Несмотря на сиявшее в безоблачном небе солнце, было холодно. При каждом выдохе изо рта Джульет поднималось облачко пара, ветер подхватывал его и растворял в холодном послеполуденном воздухе.

Она ехала на восток, в глубь Орегона, пока не добралась до изборожденного скалами и ущельями края, где городом называют любую общину, состоящую из десяти домов, где еще сохранились густые бескрайние леса с дикими животными, для которых человека попросту не существует. Прежде чем съехать с шоссе на ухабистую проселочную дорогу, Джульет остановилась и дождалась «Форда» с двумя ее ангелами-хранителями. Она договорилась с ними о возможности несколько часов побыть наедине с собой, ведь в этом затерянном месте с ней ничего не могло случиться, и полицейские должны были ждать ее у начала единственной дороги, ведущей на скалистый мыс. Сопереживая девушке, но при этом крайне неохотно, копы согласились.

Теперь, поставив ногу на камень, Джульет склонилась над пропастью и с восхищением наблюдала за черной лентой Колумбии, распростершейся двадцатью метрами ниже. Река спокойно несла свои воды через весь штат, прорезала насквозь бесконечные леса, пробиралась между мрачных скалистых ущелий, чтобы в конце концов добраться до цивилизации и, подхватив корабли с тоннами грузов, увлечь их к океану.

Джульет держала в руке черную урну — это было все, что осталось от ее Камелии. Родителей подруги уже давно не было на свете, а остатки семьи жили далеко, на восточном побережье, и не общались с ней по причине глубоких религиозных убеждений, предписывавших игнорировать Камелию из-за ее поведения и привычек — вопреки необходимости возлюбить и прощать. Ее бывший муж Стивен присутствовал на кремации, однако прах подруги отдали Джульет.

Камелия часто шутила по поводу собственной смерти, уверяя, что станет свободной, только когда закончит земной путь. Говорила, что, если ветер унесет ее прах, она наконец-то сможет взлететь. Превратившись в тысячи пылинок, отправится путешествовать по небесам и увидит весь мир, чтобы в конце концов упокоиться одновременно всюду. Станет реками, деревьями, океаном и даже, быть может, могучими пассатами, если удача и природа будут ей в этом сопутствовать. То и дело возникая перед мысленным взором Джульет, лицо подруги словно отражалось в водах Колумбии. Ощущение ее присутствия было настолько явственным, что Джульет даже пришлось закрыть глаза. Ветер насвистывал ей в уши мелодию уходящего времени.

Она взобралась на скалу справа. Джульет знала, что теперь стоит на краю крутого обрыва и бездна готова принять ее, стоит ей оступиться. Но не боялась этого.

Открыв глаза, она сняла крышку и вытянула руку с урной над пропастью.

— Я люблю тебя…

Первые частички пепла поднялись вверх как-то робко, словно ветер отказывался подхватывать их, затем из урны вдруг вылетел небольшой вихрь и, поднимаясь то вверх, то вниз, начертил какой-то невероятный рисунок перед зачарованно глядевшей на это Джульет. Оставив в воздухе свое таинственное послание, арабеска из пепла почти сразу же растаяла.

Камелия попрощалась со своим самым близким человеком.

Навсегда.

Еще около часа Джульет сидела на камне. Она думала о Камелии, но не только о ней: ее мысли были устремлены к себе самой, к тому, что случилось с ней в прошлом году. Если бы год назад Камелия развеяла здесь ее прах, она была бы жива до сих пор. Впрочем, могло ли это-сейчас уже что-нибудь изменить?

Джульет вытерла слезы рукавом.

Она ненавидела того, кто это сделал. Убийцу. Этого безумца.

Его голос преследовал ее — этот бесполый голос, диктовавший свои правила в телефонную трубку; вспомнив его, она пришла в ярость. Бролен попытался проверить, откуда был сделан звонок, обратившись к помощи к «Пасифик Белл»; очевидно, звонили из телефонной будки на краю города, стараясь никому случайно не попасться на глаза.

Как сказал ей Джошуа, их было двое. Убийца и Ворон, именно так он называл их. И они обращались к «Божественной комедии» Данте, чтобы убивать, или, по крайней мере, придать своим убийствам эзотерический оттенок. Они цитировали строки из «Ада». Почему именно этот текст? Какова их цель? Джульет была уверена: они следуют определенному замыслу. Однажды вечером, когда она обсуждала это с Джошуа, он посоветовал ей не забивать себе голову: в любом случае, только мозг Ворона знал, что означают эти цитаты и для чего они нужны. Только Ворон понимал, зачем он это делает; пребывая в состоянии, напоминающем параноидальный бред, он выстраивал свою маленькую вселенную при помощи «герметичных» текстов. Но Джульет все же сомневалась в этом. Понять смысл цитат ей казалось вполне возможным, равно как и определить, почему Ворон выбрал «Ад».

Она взглянула на часы. Стрелки показывали четыре часа дня.

Эти люди должны заплатить. Они не имели права поступить так с Камелией, ведь она ничего им не сделала. Джульет сжала кулаки настолько сильно, что хрустнули суставы. Ощутила, как внутри растет гнев, желание отомстить. Убить? Нет, разумеется. Но заставить их страдать! Или добиться хотя бы того, чтобы они целую вечность провели в сырой тюремной камере.

Но что ей теперь делать?

А вот она ничего не знала о Лиланде, ничего личного.

Внезапно Джульет почувствовала, как сильно замерзли ее руки, к ней вновь вернулись воспоминания о былом кошмаре, вырвавшиеся из потаенных уголков памяти и мгновенно проникнувшие в каждую клеточку тела.

Да. Она могла бы разобраться в особенностях личной жизни Лиланда. Она всегда знала, как это сделать, но боялась оскорбить его демонов, целый год ей казалось, что еще слишком рано встречаться с ними.

«Но теперь, — подумала она, вставая и направляясь к машине, — война объявлена».