Глава 20
Happy new year
Глеб метнулся на голос: он раздался откуда-то со стороны фасада, откуда Чужинов и предполагал основное направление атаки. Заскочил в комнату с настежь распахнутым окном – ситуация не та, чтобы экономить тепло. Довольно невежливо отодвинул в сторону выглядывавшего в окно человека, успев подумать: «Не врал Санеев насчет арбалетчиков», – именно это оружие и было у того в руках. Выглянул, ожидая увидеть все что угодно.
Фасад здания выходил на широкую улицу с несколькими заваленными снегом автомобилями. Рядом с давным-давно разграбленным продуктовым павильоном стоял автобус, длинный, с «гармошкой», сейчас превратившийся в один большой сугроб. Сразу за ним начинался сквер с голыми по случаю зимы деревьями, снова проезжая часть, и длинная пятиэтажка, подъездов на восемь, не меньше. Окна пятиэтажки зияли темными провалами, но за них можно не опасаться: расстояние таково, что, для того чтобы работать оттуда, необходимо быть стрелком класса Дениса Войтова, а такие у бандитов найдутся вряд ли.
Опасения вызывал автобус: подходы к нему из музея толком не просматривались, и при всем желании невозможно разглядеть прячущихся за ним людей. На месте Санеева он давно бы его убрал любым доступным способом: слишком уж удобное местечко находится в непосредственной близости перед решительной атакой. Особые надежды у Чужинова были на Дениса: с его позиции совсем другая картинка, и тот, как выяснилось несколькими мгновениями позже, полностью их оправдал.
Грохнуло, из-за автобуса полыхнула яркая вспышка, и сразу же взметнулся вверх большой клуб белого дыма. Вслед за этим оттуда же донеслись громкие вопли и чей-то душераздирающий вой. Из окон бывшего музея сразу же зачастили выстрелы, направленные по мечущимся бандитам, которые почему-то бросились врассыпную из своего укрытия.
Выходя из комнаты, Глеб едва не сшиб с ног Санеева. И обязательно бы сшиб, если бы не успел вовремя его подхватить.
– Глеб, – начал тот, едва утвердившись на ногах, – мы атаковать их хотим. Самое время: они убегают.
– Ну так атакуйте, – ответил Чужинов, подумав: «Тебе что, мое благословение нужно? Мы уйдем, вам здесь жить, так что учитесь справляться сами. Этих не станет, где гарантия, что не заявятся другие?»
Санеев кивнул, хотел еще что-то спросить, но, передумав, только махнул рукой и галопом побежал в вестибюль, откуда доносились возбужденные голоса.
«И правильно сделал, что не стал: не пошлю я своих людей вместе с вами. Это ваша война, а мы уже свою задачу, можно сказать, выполнили. В основном конечно же благодаря Денису».
То, что произошло за автобусом, не могло быть не чем иным, как последствием взрыва заряда РПО «Шмель». Нет, Войтов его не применял, да и не было у них при себе подобного снаряжения. Но Денис не позволил применить его бандитам. Правда, и без удачи не обошлось: заряд из огнемета угодил в автобус, оттого и последствия такие. Получается, что бандиты сами себя накрыли. Вряд ли Денис сделал это осознанно, но, главное, сделал удивительно вовремя. Оставалось только убедиться в своей правоте.
– Чужак, – окликнул его разгоряченный после короткого боя Прокоп Киреев. – Нам что делать? А то весь народ в атаку бросился.
– Оставайтесь здесь. У нас своя задача.
У него отличные бойцы, один стоит нескольких, особенно таких, как у Санеева. Но в бою может погибнуть любой, бессмертных среди его товарищей нет, и потому все должны оставаться в здании.
– Сам ты все же решил к ним присоединиться?
– Схожу посмотрю, я недолго. – Глеб оглянулся на Степана, все время державшегося у него за спиной. – Пошли, Степа, прогуляемся.
Трескотня выстрелов раздавалась уже в отдалении: Санеев преследовал врагов, вероятно, пытаясь уничтожить их всех.
Степана вырвало, едва они зашли за автобус. Когда в толпе срабатывает термобарический заряд, зрелище действительно не для слабонервных. Парень виновато улыбнулся Чужинову и тут же снова сложился пополам. Несомненно, он видел много разных смертей. В том числе и то, что остается от человека, если тот попадает в пасть твари. Но тут все выглядело совсем иначе. Куда страшнее того, с чем ему приходилось сталкиваться прежде.
«И поделом вам, – думал Глеб, рассматривая маркировку на сохранившихся тубусах огнеметов, указывающих, что помимо термобарических боеприпасов в распоряжении бандитов были и дымовые. – Парочки вполне хватило бы, чтобы выкурить нас из здания. Или, по крайней мере, сделать сопротивление невозможным. Но нет, они захотели решить вопрос радикально. Ну и наше счастье, что заряд не угодил в музей или даже не унесся куда-то вдаль, а рванул на месте. Так что всем нам нужно Дёне в ножки поклониться».
Взгляд его равнодушно скользнул по трупам бандитов и остановился на открытом канализационном люке, возле которого было сильно натоптано. И сразу стало понятно, каким таким образом бандиты смогли незаметно скопиться за автобусом.
Тут были не все – вероятно, только ударная группа. Но после того как она почти в полном составе вышла из игры, остальные дрогнули, и теперь за ними азартно охотились обитатели музея.
– Пришел в себя? – спросил он у Степана. Тот, вымученно улыбаясь, кивнул. – Тогда пройдемся еще, – и зашагал в сторону, противоположную той, откуда они пришли.
Когда за автобусом прогремел взрыв, Чужинов инстинктивно отпрянул от окна, укрывшись за боковой стеной. Именно в тот момент он и увидел то, что хотел сейчас выяснить окончательно.
– Глеб, мы их преследуем? – спросил Степан.
Он имел в виду две цепочки следов, ведущих в ту же сторону, куда они направлялись. Недобитки явно пытались как можно быстрее покинуть страшное место. Но Чужинова интересовали совсем не они.
– Нет. Ты вот что: держись-ка лучше сбоку от меня. И еще убери палец со спускового крючка. И на будущее запомни: он должен быть там только в том случае, если ты собрался стрелять.
«Не хватало еще, чтобы он споткнулся и в спину мне пальнул, – подумал Чужинов. – И вообще, зря я, наверное, все затеял с таким напарником».
Так вот, когда прогремел взрыв, сорвавший планы бандитов по захвату музея, увидел он в стороне, как метнулась чья-то тень. Хотя чья она могла быть, если не зимней твари? Впрочем, полностью он уверен не был: возможно, это был отблеск от вспышки, возможно, что-то еще.
Но выяснить хотелось.
Тело первого бандита они обнаружили на углу жилого дома, там, где его догнала пуля. Она вошла ему в шею, уронив в такой неестественной позе, что одного взгляда было достаточно – мертв. Следы уцелевшего заворачивали за угол. Вскоре в какой-то сотне метров нашелся и второй, тоже мертвый. Только к его смерти ни бойцы Санеева, ни тем более его собственные, успевшие изрядно проредить бандитов во время паники, не имели никакого отношения: голова мертвеца была почти отделена от тела, части самого тела отсутствовали, а вокруг хватало следов твари.
– Крупные какие следы! – прошептал Степан. – Глеб, а вообще, похоже, она здесь не одна была.
– Две их, Степа, было, две, – тоже негромко произнес Чужинов.
– Что будем делать, Глеб? – по-прежнему шепотом спросил Степан, тревожно озираясь вокруг.
– Назад возвращаемся, что же еще? А еще молчим, но слушаем, – добавил он, пресекая попытку Степана задать очередной вопрос.
Чужиновым двигал не праздный интерес – убедиться в том, что тварь из окна ему не показалась. Дело в другом. Облудок – существо необычайно хитрое, и ситуация, когда люди воюют между собой, дает ему возможность на них поохотиться. Причем без особого риска, ведь люди полностью поглощены тем, что убивают друг друга. Именно этого Глеб и опасался, как выяснилось теперь, не напрасно.
Перестрелка где-то там, вдали, все не затихала: бой продолжался. И ладно, если твари начнут охотиться на бандитов, а если нет? Вернее всего – нет, потому что находятся они в тылу Санеева. Нужно возвращаться, потому что вдвоем со Степаном им не справиться. Даже в паре с любым из своих людей Глеб рисковать не стал бы: слишком мало шансов одолеть сразу двух облудков здесь, в городе. Придется поднимать всех.
Они уже повернули назад, когда совсем недалеко, буквально за соседним домом, послышались панические крики и частая стрельба.
– За мной! – переходя на бег, скомандовал Чужинов.
Еще на подходе Глеб определил, что они не успели: все стихло – ни криков, ни выстрелов, ни возбужденных голосов людей, которые только что смогли избежать смертельной опасности. Он не ошибся: когда они со Степаном выбежали из-за угла, на окровавленном снегу лежало три неподвижных окровавленных тела, и у всех трех были разворочены шеи.
«Это были раненые, – догадался Чужинов по повязкам на них, – и они возвращались. Тут их облудки и перехватили».
Он взглянул на Степана: как он? Еще не хватало нянчиться с ним тогда, когда в любой миг могли появиться эти существа.
– Держись, парень! – как смог приободрил его Глеб, а рука сама потянулась за пистолетом. Возможно, оружие в руках Степана идеально подходит для выживания космонавтов, но сейчас от восемнадцатизарядного пистолета будет куда больше толку.
Тварь появилась в тот момент, когда он протянул руку с «Бердышем» Степану. Возникла внезапно, выпрыгнув из темного провала окна, и благо что Глеб держал фасад дома под контролем.
Стрелять из автомата он начал с одной руки, в прыжке, сметая в полете Степана, потому что тварь метила именно в него. Автомат успел выплюнуть несколько пуль, когда тварь, уронив Чужинова на снег, придавила его всей тяжестью туши.
Тварь дергалась, стараясь добраться до горла. Дергался и он сам, пытаясь отгородиться автоматом от ее испускающей зловоние пасти, прикрывая им горло, а где-то рядом кричал Степан. Рука Чужинова нащупала рукоятку пистолета, который он, падая, выронил. И он уже успел за него ухватиться и даже прижать ствол к боку твари, когда та новым толчком выбила пистолет.
«Все – это конец!» – успел подумать Глеб, когда тварь вдруг перестала дергаться и разом обмякла.
С трудом скинув ее с себя, Чужинов рывком поднялся на ноги. Первое, что он увидел, были огромные глаза и трясущиеся руки Степана, который все не мог вставить автоматный патрон в нижний из трех стволов своего оружия.
Глеб крутнулся, пытаясь увидеть другую тварь. Она должна быть где-то рядом. И он увидел ее всего-то в десятке метров, в проеме окна, но смотрела та не на него, а куда-то ему за спину.
– Чужак! – услышал он голос Семена Поликарпова и топот нескольких ног. – Держись!
«Держусь, – подумал он, вскидывая автомат. – Теперь уже несложно».
Щелкнул боек, но выстрела не последовало. Осечка! Он рванул затвор на себя, выбрасывая негодный патрон из патронника, снова припал к прицелу. И в тот самый миг, когда он его взял, тварь исчезла. Глеб выстрелил, отлично понимая, что опоздал.
– Цел? – одновременно спросили – он у Степана, а прибежавший вместе с Семеном и Егором Рустам у самого Чужинова.
– Цел! – ответил Степан.
Глеб лишь кивнул, думая о том прощальном взгляде, которым успела одарить его тварь перед своим исчезновением.
Санеев выглядел очень довольным. Казалось бы, и раненых хватает, и убитых несколько человек, а тут столько радости в его глазах.
«Это сколько же бандиты у него крови попили, – глядя на него, размышлял Чужинов. – Нет, никогда мне не понять: беда одна для всех, но люди умудряются еще и сами себе создавать проблемы, воюя друг с другом».
Санеев долго рассыпался в благодарностях, пока Глеб его не прервал:
– Много ли от нас помощи было? Вы сами справились. Но Дениса отблагодари: если бы не он, все могло бы сложиться совсем по-другому.
Сам Денис в ответ на горячую благодарность Санеева лишь сказал:
– Почти магазин расстрелял, должны будете.
– Да не вопрос! Сейчас мы такой пир устроим, парни! У нас водочка финская есть и даже джин, на любителя. А еще мы вам в дорогу столько всего дадим, что не унесете. – На мгновение лицо Санеева омрачилось. – Семь человек погибли, а раненых еще больше. – И тут же, вероятно, прикинув, что убитых могло быть значительно больше, если не все, он повеселел: – Счастье, что вы так вовремя здесь оказались! И не вздумайте на обратном пути мимо пройти.
– Это уж как гражданин начальник решит, – заявил Денис, хитро посмотрев на Чужинова.
Тот промолчал, но и без слов было понятно: вряд ли на обратном пути удастся обойти Малиновку стороной, парни его потом живьем съедят, донжуаны хреновы.
«А вообще, пока все удачно складывается, – размышлял он. – По дороге назад в каждом селении, где успели побывать, нас должны встречать хорошо».
На следующий день, уже перед самым уходом, к Чужинову подошел Степан. В который раз поблагодарив за спасение, он снова начал объяснять:
– Глеб, в обоих верхних стволах картечь была, побоялся я, что тебя задену, когда тварь сверху оказалась. Из нижнего пальнул, да что толку. А потом…
– Все нормально, Степа, не бери в голову, – только и ответил ему Чужинов. – Ладно тварь, но если бы меня свои пристрелили, я бы не пережил, – пошутил он. – И правильно сделал, что оружие сменил. – Теперь на плече у парнишки висел трофейный автомат, и Чужинову пришлось с ним поделиться снаряженным магазином.
– Глеб, я что еще хотел сказать… – Степан на некоторое время замялся. – В общем, та тварь, которую так и не нашли, она на тебя смотрела, как будто запомнить пыталась.
«Чушь какая! – подумал Чужинов, пожимая на прощанье руку Санеева. – Тварь она и есть тварь. Нечего тут выдумывать».
Пурга мела который день подряд, заставив их найти приют в конторке второго этажа какого-то механического цеха. Не мерзли: в одном из баков тягача на базе «Урала» нашлось достаточно соляры. Дальше насыпали в ведро песок, залили его солярой – способ обогреть помещение давно проверенный, знай себе подливай вовремя новую порцию горючего. Ну а побочные эффекты в виде сажи, копоти и едкого запаха – ничто в сравнении с тем, чтобы сидеть в холоде.
Борясь с одолевающей скукой, переговорили на все темы, которые только пришли в голову, растормошив даже обычно молчаливого Крапивина. Посмеялись или сделали вид, что смеются над анекдотами. Многие из них оказались с бородой такой длины, которая даже прежней бороде Рустама была на зависть, о чем Денис Войтов и не преминул заявить. Наконец просто выспались впрок.
– Эх, знать бы, что все так обернется, переждали бы метель в Малиновке! – Джиоев мечтательно потянулся на лежанке. – Вот там точно бы скучать не пришлось. Такие девахи!
– И не говори! – При воспоминании о Малиновке Семен приобрел не менее мечтательный вид. – Когда еще такое повторится! Я бы вообще там жить остался.
– Сбежал бы через месяц, – ухмыльнулся Прокоп. – Все хорошо в меру. А каждый день как на работу – это уже перебор. Ладно бы с одной, но вы же дорвались до бесплатного. Кобели, одним словом.
– Это в тебе, Андреич, возраст говорит, – не остался в долгу Рустам. – Лет двадцать назад ты бы совсем другую песню пел.
– Двадцать лет назад одной рукой за сиську, другой за оружие держаться не приходилось, – то ли согласился Киреев, то ли возразил. – Ладно, о бабах – это надолго. А вы хоть помните, какой завтра день?
– Еще бы! – сказал Поликарпов, осторожно подливая солярку в ведро. – Новый год завтра. Только настроение какое-то не предпраздничное.
– Праздновать дома будем, – резонно заметил Денис. – А что до настроения, так живы, и слава богу. Пока для нас главное – на сектантов не нарваться.
Про общину, которая возвела культ твари в религию, слышали все. Существует, мол, такая секта, где поклоняются тварям, считая их божественным наказанием за грехи, в которых погрязло человечество. И самым тяжким грехом стало использование электричества. Терпел Господь, терпел, да и закончилось его терпение: пользуешься электричеством – обратись в тварь! Ко всему этому Чужинов относился спокойно: во что только люди не верили и раньше. Иные даже добровольно в скопцов себя превращали. Но то, что сектанты приносят тварям человеческие жертвы, безусловно, настораживало. Вот и Санеев предупреждал:
– Вы поосторожнее в окрестностях Однинска. – И пояснил: – Мало тварей, так еще ходят упорные слухи, что сектанты именно в тех краях и обитают.
– Слухи слухами, а самому-то тебе приходилось в ваших краях их видеть? – усомнился Киреев.
– В том-то и дело, что да, – кивнул Санеев. – Прошлой зимой к нам забредали. Паломники или агитаторы… как их там правильно? В общем, приперлись и давай проповеди читать. Внутрь конечно же мы их не впустили, но они и без того так достали своими завываниями. Едва сдержались мы, чтобы не пристрелить парочку. Перекрестились все, когда они ушли наконец. А через день, когда мы вылазку в город делали, человек у меня бесследно исчез. Возможно, они и ни при чем, и все же я склоняюсь к мысли, что их работа…
– И куда этот мир вообще катится? – протяжно зевнул Прокоп. – Одни жрут себе подобных, другие этой мерзости, как богам, поклоняются.
– Да куда ему дальше-то катиться? И так уже край. – Вторя ему, еще более продолжительно зевнул Войтов. – Ладно, как говорится, бог не выдаст – свинья не съест. Семен, форточку открой пошире – угорим с твоим очагом, и без того уже как кочегары выглядим, все в копоти. Да и жарко.
– Жар костей не ломит, – возразил ему Поликарпов.
– А вошь тепло любит, – продолжил Денис. – Кстати, Чужак, праздничный ужин у нас завтра будет?
– По погоде, – ответил тот. – Если пурга к утру стихнет, двинем дальше. Нам каждый лишний день в пути и без всяких праздников расход продуктов. Ну а если же нет, сам бог велел.
«Нормальные парни подобрались, – размышлял он. – Уже которые сутки будто взаперти, и ни одной склоки, даже самой мелкой».
– Чувствую я, что нам в этой «хате» еще пару деньков париться, – заявил Денис. – Так что, Рома, готовься заранее: как и из чего праздничные закуски будешь сооружать. Ты вообще у нас мастер из дерьма конфеты делать.
Денис был прав: Крапивин действительно мог из самых немудреных продуктов соорудить такое, что остальные только диву давались. Несколько раз уже могли убедиться.
– Да не вопрос: придумаем что-нибудь, – кивнул Крапивин. – А если кто-нибудь вспомнит такой анекдот, который я не слышал, пока мы здесь находимся, еще и тортик сооружу. – Он ухмыльнулся, довольный, поскольку не рисковал ничем.
– Рома, ты – гад: знаешь, что загадать. – После всеобщего молчания первым сдался Денис. – Да, кстати, – и он рывком сел на нарах, сложенных из дверного полотна, брошенного на дюралюминиевые блоки от двигателей, благо подобного добра вокруг хватало, – запашок в дальнем углу цеха никому странным не показался?
За цехом возле забора находился на удивление отлично сохранившийся с прежних времен сортир, но говорил Дёня конечно же не о доносившихся оттуда ароматах. Которых, по случаю зимы, и быть не могло.
Снова помолчали.
– Есть как будто бы немного, – без всякой уверенности в голосе произнес Семен. – Но утверждать не стану.
– И мне вроде бы показалось, – сказал вслед за ним Егор. – Я как раз мимо проходил, и тут ветер ненадолго стих. Но не уверен.
– Я тоже что-то унюхал, – заявил Прокоп. – Как будто бы, – подумав, добавил он.
Переглянувшись, все как по команде уставились на Чужинова. Когда что-то кажется одному или даже двоим – это еще не факт, но когда нескольким… Есть повод призадуматься.
– Вот и я не уверен: есть, нету, – ответил Глеб. – И не смотрите на меня: не болит у меня голова. Вернее, болит, но по другому поводу: как бы отсюда выбраться поскорее. Неизвестно, сколько нам в Однинске торчать придется, а запас продуктов не бесконечен. И надежды, что сумеем там что-нибудь раздобыть, мало – не прежние времена.
Все единодушно согласились. У любого продукта есть срок годности, и зачастую он значительно больше, чем указано на упаковке, – все зависит от условий хранения. Глебу приходилось пробовать сгущенку с воинских складов, изготовленную еще в тридцатых годах прошлого века. Сгущенка как сгущенка, не хуже и не лучше нынешней, хотя ей едва ли не век. Но условия хранения у нее были идеальными, потому и не пропала. Чего не скажешь о продуктах, что остались с прежних времен, когда на земле не было никаких тварей. Летом – жара, зимой – морозы, и потому продукты, как правило, портились. Безусловно, вполне пригодные в пищу можно найти и сейчас, но заниматься этим нужно целенаправленно, а главное – знать, где искать. У них же задача совсем другая, и потому разве что им посчастливится случайно на такие наткнуться.
Что же касается запашка… Самое удачное определение для исходящей от твари вони, на взгляд Чужинова, придумал Прокоп Киреев. Давно, еще в самом начале, уже более пяти лет прошло, тот сказал: «Как будто собрали в кучу полгода не стиранные портянки, а сверху еще и испражнились коллективно», – и с ним трудно было не согласиться.
Так пахнет даже единственная особь. Когда их много, вонь стоит такая, что глаза поневоле начинают слезиться. На свежем воздухе все не так страшно, но в тех местах, где твари залегают в спячку… Глеб даже головой мотнул, вспомнив вонь, что стоит в таких вот кублах. И еще: твари поодиночке на зиму спать не заваливаются, их всегда много – полсотни, сотня, бывает и больше. И если им не посчастливилось наткнуться на такое кубло, возникают такие проблемы, что даже думать о них не хочется.
Чужинов потер виски: не ломит в них, он вообще ничего не чувствует.
– Ладно, темно уже. Спим до утра, а там, глядишь, и пурга закончится. Если же нет, попробуем определить, откуда наносит и твари ли это. Рома, ну а ты перед сном все же подумай, из чего торт будешь стряпать: есть, есть у меня анекдот, и ты вряд ли его слышал. Только учти, армейский – из сгущенки с накрошенным печеньем – не принимается.
– Даже если у тебя волшебным образом в рюкзаке вдруг окажутся сгущенка и печенье, – добавил от себя Прокоп.
Глеб долго не мог заснуть: выспался за эти дни. Судя по шорохам и совсем не сонному дыханию товарищей, не спалось никому. Он уже хотел подменить дежурившего первую треть ночи Егора – все равно не спится, когда его опередил Войтов. Правда, сам Егор упорно не соглашался, они даже поспорили немного шепотом. Покрутившись еще какое-то время и тщетно пытаясь вспомнить свежий анекдот – из ситуации предстояло выкручиваться, Чужинов все же уснул.
Проснулся он от того, что Прокоп тряс его за плечо:
– Вставай, Глеб, Егор кубло обнаружил. Будет у нас сегодня и праздничный салат оливье, и тортик с шампанским. Хеппи нью еа, мля!..
