55
Мощный силуэт Маунт-Худ возвышался над лесами, расположенными в этой части штата. На высоте трех тысяч четырехсот метров лежало девственно чистое снежное покрывало, отражая, подобно гигантскому зеркалу, бледные лучи октябрьского солнца.
«Мустанг» скользил по серо-лиловой ленте дороги. Проехав через несколько редких поселков, которые как будто появились здесь исключительно по чьей-то рассеянности, Бролен попытался сосредоточиться на дороге и не глядеть по сторонам.
Тот, кто никогда не бывал в Орегоне, никогда не сможет полностью представить себе его вековые леса. Вот за поворотом возникает узкое ущелье, разрывающее землю, чтобы принять в себя яростный, низвергающийся тридцатью метрами ниже поток, или над головой неожиданно появляется гигантский скальный навес, угрожая раздавить вас в лепешку. Деревья здесь черного цвета, в сердце здешних лесов никогда не ступала нога человека, а горы, будто собрание индейских шаманов, охраняют свои тайны. В этой жутковатой атмосфере обычного путника быстро охватывает странное чувство, смесь поднимающегося из самых потаенных уголков души страха и очарования.
Бролен старался не смотреть на узловатые стволы, напоминающие людей, сплетенных в болезненном и похожем на агонию танце. Он вспоминал карту графства, надеясь не пропустить поворот на водохранилище.
Менее чем через два часа пути Бролен заметил сбоку грунтовую дорогу, уходившую в заросли.
Еще три километра по шоссе — и на его пути появилась развилка. Надпись на указателе гласила: «Водохранилище Булл Ран». Бролен поехал дальше.
Двигаясь со скоростью черепахи, он открыл окно в надежде вдохнуть глоток свежего воздуха и зарядиться таинственной силой, которую излучали здешние места. Время от времени он слышал крик хищника или щебет птичьих стай. Но не замечал ни малейшего признака присутствия человека.
Ночевать здесь, должно быть, просто страшно.
Под сенью гигантской ели наконец возник «дом» семьи Бомонтов. Два длинных автофургона, к которым были пристроены несколько лачуг, сделанных из бревен, напоминали ветхое шале. Длинные листы железа образовывали крышу этого странного сооружения, они были завалены густым слоем хвои. Полдюжины автомобильных каркасов, вытянувшись длинной ржавой вереницей, доживали свой век возле главного строения.
Бролен припарковал «Мустанг» в десяти метрах от дома и нажал на клаксон, предупреждая о своем прибытии.
«Если, конечно, он дома, — подумал инспектор. — Ни малейшего желания возвращаться сюда еще раз».
Он подошел к группе строений, которые, вероятно, служили семье жилищем. Несколько кур мирно кудахтали позади самодельного забора, сделанного из купленных по дешевке решеток.
— Эй! Есть кто-нибудь?
Над ним захлопала крыльями какая-то птица и сразу же улетела прочь.
Окна были черными и узкими, словно глаза мертвеца Бролен посмотрел вокруг, но недавний дождь смыл все возможные следы. Справа, между деревьями, Бролен заметил какое-то движение.
Он молча двинулся в ту сторону, для уверенности положив ладонь на рукоятку «глока».
Среди растительности медленно колыхался чей-то силуэт.
Бролен осторожно раздвинул влажные ветки.
Раскачиваясь на ветру, висела, истекая кровью, свежеразделанная туша.
Бролен отпрыгнул назад, выхватив оружие из кобуры.
Нет, нет, нет! Это не человеческое тело.
Он покачал головой. Туша животного, подвешенная за лапы.
Милтон жил посреди дикой природы, возможно, он охотился безо всякого разрешения и ел то, что ему удавалось таким образом добыть.
С бьющимся сердцем Бролен вернулся к постройкам.
— Милтон Бомонт?
Бролен несколько раз позвал хозяина. Безуспешно.
Он подошел к входной двери. Огромное количество ржавых консервных банок, закопанных в песок, истекали дождевой водой. Нагнув голову, Бролен вошел под железный навес, раздвинув сушившуюся на веревках одежду.
— Эй! Есть тут кто-нибудь?
Он поднялся на каменный блок, служивший подобием лестницы, и оказался возле тяжелой укрепленной двери. Никакого ответа.
Под синим брезентом, накрывавшим стальные бидоны, стоявшие между двух каркасов автомобилей, засвистел ветер.
«Ну и место! Какому человеку захочется жить в этой преисподней?»
Инспектор вернулся на дорогу, обошел постройку справа и встал под окном. Оно было покрыто пеленой серой грязи, отчего комната внутри была не видна. Бролен почти прилип к стеклу.
— Могу я вам помочь? — раздался за его спиной голос. Бролен тут же повернулся. Между деревьями стоял Милтон Бомонт. Невысокого роста мужчина, покрытый морщинами. Скулы на его лице выступали так сильно, что казалось, как только он улыбнется, кости черепа прорвут кожу.
Черные волосы падали на его глазки-щелочки. Когда он с настойчивостью повторил свой вопрос, в его голосе почувствовалась угроза, подобная той, что может исходить от хищника:
— Я спросил, могу я вам помочь? Бролен взял себя в руки.
— Мне очень жаль, я не хотел подглядывать, но мне никто не отвечал. Я…
Он замолчал. Возможно, Милтон и был простаком, но он вполне мог помнить имя человека, застрелившего его сына.
— Меня зовут Джошуа Бролен, инспектор полиции, — наконец, произнес он, решившись сказать правду.
— И что вам надо? Мне не о чем болтать с «куропатками». Его голос был четким, без малейших признаков колебания, произнося некоторые согласные звуки, Милтон пришепетывал.
— Я просто хотел бы задать вам несколько вопросов. Я могу войти? — спросил Бролен, показав пальцем на фургон.
Бомонт распрямился, оказавшись вовсе не низкорослым. Они встречались в третий раз, но даже если старик вспомнил Бролена, то не подал виду.
— Я уже беседовал с «куропатками», и мне больше нечего сказать. Они отняли у меня сына, чего им еще от меня нужно?
Грудь Бролена сжалась.
— Понимаю… Я бы хо…
— Вы ничего не понимаете! Нас не любят, потому что мы живем здесь, но мой сынишка никому ничего не сделал плохого.
Бролен медленно кивнул.
— Быть может, мы попробуем поговорить спокойнее?
Пробирающий до глубины души взгляд Милтона на мгновение вспыхнул. Невероятно глубоко сидевшие в глазницах зрачки были почти не видны. Милтон Бомонт ревностно скрывал от людей то, что происходит в его душе.
Он повернулся и исчез за углом постройки. Бролен последовал за ним, Милтон вытащил из-под фургона два складных стула. Разложил их и поставил под навесом, один напротив другого.
Трудно было понять, смотрит ли Бомонт прямо на него или его взгляд устремлен куда-то в сторону, поэтому Бролен решился присесть. Старик отошел к загородке курятника, уверенным жестом отпер дверь и вытащил оттуда черную курицу. Потом он тоже сел, держа ее в руках.
— Слушайте, я… Я приехал сюда ненадолго. Вы следите за новостями?
Голова Милтона повернулась на тощей шее, он сплюнул. Когда его лицо вновь оказалось напротив Бролена, он задрал подбородок, всем своим видом показывая инспектору, что не доверяет ему. Задубевшая за несколько десятилетий жизни на открытом воздухе кожа, очень сильно вытянутое лицо, неестественно оттянутый вниз, к груди, подбородок — делали старика похожим на отвратительную мумию фараона, только что избавленную от своих бинтов.
Сколько же лет этому типу?
Несмотря на холод, на Милтоне были комбинезон и рубашка с закатанными до плеч рукавами, выставлявшая напоказ его начинающие обвисать, но все еще достаточно крепкие бицепсы. Курица не шевелилась, пока Милтон энергично поглаживал ее по гребешку. Трудно было понять, отчего она замерла: от страха или от удовольствия.
А что, если я ошибаюсь? Что, если убийца вовсе не молод? Милтон Бомонт обладает подходящей физической силой, он очень прост, и потому им можно манипулировать, он легко выходит из равновесия. Можно сказать, что он — психотик, однако годы сделали свое: он плохо управляет собой…
Но что-то здесь не вязалось с реальностью. Как Милтону удавалось так долго прятать в себе столь разрушительные импульсы? У него были жена и ребенок, а ведь убийца продемонстрировал явную неполноценность в сексуальном плане.
— Газеты занимаются только одним: заставляют нас думать так, как им хочется. Да и телик я почти не смотрю…
Жестокое, но справедливое замечание, отметил про себя Бролен. Для простачка, каким он казался, Милтон все же был достаточно проницателен. Долгое время члены команды, занимавшиеся делом Лиланда, не могли понять, как столь ограниченный тип мог произвести на свет и воспитать не лишенного способностей ребенка. Быть может, на самом-то деле Милтон вовсе не был таким уж несчастным идиотом, какого в нем хотели видеть, может, за его природной простотой скрывался человек, внимательно наблюдающий за окружающими?
— Вы слышали новости о двух убитых за последние дни женщинах? — поинтересовался Бролен.
— Что вы себе вообразили? Опять вспомнили моего сына, да? Был тут один журналист, который хотел задать мне несколько вопросов. Ушел так же, как и пришел. Ни с чем.
Ветер закачал ветви деревьев вокруг.
— Тогда вы, конечно, знаете, что убийца действует так же, как… как Портлендский Палач?
Несмотря на всю жестокость, такая формулировка дала инспектору возможность не произносить имя Лиланда Бомонта, поскольку Бролен не знал, какой может быть реакция его отца.
— Они все говорят, что парень копирует то, что делал Лиланд. Но Лиланд мертв, и пусть его оставят в покое!
Бролен не мог идти к своей цели напрямую. Если бы он начал рассказывать про результаты анализа ДНК, его собеседник в этом совершенно ничего не понял бы, и пропасть между ними стала бы еще шире.
— Мистер Бомонт, ваш сын похоронен на Латурельском кладбище, правильно?
Милтон метнул в Бролена черные стрелы своего взгляда. Он перестал гладить курицу и наклонил голову.
— Простите за откровенность, но вы имеете право об этом знать. Тело Лиланда украли.
Узкие щелочки глаз вдруг широко раскрылись, отчего наружу вывалились два больших белых глазных яблока с красными и синеватыми прожилками. Так же быстро, как они показались на свет, глаза Милтона снова вернулись в свои темные пещеры.
— Что?! — воскликнул отшельник. — Какой засранец…
Но слова замерли у него на губах.
Он перегнулся через подлокотник, отчего курица запротестовала — он слишком сильно стиснул ее в объятиях. Милтон выхватил из кучи дров длинный серебристый предмет.
Бролен не сразу понял, что сейчас случится. Он узнал предмет только тогда, когда тот отразил случайный луч солнца, блеснувший на поверхности лезвия.
Топор с сухим свистом рассек воздух. Было слишком поздно что-либо предпринимать.
Милтон выпустил тело, которое держал в руке.
Курица дернулась, словно в приступе безумного смеха, принимая случившееся за дурацкую шутку. Бролен видел, как она подскочила и кровь брызнула в воздух, словно поток, вырвавшийся из горячего гейзера, при этом раздался звук, похожий на тот, что издает пустая пластиковая бутылка, когда ее сдавливают.
Несмотря на то что голова курицы свалилась на песок, тело продолжало бежать, словно стараясь скрыться от кошмара. Когда из зияющей дыры вылилось слишком много крови, курочка вяло свалилась на землю.
— Мистер коп, если вы приехали сюда, чтобы рассказать мне эту новость, можете прямо сейчас двигать дальше, если же вы решили упечь меня в тюрьму, валяйте, потому что мне больше нечего вам сказать!
— Послушайте, может быть…
— Заткнитесь! Забирайте меня или валите!
Бролен посмотрел на кровь, растекшуюся по подлокотнику. Здесь он был вдалеке от любых признаков цивилизации, и если бы на Милтона вдруг напал приступ безумия, никто не смог бы прийти инспектору на помощь. Бролен остановил взгляд на топоре, который старик все еще держал в руке. На лезвии почти не было крови.
— Ладно, я уезжаю.
Он поднялся, наблюдая за реакцией собеседника. Тот, в свою очередь, глядел на инспектора совершенно безразличными глазами.
— Однако я хотел бы, чтобы вы кое-что сделали — это в первую очередь необходимо для вас самих. Надеюсь, вы не будете против, если я заберу с собой немного вашей слюны?
Милтон склонил голову. Верхняя часть его правой щеки дрогнула от нервного тика.
— На хрен вам это сдалось?
— Чтобы провести генетическое сравнение. Это похоже на то, как берут отпечатки пальцев, просто иногда используются слюна или кровь. Если вы согласны, мы сопоставим генетические данные убийцы и ваши, и вы окажетесь вне подозрений. Но должен вас предупредить: пока против вас не выдвинуто никаких обвинений, я прошу вас в личном порядке, и вы имеете полное право отказаться.
Бролен не был уверен, что его собеседник все понял и уже приготовился уходить, когда Милтон вдруг кивнул.
— Чего вы хотите? Чтоб я плюнул в шприц?
Улыбнувшись, Бролен попытался разрядить тягостную обстановку и почувствовал невероятное облегчение.
— Это необязательно. Сейчас используются намного более современные способы. Подождите, я вам сейчас все покажу.
Он вытащил из салона «Мустанга» пластиковый чемоданчик и достал оттуда латексные перчатки. Попросив Милтона капнуть слюной на чистый носовой платок, он при помощи специального тампона собрал необходимое для анализа количество его слюны.
Садясь в машину, он увидел, как Милтон подбирает мертвую тушку. Страшная догадка поразила вдруг Бролена, когда он подумал, что на самом деле это был петух. Слишком прозрачная метафора.
Милтон не способен на подобную премудрость.
Но кто это сказал? Простой не означает неспособный показать то, что у него на уме.
Отшельник встал, держа в руке влажное тельце. Он уставился на «Мустанг».
Гул двигателя эхом разнесся в ветвях деревьев. Бролен увидел, как отец Лиланда медленно исчезает в зеркале заднего вида; тот продолжал неподвижно стоять посреди дороги. И еще одна мысль продолжала волновать Бролена в течение всего пути обратно.
На прощание Милтон пристально взглянул на Бролена.
Он знал.
Милтон точно знал, что стоит лицом к лицу с убийцей собственного сына.
Бролен был в этом уверен.
