжала.

Я не торопил ее, лишь внимательно прислушивался к происходящему в замке. Пока было тихо, видимо, Мерар еще не закончил своеобразный обход. Но что будет, когда он поймет, что я скрылся от него при помощи магии? Полагаю, в таком случае он тоже прибегнет к поисковым заклинаниям. Вряд ли я смогу долго блокировать их. По всему выходит, что времени у меня не так много, да и то, что есть, утекает между пальцев золотым песком.

– Ты также говорил, что однажды мой дар засияет ярче звезды, – в этот момент проговорила Таша. – Но так и не ответил мне, что для этого надлежит сделать. Почему?

Наступил мой черед краснеть и отводить взгляд. Кровь так стремительно бросилась мне в лицо, что стало жарко дышать. Я рванул ворот рубахи, будто тот душил меня, и уставился себе под ноги.

Н-да, вот попал так попал! Как-то не настроен я в настоящий момент беседовать о подобных вещах. Вообще-то секрет достаточно прост: Таше необходимо просто-напросто потерять девственность. Считается, что невинность уберегает девушек от дыхания магии, которая, по мнению церкви, считается вроде как порочным и низменным занятием. А девственница – она на то и девственница, чтобы быть выше таких грязных дел. Вроде как они находятся под особым покровительством Светлой Богини. Недаром именно невинных девиц предпочитают приносить в жертву всякие злобные некроманты и прочие черные колдуны, восхваляющие Темного Бога.

– Ах, Вулдиж, Вулдиж! – Таша вдруг горько рассмеялась. – Можешь ничего не говорить. Я и без того поняла, что мои предположения верны. Слишком выразительно твое смущение. – Помолчала немного и добавила с явной издевкой: – Порой мне кажется, что наша первая брачная ночь была бы во всех смыслах первой и для тебя тоже.

Я пробурчал в ответ что-то невразумительное, с досадой ощутив, как запылали при этом мои уши. Ну, скажем откровенно, я никогда не считал себя роковым сердцеедом. Да, я не девственник, на моем счету есть несколько пикантных приключений, но уже долгое время мне было не до плотских удовольствий. Попробуй, насладись объятиями прелестницы, если чудится, будто из зеркала за тобой наблюдает очередной демон.

– Магическую силу ведь можно передать от человека к человеку? – вдруг резко сменила тему разговора Таша.

Я с невольным облегчением перевел дыхание. Так, эта тема кажется более приятной.

– Можно, – охотно подтвердил я. – Это достаточно легко сделать. Во-первых, энергия выделяется в момент смерти. Поэтому, собственно, маги предпочитают умирать в одиночестве. Я имею в виду смерть от естественных причин, а не убийство. Не желают таким образом делиться с конкурентами силой. Во-вторых, энергию можно передать добровольно. Правда, для этого требуется определенный ритуал, не особо сложный в исполнении.

Таша кивнула, показав тем самым, что услышала меня. Затем подняла голову, посмотрела мне прямо в глаза и спокойно сказала:

– Я хочу, чтобы ты лишил меня девственности. И забрал мою силу, как только она у меня проснется.

Я поперхнулся и отчаянно закашлялся. Опять рванул ворот рубахи, да так, что на этот раз все-таки порвал его. Встал, затем сел, после опять встал и нервно принялся то сжимать, то разжимать кулаки.

Таша расслабленно откинулась на спинку кресла и наблюдала за моими хаотическими действиями с легкой улыбкой, как будто моя растерянность искренне ее веселила. Правда, вот беда, мне было не до смеха.

– Ты ведь пошутила, правда? – наконец сипло осведомился я, как никогда ранее мечтая осушить залпом бокал вина, а лучше – стакан чего покрепче.

– Нет, Вулдиж, я совершенно серьезна, – ответила Таша. Твердо отчеканила, не сводя с меня пристального взгляда: – Я хочу, чтобы ты лишил меня девственности. Прямо сейчас.

Я рухнул в кресло и приглушенно застонал, вцепившись пальцами в волосы. Несколько раз хорошенько дернул их, выдрав при этом приличные клоки.

Удивительное дело, но все смущение Таши куда-то исчезло, стоило ей озвучить свою просьбу. Сейчас она выглядела равнодушно-расслабленной. Только едва заметная вертикальная морщинка, разломившая ее переносицу, показывала, насколько тяжелые мысли тревожили в этот момент мою невесту.

Прошло, наверное, не меньше минуты. Я сидел, сгорбившись и устало опустив между коленей руки, опасаясь даже на миг встретиться с Ташей взглядом. Она тоже не торопилась продолжить разговор, видимо решив, что все самое важное уже сказано. Свечи, ограничивающие защитный круг, негромко потрескивали, извиваясь под дуновением ледяного сквозняка.

Я невольно нахмурился при виде этой картины. Свечи уже догорели до половины. Совсем скоро мне придется возобновить заклинание. Или же принять бой.

– Неужели мне придется уговаривать тебя, Вулдиж? – с печальным смешком вопросила Таша, и я мигом выкинул все посторонние мысли из головы. – Не разочаровывай меня окончательно! Вообще-то традиционно принято, чтобы именно мужчина пытался затащить в постель девушку. А у меня такое чувство, будто сейчас ты ищешь любую возможность, лишь бы отказаться.

И еще одна долгая невыносимая пауза. Тишина в кабинете стояла такая полная, что я слышал, как спокойно и размеренно дышит Дирон, замерший у противоположной стены, а за окнами уныло завывает метель, силясь окончательно замести замок.

– Вообще-то ты права, – наконец проговорил я, осознав, что не вынесу более ни секунды напряженного молчания. Скорее разорву его отчаянным криком. Кашлянул и очень осторожно и медленно продолжил, аккуратно подбирая каждое слово: – Таша, безусловно, я очень польщен твоим предложением. Но не сумею его принять. Это… это как-то чересчур.

«Дурак!» – фыркнул в моей голове знакомый голос Северянина.

Но очередное оскорбление варвара лишь уверило меня в том, что мое решение верно. В самом деле, тяжеловато мне будет обнимать и ласкать Ташу, осознавая, что у столь знаменательного действия столько свидетелей. Как-то не привык я заниматься любовью при таком количестве народа.

– На кону стоит не только твоя жизнь, Вулдиж, – негромко сказала Таша. – Но моя и Дирона. Скажи, ты сумеешь справиться с Мераром, не прибегнув к помощи запрещенного колдовства?

– Нет.

Горькое признание оцарапало мое горло, и я прикусил губу, желая еще раз обдумать ее предложение.

Да, стоило признать очевидное: Таша показала мне самый простой и самый надежный выход из сложившейся ситуации. Если она отдаст мне свою силу, то вопрос моего противостояния с Мераром окажется решен. Мне не нужно будет пробуждать демона, дремлющего в моей душе. Инквизиция не сумеет упрекнуть меня в применении запрещенных заклинаний. И одновременно я стану, пожалуй, величайшим колдуном современности. Ни один ритуал, даже завязанный на человеческом жертвоприношении, не даст мне столько энергии единовременно! Добровольный дар – это не убийство беззащитной жертвы, это гораздо лучше! И все же что-то мешало мне с радостью согласиться. Наверное, глупое чувство порядочности. Я люблю Ташу. Даже в самом страшном сне я не мог представить, что наша первая ночь пройдет таким образом – второпях и постоянном ожидании, не ворвется ли в кабинет Мерар. А Дирон? Что делать с ним? Ему придется остаться в кабинете и наблюдать за всем происходящим, поскольку выгнать из кабинета я его не могу. Ну ладно, предположим, я погружу его в сон. Но из комнаты я его никуда не дену. Н-да, попахивает самым настоящим извращением: заниматься любовью с девушкой, зная, что совсем рядом находится ее брат.

«Причем я уверен, что и Северянин не откажет себе в удовольствии понаблюдать за этим пикантным действием, – мрачно подумал я. – А он тоже как-никак родственник Таши, причем достаточно близкий. Просто тесный семейный праздник получается!»

«Если ты опасаешься, что я каким-либо образом прокомментирую твои постельные возможности, то успокойся, – тут же отозвался варвар. – Я буду молчать, честное слово!»

Лучше бы он сказал, что куда-нибудь удалится! А то ишь – молчать он будет. Как-то это не особо утешает.

В моей голове раздался ехидный смешок. Видимо, Северянина искренне повеселили мои душевные терзания. Но он не успел ничего сказать, потому как внезапно в комнате прозвучал совсем другой голос.

– Вулдиж, – пронеслось едва слышным эхом от стены к стене.

Я подпрыгнул на месте. Это еще что такое? Мне чудится или я в самом деле узнаю голос отца Каспера? Но откуда?..

– Вулдиж, – раздалось опять, совсем рядом от меня.

Я приглушенно выругался. Нет, это совершенно точно отец Каспер! Узнаю его сухой скрипучий голос. Но как такое возможно? Неужели потрясения этой бесконечной ночи стали для меня слишком сильным испытанием и я повредился рассудком, потому начал страдать от слуховых галлюцинаций?

– Кто это? – в тот же момент испуганно спросила Таша. – Вулдиж, мне не почудилось, тебя действительно кто-то зовет?

Вместо ответа я кивнул и встал с кресла, принявшись напряженно оглядываться по сторонам. Ничего не понимаю! Защитное заклинание еще действует, то есть никакой призрак до меня не сумел бы добраться. Хотя я очень сомневаюсь, что святой отец умер и решил навестить меня после смерти. Но тогда как это объяснить? Он стал невидимым?

– Идиоты! – прошипел отец Каспер. – Вулдиж, ты как был кретином, так и остался! Зеркало!

Я ойкнул и бросил взгляд на осколки зеркала, разбитого Северянином. У меня не было времени убрать их, поэтому я просто смел их к одной из стен. И вот сейчас от этой горстки исходило отчетливое призрачное сияние.

– Ну и долго ты еще будешь стоять и пялиться? – строго спросил меня отец Каспер. – А ну-ка, быстро взял в руки один из осколков, чтобы я хотя бы мог увидеть тебя.

Мои ноги сами шагнули к стене. Я не успел опомниться, как оказалось, что уже держу в руках самый крупный осколок, чья поверхность была затянута молочно-белым туманом. Зло цыкнул сквозь зубы. Ну надо же, сколько лет прошло – а я до сих пор боюсь вызвать неудовольствие у отца Каспера! Ненавижу этого лицемера, в мыслях раз за разом расправляюсь с ним самыми жуткими способами, но при всем этом продолжаю покорно выполнять его приказы. Даже самому страшно от того, какую власть он имеет надо мной.

В этот момент поверхность осколка прояснилась, и я увидел отца Каспера. Седовласый почтенный святой отец, как и обычно, был в светло-бежевой мантии и смешных круглых очках, висевших на самом краешке крючковатого носа. Его изображение то и дело шло радужной рябью, искажалось и переливалось. Но это не мешало мне увидеть, что отец Каспер по какой-то причине очень взволнован. Как он ни старался скрыть свои истинные эмоции, но губы то и дело принимались дрожать, а лоб был сурово насуплен. Странно, такое чувство, будто он чем-то всерьез расстроен. Но чем? Вот-вот инквизиция окончательно уничтожит род Сурина, стравив в смертельной схватке двух родных братьев. Вот-вот главный инквизитор получит в свое распоряжение ручного демона и завоюет такую власть, которую обычный смертный не сможет себе даже вообразить.

– Наконец-то! – вместо приветствия буркнул себе под нос святой отец. – Вулдиж, стоит сказать, ты выбрал крайне неудачный момент, чтобы крушить мебель. Я с огромным трудом сумел установить связующее заклинание. Боялся, что так и не сумею вдохнуть хоть какое-то подобие жизни в эти стекляшки.

– Странно слышать подобную претензию от вас, святой отец, – с сарказмом отозвался я. – Вы шпионили за мной, а теперь еще смеете обвинять меня в том, что я разбил это проклятое зеркало!

– Ладно, не суть! – Отец Каспер повелительно вздел руку, оборвав меня. – Это все не важно. Вулдиж, я хочу, чтобы ты убил своего брата. Слышишь? Уничтожь Мерара, как ты однажды уже сделал. И я сделаю все, чтобы ты не угодил на костер. Подарю тебе быструю и легкую смерть, клянусь!

Я аж подавился от подобного заявления. Ну ничего себе предложение! Неужели отец Каспер всерьез считает, что я примусь прыгать от радости, услышав такое известие?

– Вулдиж, ты не дурак, хотя порой весьма успешно им притворяешься, – раздраженно фыркнул отец Каспер, сообразив, что я далеко не рад обрисованной перспективе. – Наверняка ты уже понял, что часы твоей жизни сочтены. Главный инквизитор знает толк в западнях. Считай, ты уже мертвец, пусть твое сердце пока и бьется. Теперь основной вопрос для тебя состоит лишь в том, как бы повыгоднее продать свою жизнь. Поэтому я предлагаю тебе сделку. Ты ведь знаешь, что все равно умрешь. Ты сумеешь победить Мерара, лишь призвав на помощь демона. А это означает для тебя смерть на костре…

– Ошибаетесь, святой отец, – перебил я его, поморщившись. – По всей видимости, главный инквизитор не посвятил вас в свой основной план. Ему нужен ручной демон. И потомок рода Сурина подходит для этого наилучшим образом.

В глазах отца Каспера промелькнул такой животный ужас, что мне невольно стало не по себе. Ого, как он боится-то! Будь я в другой ситуации, то даже позлорадствовал бы. Неужели опасается, что первым делом после своего обращения в демона я явлюсь по его душу? Кстати, весьма резонно опасается. Вряд ли я сумею устоять от искушения поквитаться разом на многие годы унижений и болезненных испытаний, которые выпали на долю сопливого мальчишки.

– Вот, значит, как, – медленно процедил инквизитор. – В принципе я догадывался, но до последнего отказывался верить…

– Поэтому, как понимаете, ваше любезное обещание быстрой и легкой смерти для меня несколько неактуально, – проговорил я с кривой ухмылкой и поднял осколок повыше, желая как следует грохнуть его об пол. Полагаю, второй раз установить заклинание связи у отца Каспера вряд ли получится.

– Стой, Вулдиж! – неожиданно взмолился он.

Я почувствовал некоторое удовлетворение, поскольку от привычной властности в его голосе ничего не осталось. Напротив, теперь его интонации приобрели какой-то хнычущий оттенок, что не могло не ласкать мне слух. И я вновь поднес осколок к лицу, решив послушать, что еще мне собирается сказать старый прожженный лис. Неужто примется умолять меня забыть прежние обиды и расстаться добрыми верными друзьями?

– Вулдиж, главного инквизитора необходимо остановить! – произнес отец Каспер. – То, что он задумал… Это чудовищно! Это извращает саму идею существования инквизиции. Мы должны бороться с демонами и колдунами, продавшими свои души Темному Богу. А теперь получается, что зараза притаилась в наших рядах. Причем на недосягаемо высоком уровне!

– Желаете сказать, что были не в курсе планов главного инквизитора? – Я недоверчиво ухмыльнулся.

– Я знал, что ты находишься под его особым наблюдением, – на удивление честно ответил отец Каспер, в последний момент подхватив свалившиеся все-таки с его носа очки. – И я был в курсе, что он готовит что-то…

– Не темните! – прикрикнул я на инквизитора, заметив, как в последний момент он отвел взгляд, а его голос предательски дрогнул.

– Тебе не понравятся мои слова, – с тяжким вздохом проговорил отец Каспер. – Но, надеюсь, ты оценишь мою откровенность. Да, Вулдиж, я знал, что главный инквизитор планирует уничтожить род Сурина. Я присутствовал, когда он отдавал последние распоряжения Ричарду. Он должен был проследить, чтобы Силия не испугалась в последний момент и выполнила ритуал некромантии. По мнению главного инквизитора – кстати, его зовут отец Грегор, – это должно было стать забавной шуткой: потомственный некромант, возродившийся в женском теле.

Забавной шуткой? Я захлебнулся от гнева. Отец Каспер, должно быть, издевается надо мной! Что может быть забавного в смерти той же несчастной Силии, которую святые отцы приговорили на роль так называемой жертвенной овцы задолго до ее появления в моем замке?

– Вулдиж, не горячись, – с тяжким вздохом попросил меня инквизитор. – Надеюсь, тебе станет легче, если я скажу, что был против всего этого?

– Да неужели? – не удержался я от язвительного замечания. – Не желаете ли вы сказать, что были так же против уничтожения моего рода?

Мой вопрос не понравился отцу Касперу. Не понравился настолько, что он на какой-то миг утратил контроль над связующим заклинанием. Его изображение в осколке зеркала потускнело, почти скрывшись за клубами тумана. Я удовлетворенно хмыкнул, решив, что отец Каспер не захочет отвечать на неудобный вопрос и на этом наша беседа закончится. Но через несколько секунд туман растаял, и пожилой инквизитор чуть трясущейся рукой утер пот со лба. Видимо, удерживать чары становилось все тяжелее и тяжелее.

– Что же, давай начистоту, – сказал он. – Вулдиж, по моему мнению, тебя надлежало убить еще много лет назад, потому как испытания явственно доказали: демон, которого выпустил на свободу твой брат, никуда не исчез. Ты впустил его в свою душу, по всей видимости, заключив какую-то сделку. Я убеждал отца Грегора не играть с Темным Богом и уничтожить тебя немедля. Но он не послушал меня. Долгие годы ты был под особым наблюдением инквизиции. И все это время я жил в ужасе, что однажды ночью меня разбудят известием о том, сколько людей ты убил. Потом я узнал, что отец Грегор планирует возродить твоего брата. Вулдиж, ты можешь мне не верить, но я был категорически против! И я не понимал, почему главный инквизитор так настойчиво подталкивает тебя к знакомству с леди Талией, с той, чей предок был одним из самых знаменитых черных колдунов.

Отец Каспер замолчал и водрузил на кончик носа свои очки. Правда, его глаза все равно сохранили растерянное выражение, будто он продолжал видеть мир размытым.

– Я считаю, что отец леди Талии увлекся запрещенными ритуалами неспроста, – так тихо, что мне пришлось напрячь весь свой слух, проговорил он. – Я почти уверен, что этому немало поспособствовал отец Грегор. В конце концов, нужные книги очень тяжело достать. Без помощи извне Райдик ни за что не свернул бы на столь опасную дорогу. Дневники Северянина… Ты ведь в курсе, что там нет ничего интересного. Так, ерунда всякая. Северянин был не настолько глуп, чтобы подробно записывать ритуалы, за простейший и самый невинный из которых его немедленно бы приговорили к смерти через огонь. Нет, Райдик получил свои знания иным путем.

– Таким же, как и мой брат, – прошипел я, чувствуя, как в горле начинает клокотать ярость. Посмотрел на Ташу, сидевшую напротив меня тише мыши.

По всей видимости, ее тоже немало разозлили откровения святого отца. В лице несчастной не осталось и кровинки. Зрачки расширились настолько, что заняли всю радужку, губы были искусаны в кровь. Видимо, таким образом Таша удерживала себя от ненужных вопросов и восклицаний, понимая, что иначе отец Каспер узнает о ее присутствии.

– Да, ты прав, эта история началась очень давно, Вулдиж, – извиняющимся тоном произнес отец Каспер. Глубоко вздохнул и начал свою исповедь. Удивительное дело, но теперь я не сомневался, что он говорит мне чистую правду: – Когда твой брат Мерар продал душу демону… В общем, тогда я еще не занимал столь высокого поста и не мог повлиять на планы отца Грегора. Но уже тогда мне не нравилось затеянное им. Инквизиция всегда недоверчиво относилась к некромантии, но я считал, что это не повод для жестокого упреждающего удара по роду Сурина. Однако не осмеливался возражать, поскольку понимал, что меня не послушают, а скорее всего – сошлют куда-нибудь подальше, дабы не мешался под ногами. Но кое-что я сделал. Это я послал тебе предупреждение, Вулдиж. Помнишь незнакомца, с которым ты повстречался на дороге накануне трагедии? Это был я. И это я приказал спрятать останки Мерара в подземельях замка. Главный инквизитор очень хотел, чтобы тело твоего несчастного брата доставили в его жилище. Но своих резонов не желал объяснить. Поэтому я решился на вопиющее проявление непослушания, а потом свалил вину на младших послушников. Мол, творилась такая неразбериха, что они напортачили и спешно похоронили несчастного в общей могиле. Сказать, что главный инквизитор был в бешенстве – значит ничего не сказать! Многие тогда отправились в ссылку в самые отдаленные монастыри, но меня миновала чаша его гнева. У меня была иная роль. Я должен был сделать все, чтобы ты, Вулдиж, возненавидел инквизицию. Да, будь моя воля – я бы прикончил тебя. Но сделал бы это быстро. Неправда, что черных колдунов может убить лишь очищающее пламя. Нож, веревка или яд сделают это так же верно, как и костер, но не так болезненно. Но мне опять приказали не лезть не в свое дело. Я мог лишь подвергать тебя все новым и новым испытаниям, каждое из которых неопровержимо свидетельствовало о присутствии в твоей душе демона. Но не все эти испытания были именно испытаниями. Среди них присутствовали и некоторые ритуалы, смысл которых ускользнул от меня тогда. Да что там, я и сейчас не совсем понимаю, что с тобой сотворил отец Грегор. По всей видимости, каким-то образом он добился того, чтобы демон в твоей душе ослаб и заснул. Заснул на долгие-долгие годы, никак не тревожа тебя напоминаниями о сделке. Ты вряд ли помнишь, Вулдиж, те кошмары, которые мучили тебя первые месяцы после убийства брата. Каждую ночь ты переживал тот страшный миг, когда был вынужден взять в руки нож. И каждую ночь ты просыпался от собственных криков, вновь и вновь видя себя в луже крови и глядя в мертвые глаза отрезанной головы брата. Но со временем эти видения стали посещать тебя все реже и реже, а потом ты и вовсе забыл о том, что убил брата.

Отец Каспер облизнул пересохшие губы. Опустил глаза, посмотрев на что-то, что было вне поля моего зрения. Поправил очки, опять опасно сползшие на кончик носа.

– Затем тебя отпустили, – тихо проговорил он. – И я опять был против. Да, Вулдиж, у тебя есть все резоны меня ненавидеть. Но я следовал своей вере. И я до сих пор убежден, что нельзя человеку с демоном в душе жить среди обычных людей. Поспоришь со мной?

Отец Каспер вскинул голову и в упор посмотрел на меня. И я почему-то смутился. Под его пристальным немигающим взором мне стало не по себе. Страшно признаться, но он прав. Если все так, как он говорит, то я лишь сосуд. Вместилище для древнего зла, которое в любой момент может проснуться. И тогда погибнут десятки, а то и сотни невинных людей. А моя душа… Да нет ее у меня. Уже давно нет. Я продал ее в тот момент, когда Мерар склонился надо мной с ножом. Можно сказать, все эти годы я был ожившим мертвецом. Приятно познакомиться, Вулдиж из рода Сурина, потомственный некромант и ходячий труп, по недомыслию богов еще топчущий эту землю.

– А что насчет моего отца? – вдруг подала голос Таша, видимо поняв, что мне сейчас не до продолжения расспросов.

– А, леди Талия рядом, – протянул отец Каспер. Пожал плечами. – Простите, милая девочка. Но вы в этой игре были лишь приманкой. Таким симпатичным червячком, на который должен был клюнуть наш Вулдиж. Он ведь остался неплохим пареньком, пусть и лишился души. По крайней мере, женским вниманием он не был избалован, то бишь отец Грегор не сомневался, что ваши прекрасные синие глаза и пухлые чувственные губки сразят его наповал. Людьми легко управлять даже на расстоянии. Книги по черному колдовству, подаренные вашему отцу, – и вот уже он заинтересовался запрещенными ритуалами. А у кого еще могла попросить помощи несчастная перепуганная девица, как не у потомственного некроманта, своего рода единственной достопримечательности здешних краев? Правда, сначала вы наведались в инквизицию. Хороший поступок. Правильный. И предсказуемый. Там вас убедили, что все в порядке. И спектакль продолжился.

– Сволочи! – не удержавшись, прошипела Таша, и два ярко-красных чахоточных пятна гнева запылали на ее скулах.

Отец Каспер предпочел сделать вид, будто не услышал ее оскорбления. Опять посмотрел на меня.

– Зачем? – тихо спросил я. – Зачем вы так долго и упорно добивались того, чтобы я взял Ташу в свой замок?

– Это была идея отца Грегора, – ответил он. – Влюбленный человек по определению более уязвим и его легче контролировать. А еще в предках у леди Талии имеется небезызвестный Северянин. По всей видимости, отец Грегор рассчитывал, что тот продолжает приглядывать за своими потомками и заинтересуется связью своей правнучки с представителем рода Сурина. По мнению отца Грегора, разговоры с Северянином должны были убедить тебя, что в служении Темному Богу нет ничего страшного. Это подготовило бы тебя должным образом к завершению сделки с демоном.

– Это была лишь одна из причин, – вдруг перебил его новый скрипучий голос. – И далеко не главная.

От неожиданности я едва не выронил осколок из рук. Точнее, я его как раз выронил, но тот завис в воздухе, поддерживаемый чужой магией.

Да, человек, так невежливо вмешавшийся в наш разговор, по силе явно превосходил отца Каспера, и превосходил многократно. Кончики пальцев у меня зудели от той энергии, которой вдруг наполнился осколок. Изображение мгновенно прояснилось, и я увидел, как стремительно побледнел инквизитор, развернулся – и от резкого движения с его носа в очередной раз слетели очки. Но отец Каспер не стал водружать их на прежнее место. По-моему, он вообще не заметил потери, уставившись на нового собеседника с нескрываемым ужасом.

Я видел, что из-за спины инквизитора выступил маленький сухонький старичок с весьма благообразной внешностью и длинной окладистой бородой. Он приветливо улыбнулся мне, затем перевел взгляд на отца Каспера, и его глаза буквально заледенели. Я находился от святых отцов на расстоянии многих миль, и то мне стало не по себе. По спине дружным строем промаршировали мурашки: сначала в одну сторону, а потом и в другую. И внезапно мне стало очень жаль отца Каспера. Судя по всему, нашу милую беседу прервал сам главный инквизитор. Интересно, много ли он слышал? Полагаю, что достаточно. И вряд ли это сулит что-нибудь хорошее моему давнему противнику, к которому я вдруг почувствовал… нет, не благодарность, конечно, но что-то вроде уважения и сочувствия. Сдается, его по голове за излишнюю откровенность не погладят.

– Отец Грегор… – прошептал инквизитор, подтвердив мою догадку о личности нового собеседника.

Старичок усмехнулся и чуть склонил голову, словно приветствуя всех нас. Отец Каспер вскинулся было еще что-то сказать, но в следующий миг главный инквизитор сделал такой жест, будто кому-то сворачивал шею. И несчастный мой бывший враг вдруг рухнул на колени. Захрипел, роняя на грудь красноватую от крови слюну, принялся раздирать на груди рясу, словно та каким-то образом душила его.

– Не люблю болтунов, – твердо произнес отец Грегор, с нескрываемым удовольствием наблюдая за мучениями соратника. – Мой дорогой друг, сейчас ты проглотишь свой язык как наказание за излишнюю разговорчивость.

Краем глаза я заметил, как Таша поднесла обе руки ко рту, удерживая себя от испуганного восклицания, а затем и вовсе спрятала лицо в ладонях, не позволяя себе увидеть то, что творилось по другую сторону связующего заклинания. И правильно сделала! Это зрелище было явно не для нее.

А вот я никак не мог отвести глаз. Со смешанными чувствами я наблюдал за тем, как отец Каспер мучительно умирает от удушья. Его глаза вылезли из орбит, кожа посинела, а шея раздулась. Несчастный молотил руками вокруг себя, словно силился отогнать нечто невидимое. Затем дернулся в последний раз – и испустил дух.

В этот момент я понял, что улыбаюсь. И это напугало меня сильнее всего, что случилось в бесконечно долгую ночь Йоля. Я радовался смерти отца Каспера! Радовался так, что готов был захлопать от восторга в ладони и запрыгать на месте. О небо, неужели это действительно мои эмоции? Или начал пробуждаться демон?

– Надеюсь, тебе понравился мой подарок, мальчик мой? – с заботливыми интонациями осведомился отец Грегор, от которого вряд ли укрылось выражение моего лица. – О, можешь ничего не говорить: я вижу, что понравился. Насколько я знаю, ты всегда терпеть не мог этого болтуна.

Да, пожалуй, не было человека в этом мире, которого я бы ненавидел сильнее отца Каспера. И все же его смерть меня не обрадовала. Теперь я осознавал, что инквизитор долгие годы был лишь одной из пешек в сложной игре главного инквизитора. Его отношение ко мне – лишь следование приказам свыше. Просто из отца Каспера получился слишком усердный исполнитель. Хотя он все-таки пытался помочь мне – еще до того, как Мерар сделал роковой шаг в объятия Темного Бога. И хотя бы за это я должен быть ему благодарен.

– Может, вы сделаете мне еще более великодушный подарок и убьете себя? – со злым сарказмом осведомился я, обеспокоенно взглянув на почти догоревшие свечи.

Ого, как долго длится эта беседа! Еще несколько минут, и мне придется отвлечься, чтобы возобновить защитное заклинание. Кстати, странно, что Мерар еще не перешел к решительным действиям. Он загадочно долго медлит.

– Твой брат сейчас дожидается тебя за дверью, – в этот момент проговорил отец Грегор, словно был способен на расстоянии читать мои мысли. – Как только мы закончим беседовать, он войдет. Поэтому не беспокойся о свечах и о чарах. Теперь только я решаю, сколько продлится наш разговор.

– Очень мило, – пробурчал я себе под нос и искоса глянул на Ташу. Затем перевел взгляд на по-прежнему безмолвного Дирона, находящегося в плотной паутине подчиняющего волю заклинания. Как бы спрятать эту парочку подальше, чтобы Мерар не сумел до них добраться?

И опять отец Грегор усмехнулся, словно мог видеть, на кого я сейчас смотрю. Брезгливо тронул носком тело отца Каспера, словно намереваясь убедиться, что тот не оживет в самый неподходящий момент, и скомандовал кому-то, находящемуся вне поля действия связующего заклинания:

– Убрать эту падаль!

Тотчас же послышался шум, и дюжий молодой человек в просторной черной рясе оттащил несчастного погибшего инквизитора за ноги прочь.

– Так-то лучше, – удовлетворенно произнес отец Грегор и сел в кресло, которое совсем недавно занимал мой бывший враг. Положил на колени локти, переплел между собой пальцы и удобно устроил на них подбородок, вперив в меня немигающий взор.

Я невольно передернул плечами. Главный инквизитор сейчас напомнил мне смертельно ядовитую змею, выбирающую момент для броска. Интересно, он в силах подчинить меня своей воле на расстоянии? Вроде бы прежде я не слышал о подобном. Однако с другой стороны, я никогда всерьез не изучал способности инквизиторов. Да, считается, что они вроде как не одобряют занятия магией. Но теперь выяснилось, что все это – лишь обманка для обычных смертных. Как оказалось, на самом деле святые отцы совсем не гнушаются прибегать в случае необходимости даже к некромантии.

Пауза все длилась и длилась. Воздух от напряжения сгустился до такой степени, что, казалось, его можно было есть ложками, словно кисель. Больше всего на свете мне хотелось выпустить на волю душившую меня ярость. Вскочить на ноги и заорать в равнодушное лицо главного инквизитора, сравнить его с могильным червем, пожирающим трупы. Но вместо этого я лишь крепче взялся за подлокотники и с усилием растянул свои губы в улыбке. Давно пора уяснить, что эмоции делают меня уязвимым. Ни за что нельзя показывать этому гаду, какое отчаяние я сейчас испытываю.

– И какова же основная причина, по которой вы так хотели, чтобы я взял Ташу в свой замок? – спросил я, постаравшись, чтобы мой голос звучал как можно более спокойно.

– Неплохо держишься для человека, который понимает, что смерть ждет его за дверью, и это не метафора, – неожиданно похвалил меня отец Грегор.

И опять неимоверным усилием воли я удержал так и рвущийся из самого моего нутра вопль гнева. Как бы я хотел закричать в лицо этому мерзавцу, что еще станцую на его могиле! Но вместо этого я улыбнулся еще шире, хотя у меня уже начали болеть щеки.

– Ну-ну, не кипятись, – миролюбиво протянул главный инквизитор, без особого труда разгадав, какие чувства я в действительности испытываю. – Ты получишь ответы на все свои вопросы, барон Вулдиж. Это будет моей благодарностью за то, что вот-вот ты станешь моим преданным псом-демоном.

Таша не удержалась и прерывисто вздохнула. Должно быть, все происходящее пугало ее ничуть не меньше меня, а скорее всего – намного сильнее. И тотчас же холодный оценивающий взгляд главного инквизитора переметнулся на нее.

Я невольно сжал кулаки, но тут же разжал, осознав, что принялся концентрировать магическую энергию. Увы, это было просто глупо: я при всем своем горячем желании не смогу достать отца Грегора при помощи какого-либо заклинания. Между нами слишком большое расстояние. Хотя… Сдается, я знаю один способ, как добраться до него. Но оставим его на крайний случай. Действительно крайний.

Таше явно было не по себе от такого внимания главного инквизитора. Бедняжка не просто побледнела – посерела от ужаса, беспомощно посмотрела на меня, но я лишь сочувственно улыбнулся ей. А что я еще мог сделать в этой ситуации? Собственная беспомощность не просто раздражала – злила меня до нервного тика.

– Приветствую вас, леди Талия, – между тем проговорил отец Грегор. – Надеюсь, вы хорошо себя чувствуете?

Таша аж скрипнула зубами от столь вопиющего проявления лицемерия.

– О, я вижу, и ваш брат жив и здоров, – продолжил главный инквизитор, каким-то чудом рассмотрев смирно стоящего Дирона.

Осколок зеркала, по-прежнему висящий в воздухе, поднялся выше, так что теперь в поле зрения отца Грегора попал весь мой скромный кабинет. Теперь уже я скрипнул зубами, но не от злости, а от зависти. Как, ну как он это делает? По всему выходит, что главный инквизитор – один из самых сильных магов в мире. Ни за что не поверю, что он заставляет осколок левитировать в воздухе при помощи молитвы. Я уж промолчу о том, насколько усилилось связующее заклинание.

– Вашими заботами, – не выдержав, прошипела Таша, опустив голову и исподлобья наблюдая за инквизитором.

Тот негромко захихикал, словно ее слова чем-то его позабавили.

– Ну, вообще-то ваш брат действительно выжил только моими заботами, – сказал он. – Так что хотя бы за это вы должны мне быть благодарны, леди Талия.

– Вы промыли ему мозги! – резко возразила Таша. – Он убил девушку! Ни в чем не повинную девушку, на моих глазах! Прежний Дирон…

– Прежний Дирон был заражен дыханием зла, – перебил ее отец Грегор. Удивительное дело, он даже не повысил голоса, а Таша вся испуганно сжалась, словно в ожидании удара. Да что там, даже я принялся опять концентрировать энергию для нападения, хотя по-прежнему не понимал, куда, собственно, бить. А инквизитор медленно продолжал, словно вколачивал каждое слово в воздух: – Я надеюсь, вы не будете спорить, леди Талия, что ваш бывший дом – самое настоящее гнездо зла и порока! Ваш отец…

– Не смейте ничего говорить про моего отца! – Таша вдруг вскочила и притопнула ногой.

Мысленно я восхитился ею. Надо же, какая храбрая умничка!

– Не смейте! – повторила она звенящим от ярости голосом. – Я знаю, что это вы подтолкнули его на путь служения Темному Богу. Вы и только вы виноваты в той трагедии, которая случилась с моими родными.

– Отец Каспер… – прошептал себе под нос главный инквизитор, словно беседовал сам с собою, – пожалуй, я погорячился и даровал ему слишком легкую смерть. Он заслужил куда больших страданий.

– Вам нечего сказать в свое оправдание, – утвердительно протянула Таша. – А все потому, что вы прекрасно осознаете свою вину. Вы – самое страшное зло, с которым мне когда-либо приходилось сталкиваться в этой жизни! Если кто и заслужил очищающего костра, то только вы…

– Цыц, соплячка! – резко оборвал ее отец Грегор.

Я удивленно вскинул брови. Ого, и куда только делась подчеркнутая вежливость главного инквизитора? Демонстративное спокойствие слезало с него, как старая шкура со змеи в период линьки. Нет, он по-прежнему сидел и даже пытался самодовольно улыбаться, показывая тем самым, что слова Таши его никак не задели. Но на самом дне его зрачков заметались мрачные огни бешенства.

– Выбирайте выражения, святой отец, – посоветовал ему я. Встал и подошел к Таше, бережно обнял ее за плечи.

Та глубоко вздохнула, повернулась и уткнулась мне в грудь. Нет, она не заплакала, но я понимал, как ей тяжело и страшно сейчас.

– Какая умилительная картина, – язвительно процедил отец Грегор. – Ну что же, пожалуй, в самом деле пора переходить к сути. Иначе мы еще долго рискуем обмениваться оскорблениями и припоминать друг другу малейшие прегрешения, благо список того, что можно предъявить противоположной стороне, длинный. Барон Вулдиж, ты спрашивал меня, почему я так сильно желал, чтобы эта дерзкая девчонка стала жить под одной крышей с тобой. Как я уже говорил, влюбленным человеком управлять проще. И я предлагаю тебе сделку. В свое время я изучил тебя и твой характер со всех сторон. Пожалуй, даже себя я не знаю столь же хорошо, как тебя. Поэтому я уверен, что ты предпочтешь умереть, лишь бы не превращаться в демона. Наверное, только поэтому тот, кто скрывается в самом темном уголке твоей души, еще не предъявил к оплате давнее соглашение. Понимает, что в этом случае потеряет тебя навсегда. И своей смертью ты обязательно постараешься причинить мне как можно больше вреда. Полагаю, сейчас ты занят тем, что в уме обдумываешь формулировку своего посмертного проклятия, адресованного мне.

Я с досадой цыкнул сквозь зубы. Н-да, не очень приятно осознавать, что твои решения и поступки настолько предсказуемы.

Отец Грегор слабо улыбнулся, заметив мою реакцию на свои слова. Чуть склонил голову набок, с искренним любопытством изучая меня. Так, наверное, увлеченный своим делом маг-артефактник разглядывает старинный амулет, гадая, какими свойствами тот обладает и не погибнет ли он, неосторожно прикоснувшись к талисману.

– Но ты должен также понимать, что твоя смерть неминуемо повлечет за собой гибель леди Талии и ее брата, – вдоволь налюбовавшись, продолжил главный инквизитор. – Никто не остановит твоего брата, когда он перешагнет через твой труп и двинется к твоей невесте. Рассказать, как долго и мучительно он будет убивать ее?

– Не стоит, – хрипло отозвался я, почувствовав, как Таша, прильнувшая ко мне, вздрогнула всем телом. – Я не страдаю от недостатка воображения.

– Тем лучше.

Главный инквизитор улыбнулся еще шире, будто разговор о пытках доставлял ему удовольствие. Впрочем, почему «будто»? Я был абсолютно уверен, что так оно и есть. Я видел перед собой самого настоящего садиста, которому тот же отец Каспер и в подметки не годился.

– Поэтому я предлагаю тебе обмен, – вкрадчиво произнес отец Грегор после долгой паузы. – Ты станешь моим верным демоном, барон Вулдиж. С распростертыми объятиями примешь того, кто так долго ждал своего триумфального возращения. А я сохраню жизнь твоей невесте и ее брату. Конечно, им придется передать свое состояние церкви, а самим отправиться на исправление в какой-нибудь очень далекий монастырь. Но как иначе поступить с теми, кто заражен тлетворным дыханием зла?

– А еще тогда точно никто не узнает, что же на самом деле произошло в моем замке, – пробурчал я. – Вы просто желаете таким образом обезопасить себя.

– У каждого поступка есть несколько причин. – Отец Грегор пожал плечами. – Я рационален, барон. Да, мне будет удобно, если потомки Северянина навсегда исчезнут из здешних краев. Так будет лучше и для них, и для меня, и прежде всего для тебя. Не мне тебе объяснять, что, превратившись в демона, ты станешь опасен для своей невесты. Более того, именно с ней ты постараешься расправиться в первую очередь, потому что это даст тебе силу и энергию.

Таша опять вздрогнула, и я неосознанно погладил ее по плечу. Вот так западня! Хоть убей, но я не вижу выхода из нее. Остался только один вопрос, на который я бы желал получить ответ. А потом… Демоны, да не знаю я, что делать потом! По всей видимости, я действительно проиграл.

– Зачем идти на такие сложности со мной? – спросил я, внимательно наблюдая за безмятежным выражением лица главного инквизитора. – Вы могли бы получить своего ручного демона и из Мерара. Полагаю, в знак благодарности за то, что вы вытащили его из мира теней, он согласился бы на любую сделку…

– Смешно, что приходится объяснять прописные истины потомственному некроманту! – перебил меня инквизитор. – Впрочем, у тебя есть оправдание. Вижу, что хоть в чем-то отец Каспер преуспел. Он действительно настолько напугал тебя в свое время, что все эти долгие годы ты даже не смотрел в сторону запрещенных ритуалов.

Иллюзорный запах жареного мяса наполнил мои ноздри. Я гулко сглотнул подкативший к горлу мерзкий ком тошноты с горьким привкусом желчи. О да, отец Каспер умел пугать! Вид костра, на котором сгорало тело моего брата, будет преследовать меня до самой смерти, увы, полагаю, совсем близкой. И этому не помешает даже осознание того, что все происходившее было лишь спектаклем для слишком впечатлительного мальчишки.

«Ох, злые дяди испугали милого мальчика, который чуть ранее жестоко расправился со своим братом», – добавил внутренний голос со знакомыми насмешливыми интонациями Северянина.

Я мгновенно напрягся. Получается, демон где-то здесь, в этой комнате, иначе он бы не сумел пробиться через защитное заклинание. Свечи почти догорели, но круг еще сохранял свою силу. Но почему Северянин не вмешается? Насколько я понял, Темный Бог не желает, чтобы я превращался в верную ищейку инквизиции. Хотя… Если столь могущественное создание и вздумает разрушить замыслы отца Грегора, то лишь после того, как я превращусь в демона. Как можно понять, я бы предпочел обойтись без столь крайних мер.

– Мерар не устраивает меня по одной причине, – вкрадчиво произнес отец Грегор, видимо решив больше не мучить меня недомолвками. – Он ходячий труп. Да, на время он приобрел тело и сбежал из царства мертвых. Но рано или поздно Темный Бог исправит это недоразумение. Нельзя возродиться к жизни, однажды умерев и побывав на его судилище. Поэтому ни один демон не откликнется на зов твоего брата. Ради чего им идти на сделку с тем, чья душа и без того принадлежит их господину?

Вот, значит, как. Я чуть слышно хмыкнул, вспомнив запах серы в покоях моей матушки. Мерар действительно успел призвать одного из младших демонов, но тот, увидев, что ему предлагают в обмен на помощь, предпочел ретироваться. Полагаю, глупо спрашивать, почему Темный Бог не заберет сбежавшего из его царства прямо сейчас. Сначала он дождется, чем закончится противостояние двух братьев. И я сплюнул на пол проклятие. Как же противно осознавать себя самой обычной пешкой в чужой игре!

– Да, ты все правильно понимаешь. – Главный инквизитор с лживым сочувствием улыбнулся мне. – Барон, твоя песенка спета. У тебя не осталось ни одного союзника. Поэтому давай закончим этот разговор тем, что пожмем друг другу руки. Образно говоря, конечно. И тогда твой брат так и не войдет в эту комнату, отправившись прямиком в свою могилу, твоя невеста и ее брат останутся живы, а ты станешь моим преданным псом.

– И род Сурина прекратит свое существование, – тихо добавил я себе под нос.

– Рано или поздно это все равно бы произошло, – с утешающими интонациями протянул отец Грегор. – Время магов заканчивается. Скоро, совсем скоро искусство невидимого будут изучать, лишь получив на то особое благословение церкви. А некромантия станет карающим смертельным оружием в руках преданных сыновей инквизиции.

Я осторожно высвободился из объятий Таши. Она не удерживала меня и медленно опустилась в кресло, будто ноги вдруг отказались служить ей. А я медленно прошелся по кабинету, остановился напротив книжного шкафа, переполненного всевозможными фолиантами.

С тихим шипением умирали свечи, держащие защитный круг. В кабинете с каждой секундой становилось все темнее и темнее. Однако крупный осколок разбитого зеркала, через который за мной продолжал наблюдать главный инквизитор, лишь набирал свечение, поэтому мне не грозило остаться в полном мраке.

Невидящим взглядом я смотрел на стройные ряды многочисленных книг по некромантии. Почти все их я прочитал, и зачастую даже не один раз. Но, увы, сейчас все эти знания никак не могли помочь мне. Потому что главная опасность, как оказалось, все это время таилась не в слугах Темного Бога, а в святых отцах, должных бороться с демонами.

Неожиданно мое внимание привлек скромный тонкий томик с выцветшей от времени надписью: «Ритуалы экзорцизма». Я невольно улыбнулся от забавного совпадения. Да, демон, изучающий способы своего изгнания из мира живых – это, должно быть, очень смешно.

«Есть и другое решение твоей проблемы, – прошептал Северянин. – Прими свою судьбу, Вулдиж! Стань верным слугой Темного Бога! И тогда наш господин поможет тебе расправиться с отцом Грегором. Демон, служащий на побегушках у инквизиции, – это глупо и унизительно. Мой господин настолько великодушен, что даже готов сохранить жизнь Таше и Дирону».

Я кисло поморщился. Если честно, я ожидал подобного предложения. И вот теперь все карты открыты. Итак, перед последним представителем печально известного рода Сурина стоит небывало широкий выбор: стать демоном и начать служить инквизиции, устраняя неудобных ей людей, или же стать демоном и припасть к ногам Темного Бога, восхваляя его как единственного господина. Правда, вот ведь незадача, как раз демоном я и не хочу становиться!

«У тебя нет другого выхода, – принялся уговаривать меня Северянин. Помолчал немного и с явной неохотой исправился: – Точнее, есть. Но тогда тебе придется пожертвовать Ташей и Дироном. Сможешь стоять и спокойно наблюдать за тем, как твой брат будет долго и со вкусом их убивать?»

С тихим шипением угасла последняя свеча, и тотчас же я услышал протяжный скрип открывшейся за моей спиной двери. Таша всхлипнула от ужаса, но нашла в себе силы не закричать. Смелая девочка. Отважная, умная и добрая! Жаль, что ей так не повезло в жизни. Если бы однажды она не постучала в ворота моего замка, то я бы не стоял сейчас здесь и не прислушивался бы с замиранием сердца к тяжелой неспешной поступи своего мертвого брата. Впрочем, я не вправе ее обвинять. Весь этот спектакль продуман заранее, и каждый наш шаг был предопределен и вел к неминуемой трагедии.

– Время, барон, время, – поторопил меня отец Грегор. – Твой брат жаждет возмездия. Вряд ли я смогу его долго сдерживать. Итак, каков твой выбор?

«Время, Вулдиж, время, – эхом ему отозвался Северянин. – Одно твое слово – и этот жалкий инквизитор получит по заслугам. Ты обретешь то величие и силу, которую заслуживаешь. Больше никто и никогда не посмеет посмеяться над последним некромантом из рода Сурина».

Интересно, мне показалось, или голос варвара как-то странно дрогнул при последней фразе, словно он пытался сказать мне больше, чем имел на то право?

– Брат мой… – пролетел по комнате тихий голос. – Я пришел. Ты готов посмотреть мне в лицо?

Я кинул последний взгляд на книгу, привлекшую мое внимание своим названием. Затем тяжело вздохнул и принял решение.

«Да будет так!» – торжествующе взревел в моей голове Северянин, неслышимый остальным.

И я повернулся к брату.

Конечно, сейчас передо мной стоял совсем другой человек. Инквизитор Ричард, в чьем теле вернулся брат, был мало похож на него, но что-то свойственное Мерару проглядывалось в том, как он стоял, с вызовом подбоченившись, в его манере держать голову, чуть склонив ее набок. Да, я не сомневался в том, что передо мной находился Мерар. И больше не оставалось сомнений в том, как мне надлежит поступить.

– Так что, барон? – издевательским тоном осведомился главный инквизитор. – Или ты даешь мне ответ сейчас, сию секунду, или…

– Дирон, закрой глаза, – негромко приказал я, оборвав его.

Юноша тотчас же исполнил мое пожелание. И я не сомневался, что никакая сила на свете, кроме моего голоса, не заставит его посмотреть на то, что будет сейчас происходить в комнате.

Я взглянул на Ташу. Она поняла меня без слов, побледнела, сгорбилась в кресле и крепко зажмурилась, для верности закрыв лицо ладонями. Я же говорил: она у меня умничка. Жаль, что своим избранником она выбрала человека, который не заслуживает ничьей любви.

– И что все это значит, барон? – осведомился главный инквизитор.

Теперь в его голосе проскальзывали отчетливые нотки сомнения, которые грели мне душу. Это еще не страх, но все впереди.

– Вы забыли, что в этой игре есть еще один заинтересованный участник, – медленно проговорил я. – Тот, кому может весьма не понравиться ваша идея превратить демона в верную ищейку инквизиции.

– Ты про Темного Бога? – А вот теперь на лице отца Грегора отчетливо промелькнула тень столь долгожданного мною ужаса. Но почти сразу он спрятал свои эмоции под маской равнодушия и снисходительно обронил мне: – Полно, барон. Ты слишком большого мнения о себе и своей жалкой жизни. Богу нет никакого дела до тебя.

Я растянул губы в улыбке. О, если бы это на самом деле было так! Видимо, в моей усмешке сквозило нечто такое, что заставило главного инквизитора перемениться в лице. Он судорожно сглотнул, потянулся к миниатюрному жезлу плодородия – знаку Светлого Бога, висящему на его шее, но почти сразу его рука замерла. Должно быть, он понял, что глупо просить помощи у небес в делах некромантии.

Но сейчас главный инквизитор меня занимал лишь постольку-поскольку. У меня еще будет время поговорить с ним. Очень подробно и очень обстоятельно побеседовать один на один, не прибегая к помощи связующего заклинания. Северянин обещал мне это. Я заслужил мести в полном смысле этого слова. А еще кое-что обещал мне варвар… И я тряхнул головой, запрещая себе думать об этом. Нет, нельзя! Мои мысли слишком уязвимы, чтобы я мог позволить себе мечтать об этом. Слабая – даже не надежда, тень ее – на возможность спасения…

Я перевел взгляд на Мерара. Тот улыбнулся в ответ и шагнул вперед. Мертвым неведом страх. А скорее всего, он просто понимает, что ему не место в этом мире.

Глубоко вздохнув, я потянулся к самому темному и дальнему уголку в своей душе. Я знал, что он скрывается там. Знал все эти годы, но так успешно притворялся, что сам поверил в свою ложь. И он отозвался. Демон, с которым я некогда заключил сделку, наконец-то проснулся.

– Барон, у тебя еще есть возможность согласиться! – сделал последнюю отчаянную попытку воззвать к моему разуму главный инквизитор. – Одумайтесь!

– Таша, не смотри, – негромко обронил я, чувствуя, как мою душу затапливают волны ледяного гнева. – Что бы ни случилось, что бы ты ни услышала – не смотри!

Даже не глядя сейчас на нее, я знал, что она кивнула. Крепче прижала ладони к лицу, и ее плечи затряслись в беззвучных рыданиях. И барон Вулдиж из рода Сурина перестал существовать. А ему на смену пришел древний демон, который слишком долго ждал своего освобождения и жаждал отпраздновать его реками крови.

Хвала небесам, детали последующего поединка почти не сохранились в моей памяти. Лишь какие-то смутные отрывки, почти не связанные друг с другом. Я вновь осознал себя как прежнего Вулдижа в тот момент, когда смотрел на страшно изломанное и истерзанное нечто, в котором с величайшим трудом опознал тело инквизитора по имени Ричард, теперь окончательно мертвого, которого уложил в собственноручно выкопанную яму в одной из штолен подземелья замка. И комья мерзлой земли сами собой зашевелились, погребая того, кто не принадлежал роду Сурина.

– Я позабочусь о нем, – шепнул мне Райчел.

Я благодарно улыбнулся. Райчел, мой верный Райчел. Жаль, что я не могу даровать тебе свободу. Точнее, как демон я способен на большее, чем как барон, но…

– Не беспокойтесь, я понимаю вас, – перебил меня хранитель подземелья, не дав мне завершить слишком опасную мысль. И добавил совсем тихо: – Я позабочусь. Обо всем позабочусь, барон. Такова моя участь – быть хранителем не только костей, но и тех, кому суждено однажды пополнить число моих призрачных собеседников.

Рядом со мной засеребрилось легкое облачко. Я слабо улыбнулся. Нет, Тоннис, я не забыл о своем обещании тебе.

– Ты свободен, – негромко шепнул я.

Легкий ветерок взъерошил мои волосы, будто призрак напоследок ласково погладил меня по голове. И облачко навсегда растаяло, осев крупными белесыми каплями на вторую могилу моего брата.

А у меня оставалось еще одно очень важное дело. Главный инквизитор, отец Грегор. Он обязан был заплатить за то, что посмел бросить вызов Темному Богу. И я не имел ничего против того, чтобы в этот раз выступить на стороне своего заклятого противника.

Но прежде я должен был вернуться в кабинет и поговорить с Ташей. А заодно дать разрешение Дирону открыть глаза.

Я развернулся и медленно направился к выходу из подземелья. Теперь мне не нужны были подсказки Райчела, хотя я похоронил Ричарда в одной из самых дальних штолен. В конце концов, то, что некоторое время его тело послужило вместилищем души моего брата, не делает инквизитора принадлежащим к роду Сурина. Не хочу смущать своих предков столь двусмысленным соседством с останками инквизитора.

А еще где-то здесь была похоронена Агнесса. Я знал, что об этом уже позаботился Тоннис. И меня вновь кольнуло слабое раскаяние при воспоминании о симпатичной целительнице, подарившей своей смертью мне надежду на спасение. Да, она была обречена с той самой секунды, как вошла в мой замок. Но все же я испытывал чувство вины за то, что не сумел ее спасти.

План подземелья словно пылал перед моим внутренним взором, когда я неторопливо шел обратно. Теперь я видел все эти запутанные ходы, обвалы и круговые штольни так же ясно, как если бы они были нарисованы на листке бумаги. Жаль, что, скорее всего, это знание мне никогда больше не пригодится.

В тот момент, когда я достиг старой каменной лестницы, круто ведущей наверх, я вдруг почувствовал чье-то присутствие за своей спиной. И мне не надо было оборачиваться, чтобы узнать, кто это.

– Отец, – прошептал я, услышав слабое характерное покашливание.

У отца было слабое горло, которое часто воспалялось. Видимо, и после смерти он сохранил свои привычки. Впрочем, призраки трепетно относятся к подобным мелочам, напоминающим о счастливом времени, когда им светило солнце живых.

– Вулдиж, – чуть слышно отозвался он. – Прости…

Мне не надо было спрашивать, за что он просит прощения. Родители не должны оставлять детей, особенно когда им так нужна помощь и пригляд. Если бы отец не был настолько падок на женские чары, если бы не изменял моей матери при каждом удобном и неудобном случае, то она не застала бы его со служанкой на сеновале, и он бы не умер от разрыва сердца. И сама леди Аглая осталась бы жива, а значит, двое мальчишек из рода Сурина не столкнулись бы в столь юном возрасте с жестокими интригами мира взрослых.

– Все в порядке, – произнес я. – Не переживай. Инквизиция все равно нашла бы способ уничтожить наш род. Не эдак, так иначе.

– Я должен был навестить тебя раньше, – смущенно признался отец. – Но мне было запрещено…

И опять я не стал требовать уточнений, кто бы мог закрыть духу моего отца дорогу в родной замок и не позволить призраку некроманта помочь советами своему сыну. По большому счету это было уже не важно. Я сделал свой выбор, и теперь ничто и никто не способен спасти меня.

– Не переживай, – опять повторил я.

Мне очень хотелось повернуться и посмотреть на отца. Я так давно его видел в последний раз… Память сохранила лишь его хриплый кашель и почему-то шрам в основании большого пальца на правой руке. А вот лицо… Я никак не мог вспомнить, как же он выглядит. Как ни старался, но видел лишь мутное белое пятно вместо лица.

Однако я прекрасно понимал, что лучше мне не делать этого. Пусть и невежливо – стоять спиной к отцу, но… Так будет лучше, честное слово. Наверное, мне просто стыдно показать ему то, кем я стал. Или вернее сказать – чем?..

– Нет, ты не понимаешь, – виновато произнес отец. – Я бы мог избавить тебя от стольких проблем! У меня было достаточно сбережений, которые я хранил в тайне от твоей матери. Ты прекрасно знаешь, как твоя мать любила тратить деньги на драгоценности и прочие дорогие безделушки, поэтому я не посвящал ее в финансовые дела нашей семьи. Вулдиж, если бы мне только дали переговорить с тобой! Тогда ты бы ни в чем не нуждался!

Я горько усмехнулся. Да, но нищим некромантом было намного удобнее управлять и предсказывать его поступки. Если бы я не испытывал вечной нужды в деньгах, то вполне мог бы отказаться от просьбы Таши расследовать странную смерть ее отца и последующие загадочные происшествия в ее доме. Хотя, скорее всего, это она не осмелилась бы потревожить меня визитом, поскольку знала бы, что ей нечего предложить мне в обмен на мое участие в том деле, с которого началось наше знакомство. А это значит, что главный инквизитор не сумел бы завлечь меня в эту западню.

Подумав так, я тряхнул головой. Нет, история завершилась бы гораздо раньше. Если бы Мерар не нуждался в деньгах, то ни за что не взялся бы изучать запрещенные ритуалы некромантии и не вызвал бы демона, а следовательно, два последних представителя рода Сурина не сошлись бы в кровавой битве один на один.

– Прости, – негромко сказал отец. – Я был обязан нарушить запрет, послать тебе весточку, намек… Ты догадливый мальчик, обязательно бы понял, где надлежит искать. Но я боялся, очень боялся. Не всем потомкам Сурина дозволено спорить со столь могущественными созданиями.

Перед моим внутренним взором возникла небольшая ниша сразу за лестницей. Там, за крепкой дубовой доской, пропитанной особым составом против гниения, хранился клад. Тот клад, который был мне так нужен несколько лет назад и который сейчас потерял всяческое значение для меня. Золото не спасет меня от выполнения сделки. Но тем не менее я все же склонил голову и негромко обронил:

– Спасибо, отец!

Тот ничего мне не ответил. И я понял, что он поспешил удалиться, возможно испугавшись того, что рассказал мне слишком много. Увы, но мой отец никогда не отличался особой храбростью. Иначе не умер бы на месте от разрыва сердца, когда моя матушка застала его без штанов рядом с очередной любовницей.

Я горько усмехнулся. Ну что же, еще одной фамильной тайной меньше. Теперь я знаю, почему отец ни разу за все эти годы не навестил меня и не дал совета. И это знание не сделало меня счастливее.

В кабинете было темно. Лишь осколки зеркала, прежде сметенные мною в дальний угол комнаты, едва заметно мерцали. Видимо, главный инквизитор не разорвал до конца связующее заклинание, желая подсмотреть хоть одним глазком, что же я буду делать дальше.

Я прищелкнул пальцами, и тотчас же свеча на моем рабочем столе загорелась ровно и ярко. Таша, все так же сидящая в кресле и послушно прижимающая к лицу обе ладони, негромко всхлипнула и вся сжалась, словно в ожидании удара. И я не сомневался, что все это время она провела в томительном ожидании, даже не подумав подсмотреть происходящее. Некоторые приказы лучше выполнять беспрекословно.

Я обвел быстрым взглядом кабинет. Недовольно хмыкнул при виде лужи крови прямо в центре помещения. Темно-багровая, почти черная вязкая жидкость завораживала своим видом. В воздухе висел отчетливый металлический запах. И что мне с этим делать? Не мыть ведь, в самом деле, полы.

Немного подумав, я снял с себя теплый, изрядно поношенный камзол и небрежно кинул его прямо в середину лужи. Ну вот, теперь это безобразие не будет кидаться в глаза. Что же насчет холода… Перетерплю как-нибудь. Глупо беспокоиться о простуде, если жить осталось всего ничего.

– Таша, – негромко окликнул я девушку, которая, по-моему, даже не дышала от страшного ожидания. Боится, должно быть, что я вернулся расправиться с ней.

Она опять вздрогнула, и ее плечи затряслись в беззвучных рыданиях.

– Посмотри на меня, – ласково попросил я.

Целую минуту после этого ничего не происходило. Тот, кто на время отошел в тень, недовольно заворчал. Я сжал кулаки, перетерпев жаркое желание кинуться к девушке, схватить ее за плечи и хорошенько встряхнуть, отвесив парочку увесистых оплеух. Потому что меня надлежит слушать и слушаться!

Но я лишь крепче сжал кулаки, глубоко вздохнул – и гнев пошел на убыль. Нет, никогда в жизни я не причиню вреда или боли Таше. Таково было мое условие при заключении сделки.

– Таша…

Не уверен, что я произнес ее имя вновь. Скорее это ледяной сквозняк пронесся по комнате, оживив эхо разговоров, которые здесь некогда велись. Я будто услышал серебряный мелодичный смех Таши, взволнованный голос Дирона, рассказывающего мне последние деревенские сплетни, треск поленьев в давно остывшем камине… И первые слезы обожгли мои глаза.

Я опустил голову. Нет, я не буду плакать. Настоящие мужчины терпят все трудности стоически. Я был никчемным некромантом, хотя бы демон из меня должен получиться достойный.

Краем глаза я заметил, что осколки зеркала начали набирать свечение. Вот ведь назойливый старик! Подожди, отец Грегор, и до тебя дойдет очередь. И я снова прищелкнул пальцами, разорвав соткавшуюся было нить связующего заклинания. Тотчас же все прекратилось. Теперь около стены лежали грудой обычные осколки.

Таша тем временем, словно нехотя, отняла ладони от лица. Посмотрела на меня, и ее зрачки испуганно расширились.

Я знал, кого она увидела перед собой. Высокого долговязого мужчину в легкой рубашке. Волосы, как обычно, взъерошены, пообтрепавшиеся штаны заправлены в высокие сапоги. Если не приглядываться, то вполне можно сойти за человека. Но Таша никогда не отличалась недостатком внимательности. Поэтому я не сомневался, что она заметила и подозрительные красные пятна на рукавах моей одежды, и глубокую царапину, пропахавшую левую щеку, но самое главное – отсутствие радужки в глазах насыщенного желтого цвета. Моими глазами на нее теперь смотрел самый настоящий демон.

– Зачем, Вулдиж? – выдохнула она. – Неужели не было иного выхода?

– Нет, – я покачал головой, – не было.

– Но…

Она не закончила фразу. Это было и не нужно. Я знал, какой вопрос ее тревожит.

– Я не трону ни тебя, ни Дирона, – поспешил я ее заверить. Слабо усмехнулся. – Хотя твой братец заслуживает хорошей трепки. В инквизиции ему промыли мозги. Что же, демону не составит особого труда вернуть их на место.

Таша не осмелилась протестовать. Я знал, что она боится за брата. Когда я повернулся к ней спиной, то был почти готов к тому, что она огреет меня чем-нибудь тяжелым по затылку. Но ей хватило смелости остаться на месте. Что же, это радует и вселяет надежду.

Тяжело печатая шаг, я подошел к Дирону. Тот совершенно слился с темными дубовыми панелями. Лишь зеленоватые нити подчиняющего заклинания выдавали его местоположение.

Дирон не вздрогнул, не поморщился, когда я положил руку ему на плечо. Несколько секунд я просто вглядывался в лицо друга, которого почти потерял. И все-таки я рад, что святые отцы спасли его. Хотя бы одним камнем с моей пропащей души меньше. Да и Таше будет проще…

Я пугливо не закончил мысль. Нет, Вулдиж, не смей об этом думать! Слишком часто твои планы рушились из-за привычки обсуждать их со всякими посторонними личностями.

– Проснись, – повелел я Дирону.

Тот сразу же открыл глаза. Уставился на меня, и по его губам зазмеилась противная улыбка. Видать, жаждет сообщить мне, что он совершенно не сомневался в моих демонических наклонностях.

Я прижал палец к своим губам, призывая к молчанию. Затем другую руку положил ему на лоб.

Глаза Дирона испуганно округлились. Он дернулся было, пытаясь высвободиться из кокона чар, которые надежно удерживали его на месте.

– Ш-ш, – успокаивающе протянул я. – Не переживай. Это будет не больно.

Я слышал, как за моей спиной испуганно вздохнула Таша. Но она не стала вмешиваться.

Дирон отчаянно рванулся еще раз, а затем обмяк. Его глаза закатились, и юноша словно заснул.

– Забудь, – сказал я ему чуть слышно. – Забудь обо всем, что тебе наговорили обо мне святые отцы. Стань прежним Дироном – взбалмошным, гордым, насмешливым. И очень любящим свою сестру.

Затем я наклонился к нему еще ближе, так, что мои губы почти коснулись его уха. И зашептал то, что обязан был сказать. Это будет своего рода гарантией в благополучном исходе дела. Дирон завершит его. И окончательная точка в истории рода Сурина будет поставлена представителем рода Северянина. Забавно, ничего не скажешь. Видимо, нашим двум родам суждено быть связанными друг с другом.

Дирон сонно кивнул, соглашаясь со мной, и я отстранился. Вот, пожалуй, и все. Подготовка почти закончилась.

Я перестал поддерживать Дирона, и тот сполз по стене на пол. Там растерянно заморгал, явно не понимая, что происходит. Ну конечно, события этой проклятой долгой ночи наверняка не сохранились в его памяти. Впрочем, полагаю, он вообще не помнит последних месяцев.

– Что происходит? – хрипло спросил Дирон, подтверждая тем самым мою догадку. – Что я тут делаю? Мы же с Ташей вроде как на постоялый двор отправились. Ох, демоны!..

И юноша запнулся, ошарашенно уставившись в окно, за которым в медленном танце кружились снежинки; метель наконец-то пошла на убыль.

Н-да, наверное, впечатляет: заснуть осенью, а проснуться зимой.

– Дирон! – Таша всхлипнула, соскочила со своего кресла и кинулась к брату. Прижалась к нему с такой силой, что несчастный, не выдержав ее напора, хорошенько приложился головой об стену.

– Спокойнее, сестричка! – со своей обычной насмешкой попросил он. – Хорошо, что я сижу, а то ты бы меня с ног снесла. Ой, больно!

Видимо, Таша слишком сильно сжала его в объятиях и тем самым потревожила свежие шрамы от поистине страшных ожогов. Дирон, морщась, отстранился от сестры и засучил рукава рубашки, после чего с выражением искреннего недоумения уставился на свои руки, покрытые многочисленными бугристыми ярко-алыми рубцами.

– Что это? – с искренним ужасом в голосе выдохнул он. – О небо, Вулдиж, Таша, что происходит?

Дирон захлебнулся в вопросах, когда я словно нехотя повернулся и посмотрел на него в упор. Он тотчас же посерел и потянулся к поясу. Интересно, что он собирался там отыскать? Несуществующую шпагу? Смешное оружие против демона.

– Все в порядке, – устало произнес я. – Дирон, расслабься. Это все еще я. По крайней мере пока.

– Но твои глаза… – потрясенно протянул он. – Они…

– Они принадлежат демону, потому что я стал им. – Простое признание на удивление больно оцарапало горло.

– Но…

Дирон явно был не в силах поверить в происходящее. Он вскинулся было еще что-нибудь спросить или сказать, но я досадливо поморщился и отрицательно мотнул головой, запретив ему тем самым продолжать неудобную тему. На удивление, Дирон не осмелился протестовать. Н-да, стоит признать: в заключенном договоре с Темным Богом присутствуют и положительные моменты. Помнится, что Дирон, что Таша всегда отличались просто-таки патологической любовью к спорам и зачастую на пару доводили меня чуть ли не до белого каления, отстаивая свою точку зрения. Даже несколько грустно осознавать, что те времена безвозвратно миновали.

В комнате между тем светлело. Эта бесконечная ночь наконец-то подходила к концу. Через окна тонкими струйками вливался серый предутренний сумрак. Но тени в углах все еще сохраняли чернильную насыщенность, и казалось, будто в них кто-то или что-то скрывается.

Бред! Я мотнул головой, отогнав эту мысль. Теперь я – самое страшное чудовище в этом замке и на много миль вокруг.

– И что дальше, Вулдиж? – подала голос Таша. – Нам ждать прихода инквизиторов?

– Нет, пока они сюда не сунутся. – Я подошел к своему креслу и медленно опустился в него. С негромким вздохом наслаждения вытянул перед собой длинные ноги. – Главному инквизитору надо обдумать произошедшее и приготовиться. Вечером. Они придут вечером.

– И? – вопросительно протянула Таша, когда я надолго замолчал, уставившись невидящим взглядом в окно.

– И я их встречу, – отозвался я. Криво ухмыльнулся. – Правда, вряд ли их обрадует гостеприимство барона Вулдижа, последнего представителя рода Сурина.

И еще одна долгая томительная пауза из числа тех, которые так и тянет разорвать отчаянным криком, лишь бы тишина перестала давить на уши.

– А мы? – совсем тихо осведомилась Таша, должно быть, страшась услышать ответ. – Что делать нам, Вулдиж?

Я с трудом сфокусировал на ней взгляд. Больше всего на свете мне сейчас хотелось лечь спать и хотя бы на несколько часов сбежать из этой реальности в благословенное небытие. Надо же, даже не думал, что демоны тоже могут испытывать свинцовую усталость, от которой все расплывается в глазах.

– Отдохни, Таша, – негромко посоветовал я. – Сегодня вечером тебе потребуется много сил.

Бедняжка явно решила, что я угрожаю ей. Она вздрогнула, вжалась в спинку кресла, смешно округлила рот и прикрыла его ладонью.

– Ты когда-нибудь изгоняла демонов? – продолжил я, с трудом шевеля онемевшими губами. – Сегодня тебе придется совершить ритуал экзорцизма. Не бойся, это лишь звучит страшно.

По-моему, Таша у меня что-то спросила, но я уже ничего не слышал. Вокруг меня расплескалось мрачное темное безмолвие, в котором так хотелось раствориться навсегда. Наверное, так и выглядит смерть. Что же, тогда в ней нет ничего страшного.