4
Ночные похождения Владика кончились благополучно. Мама дремала в своей комнате и ничего не заметила. Через окно Владик пробрался к себе.
Понедельник ему пришлось провести в постели. Мама решила, что сын еще не совсем здоров, отпросилась на работе и целый день поила Владика отвратительной настойкой, которую ей дала Игнатия Львовна. Владик послушно глотал эту гадость и думал: «Что же делать дальше? Где взять новое судно с именем "Кречет"?»
Во вторник после школы Владик прибежал к воротам яхт-клуба. Стоял безоблачный день, и желтые стены форта отражали солнечное тепло. Шторм утих, и только слабый ветерок полоскал на сигнальной вышке пестрые флаги.
– Здрасте, – бодро сказал Владик знакомому сторожу в морской фуражке. И хотел проскользнуть в ворота. Но сторож глянул неласково.
– Куда? Нечего делать.
– Вы меня, наверно, забыли, – сказал Владик– Я…
– Никого я не забыл. А делать нечего. Так и приказано: Арешкина не пускать.
– Почему? – испугался и расстроился Владик. – Я к дяде Мише…
– А хоть к кому… Вон твой дядя Миша идет, спроси сам.
Бородатый капитан «Тавриды» шагал через мощеный двор недалеко от ворот.
– Дядя Миша! – отчаянно крикнул Владик.
Тот оглянулся. Насупился. Медленно подошел.
– Почему меня не пускают? – чуть не со слезами спросил Владик.
Дядя Миша хмуро усмехнулся:
– А ты не знаешь?
– Откуда же я знаю?
– Тогда извини, но ты… голова твоя совсем пустая! Тебя что, гладить по этой голове за тот фокус с подземным ходом? Нырнул за дверь – и концы в воду!
Владькина голова повисла будто не на шее, а на шнурке. В самом деле – пустая башка. Почему сама про все это не сообразила?
Чтобы хоть как-то оправдаться, Владик прошептал:
– Но со мной же ничего не случилось…
– С тобой ничего. Но мы-то откуда это знали? Герой… Мы подняли на ноги массу народа. Зуриф искал среди ночи знакомых газорезчиков, чтобы расширили дверь! Потом он целый час лез по этому дурацкому ходу и лишь под утро узнал у сторожа на каком-то ржавом корыте, что был там мальчик в очках и уехал домой… Целая ночь нервотрепки из-за того, что мальчику Владику захотелось приключений!
Владик сдернул очки, вытер глаза рукавом, надел очки снова и посмотрел на дядю Мишу.
– Я не хотел приключений! Вы же не знаете… Там совсем другое дело. Потому что Гоша погиб… – Владик в одну секунду ослеп от новых слез.
Дядя Миша чуть нагнулся.
– Кто погиб?
– Я расскажу, – прошептал Владик. – Только вы, наверно, не поверите… Но я правду расскажу, честное слово… Если хотите…
Дядя Миша оглянулся на сторожа, взял Владика за плечи и повел вдоль крепостной стены. Недалеко от ворот лежал в зарослях сурепки ствол старинной корабельной пушки. Дядя Миша сел на него и кивнул Владику: садись рядом. Потом потребовал:
– Ну, говори.
И Владик стал говорить. Про все по порядку. Сначала сквозь слезы и сбивчиво, потом поспокойнее. А когда рассказывал про сторожа Федора Иннокентьевича и гнома Митю, даже чуточку улыбнулся. Но сразу опять насупился.
Дядя Миша сказал:
– История странная, конечно, но я верю. Про корабельных гномов я слыхал, тут все понятно. Не пойму другое…
– Что?
– Почему ты из Синекаменной бухты не вернулся в яхт-клуб? Если не подземным ходом, так на автобусе. Хотя бы на минутку! Мы же там с ума сходили от беспокойства.
– Я не подумал, – прошептал Владик.
– Вот именно!
– Я боялся, что мама увидит, что меня нет. И будет волноваться…
– А по-моему, ты боялся другого, – усмехнулся дядя Миша. – Что тебе крепко достанется от мамы… Хотя, может быть, и не боялся. Человек ты храбрый. Но легкомысленный. Много думаешь о себе и мало о других. Поэтому и храбрость твоя глупая. Начал фокусничать на балконе, а кончилось вон чем… Потом полез в подземный ход, а в клубе – ЧП.
Владик опять опустил голову до самых колен.
Дядя Миша продолжал:
– Теперь я думаю: наверно, ты и «Тавриду» спасал, только чтобы показать, какой ты герой…
Владик быстро встал. Потому что эти слова были совершенно несправедливые.
– Никакой я не герой! – со звоном сказал он. – Я боялся! А спасал, потому что надо было спасать! А вы… Если бы я от вас награду просил, а я же не за этим пришел. Я думал, что вы мне поможете. То есть не мне, а Гоше…
Дядя Миша смотрел своими синими глазами внимательно и несердито.
– Чем же теперь Гоше поможешь? – тихо спросил он.
– Но ведь можно построить новый "Кречет"! Пускай не клипер, а просто яхту большую. Только чтобы трюм был для Гоши.
Дядя Миша покачал головой.
– Что ты, мальчик. У нас тут спортивная организация, а не судоверфь…
– Но бывает же, что яхтсмены строят парусники!
– Бывает… Но тогда название готово гораздо раньше яхты. Потому что такая яхта – мечта. У каждого своя. Никто не захочет менять свое название на чужое.
– А если очень попросить…
Дядя Миша поднялся с пушки.
– Бесполезно просить. Если кто и согласится, не разрешит начальство.
– Почему? – удивился Владик. – Хорошее название!
– Хорошее, да не то, что нужно. Получится нарушение грамматических правил. Клипер плавал давным-давно, тогда все слова, которые кончаются на согласные, писали с твердым знаком на конце. Наверно, сам видел в старых книжках. А сейчас так не пишут, правила не те… Без твердого знака название будет выглядеть уже по-другому. Гоша его не узнает и на это судно не пойдет…
Дядя Миша замолчал. Владик тоже молчал. То, что он услышал, понять было нелегко. Он помусолил палец и на пыльной крышке своей коричневой сумки медленно вывел:
КРЕЧЕТЪ
Потом сердито стер надпись и сказал:
– Чепуха какая! Из-за одной буковки…
– Буковка не чепуха, – возразил дядя Миша. – Их в русском языке всего-то тридцать три. Ни одну из слова не выкинешь и зря не вставишь. Правила – штука серьезная.
Владик думал минуты две. Мысли его были грустные, но не беспомощные. Не глядя больше на дядю Мишу, он медленно и упрямо сказал:
– Ладно. Тогда я сам построю корабль. И напишу название так, чтобы узнал Гоша.
Дядя Миша вздохнул:
– Зря ты обиделся. Я ведь в самом деле не знаю, как помочь.
– Я не обиделся. Просто…
Просто не о чем было больше говорить. Не имело смысла. Владик рассеянно сказал "до свидания" и пошел от форта.
Он шел и думал, что для постройки корабля нужно время и нужны помощники. А откуда эти помощники возьмутся?
Конечно, проще всего рассказать о «Кречете» ребятам в классе.
Проще-то проще, а что получится?
Сегодня на классном часе, когда его ругали за субботний прогул, Владик пытался рассказать, что его унесло штормом. Кое-кто сперва поверил, но звеньевая Люська Башбицкая сморщилась и сказала:
– У Арешкина всегда фантазии.
И все захихикали.
Расскажешь про Гошу, а они опять захихикают. Да и легко ли рассказывать трем десяткам человек, как из-за твоей глупости сгинул корабельный гном?
А кроме того, корабль строить – не металлолом собирать. Нужна не толпа, а несколько надежных и упорных людей. Для начала хотя бы один верный друг. Тот, кто все поймет, поможет советом и делами.
Но бывший друг Витька – он и есть бывший. Сегодня на классном часе встал и высказался:
– Хоть Арешкин и не считает меня другом, но я его считаю и потому скажу правду в глаза: ты нам городишь всякие небылицы, потому что не уважаешь товарищей. Ты зазнался. А зазнался ты потому, что у тебя в "Пионерской правде" напечатали фотографию…
А Владик и думать-то забыл про эту фотографию! Разве теперь до нее?..
Витька просто бестолочь непрозрачная… Это Тилька так ругается. Кого это он так назвал? А, ту девчонку с рогаткой, Нику. Такая вредная девчонка… В драку полезла ни с того ни с сего… Хотя потом вроде бы сама пожалела…
И пошла с Владькой.
И говорит: "Скажу родителям, что зонтик я сломала. Чтобы тебе не влетело…" Значит, честная.
И смелая. Глаза у нее решительные.
Раз пошла заступаться, значит, не такая уж вредная.
Может быть, даже добрая?
Зачем-то приснилась в позапрошлую ночь. Ха, жених и невеста! Невеста ни при чем, а помочь ему в деле она, пожалуй, смогла бы. По крайней мере, толку от нее было бы в тыщу раз больше, чем от Витьки Руконогова.
На этот раз Владик отыскал площадь с водокачкой быстро. И сразу увидел знакомых – рыжего Костика в мешковатых штанах и юркого белобрысого Матвейку. И еще нескольких мальчишек. И сердитых женщин, которые за мальчишками гонялись.
Короче говоря, на маленькой заросшей площади разгорался скандал. Женщины отчаянно кричали и пытались помешать ребятам, которые отвязывали от врытых столбов бельевые веревки.
– Хулиганы! – голосили женщины.
– Не ваша площадка! Мы тут играем! – вопили в ответ мальчишки. Справиться с ними было трудно. Их было больше. Пока грузные тетушки бежали к одному столбу, мальчишки успевали сбросить веревки с двух других.
Наконец могучая тетя в клеенчатом переднике ухватила рыжего Костика за лямку. И обрадованно поволокла на расправу.
– Не уйдешь, паршивец!
Но Костик ушел. Скинул лямку с плеча и выскочил из штанов, как заяц из мешка. И помчался по цветам сурепки. В красной просторной футболке и красных трусиках он был похож на летящий флажок для морской семафорной азбуки.
– Эй! – окликнул Владик.
"Флажок" подлетел.
– Что тут у вас? – озадаченно спросил Владик.
– Бой с веревочницами! – В глазах у Костика сверкали отблески битвы.
Тетка в клеенчатом переднике бежать не могла – запыхалась. Она только сипло вскрикивала и размахивала взятыми в плен штанами. Потом швырнула их и принялась яростно топтать.
– Она же их в клочья раздерет! – воскликнул Владик.
– Ага, – злорадно сказал Костик. – У меня там в кармане разрывные снаряды. Смотри сейчас…
Он не договорил. Из-под тетки рванулся клуб зеленого дыма. Ее отнесло в сторону. Мальчишки захохотали. Веревочницы гневно заголосили и начали сами срывать веревки. Видно, поняли, что пора отступать. Веревки со столбов слетали с такой скоростью, что длинные тени не успевали за ними и оставались качаться на цветах и листьях сурепки. Но на это никто пока не обращал внимания.
– Ура! Наша победа! – орали мальчишки. Похожий на флажок рыжий Костик тоже орал и прыгал.
– А где Ника? – спросил Владик.
– Она в Канатном переулке, в засаде. Но теперь засада не нужна. Позвать?
– Ага… – сказал Владик.
Костик опять кинулся через площадь. За что-то запнулся, полетел в траву, но тут же вскочил и помчался дальше.
Веревочницы исчезли. Взъерошенные мальчишки-победители обступили Владика и с молчаливым любопытством поглядывали на него. Они были маленькие, но их было много.
– Я Нику жду, – на всякий случай сказал Владик.
– Вон она идет, – сказал Матвейка.
Ника подошла вместе с Костиком. Наклонила голову. Хлестнула по траве распущенной рогаткой. Спросила не очень приветливо, но и не сердито:
– Чего надо-то?
– Дело есть, – сказал Владик. – Долгий разговор… – Он глянул на мальчишек. – Отойдем в сторонку.
– Секрет, что ли?
– Вроде…
Ника подумала. Мальчишки открыли рты и развесили уши – ждали секрета. Ника вздохнула:
– Здесь не поговорить. Подожди меня две минуты.
Она скрылась за ближней калиткой и скоро появилась совсем другая. Не в наряде маленькой разбойницы, а в белом платьице и новых туфельках из серебристых ремешков. И даже с крошечными голубыми сережками в ушах. Только свежая ссадина у левого локтя говорила о недавнем боевом прошлом.
Мальчишки примолкли. Ника прикусила губу, мельком глянула на Владика и быстро сказала:
– Пошли куда-нибудь.
– Куда?
– Ну хотя бы на Приморский бульвар… – Потом она хмуро посмотрела на своих подчиненных: – А вы оставайтесь в карауле. А то веревочницы опять захватят территорию.
Мальчишки недовольно зашептались, но следом за Никой и Владиком не пошли.
