Социальные стереотипы, мешающие осознанию эмоций
Руками никогда нигде
Не трогай ничего.
Не впутывайся ни во что
И никуда не лезь.
В сторонку молча отойди,
Стань скромно в уголке
И тихо стой, не шевелясь,
До старости своей.
Григорий Остер, «Вредные советы»
В большинстве случаев проявление страха, раздражения и обиды мешает эффективному взаимодействию с другими людьми, поэтому эти эмоции в обществе и принято считать отрицательными. Эти эмоции являются наиболее социально неодобряемыми, и на запрет именно этих эмоций тратится больше всего воспитательных ресурсов. При этом в основном эти запреты иррациональны, то есть противоречат «рацио» – логике и здравому смыслу. По ходу книги мы будем довольно часто обращать внимание читателя на различные идеи про эмоции, бо́льшая часть из которых нелогична и мешает нам пользоваться тем ресурсом, который заложен в эмоциях. Давайте посмотрим на основные социальные запреты.
«Ничего не бойся»
(«Настоящие мужчины не боятся», «Смелость города берет»)
Если посмотреть на страх и смелость с логической точки зрения, то смелый человек – это тот, кто умеет преодолевать свой страх, а не тот, кто вообще его не испытывает и очертя голову рвется в бой, игнорируя все возможные опасности. Однако «смелый» и «бесстрашный» часто используются как синонимы.
Неустрашимых людей нет между теми, которым есть что терять.
Наполеон Бонапарт
В современном жаргоне, кстати, появился синоним для «бесстрашного» – «безбашенный», то есть, по сути, «без головы», «без ума», ничего не соображающий. И, как ни странно, именно в сленге таким образом отражается идея эмоционального интеллекта: ничего не боишься – значит, и головой не думаешь. Страх является предупреждением о возможной опасности; испытывать его и учитывать ту информацию, которую он в себе несет, более чем логично.
«Нельзя раздражаться»
(«Добрый человек – хороший, следовательно, злой – плохой», «Тех, кто злится, никто не любит», «Злые люди никого не любят», «Нельзя раздражаться на близких людей»)
Вроде бы все логично, только вот путаница между эмоциями и эмоциональностью снова делает свое дело. По сути, эти утверждения предполагают запрет на проявление сильного раздражения и гнева, а точнее на действия, вызванные гневом, которые могут причинить окружающим вред. Запрет на действия вполне логичен и нужен современному обществу. Но мы автоматически переносим этот запрет на сами чувства. Вместо того чтобы признавать наличие у себя эмоций класса «гнев» и конструктивно ими управлять, мы предпочитаем думать, что этих эмоций у нас нет. Помните, как делают маленькие дети, когда не хотят чего-то видеть? Закрывают глаза руками. Не вижу – значит, того, что мне не нравится, нет.
Похожим образом поступают и взрослые: подавил эмоцию – тогда ее как будто и нет. А если спрятать от самого себя собственную же эмоцию вдруг не удалось, то человек начинает мучиться чувством вины: как же я мог разозлиться на близкого, на члена семьи (особенно если тот ничего особенного и не сделал)? Значит, я злой и неблагодарный.
Мужчинам в отношении эмоции гнева немного проще. Им иногда можно испытывать и даже – о ужас! – проявлять свой гнев. Они могут ругаться, а в некоторых случаях даже и подраться.
Гораздо сложнее с эмоцией раздражения девочкам и женщинам. Девочкам никак нельзя злиться. Настоящая женщина должна быть мягкой, доброй и всепрощающей. Девочке, которая хоть как-то проявляет свое недовольство, тут же говорят: «Ты что?! Ты же девочка!!! Ты должна быть женственной!!! Тебе нельзя ругаться! Ты должна уметь прощать. Ты должна терпеть. Принимать, понимать. Ты должна быть снисходительной…» и т. д., и она навсегда оставляет мальчишкам возможность проявлять свое раздражение. А потом взрослая девочка мучается, когда ей нужно быть твердой в отношениях с подчиненными или партнером по переговорам, когда нужно настоять на своем, отстоять свои интересы и интересы своих близких, достигать своих целей – ведь для этого нужна энергия злости, раздражения. А женщина уже потеряла с ней контакт, не умеет пользоваться ею осознанно, а значит, теряет этот ресурс.
Таким образом, страх и гнев – эмоции, которые труднее и непривычнее всего осознавать. Это тоже одна из причин, почему мы ставим их на первое место в модели эмоций, и только потом идут печаль и радость.
Печаль и радость – это эмоции, которые наблюдаются уже не у всех организмов, а только у тех, у которых появляются социальные потребности. Если вспомнить знаменитую пирамиду Маслоу, то можно сказать, что эмоции страха и гнева больше связаны с двумя нижними уровнями потребностей (физиологическими и потребностью в безопасности), а печаль и радость – с теми потребностями, которые возникают при социальном взаимодействии с другими людьми (потребностями в принадлежности и принятии).
И хотя запрет на проявление печали и радости в социуме не столь силен… он тоже есть!
Для мальчиков существует достаточно сильный запрет на печаль – «Настоящие мужчины не плачут». Казалось бы, этот запрет относится только к сильному проявлению печали, к слезам. Однако в неявной форме запрет на печаль одинаково проявляется к любому проявлению этой эмоции и у мальчиков, и у девочек. «Ты что такой грустный?» – спрашивают родители своего ребенка, лишь только он слегка задумался. С одной стороны, это оправданно. Детям действительно важно, чтобы их эмоциональным состоянием интересовались. Но иногда ребенку просто надо побыть в состоянии легкой печали, или светлой грусти, в котором легче анализировать, подумать о чем-то важном, а родители не дают ему такой возможности. Это может проявляться в навязчивом подбадривании «Ну давай, развеселись! Не кисни!» или просто в прозвучавшей интонации. Кстати, какая эмоция возникает у родителя, когда он видит грусть ребенка?.. Возможно, тоже грусть как сопереживание, а еще?.. Еще и некоторое беспокойство. Что с ним? Почему ему плохо (срабатывает еще один стереотип: раз грустный – значит, что-то не так)? Я что-то делаю не так? Может быть, это я виноват? Поэтому, иногда спрашивая: «Что ты такой грустный?» – люди имеют бессознательное намерение не только проявить сочувствие, а еще и избавиться от своего беспокойства: «Когда ты грустишь, я нервничаю, мне плохо. Немедленно прекрати».
В современной культуре печаль вообще не приветствуется. В моде бодрость, жизнерадостность и позитивность. Что бы ни случилось – найди в этом хорошее; не унывай; не ной и т. д. «У меня все хорошо!» И люди стремятся избегать грусти, печали, разочарований… и живут так… аккуратненько. Чтобы не слишком расстраиваться, если что. И тогда радость становится показной, «фальшивой». В позитивном подходе много хорошего и ценного, но в «правильном» своем понимании он не предполагает запрета на печаль (подробнее о позитивном подходе – в главе про управление эмоциями)! В нашей жизни бывают потери, расставания и разочарования, и попечалиться по этому поводу более чем естественно.
Что же насчет радости? Народная мудрость, как ни удивительно, радоваться нам тоже не рекомендует: «Смех без причины – признак дурачины», «Много смеха – к слезам», «Громко смеяться неприлично». Эмоция вроде бы и считается положительной… а проявлять ее все равно нельзя! Очень многие участники тренингов рассказывают, что у них есть убеждение, что если сильно чему-нибудь порадоваться, то потом ситуация непременно ухудшится. Так что лучше не радоваться вовсе. Понятно, что с такой установкой трудно жить счастливо и с удовольствием.
Большинство религий предполагает, что радость будет «в другой жизни» и ее надо еще заслужить, достойно (то есть чаще всего страдая и лишая себя многого) проживая жизнь настоящую.
Во многих культурах почитается страдание, трагизм или жертвование собой во имя кого-то (а лучше чего-то, например Великой Идеи). Только это считается «великим» и «достойным». Радость же позволительна только в том случае, если человек доставляет ее другому, а радоваться самому – удел недалеких.
Великие о радости
Люди, умеющие веселиться, не имеют денег, а люди, имеющие деньги, не умеют веселиться.
Бернард Шоу
Борьба – вот радость жизни.
Леонид Андреев
Возможна ли в жизни радость, когда денно и нощно приходится размышлять, что тебя ожидает смерть…
Цицерон
Грубым дается радость,
Нежным дается печаль.
Сергей Есенин
Человек – единственное животное, которое умеет смеяться, хотя как раз у него для этого меньше всего поводов.
Эрнест Хемингуэй
Я тороплюсь смеяться, потому что боюсь, как бы мне не пришлось заплакать.
Бомарше
Бывает, что улыбка во весь рот
Является причиной всяких бедствий.
И хорошо смеется только тот,
Кто может это делать без последствий.
Эдуард Севрус
Все эти установки препятствуют осознанию своих эмоций. Мы не хотим признавать, что чувствуем какую-то эмоцию, потому что чувствовать ее «нельзя» и «неправильно». Однако, только признав существование каждой из этих эмоций, можно научиться ими эффективно управлять.
