Мак с Мефистофелем очутились на пороге невысокого каменного здания, построенного неподалеку от того места, где обычно вершился Суд Тысячелетних Войн.

– Где мы находимся? – спросил Мак.

– В Приемной Лимба, – ответил Мефистофель. – Я держу здесь небольшой склад, где вы можете хранить картину Боттичелли. Или вам угодно сразу продать ее мне?

– Нет, нет, – сказал Мак. – Мне бы хотелось оставить ее у себя на некоторое время. Ну, как я сыграл?

– Прошу прощения?

– Я хотел сказать, как я справился со своей ролью в вашей… как ее там… войне во Флоренции?

Мефистофель не проронил ни слова, пока они не вошли в дом. Показав Маку комнату, где он может оставить свое добро, он сказал:

– Вы ничего не достигли, пытаясь уладить ссору между Савонаролой и Медичи. За свои безрезультатные действия вы получили круглый ноль, и ни одного очка в плюс или в минус.

– Зато я предупредил Макиавелли, чтобы он не писал свою книгу. Это ведь хорошее дело, не так ли?

Мефистофель пожал плечами:

– Нам это неизвестно. Такими вещами занимаемся не мы, а Судьба. Она – наш главный судья. Добро и Зло находятся в подчинении у Того-Что-Должно-Быть. Кстати, кто был тот человек? Мне показалось, вы с ним знакомы.

– Какой человек?

– Который удержал Пико делла Мирандолу в тот момент, когда он уже был готов застрелить вас.

– Какой-то чудак, – сказал Мак, твердо решивший не упоминать имени Фауста. – Я его не знаю… Прекрасная картина, не правда ли?

Мефистофель полюбовался картиной, держа ее на расстоянии вытянутой руки.

– Да, картина прекрасна. Я буду очень рад, когда она перейдет в мои руки.

– Нет-нет, не сейчас, – быстро проговорил Мак. – Мне бы хотелось знать, какова ее рыночная стоимость.

– Хорошая мысль, – ответил Мефистофель. – Вот заклинание, которое перенесет вас в Лондон. Не задерживайтесь, однако. Не забывайте, что вам предстоит участвовать в следующем эпизоде.

– Не беспокойтесь, я вернусь точно в срок! – заверил его Мак.

Мефистофель кивнул и растаял в воздухе.

Мак оглядел комнату. В дальнем углу стоял большой металлический ящик с дверцей, из которой торчал длинный ключ. Мак открыл замок и уже собирался положить в этот вместительный ящик картину, как вдруг земля у него под ногами задрожала. Сделав шаг в сторону, он глянул себе под ноги – в полу образовалось небольшое отверстие, и из него показался конец маленькой острой кирки. Затем на помощь кирке пришла лопата. Земля по краям начала осыпаться вниз, и дыра в земляном полу быстро расширялась. Наконец из тоннеля, похожего на кроличью нору, вылез гном. Это был Рогни.

– Здравствуйте, – сказал Мак. Он тотчас узнал коротышку – они встречались на Шабаше: демон Аззи нанял гномов для уборки мусора, и Рогни был назначен бригадиром метельщиков.

– Прекрасная картина, – кивнул головою Рогни. – Где вы достали ее?

– Картину? О, в одном местечке, которое называется Рене… Ренессанс. Это где-то в Италии, неподалеку от Флоренции.

– Правда? Что же вы там делали?

– Я участник Спора между силами Добра и Зла, – ответил Мак, приняв важный вид. – От исхода этого спора зависит будущее человечества. Победившая сторона получит право управлять судьбами людей на протяжении целой эпохи.

– Так, значит, вас отправили в Ренессанс затем, чтобы вы достали там эту картину?

– По правде говоря, я сам не знаю, зачем меня туда послали. Конечно, я занимался там еще кое-какими вещами… А эта картина… Перед отправкой во Флоренцию Мефистофель сказал мне, что ему хотелось бы иметь полотно Боттичелли, и он щедро заплатит мне, если я принесу ему одну картину. Но я ее еще не продал. Мне хочется узнать, сколько она сейчас может стоить.

– Значит, он хотел, чтобы вы достали ему картину?

– Ну, конечно. Раз уж я все равно там оказался, так почему бы не воспользоваться случаем?.. Ах, извините, не могу дольше с вами разговаривать. Я очень спешу. Мне надо попасть в Лондон по одному важному делу.

– Желаю удачи, – сказал Рогни. – Может быть, мы еще встретимся в Лондоне.

– Буду очень рад, – ответил Мак. Поколебавшись несколько секунд, он добавил, глядя на дыру в полу: – Простите… я надеюсь, вы тут уберете за собой, прежде чем уйти?

– Не беспокойтесь, я сделаю все, как было. Ваша картина будет в полной сохранности.

Расставшись с Маком, Рогни еще некоторое время размышлял о том, какой он все-таки глупый, этот парень. Полнейшее ничтожество, несмотря на свою представительную внешность. Даже не догадывается, что им управляют, как марионеткой. Очевидно, он никогда и не пытался жить своим умом. Все ждет чьей-нибудь подсказки и старается угодить другим людям. Вероятнее всего, таким он и останется на всю жизнь… Тем не менее, было в нем все-таки нечто, вызывающее симпатию.