Ночь скользнула над Портлендом, над его ущельями и лесами, принеся с собой отвратительное ощущение, что где-то вокруг блуждает смерть. Огромные черные тучи, словно молчаливые призраки, бежали по небу, накрывая весь штат своим зловещим покрывалом.

В ту ночь Бролен не поехал к Джульет. После того как была вскрыта могила Лиланда Бомонта, инспектор почти сбежал домой, подгоняемый страхом. Всегда осторожно относившийся к алкоголю, он залпом выпил треть бутылки «Джек Дэниеле», обросшей пылью. Принял обжигающий, почти болезненный душ. Затем натянул свою старую серую футболку времен учебы в Куантико, с девизом ФБР, крупно написанным на спине: «Верность, отвага, честность». В ней он чувствовал себя увереннее, почти в безопасности, словно перенесясь в эпоху своей бурной и исполненной лучших намерений юности. В то время, когда он знал, куда идет, что делает и во что верит. Это продолжалось до того момента, когда он столкнулся с профессиональными разочарованиями.

В маленькой прихожей, ведущей в гостиную, с насквозь промокшей куртки падали на пол капли воды. Бролен услышал этот звук, повернул голову и заметил перепачканные грязью ботинки, и сразу же перед его глазами возникла пустая могила Лиланда, вернув ему ощущение абсолютной нереальности происходящего.

В отношении исчезновения тела надо как можно скорее провести дополнительное расследование. Совершенно точно, речь идет о простом обмане. Лиланд был похоронен, он умер.

Нет, Лиланд получил пулю в голову и никоим образом не смог бы выжить. Его окоченевшее тело осматривали медики. Факт смерти не вызывал сомнений.

Его мозг разлетелся на части вместе с черепной коробкой.

Душевные муки длились еще несколько минут, после чего Бролен включил видеоприставку. Он не играл уже… две недели, настоящий подвиг! Свечение экрана и лихорадочные движения персонажей отвлекли его от реальности. Но когда на экране появились первые ожившие мертвецы, Бролен нажал кнопку «Выключить». Спал он плохо, без снов и проснулся совершенно измученный.

Он проснулся в семь утра, быстро принял душ, и «Мустанг» отвез его к Главному управлению полиции. Желудок гудел, пока Джошуа с ностальгией вспоминал предыдущую ночь, проведенную у Джульет, ее успокаивающие объятия и свежевыжатый утренний апельсиновый сок.

Когда инспектор вошел в свой кабинет, Салиндро повесил телефонную трубку. Для человека, который не должен был напрямую заниматься этим расследованием, Салиндро участвовал в деле с рвением, близким к патологической филантропии, если, конечно, это не было обыкновенным мазохизмом. Но ни капитан Чемберлен, ни один из инспекторов Криминального отдела не позволили себе и малейшего замечания по этому поводу. Поймать убийцу и Ворона было сейчас важнее всего остального, важнее служебных обязанностей того или иного сотрудника.

Вскрыв пустую могилу, Митс и Бролен по телефону предупредили капитана и Салиндро, поэтому последний, встретив инспектора, когда тот проходил по коридору, ограничился простым кивком головы. Обоим совершенно не хотелось обсуждать случившееся.

Первые утренние часы они работали без устали. Бролен по телефону связался с Ллойдом Митсом, вернувшимся утром на Латурельское кладбище, где допросил нынешнего и бывшего сторожей по поводу возможного осквернения могилы. Однако результат был отрицательным. Пока тело Лиланда Бомонта покоилось в земле, ни один из сторожей не видел возле его могилы никаких подозрительных личностей.

Хорошая новость пришла от Карла Диместро, позвонившего около половины одиннадцатого:

— Группа, работавшая над восстановлением лица первой жертвы, вчера закончила свою работу. Они вкалывали всю неделю без передышки и вполне довольны результатом, по их словам, это можно использовать.

— О'кей, Карл, сделайте фотоснимки лица и разошлите их во все полицейские участки штата, а заодно и в участки штата Вашингтон, она может быть родом оттуда. И пусть как можно более четкий портрет отправят во все портлендские и сейлемские газеты, мало- и многотиражные. Можете этим заняться?

— Скоро каждый житель Орегона будет завтракать в компании нашей мисс X.

— Спасибо, Карл.

— Подожди, это еще не все. Что касается кислоты, которую использовал убийца, массовый спектрометр обнаружил частицы ангидрита и некоторых других веществ, например водорода. На самом деле нельзя путать продукты распада плоти и элементы, входящие в состав кислот. Водород в сочетании с кислородом мог появиться на коже при использовании H₂S0₄, серной кислоты, это не слишком тебе поможет, поскольку серную кислоту применяют везде, даже в лицеях на уроках химии. Зато у меня есть результат проведенного Крейгом исследования образцов, взятых с места убийства Элизабет Стингер. В этих образцах, собранных нами при помощи пылесоса, присутствует некоторое количество мела.

— Мела?

— Да. Вероятно, он был на земле, вокруг жертвы, его оказалось слишком мало, чтобы мы заметили его в темноте невооруженным глазом, однако белая меловая пыль там все-таки осталась.

— Он мог принести ее на подошвах? Например, из мелового карьера?

Бролен услышал, как Карл листает страницы отчета.

— Сейчас посмотрю… Нет, количество большее, чем могли бы оставить подошвы, и частицы мела оказались сосредоточены только в одном месте. Вокруг тела и преимущественно там… где должны были бы находиться ноги жертвы. Крейг считает, что эти следы оставил убийца. Он для каких-то своих целей воспользовался мелом.

Бролен записал услышанное и поблагодарил Карла Диместро и всю его команду, осуществлявшую научно-техническую экспертизу, за работу.

Затем инспектор откинулся на спинку кресла и принялся задумчиво покусывать губу. Итак, обнаружение продуктов распада кислоты никоим образом не могло ему помочь, раз вещество не было слишком редким, выйти на след потенциального покупателя не представлялось возможным. Однако вторая улика была намного более интересной. Откуда взялся мел? Его количество было незначительным, словно убийца что-то написал им — нечто, что потом сам же и стер, поскольку полиция не нашла ни малейших признаков надписи.

Так же как он вырезает пентакли на лбах своих жертв, а затем удаляет их с помощью кислоты. Бролен представил себе вертикально стоящие костяшки домино, заставляющие своим падением падать соседние; этот образ родил в голове Бролена еще одну мысль. Убийца мог нарисовать пентаграмму и на земле, например там, где находились ноги Элизабет Стингер. Или какой-нибудь другой демонический символ с таинственным смыслом.

Бролен закрыл лицо руками. Да, вот еще одно предположение, но возможности проверить догадку нет. Значит, этой уликой пользоваться нельзя, поэтому инспектор временно отложил информацию в один из уголков своей памяти и стал думать о другом.

Открыв картонную папку с надписью «Лиланд Бомонт», он принялся листать страницы, пока не нашел то, что искал: пометку «Место проживания семьи».

Что за странное название, Воронья ферма… Ужасно мрачное. Добро пожаловать в гости к родственникам семейки Адаме.

Бролен постучал ногтями по столу и наконец кивнул сам себе.

Он нанесет визит Милтону Бомонту. Давно пора было это сделать. Возможно, у старого простака удастся выведать какие-нибудь тайны.

Бролен открыл стоявший в углу шкаф и вытащил из него пластиковый чемоданчик. Он не стал проверять содержимое, потому что знал наизусть, что находится внутри. Захлопнув дверь кабинета, Джошуа направился было к лифту, когда позади него раздался резкий голос капитана Чемберлена:

— Джош! Минутку!

Слова были произнесены с явным оттенком отчаяния.

— Мы только что получили еще одно письмо.

— Что?! Оно точно от нашей парочки?

— Содержание не оставляет сомнений. Идемте.

В кабинете капитана висел в воздухе тошнотворный запах табака. За столом уже сидел Бентли Котленд, а вскоре после Бролена появился и Салиндро.

— Оно пришло к нам час назад, обычной почтой, — сказал Чемберлен. — Фред Швимски проверил его при помощи «Полилайта» и люминола — безрезультатно. Очевидно, в отличие от предыдущего письма, это не содержит никакого скрытого послания. Но для того, чтобы при чтении почувствовать, как по спине бежит холодок, подобные изыски не нужны.

Капитан протянул письмо Бролену. Как и первые два, оно было напечатано на принтере.

Бролен положил письмо обратно в пластиковый пакет, пока Чемберлен нервно поглаживал усы.

— Никто, кроме нас, не знает о письмах этого сумасшедшего, поэтому, думаю, оно достаточно оригинально, и его авторство не вызывает сомнений. Джошуа, что вы можете сказать по этому поводу?

— Все совпадает. Упоминание о намеках, рифмах и поэзии — все это ведь было в предыдущих письмах. Это не розыгрыш. И кое-что совершенно понятно. Он считает, что выполняет своеобразную миссию, которую принимает очень близко к сердцу, он называет ее «шедевром», рассуждает о своем «долге» и так далее. Никакого намека на напарника, того, кого мы считаем его орудием. Он говорит исключительно от первого лица, ни разу не пишет «мы», словно этого другого не существует, он — простой инструмент в его руках. Равно как и жертвы, к которым он не питал ни малейшего уважения, — они для него не живые существа, а обыкновенные объекты, способствующие удовлетворению его фантазий, вещи, над которыми он беспредельно властвует. Доказательством этого я вижу его злость, возникшую от соображений, будто его травят, как «животное», именно так он написал, хотя в точности то же самое он думает по поводу собственных жертв. Они для него ничто, но, когда это возвращается к нему, он приходит в бешенство.

Бролен коротко взглянул на Бентли Котленда и удивился, заметив, что тот не собирался возражать. Инспектор продолжил:

— Но, несмотря на весь этот гнев в наш адрес, он снова написал нам и намекает, что будет продолжение. Ему нужно признание. Его словарный запас свидетельствует о том, что он достаточно культурный человек, чего сложно ожидать от серийного убийцы, обычно это недалекие типы. Здесь же мы имеем дело с очень умной личностью, он хитер и умен. Он использует тщательно подобранные выражения, отметьте один оборот, который сейчас уже почти не употребляется нигде, кроме как в книгах: «с некоторым отвращением к вам». Возможно, он учился по книгам. Его интеллектуальный багаж составлен из когда-либо прочитанного, это одновременно объясняет используемые им литературные обороты и необходимость быть понятым. Вероятно, он живет один или вместе со своим подручным, над которым издевается, поскольку тот не может оценить его гениальность. Возможно даже, он чувствует себя непонятым, это он-то, который исполнен знаний, но никогда не имел подходящего случая продемонстрировать их. Он застенчив или даже асоциален, общается с небольшим числом людей, очень зажат и не удовлетворен, поскольку никто не может распознать в нем умного человека. Это его раздражает, и он должен по-своему ненавидеть весь мир и держаться от него на некотором расстоянии. Поэтому-то он и решил поиграть с нами. У него есть работа, занимаясь которой он конечно же считает себя суперпрофессионалом, а ею коллеги полагают, что он просто честолюбив и сошел с ума, но при этом не опасен. Полагаю, он преуспел в искусстве манипулирования людьми. И наконец — и это сочетается с тем, что я уже сказал, — он подвержен крайнему нарциссизму. Он подписывается «Я» и уверен, что мы не должны были расставлять для него столь смешную ловушку, мы как будто недостойны того, чтобы его поймать.

— Вы меня впечатляете, — заметил Котленд. — И все это в одном письме!

Он утратил все свое высокомерие и вызывающий тон в тот момент, когда увидел пустую могилу, захлестываемую ночным потопом; вероятно, это сильно его отрезвило. Однако Бролен больше не питал иллюзий на счет Бентли. Он помнил, как после вскрытия Бентли тоже замкнулся и избавился от своей агрессивности, но вскоре снова стал прежним Котлендом, единственным и неповторимым. Гордецом. Невозможно изменить сущность человека.

— Это всего лишь общие замечания, но благодаря уликам мы сможем достроить его психологический портрет, тщательнее разобравшись в том, кто он такой и как думает.

Решив, что Котленд сейчас скажет Бролену что-нибудь язвительное, капитан Чемберлен поспешил взять слово:

— Джентльмены, он ясно дает нам понять, что нанесет удар снова. Но где, как и против кого этот удар будет направлен? Этого он не говорит.

— Но, если он совершит еще одно убийство, оно будет отличаться от предыдущих. На сей раз он убьет для нас, чтобы заставить нас мучиться угрызениями совести. Чтобы побольнее нас уколоть, отступив от воплощения собственных намерений. Это убийство не будет вписываться в его общий план, — предупредил Бролен, мрачно глядя на остальных.

— Да этот тип просто плюет нам в лицо! — возмутился Бентли. — Надо что-то делать, иначе он действительно убьет кого-нибудь на наших глазах, а мы будем беспомощно за этим наблюдать! Это что, и есть полиция Портленда?

Салиндро встал и наклонился над Котлендом, положив руки на подлокотники его кресла.

— Мы делаем все, что в наших силах, тупица! Этот тип убивает наугад, он выбирает жертв, исходя из своих собственных предпочтении. Никакой связи между ними, никаких явных причин — это худший кошмар для любого следователя. Вы что, думаете, мы торопимся увидеть следующую жертву? Хотим рассказывать страшную новость ее семье? Подвергаться нападкам прессы из-за того, что этот парень слишком хитер, чтобы оставлять позади себя какие-либо улики? Вспомните, Джон Уэйн Гейси убил тридцать три человека и был арестован совершенно случайно. На счету убийцы, прятавшегося под псевдонимом «Зодиак», сорок три человека, а его так и не нашли. Здесь у нас две жертвы, и мы все чувствуем себя от этого очень скверно, но, увы, расследование — это такая штука, которая движется вперед медленно и неравномерно. А у вас в голове только одна мысль, это…

— Ларри… Ларри! — одернул его Чемберлен.

Салиндро выпрямился, свет упал на лицо Бролена, только теперь переставшего быть смертельно бледным.

— Джентльмены, не стоит заходить слишком далеко, нам необходимо взаимопонимание, — сейчас не подходящий момент, мы не имеем права заниматься выяснениями отношений, — заметил капитан. — Ларри, надо удвоить количество патрулей на ближайшие сорок восемь часов, отзови тех, кто находится в отпуске, даже по состоянию здоровья, пусть они в разумных пределах помогают нам. Я хочу, чтобы мы постоянно держали город под контролем, особенно пустынные уголки, которые так привлекают убийцу.

— Полагаю, ближайшая жертва будет убита поблизости от спуска в канализацию, — произнес Бролен. — Он видит в этом прямую связь с Адом Данте, думает, что двигается по девяти подземным кругам, а Элизабет Стингер как раз нашли перед входом в подземные очистные сооружения. Связь очевидна.

— Джош, мы не можем отправить парней патрулировать помещения под землей, для этого нужна целая армия, — грустно заметил Чемберлен.

— Но прежде чем вернуться к своему «шедевру», он должен наказать нас, он попытается убить кого-нибудь, чья смерть нанесет нам большой урон. И конечно, он постарается, чтобы информация об убийстве попала в СМИ, он предупредит прессу или кого-то, кто связан с миром медиа. Если мы посмеемся над его выводами, то окажемся между ним и общественным мнением и будем выглядеть почти такими же маргиналами, как и он. Не удивлюсь, если именно к этому он и стремится.

— Раз так, надо усилить патрули, быть внимательнее, к любой случайной жалобе, поступившей в полицию на что-либо или на кого-либо, следует относиться со всей серьезностью.

— Это будет нелегко! — заметил Салиндро.

— Капитан, я хотел бы, чтобы охрана Джульет на ближайшие часы была усилена, — тихо произнес Бролен. — Она… стала для убийцы важной символической деталью. Убийца пытается напомнить нам о Лиланде, используя те же методы, а Джульет — помните? — единственная, кто выжил при встрече с Портлендским Палачом. Вы понимаете, что я хочу сказать?

— Джошуа, рядом с ней постоянно находятся два человека, учитывая, что они работают посменно, получается шестеро! В большинстве подобных случаев у ее дома поставили бы одного полицейского в форме и все, вам это прекрасно известно. Нам позарез не хватает расторопных сотрудников.

Капитан и инспектор посмотрели друг на друга с пониманием и уважением, потом Бролен медленно кивнул:

— Хорошо… Я все понимаю.

Салиндро направился к двери:

— Я сейчас соберу людей.

Он быстро вышел из кабинета. Бролен тоже встал, но капитан остановил его:

— У вас есть хоть что-нибудь? Какой-нибудь след, все что угодно, что могло бы вселить в меня хоть какую-то надежду?

Бролен, задумавшись на секунду, пожал плечами:

— Я начинаю с нуля. Отправляюсь к источнику Зла, туда, где преступление появилось на свет.

Он взял свой пластиковый чемоданчик и вышел в переполненный людьми коридор.