ГЛАВА 25
— Босс, на мостик незамедлительно, босс, на мостик, — прохрипел динамик на стене.
Я кое-как вскарабкался на ноги, опираясь о стену. А еще на более крепкую Анжелину. Она-то почти не запыхалась.
— Всего лишь… ха-ха… малость не в форме, — утробно хохотнул я. Она благоразумно промолчала. — Брам, пойдем-ка лучше с нами. Поможешь нам найти посадочную площадку. Да вдобавок впервые прокатишься на лифте! — А мне не придется карабкаться по лестнице.
— Сообщите, куда мы следуем, да побыстрей, — вместо приветствия сказал капитан. — Я больше не хочу напрашиваться здесь на неприятности. Но и не хочу поджарить аборигенов при взлете.
— Мы примерно в двадцати кэмэ от посадочной площадки. Дорогу покажет вам мой коллега. Брам? — Я указал на обзорные экраны, дававшие изображение поля на все 360 градусов.
Он неспешно огляделся, ориентируясь в пространстве. Игнорируя надвигающиеся зеленые орды, я не торопил его. Наконец он аккуратно указал:
— Туда. К той группе деревьев с холмиком по ту сторону.
Двигатели взревели, и палуба навалилась тяжестью на наши ноги.
Под нами заскользил лес, и очень скоро показалась излучина реки. По мере приближения изображение росло.
— Там, — сказал я. — Сажайте в центре поля, подальше от реки. Мальчики согнали свинобразов к воде.
Посадка прошла гладко, разве чуток тряхнуло. Обернувшись, я увидел, что Брам изо всех сил вцепился в пульт, остекленевшим взглядом уставившись на раскинувшийся внизу пейзаж.
— Прямо не верится… что-то подобное… — выдавил он, ошеломленный и кораблем, и полетом, за один миг катапультированный из железного века прямо в просвещенный век науки. Анжелина тоже смотрела на него, понимая его чувства. И приобняла его за плечи.
— Это ваше будущее, Брам. Теперь ты тоже часть этого, ты увидишь все его чудеса.
Он с улыбкой кивнул.
— Как много еще предстоит узнать, — проронил он тихонько, покидая мостик.
Нижний шлюз уже был распахнут, и на обзорных экранах мы видели, как радостные пассажиры сплошным потоком устремляются на поле, спеша к толкущемуся у воды стаду. Услышав их, увидев их, свинобразы мимо мальчишек лавиной ринулись навстречу шумному воссоединению с криками, хрюканьем и почесыванием.
— Не составить ли им компанию? — взяла меня за руку Анжелина.
— А в самом деле! Но, надеюсь, сперва ты составишь компанию мне в тосте за победу. Своего рода…
— Конечно. А еще мы освободили бедных инженеров из омерзительного плена, и Ганса тоже. Этим стоит гордиться.
После стольких дней незатейливой жизни без излишеств бар казался воплощением роскоши — мягкие кресла, еще более мягкая музыка, а вот напитки бодряще крепкие. Мы чокнулись.
— Во время нашей неолитической эпопеи радостей цивилизации мне недоставало, — признался я, подняв глаза на вошедшего капитана.
— С удовольствием составлю вам компанию. — Он взял бокал. — Я не на вахте. Так и думал, что застану вас здесь. Спасибо. — Он сделал долгий глоток и опустился в кресло. — Нам надо о многом поговорить.
— В самом деле. Но обождать с этим нельзя?
— Увы. Терпеть не могу беспокоить в часы досуга, но вовне многие взывают к вашему вниманию. Штрамм их сдерживает, поскольку ему не все равно, кого он пускает на корабль.
— Понимаю. — Я с кряхтением встал.
— Я составлю тебе компанию позже, — сказала Анжелина. — Я не почувствую себя чистой, пока не смою этот кошмарный зеленый цвет.
— Хотите выйти туда? — с нотками упрека произнес Штрамм, когда я подоспел. Он смотрел на экранчик над пультом управления порталом, показывавшим, что происходит в непосредственной близости. Там Брам толковал с двоими из своих следопытов. Насупленный Эльмо сидел на траве, жуя соломинку с крайне уязвленным видом.
— Если разрешается, то да, — ответил я.
— Никто не вернется на борт, пока я не дам добро. Техобслуживание надо было провести давным-давно, и я не собираюсь нянчиться еще и с чужаками.
— Согласен. Но нам может понадобиться убираться отсюда впопыхах. Мерзкие зеленцы того и гляди нахлынут сюда всем скопом, как только смогут его организовать. И будут очень не в духе.
— Перед взлетом нужно пополнить запасы реактивной массы и питьевой воды. Чтобы дотянуть шланги до реки, мне понадобится физическая сила.
— Пришлю. Еще что-нибудь?
— Не сейчас…
Крайне неохотно он выпустил меня наружу — и закрыл внутренний люк, как только я ступил на пандус.
— Кузен Джим, надоть уладить такую уйму штуковин…
— Позже, — оборвал я. — Сейчас нам нужен ты и еще с полдюжины добровольцев помочь Штрамму дотащить водяные шланги. Незамедлительно. — Я протиснулся мимо него.
И увидел лошадей, в изрядном количестве появившихся в дальнем конце поля, впряженных в тяжело нагруженные волокуши. А затем стало подходить все больше и больше людей.
— Мы должны уходить сейчас же, — сказал Брам. — Очень трудно прощаться с новыми друзьями со звезд. Но мы знаем, что после стольких причиненных нами бед зеленые следопыты приведут сюда своих людей в огромном множестве. Мы должны уйти как можно дальше и как можно быстрее.
— Но это же мы на них напали, а не вы, и освободили их пленников.
— Они не видят разницы. Преследовать — и убивать — будут всех бледнолицых без разбора.
— Это нечестно! — возмутился я.
— Такова наша жизнь, другой мы не знаем. Но теперь у нас появилась надежда, принесенная новыми друзьями со звезд. Покидайте этот несчастный мир. Надеюсь, вы не забудете здешние леса и тех, кто в них живет.
— Ни за что не забуду! Но разве ты не можешь отправиться с нами?
Он покачал головой в безмерной печали.
— Если б я только мог! Как я жажду увидеть чудеса множества иных миров! Но мое место здесь, на этой бедствующей планете. С моим народом. Но не забывайте нас, наши новые друзья со звезд.
— Мы не просто не забудем. Клянусь. Я вернусь и приведу тех, кто положит конец расовой войне и розни. Не могу сказать, когда это случится, но я вернусь.
Он кивнул, улыбнувшись мне сквозь бездны печали. Развернулся и зашагал за остальными. Они уже покинули поле у реки, скрывшись в лесу. Возобновив нескончаемое бегство от жестокого и беспощадного врага.
— Дорогу! — крикнули сзади. Я отступил, и мимо промчалась бригада фермеров с бухтами шлангов на плечах. И почти тотчас же вдали послышались заунывные визги — плюс время от времени всхрюки протеста. Кабаны шли первыми, а стадо трусило по пятам. Фермеры со смехом перекрикивались, понукая свинобразов двигаться вверх по пандусу в корабль.
За их спинами поле опустело. Небо нахмурилось — налетели грозовые тучи, и на поле вдруг обрушился ливень. Я укрылся от него на корабле, погрузившись в мысли куда более темные, чем небосвод.
— Босс, на мостик незамедлительно, — крякнул динамик у меня над головой.
Я пошел, радуясь возможности ускользнуть от углубляющейся депрессии. Что мы сумели совершить за время опасного визита на планету? Попасть в беду — и выпутаться из нее. Растревожить осиное гнездо ненависти и гнева. Старались принести хоть капельку мира, а вместо того посеяли новый раздор. То, что удалось освободить от плена четверых, — утешение слабое, ведь остальная-то планета — все тот же бурлящий котел ненависти, что и до нашего прибытия.
Осерчав, я мысленно взял себя за шиворот и хорошенько тряхнул.
— Нет, Джим! Сегодня ты воплощаешь силы добра во Вселенной. Не сейчас, но однажды ты принесешь этому бедствующему миру и помощь, и утешение.
— Разговариваем сами с собой, а? — окликнула меня Анжелина. — Приметы надвигающейся старости?
— Нет. Я просто принес присягу вернуться на эту ужасную планету и к ее бедствующему народу. Мы должны переменить это — и переменим!
Она с улыбкой подарила мне поцелуй.
— Из уст любого другого я бы сочла это напрасной похвальбой. Но в устах Джима ди Гриза это стопроцентная гарантия. Я пошла на вечеринку.
— Какую еще вечеринку?
— Ту, что мы устраиваем в честь спасенных бедолаг. Решили, что их надо малость развеселить.
Наши пути разошлись; мой вел на мостик. Интересно, что за очередной кризис подстерегает меня там? Как выяснилось, очень даже немаленький.
— У нас хватит гравитонов для одного среднего Припухания — или двух коротких, — предельно мрачно поведал капитан. — Что так, что эдак, куда мы угодим — дело случая. Как повезет.
— Не очень-то вдохновляющая новость. Есть ли еще какие-нибудь факторы, которые можно принять в расчет?
— Направление, — повернувшись к усеянному звездами экрану, он указал на самый яркий участок, с самым густым скоплением светил. — Галактический центр. При всякой возможности я направлял курс туда. Чем больше солнц, тем больше планет, с которыми мы могли бы выйти на связь.
Пока мы беседовали, я смотрел на панорамные обзорные экраны, показывающие обстановку снаружи. Ливень утих, в синем небе заиграла радуга. Наши новые друзья и их лошади давным-давно скрылись. Теперь виднелась лишь горстка людей, стоявших у шланга, протянутого к реке.
— Чем дальше, тем лучше, — сказал я.
— Что?
— Когда играешь, мелочиться не следует. Выбирай стратегию — и воплощай ее. Делайте самое большое Припухание, какое удастся. Идем ва-банк.
Надеюсь, в голосе у меня было куда больше уверенности, чем в душе. Кто смел, раз-два — и сел. Или что-то в том же духе.
— Надо оставить резерв гравитонов. Чтобы подойти к хоть какой планете поблизости.
Это небрежное «хоть какой» мне не понравилось. На экранах команда помощников неторопливо шагала к кораблю, а шланг пульсировал, явно наполнившись водой. Радуга угасла вслед за ливнем. И больше нигде ничто не шелохнется…
Или нет? Вроде бы что-то промелькнуло в дальнем конце поля, где деревья доходят до самого берега реки. Увеличив изображение, я навел на резкость. Ничего. Померещилось. Глюк от усталости и перенапряжения.
— Окончательный курс я проложить не могу, пока мы не выйдем на орбиту, — пробормотал капитан, колотя по клавишам. — Я бы хотел стартовать, как только цистерны будут заполнены.
— Лучше и не придумаешь. Хватит с нас этой гибельной планеты…
— Штрамм, — проговорил он в интерком. — Как там с водой?
— Питьевые цистерны полны. Добираю остатки реактивной массы.
И тут мое внимание привлекло что-то мелькнувшее на опушке. Что-то там все-таки есть.
— Капитан, не посмотрите ли на те деревья?.. — Голос мой пресекся, потому что лес как-то разом изверг бегущих людей.
Сотни… нет, тысячи! Со всех сторон. Капитан врезал по кнопке тревоги, пронзительно взвывшей и в корабле, и снаружи.
— Экстренная ситуация! Взлетаем, как только люки закроются. Экстренный взлет! Оставшиеся снаружи, на корабль!
Они уже бежали что есть духу, а на поле — со всех сторон — выплескивались все новые и новые полчища зеленых. Передние ряды атакующих колебались, но их дубинками гнали вперед заградительные отряды.
— Штрамм! Отключить насосы, обрезать шланг!
Последний из наших вскочил на втягивающийся пандус. Сирены завывали по-прежнему. Капитан стукнул кулаком по пульту, глядя на красный огонек, означавший, что шлюз еще открыт.
— Бесчеловечные изверги! — воскликнул он. — Избивают собратьев, гонят к кораблю. Прекрасно зная, что, если мы включим стартовые двигатели, те обратятся в пепел. В надежде, что это нас остановит.
Избивающие и избиваемые все так же мчались к нам. Навстречу мгновенной кремации.
Красный огонек сменился зеленым.
— Взлет! — взревел капитан, припечатав кнопку.
Рокот двигателей стремительно взмыл до оглушительного рева. Палуба задрожала и вдруг рванулась вверх. Обзорные экраны заволокло огнем и дымом. Сирены тревоги смолкли.
Как только мы вышли на орбиту, капитан пустил видеозапись задом наперед в замедленном темпе. Неистовство дыма и пламени мало-помалу сошло на нет.
— Стоп-кадр! — скомандовал я.
Травы на поле было попросту не видно, скрытой бегущими, толкающимися, падающими фигурками атакующих. Пламя ракетных двигателей было направлено прямо на них. Подавшись вперед, я ткнул пальцем в экран.
— Поздравляю со своевременным стартом, капитан! — Передние ряды атакующей толпы были в считаных метрах от выхлопа. — Вы спасли им жизнь.
