36
В описании некоторых событий нашего похода я буду сдержан.
Гм, так вот.
Преступный мир Харашты понес невосполнимые утраты.
Телохранители Фрея убили смиренных гильдийцев быстрыми ударами в сердце.
Точка.
Я был рад, что не могу видеть другой берег пропасти.
Кровопускание заинтересовало даже шаграутта: он перестал громить башню и замяукал, как слепой голодный котенок, брошенный матерью.
Взгляд принца наполнился скорбью. Альбо и Скареди зажмурились, бормоча молитвы. Имоен и Монго здорово побледнели. Олник, сидящий на шее Крессинды, которая сухо комментировала происходящее, тоненько ахнул:
– Что творят, караул!
Виджи сказала, что человек, хлебнувший душеловки, чувствует боль примерно так же, как плетеный манекен, если в него выстрелить из лука. Это не принесло нам облегчения.
– Зачем? – спросил я, а перед глазами стояла Зузанка Марви, в те поры, когда мы еще были близки. Пристукни ее Фрей в лагере, вместе с другими вожаками, я бы только хмыкнул. Но сейчас…
– Энергия смерти, – пробормотала эльфийка, качнувшись на моих плечах.
– Из-з-зверг… – выдавил Альбо, тяжело дыша. Я, в общем, был того же мнения.
– Для чего?
– Для чародейства… Ваши маги зачерпнут из нее, чтобы Фрей мог сотворить новое, очень… сильное заклятие, не растрачивая остатков своих сил.
Я подумал, что день не слишком задался. И еще подумал, что альбинос, наверняка, держал этот трюк в уме с самого начала, еще до того, как пуститься за нами в погоню. Он, несомненно, запасся душеловкой в Фаленоре, на всякий случай. Ну а когда я спровоцировал банды на драку, решил ее применить, таким образом, получив тупое стадо, которое само следовало за ним к месту убоя.
Новый камень на чашу моих грехов.
Гритт! Обожаю походы! Обожаю приключения, яханный фонарь!
– Заклятие какого рода, Виджи? Он достанет до нас? Огонь, кислота?
– Изв-в-верг… верг…
– Скареди, пусть он заткнется! Заклятие какого рода, Виджи?
– Извр… фр-р…
– Я… не знаю… Магия Полуночников за… крыта… от на…с… И мы… не можем выйти из круга, пока шаграутт…
Она говорила монотонно, погружаясь в беспамятство. Хватка пальцев на моих запястьях ослабела.
Ловушка. А Виджи вскоре хлопнется в обморок. За пределы круга. К шаграутту.
– Держитесь, добрая фея!
– Я стара… юсь…
Ловушка. Я подумал, что, в крайнем случае, кусну эльфийку за ляжку, чтобы взбодрить. Надеюсь, она поймет меня правильно.
– Олник! Что делает белобрысый?
– Вяжет макраме.
– Маги?
– Как пьяные. Один сблевал на спину другому чем-то зелененьким!
– Шаграутт?
– Бегает по краю пропасти с высунутой язычиной. А… а-а-апчхи-и-и-и!.. Слушай, я подумал – сзади-то он выглядит еще хужей, чем спереди, а… Возвращается к ба… Нет, бегет сюда!
Ловушка.
"Глип-глап!" – скудный разумом младенец начал лобзать стену Отрицания между эльфийкой и Олником.
Виджи покачнулась.
Ну, соображай быстрее, Фатик! Она сейчас потеряет сознание и вывалится к монстру, а имперский смертоносец влепит по моему отряду чем-то увесистым и размажет, будто масло, ровным слоем по камню. А нам не спрятаться, не скрыться, потому что шаграутт… которого нельзя убить оружием нашего мира… демон… не убить… остановить… не…
Соображай быстрее? А вот ни хрена не соображается! Ну же, Фатик, в последнюю секунду…
– Гаденыш всплеснул руками! – крикнул Олник, давясь чихом.
Нам конец. Я сжался в предчувствии удара. Как же я люблю путешествия, полные новых впечатлений и будоражащего риска! Как я люблю милых эльфов, загнавших меня в дерьмо по самые кончики ушей!
– Мост! Мост выдвигается! – в тот же миг заорала Крессинда.
– Дя-я-ядюшка-а-а-а! – вскричал мой товарищ, сдавив шею Крессинды ногами. – Мост выползает!
Гритт, вот оно, заклятье. Никаких огненных шаров и прочего барахла. Похоже, смертоносец намеревался лично прикончить Фатика Мегарона Джарси и его подопечных. Ну да, ведь мы не в состоянии высунуться из колодца, сами себя загнали в ловушку, долбанный эркешш махандарр! Подходи и бери – точнее, режь запросто.
– Дядюшка-а-а-а! – в свою очередь заорал и я. – Слышь, ты, косорукий выползок, заклинь шестеренки, за ногу твою мать! Заклинь хоть собственным пальцем, не то я подожгу твою бороду, обрею тебя наголо, набью соломой через задницу и выставлю на поле смешить галок!
Если Самофрел Ойкни уцелел в своей берлоге, он поймет (гномы всегда понимают, что дело серьезное, коли просьбу подкрепляешь ругательствами и угрозами), а против гномьего лома, который он сунет в шестерни механизма, никакое заклятие не сдюжит. Впрочем, если отдушины завалило обломками, или, того паче, Самофрела пришибло камнями, – пой команде отходную, Фатик.
"Глип-глап!"
Думай, думай же, яханный фонарь!
– Олник, мост ползет быстро?
– Пока на полфута, мастер Фатик, – ответила за гнома Крессинда, расточая елей с кончика языка. – Он его… тянет, мастер Фатик. Что делать, мастер Фатик? Вы, мастер Фатик, главный в отряде.
А мастер Фатик стоял и думал, как бы ему высвободить руку, чтобы почесаться.
– Виджи, шаграутт не опасен для Фрея?
– Всякий призванный – раб призвавшего, ибо заклятие набрасывает на призванного невидимый аркан подчинения, – монотонной скороговоркой произнесла Виджи и покачнулась. – Призвавший… может управлять призванным… как куклой на веревках.
– Даже безмозглым младенцем?
– Им управлять… проще всего.
Тут Квакни-как-там-его добавил мне седых волос.
– Чирвалы! – крикнул он, бросив взгляд поверх моего плеча. Глаза принца напоминали оловянные пуговицы.
Виджи содрогнулась, спросила что-то на эльфийском.
– Эль виним оллвай чирвал, - кивнул принц.
– Подкрепление? – осведомился я. – Еще шаграутты?
– Чирвалы, – сказала Виджи. – Фатик, у нас не больше минуты!.. Я… ох-х… не… – Эльфийка прерывисто задышала.
К нашему младенчику прибывала помощь. Заметьте – во множественном числе. А мы, запертые в колодце Отрицания – настроенном, кстати, только на шаграутта, – не могли даже рыпнуться. Эльфийка обращалась ко мне так, будто я был ее последней надеждой.
Ад и пламя!
У людей есть присказка: быть между ангелом и демоном. Ну а мы сейчас были между демоном, полудемоном и бесами, а ангел сидел у меня на плечах и в любое мгновение мог потерять сознание. Ну а простой варвар Фатик в эти ужасные секунды больше всего хотел… верно, почесаться.
Скареди устремил на меня пристальный взгляд – мол, командуй, спасай, ты же главный!
В уголках фиалковых глаз Имоен застыло по слезинке. И эта смотрит на меня с немой просьбой… О-о-о, Гритт, девочка, очнись: у нас безнадежная ситуация! И так и так – помирать.
А если эльфийка выпадет из колодца, я в любом случае метнусь за ней, не оставлю на поживу демону. Зашвырну ее в пропасть, и…
Выпадет…
Выпадет?
Выпадет!!!
Ну, и тут мне в голову стукнула мысль. Со мной такое бывает, не смотрите, что я варвар. В клане Мегарон немного болванов, а даже если они и попадаются, правильное воспитание все равно снабжает их нужным уровнем смекалки, гляньте хоть на моего брата Шатци. Он, как бы помягче, полудурок, но полудурок успешный. Я тоже не семи пядей во лбу, но иногда способен на прозрения. Впрочем, это, скорее, во мне говорит опыт прошлых дел. И учебник логики, купленный в Хараште за огромные деньги еще семь лет назад.
Я уместил свой хитрый план в несколько кратких, в меру косноязычных фраз, обращенных к Виджи, между которыми вставлял дьявольскую похабень с целью встряхнуть нежную натуру эльфийки. Думаю, она правильно меня поняла, ибо прохладные пальцы сжали мои запястья сильнее.
– Вам это под силу? – закончил я.
Она сказала на вдохе, что ей это под силу. Что шаблон моего фантома слишком прост, и все еще не распался.
Слишком прост, гм… Мы еще поглядим, кто из нас слишком прост!
Виджи вздохнула:
– Я потеряю сознание сразу, как только освобожу фантома. Если вам не удастся…
– Удастся. Виджи, по счету три!
– Я… поняла.
Я провел командный инструктаж, еще более краткий и не менее обильный ругательствами, пресек встречные вопросы и оставил без внимания красноречивые взгляды некоторых, что записали меня в безумцы.
"Глип-глап!"
– Все нужно проделать быстро, очень быстро и еще быстрее, – сказал я. – Иначе Фрей возьмет демона за шкирку, и тогда нам каюк. Виджи! Раз, два…
Взгляд принца, направленный к воротам, вдруг окрасился ужасом. Чирвалы прибыли.
– …три!
Надо мной звонко щелкнули пальчики эльфийской ведьмы.
– Подходите, с-суки! – крикнул я-фантом со стороны пропасти совершенно идиотским щенячьим голосом.
Шаграутт удивленно мяукнул и – бум-бум – затопал к новой добыче.
Виджи начала падать.
Имоен выскочила из колодца, а Монго вытянул руки, на которые я, развернувшись боком, бережно сгрузил эльфийку. Скареди отпустил святого отца, Олник кубарем скатился с шеи Крессинды. Наш строй распался за секунду.
Понеслись!
Я не оглядывался, не вертел головой, моей целью был демон – Гритт, ладно, не демон, а обитатель иного мира. Он топтался у края пропасти, словно хряк-переросток, вставший на задние ноги, и заслонял необъятной бледно-красной спинищей… моего двойника.
– Подходите, клянусь половой тряпкой! – выл фальшивый я. – У-у-у-ух, как я зол! Ты, Фрей, не мужик, а походная бабенка!
Надо понимать, Виджи немного ошиблась, обозвав половой тряпкой Великую Торбу, откуда Творец вытряхнул на поверхность нашего мира все живое.
Не суть. Я огромными скачками помчался к шаграутту. Сбоку вынырнул Скареди, с другой стороны спешила Крессинда. Я рассчитывал и на Альбо, но декан южной митрополии, пастырь четырех архиепатрий и богослов четвертой ступени, кажется, немного сошел с ума.
Демон вырос над нами, как громоздкая статуя из розового мрамора. При желании я мог достать в прыжке рукой до его тяжелого загривка.
Мы врезались ему под коленки, все вместе, литым шаром. Нам нужно было немного – сдвинуть его с обрыва на три дюйма.
– Х-хак-к!
Я ощутил, как сдвигается эта неподъемная глыба.
– Жми-и-и!
От шаграутта исходила целая гамма отвратительных запахов, словно он был утробой великана, вывернутой наизнанку.
– Жми-и-и!
Шаграутт мяукнул, и я почувствовал, что наше продвижение застопорилось.
– Жми-и-и! – снова проорал я, упираясь в холодную липкую плоть.
Впустую! Нам не хватало сущей малости – пуда или двух общего веса, чтобы перебороть огромную массу демона. Над головой клацнули зубы. Ну все. Сейчас малыш развернется.
"Какие у тебя сегодня успехи, Фатик? – усмехнулся внутренний голос. – Чем можешь похвастаться?"
"Ну, меня сожрал демон из другого мира, – оскалился я. – Явление, согласись, незаурядное. Сначала мы думали столкнуть его в пропасть, но как приступили к делу, оказалось, что нам не хватает общего веса".
"Дурень", – сказал внутренний голос.
"Неудачник, – поправил я. – Не то, что мой брат Шатци…"
Что-то налетело сзади как вихрь, пихнуло меня в поясницу, проскользнуло между мной и Крессиндой и врезалось под колени шаграутту.
– Эркешш махандарр! Фати-и-ик!
– Олник! Жми!
Он и нажал. И мы налегли, толкая эту упирающуюся тварь, напрягаясь до кровавого тумана перед глазами.
Последний дюйм…
И мы его опрокинули! Колоссальная розовая туша, заливаясь младенческим плачем, ухнула вниз, а следом полетел Олник; Крессинда успела поймать засранца за бретельку килта, но мой бывший напарник весил, прямо скажу, немало: бултыхнувшись в пропасть, он рывком увлек за собой гномшу.
– Ядрен… – выкрикнула Крессинда и начала заваливаться вперед.
Я ухватил ее за наборной пояс, застегнутый поверх эльфийской накидки, и несколько мгновений удерживал на краю провала, но быстро сообразил, что вес двух, гм, упитанных гномов, чересчур для уставшего варвара.
Они бы стянули меня в пропасть, в гости к нашему демону, если бы Скареди, помянув Атрея и чью-то матерь, не успел сграбастать старину Фатика за талию. Так, потихоньку-полегоньку, мы выбрались на сухое.
– Я же… говорила: мужчина без килта – ничто! – отдуваясь, сказала Крессинда.
Угу. Я начал яростно чесаться.
Арцелла… Волшебный эльфийский лист… Пустите меня в Витриум, и я пройдусь по нему топором дровосека.
Олник посмотрел за край Дул-Меркарин:
– Свалился.
У моего бывшего напарника есть замечательное качество – констатировать очевидное.
Шаграутта невозможно убить оружием нашего мира и магией, но нигде не сказано, что его нельзя банальным образом столкнуть в пропасть.
Однако я так и не увидел его ряху.
– Фрей, ты девочка-а-а! Ты не мужик и ходишь враскорячку после вчерашней буйной ночи! Прошляпил тыл, теперь не плачь! Фрей – девочка! Фрей – баба!
Мой фантом левитировал над пропастью в трех ярдах от края лицом к нам. Он яростно потрясал двумя обнаженными клинками Гхашш, и выглядел, как бы это сказать…
Это был я, и одновременно не я, или я – но чужими глазами.
Глазами эльфийки.
Я был в обтягивающих кожаных штанах (ненавижу!), щегольских сапожках из красной замши (за что мне такое наказание?), в парчовой огненной рубахе (да что же это такое, а? Графиня дар Конти тоже любила, когда я надевал вещи поярче), распахнутой до самого пупка. Наружу выглядывала волосатая загорелая грудь, на которой… О, Гритт! В общем, если помните, мою грудь украшает похабная татуировка – ошибка времен молодости. Так вот, Виджи заменила ее фасом женского личика, обрамленного хорошенькими кудряшками… Татуировка, как и у меня, была слегка размыта, и я не мог толком разглядеть черты лица, но, Гритт, я хорошо различил, как выбивается сквозь кудряшки острое эльфийское ухо!!!
Вдобавок "я" был выбрит до блеска, нарастил прическу и помолодел примерно на десять годков. Красавец-мужчина, хоть сейчас под венец.
Ну, вот вам и женский взгляд.
Я чуть не взвыл.
За меня это сделал фантом. Внезапно он издал какое-то блеянье, лишь приблизительно похожее на мой фамильный варварский рев, которым я растревожил хараштийские банды.
Виджи и его запомнила.
Старый рыцарь сказал срамное слово. Я вполне разделял его чувства.
– Мост, эркешш махандарр!
Я повернул голову.
Фрей стоял на краю ложемента с простертыми руками и смотрел на меня в упор, выкатив густо-багровый глаз с черной горошиной зрачка. Застывшую перекошенную рожу расчертили потеки крови из лопнувшей корки ожога.
Много бы я дал, чтобы заполучить в эту секунду арбалет.
Левая сторона скальной площадки на стороне Харашты была заполнена…
Но об этом я лучше промолчу.
Черный язык моста выдвинулся уже на три фута. Еще немного, и можно будет перепрыгнуть на сторону Фрайтора… Но у добычи снова появились зубы. Что сделает Фрей теперь?
Я бы отдал сейчас за арбалет все свои деньги и штаны в придачу.
Арбалет?.. Постой, Фатик, у тебя же есть Имоен! Она застрелит полудемона как цуцика.
– Чирвалы! Фатик, крентенел друо!
Принц.
Проблемы.
Проклятье!
– Олник! – гаркнул я. – Дядюшка! Докричись до него, разрой, раскопай, вытащи из могилы, оживи поцелуем, пусть сделает так, чтобы мост остановился!
– Дларма тогхирр… Дохлый зяблик!.. А-а-а-апчхи-и-и!
– Быстро!.. Скареди, Крессинда, за мной!
А чтоб волшебным образом избавиться от неведомых чирвалов, я, ей-ей, отдал бы всю свою одежонку.
