Глава 11
К вечеру мной постепенно начало овладевать беспокойство. Почти сутки прошли с тех пор, как я пила бессонник. Одна ночь пролетела, к счастью, незаметно, а настойку мне нельзя было пить еще два дня. Идей, чем ее заменить, тоже не находилось. Разве что использовать проверенное средство?
При одной мысли о мухоморовке я аж передернулась. Но лучше уж головной болью мучиться, чем погостить еще одну ночку в Преисподней, так что как вариант… возьму на заметку.
— Ты куда? — сонно спросила Улька, укладываясь ко сну.
— Марти пойду проведаю, — почти не соврала я.
— Так он же вроде в порядке?
— Пока — да. Но я все равно лучше проверю. Ничего, если вдруг Шмуль еще разок здесь переночует?
Баньши громко зевнула.
— Мне без разницы. Ты, главное, не задерживайся там и будь осторожнее. А то мало ли…
Я только хмыкнула и, накинув поверх рубахи куртку, вылетела в окно.
При виде меня, деловито усевшейся на подоконник, Шмуль, еще не успевший лечь, только страдальчески скривился.
— Опять?!
А Мартин, напротив, тревожно посмотрел. С молчаливого обоюдного согласия друзей в мою проблему мы не посвящали. А то советами еще замучают. Особенно пошлый фей. Впрочем, Шмуль не особенно сопротивлялся, когда я попросила его погулять. Буркнул только, что к Ульке больше не пойдет, и умотал в женское общежитие на пятый этаж. К феям. Где, вероятно, зависнет до самого утра и, наверное, не останется без дела.
— Сколько тебе еще осталось? — тихо спросил ангел, когда я, сбросив верхнюю одежду, забралась на кровать Шмуля.
— Двое суток. А потом еще на неделю свободна.
— Через неделю у нас грядет целая череда контрольных…
— Ночами потом наверстаю, — отмахнулась я и, чувствуя, как наваливается накопившаяся за день усталость, закрыла глаза.
На этот раз комната была другой — просторная, чистая, без черных пятен и кроваво — красных стен. Высокие потолки — как раз такие, чтобы я могла свободно взлететь. Поразительно светлые ткани, ласкающие взор… красивая бронзовая люстра, испускающая мягкий приглушенный свет… нежно — зеленый ковер, напоминающий по цвету молодую травку, и тончайшие шелка на небольшой, аккуратно убранной постели, которая прямо-таки умоляла на нее упасть и зарыться в подушки лицом.
От такого великолепия я поначалу даже растерялась. Но потом проворно облетела всю комнату, вдумчиво оглядывая углы; обнаружила полное отсутствие окон и толстую металлическую дверь без ручки. Осмотрела себя, с некоторым удивлением отметив, что выгляжу по — прежнему чешуйчатой, крылатой, но в чем-то даже симпатичной змеюкой. Обнаружила, что висящее на мне мешком платье снова безмерно раздражает, и без колебаний забросила его в дальний угол. А потом опустилась вниз, с недоумением уставившись на побелевшие, почти исчезнувшие следы от браслетов, между которыми висела бледная, не стесняющая движений, полупрозрачная и неощутимая цепь… и задумалась.
— Нравится? — раздавшийся со спины бесстрастный голос заставил меня вздрогнуть и суматошно обернуться.
Когда и, главное, как ОН сумел сюда войти, я опять не поняла, поэтому непроизвольно оскалилась и зашипела. Однако Князь не делал попыток приблизиться. Просто стоял у дальней стены и, сложив на груди руки, спокойно наблюдал. Ипостась менять почему-то не торопился — снова пришел человеком. Но смотрелся в своих черных одеждах посреди этого бежево — бело — золотого великолепия настолько чужеродно, что я от неожиданности снова растерялась и недоверчиво покосилась по сторонам.
Может, и правда сон?
— Гостевые покои, — спокойно пояснил Князь в ответ на мой настороженный взгляд. — Полагаю, здесь тебе будет удобнее.
Да. Когда рядом нет цветов боли и крови мне легче. Но с чего это он озаботился моим комфортом?
"Ловушка", — без сомнений решила я и открыла рот, намереваясь воззвать к Марти. На что Князь мгновенно отступил на шаг и примиряюще поднял руки.
— Не беги. Не трону. Просто хочу кое-что выяснить.
Я недоверчиво прищурилась.
Чего это он? Тянет время? Зубы заговаривает? Выжидает?
— Только поговорить, — подтвердил он, когда я снова предупреждающе зашипела. — Клянусь Тьмой, что сегодня тебя не покалечу, не убью сам и никому другому этого не позволю.
Я сперва опешила от мысли, что он вдруг пошел на уступку, потом заколебалась, а когда поняла, что венценосный супруг по — прежнему держит себя в руках, все-таки рискнула заговорить:
— Темной ночи, Княже…
Хм. Ну и голосок у меня — глубокий, вибрирующий и довольно низкий, в котором то и дело прорывалось то урчание, то шипение, а то мурлыканье, как у дикой кошки. Некоторых, наверное, должно пробирать до костей.
— Темной, — так же спокойно кивнул Князь. — Как тебя зовут?
Ишь, спохватился… в прошлые разы ему было все равно. Мне, впрочем, и сейчас без разницы.
Я снова задумалась, но все-таки решила ответить, выбрав нейтральный слог из своего имени.
— Можете звать меня Ри.
— Тебя устраивают эти покои, Ри? — чуть наклонил голову Князь. — Цвета, мебель, ткани… если нет, скажи, и все будет переделано в соответствии с твоими пожеланиями.
Я снова подозрительно прищурилась. Какая мебель? Он шутит? Кроме кровати, ничего же нет!
— Что-то вы темните, Княже… и почему-то вдруг решили оказать любезность. Вы неожиданно вспомнили, что я — не рабыня, а законная супруга?
— Считай, что так.
— Очень сомнительно, — тихонько фыркнула я, переведя крылья в активное положение. — Но будем считать, что я поверила. Чуть — чуть.
В комнате внезапно поднялся ледяной ветер, на месте Князя образовался белый вихрь, а еще через мгновение на меня в упор взглянули жутковатые глаза без белков.
— Я дал тебе слово, женщ — щина! — прошипел преобразившийся, находящийся на грани смены ипостаси и откровенно раздраженный демон. — Это значит, что с — сегодня тебе ничего не грозит!
Мать моя суккуба…
Впрочем, Князь отступил так же быстро, как и приблизился, поэтому я даже укусить его не успела. Какой-то жалкий миг, когда меня обжигало его дыхание, а душу насквозь просвечивал тяжелый взгляд… а потом он снова оказался у стены, в том же виде, только рубаха на животе оказалась располосована острыми когтями.
— Что вам нужно? — настороженно осведомилась я, подчеркнуто медленно опуская руку.
— Как я и сказал: пока только информация… — ответил он, словно не заметив испорченной одежды. — Я хочу знать, что именно между нами произошло и как ты это сделала.
Я заколебалась.
Рассказывать о себе было нельзя — он потом против меня же эти сведения и использует. Молчать, конечно, тоже не вариант — терпением его темнейшество не отличался. И вообще, он сегодня чем-то взбудоражен, от былого безразличия не осталось даже воспоминаний. Что это? Брачные браслеты в действии? Его кто-то уже успел сегодня взбесить? А может, неделя ожидания вкупе с сомнением, что я вернусь, сделала его столь неуравновешенным?
Надо быть начеку. Вон, как глаза уже сузились, пальцы потихоньку сжимаются в кулаки… он еще сдерживает себя, старается меня не напугать, что само по себе довольно необычно… но его выдержка не беспредельна. И мне совсем не хочется испытывать ее на прочность.
— Говори! — совсем тихо приказал Князь, на лице которого мелькнули и пропали белесые чешуйки, и я беспокойно переступила ногами.
Уже пора бежать или еще нет? А если я сбегу сейчас, то через какое время меня снова сморит сон? И не будет ли от этого хуже?
— Прошу прощения, Княже, — все еще надеясь, что обойдется, кашлянула я. — Но это не в моих силах…
— Почему? — его голосом, казалось, можно было замораживать океаны, а чешуйки на лице стали отчетливее.
Я поежилась.
— Боюсь, тогда вы точно не удержите свою вторую ипостась, а мне придется покинуть вас насовсем, потому что с оторванной головой даже "темные" долго не живут.
— Думаеш — шь, если ты промолчиш — шь, будет лучш — ш-ше?! — прошипел он и внезапным рывком сменил ипостась до конца.
Отшатнувшись от неожиданности, я инстинктивно попыталась защититься Светом, но вдруг с ужасом поняла, что не могу этого сделать, и запаниковала. Более того, опасно промедлила. А когда попыталась сбежать, демон так же внезапно распахнул крылья и с такой силой ими хлопнул, что поднявшейся воздушной волной меня буквально снесло. Пушинкой отлетев к стене, я ударилась так, что перед глазами заплясали разноцветные звездочки. Во рту стало солоно, в глазах потемнело. А на спине… там, откуда росли мои крылья… что-то подозрительно хрустнуло, заставив меня выгнуться и непроизвольно вскрикнуть.
— ТЫ ЗНАЕШЬ, ЧТО БЫВАЕТ, ЕСЛИ МЕНЯ РАЗОЗЛИТЬ?!
Да уж, знаю. До сих пор чувствую, как ваши когти пропарывают меня насквозь… но, Тьма вас забери, где же этот проклятый Свет, когда он так нужен? И где ангел, обещавший вытащить меня, если вдруг попаду в беду?!
— Мар…хр…
Когтистая рука властно ухватила меня за подбородок, давя крик в зародыше, сильные пальцы стиснули так, что я даже прошептать ничего не могла, а злой голос, то и дело срываясь на змеиное шипение, свирепо выдохнул:
— ГОВОРИ!
Побелевшее лицо Князя жутковато исказилось. Из-под верхней губы стремительно поползли клыки. Его тяжелый взгляд угнетал, подавлял волю, пугал ощущением своей диковатой силы, принуждая склонить перед ним голову. Признать за ним право повелевать и распоряжаться моей жизнью. А когда я упрямо дернулась, Князь глухо зарычал и впился зубами в мою шею. Властно. До крови. Требуя беспрекословного и безоговорочного подчинения. Как доминирующий самец, решивший усмирить непокорную самку…
И вот тогда меня самым настоящим образом переклинило.
А может, я все-таки сошла с ума, раз рискнула протестовать?
Не знаю, почему, но в тот момент меня буквально накрыло волной неконтролируемого, неистового, какого-то звериного бешенства, которое мгновенно помутило рассудок и вырвалось наружу хриплым, протестующим ревом, в котором звучала одна — единственная разумная мысль.
ДА КАК ОН ПОСМЕЛ?!
Уже не соображая, что делаю, я вскинула руку и со всей силы полоснула когтями по его груди. Да так, что Князь непроизвольно отшатнулся, разжимая когти, и попятился, не сводя с меня изумленного взгляда. Тут бы мне и сбежать, воспользоваться возможностью и больше никогда сюда не возвращаться… но в тот момент я об этом уже не думала, потому что, отбросив всякую осторожность, набросилась на Князя сама.
Наверное, со стороны это выглядело дико — он был гораздо массивнее, тяжелее и неизмеримо сильнее, но я бездумно набрасывалась на него снова и снова, не понимая, что в этом бою мне не победить. Не замечала, что под градом моих ударов он медленно и осторожно отступает. В бешенстве полосовала когтями предплечья, которыми он пытался закрывать лицо. В клочья раздирала кожу на груди, если он не успевал увернуться. Била его руками, стегала крыльями, хлестала по животу хвостом, на кончике которого обнаружилось острое жало… и полностью отдалась на волю охватившего меня безумия, уже не думая ни о чем, кроме того, что хочу убивать.
Даже когда Князь извернулся и, подло обвив мои ноги хвостом, свалил меня на пол, я продолжала биться, кусаться и царапаться, извиваясь всем телом и надеясь еще хотя бы раз его достать. Бессильно рычала, когда он уверенно навалился сверху и, надежно меня обездвижив, снова впился зубами мне в шею. Неистово выла, не желая сдаваться до последнего. И рвалась на волю до тех пор, пока он не прихватил губами мое ухо и не выдохнул:
— Как же ты хороша в ярости! Это так возбуждает…
Прокатившаяся от его слов волна жара, моментально охватившая все тело, стала для меня полной неожиданностью. От растерянности я даже замерла, не сразу поняв, что происходит. Несколько мгновений просто лежала, тяжело дыша и чувствуя, что не в силах шевельнуть даже пальцем. Раздраженно зашипела, посчитав, что надо мной издеваются. А потом почувствовала, как напряжено его тело, увидела, как подрагивает от возбуждения обвившийся вокруг моих бедер хвост. Вздрогнула, ощутив прикосновение к коже горячего языка, а потом с холодком сообразила, что за то время, пока мы боролись, Князь не только не озверел, а напротив — моя ярость взбудоражила его. Разбудила охотничий азарт, отчего стремительные мужа укусы быстро превратились в нетерпеливые, яростные поцелуи, в которых одинаково ярко переплелись наслаждение и боль. А настойчиво прижимающиеся к моему животу чешуйки внезапно стали более выпуклыми, горячими и возбуждающе гладкими.
Когда я замерла от этой ошеломительной мысли, прильнувший губами к моей шее Князь с наслаждением заурчал и, оставив на моей коже еще один бескровный след, так же хрипло прошептал:
— Ты — моя. Никто и никогда не посмеет к тебе прикоснуться. Никто и никогда не назовет тебя своей. Ты — только моя женщина, Ри. Моя добыча. Отныне и навечно. Я решил.
И это привело меня в чувство.
— А моего мнения ты не хочешь спросить, Княже?! — прошипела я и, извернувшись, вцепилась зубами в его плечо.
Он недовольно рыкнул, но не отстранился.
— Ты выбрала свою судьбу, когда надела брачные браслеты. Осталось лишь закончить брачный ритуал.
Князь чуть ослабил давление на мои бедра и, уверенно втиснув между ними колено, усмехнулся.
— Мы сделаем это сейчас, женщина.
— Если помнишь, я давала тебе всего ОДИН шанс, Княже, но ты его упустил!
— Я передумал. Так что радуйся — ты все-таки сумела меня заинтересовать…
Я уставилась на демона злыми глазами и четко сказала:
— Я никому не буду принадлежать против воли. Тьмой клянусь, что больше никто и никогда меня к этому не принудит!
Он лишь пренебрежительно отмахнулся и, оплетя мои щиколотки невесть откуда взявшимися веревками, перестал удерживать мои ноги, а затем с довольным смешком наклонился… однако именно в этот момент Тьма неожиданно откликнулась. Выглянула из его глазниц, растеклась вокруг нас черным облаком и, внезапно рванувшись на свободу, наполнила разгромленную комнату. Бесшумная, как смерть. Холодная, как могильный камень. И справедливая, как верховный Судия, только что отмеривший заслуженную кару за мои грехи.
— Я клянусь, — упрямо повторила я, чувствуя, как каждое прикосновение едва угадывающегося во Тьме демона буквально высасывает из меня жизнь. — Никогда против воли. Или смерть.
— Слово дано — слово услышано, — усмехнулся он, и у меня в глазах окончательно потемнело. — Да будет так…
* * *
Первое, что я увидела, когда пришла в себя — ровно вздымающаяся грудь, покрытая крупными белыми чешуйками без единого следа от нанесенных мною ран. Поверх нее — расслабленно лежащая и абсолютно невредимая лапа, на мощном запястье которой красовался матово — черный браслет. Чуть выше виднелась мощная шея, заостренный подбородок и украшенное более мелкой чешуей лицо с плотно закрытыми веками.
Князь раскинулся на постели вольготно, умудрившись занять ее почти целиком. Лежал на спине, распластав крылья во всю ширину. Невозмутимый, расслабленный, обнаженный… и по — хозяйски прижимающий меня к себе, словно любимую супругу. Мы лежали так близко, что я могла почувствовать каждую чешуйку на его боку и бедре, а при желании — и ниже. Срам он, правда, прикрыл простыней, но смотреть это не мешало. Даже напротив — нежнейший шелк лишь подчеркивал безупречную белизну его кожи и оттенял перламутровый блеск его чешуи.
От неожиданности я дернулась, отшатнувшись назад, но почти сразу поняла, что лежу на самом краю и вот — вот свалюсь. Непроизвольно качнулась обратно, инстинктивно обхватив его рукой за живот. Прижалась снова. Только потом сообразила, что сделала, и растерянно замерла, не зная, что думать и как себя вести.
— Пришла в себя? — невозмутимо осведомился Князь, и его рука ненавязчиво притянула меня за талию.
Я вскинула голову, чтобы сказать какую-нибудь гадость, но наткнулась на неподвижный, тяжелый, пронизывающий взгляд… и замерла. На меня смотрел не человек — демон, внутри которого жила и извивалась первородная Тьма. Причем могущественный демон, о чем я едва не позабыла. Древний. Обладающий неимоверной силой хищник, который лишь чудом меня не убил.
Да, сейчас он был спокоен и сыт. Он выглядел, словно дикий кот, поймавший для развлечения маленькую мышку. Пока она сидит тихо, он забавляется, лениво трогая ее лапой. Рассеяно обнюхивает, иногда облизывает, желая ощутить на языке ее вкус, и с интересом следит за ее суматошными метаниями, прекрасно зная, что она никуда не сбежит.
Но стоит только мышке заупрямиться или попробовать его укусить, как вся вальяжность слетает с него, как маска. И он мгновенно превращается в то неуправляемое чудовище, которого боятся даже демоны… от рева которого дрожит Преисподняя и который одним движением огромной лапы способен раздробить драконий хребет, не говоря уж о том, чтобы играючи раздавить одну слабую, недогадливую, рискнувшую вызвать его гнев суккубу.
Но если раньше я понимала этот факт разумом и плохо отдавала себе отчет в том, что творю, то сейчас меня неожиданно пробрало до самых печенок. Ощутив себя той самой мышкой, над которой нависла тень от кошачьей лапы, я как-то разом вспомнила, почему таких как он, называют Князьями Тьмы. Запоздало сообразила, что уже дважды сегодня побывала на краю. Чудом одним уцелела, пока нащупывала границы терпения демона. И вот сейчас… в этот самый момент… готовлюсь совершить еще одну глупую ошибку.
Проникнувшись этим пониманием до мозга костей, я настороженно кивнула.
— Да, Княже.
— Не обольщайся — ты по — прежнему моя жена и принадлежишь мне до самой смерти, — едва заметно сузились его глаза. — Не стоило тебе призывать в свидетели Тьму — Она не любит, когда Ее беспокоят понапрасну. Но что сделано, то сделано… я не трону тебя. Пока что.
У меня радостно екнуло сердце, но мне под подбородок тут же ткнулся острый коготь, заставив усомниться, что повод для радости так уж хорош. А затем холодные глаза, похожие на два черных колодца, заглянули прямо в душу, заставляя поневоле цепенеть и покрываться громадными мурашками.
— Никогда не зли меня, женщина, если хочешь жить, — так же ровно сообщил Темный Князь. — Не зли, потому что, даже не желая того, я могу тебе навредить. И я убью тебя, если ты еще раз посмеешь мне перечить. Понятно?
Завороженная клубящейся в его зрачках Тьмой, я снова машинально кивнула.
— Да, ваше темнейшество.
— Недавно ты осмелилась называть меня на "ты", — едва заметно нахмурился он. — Мне понравилось. Продолжай.
Я изумленно вскинула брови и попыталась сесть. А затем удивилась еще больше — тому, что он позволил. Даже не поленился подвинуть ногу в сторону, чтобы я могла уместиться рядом. А когда я осторожно устроилась, негромко бросил:
— Жаль, что я могу призвать только твою "темную" ипостась. Это неудобно. Но браслеты, к сожалению, не дают над тобой полной власти. А того, что есть, мне уже недостаточно.
Я опустила взгляд на свои запястья.
— Почему они теперь белые, Княже?
— Потому что я тебя признал.
"А твои тогда почему черные?" — чуть не ляпнула я, но вовремя прикусила язык.
О том, что ему подвластна лишь "темная" моя половина, я и сама уже догадалась. Это стало ясно, когда мне перестал подчиняться Свет.
К сожалению, Мартин ошибся: призыв — это не проклятие, а всего лишь природная власть Темного Князя над более слабыми "темными" сущностями, многократно усиленная влиянием брачных уз. Однако тот факт, что я — не чистокровная "темная", все же не давал безоговорочно подчиниться. Меня уберегла та самая, порченая, как считала маменька, кровь, которая уже не единожды спасла мою шкуру. Помогала сопротивляться. И избавляла от угрозы оказаться полностью зависимой от властолюбивой натуры мужа, перед которым любая суккуба давно упала бы на колени.
Как ни удивительно, но именно Свет стал причиной моей относительной свободы. И именно его загадка в действительности так интересовала Князя.
По крайней мере, до сегодняшнего дня.
— Ты — моя, — без тени сомнения подтвердил он, когда я снова подняла взгляд. — И рано или поздно тоже меня признаешь. Тогда я смогу завершить брачный ритуал, как положено.
— Долго же тебе придется ждать, Княже, — пробормотала я, с облегчением осознав, что у меня появился еще один слой защиты. Хотя это и странно, что Тьма явилась засвидетельствовать мою клятву. А еще более странно, что Князь предпочел отступить, чем настаивать на своем.
— У меня впереди вечность, — протяжно зевнул супруг, забрасывая вторую руку за голову. — Большой опыт и целое море времени, что убедить тебя передумать. Ты сама ко мне придешь… однажды. А пока живи спокойно, женушка — тебе все равно никуда от меня не деться. Раны твои я залечил, поэтому летать ты можешь. Однако лучше обождать с этим пару дней, чтобы окрепла перепонка. О нашем разговоре я не забыл, не надейся. Но мне нужно восстановиться, поэтому сиди тихо и не мешай.
Я растерянно повернула голову, одновременно приподнимая крылья, и, убедившись, что порванная перепонка действительно в порядке, так же растерянно пробормотала:
— Спасибо.
Он не соизволил ответить — снова закрыл глаза и, кажется, даже задремал, вызвав у меня еще один приступ недоумения. Неужто Князю настолько невыгодна моя смерть, что он предпочел перевести неравный бой в затяжное противостояние? Неужели он надеется победить? Или у него еще что-то на уме? Хочет попытаться взять меня не силой, а убеждением? Заставить снова себя желать… до боли, до безумия… чтобы я забыла обо всем и снова… как тогда… пожелала ему отдаться?
Я тревожно покосилась на спящего мужа и зябко поежилась. Но, убедившись, что прямо сейчас мне ничто не угрожает, тихонько подтянула колени к груди, прикрылась сверху мягкими крыльями и застыла, раздумывая, как лучше поступить.
С одной стороны, я могу вернуться, и даже Темный Князь не успеет меня остановить. С другой — у меня появился шанс выспаться, и завтра я уже не буду похожа на одного из тех зомби, которых так ценила мадам Личиана. К тому же, мне и следующую ночь предстоит пережить без бессонника, а если из-за моего внезапного ухода муженек снова взбесится, сделать это станет на порядок сложнее. Сражаться с ним в открытую у меня не хватит сил. Даже сейчас я уверена — при малейшем неверном шаге с моей стороны Князь отреагирует мгновенно. И он уже не будет так благодушен, как минуту назад. А в свете того, что с настойкой я откровенно перестаралась, и она вполне может перестать действовать не на сутки, а насовсем…
Я скользнула рассеянным взглядом по раскинувшемуся передо мной мужскому телу, даже сейчас излучающему нечеловеческую мощь.
Хорошо. Допустим, я останусь и терпеливо дождусь рассвета, изобразив покорность и стараясь его больше не раздражать. Допустим, что, когда его темнейшество проснется, то даже смирится с неизбежностью моего ухода. Но до этого счастливого мига еще несколько часов. Князь спит, читать тут нечего, убивать вроде некого… чем себя занять? Выйти за дверь он же не позволит?
Мой взгляд, пробежавшись по мускулистому животу, покрытому сложным узором из белесых чешуек, так же рассеянно заскользил по бедру, дивясь его совершенной форме. Зацепил неровно лежащую простыню, под которой виднелась характерная выпуклость, но без особого интереса скользнул дальше и, упав на обвившийся вокруг мускулистой голени Князя хвост, непроизвольно задержался.
Интересно, а жало у него есть? А если есть, то какое — обычное или ядовитое? И есть ли разница в правой и левой половинках, когда они находятся в боевом положении?
Я украдкой покосилась на расслабленное лицо демона и протянула руку… но тут же ее отдернула, усомнившись, что мне ее ненароком не оторвут. Потом выудила из-под простыни собственный хвост с пушистой кисточкой на конце, внимательно его осмотрела, выпустила наружу острое жало, вдоволь им налюбовавшись. Даже потрогала кончиком когтя, с огорчением убедившись, что яда там нет. А затем с задумчивым видом отпустила, ненароком задев мужское бедро.
— Что ты хочешь, женщина? — тут же спросил Князь, распахнув бездонные черные глаза и внимательно на меня уставившись. — Проси.
Я опешила от такой постановки вопроса, но потом решила, что иначе он не умеет, и, указав на интересующую меня часть его тела, неловко кашлянула.
— Можно, я взгляну?
Хвост одним гибким движением взметнулся в воздух и величественно опустился на мою ладонь, как изъявление наивысшего расположения откинувшегося на подушки демона. А я, с трудом подавив изумление, осторожно сжала пальцы.
Кисточки на конце у него не оказалось — просто два костяных шипа, растущих из единого основания. Угол расхождения острый, вероятность сдвоенного удара в одну и тут же часть тела очень высокая. При нажатии на основание, что выяснилось опытным путем, из обоих шипов с тихим щелчком выскакивают две очень острых игры. Однако, судя по строению кончиков, ядовитых желез внутри нет, что несколько усложняет процесс умерщвления жертв и, в то же время, требует виртуозной точности при нанесении удара. Причем сила удара должна быть такой, чтобы запросто прошить насквозь даже закованные в доспехи тело.
Интересно, я тоже так могу?
Задумчиво почесав кончиком шипа скулу, я поискала глазами подходящий снаряд для опыта, но ничего не нашла и огорченно вздохнула.
— Что опять? — снова спросил Князь, не открывая глаз.
— Ничего, Княже. Отдыхай, лечись. Я сама себя как-нибудь развлеку…
Кожистое веко неохотно приоткрылось.
— Проси.
Я заколебалась, но, раз уж он сам велит, неловко продемонстрировала свою проблему.
— Ты не мог бы подсказать, с какой силой он умеет бить?
— Всего-то? — фыркнул демон и, материализовав в воздухе кусок приличный по толщине чурбачок, одним изящным движением пробил его насквозь. Тонкие иглы, едва успев выскочить, тут же спрятались, и чурбак рухнул на мои колени, развалившись на две половинки. — Довольна?
Восхищенно цокнув языком, я проворно осмотрела хвостище на предмет повреждений, никаких следов не нашла и пораженно отложила его в сторону. Затем примерила необычный прием на себя и, убедившись, что демон снова задремал, попыталась повторить удар, но, к собственному разочарованию, особых успехов не добилась. Деревяшка почему-то не развалилась, а хвост вообще застрял, и мне стоило немалого труда освободить воткнувшееся до основания жало.
Решив, что нашла, чем убить время, я аккуратно, стараясь не потревожить Князя, сползла с постели и, отойдя в дальний угол, попыталась снова, однако чурбак и в этот раз намертво прилип к хвосту. Огорченно дернув утяжелившейся конечностью, я с трудом выдрала жало и, подумав, опять примерилась. Неудачно. Третья попытка вышла чуть лучше, но отлетевшая щепочка меня не устроила. А в последний раз, размахнувшись посильнее, я добилась лишь того, что чурбак, не удержавшись, с грохотом врезался в стену, после чего с еще большим грохотом рухнул на пол и с шумом укатился к двери.
Инстинктивно вжав голову в плечи, я кинула тревожный взгляд на кровать, надеясь, что мне не придется в спешке улепетывать обратно в УННУН, и… ойкнула, когда со спины ко мне плотно прижались, по — хозяйски притянув за талию, да еще так, что я не только все чешуйки смогла кожей прочувствовать, но и другие части тела прекрасно ощутила.
— Ты неправильно используешь силу, женушка, — пощекотал мое ухо горячим дыханием Князь и, одним движением вскинув с пола многострадальную деревяшку, с легкостью разбил ее еще на две половинки.
Я перевела дух и попыталась осторожно высвободиться.
— Наверное, я просто мало тренировалась. Но я больше не буду тебя будить, Княже… прости. Я не подумала, что получится так шумно.
— Мне нравится, как ты просишь прощения, — неожиданно усмехнулся он, лизнув меня в ямочку за ушком. — Это звучит многообещающе… проси еще.
Я ошеломленно моргнула. Что значит, проси?! За что?! Но, ощутив на мочке чужие клыки, поспешила напомнить себе: "Не злить, не перечить…" и послушно сказала:
— Прости, пожалуйста, что я на тебя напала…
— Превосходно. Еще, — довольно рыкнул он, не то кусая, не то целуя мою шею.
— Прости, что я тебя поцарапала…
— Мр — р-р… — его губы жадно прошлись до самых ключиц. — Это восхитительно. Хочу еще.
Я вздрогнула, когда его рука нахально скользнула на мой живот и по — хозяйски огладила чешую над лоном.
— Прости, что напоминаю, Княже… но ты обещал…
— Разве я тебя к чему-то принуждаю? — по моим позвонкам совсем легонько пробежались острые коготки, вызвав невольную дрожь. — По — моему, ты очень даже не против… не правда ли, дражайшая супруга? Тебе нравится, когда я делаю так?
Я сжала зубы, когда он легонько прикусил кожу и, тут же ее отпустив, снова лизнул. Вот ж поганец… но мне есть, чем на это ответить.
— Княже, прости еще раз, но, если ты не прекратишь со мной играть, мне придется уйти досыпать наверх.
— НЕТ, — вокруг меня стальным капканом сомкнулись чужие руки, коснувшиеся кожи зубы заметно удлинились, готовые вырывать из податливой плоти огромные куски, а прикосновение когтей перестало быть волнующим и приятным. — Ты — моя, Ри! Только моя!
— Я скоро проснусь, — осторожно напомнила я, когда он недовольно зарычал. — И, поскольку здесь лишь половина меня, этого ни ты, ни я не изменим. Однако в твоих силах сделать так, чтобы я снова вернулась. Тебе же выгодно, если я останусь надолго?
Клыки на моей шее тут же разжались. Короткий порыв ветра, и вот — на меня опять в упор смотрят опасно сузившиеся глаза.
— А ты вернешься?
— Да, — внутренне поежившись, пообещала я. — Завтра точно, а дальше… как получится.
— Я буду ждать, — с угрозой в голосе предупредил Князь, прежде чем отступить. — И у меня найдется много вещей, которые могут тебя заинтересовать.
Я облегченно выдохнута. Невероятно, но, кажется, с ним все-таки можно договориться?
— Я это запомню.
Он нахмурился и попытался что-то сказать, но неожиданно начал быстро истаивать. Вместе с кроватью, стенами и разбросанными по полу деревяшками. Я улыбнулась, не отказав себе в маленькой шалости — помахала ему ручкой, а когда он поморщился и раздраженно отвернулся, промурлыкала:
— Спокойного дня, мой Князь. Пусть он будет для тебя нескучным…
