Глава 7 Джилл
Мама сидела за кухонным столом, сгорбившись, так и не переодевшись. Мокрая одежда липла к ее телу, и она дрожала. Я поймала себя на том, что смотрю на ее плечи и ключицы, выпирающие из-под тонкой хлопчатобумажной ткани.
— Заварю тебе чая, — предложила я, — и найду что-нибудь поесть, пока мы будем разговаривать.
— Хватит просто чая. — Пища ее не интересовала. — Есть я не хочу.
— Но ведь надо, — настаивала я, но тяжелое предчувствие свернулось у меня в животе холодным комком. Мама почти не ела и страшно исхудала, а потом у нее случился срыв. — Хоть чего-нибудь.
— Нет, Джилл.
Заставить я ее не могла, так что занялась чаем — поставила чайник на плиту и достала с полки фарфоровую чашку.
— Так что случилось? — спросила я. Плохие новости… это обычно касалось отца. — Полицейские что-нибудь нашли?
— Нет, Джил. Ничего.
— А… — Да, хорошего ждать не приходится, я даже разочаровалась, узнав, что об отце вообще новостей нет.
С тех пор как нашлись некачественные записи с камер слежения «Карсон Фармасьютикалз», на которых было видно, что отец работал глубоко заполночь, иногда не один, а с каким-то человеком, лица которого нельзя было разглядеть, потому что верхний свет они не включали… С тех пор я стала цепляться за надежду, что когда-нибудь выяснится, кем был этот его таинственный напарник, и тогда полицейские не только раскроют это дело и накажут убийцу, но и отец будет отмщен.
Я такая глупая.
Чайник засвистел, я налила в чашку чаю.
— Значит, про отца новостей нет? И про того, второго?
— Джилл.
Я повернулась к маме и увидела, что она, пристально и как-то слишком сурово смотрит на меня.
— Что? — спросила я, не понимая, что сделала не так.
— Полицейские никогда не раскроют это дело, — сказала мама стальным голосом. — Выяснив, что твой отец преступник, такой же, как и его убийца, они утратили к нему интерес.
Я понимала, что зря на что-то надеялась, но, когда мама произнесла это, когда она назвала отца преступником, я вспыхнула. Меня захлестнула волна неистовой ярости. Мама в отце тоже разуверилась… Я вцепилась в чашку, и на короткий миг меня охватило безумное желание швырнуть ее через всю комнату, чтобы она ударилась о стену и разлетелась на тысячу мелких осколков.
Но, разумеется, я не могла этого сделать, я не могла испортить вещь. Вместо этого глаза мои налились слезами. Слезы… таков мой жалкий способ выражения ярости.
— Мама, не называй его преступником, прошу тебя.
Однако мои слабые попытки защитить отца разозлили ее еще больше.
— Джилл, твой отец нас обманывал, — сказала она, стиснув зубы. — Ночью, когда я работала, а ты спала, он уходил из дому! Он крал реагенты в собственной компании! — Она сделала паузу, а потом бросила бомбу, которая была заготовлена у нее давно. — Джилл, он украл все деньги, которые мы копили на твое обучение! Все, до единого цента!
Я застыла, просто остолбенела, и не могла вымолвить ни слова.
— Что? — наконец выговорила я.
— Все деньги на колледж, — повторила мама, и ее злоба уже была готова вылиться слезами. Глаза у нее стали большими и несчастными, словно она и сама не могла поверить в то, что говорила мне. — Он снял их со счета за несколько месяцев до смерти. Не знаю зачем. Я пыталась работать побольше, чтобы хоть что-то компенсировать, но я так устала… — Мама снова закрыла глаза, злость, казалось, прошла, она спрятала лицо в ладонях, словно ей было больно смотреть на меня, и добавила: — Прости, но я не знаю, сможешь ли ты в следующем году продолжить обучение. Даже если брать кредит… я не уверена, что мы сможем его себе позволить.
Пальцы у меня онемели, и чашка выпала из дрогнувшей руки на пол, но легче от этого не стало.
— Нет, — собственный голос показался мне сдавленным, — отец этого не сделал бы. Он не мог так со мной поступить.
Мама все так же молчала, все поплыло у меня перед глазами. Я вцепилась в столешницу, чтобы не упасть.
Сбережения мне на колледж… я имела шансы стать лучшей ученицей в классе, но мое обучение могло на этом закончиться? Отец украл мое будущее?
Я стояла в луже чая, переполненная ненавистью к отцу, так же, наверное, как и мама. На долю секунды я даже обрадовалась, что он мертв.
— Мне очень жаль, Джилл, — снова пробормотала мама.
— Да, мне тоже. — Какая же я наивная…
Добавить было уже нечего. Никаких чувств уже не осталось. Я взяла тряпку и начала вытирать лужу. Мама так и осталась сидеть за столом, даже не пытаясь мне помочь, словно у нее совсем не было сил.
Убрав на кухне, я пошла наверх и забралась в постель. Я смотрела перед собой, в темноту, в голове не было ни одной мысли. Мозг мой совершенно онемел, словно кто-то впрыснул в него целый шприц новокаина.
Потом в полной темноте — наверное, я пролежала так до полуночи — я заметила, что в нижней части монитора светится зеленая лампочка. Я подошла к столу, дернула мышку, чтобы отключить компьютер на ночь. Мы уже не могли позволить себе просто так жечь электричество!
Но когда экран загорелся, я чуть не подпрыгнула.
Тристен Хайд смотрел на меня с монитора — Бекка так и не закрыла его страницу на «МайСпейсе»,
Тристен, тот самый человек, который уже спас меня, когда я в первый раз ударилась о каменное дно.
Я села на стул, внимательно всматриваясь в его лицо. И тут же мне пришла в голову мысль.
Может, он снова сможет мне помочь?
Вероятно. Если удастся его уговорить…
Но придется нарушить некоторые правила, взламывать замки … Была ли я готова к этому, даже ради того, чтобы расквитаться за несправедливость?
Я наклонилась ближе, посмотрела в его выразительные карие глаза.
Готова ли я к тому, чтобы сделать это вместе… с ним?