Глава 6
О том, как героя замуровывают заживо, отправляют на штурм и награждают подарком, с которым он не знает что делать

Хлопнула дверь морга, и мокрый как мышь Олег бессильно прислонился к стене, не имея сил даже утереть льющийся со лба пот. Очередной день каторги, носящий название целительской практики, подошел к концу. И это было просто прекрасно! Печально было то, что конец его мучениям наступит еще ой как не скоро. Правда, недели через полторы одноглазого инвалида обещали все же допустить до живых пациентов, и тогда дело обещало пойти чуть полегче. Возможно, ему даже перестанут сниться кошмары с мертвецами… Или мертвецам кошмары с ним… В конце-то концов, наличие жизни после смерти в этом мире сомнению даже не подвергалось!

Прозекторы и реаниматологи, как оказалось, работали в жесткой спайке. И вовсе не потому, что вторые помогали выполнять план первым. Просто разнообразные медики, которым требовалось набить руку в той или иной операции, шли… в морг. Те пациенты, которые лежали на холодных легкомоющихся столах, не имели привычки жаловаться на осложнения. Или резко выписываться. Ну а парочка патологоанатомов-некромантов сначала придавала подопытным максимальную схожесть с живыми по требуемым параметрам, а потом объясняла целителям, от чего именно их «больной» скончался повторно. Олег же на мертвых осваивал сложные и не прощающие ошибок целительные артефакты. И пока он стабильно «гробил» примерно двадцать пять процентов выделяемого ему материала. А после убирал за собой, за другими магами-медиками и, если требовалось, за хозяевами помещения. Перекачанные заклинаниями всех сортов и оттенков ткани как раз и выносили в тех самых непромокаемых мешках с медными застежками, получивших в больничном сленге наименование «гуси». Эти отходы производства, в отличие от содержимого уток, требовалось не просто выбрасывать в канализацию, а нести до специального автоматрона-мусорщика. Который просто сжигал в списанном с воздушного судна котле материалы, представляющие собой маго-биологическую опасность.

Чувство сильнейшей тревоги внезапно взвыло, заставив Олега сначала чисто рефлекторно шарахнуться в сторону, а потом в недоумении остановиться. Он находился в центре крепости. В одной из наиболее защищенных ее частей. Посреди подземелья, проникнуть в которое с ходу смогло бы разве только пламя ядерного взрыва. Да и то на этот счет имелась некоторая неуверенность из-за многочисленных магических щитов. К тому же за спиной парня лишь несколько секунд как захлопнулась массивная дверь морга, отсекая нескольких свежих покойников и двух патологоанатомов-некромантов. Сила достаточная, чтобы быстро и без особых проблем задержать в узком коридоре практически любой вражеский отряд, если он каким-то чудом окажется прямо у их логова. Кто или что могло угрожать ему в таких условиях, Олег просто не понимал. А потому и опасался предпринимать какие-либо действия, не желая ухудшить свое положение. Единственное, что рискнул сделать начинающий целитель, – это наложить на себя несколько заклятий допинга. Обезболивание, чуть более быстрые рефлексы, повышенная свертываемость крови и сопротивляемость к отравлениям за счет форсированной работы внутренних органов.

Воздух вокруг прижавшегося к стене и судорожно озирающегося инвалида внезапно сгустился до состояния киселя… Или даже жидкого стекла. Крик, пытавшийся сорваться с губ парня, так никуда и не ушел. Тот невнятный звук, который получился в итоге, не имел и тени шанса пробиться через массивную дверь и достичь ушей магов смерти. Единственное, что еще могло хоть как-то двигаться у Олега, – это глаз. И им он отметил, как неярко тлеют в нескольких метрах от него огненные письмена. В воздухе висели крохотные строчки, по своему размеру соответствующие небольшому блокнотному листу, заполненному убористым почерком. Знаки казались смутно знакомыми, более того – некоторые слова вполне читались.

– Ну, вот ты и попался, смерд. Саркофаг Эфирного Льда – это чары четвертого ранга, тебе их в жизни не разорвать. Во всяком случае, вовремя. – Олег безуспешно пытался пошевелиться… Или хотя бы крикнуть. Однако у него ничего не получалось, заклятие надежно блокировало все попытки шевелиться. Хорошо хоть чары поймали свою цель в момент, когда та набрала воздуха в грудь. Иначе бы инвалид рисковал близко познакомиться с удушьем по причине невозможности шевеления грудной клеткой. – Место червей должно быть в навозе… Или в земле!

Огненные письмена упали на пол вместе с листком, на котором они горели. Очевидно, в дальнейшем участии материального компонента уже наложенные чары не нуждались. Удар, которому ничто не мешало, обрушился на лицо Олега и сломал ему нос. Следующий заставил усомниться в целостности собственной челюсти и задуматься о стоимости зубных протезов. Третий едва не выбил единственный глаз инвалида. Очень злой невидимка, явно не страдающий субтильным телосложением, избивал беспомощного противника как боксерскую грушу.

– Жаль, что у меня недостаточно времени, – прошептал не имеющий интонации голос после того, как судорожно сглатывающий кровь из рассеченной губы Олег удостоился пинка в пах. Обезболивание позволило ему избежать большей части дискомфорта, но столь подлое покушение на самое дорогое порядочно взъярило парня. – Но нам надо идти… Проводить тебя в последний путь.

По-прежнему неспособного пошевелиться парня принялись толкать по коридору, как какой-то шкаф… Или тумбочку. Причем не магией, а двумя самыми обычными руками. Только невидимыми. И Олег дорого бы дал, чтобы со стопроцентной точностью узнать, к кому они крепятся.

Глухой голос, лишенный выражения и интонации, мог принадлежать кому угодно. Мужчине, женщине, нелюди, автоматрону, дополнительному слою заклятия. Однако Олег почему-то сразу вспомнил про некоего Рюмкина, колени которого уже должны были зажить. Ну, если хирурги сложили их обратно в правильном порядке. Вряд ли кто-то еще из его недоброжелателей тратил бы свое время на банальный мордобой и произнесение патетических речей. Тем более рискуя попасться на месте преступления. Даже новый начальник ремонтной мастерской в подобных условиях, скорее всего, прикончил бы на месте попавшего в ловушку человека. Быстро и надежно, чтобы избежать допроса трупа. Сложной магической ловушки и последующего позерства следовало ожидать скорее от заносчивого, юного и не слишком-то умного дворянчика. Ослепленного собственным гневом из-за перенесенной боли и унижения, но вместе с тем имеющего доступ к весьма впечатляющим ресурсам.

Путь, по которому Олега транспортировали, оказался недолгим. Буквально в тридцати метрах от дверей морга в стене коридора зияла небольшая ниша… Которой раньше на этом месте определенно не имелось. Казалось, камни просто расступились в стороны, открыв свободное пространство. По размерам и форме как раз достаточное, чтобы поместить туда человека. Олег получил еще одно подтверждение своей догадке, вспомнив, как во время дуэли его противник манипулировал весьма приличным объемом грунта. Таланты к геомантии, больше известной в русской литературе под эвфемизмом «сила матери сырой земли», считались вовсе не редкими… Но военные, как правило, предпочитали развивать все же другие грани своего таланта к магии. Даже получившие при помощи волшебства возможность двигаться камни оставались медлительными. Слишком медлительными по сравнению с пулями или низшими боевыми чарами иных стихий. С другой стороны, архимаги земли считались самыми богатыми людьми в мире, поскольку это именно они выводили на поверхность месторождения угля и драгоценных камней, строили так любимые военными циклопические сооружения и выделяли из гигантских объемов необработанной породы тысячи тонн нужных промышленности металлов.

– Твое последнее пристанище. Надеюсь, оно выглядит симпатично, поскольку больше ты уже никуда отсюда не уйдешь. В лучшем случае – тебя отсюда вынесут. – Олега, как какой-то манекен, прислонили к неровной стенке. В данный момент ведьмак еще не паниковал… Но был к этому довольно близок. Успокаивала его лишь относительно небольшая глубина ниши, начавшей медленно смыкать свои края. Тридцать – сорок сантиметров камня, по мнению пусть и плохонького, но чародея, не являлись непреодолимой преградой. Их можно будет проковырять ногтями, периодически подлечивая пальцы… А то и просто дозваться до людей, обязанных время от времени появляться в этом коридоре. – Какая-нибудь случайная археологическая партия вполне может найти твои останки. Лет через тысячу. Если ей повезет.

Камень сомкнулся окончательно, отрезая Олега от остального мира. В наступившей темноте выделялся лишь свет нескольких строчек уже знакомого вида текста, нанесенного в нескольких местах на боковые стенки. Скорее всего, руническое заклятие было написано на одном из вариантов старославянского… Не самом древнем, раз он нес такое сходство с русским языком и местами оставался читаем.

«Неподвижен аки столб… Безмолвен, словно червь… И не отведать больше устам… В смысле пока от голода не загнусь? Да нет, человек без еды месяц протянет. Ну, неделю точно. Ладно, пусть это вода. Но все равно часов сорок восемь у меня есть. Столько без внешней подпитки заклятие не продержится. А если продержится, то оно настолько насыщенно, что его штурманы пролетающих мимо воздушных судов засекут. – Олег судорожно пытался пошевелиться, истощая своим сопротивлением вложенную в чары энергию. – Неужели эта скотина не пожалела артефакта-батарейки? Да нет, вряд ли. Они дорогие даже для дворян, да и отследить по остаткам вложенной в них силы владельца задача для ленивой деревенской ведьмы. Рюмкин не стал бы так подставляться, он же не совсем дурак… Надеюсь».

Еще немного побившись в невидимых тисках заклинания, Олег замер. У него получилось чуть-чуть сдвинуть свою руку. Да, всего на пару миллиметров! Но это был ощутимый прогресс! И всего за полминуты усилий. Если наложенные на него чары не преподнесут никаких сюрпризов, они должны выдохнуться в течение десяти минут. Но тогда… Либо засунувший его в эту ловушку совсем не дружит с головой, либо он рассчитывает на то, что Олег по какой-то причине скончается быстрее срока полного разрушения заклятия. От неприятных предчувствий у парня сперло грудь… Или не только от них?!

«Хм, может быть, этим словом обозначается ветер? Ну или вообще воздух?! – В сознании начинающего чародея одна за другой метались панические мысли. – Стоп, этот ублюдок загерметизировал свою ловушку?! Проклятье! Если умножить ширину этой щели на длину, а получившуюся площадь увеличить в два раза, чтобы получить объем… К черту математику! Я потеряю сознание раньше, чем спадет наложенное на меня проклятие! А потом задохнусь уже окончательно!»

Утроив усилия по попытке преодолеть сопротивление сковывающего его заклинания, Олег уже через двадцать секунд напрасных метаний оставил эту затею. Он же не был каким-нибудь магическим мутантом, способным преодолеть магию за счет грубой силы. Интенсивные трепыхания только заставили бы кислород в ловушке кончиться раньше. Тщательно просеивая свои навыки в поисках чего-то, что способно помочь ему спасти свою жизнь, Олег неожиданно вспомнил об обстоятельствах усмирения впавшего в пьяный загул Андрэ. Форсированная работа легких могла помочь ему остаться в сознании немного дольше. Благо манипуляциям с циркулирующей внутри организма энергией сковавший его барьер не мешал. Начинающий целитель банально мог усваивать кислород из окружающей среды намного эффективнее, чем среднестатистический человек. Однако, помимо ускоренной работы легких, Олег вполне мог устроить и замедленную. И не только легких. Практически остановить физиологические процессы во всем организме считалось как бы не более легкой задачей, чем остановить деятельность одной отдельной его части. Чему-то такому тогда еще ведьмака даже учили… На случай отравления ядами, кажется.

«Значит, транс… Пятиминутный, – решил для себя Олег и, сосредоточившись, начал притормаживать процессы, протекающие в его теле. – От десятиминутного могу и не успеть очнуться».

С точки зрения Олега, он просто закрыл и открыл глаза… Однако духота, воцарившаяся в ловушке и заметно ослабшее сковывающее заклятие явно придерживались другого мнения.

«И… Взяли! Еще – взяли! Ух, тяжело идет! – Моргая от натуги единственным глазом, парень смог поднять свою руку. До уровня пояса с висящим на нем палашом. Холодное оружие выдали ему после окончательной выписки из госпиталя взамен утерянного, не забыв списать энную сумму из будущего жалованья. Просто про наличие клинка запаниковавший целитель вспомнил не сразу… – Черт, все-таки мозг – это тот же компьютер, только органический. В любой непонятной ситуации – перезагружайся! И надо бы спросить у некромантов, делают ли они бэкапы…»

Клинок слегка проскрежетал вдоль поверхности камня, разрушая огненные письмена и высекая несколько искр. Насколько помнил Олег, все без исключения разновидности рун были достаточно эффективны, сложны и капризны в плане расположения и правильности начертания. Сотворить при их помощи по-настоящему стабильную систему, после активации не нуждающуюся в поддержке материального компонента, мог только настоящий мастер. Его убийца под данное определение попадал вряд ли, а потому имелась некоторая надежда, что теперь ловушка станет менее прочной.

«Кажется, стало легче. – Олег повел плечами, чувствуя, как те преодолевают незримое сопротивление. Но, по крайней мере, теперь ему не требовалось напрягать все свои силы, чтобы шевелить лишь одной рукой. Лезвие палаша ударило о стенку впереди него и отскочило обратно. Даже без какой-либо магии слой камня оставался очень прочным материалом. И довольно герметичным к тому же. Однако теперь все же была некоторая надежда выбраться наружу… Или хотя бы позвать на помощь. – Помогите! Эй, там! Кто-нибудь! Помогите!»

Олег бил по камню, кричал и опять бил, усиливая мускулы целительной магией и запрещая себе паниковать. На сотом или двухсотом ударе лезвие выданного оружия сломалось, очевидно не выдержав нагрузки. Однако сохранившимся на рукояти обломком ковырять неподатливую преграду оказалось даже удобнее. Теперь его можно было просовывать в появившиеся щели и использовать как рычаг. Про себя инвалид порадовался, что это не оружие его прошлого мира. Какая-нибудь изящная фехтовальная рапира сейчас могла бы пригодиться ему только как инструмент для собственной эвтаназии. Тонкое жало подобной игрушки обломалось бы секунде на третьей использования в качестве кирки. Здешние же мастера прекрасно знали, что их творениям может быть суждено повстречаться с существами, обладающими ну ОЧЕНЬ прочным панцирем. Или в прямом смысле слова каменной кожей.

В изолированном от внешнего мира пространстве ловушки осталось совсем мало кислорода. Олег буквально сжигал свой собственный организм, пытаясь перевести его на чистую магию или энергию расщепляющихся запасов жира, но понимал, что не с его дилетантскими навыками замахиваться на подобное. Лучшее, чего мог добиться целитель с недавно полученным вторым рангом, – это мучиться немного дольше обычного человека. В единственном глазу инвалида начали плавать цветные круги, а виски ломило, даже несмотря на действующие чары обезболивания. Внезапно с противным треском остатки клинка обломились у самой рукоятки, оставив после себя лишь едва-едва выступающие над гардой кусочки металла. Камень перед грудью Олега успел покрыться множеством трещин, и он, впав не иначе как в безумие, вцепился в него голыми руками. Пальцы срывали ногти в кровь, отколупывая маленькие куски породы. Для того чтобы выжить, нужна была лишь маленькая дырочка в стене… Крохотная… Незначительная… Главное, чтобы сквозная!

«А если я копаю не в том направлении?! – обожгла Олега паническая мысль. Он уже чувствовал, как тело начинает ему отказывать, а сознание уплывает куда-то далеко. Парень был уверен, что ниша, куда его поместили, не отличалась особой глубиной. А он, судя по ощущениям, все же сумел продвинуться вперед. И солидно! Однако преграда никак не желала заканчиваться, из щелочек не дул сквозняк, внутрь ловушки не доносилось ни единого звука. – Вдруг во время транса я случайно повернулся?! Но… Тогда это конец. Я уже не успею прокопать ход в правильном направлении. Да и как его выбрать-то, правильное?»

Внезапно камни перед ним покрыло зеленое пламя, и Олег отшатнулся назад, а после потерял равновесие и больно ударился боком о стенку своей темницы. Неведомое чародейство угасло и оставило после себя… Дыру. Дыру, через которую внутрь проникал свежий, сладкий, восхитительно опьяняющий воздух обычного подземелья!

– Ну что? Ваш упырь там скребется? – спросил кто-то невидимый, в чью пользу Олег сейчас с легким сердцем согласился бы написать завещание. Все равно главным активом парня являлись долги. – Ну, признавайтесь честно, труполюбы, кадавра из своих когтей упустили, а тревогу по крепости объявить гордость не позволяет?

– Как ни удивительно, но это действительно наш. Сканирующие чары подтверждают, – обескураженным тоном произнес один из патологоанатомов-некромантов, которых Олег за пару недель регулярной работы в морге уже научился распознавать по голосу. – Вот только совсем не упырь. Во всяком случае, пока. Эй, стажер, ты как туда вообще забрался?!

Олег ему не ответил. Организм, попавший в относительно благоприятные условия, наконец-то смог расслабиться. И откат от множества использованных целительных заклинаний на пару с нервным стрессом просто смял инвалида, как конфетный фантик. Сознания он вроде как не потерял, но способность адекватно воспринимать окружающую действительность утратил. В себя пришел только на столе. В морге. От нескольких литров воды, вылитых на голову.

– Очухался? – уточнил у него отец Федор, являвшийся живым олицетворением фразы «Пути Господни неисповедимы». Во всяком случае, Олег не мог понять причины, по которой оказывающий ему протекцию священник мог оказаться поблизости в течение пары минут после того, как одного инвалида вытащили из каменного плена. Если только он не ошибся с оценкой времени, прошедшего с того момента. Раз в сорок или пятьдесят. – Можешь рассказать, что именно с тобой случилось?

Краткий пересказ событий заставил священника глубоко задуматься. И патологоанатомов, так никуда и не ушедших со своего рабочего места, несмотря на поздний час, тоже.

– Как юрист, ответственно заявляю: вы ничего не докажете, – наконец разрешился от своих сомнений один из них. – Может, эта попытка убийства и осуществлялась дилетантом, но разрабатывал ее профессионал. Грамотный выбор заклятий и места сводит на нет все попытки выяснить личность убийцы. А подозрения к делу на пришьешь. Тем более если простолюдин будет судиться с представителем аристократического рода.

– Ты говоришь со знанием дела, сын мой, – покосился на него отец Федор. – Уверен в словах своих?

– На меня в среднем за год заводят три дела. И пока от тюрьмы и большей части штрафов удавалось отвертеться, – пожал плечами маг-патологоанатом. – То оскверню труп не той личности, у которой на развороченной снарядом морде не написана принадлежность к высшей аристократии. То устрою перерасход подотчетных средств, потратив на сложный труп полторы склянки пыльцы черного лотоса вместо одной. То действием оскорблю идиота, решившего, будто он может диктовать мне, что и как надо писать в заключении о вскрытии.

– Несчастные случаи вроде «упал головой на топор»? – заинтересовался Олег, которому сейчас любое поддельное заключение о смерти виделось только в одном свете.

– Ну, в основном меня заставляли прятать тот факт, что та или иная личность вконец сторчалась каким-нибудь забористым наркотиком. Впрочем, обычной водкой многие маги тоже вполне успешно спиться умудряются, – буркнул некромант-патологоанатом. – А убитых, в том числе на территории части, в пограничных частях издревле списывают на вражеских диверсантов и лазутчиков. Они же точно не будут подавать в суд заявление о клевете.

– И что мне делать? – растерянно спросил Олег, ежась от холода. В морге и так-то жара не царила, а стекающая с него вода лишь еще больше усилила ощущения.

– Один случай – совпадение, два – закономерность, – пожал плечами отец Федор. – Я бы сказал, что тебе надо ждать, молиться и готовиться. Потому как почти наверняка будет третий. Для статистики.

Однако времени, чтобы трястись от страха или готовиться к новому покушению на свою персону, Олег не получил. Через пять часов после неудавшейся попытки замуровать его заживо вся крепость оказалась поднята по тревоге. Гудели сирены, матерились люди, лязгали механизмы. И всем было плевать, что время только полчетвертого ночи. Неожиданно для противника и, похоже, для самих себя русские архимаги смогли нанести успешный удар тактическими климатическими заклинаниями. Разразившаяся над территорией Польши зимняя гроза плавно переросла в несколько мощных торнадо, град величиной с куриное яйцо и локальное потепление, растопившее недавно выпавший снег и утопившее в грязи дороги. Разумеется, накрыта чудовищным катаклизмом оказалась не вся территория страны. Только небольшой участок фронта и пара сотен квадратных километров вокруг него. Однако движение войск противника на этом участке временно стало почти невозможным. И пока европейская авиация вынужденно сидела на земле, а пехота и кавалерия опасались выйти из-под крыши, русское командование решило попробовать нанести стремительный удар по одной из ключевых точек обороны противника – замку Старый Сокол.

Оборонительное сооружение, в плане масштабов ничуть не уступавшее Щебжешинскому форту, но построенное раньше него лет на триста, было решено штурмовать всеми достаточно мобильными силами, имеющимися в данном районе. И то шансы на успех оценивались как пятьдесят на пятьдесят. Но в случае удачи российские войска получали прекрасный плацдарм для дальнейшего продвижения вглубь вражеской территории. А ведь Польша не являлась такой уж крупной державой. До столичного Кракова, конечно, так просто было не дойти… Но перетянуть часть сил с фронта для обороны центральных областей страны враг был бы вынужден.

– Чего у нас нет? Провианта? – Выпущенный из-под ареста Андрэ носился по палубе захваченного корабля туда-сюда как ужаленный. В немалой степени потому, что грядущая битва должна была зарубить на корню любое разбирательство в отношении него и его офицеров. Начальство по поводу сомнительных подчиненных придерживалось строго определенной линии. Или сражающиеся за тебя солдаты правы во всем, чего натворили ради победы, или они больше не сражаются. В законах про подобное, правда, не писали ни строчки. Однако живущие в большинстве своем далеко не первый век правители страны и верхушка боярско-колдовских родов жили традициями. – Да ну его к чертовой матери! Воды я вам из туч прямо на ходу натрясу, а лететь нам всего-то часа четыре! Снарядный погреб, главное, заполнить успели?!

Олег сосредоточенно загонял в угол палубы двух боевых автоматронов, которыми он должен был управлять в грядущей десантной высадке. Каждая из оживленных колдовством машин имела рост два с половиной метра и несла в правой руке здоровенный башенный щит. В узких коридорах или на гребне стены таранный удар подобного защитного средства неминуемо убил бы любого обычного человека. В качестве дополнительного оружия железные воины сжимали в левой руке по грубо отлитому тяжелому топору весом килограммов в сорок или пятьдесят. Ударом подобного монстра можно было промять броню тяжелого голема или перебить хребет молоденькому дракону. Но имелся у штурмовых механических пехотинцев и существенный недостаток. Оба доставшихся под управление Олегу автоматрона были тупы как пробки и без постоянного контроля либо просто крушили все на своем пути, либо стояли на месте. Поскольку срок жизни грудью и щитом встречающих опасность стальных болванов измерялся часами, если не минутами, открытого боя, на их создании экономили, как только могли.

– Погонщик, уф, големов. Какое точное название: если конкретно этих чугунных лбов не подгонять, они и шага вперед не сделают. Только оно недостаточно емкое. – Олег вытер со лба трудовой пот, когда его подопечные с третьей попытки все-таки смогли усесться на палубе в отведенном для них месте. Теперь одноглазому обладателю сразу двух специализаций осталось лишь зафиксировать их специальными ремнями, чтобы боевые единицы не вылетели за борт при резких маневрах. А таковые ожидались в большом количестве – ведь крупные крепости в обязательном порядке комплектовались целой системой ПВО. – Больше подошло бы «пастух железных свиней»!

– Ну, дык это… – Святослав, тоже входивший в команду корабля, пока слонялся без дела. Работа для мага-погодника должна была начаться чуть позже. Область климатического катаклизма эскадра воздушных кораблей собиралась облететь стороной, однако даже на изрядном удалении от эпицентра буйства стихии вполне могли встретиться отдельные ураганные порывы или небольшой смерч. – На хрюшек – оно того, не клевещи! Они скотинки умные дык!

– Пожалуй, – не стал спорить Олег, видевший представителей данного вида в основном в обличье колбасы. – Ты сам-то как? Не рано тебе лезть в такую мясорубку, которая сейчас закрутится? Я сканирующими заклятиями пока владею не очень, но и без них вижу, как руки трясутся. Да и вообще двигаешься как старый дед, у которого суставы из-за отложений кальция уже не сгибаются.

– Выписали дык. Значит, здоров, – не слишком уверенно ответил бывший крестьянин, подобно самому Олегу имевший на военной службе не слишком много прав. Рекрутированных чародеев младших рангов к скотине, конечно, не приравнивали… Возможно, из-за отсутствия бычков, способных швыряться молниями. Однако клеймо на шее не давало возможности оспорить прямые приказы начальства или слишком активно отстаивать свою точку зрения. – Но, знаешь, в голове дык побаливает… Особливо когда двигаюсь шибко или, оно того, колдунствовать пытаюсь.

– Бардак, – вздохнул Олег, мысленно прикидывая, что из имеющихся в корабельном медпункте лекарств он может незаметно реквизировать в пользу своего друга. Выходило, что возможностей для злоупотребления хватает. Учитывая количество раненых в неизбежном крепостном штурме, особо тщательно уследить за сохранностью казенных препаратов не сможет ни один бюрократ. А использование части имеющихся в арсенале одноглазого целителя средств раньше срока вполне могло стоить кому-нибудь жизни уже через несколько часов. – Кстати, ты Стефана не видел? У егерей ведь нет своих воздушных судов, так, может, они тут останутся? Поляков караулить, чтобы новый мятеж не устроили.

– Дык! – даже возмутился такой постановке вопроса Святослав. – Ты совсем того-этого? Они же лучшие стрелки! Хотя кораблей у них нет, оно да…

– Снайперы и прочий люд, кого в большие группы собирать бессмысленно, будут на борту какой-либо из воздушных лодок. – За спиной разговаривающих приятелей обнаружился отец Федор. – Им так рассыпаться вокруг крепости и отстреливать тех, кто ее обороняет, сподручнее будет. Сын мой, я у тебя спросить хотел, ты с целительскими артефактами работать-то сможешь уже или как?

– Смогу, – уверенно кивнул Олег, не покривив душой. Он уже знал, как работать с медицинской магической техникой… Собственно, это знал бы любой, кто соизволил прочитать, разобрать и заучить прилагающуюся к ней инструкцию. – Но чем тяжелее будет состояние больного, тем больше шансов, что что-то пойдет не так. И он умрет сразу или чуть погодя.

Река жутко злых солдат перехлестнула через борт и принялась забиваться в трюм. Опознав в них витязей, Олег моментально понял причину недовольства десантной партии. Элитные тяжелые кавалеристы Российской империи не меньше трети своего преимущества получали от коней. А сейчас им пришлось расстаться с выращенными на основе лошадей химерами. И потому обладатели сверхтяжелых лат и такого же ручного оружия оказались вынуждены перетаскивать свое громоздкое обмундирование собственными силами. Что им совсем не нравилось.

– Ну, все мы в руках божьих, – пожал плечами священник, которого такой ответ несколько успокоил. – И если он кого-то из нас вдруг сильно не захочет видеть, то найдет способ оставить сию персону живой. Может быть, даже вечно живой, чтобы уж наверняка.

Трофейное воздушное судно, нового названия которого Олег пока еще даже не удосужился узнать, оторвалось от крыши титанической крепости и взмыло в воздух. Ему требовалось догнать ушедшие немного вперед суда штатной эскадры, а после уже они всем составом должны были соединиться с другими силами, отправленными к Старому Соколу. Поскольку быстрым маршем пройти по недружественной территории наземные войска не могли, основной ударной силой грядущего штурма должна была стать именно авиация. Ну и та пехота и бронетехника, которую разнообразные летучие суда смогут принять на борт.

Первые два часа пути прошли относительно мирно и спокойно. Единственным более-менее выдающимся моментом стала встреча с еще тремя воздушными эскадрами, направляющимися к Старому Соколу. Внимательно оглядев образовавшийся флот, Олег насчитал восемь парящих линкоров, двадцать три эсминца и два напоминающих формой и цветом чугунные утюги броненосца. Корабли последнего типа вживую он видел впервые, но знал, что они применяются как раз для взлома укрепленной обороны и по живучести превосходят любые три другие судна, вместе взятые. Еще вслед за клином боевых судов тащился москитный флот из трех-четырех десятков обычных канонерок или патрульных яхт, играющих роль юрких и маневренных истребителей при парящих громадинах штурмовой авиации и десантных бомбардировщиков.

Вражеские подразделения наверняка засекли такую армаду российских войск едва ли не с момента взлета, но до поры предпочли вести себя тихо и мирно. Пытаться перехватить подобные силы парой-тройкой малых машин было бы просто пустой потерей техники. То же самое относилось и к отдельным зениткам, в принципе способным выпалить вверх несколько снарядов, но рискующих оказаться превращенными в пыль лишь через пару минут после своего подвига. Неприятности начались, лишь когда до цели стремительного ночного рейда осталось каких-то двадцать или тридцать километров.

Сначала воздух стал сухим и горячим. Учитывая зимнюю пору, пусть и относительно теплую, этого уже хватило, чтобы вывести магические щиты всех судов на максимум. Когда вокруг несколько посветлело, люди насторожились еще больше, а штатные маги напряглись в предчувствии больших неприятностей. И те не замедлили появиться. Громадный огненный шар возник из ниоткуда практически в центре летящей к польской крепости армады. Свет от него превратил ночь в день, а заодно растопил налипший на борта снег. Небольшой корвет, оказавшийся задетым лишь краешком этого искусственного солнца, мгновенно сгорел как спичка. Даже с борта его вниз никто из воздушников не попытался улететь. А может, и пытался, просто не смог оторваться от палубы. Ведь подобно настоящей звезде, данное образование обладало собственной гравитацией.

– Вот… – Олег скосил глаза на собственные отросшие за время нахождения в больнице волосы. Те вытянулись по направлению к полыхающему в воздухе огненному шару и притяжение земли игнорировали принципиально. А ведь с каждой секундой воздействие нарастало. Воздушный флот медленно, но верно стягивало к одной испепеляющей все подряд точке. Лишь несколько судов оказались достаточно далеко, чтобы преодолеть воздействие неизвестного высшего заклинания. – И что с этим делать? Палить в такую фигню явно бесполезно.

– Молиться, сын мой, – отец Федор дал универсальный совет священнослужителей на все случаи жизни. – Это явно работа нескольких архимагистров… А может быть, и целого архимага… Но с нами Бог и святые апостолы! Ну и еще на борту флагмана должен находиться командующий польским фронтом маршал Берсов. А он хоть и всего лишь троюродный дядя императора, а репутацию могучего чародея имеет. Да и свита у него соответствующая…

– Аминь, блин, – прошептал себе под нос как можно тише Олег, чтобы не нарваться на епитимью. Несколько десятков воздушных судов как магнитом тянуло в недра полыхающего костра, и вот уже какой-то эсминец потерял свою гондолу, сгоревшую как бумажный фантик. Но на землю он не рухнул, артефакты удержали. Возможно, его экипаж об этом сильно жалел, поскольку с раскаленных броневых листов вниз уже потекли капли жидкого металла. На носу корабля, медленно уходящего в недра полыхающего ада, ярко-голубым светом сиял купол высокоранговой магической защиты. Однако даже с такого расстояния Олег мог понять, что внутри него не хватило места для всего экипажа. Множество маленьких человеческих силуэтов, столпившихся вокруг него, служили тому доказательством. Часть из них еще дергалась в агонии, стремительно зажариваясь в собственном соку. Скорее всего, это были унтер-офицеры, а также наиболее сильные ведьмаки. Они не обладали достаточными чинами, чтобы оказаться под защитой имеющего ограниченный радиус барьера. И в то же время за счет артефактов и личных способностей все еще оставались достаточно живучи и могли какой-то срок продержаться в условиях, убивающих простых людей на месте. – Черт, мне это не нравится! Совсем не нравится!

Откуда ни возьмись в небе появилась польская авиация. Было ее не так чтобы сильно много… Однако вполне достаточно, чтобы устроить неравную драку при соотношении сил три к одному с теми воздушными судами, которые избежали действия затягивающей в себя всё искусственной звезды. Эсминец полностью втянулся в полыхающий шар, напоследок мигнув распавшимся защитным куполом. Впрочем, к огненной сфере уже притягивались сразу три новых корабля, один из которых не уступал в размере оставшемуся в руках противника «Змию». Два отчаянно пытающихся вырваться из незримых тисков относительно мелких судна столкнулись между собой, превратились в груду обломков и почти мгновенно оказались всосаны магической версией Солнца. А вот с борта парящего линкора прямо в сердце полыхающей смерти ударила струя тумана, на несколько мгновений заставившего вражеские чары уменьшить свою интенсивность и покрыться твердой коркой… Но уже спустя пару секунд та расплавилась, и окутанный магическими щитами громадный корабль стал втягиваться в колдовскую геенну, как сосиска в голодного кота. Однако эта жертва, к счастью, оказалась последней.

Олег почувствовал, как сразу с нескольких судов ударили пересекающиеся друг с другом волны магии, оставившие после себя в воздухе несколько громадных, сыплющих во все стороны потоками фиолетового света рун. Громадный огненный шар не угас и не исчез. Просто гореть он стал… медленнее. И крохотные людские фигурки, метавшиеся по палубе уничтожаемого линкора, вдруг стали шевелиться как вареные мухи. Зато вся остальная армада российских воздушных судов на всех парах рванула вдаль от ужасного объекта, не забывая палить по встречным и поперечным им польским судам. Корабли преимущественно двигались вверх, а если они могли себе подобное позволить, то вперед и вверх. Причиной этого являлись польские крылатые гусары, которые почти без усилий проникали за магические щиты и своими зачарованными копьями выкашивали палубную обслугу. Пегасы, на которых сидели благородные паны, были пусть и магическими, но все-таки крупными животными. При резком наборе высоты они себя чувствовали не очень хорошо, а на нескольких тысячах метров банально начинали задыхаться. В то время как механизмы воздушных судов могли бы работать даже в вакууме, а их экипаж от внешней среды защищался специальными артефактными воздушными щитами, которые на коней, пусть даже летающих, впихнуть затруднительно по причине габаритов.

– Остановка времени! – ахнул отец Федор и перекрестился. Крест на его груди уже лежал ровно, тогда как волосы еще торчали под наклоном в сторону искусственной звезды. – Спаси и помилуй мя, Господи! Никак кто-то из архимагов инкогнито на фронт прибыл и теперь с нами путешествует!

– Скорее, замедление. Хотя его тоже можно назвать остановкой, только неполной. – Олег передернул плечами, попытавшись представить, кем же надо быть, чтобы так фривольно обходиться с одной из наиболее незыблемых сил мироздания… – Изгнание нежити на пять часов!

Небольшой планер, больше похожий на бочку с прилепленными сверху куцыми крылышками, шел прямым курсом на трофейный корабль. И все бы ничего, ведь большая пушка в такого задохлика просто не влезет… Да только в кабине пилота за рычагами управления скалился упырь. Причем в обрывках российской униформы. Мертвяк, видимо, сохранивший часть навыков из своей жизни, но сменивший командование, определенно шел на таран. К счастью, разума у отрастившего выдающиеся далеко вперед клыкастые челюсти покойника осталось маловато. Иначе бы он точно выбрал для атаки не то место, где находится священнослужитель.

– Изыди! – громовым басом рявкнул отец Федор, для пущего результата швыряя в приближающийся летательный аппарат небольшим бол… Вернее, боевым кадилом, в мгновение ока извлеченным из рукава. Метательный снаряд летел быстро и сильно, мало чем уступая какой-нибудь примитивной пороховой ракете. И обладая примерно той же меткостью. В общем, в свою цель освященный предмет даже не попал, просвистев в паре десятков метров от гнилого пилота. Однако, как ни странно, покойнику хватило и того. Он перестал дергать за рычаги управления, и вражеский летательный аппарат, пролетев еще немного вперед по инерции, поднырнул под брюхо стремительно набирающего высоту корабля. А после по наклонной траектории так и понесся к далекой земле, чтобы исчезнуть при ударе в клубах дыма и пламени. – Вот же бесовская сила, да откуда их тут столько?!

Польских гусар, смертоносных и почти неуловимых обычной корабельной артиллерией, вокруг вилось лишь несколько сотен. Мелочь, которую армада российских летающих кораблей переработала бы на конскую колбасу минут за пять. Если бы компанию им не составлял десяток кораблей, один из которых также являлся парящим линкором. Но и это не могло считаться серьезной проблемой. Соотношение семь к одному позволяет нивелировать практически любое технологическое преимущество, индивидуальное мастерство и высокий боевой дух. Но у поляков был и еще один вид войск. Брандеры, управляемые лишенными страха смерти по определению дохлыми пилотами. Эти бочки летали криво, косо и медленно, взрывались чуть ли не от комариного чиха и абсолютно не могли координировать свои усилия, но их насчитывалось много. Наверное, сотни три. А может быть, и все четыре.

Орудия всех кораблей, как зенитные, так и бортовые, палили в белый свет как в копеечку. И свои плоды эта тактика давала. Непреодолимую стену огня у русской армады создать, может, и не получилось, но значительная часть истребителей-камикадзе теряла высоту или взрывалась еще задолго до подлета к своей цели. Правда, те немногие из них, кто все-таки достигал отчаянно огрызающихся воздушных судов, вполне оправдывали свое существование. Олег прикрыл глаза, когда совсем рядом разлетелся на кусочки эсминец, которому очередной самоубийца вонзился куда-то в пределы снарядного погреба. Однако даже если таран оказывался не столь удачным, приятного все равно было мало.

Парящие линкоры на дыры в своей броне и корпусе плевали. Их уязвимые места оказались упрятаны слишком глубоко, чтобы поверхностный взрыв мог их достать. Однако гиганты все же понесли потери в виде части своей артиллерии, многочисленных дыр в гондолах и палубной команды. Пытавшиеся выйти вперед и собрать на себя основной вал брандеров броненосцы обзавелись уже тремя-четырьмя подпалинами каждый, но терять высоту пока не спешили. А с чего бы, если их обшивку так и не пробили ни разу? При попадании брандера в канонерку от последней оставались рожки да ножки, двигающиеся к земле с ускорением свободного падения. Эсминцы же, поцеловавшиеся с начиненной взрывчаткой летающей бочкой, играли в русскую рулетку. Только целились не в висок, а в живот. Примерно половина пострадавших судов теряла высоту, ход или загоралась, а остальные продолжали со скрипом тянуть лямку… До второго тарана, который гарантированно выбивал их из игры уже окончательно. Но, по крайней мере, с этих кораблей могли спастись какие-то люди. Те, кто умел летать или хотя бы удачно падать.

Неожиданно пальба кончилась. По уважительной причине. Кончились также брандеры и польские корабли. Олег, залегший на палубе между своими подопечными, играющими роль полевых укреплений, отважился поднять голову и стал считать потери. К его удивлению, полного разгрома не случилось. Воздушная армада хоть и выглядела изрядно потрепанной, но в строю пока оставалось не менее семидесяти процентов судов. А значит, командование отменять штурм крепости и не подумает.

К полному удивлению Олега, крепость Старый Сокол действительно оказалась… Соколом. Высокие кручи, явно поднятые из глубин земли искусственно, ограничивали с трех сторон небольшую долину. А четвертой стеной укрепления служил он – Старый Сокол. Массивный бастион груди венчала абсолютно пропорциональная голова хищной птицы, меж обманчиво тонких лап мог бы протиснуться боком почти любой из парящих линкоров, а боковые пристройки очень тщательно имитировали крылья. С расстояния в добрый десяток километров, во всяком случае, каких-либо огрехов заметно не было. Начинающий чародей мало чего слышал о такой ужасной науке, как сопромат, но догадывался, что подобная красота стоила замку изрядной части прочности. А также потери имеющейся площади и повышенных финансовых расходов на строительство и содержание. Видимо, архитектор совсем помешался на орнитологии. Хотя, скорее всего, во всем был виноват заказчик: творческие люди, конечно, любят повыпендриваться… Но те из них, чьи творения переживают века, обычно все же придают большее значение не эстетическим показателям, а практичности, надежности и целесообразности.

Пролетевший не так далеко от воздушного корабля снаряд заставил Олега ненадолго отвлечься от философских размышлений и втянуть голову в плечи. Впрочем, он почти сразу исправился и вернулся к отрешенному созерцанию начала штурма. Смысл ему нервничать? Прямое попадание убьет мелкую козявку вроде него на месте. Причем раньше, чем та успеет почувствовать боль. Борьбой за живучесть на случай поломки механизмов или пожара сейчас заняты другие. И лично он до начала абордажа может беречь силы и отдыхать. Мелкие же орудия, которых в подобном укрепленном пункте наверняка насчитывались десятки, если не сотни, до русских кораблей банально не добивали.

Расстояние между армадой разнообразных летающих судов и крепостью покуда и не думало сокращаться. Тот, кто командовал всем этим сборищем, намеревался сначала как следует подпортить жизнь противнику ударом стратегической магии. Олег буквально кожей чувствовал, как свиваются в районе флагманских кораблей в единое целое потоки могущественных энергий. Замковые чародеи, наверное, тоже готовились к поединку изо всех сил. Однако не нужно было иметь дар к предсказанию, чтобы понять одну простую истину. Нападающие, пользуясь преимуществом внезапности, могли стянуть в ударный кулак лучших своих магов. В то время как гарнизон априори не мог похвастаться столь же большим качеством и количеством одаренных. Вот и оставалось крепости лишь грозно молчать да поплевывать по застывшим вдалеке кораблям из двух наиболее дальнобойных орудий, расположенных на верхушке крыльев каменного сокола. Стреляли они не очень точно, зато часто. Раз в тридцать – сорок секунд мимо зависших в воздухе кораблей пролетал очередной гостинец. Или пролетал не мимо и врезался в обшивку, пробивая магические щиты. Зачарованные черт знает чем и как раскаленные стальные болванки уже сшибли на землю парочку эсминцев и буквально превратили в пыль чисто случайно подвернувшуюся под выстрел канонерку, у которой сдетонировал собственный боеприпас. Парящих линкоров или тем более броненосцев польские канониры не трогали, очевидно, прекрасно понимая пределы пробивной силы своих орудий.

Итак, хмурое небо заволокло тучами окончательно. Грянул гром, и огромная ветвистая молния упала с небес прямо на полукруглую макушку Старого Сокола. За ней тем же маршрутом последовали вторая и третья. Причем Олег мог бы поклясться своим единственным глазом, что он видит, как разлетаются в стороны камни от места удара молотом небесного огня.

– Держитесь крепче, выдвигаемся! – крикнул Андрэ, усилив свой голос магией. И судно, на котором находился Олег, действительно двинулось вперед. Как и все остальные корабли русского воздушного флота. Но раньше чем они успели набрать скорость, из общей массы успели вырваться далеко вперед две черные громады утюгов-броненосцев. Движущиеся в небе на чистой магии глыбы зачарованного железа, как оказалось, на короткой дистанции могли развивать очень даже впечатляющую скорость. Подобной можно бы было ожидать от каких-нибудь легких и изящных гоночных лодочек с зализанными формами, но никак не от грубых и угрюмых глыб металла.

– А где щит? – спросил кто-то из выглянувших на палубу офицеров витязей. – Я, конечно, в магии не очень… Но разве он не должен перехватывать любую угрозу, вне зависимости от ее природы?

– Дурень, это же молнии Перуна! – ответил ему пробегавший мимо аэромант, которыми доукомплектовали команду на время операции. – Они как раз потому и знамениты, что дестабилизируют любые энергонасыщенные барьеры… В том числе стационарные крепостные щиты. Пока сверкает эта иллюминация, защита у врагов будет лишь личная. Ну, максимум фрагментарная на отдельных участках крепости. Жаль только, управлять такими молниями могут лишь те, в ком течет хотя бы капелька крови их создателя.

Дальнобойные орудия старались как могли, накрывая летящие впереди строя броненосцы одним попаданием за другим. Снаряды их приобрели какой-то тошнотворный зеленый оттенок, видимо в связи со сменой типа боеприпасов. Но левитирующим штурмовым утюгам на их потуги было плевать. Вражеские гостинцы отлетали от их скошенных лбов, будто семечки. Правда, слегка напрягали чуть светящиеся пятна, остающиеся на местах попаданий.

– Самоубийцы, – ошарашенно пробормотал Олег, наблюдая за тем, как в идущие строго вперед корабли врезается настоящий вал огня. Несмотря на огромные молнии, беспрестанно колотящие по замку и выбивающие из него заметные даже на таком расстоянии груды пыли, зенитные орудия Старого Сокола сохранили свою работоспособность. У каждого из них уже давно находится канонир, изнывающий от желания пустить подвластную ему мощь в ход. И вся эта воплощенная в снарядах и низших боевых заклинаниях смерть сейчас обрушилась всего на две цели. Да, большие и прочные! Но ничтожные по сравнению с изрыгающей из всех бойниц огонь громадой. – Их же собьют как пить дать!

– Все в руках Господа нашего, – прогудел из-под надетого на голову шлема отец Федор. Формой тот подозрительно напоминал обычное ведро. И, кажется, когда-то даже имел рога. Только сейчас их спилили. Кроме того, на металле виднелись белые следы, оставшиеся от удаленной надписи угловатым готическим шрифтом. Похоже, свой головной убор священнослужитель, ничуть не сомневаясь, содрал с какого-то крестоносца. Да и ряса священнослужителя, как оказалось, была надета им поверх доспехов. Вполне возможно, тоже трофейных. Уральские мастера скрипели зубами от гнева, но до гномов в умении ковать и зачаровывать сталь им было далеко. А европейские рыцари являлись основными покупателями талантливых коротышек хотя бы в силу географических причин. – Но вообще-то броненосцы как раз и строятся с расчетом на то, чтобы короткое время выдерживать любой огонь.

– Тогда зачем же в них так старательно стреляют? – не понял Олег, рассматривая гордо летящие впереди строя корабли. Клюв каменного сокола раскрылся, и оттуда ударил огромный фонтан алого пламени, словно мамаша данной птахи перед откладкой яиц согрешила с драконом. Огненная струя уперлась в один из черных кораблей… И он все равно продолжил двигаться дальше, пусть и немного медленней. Броня судна медленно начала приобретать красный цвет расплавленного металла. Каково приходилось людям в его нутре, представить было попросту страшно. – Не лучше было бы приберечь на десять – двадцать секунд выстрелы и ударить уже прямо в нас?

– Способность держать удар – это далеко не все, чем могут похвастаться броненосцы, – усмехнулся внутри своего трофейного ведра священник. – Броненосцы создавали еще и в расчете на то, чтобы они могли ломать собой любую оборону. Этакие рыцари воздушного флота. Неповоротливые, капризные, дорогие, но на ударной прямой сметающие все на своем пути. Держитесь, дети мои! Сейчас и до нас очередь дойдет!

Огненный шар, прилетевший откуда-то от крепости, расплескался по магическому щиту корабля. За ним еще один, и еще. Выглядели они абсолютно одинаковыми, а значит, скорее всего, создавались каким-то сложным боевым артефактом. А вот четвертого выстрела уже не последовало. То ли наводчик магического орудия вынужденно взял перерыв на перезарядку своей игрушки, то ли сменил цель. А может быть, его достали по-прежнему бьющие с неба молнии или один из выстрелов, которыми российские суда начали приветствовать польскую крепость.

– Уже сообразил, – буркнул Олег, в душе которого стало тихонько подвывать чувство опасности. За своими механическими прислужниками он конечно же старательно прятался… Но особой уверенности металлические болваны ему не придали. В конце-то концов, их щиты обязаны были противостоять ручному оружию, а не зенитной артиллерии. – Помолиться, что ли? Или уж не докучать высшим силам раньше, чем зад действительно припечет и нужна будет их срочная помощь, чтобы его спасти?

Раскалившаяся до белого каления броня одного из броненосцев не выдержала. Нагретый металл стал расплескиваться в стороны от ударов, падать на землю и открывать доступ к внутренностям судна, куда уже спешили нырнуть новые снаряды. Резко потерявший ход стальной гигант пошел вниз, ударился о землю и заскакал прямо вперед блинчиком. Остановился он не дотянув до основания Старого Сокола каких-то сто или двести метров. И тут же начал погружаться в грунт, словно в воду. Оказывается, против наземных войск крепость имела еще одну линию обороны. Причем практически непроходимую для тех агрессоров, которые не научились летать. Зыбучие пески или же управляемая трясина – подробностей Олег не знал. Но то, что эта магия за считаные секунды сожрала громадный корабль вместе со всем его экипажем, доказывало ее эффективность и мощь.

Однако второй броненосец смог отомстить за своего собрата. Сотрясаемый от непрерывных попаданий, он врезался прямо под птичий клюв. И застрял там, пробив собою несколько стен и уйдя в недра постройки больше чем на три четверти. Струя огня, уже пытавшаяся перевестись на другую цель, захлебнулась, когда птицеподобному замку отвесили нехилый такой апперкот. А воздушные корабли, уже приблизившиеся к крепости достаточно, как по команде разделились на две части и принялись обходить ее с разных сторон. И каждый из них вел беглый огонь на максимальной скорости по крыльям. Оттуда, впрочем, отвечали. Причем меткость и убойная мощь палящих прямой наводкой орудий неприятно возросли.

– Мм! – очень громко и с выражением выкрикнул Олег, когда одного из его стальных подручных разнесло на кусочки. Ядро пробило грудь автоматрона и усвистало куда-то дальше, судя по отчаянным крикам, навстречу новым жертвам. Оставшийся без значительной части корпуса оживленный механизм не придумал ничего лучше, кроме как завалиться лицом вперед, долбануться о борт и окончательно рассыпаться на кусочки. До его погонщика, у которого от пролетевшей на расстоянии считаных сантиметров смерти вдруг свело челюсть и едва не потяжелело в штанах, ушедшему из жизни механическому воину уже не было никакого дела. – Мм!

Вообще-то согласные от гласных по идее должны отличаться тем, что их нельзя тянуть. Но в данный момент одноглазый инвалид от испуга нагло нарушил закон не природы, так фонетики. Если бы вместо этого «мм!» у него вышло столь же прочувствованное и выразительное «ля-а-а-а!», ему стоило бы всерьез задуматься о карьере оперного певца в Большом театре.

Корабли, приблизившиеся к крыльям Старого Сокола вплотную, старательно проламывали из орудий дыры, куда мог бы проникнуть десант. Наиболее прыткие или нетерпеливые из воздушных пехотинцев уже пытались влезть внутрь через проделанные взрывами отверстия или же штатные окна и бойницы. И там их явно ждали. Олег поморщился, когда увидел, как сразу двоих летунов затаскивает внутрь постройки пучок выметнувшихся из-за открывшихся ставен щупалец. Европейские химерологи, похоже, для отражения атаки выпустили из клеток своих причудливых и ужасающих созданий. Теперь предстояло рубиться не только с поляками, которые, как и любые другие люди, относились к противникам хорошо изученным, но и с непонятными мутантами. А от тех даже опытные ветераны никогда не знали, чего именно ожидать. И где вообще у этих тварей та самая точка, в которую нужно постараться ткнуть мечом. Универсальные приемы вроде отрубания голов срабатывали далеко не всегда. Хотя бы в связи с отсутствием оных частей тела у некоторых представителей форм искусственной жизни.

– Вперед! – крикнул Андрэ и воинственно взмахнул шпагой. Борт корабля и ближайший ярус крепости соединил мост из радужного сияния. На него спрыгнули и устояли те из бойцов, которым выпало идти в первой волне штурмующих. В том числе и оставшийся автоматрон Олега, который вполне мог удаляться от своего погонщика на расстояние в десять – двадцать метров без ухудшения качества магический связи между ними. Из трюма один за другим начали выбираться витязи, слегка одуревшие от скученности, болтанки и спертого воздуха. Во всяком случае, глаза у большинства кавалеристов были безумнее, чем у их коней после хорошей скачки. – В атаку!

«Ага, в рукопашную. Бессмысленную, пафосную и беспощадную, – уныло согласился про себя Олег, проверяя, снят ли с предохранителя его револьвер. – Черт, отрастить себе пивное пузо, что ли? Да и вообще разжиреть? Девушки просто за красоту любить один черт не будут, а так хоть перестану в сторону улетать от комариного чиха».

Спрыгнувший на радужное сияние Олег поспешил быстрее добраться до твердого камня, к которому и вел магический мост. Разнообразным способам развеивания враждебной магии даже в учебниках для начинающих отводился целый раздел, и он вовсе не хотел свалиться вниз в тот момент, когда опора под его ногами исчезнет.

Мудро пропустивший вперед самых жадных до боя, инвалид ступил на вражескую землю в тот момент, когда ближайших ее защитников уже добивали. Андрэ в качестве места выброски десанта избрал небольшую зенитную батарею, где на подвижных лафетах располагались три средних орудия. Пушки, еще разгоряченные стрельбой, обслуживало штук десять человек, шесть автоматронов и несколько орков. Немалая сила, если не принимать во внимание количественного и качественного состава тех, кто выступил против них. Два десятка автоматронов стальной стеной смяли подобие строя, которое составили защитники, и грудью приняли несколько пуль. Польские машины-артиллеристы дрались не хуже российских сородичей, но их было банально меньше. К тому же следом за железным десантом уже шли моряки воздушного флота, среди которых чуть ли не каждый четвертый или пятый являлся ведьмаком. А в спину им тяжело дышали витязи, упаривающиеся под весом своих ну просто очень толстых доспехов.

– Вперед, во имя Отца и Сына и Святого Духа! – Отец Федор уже выносил плечом дверь, ведущую куда-то вглубь замка. Судя по тому, что отчаянно трещащая преграда не пускала его, а также двух пришедших на помощь священнослужителю автоматронов, с той стороны ее держал кто-то ну просто очень сильный. – Да отворись ты, собака, именем апостола Петра!

Вслед за этим призывом отец Федор добавил парочку богохульств, настолько нецензурных, что Олег с его «Аминь, блин!» на их фоне выглядел жалким дилетантом. То ли ругань помогла, то ли засов с той стороны наконец сломался, но силы вторжения принялись просачиваться внутрь вражеской цитадели как вода в трюм получившего пробоину океанского лайнера.

– Стой тут! – успел приказать Олег своему подручному, дернувшемуся идти вперед вместе с остальными. – Нет, иди ко мне! Дай я прикреплю к тебе этот ящик.

Тара, так заинтересовавшая одноглазого инвалида, раньше содержала в себе снаряды. Которые либо пролетели мимо русских кораблей, либо застряли своими осколками в их обшивке. И теперь в освободившуюся емкость можно было сложить что-нибудь интересное. Например, добычу. Или самого Олега, если он вдруг сломает себе живую или искусственную ногу. Размеры более-менее позволяли. К тому же парень за время работы в мастерских неплохо выучил клеящее заклинание, на срок от нескольких минут до нескольких часов соединяющее две разнородные поверхности чуть ли не на молекулярном уровне.

– Дык! Олег! – Святослав, из-за налипшей на него копоти больше походивший не на русского крестьянина, а на папуаса, пробился к своему приятелю и потряс его за плечо. – Оно! Того! Туда! Срочно!

Одноглазый инвалид понятливо кивнул, хотя особо ничего и не понял. Но голема развернул в том направлении, куда тыкал пальцем маг-погодник. Тем более что оттуда уже слышался громкий грохот, лязг, треск и мат. Витязи, рванувшие было вперед в лихую кавалерийскую атаку, несмотря на отсутствие лошадей, теперь быстро пятились назад. Из глубин крепости их словно пробку из бутылки выдавливало нечто, чему в замкнутом пространстве элитные тяжелые бойцы ничего не могли противопоставить. Песок. Плотная стена песка, инертного к пулям и низшей боевой магии, неуклонно двигалась вперед. И тех, кто отступал от нее недостаточно быстро, спрессовавшиеся до плотности каменного монолита частички просто давили в кашу из окровавленного железа и дергающейся плоти.

Молитвы отступавшего в последних рядах отца Федора и чары нескольких офицеров против контратаки показывали относительно малую эффективность. Тех, кто управлял этим сложным и явно донельзя эффективным заклинанием, обнаружить не получалось. Песок же не пропускал сквозь себя ничего живого. И его в принципе нельзя было ранить, убить или проклясть. Чертову штуку даже уничтожить-то особо не получалось – в расплавленном состоянии вещество представляло даже бо́льшую опасность. А в газ большие объемы твердой материи вот так вот с ходу никто из присутствующих обратить не мог. Чуть лучше показывало себя замораживание. Покрывшуюся инеем корку непрерывно движущиеся частички ломали изнутри и двигались вместе с постепенно уменьшающимися осколками дальше, но это лишь давало солдатам дополнительные секунды.

– Момент! – Олег оглянулся по сторонам и наконец нашел то, что искал. Несколько снарядов, которые еще не взорвались и теперь сиротливо торчали из полупустого ящика. Точно такого же, как тот, который уже был прикреплен к спине автоматрона. – Подсоби!

Основы техномагии, которыми за время работы в мастерской одноглазый инвалид овладел на вполне достойном уровне, позволяли творить с механизмами всякое. А работа с разнообразными детонаторами вообще входила в базовые примеры данной направленности. Правда, ремонтники тяжелых големов неизрасходованные боеприпасы разных марок обычно приводили из боевого положения в транспортное… Но и с обратной процедурой никаких сложностей у них не возникло бы. Троица вытянутых гостинцев заняла свое место в коробе на спине автоматрона. Ну а после тот, повинуясь командам Олега, рванул вперед. Не слишком-то аккуратная работа щитом, а также набранная скорость и превосходство в массе позволили ему быстро протолкаться сквозь людей к стене безжалостно прущего вперед песка. Предназначенный для боя механизм канул в его глубины, как кирпич в бочку с мазутом. Быстро, громко и почти без следа. Магический робот пробил за счет солидного веса в заклинании ощутимую брешь… Но после мелкие частички обволокли его со всех сторон и утянули в свои глубины, чтобы разломать. И двинулись дальше, выдавливая силы вторжения из крепости наружу. Обломки, в которые превратился автоматрон, уже не представляли для врагов интереса. То есть не тогда, когда совсем рядом имеются огрызающиеся солдаты и офицеры русской армии.

– В стороны! Отступайте! Или ставьте щиты! – рявкнул Олег, впрочем, без особой надежды, что его послушают. – Пять, четыре, три, два…

Грохот разорвавшегося совсем рядом зенитного снаряда был не очень-то и впечатляющим. Зато после него песок разом лишился значительной части напитывающей его магии и оказался расшвырян в стороны порывами ветра и какими-то передвижными барьерами. За ним открылось примерно полтора десятка трупов, слегка развороченный взрывами коридор, а также штук шесть польских ведьм и колдунов. Как и предполагал Олег, слой песка был не особо толстым. Таскать его с собой в количестве десятков тонн просто никто не стал бы. А потому остатки русских солдат, в том числе механических, после разрывания на кусочки ложились под ноги двигающим вперед магическую пробку полякам. Защита одаренных смогла выдержать близкую детонацию, но подпитку своих чар они ненадолго прекратили. А большего рванувшим вперед витязям и не требовалось. Покатившись вперед живой волной, они просто смяли не успевшего возобновить свое заклятие противника. Правда, погибли из их числа не все. Троица волшебниц, которых посчитали из-за состояния ауры менее опасными, отделались лишь оглушением, а также полным лишением оружия и одежды. Но взамен они обзавелись непонятно откуда взявшимися оковами и кляпами.

– Молодец, толково придумал! Сами мы с этой дрянью еще долго бы ковырялись, неся потери, – хмыкнул один из кавалеристов, похлопывая Олега по плечу. Судя по золотым узорам на его доспехах, чинами этот вояка одноглазого инвалида далеко обогнал. – Эй, парни, тащите ему одну бабу сюда!

– И что мне с ней делать?! – ошалело спросил у него инвалид, машинально ловя руками бешено вращающую глазами ведьму. Из одежды на ней осталось лишь примерно тридцать процентов бюстгальтера, непонятно каким чудом зацепившегося ажурной чашечкой за аккуратную крепкую грудь второго размера.

– Ты че, маленький, что ли? Сам не сообразишь? – фыркнул офицер. – Как кончится драка, оформишь как захваченную в бою рабыню. А там хочешь – сам пользуйся, хочешь – продавай кому или родне возвращай за выкуп… Монет двести желтенькими молодая девка с сильным даром по-любому стоит! Людоловство – прибыльный бизнес, что ни говори…