Глава 21

Опустив меч, Квертус пришпорил коня и с боевым кличем понесся вперед. Воины вместе с Макроном подхватили клич, а Катон, стиснув зубы и прерывисто дыша, подгонял лошадь, плашмя ударяя по крупу клинком. Удаляясь от реки, шеренга стремительно набирала скорость, безжалостно сминая густую, по щиколотку, траву, на которой поблескивали капли росы и пестрели ярко-желтые цветы. За спинами всадников над холмами поднималось солнце, и первые лучи заливали долину золотистым светом.

Лошади мчались карьером, от бешеной скачки в ушах Катона свистел ветер, а тело подпрыгивало в седле. Вцепившись руками в поводья, слегка наклонившись вперед, он изо всех сил сжимал бедрами лошадиные бока. Руку с мечом он опустил вниз, чтобы случайно не пораниться и не задеть ехавшего справа Макрона. По той же причине фракийцы держали копья вертикально, и Катон заметил, что они приучены к строгой дисциплине: ни один человек не потерял самообладания и не опустил копье. В ушах гремел раскатистый голос Макрона. Одна из лошадей вырвалась вперед, и Квертус, перекрикивая шум, отдал приказ держать строй.

Шагах в ста пятидесяти силурские воины спешили к жилищу вождя, чтобы выстроить оборону по периметру. Они хватали первое попавшееся под руку оружие или то, что могло им служить. У многих имелись плоские круглые щиты с искусными изображениями диких животных. Вооружены силуры были разнообразными копьями, мечами и топорами. Из хижины выбежал вождь: высокий жилистый мужчина с лысиной, обрамленной рыжими волосами, заплетенными в две косы. Соплеменники позаботились, чтобы он успел надеть кольчугу. В правой руке вождь сжимал боевой топор с длинной рукоятью и выкрикивал приказы.

Кровавые Вороны добрались до гребня холма, но были вынуждены объезжать хижины и сгрудились в кучу. Всадники изрыгали проклятия, а лошади нервно ржали, прижимаясь друг к другу боками. Из хижин все еще выбегали люди. Катон поравнялся с одной из них, кожаный полог откинулся, и на пороге появился силур, прикрывающийся щитом. Он метнул охотничье копье в скачущих мимо всадников. Острие копья вонзилось в бок лошади, на которой впереди Катона ехал знаменосец. Лошадь с визгом метнулась в сторону, вырвав копье из рук силурского воина. Копье ударилось торцом о стену хижины и с грохотом отскочило, Расщепленное древко летело прямо в лицо Катону, но он успел отклонить голову в сторону, хотя и почувствовал удар, пришедшийся по гребню шлема. Повернувшись в седле, он направил меч на силура. Спата, которую он взял на складе в крепости, имела больший радиус действия по сравнению с гладиусом, к которому привык. Меч ударился о деревянную дверную раму, а силур отскочил назад. Катон хотел нанести второй удар, но хижина уже осталась позади.

Справа Макрон ударил низкорослого силура в коричневой тунике. Просвистев в воздухе, меч Макрона рассек ему щеку и раздробил челюсть. Воин рухнул на землю и пропал из вида за лошадьми. Раздался наполненный болью крик, который тут же умолк, втоптанный в землю.

– Убивать всех! – выкрикивал Квертус с искаженным безумной злобой лицом.

Фракийцы вторили командиру, рубя мечами группу силуров, которые слишком поздно услышали сигнал тревоги и не успели присоединиться к товарищам, собравшимся у жилища вождя. Из хижины вождя выбежал еще один мужчина, высокий, крепкого телосложения. Его грудь защищали доспехи, а голову – шлем, из-под которого на плечи падали белокурые волосы. Вооруженный копьем и щитом, он втиснулся между двумя воинами, заняв свое место в линии обороны. Что-то в его лице поразило Катона и показалось знакомым. Однако времени, чтобы вспомнить, где они встречались, не было.

Кровавые Вороны неслись вперед по открытой местности, копыта лошадей разбивали догорающие костры, и в воздух взметывались столбы искр и пепла. Несколько фракийцев вклинились между Катоном и Макроном, разделив друзей. Катон оказался примерно в двадцати футах от товарища и всего отряда, а скачущие впереди всадники уже опустили копья, готовясь врезаться в шеренгу силуров. Послышался лязг оружия, глухие удары по щитам, боевые кличи замерли на устах воинов, и люди сошлись в смертельной яростной схватке. Впереди Катон заметил промежуток между двумя всадниками и, натянув поводья и подняв меч, устремился в освободившееся пространство, чтобы нанести удар.

Неожиданно перед ним возник вражеский воин с искаженным в оскале бородатым лицом. Подняв меч, он нацелил удар копья в шею лошади, на которой сидел Катон. Животное попятилось, вскидывая передние ноги, и Катону пришлось, вцепившись в поводья, наклониться вперед, чтобы не вывалиться из седла. Вражеское копье, задев лошадиное копыто, опустилось вниз, а силуру пришлось отступить на несколько шагов, чтобы не попасть под копыта испуганного животного. Вдруг лошадь рванула вперед, но Катон успел вовремя отклониться назад и выпрямиться, готовясь отразить очередную атаку силурского воина. Катон повернул руку, чтобы отвести в сторону удар копья, раздался лязг железа, всадник пришпорил коня и направил на противника. Клинок ударил по щиту, и силур, потеряв равновесие, упал. Катон не стал ждать, когда противник придет в себя и, собрав все силы, нанес удар вниз. Лезвие со свистом вонзилось в татуированное плечо, страшной силы удар рассек кожу и мышцы и раздробил ключичную кость. Взвыв от боли, силур отполз назад. Щит выскользнул из обессиливших пальцев, но у его владельца хватило сообразительности, невзирая на дикую боль, нацелить копье на Катона.

Катон что есть силы натянул поводья, вынуждая Ганнибала резко свернуть вправо. Острие копья со звоном отскочило от щита. Катон, повернувшись в седле, снова взмахнул мечом, но вложить в удар всю силу не смог. Однако и этого оказалось достаточно. Грудь силура залила кровь из раны на плече, выронив копье, он прижал руку к кровавому месиву и заковылял прочь с поля битвы. Катон не стал его преследовать и, убедившись, что непосредственная опасность пока не грозит, осмотрелся по сторонам. Наемники врезались в разрозненные ряды противника, а малочисленные группы силуров решили сражаться до конца возле хижины вождя. Макрон дрался рядом с Квертусом, они оба теснили силуров, рассеивая их ряды, и добивали сопротивляющихся воинов, которые падали на землю, уже усеянную телами убитых и раненых.

Вождь племени, его рослый соратник и несколько других воинов образовали плотный круг, пытаясь сдержать натиск фракийцев. Катон видел, как один из Кровавых Воронов направил лошадь в гущу сражения и занес копье для удара. Острие наткнулось на щит, фракиец отвел назад древко, но высокий силур с белокурыми волосами рванул вперед и ударил всадника копьем в бок. Удар оказался достаточно сильным, и фракиец, выпав из седла, рухнул на землю. К наемнику тут же бросился могучий силур с боевым топором, который держал в обеих руках, и изо всех сил нанес противнику удар в спину, вдавивший его в землю. Второй удар по затылку раскроил шлем и раздробил череп.

Внимание Катона отвлек знаменосец, прижатый к хижине группой силуров. Неумолимо приближаясь, силуры запугивали мечами лошадь, готовясь добить воина. Всем римским воинам внушали, что нет ничего позорнее потери знамени, которое попадет в руки врага, и Катон, не раздумывая, пришпорил коня и поскакал к хижине. Проносясь мимо группы фракийцев, стоящих в стороне от схватки, Катон обнажил окровавленный меч и выкрикнул приказ:

– За мной!

Он не стал оглядываться и проверять, как выполняется приказ: все его внимание сосредоточилось на попавшем в беду знаменосце. Один из силуров уже успел ранить лошадь, и кровь стекала по попоне, орошая землю. Второй силур сделал ложный выпад, вынудив знаменосца повернуться и столкнуться лицом к лицу с нависшей опасностью. Тут же его товарищ подбежал с другой стороны и ударил ножом в голень. Лицо знаменосца исказилось от боли, он отчаянно вертелся по сторонам, стараясь не упустить из вида всех троих противников.

Заметив приближение Катона, стоявший первым силур приготовился отразить удар. Упершись ногами в землю, воин прикрылся щитом и поднял меч, нацелив острие на мчащегося прямо на него римлянина. Над его головой Катон встретился взглядом со знаменосцем и поразился странному выражению, застывшему на его лице. Будто фракиец что-то тщательно взвешивал. Вдруг знаменосец выпустил из рук древко, и красное полотнище с черным вороном, взметнувшись в воздух, упало на землю.

– Ты что творишь…

Катон в ужасе наблюдал, как знаменосец схватил поводья и, пришпорив коня, понесся прочь от хижины. Кто-то из силуров с торжествующим воплем кинулся на знамя. Отбросив в сторону щит, он ухватился за древко, но вдруг заметил лошадь Катона. Что-то крикнув товарищам, силур пустился наутек вместе со знаменем.

Наклонившись вперед, Катон приготовился атаковать ближайшего к нему силура. Меч со свистом разрезал воздух, но силур, ловко увернувшись, сам пошел в наступление, нацелив мощный удар Катону в живот. Лошадь дернулась в сторону, и удар прошел мимо цели, острие лишь задело нагрудную пластину. Катон ударил силура по щиту, оттесняя в сторону. Противники на мгновение замерли, оценивая друг друга, и в этот момент товарищ силура бросился вперед, намереваясь присоединиться к схватке. А силур, завладевший знаменем, уже скрылся за хижиной, сжимая в руках добытый трофей. Катон услышал стук копыт за спиной: это подоспели фракийцы, которым он приказал следовать за собой. Катон решил продолжить наступление на стоявшего перед ним противника. Направив лошадь вперед, он принялся раз за разом бить мечом по разрисованной деревянной поверхности щита, от которой разлетались в разные стороны щепки, и постепенно оттеснил силура от товарища.

– Разберитесь с ними! – крикнул он приближающимся фракийцам и, пришпорив коня, помчался за хижину вождя, вслед за воином, унесшим знамя. В данный момент самой главной задачей было вернуть знамя. Катон пустил лошадь галопом, а за спиной слышался лязг оружия: фракийцы добивали двух силуров. Объехав хижину вождя, Катон увидел убегающего с поля брани силурского воина. Спускаясь по склону холма, он, словно крест, держал перед собой знамя Черных Воронов. Шагах в пятидесяти находился большой, сплетенный из прутьев загон, в котором стояло двадцать или тридцать лошадей, некоторые уже под седлом. Молодой конюх-силур выбежал из ворот и стал с тревогой всматриваться вдаль, откуда доносился шум битвы. Вдруг он нырнул внутрь и вскоре появился вновь уже с вилами в руках, которые направил на Катона. Укравший знамя воин несся вперед, временами оглядываясь на преследователя. Расстояние между ними постепенно сокращалось, и похититель не на шутку встревожился.

Сжав ногами бока лошади, Катон приготовил меч для удара, так как жертва была уже совсем близко. Клинок взметнулся вверх, и Катон, мгновенно рассчитав силу удара, опустил его вниз. В последнюю секунду силур, упав набок, покатился по траве, не выпуская из рук знамени Черных Воронов.

– Дерьмо! – выругался Катон, поворачивая коня к варвару. Однако тот уже вскочил на ноги и что есть духу несся к загону, выкрикивая на ходу распоряжения застывшему в воротах молодому конюху. Катон пустил коня кентером и вскоре поравнялся с беглецом, но тот уже добежал до ворот и повернулся лицом к преследователю. Тяжело дыша от напряжения, он направил конец древка на Катона. Погоня завершилась, и Катон остановил коня неподалеку от двух мужчин. Он видел, что молодой конюх с вилами в руках сильно перепуган. Его глаза расширились от страха, а руки дрожали. Подъехав ближе, Катон махнул мечом в сторону:

– Проваливай отсюда!

Молодой силур понял сказанные на чужом языке слова и неуверенно поплелся в сторону, но грозный окрик старшего товарища заставил его остановиться. За спиной раздался стук копыт, Катон оглянулся и, увидев скачущих к загону двух фракийцев, приободрился. Уж теперь-то знамя не попадет в руки врагу. Однако всадники неожиданно остановились, не доехав до места футов сто.

– Чего ждете? – сердито крикнул Катон. – Немедленно ко мне!

Однако фракийцы, будто не слышали приказа. Их лошади стояли в высокой траве, помахивая хвостами, а всадники молча наблюдали за происходящим.

Катон чувствовал, как в жилах закипает гнев. «Вот они, хваленые Кровавые Вороны», – с горечью подумал он и хотел снова окликнуть фракийцев, но в это мгновение укравший знамя силур с хриплым криком бросился в наступление. Времени на размышления у Катона не оставалось, и, подняв над головой меч, он повернулся к противнику, прикрываясь щитом. Глаза силура расширились, зубы обнажились в оскале. Сгруппировавшись, он вложил в удар всю силу. Острие врезалось в нижнюю часть щита, раскалывая дерево, прошло через пластины и вышло с противоположной стороны, зацепив лошадь прямо перед коленом Катона. Лошадь метнулась в сторону, а Катон обрушил удар меча на голову силура. Воин наклонился и, бросив знамя, отступил, готовясь к бою. Затем он что-то крикнул молодому конюху, и юноша неуверенно двинулся вперед, обходя Катона сбоку.

– Мать твою! – процедил Катон, крутя головой, чтобы держать в поле зрения обоих противников. Затем он рискнул оглянуться на склон холма, где по-прежнему спокойно ждали два фракийца. И тогда от недоброго предчувствия по спине побежали мурашки. Творилось что-то неладное. Однако в первую очередь нужно было расправиться с врагом. Основную угрозу представлял старший по возрасту воин, и если удастся его уложить, молодой конюх несомненно обратится в бегство. С другой стороны, юноша явно нервничает, и его действия трудно предугадать. Кто знает, как он поступит: бросится удирать или, наоборот, накинется на Катона подобно дикому зверю. Желая избежать сюрпризов, Катон переключил внимание на конюха и, наклонившись вперед, нанес удар по вилам. У юноши не хватило сообразительности парировать удар, и в следующее мгновение вилы едва не оказались на земле. Катон немедля нанес несильный удар плашмя. Острие меча разорвало ткань туники, слегка поранив грудь. Юноша вскрикнул, скорее от неожиданности, чем от боли, и в ужасе попятился назад, выпустив вилы из рук. Потоптавшись на месте, он пустился наутек, прочь от загона, в сторону хижин, что виднелись метрах в ста.

Силурский воин, извергая ему вслед проклятия, снова ринулся вперед, размахивая знаменем Черных Воронов. На сей раз удар пришелся выше, и Катон поднял щит, чтобы его блокировать. В последний момент противник отвел острие в сторону, и железная поперечина в верхней части знамени пролетела мимо кромки щита. Затем мощным поворотом запястья он зацепил щит поперечиной и что есть силы потянул на себя. Щит накренился, и украшение в верхней части сильно ударило Катона по подбородку. В следующее мгновение он ощутил вкус крови во рту, а потом щит снова дернулся, и Катон выпустил его из рук. И знамя, и щит полетели к силуру, а тот, потеряв равновесие, рухнул на траву. Не дав ему опомниться, Катон наклонился в седле и вонзил меч в горло противника, пригвоздив того к земле. Повернув меч, он вынул оружие из раны. Кровь с булькающими звуками била фонтаном, и силур, задыхаясь и зажимая горло руками, сплевывал ее на землю. Убедившись, что с врагом покончено, Катон слез с лошади, чтобы подобрать знамя и щит. Накинув плечевой ремень щита на луку, он снова вскочил в седло и высоко поднял знамя, чтобы было видно изображение ворона. На сердце стало легко, ведь когорту удалось спасти от несмываемого позора, который обрушивается на любое подразделение в случае потери знамени.

Катон повернул лошадь, глянул на склон и увидел двух фракийцев, спускающихся вниз. Он был страшно зол и уже собирался выругать нерадивых воинов, но выражение, застывшее на их лицах, насторожило. Наездники медленно приближались и вдруг опустили копья и выставили вперед, готовясь нанести удар.

И удар предназначался Катону.