5
Когда я вошла, Кривин заканчивал говорить по телефону. Беттина сидела, выпрямившись, на стуле, с таким видом, будто она королева, а мы — придворные на аудиенции. Возле ножки стула лежала объемная сумка, из которой выглядывали рукоятки дротиков. Вова стоял за ее плечом, как верный рыцарь, и видимо тяготился этой ролью. Ох уж эта Беттина, обязательно ей надо иметь возле себя половозрелого самца!
Наташа маячила за плечом директора, как верная секретарша, с блокнотом в руках. Я в очередной раз залюбовалась голограммой Шатра — она раскинулась над головой, как купол, от стены до стены. На другой стороне зала в ней темнело пятно, вроде следа гари, — поврежденная область.
— На севере области снежные заносы, Цезарь с Вахтангом и Гариком застряли, появятся только к утру, — озабоченно сообщил Кривин. — Надо обдумать план действий. Вова, скоро подъедет Лидия Фарисеевна, встреть ее и запечатай вторую дверь. Помнишь как?
— Давайте я! — шагнула вперед Наташа, словно бойскаут.
— Ты можешь не справиться.
— Я инструкцию помню вдоль и поперек! — возмутилась Наташа.
— Хорошо, идите вдвоем, Вова поможет. — Директор определенно приветствовал инициативу в работниках, если она не противоречила его планам.
Наташа поспешила к выходу, Вова поплелся следом. А я посмотрела на купол над головой, на бесшумные струи энергии и спросила у директора:
— Гектор Маркусович, мы вообще можем что-нибудь сделать? Как-то противостоять демонам, если они прорвут Шатер?
— Об этом рано думать, — ответил директор, машинально крутя в пальцах мобильник. — Сначала надо починить Шатер. Возможно, удастся его усилить.
— Но вы сами сказали, что надо составить план, — настаивала я. Бездействовать под угрозой новой атаки было ужасно. — Эфиальту нужен Портал — может, как-то дополнительно защитить его? Где он?
Беттина фыркнула:
— Чего захотела, Портал ей подавай!
Я проигнорировала охотницу. Директор ответил:
— Это информация высочайшего уровня секретности.
— Я просто хочу помочь! Если они прорвутся…
— Даже если прорвутся, миру ничего не грозит, — одернул меня Кривин. — Прекрати панику, Анна. Пока у демона нет печати, он не откроет Портал.
— А вдруг он ее добыл? — воскликнула я. Мысленно добавив про себя: «То есть добудет, когда прорвется внутрь».
Кривин задумался, сверля меня взглядом.
— Мы точно не встречались?
— Да нет же, при чем тут это! Я говорю, если демоны прорвутся… надо обезопасить печать! Где она?
Мной вдруг овладела безумная надежда, что мой медальон — это какая-то другая печать, скажем, малая. А настоящая, большая, та, которую ищет Эфиальт и которая открывает Портал, хранится в сейфе в каком-нибудь хорошо защищенном банке. Тогда все не так страшно: демоны захватят Институт, захватят нас, может, вселятся в наши тела — но зато не смогут открыть Проход между мирами и запустить сюда легионы низших демонов.
Кривин покачал головой. Открыл рот… и снова закрыл. Я удивленно смотрела на него: директору неуверенность была не свойственна.
Он помолчал, обвел нас всех взглядом, тихо вздохнул и, решившись, заговорил:
— Когда-то давно… в общем, я отдал печать вдове Марбаса. У него была любовь с земной женщиной, в частности, из-за нее он встал на нашу сторону. Ну и еще он был разумным иерархом, который не желал нарушать равновесие в своем мире, позволяя кому-то одному возвыситься над прочими. Это было очень давно, и когда Марбас с Аннуилом исчезли в недрах Портала, вдова уехала куда-то в глубинку. Эфиальту не найти печать.
— Марбас был на нашей стороне? — поразилась Беттина. — Но почему никто об этом не знал, Гектор?!
— Я знал, — возразил Кривин. Он выпрямился и заложил руки за спину. — Этого достаточно. История меняется, обрастает легендами… так безопаснее для оставшихся в живых.
Я чуть не застонала. Почему все так складывается? Зачем бабушка отдала мне чертов медальон?! Взяла бы с собой в могилу, и никаких проблем у нас бы не было!
— Послушайте, послушайте… — я колебалась, но другого выхода не видела. — А что, если мой медальон — это и есть печать Марбаса? И если он совсем не пропал?
— О чем ты? — не выдержала Беттина. Она уставилась на меня со смесью недоверия и брезгливости. — С какой стати провинциальная семейная реликвия вдруг окажется могущественнейшим артефактом?
— Бабушкин медальон, — повторил Кривин слова, произнесенные мной у него в кабинете при нашей первой встрече. — Подождите, но это значит…
Впервые на лице закоренелого бюрократа я увидела сильную эмоцию.
— Это значит, что ты…
Я развела руками. Он несколько секунд пристально глядел на меня, потом нахмурился еще сильнее:
— Почему раньше не сказала?
— Ну, я боялась, что вы меня… не знаю, что вы со мной сделаете, когда узнаете, что Марбас мой дед и во мне кровь демона. Я думала, Марбас был врагом.
Беттина громко вздохнула, воскликнула:
— Так ты дочка… нет, внучка?!
Ну вот, смышленая! И до нее наконец дошло!
Почудилось, что над левым ухом едва слышно вздохнули. Алый? Демон тоже удивился. Не хватает только, чтоб его засекли! Но нет, кажется, никто не заметил.
— Где медальон сейчас? — спросил директор.
— У меня в комнате, в защищенной шкатулке. Лидия Фарисеевна сказала, что шкатулка экранирует, и медальон нельзя засечь. Я схожу за ним?
Кривин медленно покачал головой.
— Если медальон в экранирующем контейнере от Лидии Фарисеевны… Эфиальт не найдет его. Сейчас позвоню Вове, пусть заберет шкатулку с печатью и куда-нибудь спрячет.
Он набрал номер и стал слушать гудки.
— Что-то не отвечает… попробую еще раз.
Тут в зал твердой походкой вошла Лидия Фарисеевна. За ней семенила Наташа.
— А где Вова? — спросила Беттина.
— Сказал, у него голова жутко разболелась на нервной почве, — махнула рукой секретарша. — Я дала ему свое успокоительное и в кровать отправила. Он же нам все равно сейчас не нужен.
— Наоборот, как раз в данный момент он нам позарез нужен, милочка! — воскликнула Беттина. — С чего ты вдруг распоряжаешься?
Лидия Фарисеевна звучно откашлялась.
— Всем добрый вечер. Надеюсь, причина, из-за которой старого человека выдернули из постели, уважительная.
— Всех выдернули, — передернула плечами Беттина.
— Ах, так ты тоже старая, — хмыкнула Лидия Фарисеевна.
Охотница открыла рот, чтобы ответить колкостью, но наткнулась на ледяной взгляд Кривина и не решилась.
Быстро убрав телефон, директор подошел к Лидии Фарисеевне и обменялся с ней крепким рукопожатием.
— Я благодарен, что вы отнеслись к моему звонку со всей серьезностью, — сказал он. — Ситуация чрезвычайная, поверьте. Я договорился с Робертом, вам оплатят эту работу по двойному тарифу.
Беатина присвистнула, а я мысленно поаплодировала нашему бюрократу. Надо же, выжать из Роберта двойную оплату!
— Надеюсь, вы сможете приступить прямо сейчас. — Кривин принял у старухи пальто и передал Наташе. — По одним сведениям, Институт атакуют завтра, а по другим — сегодня ночью. Принести вам что-нибудь? Кофе, чай, булочку?
— Крепкий чай с лимоном не помешал бы, — согласилась старуха. — Без сахара, пожалуйста.
— Наташа, сделай, — распорядился Кривин.
— А я пока спрячу шкатулку, — предложила я.
— Что это на тебе, девочка? — сощурилась старуха. — Воняет, как прокисший суп.
Я принюхалась:
— Неправда, ничего не пахнет! А, вы в переносном смысле?
— Да, Лидия Фарисеевна, и не могли бы вы потом сказать конкретнее, что заложено в данном артефакте? — добавил Кривин. — Это украшение — дар демона Эфиальта, нашего врага.
— Серого, — подсказала я.
— Почему серого? — не понял Кривин.
— Ну, я так его вижу.
— Ты видишь оттенки? Врешь! — не поверила Беттина. — Никто не видит, кроме магов. А ты обычная вертихвостка.
Я решила не реагировать: я выше этого!
— Вряд ли украшение — простая драгоценность, — закончил мысль Кривин.
Коротко кивнув, Лидия Фарисеевна направилась в дальний конец зала — туда, где на голограмме Шатра виднелось темное пятно повреждения. Проходя мимо, бросила:
— Останься, будешь помогать.
— Но я должна сбегать спрятать шкатулку.
— Беттина сходит, — возразил Кривин. Затем повернулся к Наташе:
— Сделай гостье чай, а я разбужу Вову. Спать в такой момент крайне безответственно с его стороны и просто-напросто опасно.
Беттина поджала губы — не хотелось быть девочкой на побегушках, — но потом улыбнулась. Ну да, поняла я с некоторой ревностью, предвкушает, что увидит печать. Наверное, любому охотнику приятно подержать в руках легендарный артефакт. А это, между прочим, моя вещь!
После этого все ушли, и мы остались с Лидией Фарисеевной вдвоем.
* * *
— Почему вы взяли меня в помощницы? — спросила я. Порой казалось, что старуха знает обо мне больше, чем я ей говорю. А порою — больше, чем я сама о себе знаю! Неприятное ощущение… чувствую себя мухой под микроскопом.
— Ты же видишь Шатер.
— Откуда вы…
— Ох, деточка, — Лидия Фарисеевна покачала головой. — Для чего тебе голова дадена? Думать иногда полезно. Ты же видишь Шатер, он для тебя почти материален. А это дар великий — видеть невидимое и знать непознанное. Уж не знаю, откуда он у тебя. — Она посмотрела в мое смущенное лицо и не стала допытываться.
— Слышишь? — прервала старуха мои размышления.
Я и сама уже различала едва заметный шелест, похожий на шуршание сыплющегося песка.
— Это Шатер?
Лидия Фарисеевна кивнула.
— Творение человека и демона. Тончайшая работа.
— Вова что-то говорил про сложную конфигурацию, — вспомнила я. — Не очень поняла, но вроде здание Института вывернули наизнанку и растянули над самим собой.
Старуха тихонько засмеялась.
— Сейчас увидишь.
Наташа принесла поднос с дымящейся чашкой. Лидия Фарисеевна взяла чай, сделала пару глотков, затем, отдав чашку, вздохнула:
— Не молода я уже.
И аккуратно, словно снимала невидимые перчатки, размяла пальцы.
— Смотри уже.
Голограмма Шатра воспринималась мной как фонтан. Его субстанция возникала из воздуха в центре комнаты, ближе к потолку, как раз над тумбочкой пульта. Поднималась — и рассыпалась на множество струй, которые стекали будто по поверхности невидимого купола. Струи текли и исчезали, образуя устойчивую форму.
Пальцы Лидии Фарисеевны запорхали в воздухе, как будто она играла на невидимой арфе. И хотя она не дотрагивалась до Шатра — он ведь был над крышей здания! — фонтан отзывался на малейшее движение. Лидия Фарисеевна что-то делала, сдвигала и переплетала в воздухе прямо перед собой — а результат проявлялся на поверхности Шатра! Раскинувшаяся над головой голограмма, похожая на звездное небо, отражала все изменения.
— Контагиозный, то есть бесконтактный метод, — сообщила она, не отрываясь от работы. — Не воспринимай все слишком буквально. Континуум — это и есть ткань. Я могу манипулировать ею из любой точки Института. Просто здесь это выходит наглядней.
Я все пыталась понять: где же нити? Старуха ловко выхватывала тоненькую струйку из общего потока, тянула к себе, словно это действительно была нить, подтягивала поврежденный участок, обрывала струйку (у меня ум за разум заходил в попытках понять!), связывала чистые концы и отпускала. Одну за одной… Темное пятно на голограмме постепенно уменьшалось.
Наконец оно исчезло совсем. Но Лидия Фарисеевна не остановилась, продолжала выхватывать из воздуха нити-струи, только теперь ничего не обрывала, наоборот, сплетала в одном ей известном порядке.
— Удалила повреждение, теперь хочу укрепить, — пояснила старуха. — Видишь общую структуру?
— Не вижу, — призналась я.
— Попытайся понять. Важно ухватить общие принципы. Никто здесь не научит тебя, они все простые манипуляторы. А у тебя действительно талант — видеть суть, структуру. Это позволяет влиять на мир на глубинном уровне, главное — постичь закономерности и научиться видеть структуры во взаимодействии. Я сюда хожу не часто, так что лови на лету. Не пытайся осознать, просто поймай ощущение. Чувство узнавания, родства, понимания… научись видеть. Следи за руками. Дополнительные связи создаются за счет переплетений. Узлы усиливают структуру, потому что в узловом месте опора идет сразу на много нитей, сколько удастся соединить. Если связать сеть, соседние ячейки будут питать и укреплять друг друга… это еще что?
Пальцы продолжали двигаться, сплетая нити в сеть, но старуха отодвинулась, вглядываясь куда-то в глубь пространства у себя под ногами. Отпустила одну струйку, которая тут же вплелась обратно в общий поток, потянула соседнюю.
— Дальше переконфигурировать нельзя, потому что там есть что-то еще… не знаю что, — сказала она озадаченно. — Хорошо, оставим простую сеть, без загибов. Жаль, хотела показать тебе еще один прием, научилась бы загибать — считай, необходимым минимумом владеешь.
Я ничего не понимала, но упорно пялилась туда же, куда она, — в пол, пытаясь проникнуть взором сквозь паркетную доску и найти там какие-то недостижимые глубины бытия.
И вдруг… вдруг я поняла!
Раньше меня сбивала с толку голограмма, я все время смотрела на нее, когда следила за работой Лидии Фарисеевны. Я думала, что Шатер — он такой же, как голограмма, только больше. А когда я переключилась с голограммы на настоящий купол, тот, снаружи, который видела из оранжереи, — то осознала, как же ошибалась!
Во-первых, это был фонтан наоборот. Нити Шатра струились не снизу вверх, а сверху вниз. Во-вторых, Шатер являлся не отдельной сущностью, а частью призрачной конструкции, пронизывающей все здание. Очень, очень сложной конструкции! Заломило голову от попыток понять и охватить взглядом этот невероятный кокон. И на самом деле здание не треугольное, а… непонятно какое, части конструкции уходили в никуда и появлялись из ниоткуда.
— Как такое может быть?! — вырвалось у меня.
— Обычно замечаешь только человеческую часть работы, — пробормотала старуха. — Оставшуюся часть, сделанную демоном, можно увидеть только демонским зрением.
— Почему демоном? Ведь Шатер делал этот их легендарный охотник, как его… Маркус Питерский, да?
— Подожди, — отмахнулась Лидия Фарисеевна, вглядываясь в туго сплетенный кокон, стенки которого уходили внутрь конструкции, появлялись снаружи и снова стремились к центру — это и была видимая часть, то есть Шатер. А был еще и призрачный внешний контур! Я отступила, пытаясь охватить взглядом целое, однако потрясающая, фантастическая структура, внутри которой мы находились, не укладывалась в голове.
— Это как… как… — Все вместе нельзя было описать одним способом, можно было только попытаться примерно представить себе, если сложить в одно целое несколько образов. — Если взять модель атома с электронными облаками и… Это как головоломка в пяти измерениях.
— Тессеракт. Куб в четвертом измерении, его еще называют четырехмерный гиперкуб. Это куб, стороны которого — тоже кубы.
Я потрясла головой. Просто тошнит от сложности! Мозг не справлялся, требовалась передышка, чтобы осознать все эти «загибы» пространства и времени.
Лидия Фарисеевна отошла, полюбовалась на дело рук своих. Я тихо ахнула.
Шатер превратился в сложную сеть и при этом остался фонтаном. Нити струились, переливаясь, казалось, по тончайшим прозрачным трубочкам бежит светящаяся субстанция. При этом купол фонтана то раздувался немного, то опадал — словно дышал.
— Динамическая топология, — пояснила Лидия Фарисеевна, и в голосе ее слышалась законная гордость. — Теперь нужно выяснить, где у вас источники энергии. Эту красоту нужно непрерывно подпитывать. Зови Гектора, будем выяснять, — обратилась она к Наташе, все это время просидевшей в уголке на стуле Беттины, тихо, как мышь.
— Я позвоню, — пискнула Наташа и вытащила мобильный.
— Эти ваши современные технологии, — пробурчала Лидия Фарисеевна неодобрительно. — Скажи сразу, что нужны схемы питания… А вот и он сам.
В зал вошел Кривин, он нес две знакомые папки — по ним во время прошлой атаки демонов охотники пытались разобраться в принципах управления Шатром.
— Решил, пригодится, — произнес он.
Кривин согнал секретаршу со стула и положил туда папки. Они с Лидией Фарисеевной склонились над чертежами.
— Преобразователь Векслера — Ронда, — стал пояснять директор. — Мощность — двенадцать гигаватт в секунду. Работает по старинке, на солярке, хотя и по нашим временам это лучший вариант.
— Неэкологично, — поморщилась Лидия Фарисеевна. — Но выбирать не приходится. Попробуйте изменить направление потоков тут, тут, тут… — Она быстро отчеркивала красным карандашом нужные места.
Я даже и не пыталась туда смотреть. Медленно поворачиваясь, я созерцала. Ведь теперь я видела то, чего не различала раньше. Видела весь купол и всю конструкцию вокруг. Наверное, трудно было сплести сеть, не нарушив общую структуру… Дышала и двигалась она вся, энергия струилась по сложно закрученным плоскостям, исчезая и появляясь, пульсируя и мерцая, наполняя меня тихой радостью и силой. Уже за полночь, но я чувствовала себя так, словно только что встала с постели, проспав часов десять, не меньше.
— Не переешь, — строго окликнула меня Лидия Фарисеевна. — И вообще учись обходиться своими ресурсами. К тому же Институту нужна дополнительная защита перед атакой, ты его ослабляешь.
— Но я просто смотрю, — удивилась я.
— Нет, не просто, — отрезала старуха, возвращаясь к чертежам.
Я подпитываюсь энергией Шатра? Ну… может быть. Почему-то я чувствовала, что Институт только рад поделиться со мной. Странное ощущение родства владело мной. Может, именно поэтому меня так тянуло защитить Институт, поэтому я выступала тогда перед Кривином, отказывалась ехать к принцу, хотела остаться? Институт — он почти живой! То есть не «почти», просто это очень странная жизнь. И мне он нравится. А я, кажется, нравлюсь ему.
Закончив помечать, Лидия Фарисеевна выпрямилась.
— С настройкой справитесь сами. Теперь вызовите такси и проводите до машины. Помоги мне, — она тяжело оперлась на мою руку.
В зал быстрыми шагами вошла Беттина.
— Я не нашла ни медальон, ни Вову, — объявила она. — Вы уже уходите? А колье Анны посмотреть?
— Ах да. — Лидия Фарисеевна уставилась на бархотку с выражением гадливости. Обойдя вокруг меня пару раз, старуха кончиками пальцев дотронулась по мягкой замши и острых граней бриллианта. Кожа под подарком Эфиальта нагрелась, я напряглась. Лидия Фарисеевна закрыла глаза и застыла, затем вдруг отдернула руку. Подула на пальцы, потрясла кистью.
— Вся эта история дурно пахнет, — проворчала она. — Никакое это не колье, а ошейник контроля. И одновременно — ошейник силы.
Беттина ахнула:
— Так она под контролем демона?! Я знала, что неспроста эта вертлявая девица выпытывает про Портал!
— Беттина, я бы попросил тебя вспомнить пункт пять, параграфы три и четыре Инструкции, — строго сказал Кривин. — Вежливость и уважение между сотрудниками.
— Но, Гектор, на ней ошейник контроля! Даже если она не действует по указке инкуба прямо сейчас, то может начать делать это в любой момент!
Кривин сцепил пальцы в замок, на лбу появилась складка. Он обратился к Лидии Фарисеевне:
— Что за сила заключена в ошейнике?
Беттина все не могла успокоиться:
— Подумать только, двойной артефакт! И она протащила его в Институт!
— Главное, не пытайтесь снять его, — сказала Лидия Фарисеевна. — Там энергии — с атомную бомбу. Голая, сырая сила. Если повредить ошейник — рванет. Я, пожалуй, даже подумаю, не уехать ли мне из города на несколько дней.
— Ведь такого рода артефакты самоуничтожаются при попытке взять их под контроль или повредить связь хозяина и слуги? — уточнил директор. — Ну хорошо, благодарю. Я вызвал такси, можно спускаться.
— Я провожу и выпущу, — вызвалась Наташа.
— Ты одна не справишься со второй дверью.
— В первый раз я одна все сделала, Вова уже ушел, — возразила секретарша и подхватила Лидию Фарисеевну под локоть. — Идемте, бабушка, я помогу.
Старуха сердито вырвала у нее руку.
— Я еще способна сама по лестнице спуститься, девочка!
И она тем же твердым шагом, каким вошла в зал, покинула его. Наташа семенила следом.
— Вова! — вспомнил Кривин. — Куда он делся?
— Не о том думаешь, Гектор! Вова наверняка в кают-компании задрых, над книгами, он постоянно так делает. — Беттина наставила на меня палец. — Надо решить, что делать с засланцем врага. Что она выкинет в следующий момент? Повредит Шатер? Изменит настройки на пульте? Ее следует изолировать! Вдруг в ошейнике прописана команда открыть демону дверь? Вы уточнили в описании Шатра, пропускает ли он воплощенного демона?
— Пропускает, — кивнул Кривин. — Анна, Беттина права, будет лучше, если мы запрем тебя, чтобы ты не смогла в ответственный момент помочь врагу или помешать нам. Надеюсь, ты понимаешь, что это мера вынужденная.
Я понимала. Хотя сидеть черт знает где без возможности принимать участие в событиях противоречило моей натуре, но что я могу сделать? Не перецелую же всех демонов… А если они будут в энергетических оболочках, без тела, — ну успею кинуть несколько дротиков, — а дальше волна захлестнет меня и Институт, и все будет кончено. Так, без паники, Анна. Я вздохнула:
— Хорошо, изолируйте меня.
— Беттина, как ты думаешь, где лучше ее изолировать?
Охотница не думала ни секунды:
— Библиотека. Там дополнительные защиты плюс помещение экранировано технологически и магически. Кстати, не исключено, что ошейник там просто не сработает, сигнал от хозяина может не пройти.
Директор задумчиво погладил кончик носа.
— Чтобы попасть в библиотеку, нужен особый доступ, для получения которого требуется сдать экзамен на соответствие…
— Только не сейчас, Гектор! — взмолилась Беттина. — Давайте оставим ваш педантизм для мирного времени!
Поколебавшись, Кривин кивнул.
— Хорошо, отведи Анну в библиотеку. Ключи возьми у меня в кабинете. Но ты должна охранять библиотеку снаружи. Если Анна сможет преодолеть защиту, а под контролем демона это не исключено… В общем, останься там.
— Конечно, Гектор, — хищно улыбнулась охотница. — Положитесь на меня.
* * *
С одной стороны, я понимала, я правда понимала, что с атомной бомбой на шее представляю реальную угрозу для всех. С другой, сидеть взаперти, зная, что демоны в любую минуту могут начать атаку… Черт, а то, что в любую минуту проклятая бархотка может взорвать город и меня вместе с ним — об этом я не хочу потревожиться?!
По дороге к библиотеке у меня дрожали руки, настолько я перепугалась. Ах ты гад ползучий, Эфиальт! В любви клялся, королевой называл, обещал разделить трон… а сам ошейник на меня надел, чтобы контролировать на расстоянии и голову, если что, разнести!
И ведь он был искренен, когда объяснялся и клялся! Женщины такое печенками чуют. Бывает, конечно, что какой-нибудь мерзавец вокруг пальца обведет — но это если дурочка сама рада обманываться.
Или я так увлеклась красивой сказкой, которую он вокруг меня сплел, что хотела обманываться? Я сбилась с шага, и Беттина ткнула меня между лопаток:
— Двигай!
Стерва крашеная… как быстро в образ тюремщицы вошла.
В подвальном коридоре не было ни окон, ни дверей, только арка с низкими стальными воротами. Дверью это назвать язык не поворачивался. На створках чугунные брусья, между ними выгравированы черные руны и зловещие знаки. От ворот несло магией за версту — даже воздух потрескивал, а мигом наэлектризовавшиеся волосы встали дыбом.
— Подожди тут. — Обогнув меня, охотница кошачьим шагом двинулась в конец коридора. В руках она держала большой изогнутый ключ. Может, даже чугунный. По мере приближения к воротам волосы Беттины приподнимались, по ним пробегали искры.
Последние метры она шла, наклоняясь вперед, словно преодолевала невидимое сопротивление. Ключ приподняла с заметным трудом. Вставила в гротескного вида кривую замочную скважину и провернула, налегая, будто люк в подлодке открывала.
Искры погасли, мои волосы улеглись на место, да и дышать сразу легче стало. Уф! Не дожидаясь приглашения, я быстро преодолела коридор.
— Это не ключ, а материализованное заклинание, — пояснила Беттина. Достала обычный магнитный ключ, вставила в замок современного вида на стене и стала вводить код, прикрывая клавиатуру ладонью. Что-то щелкнуло, створки приоткрылись.
— Чугун лучше всех металлов впитывает магию, — снисходительно поведала охотница, похлопав по чугунным полосам на стальных створках. — Ну, входи, да поживее. И ничего там не трогай! Имей в виду, чтение многих библиотечных книг смертельно без предварительной подготовки. Трехдневный пост, подготовительные заклинания, ночь на Хеллоуин… условия разные, но без их выполнения жаждущего легких знаний идиота сожжет, как перышко. Либо, — очаровательно улыбнулась она, — идиотку.
Беттина втолкнула меня внутрь, вновь провела ключом по терминалу.
— Тут темно! — крикнула я, хватаясь за медленно закрывающиеся створки.
Донесся щелчок пальцев — и слева загорелся слабый свет. Ворота замкнулись с лязгом, будто захлопнулись железные челюсти. Я осталась наедине с опасными книгами и магической атомной бомбой на шее.
