Глава 12
Утро началось со странного ощущения между бедер. Будто что-то ритмично надавливало там, внутри. Открыв глаза, поняла – во всем виноват Геральт. Лежала, стараясь не показать, что проснулась, хотя происходящее казалось неправильным. Флер вечера постепенно улетучивался, а вместе с ним пришла легкая боль. Не выдержав, заерзала. Геральт тут же оставил в покое. Обнаженные, мы лежали на боку: я спереди, он сзади, и не двигались. Воздух холодил бедра, внутри замирали ощущения от нежданного вторжения.
Внезапно ощутив стыд, потянулась за одеялом.
– Не надо! – Бедра коснулась рука навсея. – Не каждый день видишь такую красивую попку. Можно погладить?
– А вы… ты уже все? – удивилась я.
Вчера вроде не так было.
– Нет. – Геральт сел и сгреб в объятия. – Но могу, если ты не хочешь. Ты хочешь, Дария?
Руки игриво коснулись живота, пробежались по бедрам и усадили на колени. Вздыбленная мужская плоть, будто тычинка гигантского цветка, торчала из лепестков курчавых волосков в опасной близости от лона. Она так и норовила вновь проникнуть в меня.
– Прости, не удержался, – повинился Геральт, запечатлев поцелуй на ключице. – Так сильно возбудился, даже будить не стал. Собирался сделать приятный сюрприз, а вышло… Очень больно?
– Ну, не очень, – зажмурившись, подставила шею для поцелуев. Сознание грела мысль: желанна! – Самую малость.
– Ммм, хорошо! – Навсей уткнулся в волосы, а затем подарил утренний поцелуй, первый поцелуй моего первого любовника.
Нетерпеливый Геральт прогнал остатки сна и заставил вспомнить давние уроки. Нет уж, я тоже хочу, не позволю какому-то графу Местрийскому властвовать у себя во рту. Пусть вы мужчина, но не вам задавать ритм.
Наши языки вступили в противоборство. Руки слепо шарили по спинам друг друга. Они что-то искали и никак не могли найти. Зато губы пришли к согласию, решив слиться в единое целое.
Мир поплыл перед глазами. Впилась ногтями в плечи Геральта и чуть приподнялась, инстинктивно подавшись навстречу вздыбленной плоти. Только теперь заметила бурые разводы крови. Странно, совсем немного.
– Какая ты горячая, моя сладкая! – жарко выдохнул Геральт, оторвавшись от припухших губ.
Изогнувшись, он погладил попку и, чему-то довольно улыбнувшись, ущипнул ее. Ай, больно же! Возмущенно потерла пострадавшее место. А Геральту смешно. В следующий миг плечо обжег поцелуй. Руки взяли в плен грудь. Вскоре на помощь пальцам пришел язык. Великая Мать, что же он вытворял! Млела от восторга и нетерпеливо ерзала на возбужденном Геральте.
– У тебя потрясающая попка! – Ладони Геральта вновь легли на мягкие полукружия. – Как орех.
Навсей приподнял меня и, не успела охнуть, насадил на вздыбленное достоинство. Оно вошло легко, внизу живота тут же стало нестерпимо жарко, жжение и боль испарились. Ощущая себя безумно развратной, коснулась собственной груди. Та все еще хранила тепло чужого дыхания. Дальше – больше: повторила ласки Геральта. Недолго: оставаться безучастной к действиям любимого не могла. Он медленно двигался, придерживая за бедра, погружаясь все дальше, к эпицентру зарождавшегося пожара.
– Теперь давай сама, – облизав губы, прохрипел навсей.
Сама – это как? В отчаянии смотрела на развалившегося на кровати навсея. Внутри все молило о продолжении, но Геральт не спешил унять пожар. Пришлось упереться в его согнутые колени и неумело попытаться воспроизвести чужие движения. Увы, вместо неги они принесли боль. Кажется, я все не так делаю. Бросив неудачную затею, чуть не плача, посмотрела на Геральта. Подразнил и бросил? И тут же получила желанное избавление.
Каждый толчок рождал судорожный вздох и всплеск неги, поднимавшейся от живота к сердцу. Груди спелыми грушами подпрыгивали вместе с телом. Словно опасаясь, что они, как плоды, опадут на постель, Геральт накрыл их ладонями. Стало еще жарче, и, повинуясь задаваемому навсеем ритму, сделала первое движение в такт.
Еще, еще и еще. Я взлетала к небесам и уже не стеснялась собственных криков. Напрасно внутренний голос напоминал о приличиях, тело не желало его слушать. Казалось, еще немного, и не смогу дышать. Мышцы налились свинцом и болели, а бешеная скачка все не прекращалась.
Не выдержу, разобьюсь!
Закусив губу, вцепилась в пальцы Геральта, взлетела на вершину и рухнула навстречу новым ощущениям. Будто со скалы в море прыгнула.
Кровь пульсировала в ушах, охвативший тело восторг на пару минут лишил чувств.
Как, это все?
С сожалением поняла: навсей уже успокоился. Да, мне хотелось повторить, но разве о таком просят? Стыдливо сползла с Геральта. Тело тут же напомнило о том, что с ним вытворяли. Ох, бедные мои бедра! Шумно втянула воздух и, подогнув колени, прилегла. Никогда бы не подумала, что занятие любовью требует от женщины выносливости воина!
– Спасибо! – Геральт нежно поцеловал за ушком.
Жмурясь, словно кошка, постаралась вновь не поддаться соблазну.
Нет, Геральт, не надо! Я приличная девушка!
Дальше потерялась во времени и пространстве. Очнулась уже на груди навсея. Он лениво рисовал пальцем узоры на коже.
Усталость смешалась с отголосками небывалого наслаждения. С ним ничего не сравнится. Видимо, с любимым человеком самая неприятная вещь превращается в изысканное удовольствие.
– Ты ничего не почувствовала?
– А? – удивленно заглянула в спокойные глаза Геральта.
Меня все еще покачивало на волнах прежних чувств. Женщины живут эмоциями, мужчины другие. Вот и Геральт требует о чем-то думать, когда даже собственного имени не вспомню.
– Я же говорил, ты сосудик. Крайне темпераментный сосудик, – подтрунивал любимый. – Подарила мне не только наслаждение, но и часть себя.
Вот чего не ожидала, так это того, что Геральт начнет щекотать. Пробовала извернуться, увещевала великовозрастное дитя, но навсей легко настигал и продолжал прежнюю забаву.
– Ох, Геральт, что ты там получил? – задыхаясь от смеха, спросила я.
– Способности, Дария. – Геральт наконец перестал и придавил собственным телом к постели, чтобы наградить поцелуем. – Конечно, если б я был девственником или некромантом, – перекатившись на бок, продолжал рассуждать навсей, – получил бы все, а так лишь немного новой магии и бездну живучести. И связь наша с тобой рухнула. Не знаю почему, но печати больше нет. Зато отныне удар в сердце не всегда смертелен. Приятно, не находишь?
Раскрыла рот от удивления. С точки зрения медицины это невозможно. Геральт пошутил, верно? Однако он подтвердил, что абсолютно серьезен, даже предложил проверить. Разумеется, отказалась, но задумалась, каким же даром обладала. Теперь понятно, почему за мной охотились некроманты, а Соланж даже выкрал из спальни королевы.
– И что теперь?
Радость начала постепенно меркнуть. Неужели Геральт тоже меня использовал и выбросит за ненадобностью? Теперь-то я корила себя за беспечность и глупость. Знала ведь, каковы мужчины, и попалась на крючок.
– Примем ванну, – беззаботно ответил навсей и текучим движением хищника поднялся. Разумеется, и не подумал прикрыться, наоборот, горделиво стоял и улыбался. Я тактично отводила взгляд, но тот поневоле возвращался на причинное место. Показалось или Геральту нравилось подобное внимание? Ох, всего за одну ночь я тоже стала навсейкой. – После позавтракаем. Если хочешь, в постели.
– А как же твоя жена?
Со всеми этими переживаниями совсем забыла об Элизе. Ведь она живет тут же и наверняка не придет в восторг от шашней супруга. А ведь есть еще Норжин, какой пример отец подает сыну?
Потянулась за простыней. Захотелось завернуться в нее с головой. Тело сразу зачесалось, запросилось в воду. Стало противно, будто сто лет не мылась. Геральт заметил перемену настроения и поспешил присесть рядом. Встревоженно потянулся ко лбу и настороженно спросил:
– Что случилось? Я ведь ничего не сделал.
Промолчала, не зная, как объяснить. Если все правда, Геральт никогда не признается. Если я все придумала, тем более высмеет. Но от навсея оказалось не просто отделаться. Как ни отворачивалась, Геральт раз за разом пересаживался ко мне лицом, потом не выдержал, мягко, чуть сдавив, взял за подбородок и напрямик спросил:
– Что опять выдумала?
– Кто я для тебя? – Откровенность за откровенность.
Навсей подозрительно молчал и отводил глаза. Мне это не нравилось. Неужели права и он меня использовал? Поневоле задрожали губы. Отвернулась, чтобы Геральт не видел такую «красивую» и раздавленную. В голове крутилась одна-единственная мысль: «Что делать?» О чувствах к Геральту старалась не думать. Они возникли неожиданно, захлестнули горячей волной… и утопили.
– Это сложно, – когда я уже отчаялась услышать ответ, пробормотал Геральт и лег, заложив руки за голову. Взгляд обращен в потолок – задумчивый, серьезный. – Не развлечение, тут не переживай. И не наложница. Наверное, любовница. Возможно, потом жена.
Упавшее сердце вновь подскочило к горлу.
Стоп, он ведь не сделал предложение, а назвал любовницей!
Геральт, не глядя, накрыл мою ладонь своей.
– Любовница – это вовсе не так унизительно, как у вас, – оправдывался навсей. На меня он по-прежнему не смотрел. То ли стеснялся, то ли не желал, чтобы видела глаза. – По-вашему – жена. Те же обязанности, те же права. Пока не освоишься, так будет лучше.
– А потом? – нетерпеливо оборвала разглагольствования, не поверив в сказку о равноценности супруги и любовницы.
– Если захочешь, сделаешь предложение. Ее величество наверняка подарит тебе дворянство. Постараешься, вылечишь еще кого-то – заработаешь титул. Тогда как равная сможешь подойти ко мне на королевском балу и во всеуслышание попросишь стать мужем.
– И ты согласишься? – не веря, переспросила я и представила нарисованную навсеем картину.
– Обещаю подумать, – кокетливо ответил Геральт и, заметив тень, промелькнувшую по моему лицу, поспешил заверить: – Женюсь, женюсь!
Любимый рывком поднялся и обнял, зарывшись пальцами в волосы.
– Какая ты неуверенная, – с укором прошептал он куда-то в висок. – И непонятливая, маленькая моя наиви!
Расплылась в глупой улыбке и прильнула к Геральту. Так мы и просидели пару минут, не двигаясь, пока навсей не напомнил о ванной и лукаво предложил принять ее вместе. Смутившись, согласилась. Так хотелось вновь ощутить теплоту мужских ладоней. Странно, но я ничуть не жалела о потерянном. С любимым так приятно!
– Геральт, – опьянев от счастья, прильнула к его уху и покраснела. Говорить или нет? В итоге быстро выпалила, пока не передумала: – Я тебя люблю!
Навсей сосредоточенно молчал. Я ожидала увидеть в его глазах все что угодно, кроме недоумения и угрюмой сосредоточенности. Он мне не верил? Но почему? Геральт продолжал смотреть, будто обвинял во лжи. Не выдержав, легонько толкнула. Геральт ожил и глухо спросил:
– Ты серьезно?
Вопрос оскорбил. Я отдалась мужчине – для чего, спрашивается, если бы не любила?
Геральт вздохнул и погладил по горбинке носа.
– Прости, я отвык от подобного. У нас не любят просто так. Ты же и вовсе наиви, я навсей… Чужой.
Вместо тысячи аргументов потерлась щекой о его руку. Видимо, Геральту тоже тяжело, в Веосе чувства искажены до невозможности, а то и вовсе приняли уродливую форму. Та же жалость, забота – помню же, как навсей реагировал на лечение.
– А ты меня?.. – Набрала в грудь побольше воздуха и закончила вопрос: – Ты меня только хочешь?
– Не только, – одними губами ответил Геральт и, перекинув через плечо, потащил в умывальную комнату.
Там навсей усадил на бортик ванной и начал ловко наполнять ее смесью воды душистых масел. Они дали обильную пену, которую так хотелось размазать по волосам.
– Тебе понравилось, сладкая? – Горячее дыхание обожгло ухо, а умелые руки стянули простыню.
Раз – и Геральт поставил в ванную и забрался следом, тесно прижавшись бедрами. Зарделась, ощутив все признаки разгоравшегося желания. Разве мужчина столько может? И главное, можно ли мне, ведь еще вчера я была девственницей.
Навсей тем временем массировал тело, пока и не помышляя о близости. Но я-то все чувствовала!
– Ты очень устала? Больно? Или мне можно?
Он потерся о ягодицы причинным местом, заставив вспыхнуть. Так откровенно! Похоже, я не скоро привыкну.
– В третий раз? – напомнила о событиях недавнего прошлого и отодвинулась.
– Я могу и в пятый, если попросишь, – заверил Геральт и опустился в мягкую пену, утонув в ней по грудь. – Все для женщины, лишь бы осталась довольна.
– Тогда давай повременим? Мне немножечко больно, – смущенно призналась я, осторожно пристроившись рядом. И, разумеется, ушла в воду по подбородок. – И вдруг дети?..
– А у меня рецепт есть, все купим. Помнишь, доктор расспрашивал? – Навсей потянулся к мочалке и начал меня мыть.
Расслабилась в теплой воде и позволила Геральту смыть кровь с внутренней стороны бедер. И не только с них. Забыла обо всем, в том числе странном волнении навсея при ответе на простой вопрос. Но нега, увы, длилась недолго. Воздух в умывальной комнате вдруг стал густым, вязким. Он давил на грудь и, казалось, не помещался в легких. Хлопая ртом, будто рыба, поняла: задыхаюсь! На плечи будто положили гранитную глыбу. Она пыталась утопить, раздавить. Легкие налились огнем. Так бывает, если заберешься высоко в горы. Но мы-то на равнине!
Геральт забеспокоился и крепко прижал к себе.
– Задержи дыхание и ныряй! – приказал он. – Сиди под водой, сколько сможешь.
Испуганно взглянув на навсея, заметила, как тот медленно наращивает защиту в странном сиреневом облачке. Лицо Геральта посерело, кожа покрылась мелким жемчугом пота. Белки стали необыкновенно белыми, прожилки сосудов будто горели.
Воздух между тем концентрировался, обретая плоть и кровь. Теперь уже не эфир, а жидкая вязкая масса, совершенно не приспособленная для дыхания. Если бы не отвоеванное Геральтом крошечное пространство у самой воды, мы оба бы бились в конвульсиях.
Сквозь щель под дверью в умывальную комнату заструился странный туман. Белесые клочья, словно руки, тянулись к ванной. От них веяло ужасом, даже волосы на теле встали дыбом.
– Ныряй, Дария! – крикнул навсей и вскинул руку с магической поделкой. Она искрилась всеми цветами радуги.
Показалось или на мгновение стало легче дышать? Но будто опомнившись, неведомая сила продолжила наступление, выдавливая воздух из легких. Задыхаясь, ухватилась за бортик. Нырнуть? Туда, в пену? Задохнусь! С другой стороны, Геральту виднее.
Облачко стекло с пальцев навсея и полетело к туману, чтобы взорваться с ослепительным снопом искр. Если б не атмосфера страха, воцарившаяся в умывальной, восхитилась бы нежданным фейерверком, но сейчас думала только о спасении жизни. Приняв решение, зажмурилась и ушла под воду. Надеюсь, Геральт знает, что делает. Меня тут же пригвоздило ко дну, не позволяя всплыть. Вот и все. Минута, и мой дух отлетит к предкам.
Странно, но я не умерла. Нет, неведомая сила все еще не позволяла всплыть, но вода будто наполнилась живительным эфиром. Я с жадностью впитывала его кожей, понимая – даже в эйфории радости нельзя открывать рта и дышать носом.
Словно через много слоев толстой ткани долетели голоса. Один я узнала – Геральт. Зато второй оказался незнакомым. Бесполый, без признаков каких-либо эмоций, принадлежал ли он живому существу? Отважилась открыть глаза и увидела тень. Она чуть колыхалась; я не могла различить ничего, кроме смутных контуров. Может, это Геральт? Или все же его неведомый собеседник? Нить разговора тоже ускользала. Одни приглушенные звуки, никаких слов. Попробовала всплыть и неожиданно поняла: меня ничего не держит!
Вынырнув из пены, закашлялась. Больно! Воздух по-прежнему напоминал раскаленное марево, хотя и не пригибал к полу.
Геральт тяжело привалился к бортику. Побелевшие от напряжения пальцы сжимали посох. Навершие светилось ровным белым светом, над головой навсея раскрылся полукупол. Он напоминал мыльный пузырь. Купол облепил туман, силившийся раздавить его. Воздух искрился, кожу покалывали миниатюрные молнии.
Но где же то, чей голос я слышала? Завертела головой, силясь отыскать неведомого собеседника, и уткнулась взглядом в плотный сгусток, напоминавший привидение. Сначала я тоже приняла его за туман, но потом поняла: это другое, и именно оно душило нас магией.
– Дария! – заметив, что вынырнула, хрипло гаркнул Геральт и на миг отвлекся от поединка взглядов с неведомым нечто. – Я что сказал?!
– Девушка? – оживился некто и подплыл ближе, к самой границе полусферы. Щупальца облепили ее, сжали, будто орех. Судорожно сглотнула и схватилась за виски: их сдавило невидимым железным обручем. – Мне ничего не говорили о девушке.
Голос, скрипучий, не мужской и не женский, доносился как из бочки. С удивлением поняла – он звучал в голове. Ментальная магия?
– Не тронь! – Геральт выбросил перед собой руку с жезлом.
Раздался оглушительный грохот. С потолка посыпалась штукатурка.
Завизжала и, позабыв о головной боли и рези в горле, закрыла уши руками. Но это не спасло от тонкого, пронзительного свиста, которым некто ответил на колдовство Геральта. От него лопались сосуды, носом пошла кровь. Навсей держался. Видела, как ему тяжело, но на то он и сильный маг, чтобы не сломиться от такой мелочи. Наоборот, Геральт принял вызов. Посох ударил в защитную полусферу, и она запылала огнем. Миг – и от нее отделился сгусток пламени, принявший форму клыкастого зверя. Он пожирал туман, даря столь желанный воздух.
– Я доберусь до твоего хозяина, – сжав зубы, мрачно повторял Геральт. – Найду и заставлю сожрать собственную печень. И ты выведешь меня к нему.
Еще один удар посоха, теперь о пол, и сфера со звоном лопнула, поглотив под осколками туман. Однако тот разумный сгусток никуда не делся. Он начал расти, обретать человеческий облик. Вжавшись в бортик ванной, с ужасом смотрела на бельма глаз и руки с шестью перепончатыми пальцами. Нет, я поторопилась, никакой это не человек.
– Сиди и не двигайся! – не оборачиваясь, приказал Геральт.
Он поднялся в полный рост. Облепленный пеной, навсей напоминал снежного элементаля. Под кожей играли мускулы, от Геральта буквально веяло силой, и я поняла: моя судьба была предопределена еще тогда, когда Алексия принесла навсея к себе. Не принадлежать такому невозможно. Неудивительно, что Геральт выиграл в борьбе за будущую супругу, да еще лишил ее девственности. Насколько поняла, навсейки чрезвычайно разборчивы, хоть и напрочь лишены стыда. Странно, отчего у Геральта всего один сын. Или я не знаю о других? Не мог такой мужчина не обзавестись кучей наложниц.
Провела смоченной в воде рукой по лбу, отгоняя неподобающие мысли. Тут борьба не на жизнь, а на смерть, а я думаю о красоте. Вседержители, до чего докатилась! Благовоспитанная девица – восхищаюсь телом обнаженного мужчины, с которым мы не связаны даже словом.
Геральт между тем начал меняться на глазах: стал выше ростом, раздался в плечах. Тело опутала тончайшая паутина чар, материализовавшаяся в броню. Мгновение – и от былой наготы не осталось и следа. Открыв рот, смотрела на нового, незнакомого Геральта. Помнится, Талия тоже приняла подобный облик. Боевая ипостась темных. Страшно-то как!
Геральт вытянул руку, и пальцы сжали уже не пустоту, а меч. Вторая рука по-прежнему цепко сжимала посох.
– Кто твой хозяин? – Голос навсея гремел.
Некто не ответил. Он тоже вырос, заполнив все оставшееся пространство умывальной комнаты. Похолодела от ужаса, когда щупальца неведомой твари оказались в опасной близости от лица. Казалось, они сейчас цапнут, разорвут в клочья. И действительно, словно прочитав мысли, некто потянулся к щеке. Геральт среагировал мгновенно. Меч со свистом рассек воздух, и в воду, шипя, шмякнулась бурая склизкая масса. Позабыв о наставлениях Геральта, вскочила и выпрыгнула из ванной. Оказалось, некто только этого и ждал.
Стало так холодно. Хотела закричать – и не смогла. Потом и вовсе на краткий миг обрушилась темнота, и вот я уже смотрела на себя сверху. Лежала на полу ванной, облепленная клочьями тумана. Сверху парил некто и пытался добраться до Геральта. Тот, видимо, отчаянно ругаясь, – звуков отчего-то не слышно, – пытался убить тварь.
Никаких чувств, даже страх ушел. Затем резкий толчок, и я снова погрузилась в темную бездну.
Вода. Она капает.
Я лежала на чем-то твердом и холодном. По телу бегали мурашки. Мышцы ломило, меня тошнило. Попробовала перевернуться на бок и поняла: не могу. В отчаянии попыталась снова и снова, пока не заметила тончайшие, как паутинки, серебряные цепочки. Они протянуты через колечки в полу и не давали пошевелиться.
Где же Геральт? Вроде его здесь нет. Наверное, это хорошо, пусть останется на свободе. Странное помещение, в котором оказалась по воле случая, больше напоминало тюремную камеру, чем жилую комнату. Ни окон, ни дверей, только базальтовый гладкий пол и шершавый потолок, словно своды пещеры. С него-то и капала вода, собиралась в узкие желоба и стекала в небольшое углубление в дальнем от меня углу.
Еще в помещении стоял стол. Простой сосновый стол. На нем – ящик. Он небольшой, походил на врачебный, но отчего-то пугал.
Умом понимала – надо скорее высвободиться и бежать. Тут нет дверей, но похититель каким-то образом проник сюда. Порталом? Ничего, соображу и активирую. Я выросла среди магов, к моим услугам была обширная библиотека. Нельзя всю жизнь полагаться только на помощь других, вот и я не стану ждать, пока явится Геральт и спасет меня.
Если не порталом, то через потайной ход.
Оглядела опутавшие меня паутинки. У всего есть слабое место, нужно только его найти. Может, попробовать взглянуть на них так же, как я смотрю на больных?
– Не пытайся, – послышался насмешливый женский голос. – Я постаралась на славу, какая-то наиви не справится. А Геральт далеко, очень далеко.
Вывернув шею, увидела Элизу. Она стояла возле стола и победоносно улыбалась. Тело в длинном, до пола, облегающем платье казалось змеиным. Сходство лишь усиливал серебряный блеск ткани. Распущенные волосы украшала знакомая диадема с медальоном.
– Никто, запомни, никто и никогда не встанет на моем пути, – зловеще пообещала графиня и шагнула ко мне.
Каблучки звонко цокали по плитам. Странно, Элиза не любила женской одежды, а тут облачилась в такой неудобный, пусть и соблазнительный наряд. Он подчеркивал достоинства фигуры: графиня пусть и не могла похвастаться формами, уродилась стройной и тонкой. Невольно закрадывался вопрос: для чего или кого она так вырядилась? В голову приходил один ответ: для мужа. Кто же еще, кроме хозяйки, мог не потревожить защитные чары дома? Ох, не напрасно Геральт говорил о ревности Элизы! Только отчего она держала супруга на расстоянии, почему не желала родить второго ребенка, если так дорожила? Видимо, существует нечто, чего я не знаю. И, боюсь, неприятное.
Острый ноготок графини чиркнул по губам. Элиза с видимым наслаждением повторила действие, нажимая все сильнее и сильнее, пока не брызнула кровь.
– Ты подарила ему силы, маленькая дрянь!
Вскрикнула от хлесткого удара по животу. На миг перехватило дыхание.
Графиня подула на пальчики, с невинной улыбкой поправила перстни и ударила еще раз, теперь по груди. Камни оцарапали кожу, оставили синяки. Никогда бы не подумала, что хрупкая женщина может причинить столько боли! Удары не уступали мужским, Элиза даже пальцы не отбила.
– Отдалась, маленькая потаскушка! – Теперь хлесткая пощечина. – Еще наверняка детишек собралась родить. Так вот, не выйдет, наиви. Все будет так, как хочу я. Откуда ты вообще взялась в Мире воды? Там же одни ланги, пусть бы Геральт развлекал какую-нибудь. Самое то для него!
Пораженная страшной догадкой, облизала соленые от крови губы и хрипло спросила:
– Так это вы пытались убить мужа? Сначала заманили в ловушку в Мире воды, затем приказали отравить.
– Умница! – Элиза погладила по саднящей щеке. – Только ты помешала. Сначала вылечила, затем помогла открыть портал, из когтей смерти вытащила, влюбила. Но ничего, исчезнет маленькая наиви, и Геральт умрет. Давно пора!
– За что вы так его ненавидите? – как могла тянула время.
Стол – это для меня. В ящике наверняка пыточные инструменты.
– За то, что он Свейн, – пожала плечами Элиза. – И за то, что он мой муж.
– Но… Но зачем вы родили сына?
– Женщины иногда слабы, – пожала плечами графиня и придавила каблучком живот. Острый, он едва не прошил кожу, как стилет. – Мне тогда нравились ласки, а Геральт не был врагом. До недавних пор я очень его уважала, ценила. Хороший муж! Редко когда попадется достойная пара. – Она замолчала и погладила обручальное кольцо. – Не лезь в чужие игры, милая! – склонившись надо мной и заставив вскрикнуть от боли, надавив каблуком, посоветовала Элиза. – Темные дела не для светлого ума. Но если хочешь знать, тут не обошлось без Талии. Не поступи с ней четвертый и пятый графы Местрийские так дурно, никому бы не пришлось умирать.
Я окончательно запуталась. Четвертый граф – это отец Геральта, а пятый – сам навсей. Но сын не получает титула, пока жив родитель, значит, предыдущий граф мертв. Тогда как он мог что-то сделать Талии? Геральт говорил, отец удочерил ее, а та сотворила нечто ужасное, навеки закрыв для себя двери дома Свейнов. Однако со слов Элизы выходило иначе.
– Радуйся, ты отдашь жизнь во благо науки, – «успокоила» графиня и наконец-то убрала ногу. Каблучок оставил обширный синяк. – Жаль, уже не девственница, некромантам не отдашь, но и части тела наиви они высоко оценят.
– Части? – в ужасе переспросила я.
Элиза не походила на мясника. Или грязную работу сделает кто-то другой? Например Соланж.
– Кровь, сердце, печень, почки, череп, – загибая пальцы, равнодушно перечислила графиня и надела белые атласные перчатки. Такие носили на балах. – Я тебя усыплю: не люблю криков.
Слюна стала густой и вязкой.
Никогда не думала, что скончаюсь в подобных муках.
Элиза между тем готовилась к омерзительной процедуре. Открыв ящик, разложила на льняной салфетке различные ножницы, щипцы и ножи, все тщательно протерла и рассортировала по размеру. Мне оставалось лишь лежать и терпеливо ждать, умирая от ужаса и безысходности. Интересно, Элиза делает все в первый раз? Не похоже. Слишком уверенные движения. Хороша Знающая! Ей бы Соланжу ассистировать!
В отчаянии вновь огляделась. Вдруг отыщется нежданное спасение? Но судьба обнажила клыки в усмешке.
Закончив страшные приготовления, Элиза вновь подошла и опустилась на корточки. Пальцы надавили на веки. Они тут же налились свинцом, но я решила так просто не сдаваться, через силу разлепила глаза. Графиня нахмурилась и усилила заклинание, однако меня выдернуло из тяжкого глубокого сна буквально через мгновение.
– Элиза, что ты делаешь? – раздался смутно знакомый гневный голос. – Ты с ума сошла?!
Графиня зашипела и стремительным, едва уловимым движением отправила в полет красный луч. Бедный мой спаситель, от него даже следа не останется, только запах горелой плоти.
Зажмурилась, жалея, что нельзя зажать нос, но вместо смрада комната наполнилась звоном, будто разом ударили в десятки колоколов. Элиза упала на колени и взмолилась:
– Перестань!
– Элиза! – осуждающе повторил тот же голос, и в поле зрения возник Эллан Марон.
Он выглядел так, словно проскакал десятки миль по грязи. На рукавах рубашки – бурые засохшие пятна крови. Укоризненно качая головой, лорд шагнул к графине и протянул руку, очевидно, требуя что-то отдать. Но Элиза не думала подчиняться. Оправившись от первоначального потрясения, она, как некогда Геральт, изменила облик: стала выше, тоньше, хоть и сохранила прежний наряд. Камень в диадеме вспыхнул. Из него вырвался сноп искр, пронзивший Эллана. Застонав, тот рухнул на колени и с трудом увернулся от удара меча бывшей ученицы и любовницы. Оружие материализовалось в руке Элизы из воздуха – облегченный длинный клинок. Что-то в нем не нравилось, что именно, поняла, когда меч разрезал рубашку лорда. Его кожа тут же покрылась черными волдырями. Яд, усиленный магией!
– Элиза? – недоуменно, с выражением ребенка, которого ударила собственная мать, пробормотал Эллан, разглядывая страшную отметину. В глазах плескалась горечь обиды. – Я же… За что?
Видимо, лорд понял, чем грозит царапина – мучительной смертью.
– От тебя следовало давно избавиться, – жестко ответила графиня и брезгливо вытерла клинок о платье. – Умрешь через полчаса. Как – сам знаешь. Успеешь поглядеть, как я разделаюсь с маленькой наиви. Нож вложу в твою руку. Как спутник ты ничего не стоишь. Как учитель тоже уже не нужен. Ну и зачем держать тебя рядом?
Как же хотелось крикнуть: «Мразь!» Никогда не ругалась, но тут сделала бы исключение. Графиня хладнокровно убила близкого человека, да как – заставила корчиться в муках от яда, растекавшегося по жилам. Хотя чему я удивляюсь, Элиза точно так же поступила с мужем. Ох, надеюсь, Геральт остался жив.
Звон стих, стоило графине прищелкнуть пальцами.
– Платье испортил! – Элиза брезгливо указала на пятно от крови. – Дрянной ты Чувствующий, Эллан, раз за столько лет щита и пятен на ауре не замечал. А ведь спал со мной. Вот за это спасибо, осталась довольна. И за книги тоже. Ценные экземпляры. Оставлю себе с твоего позволения. Тебе какие цветы на могилку принести? Не против алых роз? Обещаю произнести блестящую траурную речь. Может, посмертно новый титул пожалуют.
– Будь ты проклята! – Лорд нашел в себе силы подняться. Его пошатывало: сказывалось действие яда. – Если б только знал!.. Кому вы с сестрой продали души, Элиза?
– Надо же, догадался-таки! – осклабилась графиня. – А Геральт не сообразил. Сестры не всегда похожи и не обязательно пишут друг другу письма. Но ауру не переделаешь, как и гамму эмоций, верно, Эллан? Ну, вспоминай, ты ведь знал обеих.
Она хотела еще что-то сказать, но не успела. Эллан не собирался умирать просто так, он планировал забрать с собой вероломную ученицу.
Темная магия пугала, особенно фантомы, которые умели создавать навсеи. Казалось, они обладали разумом: творение лорда и он сам действовали разобщенно.
Воздух раскалился от магии. Ежесекундно над головой летали сгустки энергии, разрывные шары, иглы и свистящие лассо. Только каким-то чудом они меня не покалечили, зато повредили путы и я смогла высвободиться.
Эллан с каждой минутой слабел. Он все чаще останавливался и, окутав себя коконом защитных чар, жадно глотал воздух. Вот и вовсе покачнулся, чтобы рухнуть на пол. Элиза тут же оказалась рядом и занесла над учителем меч, однако убить не успела. На сцене возник третий участник действа, пронзивший запястье графини острой болью. Меч со звоном полетел на пол и сгорел. Я собственным глазам не поверила, только дымящая лужица осталась.
– Занятие некромантией без высочайшего разрешения запрещено, – отчеканил Соланж.
Его шаги в массивных сапогах с металлическими набойками гулко отзывались под потолком.
Казалось, Соланж совсем не боялся Элизы. Он не заготовил заклинания, даже не достал кинжала из ножен. Но мнимое спокойствие оказалось обманчивым: некромант, не оборачиваясь, отразил удар и вернул его Элизе.
– Не люблю бить женщин, – поморщился он, – но иногда приходится.
Некромант тенью метнулся к графине и ударил по лицу. Пощечина оказалась такой силы, что Элиза не удержала равновесие и упала. Из рассеченной губы сочилась кровь, на скуле стремительно разрастался синяк. Соланж, будто котенка, вздернул Элизу за шиворот и легко, как веточку, откинул к стене. Графиня ударилась виском о камни и, застонав, съежилась, ожидая новых ударов. Но их не последовало. Спеленав жертву специальной магической сетью, Соланж обернулся ко мне. Только сейчас вспомнила о наготе и поспешила прикрыться. По губам некроманта скользнула усмешка. Вальяжным движением он расстегнул верхнюю пуговицу легкого летнего пиджака и кинул мне. Отказываться от подарка не стала и поспешила завернуться в хранившую тепло чужого тела материю. Соланж, впрочем, успел все рассмотреть и оценить: цепкий взгляд скользнул от макушки до пяток.
– Занятно! – протянул некромант, остановившись напротив притихшей Элизы. – Давненько Знающих не лишали разума. Страшное наказание, верно, ваше сиятельство?
– Не посмеете! – неожиданно осмелев, огрызнулась графиня. – Никто меня не казнит!
– Собственными руками, – пропел Соланж. – Вы забыли, миледи, кто творит суд над аристократами. Ничего, – пальцы обманчиво ласково коснулись щеки вмиг помрачневшей Элизы, – сделаю быстро. Вы ведь расскажете мне все, графиня? Пытки – это так неприятно, а дело столь серьезно – покушение на жизнь королевы.
Неужели?.. Метнула быстрый взгляд на побелевшую Элизу. Та отчаянно мотала головой. Судя по тому, как резко сошла с нее спесь, ни один титул, никакие связи не помогут остановить Соланжа Альдейна.
– Ничего, мы это проверим. – Щелчок пальцев, и графиня зашлась от животного крика, а ведь некромант не касался ее, не напускал чар. – Давненько я не баловался дознанием. И маленькая наиви, увы, потерявшая девственность, нам поможет.
Соланж обернулся ко мне, окинув взглядом ученого, препарирующего очередную мошку. Меня бросило сначала в жар, а потом в холод. Попятилась и уткнулась спиной в стену. Ту самую, по которой стекала вода. Пиджак некроманта тут же промок, и тело покрылось мурашками. Зябко поджав пальцы, игнорируя липшую к коже ткань, вжалась в стену. Глаза Соланжа пугали. Бледно-желтые, практически бесцветные, они горели, как у кошки. Казалось, еще немного, и облик некроманта начнет видоизменяться: отрастут когти и шерсть. Соланж же смотрел на меня с недоумением, потом вздохнул, покачал головой и привычно, за долю мгновения, скользнул по граням пространства. Минуту назад он стоял возле Элизы, и вот уже длинные тонкие пальцы коснулись щеки. Дернулась, пытаясь вырваться из ловушки.
– Зачем же так? – Показалось или в голосе сквозила обида? – Я и пальцем не тронул. Замерзла вдобавок…
Пиджак тут же высох, меня усадили на стол.
– Вот тебе практика, маленькая наиви. – Спокойный глубокий баритон шевелил тоненькие волоски за ухом. Треклятый некромант специально смущал меня. – Умирающий навсей. Он пытался защитить тебя и, по-моему, заслужил награду. Ну же, докажи, что ты не только сосудик, как ласково называет игрушку граф Местрийский.
Медленно, очень медленно обернулась и посмотрела на Соланжа. Его губы оказались в опасной близости от моих губ, но это не смущало. Мне не давало покоя, откуда он знал о данном Геральтом прозвище. Дом навсея хорошо защищен, туда не проберутся чужие, но некромант каким-то непонятным образом сумел установить следящие чары.
– Я не раскрываю секретов, – покачал головой Соланж и выпрямился. – Поторопись, у лорда Марона скоро остановится сердце. Чувствующие – существа благодарные, вдобавок хорошие любовники. Самые лучшие, спроси у графини. Она ведь не просто так соблазнила учителя.
Вспыхнула и заверила – мне никто, кроме Геральта, не нужен.
Некромант пожал плечами, будто не верил, и вновь обратил все внимание на Элизу. Я же сползла со стола и склонилась над побелевшим Элланом. Голубые глаза широко распахнуты, рот приоткрыт. Из него тонкой ниточкой стекала слюна. Сердце билось редко и неровно, а раненая рука сменила цвет на чернильно-синий. Вседержители, что же это за яд?! Подумала и распахнула пиджак. Мне нужно, чтобы лорд не потерял сознание, а вид женской груди должен привлечь. Пусть и на другое смотрит, лишь бы дышал. Иногда не до стыда. Так, теперь нужно договориться с на-ре.
– Я все позволю, – чуть слышно прошептал Эллан, без труда отгадав невысказанную просьбу. Слабо улыбнулся и добавил: – Если не боитесь, могу слить сознание с вашим.
Ну да, он же Чувствующий! Они способны не только улавливать чужие эмоции, но и подстраиваться под других людей. Нужно этим воспользоваться. Если лорд начнет видеть, чувствовать и думать то же, что и я, вместе мы справимся.
Кивнула и с готовностью нырнула в черную тень на-ре. Странное ощущение: будто лежишь на облаке. Потом легкий холодок струящегося вещества, и внутри сознания раздается окрепший голос Эллана: «Командуйте!» Для начала спрашиваю название яда. Он мне не знаком. «Черная смерть. Она поражает ткани». Плохо и хорошо одновременно. Плохо потому, что серьезно, хорошо, потому что ясно, как лечить.
Похоже, я никогда не расстанусь с призрачным ножом, не перестану выжигать омертвевшую плоть. Запах гниения и смерти будет вечно стоять в носу, а глаза не перестанут слезиться.
Рука лорда утратила чувствительность. В ней не осталось ничего живого. Я пока ее не трогала, понимала: даже после лечения она усохнет. Тут бы пригодилась помощь некроманта, но вряд ли Соланж согласиться ее оказать. И рука-то правая, рабочая. Бедный лорд! Он показался порядочным.
Чернота расползлась по всему телу. Я находила ее даже в сосудах пальцев ног. С бесконечной монотонностью повторялись действия: найти, вычистить, прижечь, залечить.
Нужно перелить кровь, но сначала защитить сердце Эллана. Чернота подобралась вплотную. Если коснется желудочков, лорд умрет, никто не поможет. Частички яда плескались у самой аорты, у меня не больше пары минут. Спасибо лорд – здоровый мужчина, у смерти не нашлось союзников внутри тела.
Запаниковала. Неизвестный яд, так мало времени! Усталость, нервозность лишь усугубляли лечение. Вечер, ночь и утро выдались богатыми на переживания, отняли немало сил.
– Копаешься? – раздался в глубине сознания насмешливый голос Соланжа. – Помочь?
Хотела отказаться, но передумала. Собственные убеждения и гордость не повод лишать человека жизни. Мне нужен некромант, а Соланж это или нет – неважно.
Чужое присутствие ощутила сразу. Знакомое плотное облако зафиксировало конечности.
– Ну а ты не боишься открыться? – тем же самоуверенным тоном поинтересовался некромант, ловко уничтожив сгусток черноты. Тот будто растворился, и это безо всякого огня! – Пустишь в сознание, маленькая наиви?
– Зачем? – насторожилась я и проверила, не открылась ли. Вроде нет.
– Интересно почитать твои мысли. И, – Соланж издал легкий смешок, – направить твои ручки в нужную сторону.
Может, я поступила неправильно, но отказалась. Некромант настаивать не стал.
В ушах раздался приглушенный шепот, пугающий, напоминающий проклятия. Прислушавшись, поняла: Соланж творил стихийные первородные заклинания на языке хаоса. Никогда прежде не слышала странных шипящих звуков, но сразу поняла – это они. Только язык хаоса заставит погаснуть невидимый лечебный огонь, только от него стынет кровь, а душа в панике рвется наружу, прочь из тела. Даже яд и тот начал сворачиваться, кристаллизироваться.
Меня вытолкнули наружу. Я оказалась на полу, лицом к потолку. Дышала тяжело, будто пробежала пару миль по бездорожью. Губы заледенели, пальцы скрючились и сморщились. В ужасе уставилась на них. Уфф, они быстро стали прежними, дыхание восстановилось.
Соланж стоял над Элланом. Тот цветом лица сравнялся с полом. От рук некроманта к телу лорда тянулись десятки черных нитей. Соланж будто втягивал их в себя. Губы беззвучно шевелились, глаза застыли. Сейчас они окончательно выцвели, будто вместо радужки стекло, а то и вовсе пустота.
Элиза тоненько стонала в углу. По щекам текли слезы. Сначала я приняла все за игру света и тени, но потом убедилась: пятно на шее – синяк, огромный синяк. Что же некромант сделал с графиней? Нет, она заслужила наказание, но не такого!
Почему Элиза хотела избавиться от мужа? Геральт утверждал, у них хорошая семья. Я слышала разговор в поместье и не верю, будто навсей мог так общаться с той, которая его ненавидела. Геральт не слепой! И Талия, я ведь помню ее – никакого сходства! Опять-таки, вряд ли покойный граф не знал, кого удочеряет. Вроде Талия его обокрала и сделала некую гадость. Словом, куча вопросов и полное отсутствие ответов.
– Что смотришь? – зло прошипела Элиза, почувствовав мой взгляд. – Рада?
Кровь до сих пор сочилась из разбитой губы. Графиня чуть шепелявила. Неужели Соланж выбил ей зубы?
Покачала головой и, запахнув пиджак, кое-как поднялась на ноги. Меня пошатывало, но я упорно продолжала идти. Наверное, дура, раз жалела графиню. Она сейчас напоминала растерзанное животное, как Геральт, когда я впервые его увидела. Платье порвано, везде синяки и ссадины. Путы больно врезались в тело, не давая даже лишний раз вздохнуть.
– Не трогай! – словно хлыстом, ударил окрик, когда я потянулась к паутине колдовства.
Пальцы тут же пронзила острая боль, словно крохотная молния ударила. Вскрикнув, отпрянула от графини и подула на многострадальную руку. Кожа на подушечках покраснела. С возмущением оглянулась на Соланжа. Некромант хранил грозное молчание. Он уже закончил возиться с лордом и, щурясь, переводил немигающий взгляд с меня на Элизу.
– Заберу-ка я всех троих, – соизволил известить о принятом решении Соланж и, обернувшись к медленно приходившему в себя, все еще нездорово-бледному Эллану, заверил: – Не беспокойтесь, милорд, вы немного погостите у меня, там и допрошу, а вот дамам придется прогуляться в другое место.
Судя по выражению лиц обоих навсеев, речь шла о пыточных камерах.
В воздухе снова запахло опасностью. Вцепившись в полы пиджака, боролась между желанием остаться, где стою, и попытаться проскользнуть к Эллану. Он, конечно, слаб, но мужчина. И порядочный мужчина, как выяснилось.
Лорд, как Чувствующий, не мог не ощутить моего смятения. Он напрягся и встал, с видимым усилием сделал шаг. Воздух между пальцами заискрился, и вот они уже цепко сжимали посох. Похоже, каждый уважающий себя маг в Веосе владел таким жезлом. Как у Геральта, посох заканчивался острым клинком.
– Собрались со мной драться? – с искренним удивлением пробормотал Соланж и покачал головой, явно не одобряя такого безрассудства. – Я не стану, милорд. Детей и мертвецов не бьют.
Эллан скривился и полюбопытствовал, что некромант делал в Замке магов и как взломал защиту от перемещений в пространстве. Соланж осклабился в ядовитой улыбке:
– Защита? Где? А, вы, наверное, о тех милых сигнальных заклинаниях. Обещаю потом восстановить.
Лорд выругался и обратил взгляд на Элизу. Та отчего-то стыдливо потупилась, превратилась в тихую мышку, которая никак не могла полчаса назад хладнокровно не убивать учителя. Эллан нахмурился еще больше и, не сдержавшись, направил острие посоха на графиню. Не знаю, чем он собирался попотчевать Элизу – Соланж уничтожил магию в зародыше.
– Значит, так, – голос некроманта вновь обрел ледяное спокойствие и заполнил все пространство, – любое колдовство под запретом. Вы все отправитесь со мной. Никакие угрозы, увещевания не помогут. Я лично доложу его величеству о результатах расследования. А теперь спать!
Веки тут же налились свинцом, и я рухнула на пол, набив шишку о край стола. Ох, лишь бы Геральт нашел и вытащил из этого кошмара!
