Я выпустила холодеющую руку Майи, тонкая ладонь белела на покрывале как символ моей неудачи. Я смотрела на сеточку вен под полупрозрачной кожей, чувствуя, как каменею внутри. Неужели Майя погибнет из-за меня? Я не сумела вытащить инкуба, хуже того — разозлила его, именно последний всплеск доконал ее! Разве это то, чего я хотела? Теперь Майя больше не представляет угрозы для меня, она мне не соперница… но почему же так погано на душе? Нужен ли мне Цезарь такой ценой?

В гостиную вбежали люди в белых халатах, оттерли меня. Каталка, кислородная маска, стетоскопы, капельница… все разворачивали мгновенно и на ходу. Кто, когда вызвал «Скорую»?

Роберт вошел следом и оттолкнул от дочери Цезаря. Мне стало страшно. Этот сильный, невероятно сдержанный, властный человек сейчас суетился, то бросался к бессознательной Майе, то хватал врачей за руки, как будто умолял сделать все возможное… да так и было. Он был похож на большую собаку, бестолково кружащую вокруг мертвого щенка, когда она тычется носом в неподвижное тельце, пытаясь поднять и не понимая, что уже поздно, трогает лапой, лижет еще теплую спинку в напрасной надежде, смотрит непонимающе и снова тычется носом… А погом ложится рядом, прижимаясь боком к щенку, как будто тот всего лишь спит, и в глазах ее столько недоумения…

Майю унесли. Роберт шел за каталкой, беспрестанно поправляя одеяло. Я отвернулась, не в силах видеть, как горе сломило несгибаемого, беспощадного человека. Как теперь смотреть ему в глаза? Ведь я практически стремилась к этому! Неужели я такая бессердечная… с отрицательной моралью… демон? Нет, не хочу становиться демоном! Я человек и им останусь!

В комнате никого не осталось, один Цезарь стоял у окна, прижавшись лбом к стеклу. Я приблизилась к охотнику, тихонько окликнула его. Он не услышал. Я тронула его за плечо. Цезарь резко обернулся, и я отшатнулась. Смуглое лицо посерело, челюсти сведены, словно судорогой, взгляд отсутствующий. Он сжимал обломки деревянного кинжала, из-под пальцев капала кровь. Это он так пытался сдержать собственное горе? Я почувствовала, что не могу больше. Из-за меня два человека потеряли смысл жизни, цель существования!

Повернувшись, я выбежала прочь, не разбирая дороги, не понимая, куда и зачем бегу. Это я виновата в смерти Майи! Глаза щипало от слез. Она еще жива, но сколько протянет? Что же я натворила? Как я могла вести себя так безответственно! Зачем дразнила инкуба? Я не отдавала себе отчета, что все настолько серьезно, просто не могла поверить. Все казалось игрой, все было так легко и фривольно… ну подумаешь, демон! Сексуально озабоченные смешны, не более того. От этого не умирают!

Оказалось — умирают, еще как. Хрупкая девушка Майя, отрада отца, тайная любовь Цезаря… ее или уже нет, или скоро не станет, и все из-за меня. Я должна была не шутить, не сопротивляться и просто ждать подходящего случая. Демон не удержался бы, он бы обязательно увлекся, и тогда…

Поздно. Сожалеть, гадать, где я ошиблась, прикидывать, как следовало поступить, — все поздно. И это было невыносимо. Момент упущен! И Майя умирает. Я огляделась, почувствовав холод, и обнаружила, что стою в саду, как была, в футболке и юбочке, босиком на пожухлой траве. Недавно прошел дождь, трава и кусты вокруг были мокрые, редкие капли падали со склоненных веток на темную от воды скамейку. Я присела на краешек и расплакалась. Не о своей вине — о той, которой предстояло умереть такой молодой…

Все эти кислородные маски… даже если ее подключат к аппарату жизнеобеспечения, а Роберт способен позволить себе такой… Я встрепенулась. Может, это выход? Не зря же там были врачи! Роберт не глуп, тем более речь идет о жизни дочери, он подстраховался, вызвал бригаду лучших, я уверена, медиков. Аппарат будет поддерживать в ней жизнь, а мы тем временем что-нибудь придумаем!

— Анна! — услышала я голос. Сквозь кусты пробился Цезарь. — Ты с ума сошла — голой бегать по улице осенью. А ну в дом, быстро!

Он схватил меня за руку повыше локтя и больно сжал, я вскрикнула. Ожесточенное лицо охотника смягчилось.

— Извини, — пробормотал он. — Ты не виновата, обстоятельства так сложились…

— Ты сам-то в это веришь?! — Я попыталась освободиться. От кого угодно я могла снести утешения, только не от Цезаря. Он же ничего мне не сказал, что у них с Майей тайный роман. Шутил, смеялся, разыгрывал подготовку к нашей свадьбе… Как он мог? Он не подумал, как это воспримет Майя? Мне хотелось хотя бы часть ответственности свалить на него, но я ожесточенно напомнила себе, что сознательно стремилась разозлить инкуба, чтобы под удобным предлогом избавиться от соперницы. Я демон! Демоница!

Цезарь присел рядом, набросил мне на плечи свою кожаную куртку, приобнял:

— Я тебя отведу, идем.

Отодвинувшись, так как чувствовала, что не имею права на его утешение, я спросила с деланым энтузиазмом:

— Как Майя? Слушай, если Роберт догадался заранее позвать медиков и заказать аппарат жизнеобеспечения, если быстро ее подключить, то она будет жить. А мы что-нибудь придумаем за это время! Цезарь, ты слышишь?

Охотник покачал головой с отрешенной полуулыбкой, но глаза его не улыбались.

— Я думаю, что все бесполезно. Это ведь инкуб, понимаешь? Голодный демон сожрет ее изнутри. Когда у демона нет возможности насытиться за счет жертвы, он использует носителя.

— Но…

— Не думай об этом, ты сделала все, что могла.

И у него еще были силы оправдывать меня! Мне хотелось зажать уши.

— Нет, Цезарь, я… ты ничего не слышал и не знаешь! Это я во всем виновата. Я поддразнила инкуба! Он уходил от поцелуев, и я решила, что если он воспламенится, потеряет контроль, то я его подловлю… а он воспламенился буквально! То, о чем ты говорил: перешел в другое энергетическое состояние. Майя вся вспыхнула и…

— Не надо. — Лицо Цезаря исказила гримаса боли. — Я видел. Идем, а то простудишься.

Крепче обняв за плечи, он поднял меня со скамьи и повел к дому. Мне хотелось уткнуться в его широкую грудь и разрыдаться. Цезарь благородно утешает меня, отодвинув собственное горе, и даже не подозревает об истинной причине моего поступка. Я недостойна такого мужчины…

— Прости меня, — пробормотала я, опуская голову.

— Сожалениями ничего не изменишь, — процедил охотник сквозь зубы.

Было тихо и сумрачно, день как будто оплакивал Майю. С ветвей растущих возле дома елок срывались капли и падали с тяжелым стуком. На крыльце мы остановились.

— Где все? — спросила я. В холле никого не было, передвижная лаборатория Выходского исчезла. Только сервировочный столик с установленным на нем монитором напоминал о случившемся. Горничная с заплаканными глазами подметала пол.

— Разъехались, дело-то кончено, — бесцветным голосом сказал Цезарь. — Иди оденься, ты дрожишь.

— А Майя?

— У себя. Иди.

Он не был склонен к разговорам, и я не стала навязываться, хотя идти к себе очень не хотелось. Впрочем, Цезарь не оставил мне выбора, первым направившись к лестнице. Я догнала его на ступенях, отдала куртку и осталась на площадке второго этажа, а охотник стал подниматься на третий, видимо, там располагалась комната Майи.

Не успела я шагнуть в коридор, как с третьего этажа стал спускаться Роберт. Они с Цезарем встретились на площадке пролетом выше. Роберт перегородил охотнику дорогу.

— Куда идешь? — прошипел он. Жестокое лицо посерело от гнева, как будто Цезарь был виноват в том, что произошло.

— Я должен быть с ней. Она ждет меня, — возразил тот. Он старался держать себя в руках и произнес это довольно спокойно, но по сжавшимся кулакам я поняла, что спокойствие дорого ему дается.

— Она уже никого не ждет! — Роберт буквально выплюнул эти слова Цезарю в лицо.

— Что с ней? — спросил тот, все еще довольно спокойно.

— Ты еще спрашиваешь?! Она без сознания, и врачи говорят, шансов нет. День, два… Как ты допустил это? Ты должен был быть рядом и сделать что-нибудь, чтобы спасти ее!

— Что я должен был сделать?! — Цезаря прорвало. — Я был рядом и пришел на помощь сразу же, как только все пошло не так! Но этот демон… он перехитрил нас. Он слишком сильный.

Они стояли друг напротив друга, тяжело дыша и сжимая кулаки. Я осторожно отошла вглубь коридора на пару шагов, чтобы меня не заметили. И успела услышать шепот Роберта, просьбу, выражавшую безумную надежду и все горе отца:

— Ты столько лет сражался с демонами, знаешь все их повадки… придумай что-нибудь. Помоги ей, Цезарь. Прошу тебя… первый и последний раз. Я не буду вам мешать, только спаси Майю!

Цезарь опустил голову. Роберт потряс его, пальцы сжались на плече охотника.

— Иди сейчас к ней, возьми ее! Сделай что-нибудь, только не дай ей умереть! Если ты действительно ее любишь…

Цезарь дернул плечом.

— Хватит, Роберт, не унижай ни ее, ни себя. Не знаю, почему ты об этом говоришь, откуда узнал… Но ты не понимаешь, о чем просишь. Я мог бы пойти к ней и попытаться… А если инкуб отвергнет меня, что станет с Майей? Слишком рискованный эксперимент. Я боюсь, очень боюсь. Перебираю варианты… и не вижу выхода. — Он отвернулся, и я заметила, как блеснула в уголке глаза слеза. — Медицина может дать еще пару дней… а при новой попытке у нее не будет даже этого. Если ты готов к подобному риску…

Роберт уронил руки. Плечом отодвинув охотника с дороги, он деревянными шагами начал спускаться.

Я метнулась к своей комнате, к счастью, ковер заглушил шлепанье босых ног. Едва успела закрыть дверь, как в коридоре зазвучали тяжелые, шаркающие шаги. Как будто мимо шел глубокий старик…

Бросившись на кровать, я накрыла голову подушкой, как будто это помогло бы спрятаться от проблем.