Глава 17
Задачка Сенны
Ким открыл глаза и какое-то время пытался сфокусировать их на том, что видел. Видел он, определённо, пару диодных светильников на потолке лифта.
Рядом раздались стон и ворчание. Ким со скрипом повернул голову и обнаружил, что придавил Ерику руку. Лифт стоял неподвижно с гостеприимно распахнутыми дверями – судя по цифрам на панели управления, на двенадцатом этаже. Плюс двенадцатом, что радовало.
– Тебя тоже? Кажется, это был…
– Готам, – сказал Ким, с трудом поднимаясь. – С парализатором. И он, конечно, смылся.
– Говорил Индра… – начал было Ерик и осёкся: – А он где?
Ким, натужно заставляя мозг работать, поднял ладонь ко лбу и уставился на собственную голую руку. От пальцев до самого плеча нахально протянулась надпись, сделанная маркером: «ЧТД, Безрод. Свидимся, как поумнеешь. И. И.».
– Похоже, мы ему поднадоели, – сказал Ким, поднимаясь на ноги. – Всё, я иду к Эдо, прямо сейчас.
– Ну и я тогда за компашку, – отозвался Ерик, натягивая лямки рюкзака.
Они вышли в служебный коридор, а оттуда – в более оживлённую часть сектора. Прохожие поглядывали на них с Ериком как-то странно, но Ким ничего не замечал, торопясь немедленно сесть на монорельс, доехать до первого сектора и как угодно – хоть с боем – прорваться к консулу. Эдо должен ему поверить.
Одержимый этой идеей, Ким, заставив Ерика догонять его почти трусцой, не разбирал дороги. Он резко выскочил из дверей на станции и тут же сбил кого-то с ног.
Ким опустил глаза и обалдел: на полу перед ним сидела самая красивая девушка Города.
Вернув на место нижнюю челюсть, он торопливо нагнулся, но сбоку раздалось глухое рычание:
– Р-р-руки!
Вид стоящего рядом человека не располагал к пререканиям. Им оказался консул Поляков. Ким услышал, как подоспевший Ерик за его спиной с шумом втянул воздух.
– Ты в порядке, Лиз? – Старший силовик поднял девушку на ноги.
«Лиз…» – запели серебряные колокольчики у Кима в ушах.
– В порядке, папа, ничего страшного. Папа?..
Колокольчики превратились в ревущую сирену космической атаки, и Ким моментально и полностью утратил контроль над кровяным давлением. Поляков сделал шаг вперёд, так что едва не коснулся его носа пуговицами френча.
– В чём дело? – почти прошептал он ледяным голосом. – Почему в таком виде?
Ким сперва не понял, о чём речь. Он покосился на Лиз, которая прижимала к груди дорогой глянцевый пакет, и увидел в нём своё отражение: грязный комбинезон на голое тело, весь в кровище, расписанная маркером рука и огромный фонарь под глазом.
Если бы Поляков прямо сейчас забил его ногами насмерть, это все равно не было бы хуже, чем появиться перед Лиз в таком виде. Поэтому Ким мужественно сглотнул и ответил:
– Снизу. С минус третьего этажа. Вы слышали о нём, господин Поляков?
Какую-то секунду Киму казалось, что Поляков на самом деле сейчас его ударит. Консул с отвращением смерил его взглядом и процедил:
– Допустим. Что ты там делал?
– Много чего. Могу начинать рассказывать? Раздувая ноздри, Поляков вскинул голову и огляделся. Их обтекал поток людей: наступало время обеда.
– Через два часа ко мне в кабинет, – прошипел он. – Приведи себя в порядок. Не явишься – пеняй на себя, – Поляков взял дочь под руку и хотел пройти мимо, но Ким окликнул его:
– Господин консул! Я бы хотел, чтобы послушали не только вы, но и господин старший анализатор. А если и господин Штайнер сможет…
Поляков резко развернулся на каблуках и наклонился к Киму, сощурив глаза.
– Да кем ты себя возомнил? – раздельно и чётко произнёс он. – Ты, маленькое трепло, я тебе не Эдо! Одно моё слово, и…
– И вы не узнаете, что случилось в «восемь-семь», – твёрдо произнёс Ким. – Вы ведь хотите с этим разобраться? Или… нет?
У Полякова был такой вид, что Ким приготовился к мучительной смерти. Но консулу вновь удалось взять себя в руки.
– Того, что случилось в «восемь-семь», уже не исправить, – сказал он мрачно и пошёл прочь.
Ким едва успел в последний раз глянуть на Лиз. Лёгкая дымчатая юбочка закручивалась и льнула к её ногам, словно сшитая из звёздного света.
Ерик, как оказалось, тоже благоговейно застыл на месте, провожая их взглядом.
– Наш мужик, – проговорил он уважительно. – Друг, я схожу с тобой к нему, лады?
– Само собой, – подавленно ответил Ким. – Кому-то же надо будет меня от стены отскоблить.
Оказавшись в своей ячейке, Ким первым делом забрался в душ и простоял там, грубо попирая правила общежития, не меньше получаса. Фингал от этого не исчез, но, надев чистую футболку, Ким почувствовал себя увереннее.
Его точила смутная тревога из-за последних слов Полякова, и после душа Ким пошёл смотреть новости к Ерику. Тот, очевидно, предпочёл вместо мытья позаботиться о пропитании: стол в его ячейке был завален горой сойдогов. Ким ухмыльнулся готовности дикаря жрать в любое время суток, открыл последние новости и оледенел.
«Первая смерть в восьмом секторе…»
Ерик, блаженно развалившийся на кровати с сойдогом в каждой руке, перестал жевать.
– Добились своего, уроды, – ругнулся он. – А ты их защищал! Прав был Индра, им жизнью меньше, жизнью больше – без разницы.
Ким не ответил: он не мог поверить. Человек умер… Но как это возможно?!
– Да и этот олух неважнецки выглядит, – заметил Ерик, вглядываясь в трагическую физиономию Лексуса. Тори действительно выглядел хреново: щёки го рели, волосы взмокли, и говорил шоумен так, словно пробежал километр и напрочь сбил дыхание. Ерик промотал на несколько сюжетов назад. – Ну так и есть, тоже заболел.
Ким чувствовал, что здесь всё неправильно, всё не так, но эту мысль внезапно заслонила другая. Он выхватил у Ерика пластфон. Гудки, казалось, идут целую неделю. Но наконец Алекс ответила.
– Я думала, опять Иван. Слава Вселенной, ошиблась, – её голос был плохо слышен. Видео Алекс не включила. – Здорово, Ким.
– Уф… – Ким перевёл дух: ему показалось, что Алекс может быть тем самым человеком. – Как ты там, Ал?
– Ничего, – Алекс говорила как из далёкой-далёкой галактики. – Давно тебя не слышно.
– Извини, я был… недоступен, – Ким подумал, что сейчас не лучшее время, чтобы рассказывать о своих приключениях. – Ну, это… ты как?
– Не начинай как Иван, а? Ты уже спрашивал, – огрызнулась Алекс– Слышал про Пал Палыча?
– Нет, а… – Ким догадался раньше, чем договорил. Пал Палыч, второй в мастерской после Мака, старый, умелый механик. – Он что?..
– Вчера, – голос Алекс задрожал и прервался. Ким выдохнул. Не может такого быть. Пал Палыч помогал ему высчитывать напряжения в электрических схемах, учил сварке… Умер?
– Он был уже немолодой, – все слова были не те. – Организм…
– Да перестань, «организм»! – оборвала его Алекс. – У него организм был как у мамонта. Ты не знаешь, каково тут! Синтетов переубивали бы, да сил нет; половина сектора лежит в лёжку, а кто сам не болеет, у того…
Алекс замолчала. Ким осторожно спросил:
– Как твоя мама?
– Плохо, – тихо ответила Алекс.
– А ты сама как?
Она помолчала и еле слышно проговорила:
– Я боюсь, Ким. Мне кажется, мы уже не выйдем отсюда.
Трудно было вообразить себе ревущую Алекс, но звуки, которые послышались затем, очень напоминали плач. Пока Ким мучительно подыскивал слова, Алекс всхлипнула и прервала звонок.
– Мра-ак, – протянул Ерик, отодвигаясь от экрана. – Что делать будем?
– Мне надо подумать, – медленно проговорил Ким.
Пока Ким думал, Ерик успел немного почиститься, снова сгонять за едой и ещё раз пообедать. Самому Киму было не до обеда: он никак не мог найти ответ на вопрос, который зудел у него в голове, как настырный неисправный сервопривод.
Надо действовать умнее, чем в прошлый раз, когда он примчался к Эдо и лепетал как младенец. У него есть ещё час. Он успеет кое-что подготовить.
Ерик знал дорогу в силовое ведомство лучше любой карты. Здесь всё выглядело ещё аскетичнее, чем у анализаторов: ни одного яркого пятна, всё белое, чёрное и серое. Люди во френчах, изредка проходившие через приёмную, держались очень прямо и все как один выглядели так, словно уже ничему в этом мире не удивятся.
Шагая за белокурточником, вышедшим их забрать, Ким чувствовал себя как человек, который стоит босиком в луже перед оборванным высоковольтным кабелем. Мимо деловито прошустрил мультибот, и, чтобы немного снять напряжение, Ким хлопнул его по голове и пробормотал:
– Как дела, парень?
Нормально, как сам? – ответил мультибот. Только через несколько шагов Ким ошарашенно обернулся, но бот к тому времени испарился.
В кабинете у Полякова было наполовину темно. Ким с изумлением увидел на чёрном массивном столе единственный источник света – лампу на изогнутой шее, каких не существовало в природе, наверное, уже пару веков. Поляков сидел над пластфоном и делал вид, что вошедшие – не более чем безвредное ничто. Через несколько минут он поднял голову:
– Кто? – Взгляд консула остановился на Ерике.
– Ерик Арипов, взвод капитана Каверина!!! – рявкнул Ерик так, что Ким подскочил на месте.
– Мы оба были на минус третьем, – добавил он, переждав звон в ухе.
– Вот как, – произнёс Поляков, полоснув по нему взглядом. – Тем лучше. Я полагаю, вы в курсе, что спуск на минусовые этажи требует специального допуска? Которого у вас нет и быть не может. Желаете в одной камере сидеть или порознь?
У Кима по спине промаршировал отряд мурашек, но он постарался ответить как ни в чём не бывало:
– Мне всё равно где сидеть после того, как вы меня выслушаете.
– Тогда вперёд, – Поляков откинулся на спинку стула.
Ерик открыл было рот, но Ким сильно наступил ему на ногу. Выложить всё силовику один на один в его планы не входило.
– А другие консулы? Поляков прищурился:
– Рассчитываешь на адвоката? Зря.
– Они должны знать, это и их тоже касается, – Ким говорил уверенно, как только мог.
Старший силовик медленно поднялся с места и обошёл Кима, встав у него за спиной. Ерик ещё старательнее вытянулся в струнку, хотя и так уже смахивал на забетонированного.
– Будь по-твоему, – проговорил Поляков, а за тем чуть наклонился, и Ким услышал его голос у самого уха: – Но, если твой рассказ не стоит времени двух уважаемых и занятых людей, я лично прослежу за тем, чтобы ты больше не тратил никогда и ничьё.
Через пару минут ожил эмиттер в полу, а несколько секунд спустя – ещё один, рядом. Ким только сейчас заметил, сколько их в кабинете: наверное, консул Поляков – очень общительный и компанейский человек.
На экранах появились Штайнер и Эдо. Поляков скрестил руки на груди и встал рядом с Кимом:
– Господа, вы в курсе дела. Послушаем, что поведает нам господин Каверин.
Ким заранее продумал свою речь, и она получилась короткой. К тому же он пропустил несколько деталей – вроде визита к папаше Мака, несчастной Сугар и побоища в «Переработке». Когда он закончил, воцарилась тишина. Потом Поляков, который всё это время расхаживал по кабинету, встал и отрубил:
– Бред.
– Да нет, всё так и было, реально! – не выдержал Ерик, тотчас спохватившись, захлопнув рот и снова став навытяжку.
– Так вы утверждаете, что это состояние вызывает специальный препарат, созданный для форсирования обменных процессов? – заговорил Штайнер. – И он до сих пор используется синтетами в химическом блоке минус третьего уровня?
– Самыми старыми, – ответил Ким. – Думаю, их не так много осталось.
– Милый мой, – старший биотехник покачал головой. – Совершенно исключено, что такой агент был создан и, тем более, применялся без ведома даже глав подразделений моего ведомства, не говоря уже обо мне.
– Как я и сказал, бездоказательный бред, – вмешался Поляков. – У тебя всё, Каверин?
– Нет, – сказал Ким. – У меня есть доказательство. Вы получите его завтра утром.
– Какое? – Поляков остановился.
– Образец агента. Я уже передал его иммунологам. Они пообещали провести анализ за ночь.
– Что ещё за образец? Откуда? – нахмурился Поляков, и Ким краем глаза заметил по круглым глазам Ерика, что он хотел бы задать тот же вопрос.
– Я нашёл его в химическом блоке.
– И как ты выяснил, что это именно тот агент?
– Никак, но вам надо только подождать до утра, чтобы убедиться в этом, – ровно ответил Ким.
– То, о чём вы говорите, не делается за одну ночь, – покачал головой Штайнер. – Уж поверьте мне, молодой человек. Определить состав – да, но действие на организм без опытов in vivo…
– В отделе иммунологии очень ревностно относятся к работе, – осторожно заметил Ким.
– Анализ не покажет, откуда вы взяли это вещество, – заявил Поляков.
– Да как по-вашему, откуда?! Он его, наверное, дома в чашке намешал?! – Ерика опять прорвало.
Тут Эдо, который до сих пор не произнёс ни слова, а просто смотрел на Кима с каким-то оценивающим выражением, заговорил:
– Господа консулы, я думаю, имеет смысл прерваться. Сведения Кима, если они подтвердятся, могут иметь огромную важность. Давайте получим ответ от иммунологов и продолжим завтра. Вы сказали всё, что хотели, Ким?
– Почти, – Ким посмотрел на Эдо. – Если я прав, то вся эта история с удобрениями не связана с лихорадкой. Тогда Мак ни при чём.
Эдо помолчал, раздумывая:
– Лично я никогда не верил, что это его вина. Но дождёмся результатов.
– Ещё кое-что, – сказал Ким. Он напрягся, чувствуя, что вступает на опасную почву, но всё-таки продолжил: – Если я прав, то «восемь-семь» нужно немедленно открыть. Это не эпидемия.
– Даже если вы правы, это ещё не исключает эпидемию, – проскрипел Штайнер. – Генно активные агенты, знаете ли…
– Я знаю! – прервал его Ким. – Но как вы не понимаете?! Если я прав, то почему люди продолжают болеть, когда сектор изолирован?! Агент надо принимать постоянно, иначе его действие прекращается!
– Значит, ты не прав, и это эпидемия! – рявкнул старший силовик, начиная терять терпение. – Ещё варианты?!
Этот самый вопрос не давал Киму покоя с того момента, как он узнал про смерть Пал Паныча. И сейчас он решился предложить единственное возможное объяснение:
– Там, внутри, им продолжают давать эпитахин.
Консулы на экранах молчали: по лицу Эдо было ничего не понять, Штайнер скептически поджал губы.
– Тогда те, кто это делает, – грёбаные террористы, и мы, открыв этот проклятый сектор, выпустим их на свободу, – чётко проговорил Поляков, понизив голос– Если – если! – это правда, я запущу туда своих парней, и они их возьмут.
– Кого возьмут?! Посмотрят, кто последний жив останется?! – воскликнул Ким. – Пока вы держите сектор закрытым, люди и дальше будут умирать!
– Пожалуйста, Ким, не горячитесь так, – это заговорил Эдо. – Мы все хотим решить вопрос как можно скорее, но мы не можем себе позволить ошибиться. Если ваша версия подтвердится, я считаю, мы должны завтра же созвать экстренное совещание Совета. Господа консулы?
– Определённо, – согласился Штайнер. Поляков помедлил и кивнул.
– А теперь давайте все отдохнём, – заключил Эдо. – Завтрашний день может быть насыщенным.
– Удовлетворите моё любопытство, юноша, – Штайнер посмотрел на Кима, приподняв брови. – Ведь вы техник, если я не ошибаюсь?
– Первой ступени, – тихо подтвердил Ким.
– И вы по собственной инициативе бросили рабочее место ради самовольного проникновения на закрытый участок – что само по себе уму непостижимо? Безо всякого на то права, ни с кем не посоветовавшись; бог знает чем там занимались… Не слишком ли вы самоуверенны для стажёра-механика?
Ким сглотнул.
– Просто я считаю, что быть полезным для Города – главная обязанность каждого его жителя, – он перевёл дух и добавил совсем тихо: – И ещё я не верю в Судьбу.
– Молоток, дружище, – одобрительно заявил Ерик по дороге в синтет-сити. Народу на улицах было уже мало, и они с комфортом расселись в вагоне. Ким чувствовал себя так, словно по нему несколько раз прокатился туда-сюда погрузчик.
– Честно говоря, я думал, они меня размажут, – признался он. – Прямо там Поляков и закопает.
– Ага, я тоже так думал, – радостно отозвался Ерик. – Атак до завтра ещё куча времени. Пока-а ещё они узнают, что ты наплёл про этот эпитахин.
– Я не наплёл про эпитахин, – сказал Ким. – Только про то, откуда я его взял.
Ерик выпучил глаза.
– На самом деле я нашёл его не внизу, – объяснил Ким. – Он был у меня в кармане комбинезона.
– Что-о?
– Ну да, и я его перед встречей успел отвезти Грише в иммунологию. Судя по тому, что он рассказывал, их ненормальный главный уже наверняка вкатал себе дозу и вовсю проводит опыт in vivo.
– Да откуда эта хрень у тебя в кармане-то?! – возмущённо воскликнул Ерик.
– Точно не уверен, – честно сказал Ким. – Я хотел отмыть комбинезон и нашёл картридж с биркой. И… мне кажется, он там появился после того, как мы прокатились в лифте. Там только один человек был в сознании, и у него как раз могла иметься такая штука. Ерик некоторое время соображал:
– Готам? – недоверчиво спросил он. – На кой ему это делать?
– Не знаю, – Ким покачал головой. – Думаю, он хотел доказать, что сказал правду.
– Или тебя подставить, – внезапно озарило Ерика. – Он же знал, что мы ищем. Может, там просто водичка, а ты теперь в жопе.
– Помнишь, ты сказал, что вы с Индрой кого-то из синтетов отделали? – спросил Ким. – И Готам тогда спросил, сильно ли.
– Ну и что?
– Ему было не всё равно, – объяснил Ким. – Может, синтеты и не добрячки, но и не машины бесчувственные. Он мог хотеть помочь.
Ерик наморщил нос, но не стал, как Индра, называть Кима наивным идиотом – спасибо и на том. Помолчав, он спросил:
– А почему ты сразу картридж Полякову не отдал? Зачем сам к иммунологам таскался?
– Понимаешь, я думаю, Мак не сказал мне прямо идти к его отцу, потому что либо боялся, что кто-то подслушивает, либо не доверял кому-то из консулов, – объяснил Ким. – Уж не знаю, почему, но если у него были основания… Вдруг я бы отдал эпитахин не тому?
Ерик какое-то время покумекал и изрек:
– Не, друг, всё может быть, но Поляков-то свой. Зуб даю.
На этот раз промолчал уже Ким.
За этот день столько всего случилось: разговор с Сугар, побоище в цеху переработки, Готам, Лиз, Триада, – что Ким, едва добравшись до ячейки, свалился на постель и отключился. Однако прошла, казалось, всего минута, и в его сон ворвался грохот шторки.
– Тебя, – буркнул Ерик, закидывая ему на кровать пластфон. Дикарь был в одних трусах и выглядел очень недовольным. – Достал бы ты себе новый, а? Я вам не почтальон.
Прежде чем Ким успел что-то сказать, Ерик решительно прошлёпал на выход. На экране пластфона, под часами (полвторого ночи), терпеливо мигало лицо Сенны.
– Это очень важно, Ким, поэтому слушай внимательно, – начал псикодер с ходу, безо всяких там глупых «удобно ли тебе сейчас говорить» или «извини, что разбудил».
– Мм? – Киму сейчас плохо далась бы осмысленная речь.
– Завтра будет экстренно созван Совет Города. На нём должны решить, открыть «восемь-семь» или оставить запертым.
– Угу… В смысле откуда вы?..
– В Совете восемь консулов, – продолжал Сенна, как будто и не слышал. – Но реальный вес имеет только Триада. Остальные пятеро формулируют свою позицию, но Триада большинством голосов может наложить вето на любое решение. Это понятно?
– Понятно, – пробормотал Ким, изо всех сил пытаясь не заснуть во время этой спонтанной ночной лекции по политологии.
– Завтра как угодно – любой ценой, слышишь? – ты должен попасть на Совет.
– Что? – А вот теперь сна у Кима не стало ни в одном глазу– Зачем?!
– Чтобы повлиять на решение Триады, – невозмутимо сообщил Сенна.
Ким был так ошеломлён, что даже не сразу смог подобрать наиболее уместный вопрос.
– Как я, по-вашему, должен это сделать?!
– Используй свои способности, – пояснил псикодер. – У меня есть причины считать, что в них скоро появится нужда.
– Я же говорил, я не умею управлять этим!
– Значит, тебе пора научиться.
Ким зажмурился и надавил пальцами на глаза. Парень из мастерской – на Совет Города? Семнадцатилетний стажёр – повлиять на Триаду? Бредятина. Ни в какие ворота. У Сенны поехала крыша.
Но он послал предупреждение, когда они были внизу… Он слишком много знает для того, кто просто тестирует детишек в Коллекторе… И он синтет.
– Откуда вы знаете, что…
– Достаточно того, что я знаю, Ким, – оборвал его псикодер.
У Кима уже в который раз появилось неприятное ощущение, что какая-то тайная сила (Судьба?) двигает его, как камешек по игровой доске. Камешек причин своего движения не понимает: он безмозглый. И Ким не понимает, но он, по крайней мере, может отказаться двигаться. Или… не может?
– Трудноватую задачку вы задаёте, господин псикодер, вам не кажется?
– Трудно не то, что тяжело делать, Ким, – негромко заметил Сенна. – И не то, что делать не хочется. Трудно делать только то, что не знаешь, как.
– А я и не знаю, – буркнул Ким. – И я всё равно не стал бы убеждать их держать сектор закрытым.
– И не надо. Убеди их открыть его. Ким уставился на псикодера.
– Что вы затеяли? – медленно спросил он.
– Совет Города будет проходить в малом Форуме, – вопрос был отведён как несущественный. – Тебе нужно оставаться незамеченным до момента, пока не выскажутся все, кроме Триады.
– Я не буду вам помогать, – твёрдо проговорил Ким. – Пока не пойму, чего вы добиваетесь.
– Ты должен помочь не мне, – возразил Сенна. – Единственный шанс для твоих друзей – это выйти из «восемь-семь», и ты наверняка уже это понял.
Прощупывать синтета было и так бесполезно, а по видео – тем более. Ким медлил.
– Я услышал вас, господин Сенна, – наконец сказал он.
– Хорошо, – псикодера, казалось, это вполне устроило. – Тогда спокойной ночи. И, Ким, заведи себе, пожалуй, новый пластфон – неудобно каждый раз тревожить твоего друга.
«А меня, значит, тревожить удобнее удобного, – мрачно подумал Ким, когда экран погас– Загляните-ка, господин стажёр, в правительство и надавите на пару-тройку консулов. Да пошёл он!»
Ким яростно взбил подушку, зарыл под неё пластфон и хлопнулся сверху, вознамерившись не вылезать из-под одеяла ближайшую неделю.
