ГЛАВА 12
Тумана зло отрезано стеной —
Щит мага Жизни золотой.
Мгновение — и, сделав шаг за грань,
Уже работают, как инь и ян.
И нет сомнений в действиях. Удар.
И некроманта смертоносный дар,
Подпитанный защитой светлой связи,
Опять избавил мир от тьмы проказы…
— Гастон! — окликнул он негромким, властным голосом.
Некромант вздрогнул и обернулся, и я тоже, признаться, слегка струхнула — а ну как нам всем сейчас влетит за самоуправство?! Наарэми же вскинул перед собой кулак и бросил только одно слово, не сводя с Гастона взгляда:
— Иди.
В нашу сторону вдруг полетела заискрившаяся пыль, и… мир мигнул, смазался, потерял краски, запахи, словно выцвел. У меня на несколько страшных мгновений закончился воздух в легких, стало холодно так, что заломило зубы и заныли кости, а потом по телу прокатилась горячая волна, убирая могильную стынь. Король остался стоять размытой тенью, а туман, все выползавший из-под двери, стал ярче, в нем появилось множество красных, налитых кровью глаз. Мы… на той стороне?
— Полли, — мягко позвал Гастон, не поворачиваясь ко мне, и сцепил перед собой руки, в застывшем воздухе раздался отчетливый хруст, — работаем, Птичка моя.
Эти слова подействовали, как хорошая доза успокоительного. Волнение улеглось, и пришла сосредоточенность — удивляться и переживать потом буду.
— Да, — коротко отозвалась я, не сводя взгляда с тумана.
Вспомнилась картинка из книги — кажется, эта тварь называется умертвием и ее можно взять лишь магией. Только сначала надо защитить моего некроманта… Он встряхнул кистями, и с пальцев заструились темные усики его силы, а лицо Гастона застыло, черты заострились, сделавшись хищными, резкими. Глаза засияли холодным голубым светом, моя же магия встрепенулась, потянулась навстречу, желая защитить от опасности. Позади меня вспыхнула ярким золотым светом сплошная стена, отгораживая кровать королевы от нежити, и я поняла, что в дело вступил Наарэми. Наверное, сам он, несмотря на свою силу, не может на ту сторону уходить, как некроманты, но обезопасить ее величество способен. Тварь яростно зашипела и перетекла дальше от стены, но сбегать явно не собиралась — туман стремительно набухал, глаза наливались кровью. Дальше мы с Гастоном действовали одновременно: он вскинул перед собой руки, и в умертвие полетела тонкая сеть, сотканная из темной магии, а я потянулась своей светлой силой прикрыть от рванувшихся к некроманту ярко-зеленых жгутов.
Сеть накрыла субстанцию, Гастон ловко увернулся от щупалец, но одно все же успело вскользь зацепить его… Попыталось, если быть верной. Наткнувшись на щит из моей магии, оно беззвучно вспыхнуло и растаяло в воздухе, а до меня донеслось сердитое шипение, резанувшее слух острой пилой. Гастон тихо рыкнул, сжал кулаки на вытянутых руках, и сеть стремительно переросла в непроницаемый темный кокон, заключая в себе туман, и по поверхности этого кокона вдруг разбежались золотистые змейки. Шипение переросло в противный многоголосый вой, от которого чуть не заложило уши, а сфера, которой Гастон окружил нежить, начала быстро сжиматься, не давая туману вырваться за границы, и еще засветилась теплым желтым светом — змейки уже образовали причудливый рисунок на поверхности. Кокон уменьшался в размерах, вой стал невыносимым — захотелось зажать уши, меня начала бить крупная дрожь, и окружающее пространство поплыло перед глазами. Я стиснула зубы, не ослабляя контроль над магией, не давая ей уйти, а когда клетка, в которую Гастон заключил нежить, вдруг ярко вспыхнула, рассыпавшись на мириады золотистых звездочек, вой резко стих и тишина оглушила. От тумана с глазами ничего не осталось. Все?..
— Полли, — снова мягко позвал Гастон, я моргнула и посмотрела на него.
Двигаясь совершенно бесшумно, он оказался совсем рядом, заглянул мне в глаза и улыбнулся, немного пугающе, надо сказать.
— Возвращаемся, — тем же мягким голосом произнес он, коснувшись моей руки.
Выдохнув, я отпустила магию, она окутала нас двоих мерцающим облаком, и к окружающей реальности вернулись краски и запахи, а я пошатнулась — неожиданно навалились слабость, головокружение и легкая тошнота. Да что ж такое, это со мной всегда теперь будет при контакте с той стороной?!
— Ш-ш-ш. — Гастон заботливо подхватил меня, не дав осесть на пол. — Все хорошо, Птичка моя, все уже закончилось.
Неприятные ощущения исчезли так же быстро, несказанно обрадовав, и отката, как я втайне опасалась, не последовало. Прислонившись к некроманту, я осторожно посмотрела на короля: он сидел на краю кровати, и к нему прижималась хрупкая, изящная молодая женщина. На овальном лице сияли в полумраке изумрудным большие раскосые глаза, в которых плескался страх, рот приоткрылся, золотистые волосы разметались по плечам, а тонкие пальцы судорожно сжимали край одеяла. В отличие от идеальных холодных эльфов чистокровная альва-королева производила впечатление более живой, яркой. И чего королю не хватает, спрашивается, зачем ему любовницы? Ладно, не мое это дело, лезть в отношения венценосной четы, пусть сами разбираются между собой.
— Благодарю, мессир Лоран, госпожа де Анор, — негромко произнес Наарэми.
Он, видимо, еще даже не собирался ложиться, потому как на нем был тот же наряд, в котором король разговаривал с нами в кабинете.
— Ч-что это было? — тихим, прерывающимся голосом спросила королева, хлопнув длинными, пушистыми ресницами. — Как оно проникло сюда?..
— Я разберусь, дорогая, — твердо заявил король и поднялся. — Сегодня можете ничего не бояться, но пусть с вами останется кто-то из ваших фрейлин. Я приду чуть позже, как дела закончу. Поговорим обо всем завтра. — Последняя фраза относилась уже к нам.
Молча поклонившись, Гастон направился к выходу из королевской спальни, поддерживая меня за талию. Слабость хоть и прошла, но коленки еще подрагивали, на меня запоздало навалилось осознание произошедшего и тот страх, который я затолкала поглубже, пока мы были на той стороне.
— Ты как, Полли? — заботливо поинтересовался некромант, пока мы шли обратно к лестнице, мимо нас уже спешили фрейлины из свиты королевы.
— Испугаться не успела. — Я криво улыбнулась и сглотнула. — Сейчас вот накрывает.
— Ты молодец. — Гастон обнял меня крепче и улыбнулся. — Отлично вела себя, умница моя.
Я прикрыла глаза и длинно вздохнула, прислонившись к его плечу. Было приятно слышать похвалу, и страх потихоньку стал отступать. Мы же справились, все хорошо прошло.
— Как сюда умертвие пробралось? — пробормотала я, обдумывая только что случившееся и хмурясь. — Ведь вокруг Версаля стоит защита, через которую нежити не проскочить.
— Значит, ей помогли, — негромко заявил Гастон.
Вопрос «кто?» незримо повис в воздухе, и у меня на него имелся только один ответ. Боже, неужели мы с Лораном вляпались в заговор против короля?!
— А что это король кинул в нас, что мы сразу на той стороне оказались? — Я поспешно сменила тему.
— Пыль из черных бриллиантов, только они могут помочь перейти, — пояснил Гастон.
Я притихла, и до наших покоев мы шли молча.
В это же время, где-то в Версале
Графиня де Монтени торопливо шла по коридору, почти бежала — в ее распоряжении оставалось не так уж много времени. Король не потребует внимания фаворитки, эльфийка знала точно, но оставался еще герцог Анжуйский, и как же хорошо, что он дожидается, пока его величество окончательно покинет бал! Все же Ален побаивался своего венценосного брата, пожалуй, не меньше, чем ненавидел его. На сочных губах Аллиарис мелькнула ехидная усмешка: как же легко играть на слабостях людей! Пусть в герцоге и текла еще кровь альвов, но, видимо, слишком разбавленная, дававшая ему лишь сильный темный дар, однако не характер. В глазах эльфийки Анжуйский оставался… человеком.
Аллиарис дошла до покоев, постоянно закрепленных за некоторыми особо почетными гостями его величества, и остановилась перед одной из дверей. Прислушалась к своим ощущениям, удовлетворенно кивнула и, не утруждая себя стуком, вошла в комнату. Едва графиня переступила порог, как попала в нежные объятия любимого, их губы встретились, и Аллиарис с невнятным возгласом жадно ответила на поцелуй, наощупь закрыв дверь. Они не отвлекались на разговоры, медленно продвигаясь к спальне и теряя по пути одежду. Ее платье оказалось на ковре в гостиной, туфельки — у двери, там же — рубашка хозяина покоев. Чулки остались на эльфийке, их снимать так, чтобы не повредить, ни у кого терпения не оказалось, а нижнее белье… Сегодня мадам де Монтени решила трусики не надевать. Она не любила стеснять себя лишней одеждой.
Сложная прическа очень быстро прекратила свое существование, распавшись на золотистые пряди, шпильки и заколки усыпали ковер около широкой кровати, и вскоре два тела, каждое совершенное по-своему, сплелись на сбитых простынях в страстных объятиях. Спальня наполнилась вздохами, томными стонами и негромкими вскриками от особо острых всплесков удовольствия, что дарили друг другу любовники, стремясь использовать отпущенное им время как можно полнее. Чуть погодя, утомленные и довольные, они лежали рядом, светловолосая головка Аллиарис покоилась на плече мужчины, он медленно перебирал золотистые шелковые пряди, а она гладила его грудь и живот. Хотелось запомнить эти прикосновения, это тело, по которому она скучала, — их редкие в последнее время встречи совершенно не утоляли голода эльфийки. Очень скоро все закончится, и они смогут наконец быть вместе…
— Все идет как надо, — негромко отозвался мужчина, коснувшись губами макушки Аллиарис. — Ты точно решила, аммирэни? — Он приподнял графиню, пристально глянув ей в глаза. — Может, мне найти другого некроманта?..
— Нет, я справлюсь, — перебила его графиня твердым голосом, аквамариновые глаза упрямо блеснули. Она обхватила ладонями лицо мужчины и чуть переменила позу, улегшись ему на грудь. — Любимый, не беспокойся. — Аллиарис нежно улыбнулась и легко коснулась губами его губ. — Мы почти у цели, осталось немного.
Он прикрыл глаза и вздохнул, медленно провел ладонями по гладкой, бархатистой спине любовницы и обхватил ее попку.
— Тогда никто нам больше не помешает, — тихо выдохнул мужчина и улыбнулся в ответ. — Кстати, король тебя не хватится?
— О нет. — Графиня мелодично рассмеялась и покачала головой. — Он сейчас… очень занят, ты разве не чувствуешь? — Улыбка женщины стала лукавой, она взглянула на любовника сквозь ресницы.
Мужчина прищурился, замер, в его глазах на несколько мгновений появилось отсутствующее выражение, потом он едва заметно поморщился.
— В Версале нежить, — вполголоса произнес он. — Ладно, а что Анжуйский?
Аллиарис равнодушно пожала плечами.
— Он ждет меня позже, не хочет рисковать и дожидается, когда его величество покинет бал совсем, — ответила эльфийка и ловко оседлала любовника, положив изящные руки ему на плечи. — Не думай о них, аммирэни, сегодня мы с тобой только вдвоем… — чуть тише добавила она и прильнула к губам мужчины в долгом, чувственном поцелуе.
Когда они снова смогли говорить, партнер графини медленно улыбнулся, его пальцы спустились на ее бедра.
— Скоро нам никто уже не помешает, Алли, — прошептал он, погладив бархатистую кожу женщины. — Ты станешь моей королевой…
Мадам де Монтени, прикусив губу, улыбнулась, приподнялась и медленно опустилась, не сдержав тихого стона. Им вновь стало не до разговоров, ведь время летит так быстро, а сделать хочется так много…
Версальский парк, дворец Большой Трианон
Здесь было тихо и спокойно, звуки веселья из главного дворца не долетали и гуляющих тоже не было — слишком далеко пешком. Именно поэтому Анжуйский и выбрал это место для встречи. Обычно в Трианоне любила отдыхать ее величество, но в последнее время она предпочитала находиться рядом с королем, поэтому сегодня этот уютный небольшой дворец пустовал. Чем герцог и собирался воспользоваться. Он остановил лошадь, спрыгнул и привязал поводья, потом огляделся с неожиданно мечтательной улыбкой. Скоро они наконец встретятся, и никто им не помешает. Когда в покоях королевы началась суматоха — Ален почувствовал, но находился в тот момент на улице перед дворцом, учтиво беседуя с одним из знакомых придворных, — герцог еще выждал некоторое время для верности, чтобы все видели, что он нигде не прячется. Добежать до апартаментов ее величества Анжуйский все равно бы не успел, да и посох с мечом он оставил дома: ведь на праздник шел, а не сражаться с нежитью.
Его светлость усмехнулся, покачал головой и направился к дверям Трианона. Какая ирония, самый сильный маг королевства — и не способен уничтожить тварь с той стороны, лишь отогнать на некоторое время. Впрочем, на это и был расчет. Конечно, Наарэми начнет расследовать, кто мог это сделать, но в том-то и дело, что владеющих темной силой на приеме достаточно, а для открытия прохода необязательно быть именно некромантом. Так что Анжуйский не волновался. Да, в первую очередь подозрения надут на него, но король ничего не докажет. Правда, в дальнейшем придется осторожничать, однако осталось совсем немного: заполучить Полин. И потом…
Ален вынырнул из приятных мечтаний и приложил ладонь к замку — дверь бесшумно открылась. Некромант переступил порог, аккуратно прикрыл ее и направился темными коридорами и холлами через парадные залы к внутренним покоям. Можно на время оставить серьезные размышления и подумать о приятном — например, о скорой встрече с той, о которой пришлось забыть на долгие полтора года, пока рядом с Анжуйским была Аделина. Неприятная необходимость, привязать к себе якорь Нитью Жизни, но оно того стоило. Зато теперь можно наверстать упущенное время с лихвой, чем бы там ни грозился король. Ален хмыкнул, поднимаясь по лестнице.
— Твое не трогать, значит? — вполголоса произнес он. — А ты бы, братец, мое не трогал, и все были бы довольны!
Получи он Полин раньше, все могло закончиться уже давно, но противная девчонка ловко спряталась, а ее мать очень не вовремя умерла, когда он эту женщину наконец нашел. Что ж, теперь надо исходить из нынешней ситуации и убрать Гастона, тогда защитить Птичку будет некому, и она попадет в распоряжение Алена. Герцог прошел еще несколько гостиных, покои фрейлин, личную спальню королевы и остановился в угловом будуаре с широким диваном у стены, стоявшем в алькове. Да, пожалуй, эта комната подойдет. Анжуйский плотно задернул тяжелые бархатные шторы с золотыми кистями, убедился, что окна выходят в сторону, противоположную большому дворцу, и никто не заметит, что в Трианоне кто-то есть. Скинув парадный мундир и оставшись в рубашке и штанах, герцог зажег маленький светильник на стене, поставил кресло ближе к двери и устроился в нем ждать. Она найдет его здесь. Анжуйский длинно вздохнул и прикрыл глаза, на его губах снова появилась мечтательная улыбка. Скоро, скоро уже ничто не помешает им быть вместе.
В это же время, дворец Большой Трианон
Перед тем как выйти из дворца, Аллиарис зашла в свои покои удостовериться, что его величество действительно сегодня слишком занят, чтобы уделить время фаворитке. Как и предполагала, она нашла на столике краткую записку, что этой ночью графиня де Монтени может спать у себя, после чего эльфийка поспешила выйти из дворца. Противное ощущение нежити пропало — значит, его величество спугнул тварь, но вряд ли он оставит королеву одну после пережитого. Конечно, немного опрометчиво было вызывать гостя с той стороны прямо в Версале, под носом у Наарэми, и надо бы указать на это Анжуйскому: он рисковал, и сильно. Лучше дождаться, когда королева окажется вдалеке от своего венценосного супруга…
Графиня направилась к конюшням, окутав себя легким облаком магии, — теперь ее никто не заметит, приняв за еще одну придворную даму. Если же король будет спрашивать, где она провела время, то уж врать ему Аллиарис научилась. Ну и имелся у нее маленький секрет, защищавший от ментальной магии Наарэми. Хотя, зная короля, она была уверена: не спросит. Тот же секрет не позволит королю узнать, что он далеко не единственный, кто обладает ее телом. Аллиарис неслышно фыркнула, не испытывая по этому поводу никаких угрызений совести или уколов стыда: ради достижения цели можно потерпеть объятия других мужчин, не столь желанных, как ее любимый. Тем более что его величество не такой уж плохой любовник. Она зашла в конюшни и направилась к стойлу, где перебирала стройными ногами серебристо-белая кобылка с длинной гривой и раскосыми лиловыми глазами. Аллиарис не требовалось ни седло, ни сбруя, чтобы ездить на ней, поэтому она открыла стойло, ласково погладила кобылку по плюшевой морде, прошептав несколько слов на эльфийском, и вывела ее из конюшни.
Лошадка присела на передние ноги, и эльфийка, опершись о шею, легко устроилась на одном боку, взявшись за длинную гриву.
— Поехали, моя хорошая, — на своем языке негромко сказала она и похлопала животное.
Аллиарис двинулась в обход, желая избежать неприятных случайностей: магия магией, но рисковать женщина не хотела. До Трианона, где Анжуйский назначил встречу, она добралась быстро, пустив лошадку рысью; остановившись у темного силуэта дворца, графиня легко спрыгнула на землю. Она уверенно направилась к двери, открывшейся, едва эльфийка прикоснулась к ручке. На губах мелькнула улыбка, Аллиарис перешагнула порог и пошла вглубь дворца. Она безошибочно чувствовала, где ее ждут, магия подсказывала, где в этих комнатах есть живой человек. Второй этаж, апартаменты королевы, и дальше, мимо спальни ее величества…
Едва графиня шагнула в будуар, тускло освещенный всего одним светильником, на ее талии тут же сомкнулись чьи-то руки, а к шее прижались горячие губы. Эльфийка коротко вздохнула, прикрыв глаза, и медленно улыбнулась, чуть откинув голову.
— Привет, Алли. — Хриплый, с нотками нетерпения голос Анжуйского раздался около самого уха гостьи.
Ответить она не успела: Ален развернул ее и закрыл рот жадным, нетерпеливым поцелуем, отнявшим дыхание. Изящные руки Аллиарис обвили его шею, стройное тело прильнуло к нему, и герцог, глухо рыкнув и не отрываясь от таких сладких губ, которые слишком долго не целовал, прижал эльфийку к стене. Ладони Алена стремительно заскользили по бедрам графини, сминая тонкий шелк платья, обнажая затянутые в чулки ножки, и Аллиарис тихонько рассмеялась ему в губы.
— Однако, ваша светлость, сколько страсти!.. — чуть задыхаясь, выговорила она, пока пальцы Алена гладили бархатистую кожу над подвязками, постепенно забираясь все выше.
— Черт, я ждал этого полтора года, Алли, — пробормотал он куда-то в шею эльфийке, тяжело дыша и легонько, нежно покусывая изгиб. И тут Анжуйский обнаружил некоторый недостаток в одежде гостьи, его брови поползли вверх, и он посмотрел на лукаво усмехавшуюся женщину. — О-о-о, любовь моя, какой приятный сюрприз! — мурлыкнул он, рывком подняв ножку Аллиарис.
Томно вздохнув, она прислонилась затылком к стене, глядя на Алена сквозь золотистые ресницы.
— Все для вас, ваша светлость, — проворковала эльфийка и, словно дразня, облизала губы.
— Ален, — мягко поправил ее герцог, и Аллиарис громко охнула, ее зрачки резко расширились — пальцы Анжуйского добрались до самого сокровенного.
Дальше разговаривать она не смогла — следующий стон заглушил очередной страстный поцелуй, а вскоре откровенные ласки уступили место гораздо более чувственной игре. На некоторое время графиня позабыла обо всем: любовные игры ей никогда не надоедали, и пусть с любимым заниматься этим было в разы приятнее и желаннее, герцог, пожалуй, ничуть не уступал своему брату в умении доставить удовольствие женщине…
Чуть позже Аллиарис растянулась на спине на широком диване, закинув руки за голову, и наблюдала за Аленом, прикрыв глаза. На ее губах играла ленивая, сытая улыбка, а любовник, устроившись рядом и подперев ладонью голову, медленно водил по алебастровому телу пальцами, вырисовывая узоры на упругих полушариях. Вокруг провокационно торчавших розовых сосков, так и манивших припасть к ним губами, ниже, по плоскому животу, пощекотав маленькую ямку пупка, и дальше, потихоньку приближаясь к мягким золотистым кудряшкам. Ему нравилось, что Аллиарис не до конца удаляла волосы, хотя с помощью магии это легко можно было сделать.
— Наарэми приказал мне не трогать тебя, знаешь? — задумчиво изрек Ален, бросив на эльфийку косой взгляд.
— Мм, а ты решил побыть непослушным мальчиком? — с насмешливой улыбкой поинтересовалась Аллиарис, не сводя с него блестевших в полумраке будуара глаз.
Анжуйский чуть нахмурился, его ладонь замерла, накрыв низ живота любовницы.
— Ты стала моей гораздо раньше, чем он положил на тебя глаз, — заявил герцог и наклонился к самому лицу графини. — Нари просто повезло, что мне пришлось взять Аделину якорем и провести с ней Нить Жизни. — Ален усмехнулся и пошевелил рукой, лежавшей на животе эльфийки, спустившись чуть вниз.
Дыхание женщины на мгновение прервалось, ротик приоткрылся, и бедра подались навстречу ласке. «Твоей, как же», — пронеслась мысль, которую Аллиарис, конечно, не озвучила.
— Только не говори, что тебе было в тягость развлекаться с твоим якорем, — иронично отозвалась она.
— Аделина — не ты, любовь моя, — чуть прищурившись, произнес Дерош и убрал с лица женщины золотистый локон. — Без Нити Жизни у меня бы не получилось сделать то, что надо было.
— Кстати… кто та девочка, которую король увел с… бала? — чуть запинаясь, спросила Аллиарис и прикусила губу — Анжуйский, не сводя с нее внимательного взгляда, продолжал тихонько поглаживать вокруг, намеренно не заходя дальше.
А графиня чувствовала, как в крови постепенно снова разгорается пожар, и ноги сами раздвинулись, приглашая перейти к более решительным действиям. Ален поднял бровь, его усмешка стала шире.
— Та девочка, Алли, и есть моя Полин, только она теперь — якорь Гастона Лорана, — охотно пояснил он, не торопясь принимать откровенный намек эльфийки, лаская шелковистую кожу на бедрах. — Что, боишься, что король потеряет к тебе интерес?
— Я была бы счастлива, если бы это случилось. — Аллиарис слегка изогнулась, ее дыхание участилось, а щеки разрумянились. — Кстати, эта Полин симпатичная… — Она снова прервалась — Анжуйский наклонился еще ниже, и его горячие губы обхватили призывно торчавшую горошину, а пальцы легко, едва касаясь, провели по чувствительному местечку. — А-а-ах-х… — выдохнула, не сдержавшись, эльфийка.
— По сравнению с тобой все остальные — дурнушки, — прошептал Ален, на несколько мгновений оторвавшись от приятного занятия, а потом нежно погладил языком твердый шарик, и его пальцы внизу скользнули дальше. — Даже сравнивать не стоит…
Аллиарис коварно улыбнулась, потом изловчилась и одним стремительным, гибким движением опрокинула не ожидавшего таких действий от любовницы Анжуйского на спину и оседлала его, упершись ладонями в смуглые плечи.
— Значит, дурнушки? — Она подняла бровь, наклонившись над ним так, что кончики волос щекотали грудь герцога. — А как же «твоя Полин», мм, Ален?
— Моя несколько в ином смысле, чем ты, Алли. — Герцог выразительно посмотрел на нее и положил ладони на тонкую талию. — Если бы Полин стала моим якорем раньше, мы бы с тобой уже давно были вместе, — чуть понизив голос, добавил он.
— Во-о-от как, — томно протянула Аллиарис, выгнувшись и прикрыв глаза.
Приподнявшись, она чуть сдвинулась вперед и медленно-медленно опустилась, задышав чаще и прикусив губу. Потом замерла и склонила голову к плечу, рассматривая Анжуйского.
— И что ты собираешься делать дальше? — непринужденно спросила эльфийка и так же медленно, как опускалась, сделала плавное движение бедрами. — С этой Полин и ее некромантом?
Герцог сжал ладони на талии графини, тихонько зашипев, в темно-синих глазах загорелись желтые огоньки.
— Завтра после охоты вернусь в Париж, — сквозь стиснутые зубы ответил он, а женщина опять замерла, откровенно дразня любовника. — И устрою Лорану командировку, из которой он, скорее всего, не вернется…
— Зачем командировку? — перебила Аллиарис и чувственно улыбнулась, прильнув к Алену всем телом. — Есть вариант получше…
— Мм, Алли, и какой же? — Ладони Анжуйского сжали попку эльфийки.
Мадам де Монтени нагнулась к самому уху Алена и выдохнула едва слышно всего два слова:
— Нотр-Дам…
Ален, прищурившись, глянул на Аллиарис, а потом решительно заявил:
— Иди ко мне, любовь моя, я соскучился.
Больше о делах они не говорили в ближайший час.
Этой же ночью, Версаль
Пока мы возвращались к своим покоям, меня догнало запоздалое осознание только что случившегося. Я была на той стороне. Видела одну из тварей оттуда на расстоянии нескольких шагов. И даже помогла ее прикончить… Меня затрясло мелкой дрожью, и пришлось крепко стиснуть зубы, чтобы они не стучали. Гастон обнял, прижал к себе, коснувшись губами виска.
— Все, милая, все закончилось, — успокаивающе прошептал он. — Ты молодец, Птичка моя.
Я через силу улыбнулась, прислонившись к его плечу.
— Не хочу ввязываться во всякие заговоры, — пробормотала я, облизнув сухие губы. — Не нравится мне это, Гастон! Кто-то покушался на королеву…
— Мне тоже, Полли, но если король решит, что мы можем как-то помочь…
— Как? — перебила я и посмотрела на своего некроманта. — Я не хочу ничего расследовать!
Мы как раз спускались по лестнице, и Гастон развернулся, прижал меня к перилам, на несколько мгновений закрыв рот жарким поцелуем.
— Ш-ш-ш, Птичка, не надо переживать раньше времени, — с ласковой улыбкой произнес он и провел ладонью по моим слегка растрепанным волосам.
Я вздохнула, прикрыла глаза и кивнула. Мы дошли до наших покоев, Гастон открыл дверь, пропуская меня вперед. Зашла в спальню, и, едва переступила порог, на мои плечи легли ладони Гастона, аккуратно потянув шелк халата вниз. Я дернула пояс, позволив одежде соскользнуть к ногам, и вокруг талии обвилась рука Лорана, пальцы второй же мягко обхватили грудь. Теплые, немного шершавые губы прижались к изгибу шеи, и я чуть откинула голову, наслаждаясь лаской. Говорить больше не хотелось, обсуждать случившееся тоже, хотелось забыться в родных объятиях, почувствовать тепло его тела. Магия спала сытой кошкой, и я спешила воспользоваться этими моментами. Развернувшись в объятиях Гастона, потянулась к нему за поцелуем, запустив ладони под рубашку, и через некоторое время мы оказались уже в постели. Ни до каких заговоров нам больше не было дела, мы нежно любили друг друга, наслаждаясь каждым прикосновением, каждым вздохом, стоном, сорванным с губ. Так хотелось, чтобы ночь не заканчивалась и утро никогда не наступило…
Уснула я не сразу. Лежа в уютном кольце рук Гастона, на его плече, я вдруг вспомнила, что в последний раз принимала настойку несколько дней назад, как раз накануне ухода из «Золотых колибри». Надеюсь, ее действия хватит на сегодня, потому что…
— Гастон, а… если у нас дети будут? — тихо спросила я, рассеянно водя пальцем по его груди, обрисовывая рельефные мышцы.
— Ты не хочешь? — тут же уточнил он, перебирая пряди моих волос, и я уловила в его голосе легкое беспокойство.
Не знаю, подходящее ли сейчас время для подобного серьезного разговора, но кто знает, как дальше все сложится, в последнее время жизнь то и дело подкидывает сюрпризы, далеко не самые приятные. Да и все равно, кроме Гастона, в моей жизни больше мужчин уже не будет.
— Пока не думала, — честно призналась я, чувствуя, как проснулось волнение.
Хочу ли от него детей?.. Я вообще пока действительно не задумывалась о том, чтобы стать матерью, слишком ответственный и серьезный шаг.
— Вот и думай, время есть еще, — решительно заявил Гастон и поцеловал меня в макушку. — Торопиться не стоит, но если так случится… — Он приподнял мою голову за подбородок, заставив смотреть ему в лицо, и улыбнулся. — Лично я только обрадуюсь. Все, Полли, спи, завтра вставать рано. — Мой некромант уложил меня обратно на плечо.
Я послушно смежила веки, оставив мысли о возможной беременности. Пока настойка ни разу не подводила, надеюсь, и сейчас не преподнесет сюрпризов. Их и так хватает в моей жизни.
Утро наступило неожиданно: в дверь раздался громкий, настойчивый стук. Тихо застонав, я попыталась не пустить такого удобного Гастона, на плече которого очень уютно и крепко спалось, но стук не прекращался. С негромким смешком вредный некромант все же переложил меня на подушку и поднялся с кровати.
— Я не хочу ни на какую охоту! — пробормотала я, глубже зарываясь в подушку и не желая открывать глаза.
— Придется, Птичка моя, — весело отозвался Гастон, и я услышала звук открывшейся двери.
— Мессир Лоран, вам записка от короля, и портной просил передать, что придет через двадцать минут, — донесся до меня голос слуги.
Господи, чего еще его величество хочет от нас? Может, мы спокойно съездим на эту охоту и вернемся в Париж? Гастону, насколько помню, скоро снова на дежурство, и мне вместе с ним: можно считать, тренировку в полевых условиях я прошла. Дверь закрылась, и Лоран вернулся ко мне.
— Полли, подъем, — позвал он и начал тихонько стягивать с меня одеяло. — Собираешься встречать портного в кровати?
Я повернула голову, уставившись на Гастона недовольным взглядом, поймала его ответный веселый — и получила свой первый утренний поцелуй, от которого львиная доля моего плохого настроения улетучилась. Когда руки плавно скользнули мне на талию, отбросив мешавшее одеяло, а поцелуй затянулся, став чувственнее, жарче, я пробормотала в губы некроманту:
— Может, ну ее, эту охоту?..
— Король ждет нас на завтрак в своих апартаментах, — огорошил Гастон с явным сожалением в голосе.
Поскольку он прижимался к моему бедру, пусть и в штанах, я отчетливо почувствовала, что он бы тоже не прочь опоздать на эту самую охоту или вообще пропустить ее. Но приглашение Наарэми игнорировать не стоило. Я досадливо поморщилась.
— Тогда пойду умываться, — вздохнула я и выбралась наконец из постели.
Пока приводила себя в порядок, пришел портной и принес мне наряд на сегодняшнее мероприятие, амазонку и удобные ботинки. Одеваться помогал Гастон, и никогда не думала, что этот процесс может быть не менее возбуждающим, чем обратный… К моменту, когда некромант аккуратно застегивал ряд маленьких пуговичек спереди, я уже тяжело дышала и пыталась справиться со вспыхнувшим в крови желанием, прикусив губу и сжимая пальцы. Словно случайные прикосновения, поглаживания, и все это с таким серьезным, сосредоточенным лицом, что я почти поверила, будто Гастон действует без тайного умысла.
— Плохая из тебя горничная, — пробормотала я, сглотнув, когда он, закончив с пуговичками, медленно провел пальцем по обнаженной коже над вырезом.
— М-да? — задумчиво изрек Лоран, подняв бровь и взглянув на меня хитрым взглядом. — И почему же?
— Потому что горничные не одевают так, что хочется немедленно избавиться от одежды, — фыркнула я и поспешно отошла к туалетному столику, где лежали мои собранные в библиотеке заколки и шпильки.
Вслед раздался тихий смех, а мне пришлось делать глубокие вдохи, успокаивая то, что разбудил несносный некромант. Почему-то злиться на него за эту шалость не получалось. Заколов волосы, чтобы не мешались, я повернулась к Гастону, и почти сразу снова раздался стук в дверь. За ней нас ждал слуга, чтобы проводить к его величеству, и мы вышли из апартаментов. Как сказал Лоран, мое платье, в котором я была вчера, пришлют к нему домой. В отличие от вчерашнего затишья теперь в этом крыле дворца царило оживление, те, кто остался ночевать, готовились к охоте. А вот парадные залы на втором этаже были непривычно тихими и пустыми. Глянув в окно, когда мы проходили Зеркальную галерею, увидела, как во дворе собираются гости, им подводят лошадей, дамы оживленно переговариваются и флиртуют с мужчинами, — в общем, все как и на балу.
— Что еще вы вчера с королем обсуждали? — спросила я Гастона, поставив между нами и идущим впереди слугой тонкий звуконепроницаемый щит, — моей стихийной магии на это хватило.
Он не стал отмалчиваться или отшучиваться, как я, признаться, втайне ожидала.
— Принуждать тебя ни к чему не будет, но ухаживать собирается и дальше, — ответил Лоран, и в его голосе отчетливо сквозило недовольство. — Прости, Полли, ты же понимаешь, запретить что-либо его величеству не в моих силах, — чуть тише сказал он, накрыв мою ладонь своей и улыбнувшись немного грустной улыбкой.
Я поджала губы и хмыкнула, глядя прямо перед собой.
— Если он думает, что я поддамся на его сомнительное обаяние, то глубоко ошибается, — сухо ответила я, злясь на упрямого короля. — Его ухаживания ни к чему не приведут, и принимать их я не собираюсь. — Повернув голову, я посмотрела в глаза Гастону. — И раз он сказал, что ни к чему принуждать не будет, — на моих губах появилась коварная улыбка, — тогда не вижу причин принимать его ухаживания и соглашаться на встречи. — Я выгнула бровь и усмехнулась. — Мне же не будут приказывать, а я не хочу соглашаться.
Лоран, однако, не разделил моего веселья.
— Его величество может быть убедительным, когда захочет, — тем же негромким голосом ответил он, пристально глядя на меня.
Я не отвела глаз. От этого беспокойства Гастона за меня в груди разлилось тепло, и моя усмешка стала шире.
— На меня его убеждение вряд ли подействует, — мягко произнесла я.
Для серьезных признаний еще рановато, но, думаю, мой некромант и так все поймет, что мне никто другой не нужен, пусть он будет хоть трижды король. Наш диалог прервался — слуга распахнул перед нами двери, ведущие в личные покои его величества. Мы прошли караульную, потом короткий коридор вывел к уютной небольшой столовой, где за накрытым столом сидел Наарэми, один. При виде альва у меня внутри все ощетинилось, но я постаралась не показать своего напряжения, сохраняя на лице вежливую улыбку.
— Гастон, Полин, доброго утра, — поздоровался король, поднявшись и широко улыбнувшись. — Думаю, после вчерашнего происшествия мы можем отбросить формальности, — добавил он с легкой иронией.
— Ваше величество. — Лоран склонил голову, а я молча присела в реверансе, опасаясь, что голос мне изменит.
Взгляд короля в мою сторону, задумчивый и пристальный, не понравился, как и его вежливость и предупредительность. Особенно в свете пересказа их с Гастоном беседы.
— Присаживайтесь. — Наарэми сделал приглашающий жест, и почти сразу улыбка исчезла с его лица.
Я, все так же не говоря ни слова, села на отодвинутый Лораном для меня стул, решив смотреть только на приборы на столе. Хорошо, что там лежали всего лишь нож с вилкой и стоял только один бокал. В придворном этикете я была несильна, и слава богу, что Наарэми, кажется, учел эту досадную мелочь.
— Приятного аппетита, — пожелал его величество, собственноручно налив нам с Гастоном по половине бокала розового вина. — Предлагаю сначала поесть, а потом уже поговорим.
От последнего слова у меня по спине пробежала змейка холодных мурашек, но опять я сдержала эмоции. Скорее всего, альв захочет обсудить вчерашнее — например, узнать, как мы почувствовали нежить. Ведь среди приглашенных наверняка присутствовали и другие некроманты, ну и просто обладатели темной силы — те же дроу. Однако получается, на помощь королеве пришли только мы. Хотя, может, лишь потому, что находились ближе всех к апартаментам ее величества? Так, сначала завтрак, дорогая моя, а потом уже всякие отбивающие аппетит размышления. И я принялась за вкусный салат и воздушный омлет с беконом, помидорами и грибами.
Спустя немного времени король заговорил, окинув нас веселым взглядом.
— Я смотрю, вас можно поздравить, Гастон? — непринужденно произнес он, и я сначала даже не поняла, о чем это говорит альв.
Потом случайно посмотрела на запястье моего некроманта, и я обратила внимание, что татуировка снова изменилась: стала объемной, искорки, покрывавшие ее, превратились в тонкие длинные мазки, словно блики на темном рисунке. Ох, а свою я так и не видела! Когда же осознала… почувствовала, как к щекам прилила кровь, и я отчаянно покраснела. Неужели о том, что касается только нас с Гастоном, нужно говорить так открыто?
— Можно и поздравить, ваше величество, — нейтрально отозвался мой некромант, пока я пыталась справиться с возмущением и замешательством и не ляпнуть королю что-нибудь неподобающее.
Например, что его совершенно не касается, что происходит между мной и Лораном.
— Но вы же понимаете, что это не отменяет наших… договоренностей, — выразительно так продолжил Наарэми, он усмехнулся и бросил в мою сторону быстрый взгляд.
Я не удержалась и поджала губы, испытывая сильное желание заявить, что беседовать так, будто меня здесь нет, о вещах, которые напрямую касаются меня, по меньшей мере бестактно. Однако я прекрасно понимала, что альву мои замечания совершенно безразличны. Что ж… Тогда буду делать вид, что беседа меня не интересует и намеков его величества я не понимаю. Хотя он тоже должен догадываться, что Гастон вряд ли умолчит об их беседе. Как же утомительны все эти недомолвки и многозначительные намеки! Хочу обратно в Париж, в наш с Лораном дом, подальше от всех этих интриг!
— Понимаю, ваше величество, — прохладно ответил между тем Гастон, и мне захотелось взять его за руку, прижаться к плечу, шепнуть, что все в порядке и намерения короля меня не волнуют никоим образом.
Но я понимала, что в данный момент это невозможно. Король смотрит на нас, и показывать перед ним слабость, демонстрировать, как много мы друг для друга значим, и давать ему в руки лишний козырь очень не хотелось. Дальше завтрак проходил в молчании, немного напряженном, правда. Когда же Наарэми взял круассан и откусил, переводя прищуренный взгляд с меня на Гастона и обратно, я поняла, что настало время разговора. Хорошо успела доесть омлет.
— Не буду ходить вокруг да около, господа, — начал король, отпив глоток. — Вчера был очень странный вечер, если не сказать больше. Кроме прискорбного инцидента с умертвием случилось еще кое-что. — Наарэми помолчал, а я невольно затаила дыхание, с тревогой ожидая его следующих слов. — Кто-то впустил тварь в Версаль, открыв проход прямо внутри защитного контура, и я не знаю, кто это может быть. Слишком много владеющих темной силой, а серьезных знаний, как и высокого уровня магии, для открытия такого прохода не требуется. Таких, у кого есть доступ к нужной информации, достаточно, и проверять их всех, не имея четких указаний, кто конкретно это может быть, значит спугнуть настоящего злоумышленника. И этот кто-то нацелился на королеву и на моего наследника. — Разноцветные глаза Наарэми блеснули, и я поежилась от угрозы, прозвучавшей в его голосе.
Снова мелькнула мысль: «Анжуйский». Он ближе всех к правящей семье, и у него больше, чем у остальных, причин устранить ее величество и еще не родившегося ребенка. Я покосилась на Гастона, тоже ставшего серьезным, и пока не торопилась вмешиваться в разговор со своими догадками.
— Могу предположить, что это ваш брат, — словно угадал мои мысли Лоран.
— Я бы тоже так подумал, — со снисходительной улыбкой ответил Наарэми. — Но это вряд ли. Ален слишком эмоциональный и несдержанный для серьезного заговора, и он прекрасно знает, что в первую очередь, случись что, проверять будут его. Когда я ощутил появление прохода, — король снова стал серьезным, — и отправился проверять, Анжуйский был во дворце. Я поспрашивал нескольких человек, его видели и разговаривали с ним.
— Ваше величество, зачем вы нам это рассказываете? — прямо спросил Гастон то, что я лишь гоняла в мыслях, тревожась потихоньку все больше.
— Королева не хочет оставаться одна в Версале и едет с нами в Венсен, — огорошил альв. — И я ее понимаю. Поскольку я не смогу находиться рядом с ее величеством, а она не в состоянии принять активное участие в охоте, я решил, что ей нужна охрана, которой я мог бы доверять и которая в случае повторения вчерашнего инцидента сумела бы защитить мою супругу. Мессир Лоран, как вы почувствовали тварь вчера? — перейдя на официальный тон, спросил король, отпив кофе.
— Я не снимаю артефакт, ваше величество. — Гастон показал кольцо. — И наши покои удачно находились близко к покоям королевы.
О том, какая между нами связь, он умолчал, и я только рада была — незачем королю знать больше, чем надо, о нас.
— Отлично. — Наарэми удовлетворенно кивнул и улыбнулся уголком губ. — Я хочу, чтобы вы остались рядом с моей супругой и охраняли ее вместе с вашим якорем. — Альв посмотрел на меня. — Раз вы не горите желанием принимать участие в охоте, — с отчетливыми ехидными нотками добавил король.
Я от неожиданности моргнула и чуть не поперхнулась круассаном, который как раз только что откусила. Мы — охранять королеву?!
— В таком случае, ваше величество, мне нужен мой посох, — твердо заявил Гастон, никак не показав, что удивлен странной просьбе венценосного собеседника. — Без него, в случае чего, я не смогу уйти на ту сторону.
— Он здесь будет, — пообещал Наарэми. — Я пошлю своего человека, есть кому передать ему ваш посох?
— Я напишу записку. — Гастон наклонил голову и уточнил: — Вы хотите, чтобы мы сопровождали ее величество только до Венсена и побыли с ней там в течение всей охоты?
— Пока да, а дальше я подумаю. — Альв снова сделал паузу и теперь посмотрел на меня, прямо в глаза. — Госпожа де Анор, я бы хотел загладить некоторое недоразумение между нами и пригласить вас на прогулку в Тюильри, когда вернусь в Париж. — А вот это заявление явилось уже для меня большим сюрпризом.
