Глава 12
Кровяное давление
Если настойчиво расспрашивать мма Рамотсве, действительно настойчиво, ей придется признать, что в «Женском детективном агентстве № 1» мало что происходит. То есть почти ничего. Конечно, бывают всплески активности, если вдруг появляются проблемы, которые нужно разрешить немедленно. Хотя это скорее исключение; обычно расследования, с которыми агентству приходилось иметь дело, были очень незамысловатыми, и любое дело распутывалось с помощью простой уловки мма Рамотсве: она задавала кому-нибудь прямой вопрос и получала прямой ответ. Клоувис Андерсен любил распространяться о сложности многих расследований и об опасности, которую таили некоторые из них, но к деятельности «Женского детективного агентства № 1» все это не имело никакого отношения.
Но бывали моменты, думала мма Рамотсве, когда даже Клоувис Андерсен был бы впечатлен количеством серьезных дел, которые приходилось вести ей и мма Макутси, и после возвращения из Моколоди ей казалось, что наступает как раз такой период.
В одно прекрасное утро, одно из тех, когда солнце припекает не слишком сильно, когда воздух чист и даже голуби, кажется, более оживлены и проворны, чем обычно (это было на следующий день после поездки в Моколоди), мма Макутси объявила, что видит женщину у дверей агентства, которая не решается постучать.
– Там молодая женщина, которая хочет войти, – сказала она мма Рамотсве. – Мне кажется, она из тех, кто стесняется зайти к нам.
Мма Рамотсве вытянула шею, чтобы рассмотреть посетительницу.
– Пойдите попросите ее войти, – сказала она. – Бедняжка.
Мма Макутси встала из-за стола и, поправив очки, большие, круглые очки, направилась к женщине.
Она вежливо приветствовала посетительницу. Затем спросила.
– Вы хотите войти, мма? Или стоите просто так?
– Я ищу мма Рамотсве, – сказала молодая женщина. – Это вы?
Мма Макутси покачала головой:
– Нет, не я. Я мма Макутси. Я помощница детектива.
Молодая женщина посмотрела на нее, потом отвела взгляд. Мма Макутси заметила, что она теребит в руках платок, беспокойно скручивая его. Я тоже так делала, подумала она. Я делала то же самое, когда волновалась. Я скручивала его на собеседованиях, на экзаменах. Из-за этого мма Макутси посочувствовала этой женщине, кем бы она ни была и какая бы проблема ни привела ее к дверям агентства. Наверное, проблема с мужчиной, так бывает чаще всего. Наверное, с ней плохо обращается какой-то человек – возможно, человек, которому она одолжила деньги. Возможно, она взяла деньги у своего работодателя и дала их какому-то никчемному человеку. Это случается так часто, что и говорить не о чем. Но здесь может быть и другой случай.
Мма Макутси протянула руку и коснулась локтя молодой женщины.
– Если вы пойдете со мной, сестра, – сказала она, – я отведу вас к мма Рамотсве. Она сидит в офисе.
– Мне не хочется беспокоить ее, – ответила женщина. – Она очень занята.
– Она сейчас не занята, – возразила мма Макутси. – Она будет рада увидеть вас.
– А сколько…
Мма Макутси приложила палец к губам.
– Нам не стоит сейчас говорить об этом, – улыбнулась она. – Это не так дорого, как вы думаете. И мы берем деньги, сообразуясь с тем, сколько человек в состоянии заплатить. Мы не требуем слишком многого.
Эти ободряющие слова произвели впечатление на посетительницу, и она, явно успокоившись, вошла вместе с мма Макутси. А когда молодая женщина увидела улыбающуюся ей мма Рамотсве, сидящую за письменным столом, страх, казалось, совсем оставил ее.
– Мма Макутси сделает нам всем чай, – сказала мма Рамотсве. – И я думаю, у нас есть еще и донатсы! Ведь у нас сегодня есть донатсы, мма Макутси?
– Донатсы есть, – отозвалась мма Макутси. – Я как раз купила три.
Она купила третий для себя, чтобы съесть по пути домой, но была готова отдать его этой молодой женщине, сидевшей на стуле через стол от мма Рамотсве.
– Ну, – сказала мма Рамотсве, – что случилось, мма? Что может для вас сделать «Женское детективное агентство № 1»?
– Я медсестра, – начала молодая женщина.
Мма Рамотсве кивнула. Она не была удивлена. В медсестрах есть что-то, что она всегда улавливала: некая дисциплинированность, аккуратность, четкость. Она всегда могла узнать медсестру.
– Это хорошая работа, – заметила мма Рамотсве. – Но вы еще не назвали мне свое имя.
Молодая женщина уставилась на свои руки, сложенные на коленях:
– Я должна сказать вам, кто я? Обязательно?
Мма Рамотсве и мма Макутси переглянулись.
– Вам лучше назвать себя, – мягко сказала мма Рамотсве. – Мы не сообщаем другим людям то, что слышим в этой комнате, правда, мма Макутси?
Мма Макутси подтвердила, что дело обстоит именно так. Молодая женщина все же пребывала в нерешительности.
– Послушайте, мма, – сказала мма Рамотсве. – Чего мы здесь только не слышали!.. Не надо стыдиться.
Молодая женщина вздрогнула.
– Но я не стыжусь, мма, – возразила она. – Я не совершила ничего дурного. Я не стыжусь.
– Отлично, – сказала мма Рамотсве.
– Понимаете, я боюсь, – продолжала молодая женщина. – Я не стыжусь, мне страшно.
На несколько секунд слова молодой женщины словно повисли в воздухе. Мма Рамотсве сидела за столом, ее локти удобно лежали на его поверхности, туфли соскользнули, и прохладный бетонный пол охлаждал ее подошвы. Она подумала, что во второй раз за два дня слышит эти слова. Сначала от родственника в Моколоди, теперь от этой молодой женщины. О страхе можно разговаривать при свете дня, когда люди заняты своими делами, а солнце высоко в небе, и все же при этом вздрагиваешь. Она посмотрела на сидящую перед ней женщину, медсестру, привыкшую иметь дело со страданиями, болью и, тем не мене, очень испуганную. Таков и страх, он действует изнутри и безразличен к тому, что происходит снаружи.
Мма Рамотсве подала знак мма Макутси. Пора было ставить чайник и заваривать чай. Каковы бы ни были причины тревоги этой молодой женщины, заваривание чая и чаепитие поможет ей освободиться от страхов. Таков уж чай. Он всегда оказывает действие на человека.
– Здесь вам не нужно бояться, – сказала мма Рамотсве мягко. – Мы ваши друзья. Вам не стоит бояться, – повторила она.
Молодая женщина с минуту смотрела на нее, потом заговорила.
– Меня зовут Бойтело, – решилась она. – Я – Бойтело Мамподи.
Мма Рамотсве ободряюще кивнула.
– Я рада, что вы назвали себя, – сказала она – Сейчас, мма, мы выпьем вместе чая, и вы расскажете, что вас пугает. Не спешите. Здесь никто не торопится. Мы можем слушать столько, сколько понадобится. Расскажите мне о том, что вас беспокоит. Вы поняли?
Бойтело кивнула:
– Извините, мма. Надеюсь, вы не подумали, что я вам не доверяю.
– Не подумала, – подтвердила мма Рамотсве.
– Просто вы первый человек, которому я рассказываю… рассказываю об этом.
– Это нелегко, – заметила мма Рамотсве. – Нелегко говорить о том, что тебя тревожит. Иногда мы не можем сказать об этом даже своим друзьям.
Из глубины комнаты донеслось посвистывание чайника: вода начала закипать. На улице, в ветвях акации, затенявшей заднюю стену здания, серая голубка ворковала со своим голубком. Они соединяются на всю жизнь, без всякой связи с текущей беседой подумала мма Рамотсве. Эти голуби. На всю жизнь.
– Вы не против, если я начну с самого начала? – спросила Бойтело.
Это даже больше, чем приходится слышать обычно, подумала мма Рамотсве. Большинство посетителей начинают свой рассказ с конца или откуда-то с середины. Мало кто может изложить события по порядку и ясно объяснить другим, что произошло. Но ведь Бойтело медсестра, а медсестры знают, как выслушать человека, отделить неважные факты от важных и таким образом добраться до сути. Мма Рамотсве жестом показала, что Бойтело может начинать, а мма Макутси положила заварку ройбуша в один чайник и черного чая – в другой (для себя). Важно дать клиенту возможность выбора, думала она. Мма Рамотсве, напротив, полагала, что ройбуш должен нравиться всем, а это не так. Она сама, к примеру, предпочитает обычный чай, и Пхути Радипхути тоже. Пхути Радипхути! Сама мысль о нем приносила удовольствие. Это мой мужчина, думала она, у меня есть мужчина. У меня есть жених. Скоро он станет моим мужем. Думаю, это больше, чем есть у этой бедной Бойтело.
– Я из маленькой деревушки, – начала Бойтело, – около Молепололе. Наверное, вы о ней никогда не слышали, потому что она очень маленькая. Я обучалась в больнице в Молепололе. Вы ее знаете? Ее обычно называют Шотландской больницей Ливингстона. Та больница, где работал доктор Мерриуэзер.
– Это был очень хороший человек, – заметила мма Рамотсве.
– Некоторые доктора – хорошие люди, – быстро согласилась Бойтело.
Какая-то нотка в ее голосе насторожила мма Рамотсве. Она подумала: да, вот оно! Это извечная проблема медсестер. Доктора, которые заигрывают с ними. Эту молодую женщину измучил ее доктор. Вот почему она боится. Это просто. В любовных историях очень мало нового. Одно и то же случается снова и снова.
Но тут Бойтело продолжила.
– Как вы думаете, мма, доктор может быть преступником? – спросила она.
Мма Рамотсве вспомнила о докторах, с которыми имела дело много лет назад: двое докторов, близнецы, замешанные в обмане, – они использовали один и тот же медицинский диплом. Да, доктора могут быть преступниками. Эти двое были никудышными докторами, они не заботились о безопасности своих пациентов, совсем как те доктора, о которых можно прочитать в газетах, преднамеренно убивающие своих пациентов, словно из чистого бахвальства. Эти истории всегда потрясают, потому что в них идет речь о таких преступлениях, какие нельзя себе представить, но они оказываются правдивыми. На минуту мма Рамотсве вообразила ужасную ситуацию: Бойтело работает с одним из таких докторов-убийц прямо здесь, в Габороне. Это могло быть веской причиной для страха, в самом деле, одна мысль об этом – и мма Рамотсве почувствовала, как по коже бегут мурашки.
– Да, – ответила мма Рамотсве. – Я думаю, что может. Были такие дурные доктора, которые даже убивали своих пациентов… – Она помолчала, с трудом решаясь задать вопрос: – Но вы ведь не сталкивались ни с чем подобным, мма?
Она надеялась услышать отрицательный ответ, но его не последовало. Казалось, Бойтело обдумывает вопрос. Немного погодя она наконец ответила:
– Не совсем.
Мма Макутси за ее спиной тихонько ахнула. Она была у доктора всего несколько дней назад, и ей дали пузырек с маленькими белыми таблетками, которые она добросовестно принимала. Но ведь доктору, если он захочет, так легко положить туда что-то смертельное, зная, что его доверчивый пациент, не раздумывая, отправит в рот яд. Но зачем бы доктору захотелось сделать это? Что заставляет доктора убивать того самого человека, которого он должен был бы спасти? Что это, своего рода безумие? Тяга, которая время от времени просыпается у людей, тяга совершить нечто странное и нехарактерное для себя? Мма Макутси сама один или два раза испытывала искушение запустить заварочным чайником в мистера Матекони. Ее удивляло, как такая беззаконная мысль могла прийти ей в голову, но ведь приходила, и мма Макутси сидела, прикидывая, что бы случилось, если бы она действительно схватила чайник со стола и запустила им через всю комнату в бедного мистера Матекони, когда тот мирно пил чай, думая о коробке передач и тормозах или о чем-то другом – о чем-то, что отлично заполняло его мысли. Разумеется, мма Макутси этого не сделала, да она и не смогла бы сделать ничего подобного, но ведь у нее появлялась такая мысль, словно непрошеный гость в ее вполне рациональной голове. Возможно, нечто подобное происходит и с докторами, которые нарочно убивают своих пациентов. Возможно…
– Не совсем? – переспросила мма Рамотсве. – Вы имеете в виду…
Бойтело покачала головой:
– Я не думаю, чтобы доктор, о котором я говорю, подошел бы к пациенту и вколол ему слишком большую дозу морфина. Нет, я не это имею в виду. Но тем не менее я думаю, что то, что он делал, было дурно. – Она помолчала. – Но я начну сначала, мма, – продолжила посетительница. – Вы хотите этого, мма?
– Да, – ответила мма Рамотсве. – И я не буду больше перебивать вас. Рассказывайте. Но сначала мма Макутси даст вам чашку чая. Это ройбуш, мма. Вы не против?
– Этот чай очень подходит вам, – улыбнулась Бойтело, беря чашку, которую ей протягивала мма Макутси. – Моя тетя, которая недавно умерла, обычно пила его.
Мма Рамотсве не могла не улыбнуться. Казалось странным, что человек говорит о чем-то подходящем для кого-то… и тут же – что человек, употреблявший это, умер. Конечно, здесь не было никакой связи, но фраза показалась странной. Мма Рамотсве представила себе рекламу: Чай ройбуш: очень ценился людьми, которые уже умерли. Вряд ли это послужило бы хорошей рекомендацией этому замечательному чаю, подумала она, что бы за этим ни стояло.
Бойтело сделала глоток и поставила чашку перед собой на стол.
– Получив диплом, мма, – продолжила рассказ Бойтело, – я пошла работать в больницу принцессы Марины. Я стала операционной сестрой. Думаю, я подходила для этой работы. Но некоторое время спустя я стала уставать от работы, ведь я все время стояла за спиной доктора и передавала ему инструменты. Еще мне не нравился яркий свет, от которого, как мне казалось, начинала болеть голова. И я не думаю, что он полезен для глаз, этот яркий свет. Когда я выходила из операционной и закрывала глаза, то продолжала видеть яркие круги, как будто свет был еще включен. Поэтому я решила найти какое-то другое занятие. Увидев объявление о том, что требуется медсестра в клинику общей практики, я заинтересовалась. Приемная врача была недалеко от места, где я жила, и можно было ходить туда пешком в нежаркую погоду. И я отправилась на собеседование.
Собеседование состоялось в понедельник после обеда – в это время доктор закончил прием пациентов. Я должна была быть на работе в тот день, но поменялась дежурствами, поэтому смогла пойти. Я пришла к доктору… – Бойтело чуть не назвала фамилию, но удержалась.
– Вам необязательно называть мне его фамилию, – сказала мма Рамотсве, помня, что Бойтело призналась ей, что очень боится.
Бойтело явно стало легче.
– Доктор был на месте. Он был очень приветлив и сказал, что очень хорошо, что я была операционной сестрой, потому что он думает, что такие люди привыкли работать. Этот доктор решил, что я подходящий человек для его клиники. Затем он начал рассказывать, в чем будет заключаться моя работа. Он спросил меня, имею ли я представление о конфиденциальности и о том, что не следует рассказывать обо всем, что я могу увидеть или услышать, работая в клинике. Я ответила, что умею держать язык за зубами.
Тогда он сказал мне: «Одного моего друга только что прооперировали в больнице принцессы Марины. Вы не расскажете, как у него идут дела?»
Он назвал имя своего друга, это очень известный человек, он прекрасный футболист и очень хорош собой. Я ассистировала на этой операции и была готова сказать, что, по моему мнению, с этим человеком все в полном порядке. Но тут я сообразила, что это ловушка и что ничего я не должна говорить. Поэтому ответила: «Я не могу рассказывать о таких вещах. Извините».
Доктор пристально посмотрел на меня, и сначала мне показалось, что он очень рассердился и сейчас начнет кричать на меня за то, что я не ответила на его вопрос. Но затем он улыбнулся: «Вы отлично соблюдаете конфиденциальность, в отличие от многих. Я думаю, вы будете очень хорошей медсестрой в моей клинике». – Бойтело вновь сделала глоток чая. – Мне пришлось отработать еще месяц в больнице принцессы Марины после заявления об уходе, но это было несложно. Затем я начала работать на новом месте и нашла, что это очень интересная работа. Мне не нужно было все время стоять наготове с инструментами, как в операционной, и мне разрешалось делать то, что не всегда позволяется медсестрам. Доктор доверял мне выполнять несложные процедуры – например, удалить вросший ноготь на пальце или прижечь бородавку. Мне нравилось удалять бородавки, потому что сухой лед приятно покалывал пальцы. Я была очень довольна работой и считала себя самой счастливой медсестрой на свете. Но потом случилась одна вещь, поразившая меня. Я была озадачена и решила все проверить. И тогда я узнала то, что меня очень обеспокоило. Я так встревожилась, что решила поговорить с вами, мма Рамотсве, потому что люди говорят, что вы хорошая женщина и бываете добры к тем, кто приходит к вам со своими тревогами. Вот почему я здесь.
Мма Рамотсве настолько была поглощена рассказом, что позволила своему ройбушу остыть больше обыкновенного. Она предпочитала пить ройбуш горячим, над которым поднимается пар, а этот уже сделался чуть теплым. История Бойтело была самой обычной. Так часто и случается. Все начинается прекрасно, а потом, потом… да, потом твои пути пересекаются с путями человека, который изменяет все. Так случилось с ней и ее бывшим мужем, Ноте Мокоти, джазовым музыкантом и любителем женщин, человеком, который на очень короткий период преобразил ее мир, полный счастья и оптимизма, в мир страдания и страха. Такие люди, вроде Ноте, идут по жизни, распространяя вокруг беды и страдания: подобно гербицидам, уничтожающим цветы, они своей злостью и пренебрежением к людям губят всех вокруг.
Будучи молодой женщиной, мма Рамотсве была слишком наивна, чтобы видеть зло в других. Молодые, думала она, верят в лучшее в людях, да и вообще они не могут представить себе, что их знакомые, их ровесники могут оказаться жестокими или абсолютно никчемными. А затем они понимают это и видят, на что люди оказываются способны, какими они могут быть эгоистичными, какими безжалостными. Это открытие может оказаться очень болезненным, как в ее случае, но оно неизбежно. Конечно, это не означает, что человек обязательно станет циничным, нет, вовсе не так. Мма Рамотсве научилась реалистически воспринимать людей, но это не значило, что она не видела в людях ничего хорошего, несмотря на то что подчас оно в большой степени было заслонено плохим. Если упорствовать в своей вере в человечество, если дать людям возможность показать себя с лучшей стороны и – это важно – если уметь прощать, тогда люди могут удивительным образом измениться. За исключением Ноте Мокоти, разумеется. Он никогда не изменится, хотя она и простила его в тот последний раз, когда он пришел к ней домой в надежде получить денег и продемонстрировал, что его сердце, несмотря ни на что, было холодным как всегда.
Бойтело внимательно смотрела на сидящую перед ней хозяйку детективного агентства. Мма Рамотсве подумала, что медсестра, возможно, пытается догадаться, о чем она думает. Ведь у Бойтело не было ни малейшего представления о том, что женщина, сидящая перед ней с чашкой быстро остывающего ройбуша, размышляет о человеческой натуре, о прощении и тому подобных вещах.
– Извините, мма, – сказала мма Рамотсве. – Иногда мои мысли отвлекаются. Что-то из того, о чем вы говорили, заставило меня задуматься о другом. Сейчас все вернулось на место. Сейчас я снова внимательно слушаю вас.
– Была одна процедура, которую я не выполняла, – продолжала Бойтело, – я не измеряла пациентам кровяное давление. Все медсестры умеют это. Закрепляешь аппарат на руке пациента, а потом накачиваешь грушей. Вам ведь измеряли кровяное давление, мма? Вы должны понимать, о чем я говорю.
Мма Рамотсве понимала. Ей измеряли кровяное давление, и результат измерения заставил доктора посоветовать ей сбросить вес. Какое-то время она пыталась, но из этого ничего не вышло. Это было трудно. Иногда доктора даже не представляют себе, насколько это трудно. Доктора с традиционной фигурой, конечно, представляют, но не эти молоденькие худенькие докторши, которые не считаются с ботсванскими традициями.
– У меня немного повышенное давление, – сказала мма Рамотсве.
– Значит, вам надо сбросить вес, – порекомендовала Бойтело. – Надо сесть на диету, мма Рамотсве. Мне приходится говорить это многим женщинам, которые приходят в клинику. У многих из них… такая же фигура, как у вас. Придерживайтесь диеты и уменьшите потребление соли. И никакого вяленого мяса и тому подобных копченых продуктов.
Мма Рамотсве показалось, что она расслышала подавленный смешок мма Макутси, но она даже не взглянула в сторону своей помощницы. Никогда раньше клиенты не рекомендовали ей сесть на диету, и мма Рамотсве задумалась, что бы сделал Клоувис Андерсен в подобной ситуации. Он всегда указывал на необходимость быть вежливым с клиентом – да, в «Основах частного расследования» этому посвящена целая глава, – но там ничего не говорится о клиентах, которые предлагают детективу сесть на диету.
– Я подумаю об этом, мма, – вежливо сказала мма Рамотсве. – Благодарю вас за совет. Но давайте вернемся к тому, что вы выяснили. Это имеет что-то общее с кровяным давлением?
– Хорошо, – согласилась Бойтело, – было удивительно, что мне никогда не поручали измерить давление пациенту. Доктор всегда делал это сам и держал тонометр в своем кабинете, в ящике письменного стола. Я видела, как он пользуется аппаратом, когда что-нибудь приносила ему, но он никогда не давал мне пользоваться им. Я думала, что, возможно, это потому, что доктору нравится самому накачивать воздух – вы же знаете, мужчины иногда похожи на мальчиков, – да я и не часто об этом думала. Но однажды я воспользовалась тонометром сама, и вот тут я очень удивилась.
Дело было в пятницу, мне кажется, хотя это не так важно, мма. Но именно в пятницу доктора в это время не было в клинике. По пятницам он любит встречаться со своими друзьями на ланче в «Президент-отеле» и иногда не возвращается в клинику до трех часов. У нас работает еще несколько докторов из Уганды, и он любит встречаться с ними. Ланч иногда затягивается.
В пятницу я никогда не назначаю пациентам время от двух до трех, чтобы дать доктору возможность вернуться с ланча. Ну, и в ту пятницу пациент, назначенный на три часа, пришел раньше. Это был сотрудник Министерства по делам водных ресурсов, очень приятный человек, он ходит в церковь, которая за углом от моего дома. Я вижу по воскресеньям, как они с женой и младшим сыном идут в церковь. Их собака идет за ними и дожидается у церкви, пока не кончится служба. Очень верная собака.
Этому человеку предстояло было ждать полчаса, и он заговорил со мной. Он рассказал, что его беспокоит давление, что он пытается снизить его, но доктор говорит, что оно все еще слишком высокое. Дверь в кабинет доктора была открыта, и, слушая этого человека, я видела на столе тонометр. Я решила, что не будет ничего плохого, если я измерю ему давление, просто ради интереса и чтобы не утратить навыка. Я сказала об этом пациенту, и он закатал рукав на правой руке.
Я закрепила манжету на его руке и стала смотреть на столбик ртути. Давление было нормальным. Я измерила давление еще раз и уже собиралась сказать пациенту, что у него все хорошо. Но остановилась. Я поняла, что, если я это сделаю, пациент расскажет доктору, что я измерила ему давление и оно в этот раз оказалось нормальным. Я побоялась, что доктор рассердится, ведь сделала это без разрешения. Поэтому пробормотала что-то вроде того, что не могу понять значения цифр, и вернула тонометр на место, пока не пришел доктор.
И вот, мма, поскольку работы в тот день было немного, я смогла просмотреть карту этого пациента. Я часто просматривала картотеку, чтобы удостовериться в том, что все карты в порядке. Доктор очень сердился, когда не находил на своем столе карты очередного пациента. Ну, я разбирала карты и увидела записи в карте того человека, который приходил на трехчасовой прием. И заметила, что заключительная запись относится к последней консультации…
Бойтело прервала рассказ. Мма Рамотсве сидела неподвижно, как и мма Макутси. Медсестра говорила просто и последовательно, и обе женщины были захвачены повествованием.
– Понимаю, – сказала мма Рамотсве. – Записи. Да. Пожалуйста, продолжайте, мма. Это очень интересная история.
Бойтело опустила взгляд на свои руки:
– Доктор смерил ему давление и записал результат. Давление было очень высоким.
Мма Рамотсве нахмурилась:
– Но ведь давление может подниматься и опускаться?
Медсестра пожала плечами:
– Может. Если вы очень волнуетесь, давление может повыситься, но, похоже, здесь не тот случай, правда?
В разговор вмешалась мма Макутси:
– Возможно, что-то было не в порядке с тонометром. Так часто бывает со сложными приборами.
Бойтело спокойно ответила, слегка повернувшись к мма Макутси:
– Это очень простые приборы. Их нельзя назвать сложными.
– Тогда, наверное, произошла ошибка, – заметила мма Рамотсве. – Доктор пил во время ланча?
– Он никогда не пьет, – ответила Бойтело. – Говорит, что ему не нравится вкус алкоголя и к тому же это слишком дорого. Вода дешевле – так он говорит.
Мма Рамотсве и мма Макутси молча обдумывали все варианты. Нельзя было сказать наверняка, что означала ошибка в медицинских показаниях. Это казалось важным, но что означало? Доктора то и дело ошибаются – как ошибаются все, – но почему бы медсестре так беспокоиться об этом? Казалось, что самое главное в этой истории еще впереди, и Бойтело как раз перешла к этому.
– Я была в замешательстве, – сказала она. – Как вы сказали, это могло быть ошибкой, но здесь было нечто, что заставило меня подумать о странности происходящего. Странно было то, что доктор, никогда не доверявший мне измерять давление, сам совершил ошибку. Поэтому я решила провести небольшое собственное расследование. У меня есть подруга, тоже медсестра. Она работает в другой клинике, и однажды она сказала мне, что где-то в шкафу у нее лежат старые приборы. Я спросила, нет ли у нее тонометра, и она обещала поискать. Когда подруга нашла один аппарат, я спросила, можно ли взять его на несколько недель. Она несколько удивилась, но согласилась.
Я спрятала тонометр в ящик письменного стола на работе. Потом я стала ждать удобного случая, который в конце концов представился. Я обращала внимание на все записи, которые делал доктор в картах пациентов, и отслеживала случаи с высоким кровяным давлением. Я заметила, что их было очень много, и стала интересоваться ими. Все пациенты принимали одно и то же довольно дорогое лекарство. У нас в клинике были запасы такого лекарства.
Мма Рамотсве вскочила, чуть не перевернув чашку с остывшим чаем.
– Ну, мма, – воскликнула она, – думаю, что я уже поняла, что случилось. Доктор записывал сфальсифицированные показания прибора. Он говорил пациентам, что у них высокое давление, хотя это было не так. Затем он выписывал им дорогое лекарство и снабжал им их. Должно быть, это неплохой бизнес.
Бойтело уставилась на нее.
– Нет, мма, – решительно возразила она. – Все было не так.
– Тогда почему он записывал сфальсифицированные показания? Зачем он это делал?
– Должно быть, это действительно была ошибка, – сказала Бойтело.
Мма Рамотсве вздохнула:
– Но вы сами сказали, что это подозрительно. Вы не думали, что это ошибка.
Бойтело кивнула.
– Не думала, – подтвердила она. – Вы правы, мма. Не думала. А теперь думаю. Понимаете, я осуществила еще несколько проверок. Каждый раз это случалось, когда доктор занимался с кем-то другим, а в приемной ждал пациент с высоким давлением. Я измеряла им давление и сравнивала свои данные с теми, что доктор потом записывал в карту.
– И?
– И они были те же самые.
Мма Рамотсве на секунду задумалась. Она не была статистиком, но читала у Клоувиса Андерсена о необычных происшествиях. «Факт, что что-то случилось однажды, – писал автор „Основ частного расследования“, – не означает, что это случится снова. И помните, что некоторые события единичны. Это причуда. Это совпадение. Не основывайте на них всю вашу теорию». Клоувис Андерсен был, наверное, прав в целом, и если он был прав в этом частном случае, то, значит, не случилось ничего плохого. Но если так, почему же Бойтело обратилась к ней?
– Наверное, вы раздумываете, что случилось, – сказала Бойтело.
– Да, мма, – призналась мма Рамотсве. – Я не очень понимаю, куда вы клоните… Мне казалось, что понимаю, но сейчас…
– Да, я сейчас расскажу вам. Расскажу, что произошло. У одного из наших пациентов случился инсульт. Не очень сильный, и он вскоре поправился. Но инсульт у него был. Это был один из пациентов с высоким давлением.
Мма Рамотсве кивнула:
– Я слышала, что это одно из опасных последствий высокого давления. – Она пошевелилась на стуле. Именно поэтому доктор советовал ей сбросить вес. Он рассказывал о проблемах с сердцем, об инсульте, и от этого ей сделалось тревожно. Что за толк, думала она, от доктора, из-за которого испытываешь тревогу? Доктора должны подбадривать пациентов, ведь от этого люди чувствуют себя лучше. Это всем известно.
– Да, – продолжала Бойтело. – Высокое давление может привести к инсульту. И этот пациент пролежал в больнице несколько дней. Не думаю, что в случае с ним была реальная опасность, но доктор пришел в страшное волнение. Он попросил принести карту пациента и держал ее у себя некоторое время. Потом он отдал ее мне, чтобы я положила в картотеку.
– И вы посмотрели? – спросила мма Рамотсве.
Бойтело улыбнулась:
– Да, мма. Я любопытна.
– И заметили что-то необычное? – предположила мма Рамотсве.
Бойтело говорила не торопясь, явно сознавая драматический эффект, который производили ее слова.
– Я обнаружила, что показатели давления изменились.
Большая муха села на стол перед мма Рамотсве, и та стала наблюдать, как муха подползает к краю. Поколебавшись, она вновь взлетела, послышалось негромкое жужжание. Бойтело тоже наблюдала за мухой и попыталась, но без успеха, пристукнуть ее.
– Были подтерты? – спросила мма Рамотсве. – На странице что-то было заметно?
– Нет, – ответила Бойтело. – Никаких следов. Все было сделано очень аккуратно.
– Тогда как вы можете говорить это? – засомневалась мма Макутси. – Как вы узнали?
Бойтело улыбнулась:
– Потому что это был тот первый пациент, у которого я измерила давление в приемной, когда доктор был занят. Тот самый человек. И я записала данные на клочке бумаги и убрала в ящик письменного стола. Я помнила, что сравнивала эти цифры с теми, что доктор записал в карту в тот день. Они были одинаковые. Но сейчас цифры были изменены. Высокое давление сменилось на низкое. – Бойтело снова села на стул и посмотрела на мма Рамотсве. – Я думаю, мма, – вздохнула она, – я думаю, что этот доктор делает что-то очень нехорошее. Я сходила к одному человеку в Министерстве здравоохранения и рассказала ему об этом. Но он сказал, что у меня нет доказательств. И я не думаю, что он мне поверил. Он сказал, что время от времени они получают жалобы от медсестер, которым не нравятся доктора, на которых они работают. Он сказал, что они должны быть очень осторожны, и, пока я не приду с чем-то более конкретным, мне нужно быть осмотрительнее в своих выводах.
Бойтело смотрела на мма Рамотсве, готовая защищаться, как будто та тоже с недоверием отнеслась к ее рассказу. Но мма Рамотсве была далека от этого. Она что-то писала на листке бумаги и никак не прореагировала, когда Бойтело начала объяснять, что решила привлечь к этому делу внимание «Женского детективного агентства № 1», сознавая свой гражданский долг и в надежде, что в таких обстоятельствах с нее не возьмут плату, которую она не в состоянии заплатить.
