11. Бунт
А мне нисколечко не страшно.
Ведьмачка я, и всё смогу,—
звонко пропела белокурая девочка со сцены.
– Да ты кто есть?
Девчонка и гордячка…
– Стоп, стоп! – закричал из глубины зала главный режиссер. – Лика, ты что, не видишь, что у тебя стеклянный шар погас. Что ты поёшь? Аглая! – снова закричал режиссер, его голос эхом отскакивал от стен.
– Аглая! – тоже крикнула Лика.
Девушка выглянула из-за кулис:
– Что случилось?
– Шар не работает, – Лика приподняла на ладони стеклянную сферу.
– Ой, извините. Сейчас исправлю.
– Так, перерыв пять минут, – сказал режиссер.
Катя Завольская, девушка, играющая Цири, спрыгнула со сцены и направилась в зал к Лопухину, который разминался с мечом. Лика протянула Аглае стеклянный шар, который, по замыслу постановщика, должен гореть алым светом.
Вдруг в зал вошли вооружённые люди. Лика заметила их боковым зрением и осторожно подтолкнула Аглаю за кулисы, та вскинула голову:
– Что такое?
Лика прижала палец к губам.
– Что вам здесь надо? У нас репетиция, выйдите отсюда, – возмутился режиссер.
Вооружённый человек, шедший первым, жестко скомандовал:
– Всем стоять! Никому не двигаться.
– Бежим! – крикнула Лика и дёрнула Аглаю за руку.
Девушка упёрлась.
– Вы что, я не могу, – ответила она.
– Что вы несёте? – крикнул режиссер. – А ну пошли вон!
Налётчик, что приказал не двигаться, вынул пистолет из разгрузки. Грянул выстрел, и голова режиссера лопнула, обрызгав все вокруг красными брызгами.
– Бежим, дура! – рявкнула Лика и дёрнула Аглаю за руку.
Девушка поддалась и уронила стеклянный шар, грохот выстрела перекрыл звон разбитого стекла, а автоматные очереди взорвали зал с его идеальной акустикой.
– Стоять! Не двигаться! – снова разнеслось над залом, перекрывая поднявшиеся крики и визг.
А две девушки уже рванули в темноту кулис, пробиваясь через разный хлам, наступая на провода и лавируя между старых декораций – Лика знала, куда бежать, и тянула за собой Аглаю. Заметив свою сумку с рисунком, висящую на стуле, она на бегу подхватила её свободной рукой и повесила на плечо. Девушки бросились в тёмный служебный коридор, а за их спинами слышались крики и выстрелы.
Аглая толком не понимала, что происходит, но покорно бежала за подругой. Та уверенно петляла в тёмных коридорах.
«Хорошо, что надела кроссовки и джинсы», – подумала Лика.
Ей повезло, что актеры репетировали в обычной одежде, а не в сценических костюмах.
Они бежали прямо, потом вниз по лестнице, снова вверх и налево. Наконец девушки подбежали к неприметной обшарпанной двери, куда Лика быстро втолкнула Аглаю, сама вбежала следом, закрыла дверь и включила свет. Комната была очень маленькой, с лежанкой, занимавшей треть площади, и тумбочкой. Скорее всего, это была какая-то вахтёрка.
– Что происходит? – спросила Аглая, тяжело дыша. – Там же наши остались.
– Ну и что, что остались? – рявкнула Лика. – Лишние два трупа ничего не изменят. Хочешь сдохнуть?
Молодая девушка была ошарашена: такой Лику она еще никогда не видела и даже не могла себе такого представить.
А Лика тем временем вытащила из своей разрисованной сумки старенькую плоскую тэтэшку. Повертев оружие в руках, она ловко передёрнула затвор. Пистолет древней конструкции, без предохранителя, его не рекомендовалось носить на взводе.
– Эй, погоди, – сказала Аглая, – мы что, здесь так и будем сидеть?
– Да, – ответила Лика. – Надеюсь, долго сидеть не придется. Гарнизон рядом, скоро этих уродов на фарш пустят. Если хочешь, можешь лечь, – она показала пистолетом на лежанку.
– А как же наши там, что с ними будет? Им надо помочь.
Аглая, наконец, собралась и решила что-то предпринять. Она встала и пошла к двери.
– Стой где стоишь, – резко одернула ее Лика.
Аглая смешалась под взглядом подруги, но она была смелой и решительной, и смогла взять себя в руки.
– Ты мне не мать и не отец! – крикнула она. – Ты не смеешь мне указывать!
– Не кричи! – прошипела Лика и злобно глянула на Аглаю. Её ладонь сжала рукоять пистолета, но певица успокоилась. Она сделала шаг и обняла подругу, та была на полголовы ниже, её лоб упирался в щёку певицы.
Рука с пистолетом легла на затылок, прижала распущенные волосы.
– Прости, – зашептала Лика. – Да, я не могу тебе указывать. Но и за дверь не выпущу. Ты ничего не сможешь сделать, только помешаешь. Скоро придёт помощь, тогда мы что-нибудь придумаем. Поможем освободить наших, а пока сиди тихо. Хорошо?
Аглая замолчала, она понимала, что подруга права, но сидеть здесь, когда там…
– А наш режиссер, он что, умер? – вместо ответа спросила она.
Лика только крепче обняла её. Аглая изо всех сил старалась не заплакать, но не сдержалась и заревела.
Так они и стояли вдвоём, поддерживая друг друга, пока Лика не вскинула голову.
– Тихо, – сказала она. – Слышишь, кто-то идёт?
Аглая зажала рот рукой, а Лика бросилась к выключателю.
* * *
Виктор Ахромеев
Стреляли где-то в Центре, скорее всего, за Кинотеатром. Можно было, выйдя из дома, пройти по переулкам до стены гарнизона. И оттуда налево, прямо в Центр. А можно перейти Западную улицу и через дворы пробираться сразу к Кинотеатру, где шёл бой. Я выбрал второе. В Центр лучше не соваться, там гарнизон находится – небось уже разбираются, да и пальнуть могут, по мне же, – в темноте особо не разберёшься, кто свой, кто чужой. А вот за Западной улицей начинаются Рабочий переулок, Липовый переулок и другие. Небольшие узкие улочки из двух– и трёхэтажных домов тянутся почти до Северных ворот и вплотную примыкают к площади Кинотеатра. В них много дворов, закоулков и тёмных мест. То, что мне сейчас надо.
Включив ночное зрение, я беззвучно бежал между домами по уличному мусору, перепрыгивал через заборы, обходил тупики. Ни в одном окне не горел свет. Мирные жители попрятались по домам, не то что на улицу выйти, к окну боялись подойти. Даже собаки в будках молчали. В безоблачном черном небе одиноко сиял месяц, мерцали звёзды. Сегодня должен был состояться Проход с Внешней Земли, после него в небе еще неделю разлито красивое сияние. Надеюсь, я на него ещё посмотрю.
Стрельба слышалась совсем близко. Я пробрался в пустой двор рядом с площадью Кинотеатра и сразу заметил три тени за невысоким, но крепким забором, со стороны переулка, а в самом переулке грохотал пулемёт. Я обошёл двор, рядом с которым сидели враги, и увидел такую картину.
На противоположной стороне переулка, метрах в пяти от меня, переминались с ноги на ногу восемь неприятелей в мышастой форме – такой же, как у тех липовых милицейских, с которыми я столкнулся.
Семь человек топтались вдоль стены, вооружённые автоматами, а восьмой, лёжа на животе, долбил из пулемёта Калашникова по Кинотеатру, при этом сам находился в мёртвой зоне обстрела.
Внутри у меня всё закипело. Кинотеатр – это не место, в котором показывали фильмы с Внешней Земли. Для меня это одно из самых дорогих мест в Городе.
Я за Кинотеатр зубами рвать готов. Это память детства! С ним связано столько воспоминаний! Однажды с Внешней Земли привезли фильм «Ликвидатор». Отцу дали билеты на лучшие места, как выдающемуся разведчику, и он повел нас с сестрой в кино.
Вот это был фильм! Мозг напрочь вышибал! Потом вся малышня Города играла – кто Ликвидатор из жидкого металла, а кто Ликвидатор защитник, да и взрослые от них не отставали.
А теперь какая-то мразь стреляет в него из пулемёта! Вы за это ответите, ублюдки! Но не будем торопиться: успевает тот, кто не спешит.
Я заглянул в разбитое окно дома, за углом которого притаился. Внутри никого живых не было – только мертвые жильцы, то ли убитые теми, кто сейчас находился в переулке, то ли огнём с площади (крыша у домика была пробита в нескольких местах), но это неважно. Главное, что там никто прятаться не будет, потому что по дому можно вести огонь с крыши Кинотеатра.
Когда я вернулся во двор, трое за забором остались на том же месте. Присев, они выстроились вдоль штакетника, облокотившись на него, и «держали» свой сектор обстрела.
Это хорошо. Нож тихо выскользнул из ножен. Небольшой камешек упал за спиной замыкающего налётчика. Тот обернулся как раз тогда, когда я прыгнул. Обернувшийся прямо в полёте получил от меня ребром ладони по шее, обмяк, но остался в прежней позе. Второму нож вошёл точно между шейными позвонками, умер он мгновенно, и только звякнул его автомат, упавший на землю.
Последний враг повернулся, как раз когда я приземлился на спружинившие ноги. Оружие он держал двумя руками. Зря.
Рывок вперёд, пальцами левой руки я заблокировал спусковой крючок его автомата, а ножом ударил в висок.
Мёртвый боец медленно навалился на забор, как и тело его приятеля секундой ранее, а я прыгнул обратно во двор.
Вся связка – секунды четыре. Для тех кто увидит со стороны, покажется, что трое бойцов облокотились на изгородь в ожидании приказа. Теперь пора заняться стрелками на другой стороне переулка.
Я полз, скрываясь за забором, пока не оказался точно напротив пулемётчика, тот был в кирасе, но это ему не помогло. Я вогнал пулю точно под мышку и сразу дал длинную очередь по стоящим у стены автоматчикам. Прицел я взял на уровне ног и паха, отстреляв десять патронов, тут же перекувырнулся назад и оценить ущерб не успел. Пули автоматчиков перебили штакетины и впились в стену в том месте, где я только что находился. Ещё кувырок, в спину впивается что-то твёрдое, и я занимаю позицию для стрельбы с колена. На ногах осталось пять автоматчиков, причём один был ранен, но стоял, опёршись о стену, и пытался зажать кровоточащую рану на ноге. Остальные с воем катались по тротуару.
Приподнявшись на колене, я отстреливаю последние пять патронов в обойме. Первая очередь, в три патрона, разносит голову раненому. Вторая попадает в бойца, который решил перебежать на мою сторону переулка.
Я перекатываюсь за угол дома. Пули без толку крошат стену и свистят над головой. Один умник разрядил полрожка по своим мёртвым друзьям у забора.
Оставшиеся трое бойцов упали на тротуар и перестали стрелять, как и двое раненных первой очередью.
Трое невредимых автоматчиков, видимо, ждали подкрепления. Вокруг того, что лежал между товарищами, появилось светлое сияние: сработал защитный амулет. Старая модель: тем, кто видит в темноте, виден и силуэт человека под защитой. Я вставил новый магазин в пистолет. Главное, чтобы пули не уходили в сторону. Дрянь! Как же я мог забыть! Я же патроны для «стечкина» не зачаровал!
Ладно, живы будем, не помрём.
Один из бойцов, лежавший сбоку от «светящегося», вдруг решил поменять позицию, а может, просто струсил. Он встал и зигзагом побежал назад по переулку.
– Стоять! – крикнул ему «светящийся».
Напрасно, первую очередь я всадил в защищенного амулетом. Три пули звякнули об асфальт, и голова врага разлетелась на куски. Рикошет от асфальта – повезло. Третий из оставшихся бойцов пальнул разок, и у него кончились патроны. Но он бы в меня всё равно не попал. Я чуть привстал, не торопясь прицелился и выстрелил. Попал, куда целил, – в голову.
Двое раненых лихорадочно пытались то ли поменять рожки, то ли зажать раны. Не обращая на них внимания, я выглянул в переулок. Сбежавшего не было видно, но в конце улицы что-то ярко вспыхнуло, над головой пронеслась огненная комета и окончательно разнесла дом позади меня.
«Суки, откуда у них безоткатки? – пронеслось в моей оглушённой голове. – А если они сюда и минометы подтащат?»
Накаркал! Над головой раздался свист, но уже со стороны Кинотеатра, в глубине переулка три раза ухнуло.
Где-то во дворах послышались голоса, и, что хуже всего, я почувствовал присутствие чужой магии. Игра пошла всерьёз. Надо пробираться в Кинотеатр – в том, что там засели городские войска, я не сомневался. Главное, чтобы случайно не грохнули ни чужие, ни, что более вероятно, свои.
* * *
…Лика бросилась к выключателю и погасила свет. Потом приложила ухо к двери, прислушалась.
– Двое идут по коридору. Не торопясь, – тихо сказала она. – Метрах в двадцати.
Вот что значит музыкальный слух.
Она подбежала к подруге и зашептала ей на ухо:
– Аглая, Ага, родная, соберись, ты должна им помешать! Что ты можешь сделать?
– Я… я не знаю, – ответила та шёпотом, убрав руки от лица. – Я никогда ещё ничего такого не делала. Я вообще вся на соплях. У меня ничего не получится.
– Получится, я знаю, – убеждала ее Лика. – Ты только соберись. Хотя бы скажи мне, когда они окажутся рядом с дверью. Сможешь?
– Не знаю, наверное, – ответила Аглая неуверенно, но потом, прикоснувшись рукой к пистолету Лики, сказала уже твёрдо: – Да, смогу и постараюсь их отвлечь.
Холодный металл оружия почему-то внушал ей спокойствие, или это было внушение Лики?
– Молодец, – Лика быстро поцеловала её в щёку. – Я к двери, скажешь мне, когда они приблизятся на три метра.
Девушка кивнула. Она вытянула вперед руки, направила ладони на дверь, закрыла глаза и успокоила дыхание, как ее учили.
Браслет на левой руке (переплетённые между собой виноградные лозы) налился теплом.
Аглая мысленно увидела двух человек, идущих по коридору. Точнее, она догадалась, что по коридору. Ничего, кроме неясных контуров и огней, передвигающихся среди чего-то тёмного, она не различала. Эти очертания были неровными: пульсирующие красные и тёмно-синие дуги, уходящие вниз.
«Руки», – мелькнула у неё мысль.
И сразу выстроилась вся картина. Пунктирная линия головы с пульсирующими над ней красными, зелёными и серебристыми всполохами, контуры туловища с мигающим в районе груди огоньком, красно-жёлтые разливы внизу живота. Враги были мужчинами. Аглая посмотрела на стоящую у двери Лику, пылающую, красивую, желанную. Она захотела её, но в следующее мгновение поняла свою ошибку, одну и ту же, которую совершала из года в год.
Аглая мотнула головой, разрывая эмоциональную связь, желание ушло, или почти ушло. Очертания людей в коридоре между тем смазались, почти исчезли. Проступила полупрозрачная стена с проводами. Она перестала «видеть» людей, осталось только ощущение, где они находятся. Они остановились, насторожились. Совсем рядом, и наверняка тоже что-то почувствовали, когда Аглая разорвала эмоциональную связь.
Юная волшебница вновь сконцентрировалась – времени прошло считаные секунды – и опять начала искать врагов. Картинка снова собралась, и Аглая мысленно ахнула. На руке налётчика, идущего первым, алым цветом сиял защитный амулет, на миг ей показалось, что сейчас враг повернёт голову в ее сторону и увидит. Потом она поняла, что это обычный человек, хоть и с магическим амулетом, и вряд ли он её почувствует. По крайней мере, если она не будет пялиться на него в упор.
– Совсем рядом, Лика. Остановились, – прошептала Аглая. – Один с защитным браслетом, я попробую что-нибудь сделать.
Лика кивнула, отец её в своё время тоже многому учил, и ей уже приходилось убивать. Детёныши неандертальцев или предатели Города – какая разница?
Аглая сложила ладони перед собой, а потом резко развела и одновременно ударила своей магией.
Первый налётчик, обладатель браслета, почувствовал лёгкую, мимолётную головную боль. Голову второго на миг будто пронзило ледяной иглой. Бандит с амулетом мотнул головой, отгоняя наваждение, а очнувшись, увидел прямо перед носом полотно открытой двери и торчащий из-за нее пистолет.
Лика распахнула дверь сразу же, как только ощутила всплеск магии, выставила наружу руку с пистолетом и, выглянув, выстрелила, даже не целясь.
Пуля марки ТТ 7×62 мм, совсем не пистолетного калибра, с полутора метров насквозь прошила бронежилет первого бандита, попала во второго и развернула его боком, не ранив.
Лика выстрелила ещё трижды, две пули прошли мимо, а одна пробила бицепс бандита, пробила оба лёгких и вылетела наружу.
Позади Лики зажёгся свет, в коридор выбежала Аглая и ахнула. Один бандит неподвижно лежал на полу, второй сидел чуть дальше, опираясь о стену, изо рта у него ползла кровавая пена.
– Что теперь делать? – растерянно спросила Аглая.
– Что ты опять встала? – ответила Лика. – Беги, в конце коридора есть лестница наверх.
– А ты?
– Я догоню. Беги, я сказала!
Аглая побежала по коридору, а Лика задержалась.
– Ну что, больно? – спросила она у раненого. – Это ничего. – И выстрелила ему в тазобедренный сустав. Пуля размозжила тазовые кости. Раненый издал жуткий хрип и умер.
А Лика побежала за Аглаей с довольной улыбкой.
* * *
Я бежал по улочкам, обходя площадь вокруг Кинотеатра справа, надеясь найти спокойное место. Стрельба прекратилась, но меня это не обрадовало. Впереди из-за угла донеслись шаги. Человек в сапогах, без разгрузки, как удалось мне определить на слух. Человек шёл мне навстречу, я присел и стал ждать, когда он подойдёт поближе.
– Бог в помощь, – сказал я незнакомцу.
Тот подпрыгнул, захотел было пальнуть из двустволки, которую держал в одной руке, а в другой – деревянные вёдра.
Я выбросил вверх руку, заблокировал пальцами спусковой крючок и предупредил:
– Шуметь не надо. Будут проблемы. Я лейтенант разведки. Удостоверение показать?
– Так не видно ж ни хрена?
– Ах да, забыл. Проехали. Ты кто такой, откуда?
– Полынов я, Фёдор, фрезеровщик шестого разряда, работаю на заводе № 2. Я за водой вот иду, а ружьё прихватил на всякий случай, стреляют ведь.
– Молодец, – похвалил я его и поднялся. – Колонка вон там, прямо, метров двадцать. А вот ружьё спрячь, а то плохие люди могут застрелить ненароком. Кстати, почему стреляют, не знаешь?
– Откуда, товарищ лейтенант? – спросил Фёдор и сглотнул.
– Ясно. Когда шёл сюда, людей видел?
– Никого, аж до самой площади никого.
– Спасибо за ответы, – ответил я и отпустил крючок. – Теперь иди. Иди, я сказал, и ружьё под пальто спрячь, а то в самом деле грохнут.
Нельзя сказать, что от слов рабочего мне стало легче, но посмотрим. Через пять – десять метров я перепрыгнул через забор и оказался на улочке, ведущей прямо к Кинотеатру. Большая площадь, окруженная трёх– и четырёхэтажными домами, но ни в одном окне не горит свет, а вокруг тишина. Прямо передо мной шестиэтажная серая коробка Кинотеатра, возвышающаяся над всей площадью, и тридцать метров открытого пространства.
Прижавшись к асфальту, я пополз вперёд по открытой местности, пока в темноте не заметил за Кинотеатром каких-то людей, вооружённых автоматами и таскающих ящики. А рядом с автоматчиками знакомое лицо. Антоха!
В таких случаях отец советовал действовать нагло, чтобы и свои, и чужие опешили от такой наглости и палить не стали, но подстраховаться надо. Я активировал «Силуэт». Перед глазами встала чёрная пелена с редкими искорками, а всё тело обволокло полупрозрачным тёмным облаком, и тогда я приподнялся:
– Тоха, не стреляй! Свои! – С этим возгласом я поднялся в полный рост и кинулся зигзагом бежать по улице.
Бойцы побросали ящики, упали на землю и выставили на меня рыльца автоматов, но я успел пробежать метров пятнадцать.
– Не стрелять! – Рык Антона разнёсся над площадью, и его команда была выполнена.
– Что в Городе творится? – спросил я у Антона вместо приветствия, когда добежал и отключил амулет.
– Ах… его знает, – ответил он и протянул руку. – Иди к Голубеву, он тебя определит куда-нибудь.
– Голубев тут?
– Да, и ещё Коля Викинг с Иглой, вроде ещё кого-то из твоей группы видел. Давай в штаб, он в подвале.
– Понял. Спасибо, что не выстрелил.
– Смеёшься, что ли? – ответил Антон и обернулся к солдатам: – Ну что разлеглись? Взяли ящики и понесли.
В тот момент, когда я попал в штаб, в здание ударило несколько снарядов, похоже, опять безоткатки, с потолка посыпалась штукатурка, перестрелка загорелась с новой силой.
В штабе пахло грозой, так же как вчера к кабинете дяди Коли. Над столом, застеленным картами, висел сине-зелёный шар размером с баскетбольный мяч, от него шло приятное свечение. Даже мне почти не резало глаза, впрочем, ночным зрением я могу смотреть на лампочку, а вот солнечные лучи – другое дело.
В штабе находилось пятеро человек: трое склонились над картами, в одном из них я узнал Виталика, и ещё двое расположились в дальнем углу на стульях у стены. Их я не мог чётко разглядеть из-за засветки от магического шара. Изучением карт занимался полковник Голубев, крепко сбитый мужчина, с широкими залысинами на лбу и треугольной бородкой. Тот самый, последний действующий тренер Спортзала и командир Разведки Зелёного Города. На правой руке у него не хватало двух пальцев, а веко левого уродовал шрам, как от ожога.
Вместе с ним и Виталиком над картами корпел начальник штаба основной группировки войск Зелёного Города – Илья Говоров. Долговязый мужчина средних лет с густыми русыми волосами. Раньше я с ним так близко не встречался.
– Лейтенант седьмого разведбатальона Виктор Ахромеев прибыл в расположение сводного отряда…
– Оставь, лейтенант, – один из сидящих у стены вышел из тени. Я его, конечно, узнал. Генерал Валерий Рогачёв, командующий основной группировкой войск Колонии, а по совместительству – глава Союза военных. Генералу было за пятьдесят. Он был почти лысым, высокий, блестящий от пота лоб перерезали три глубокие морщины. Бросались в глаза его большие уши.
– Ты не знаешь, – спросил полковник, – что это за стрельба была минут десять назад? В Липовом переулке еще дом разнесли.
– Знаю, – ответил я не по уставу. – Это я группу эм… бандитов, налётчиков, не знаю, в общем, кто они такие, уничтожил. Их было девять автоматчиков с пулемётом, один удрал. Потом подкрепление подошло, с безоткаткой, и мне пришлось уходить. Ещё я чужую магию почувствовал.
– Ну с магией мы и без тебя разберемся, да, Михаил Фёдорович?
Оставшийся сидеть на стуле человек поднял руку в знак согласия.
– Значит, говоришь, одна безоткатка у них была? – задумчиво проговорил Голубев. Мои слова об уничтожении группы бандитов не произвели на него особого впечатления.
– Да.
– Так, понятно. Что ещё можешь сказать?
Когда он говорил, шрам вокруг глаза шевелился, как паутина на ветру.
– Могу сказать, что ряженые милицейские по городу шастают. Меня чуть не приняли. Я с ними поговорил. Сказали, что форму им выдал какой-то Алёхин, который находится в штабе около Северных Развалин.
– Понятно. Примем к сведению, спасибо, Сергей.
Голубев обратился к Рогачёву:
– Потом предъявим внутренним, что за бардак разводят? Теперь с тобой, Ахромеев, разберемся. Вовремя ты у нас оказался, мы как раз твою группу готовим, хотели сначала Коломийцева поставить командиром и послать вместе с его группой, но пойдёшь ты.
– Вы с Осиповым, – Виталик криво усмехнулся, – пока подождите за дверью, – сказал Рогачёв мне, – он уже в курсе дела, пусть тебе все объяснит.
Последняя фраза командующего, которую я услышал, идя к двери, обращена к Голубеву:
– Ты, Толя, бери оставшихся бойцов и закрывай брешь на западе между нами и стеной…
– Постой, брешь? – спросил я у Виталия, когда мы уже стояли в коридоре. – Так что, значит, враги всё-таки через стены прорвались?
– Нет, был бунт, – ответил он. – в Центре и в бронеавтопарке. Бунтовщиков оттуда шуганули. Теперь они закрепились у Северных ворот и держат часть стены на севере. Вот что-то пытаются предпринять, как ты видишь. Слава Богу, их не так много. Пока.
– Если их не так много, почему их не раздавят?
– Витя, ты что? Проход сегодня.
«Ах, я мудак обдолбанный, кретин, ишак…» – мысленно ругал я себя.
Так вот почему здесь нет начальника гарнизона и лидера Профсоюза магов. Администрация Города пять лет назад приняла решение, что Проходы с Внешней Земли будут принимать солдаты гарнизона и маги, которые не подчиняются командующему основной армией Зелёного Города, Рогачёву. Зачем это сделали, непонятно. Может, гражданские чиновники боялись усиления Рогачёва и военных, может, ещё из-за чего, но теперь уже неважно. Главное, что почти весь гарнизон, а с ним и большая часть магов ушли из Города, принимать товары с Внешней Земли.
А Виталик тем времен рассказал о том, что случилось за последние часы в Зелёном Городе… Уже были пленные, от которых удалось узнать много интересного.
Если опустить политическую трескотню, то произошло следующее: группа заговорщиков организовала вооружённое восстание в столице Колонии. План бунтовщиков был прост, дерзок и поэтому дьявольски эффективен. Бунтовщики захватывают Центр, а вместе с ним основные склады и казну Колонии. На полученные деньги перекупают наёмников, ушедших к Проходу, а после открывают ворота для бронеколонны из Факторий, которая совершает марш-бросок от своей территории через нашу восточную границу прямо к Зелёном Городу. Может быть, уже сейчас они обходят наши заставы.
– Пока сведений с востока, что идёт армия, нет, – сказал Виталик, – значит, границу нашу факторцы еще не пересекли. Может, и не пересекут, кто знает. Что-то у бунтовщиков не заладилось с координацией. В любом случае, мы должны до утра подавить бунт. Ждать подхода своих крупных сил мы не можем.
Капитан слегка стукнул кулаком по подоконнику.
Перестрелка на улице усилилась, ещё несколько снарядов ударили в Кинотеатр, здание дрогнуло, а затем я уловил шум гусениц. Мы с Виталием переглянулись и, рискуя навлечь на себя гнев начальства, быстро выбежали из подвала. Снаружи слух сразу резанул свист пуль. Мы рассматривали поле боя, осторожно выглядывая из-за угла здания.
Ночной бой – это красиво, пунктиры трассеров прочерчивают в темноте разноцветные узоры. Если бы ещё не режущий свист и резкие щёлчки, когда пули впиваются в асфальт или бетон, было бы и вовсе отлично. Сбоку от Кинотеатра, в пятнадцати метрах от нас, стояло четырёхголовое чудище, которое сделает ночную картину боя совсем приятной.
С противоположной стороны площади, из окна двухэтажного кирпичного дома, долбил крупнокалиберный пулемёт. Благодаря ночному зрению я смог видеть пульсирующий синим защитный купол магии вокруг позиции. Обычным стрелковым оружием выкурить оттуда пулемётчиков было бы непросто, но тут заработала «Шилка» Е
Жуткий, высокий, воюще-хрипящий звук, летящие в сторону гильзы. Четыре огненные струи вспороли темноту и ударили в окно, из которого стрелял тяжёлый пулемёт. Магический купол брызнул искрами и испарился, из стены высеклась кирпичная крошка, оконные рамы и кирпичную кладку рядом с ними снесло внутрь дома, а на их месте в доли секунды появилось дымное облако. Тяжёлый пулемёт замолчал. По соседним улицам ударила вторая «Шилка» с другой стороны Кинотеатра, и стрельба оттуда прекратилась как по волшебству. А наша «Шилка» плюнула ещё пару раз огнём и отошла за здание.
Огневое сопротивление противника было подавлено, страшно стало получить такую порцию свинца. Надо бы прямо сейчас атаковать и сбивать врага с позиций, но командованию виднее.
– Так, теперь они надолго замолчали, – сказал Виталий, – а сейчас пошли назад, пока начальство шею не намылило.
Мы отправились в штаб, настроение у меня улучшилось. Дверь штаба была ещё заперта, шло совещание. Прошло минут десять, к нам подошли Антон и Дима Коломийцев, похоже, нам вмести с ними сегодня выходить в рейд. Мои часы показывали полтретьего.
– Ну как там? – спросил я, имея в виду улицу.
– Тихо, – ответил Коломийцев.
Наконец-то из-за двери послышался голос начштаба, приказывающий нам войти. Синий шар над столом горел еще ярче, других источников света не было.
– Смотрите сюда, – сказал генерал, подходя к карте, – в рейд пойдут группы Осипова, Пряхина, Коломийцева и Ахромеева. Ваша задача: до восхода солнца обойти кварталы, занятые противником, – карандаш в руке полковника описал две длинные дуги, – и выйти в тыл бунтовщикам, за стеной. Туда, в Северные Развалины, бунтовщики перевели свои склады боеприпасов, в район этих двух зданий-близнецов.
Рогачёв обвёл карандашом два квадрата на карте, обозначавшие шестиэтажные здания, которые торчали в трёхстах метрах перед Северными воротами. Их не разобрали на кирпичи, потому что они служили своего рода форпостом перед стеной.
– Как раз через этот район, – продолжил генерал, – идёт дорога, по которой переправляют боеприпасы бунтовщикам в Город, возможно, там же хранится и часть вооружения. Вы должны занять эти здания, перерезать линию коммуникации и осуществлять корректировку артиллерийского огня. Продержаться нужно до подхода основных сил. Наша бронеколонна должна выехать из Восточных ворот, обойти кварталы, занятые бунтовщиками и через Развалины прийти вам на помощь. Так мы возьмём бунтовщиков в окружение. Голубев, уточни задание.
Полковник посмотрел на нас.
– С востока пойдут группы капитана Осипова и лейтенанта Пряхина, старший – Осипов. С запада пойдут группы лейтенантов Коломийцева и Ахромеева, старший – лейтенант Ахромеев, сейчас получите броню, автоматы и прочее снаряжение. Кстати, Пряхин, – обратился он к Антону, – машину уже разгрузили?
– Да, – ответил тот. – Там даже трофеи прислали, вроде уже от тех, кто в «Спирали» воевал.
Сердце у меня упало после этих слов.
– Товарищ полковник… эээ… товарищ генерал, разрешите обратиться, в задании «Спирали» был бой? – спросил я совсем не по уставу, но мне сейчас было наплевать.
– Да, – ответил Рогачёв после паузы. – В клубе отдыха «Спираль» был бой. Он уже закончился. Здание зачищено. Ничего больше сказать не могу. Вопросы ещё есть, лейтенант?
– Никак нет, – ответил я.
Вопросов не было, хотелось бежать, рвать, метать, искать. Узнать, что там случилось. Что с Ликой? Как она? Кто посмел это сделать? Но было поздно. Я все равно ничего сделать бы не успел, только всех подвел бы. Это говорил голос разума, а чувства кричали о другом.
В полубреду я вышел на улицу.
– Броню себе подбери, – услышал я голос сзади. Это был Виталик.
– Броня не нужна, – ответил я автоматически. – Нужен автомат, гранаты и маскхалат. Есть?
– Да, там, у машины, возьми.
– Постой, – попросил я, – подожди, ответь, ты знал?
Мои пальцы впились ему в плечо, но Виталик спокойно посмотрел мне в глаза.
– Знал, и Голубев тоже знал, все знали. Хочешь сказать, мы неправы? Убери руку.
Я подчинился.
– Ты прав, Виталик. Я же, как пацан, могу всех послать на хер и побежать непонятно куда и зачем. Ты ведь так решил, да? Только по себе других не судят. Не желаю я тебе оказаться на моём месте. И счастливо на задании!
– Тебе тоже, – ответил он.
Я пошёл к машине, в кузове лежало несколько открытых ящиков.
Около них уже выстроились шесть человек.
– Все здоровы?
– Так точно! – за всех ответил Заторный.
«В конце концов, если бы что-то случилось, я бы почувствовал», – успокоил я себя, тем более что это действительно было так.
«С ней всё в порядке», – шепнул мой внутренний голос.
«Да, – подумал я. – А передо мной мои люди, они мне как семья, и я за них отвечаю».
– Тогда слушай задачу!.. – приказал я.
* * *
Две девушки долго петляли по тёмным коридорам, одна держала другую за руку и вела за собой. Наконец, они остановились у проёма окна. Сквозь него лился слабый свет пузатого месяца и звёзд. Лика перевела дух и начала серьезно обдумывать ситуацию. Её первоначальный план – отсидеться в вахтерке – уверенно слился, но им всё равно, можно сказать, везло. Пока. Пока их не нашли. Все окна на втором этаже были намертво забраны решётками, на третьем этаже решёток не было, но прыгать вниз с шестиметровой высоты Лике как-то не улыбалось, она не её железный братец-рейдер. Ничего в голову не приходило, кроме идеи и дальше петлять по зданию – всё-таки она его знает гораздо лучше налётчиков. И тут её тронула за руку подруга:
– Смотри, Лика, – сказала она, – там люди.
Аглая ткнула пальцем в низ немытого стекла. Внизу, в глубине тёмного двора, вроде бы промелькнула какая-то тень.
– Это наши, я знаю.
И, прежде чем Лика успела что-то сказать, юная волшебница подняла с пола ржавую железяку и долбанула ею по стеклу, после чего, высунувшись, прокричала:
– Идите сюда! Мы здесь!
Лика на пару секунд впала в ступор от такого приступа идиотизма, а потом за волосы оттащила Аглаю от окна. Девушки обязательно бы передрались, несмотря на то что в руках одной был пистолет, а другая была начинающей волшебницей, но где-то вдалеке послышался топот армейской обуви.
Лика подтолкнула Аглаю к каким-то стульям, сваленным в закутке коридора, если через них пробраться, можно будет бежать дальше.
– Теперь снова бежать, да? – виновато спросила Аглая.
– Теперь сиди, где сидишь. Это действительно были свои, не твои магические глюки?
– Да, я уверена. На них были амулеты отца, я чувствую.
– Хорошо, если так. Попробуй придумать ещё какую-нибудь магическую штуку.
Лика выглянула в коридор. Впервые она пожалела, что не видит в темноте, как брат. До этого она была довольна, что в ясный летний день может идти, подняв голову к солнцу, а не сутулиться и прятать глаза, глядя себе под ноги. Или утром встать, раскрыть шторы и наблюдать за игрой солнечных зайчиков, а не сидеть в полумраке. Но у неё был другой дар. Она три раза выстрелила на слух во тьму (шаги звучали совсем рядом) и выщелкнула пустую обойму.
В ответ раздались автоматные очереди, звук выстрелов в замкнутом пространстве рванул барабанные перепонки, летящие пули с жутким звоном рикошетили от бетонных стен. Лика вжалась в стену за углом, пытаясь на ощупь вставить новый магазин, когда срикошетившая пуля ударила её в голень чуть выше лодыжки. Девушка вскрикнула.
– Я помогу, – сквозь грохот выстрелов послышался крик Аглаи.
Молодая волшебница подползла к Лике и положила руку на рану, боль прошла, а стрельба прекратилась.
– Это тоже ты? – спросила Лика.
– Если бы! – ответила Аглая.
– Ну вы, девчонки, даёте! – донеслось из коридора. – Чуть без работы нас не оставили.
– Идите вы в жопу с такой работой, поняли? – рыкнула Лика и ругнулась ещё раз, когда пошевелила раненой ногой.
– Они не понимают, – донесся другой голос, более грубый и низкий. – Свои мы. Выходите. Времени мало.
– Ага, разбежались!
Два голоса разом матюкнулись, а потом из коридора донёсся третий:
– Аглая Сергеевна, скажите Лике Александровне, что я, Алексей Вахрушев, добрый друг вашей семьи. Даже сделал для вас браслет. На внутренней стороне – моё клеймо: буквы «С», скрещенные треугольником.
– Дядя Лёша, – молодая волшебница выбежала из коридора, потом сообразила, остановилась. – Идите быстрее сюда, нам нужна помощь.
– Сейчас помогу, – ответил Алексей Аглае, а своим товарищам бросил на ходу: – Я быстро, а вы не теряйте времени.
К Аглае подошёл Вахрушев, который был ещё и её наставником в магическом искусстве. Где-то за его спиной вспыхнул фонарь. В его свете девушка увидела, как один из подошедших солдат, склонившись над убитым, снимает с него форму. У погибшего был раскроен затылок, одного глаза не было, второй выпал, когда тело переворачивали. Аглаю стошнило.
Пока её выворачивало, Вахрушев, присев, колдовал над Ликой. Девушка спала, маг водил руками над её раной, под его ладонями горели синие сферы. Через полминуты он достал из кармана широкий пинцет, поковырялся им в ране, хряпнула кость, и бесформенный кусок железа упал на пол.
– Аглая, – сказал маг, – мне надо спешить, кровь я остановил, осталось перевязать, вот, держи.
Он протянул ей запечатанный бинт. Девушка машинально взяла пакет и рассеянно кивнула. Вахрушев тоже покивал головой, но с неодобрением.
– Аглая, – он достал носовой платок и вытер ей губы, – отец назначил большое вознаграждение тому, кто спасет тебя, но ты только бонус, а не главная цель. Поэтому ты должна остаться здесь и помочь своей подруге. Ты меня поняла?
Он щёлкнул пальцами, и еле заметные искорки взлетели в воздух и опустились на пол.
Аглая согласно кивнула:
– Да, да, ясно. Всё сделаю. Только возвращайтесь скорее.
– Конечно.
Через секунду несколько серых теней растворились в темноте.
