Дива Девнани пригласила нас на встречу в свой офис. Он находился на острове Ворли у берега, где вдоль широкого изогнутого бульвара протянулся длинный ряд улыбающихся морскому простору домов. Здание Дивы напоминало верхнюю палубу корабля. Высокие выпуклые окна вздувались парусами, по периметру здания тянулся балкон с леером.

Когда двери лифта закрылись, я протянул Карле фляжку. Она сделала большой глоток и отдала фляжку мне. Я поймал взгляд лифтера и предложил фляжку ему. Он тоже сделал большой глоток – плеснул рома в рот, не прикасаясь губами к горлышку, – затем вернул мне фляжку, крутя головой.

– Да благословит Бог всякого, – проговорил он.

– Если всякого, то, значит, и вас, – сказала Карла.

Двери открылись, и перед нами предстала мраморно-стеклянная лужайка со столиками, за которыми лениво паслись чрезвычайно привлекательные девушки в очень тесных юбочках.

Пока Карла разговаривала с секретаршей, я стал бродить между стеклянно-стальными столиками, заглядывая девушкам через плечо, и убедился, что они либо слушают музыку через наушники, либо играют в видеоигры, либо листают журналы.

Одна из девушек подняла глаза от журнала и уменьшила громкость звука в наушниках.

– Могу вам как-то помочь? – спросила она с угрозой, свирепо глядя на меня.

– Да нет… я тут… просто по делу, – ответил я, пятясь.

Секретарша отвела нас в нишу с видом на дверь кабинета Дивы и усадила в плюшевые кресла. У стены стоял столик с деловыми газетами и журналами, содовой водой в стеклянном графине и арахисом в бронзовой отливке человеческой ладони.

Я попытался определить скрытый смысл, вложенный в эту скульптуру.

– Может быть, этим хотят сказать «На большее и не рассчитывайте» или «Вот что осталось от сотрудника, попросившего повышение»? – прошептал я Карле.

– «Бери, что дают», – предложила Карла.

– Браво, – улыбнулся я и похлопал глазами вместо ладошей.

Рядом с нами возникла высокая привлекательная девушка.

– Не желаете кофе? – спросила она.

– Может быть, позже, вместе с Дивой, – ответила Карла.

Девушка ушла, я обратился к Карле:

– Довольно странная здесь обстановка.

– Немного недотягивает до странной. Слишком мало мрамора.

– Нет, я имею в виду девушек. Они же ничего не делают.

– Как это «ничего не делают»?

– Ну так. Сидят и делают вид, что работают.

– Может быть, сегодня у них тут затишье.

– Карла, подумай сама. Там семь хорошеньких девушек, и ни одна из них не занимается делом. Согласись, это немножко странно.

– По-моему, немножко странно, что ты успел их сосчитать, – улыбнулась она.

– Да я просто…

Ровно за минуту до назначенного нам времени дверь кабинета открылась. Оттуда высыпала стайка бизнесменов в идентичных костюмах и с идентичным выражением удовлетворенного честолюбия в глазах.

– Пунктуальность – первое правило воров, – произнесла Карла, посмотрев на часы, и поднялась с кресла.

В дверях кабинета показалась Дива.

– Заходите, – сказала она, расцеловав Карлу. – Я ужасно соскучилась по вам обоим. Спасибо, что пришли.

Она бухнулась в огромное кресло, стоявшее в изгибе черного рояля, который она укоротила и превратила в письменный стол.

На крышке рояля стояла фотография ее отца в серебряной раме. Портрет был украшен цветами, которые отражались желтым сиянием в черной полировке. На подносе в форме павлиньего хвоста курились благовония.

Комната была просторная, но перед столом стояли всего два кресла. Все эти бизнесмены с пустыми глазами провели все совещание стоя. «Жесткая девушка», – подумал я. Но трудно было винить ее в этом.

– Уф, это было нечто, – сказала она. – Выпьете чего-нибудь? Бог свидетель, мне это необходимо.

Она нажала кнопку на интеркоме, спустя секунду дверь открылась, и чрезвычайно привлекательная девушка вплыла в комнату, вышагивая по скользкому полу на опасных для жизни каблуках. Около стола она остановилась, взмахнув коротенькой юбкой, и вытянулась.

– Мартини, познакомься с мисс Карлой и мистером Шантарамом, – сказала Дива.

Карла приподняла руку и произнесла «хэлло», я встал, прижал руку к груди и склонил голову. В Индии это самое вежливое приветствие при обращении к женщине, так как многие женщины не любят обмениваться рукопожатием. Мартини наклонила голову в ответ, и я сел.

– Мне «манхэттен», – сказала Дива. – Карла, ты что будешь?

– Два глотка водки с двумя кубиками льда, пожалуйста.

– А мне лаймовый сок с содовой, – попросил я.

Мартини развернулась на каблуках пятидесятого калибра и медленно удалилась, как жираф в стеклянном зверинце.

– Вы, наверное, удивляетесь, зачем я позвала вас сюда, – сказала Дива.

Я этому не удивлялся и потому немного удивился вопросу.

– Меня удивляет другое, – ответила Карла. – Но ты, я думаю, сама все расскажешь. Как поживаешь, Дива? Мы сколько уж недель не виделись.

– У меня все хорошо, – улыбнулась она, выпрямившись в кресле, в котором ее небольшая фигурка выглядела как в семейной постели. – Устала, но это в порядке вещей. Сегодня я все продала, почти все. Это было последнее совещание из нескольких, состоявшихся вчера и сегодня.

– На каких условиях ты все продала? – спросила Карла.

– Эти мужики фактически управляют компаниями, которыми я владею, и имеют долю акций в качестве бонуса. Я сказала им, что, если продам весь свой портфель сразу, их акции ничего не будут стоить, и предложила вернуть акции мне в обмен на их компании. Пусть управляют ими со своими советами директоров на собственное усмотрение, пусть извлекают дивиденды своим потом и кровью, не тратя ни одного доллара, а я не буду вмешиваться.

– Очень умный ход, – заметила Карла. – Ты как самый крупный акционер не упустишь своего на ежегодном собрании, а повседневной рутины избегаешь. Это все равно что надраться без последующего похмелья.

– Вот именно, – согласилась Дива.

Прибыли напитки.

– У кого-нибудь есть косяк? – спросила Дива.

– Да, – произнесли одновременно Карла и Мартини и посмотрели друг на друга.

Кажется, возникло напряжение. Но эти женские штучки происходят так стремительно и неуловимо, что мужские глаза и инстинкты не способны за ними уследить, поэтому я просто улыбался во все стороны.

Карла достала тонкий косяк из своего портсигара и вручила Диве. Мартини, у которой были только длинные ноги и не было карманов, сердито взглянула на нее, развернулась и прошествовала из комнаты. Оборки на ее юбке трепетали, как пенный прибой у рифа.

– Спасибо, Карла, – сказала Дива. – Итак, с этой минуты я свободная женщина. Если бы солнце уже зашло, я бы выпила шампанского. Коктейли я могу поглощать весь день, но стоит глотнуть шампанского, и мой ай-кью падает на десять баллов, а с таким слабоумием я могу смириться только ближе к ночи. Итак, за женскую свободу!

– За женскую свободу! – подхватила Карла.

Дива помолчала.

– Трудно с ними было? – спросила Карла.

– Все они хотели иметь полный контроль за делами, – ответила Дива, вращая бокал в руках. – Они привыкли лизать пятки мужчине, и мысль о том, что его место займет женщина, была для них невыносима.

– Они высказывались в этом духе?

– Это было видно по их глазам на каждой встрече. К тому же мужчины, всегда готовые предать других мужчин, тоже докладывали мне, о чем они шептались между собой. То, что власть была сосредоточена в моих руках, для них было равноценно объявлению войны. Эти паразиты, которыми отец наводнил свои компании и которые не желали общаться с нами, когда черный рынок чуть не погубил нас, теперь обнаглели и даже стали угрожать. Ты-то, Карла, должна понимать, как все это было.

– Подобных типов надо избегать или уничтожать, – ответила Карла. – Ты могла бы уничтожить их, Дива, – от отца тебе досталась достаточно сильная власть для этого. Почему ты решила устраниться?

– Папа приобрел много акций энергетических предприятий. И в то время, как строительный бизнес с трудом расплачивается с долгами, в энергетике акции приносят прибыль. Я не стала бы связываться с добычей угля и нефти, но он залез в это дело и приковал меня к колесу, которое крутят тысячи рабочих и служащих. Я не могу просто взять и остановить его.

– Значит, ты как-то будешь участвовать в делах? – спросила Карла.

– Да нет. Я только сказала новым управляющим, что, если их деятельность будет чистой и результативной, они будут ежегодно получать долю своих акций обратно.

– А каковы твои собственные планы? – спросил я.

– Я сохранила за собой одну компанию и застраховала ее от продажи – дом моделей с магазином для новобрачных. Я говорила вам о нем. Я его переименовала и добавила к нему консультацию по вопросам заключения брака. Вот им я буду управлять.

– Ага! – воскликнул я. – Так, наверное, девушки в зале – это будущие модели, ожидающие приема на работу?

– Вроде того, – ответила Дива и обратилась к Карле: – С тех пор как мы говорили об этом, прошло время, но я надеюсь, что ты, Карла, не потеряла интереса к этому проекту. Мне очень хотелось бы, чтобы ты высказала свои соображения по этому поводу. Как ты к этому относишься?

– Мне с самого начала понравилась твоя идея, и я рада, что ты претворяешь ее в жизнь. Пока мы находимся в городе, мы в твоем распоряжении. Давай обговорим это на следующей неделе у нас дома за обедом. Идет?

– Хорошо, – задумчиво произнесла Дива, обратив взгляд на увитый цветочными гирляндами портрет отца.

Мы ждали, не желая выводить ее из задумчивости.

– Знаете, почему я хотела, чтобы все называли меня Дива? – спросила она наконец, не отводя взгляда от фотографии. – Как-то на вечеринке я зашла в туалетную комнату и слышала оттуда, как называют меня друзья за моей спиной: Тривия Дивия. И знаете, они были правы. Я была тривиальна. В тот же вечер я потребовала, чтобы все называли меня Дивой. И это был первый раз, когда я почувствовала себя нетривиальной, если можно так сказать.

– Ну, по крайней мере, понятно. Ты почувствовала, что что-то значишь, – откликнулась Карла.

Молодая наследница посмотрела на Карлу и тихо рассмеялась.

– Все к лучшему, – сказала она, поднявшись с места, зевнула и потянулась.

Мы тоже встали, и Дива проводила нас до дверей.

– Я очень рада, что ты теперь свободна, – сказала Карла, обняв ее. – Счастливого полета тебе.

Мы тоже отправились в неторопливый полет на нашем байке, думая каждый о своем. Я думал о бедной маленькой богатенькой девушке, которая одно время жила в трущобах, а потом раздала свое состояние. Карла думала о другом.

– Они все настоящие профессионалки, – произнесла она у меня за плечом.

– Что?

– Они профессионалки.

– Кто?

– Все эти красивые девушки у нее в офисе, которые так красиво ничего не делали. Они бывшие девочки по вызову. Точнее, доминатрисы, специалистки по фетишам. Дива наняла их для своей фетиш-вечеринки, а потом предложила работать у нее. И все они пришли. Они не модели, они работают в брачном агентстве.

– И наверное, очень успешно. А почему ты не сказала мне этого, когда я говорил о них?

– Останови мотоцикл, – велела она, отодвинувшись от меня.

Я свернул на съезд с дороги недалеко от автобусной остановки.

– Ты что, всерьез спрашиваешь меня, почему я не сказала тебе, что мы едем на выставку бывших девочек по вызову? – спросила она, дыша мне в шею.

– Да нет…

Я вырулил на магистраль и проехал по ней немного, но вскоре опять затормозил. На разделительной полосе сидел Олег и играл на гитаре. Мы остановились около него.

– Что ты тут делаешь, Олежка? – спросила Карла, улыбаясь во все распахнутые зеленые глаза.

– Играю на гитаре, Карла, – ответил он со своей русской ухмылкой.

– Ладно, увидимся, – сказал я и увеличил обороты.

Карла слегка нажала пальчиком на мое плечо, и байк затих.

– Почему здесь? – спросила Карла.

– Идеальная акустика, – ответил он, улыбаясь своей расчетливой улыбкой. – Сзади море, спереди здания…

– А что ты играешь?

– «Да начнется день» группы The Call. Этот парень, Майкл Бин, просто святой рок-н-ролла. Обожаю его. Давай я сыграю тебе с самого начала?

– Потом, – сказал я и снова газанул.

– Почему бы тебе не забраться к нам? – предложила Карла.

– Третьим? – в голос спросили мы.

– Мы едем в Донгри и можем подкинуть тебя до дома.

Олег уселся позади Карлы, она обхватила меня ногами, уперев их в бензобак, а спиной привалилась к Олегу, у которого на спине болталась гитара.

Мы проехали мимо команды дорожных копов, собиравшихся рисовать «зебру» на перекрестке.

– Vicaru naka, – приветствовал я их на маратхи. – Не задавайте вопросов.