Медитация. Да, это именно то, что мне нужно. Всего полчаса потраченного времени, и я могу спокойно думать. Нет, не о ней, а о предстоящем мне бое я думаю. Прочь лишние мысли, сейчас я должен сосредоточиться только на одной цели — победить! Ничто мне не помешает! Любое препятствие, вставшее на моем пути к победе, я смету. Так что прочь все лишние мысли, думать только об одном — победе! И для этого я должен успокоиться и забыть обо всем прочем. Она подождет. Я подожду… ведь раб не может ничего противопоставить свободному человеку. Но это ненадолго. Сегодня! Сегодня я стану свободным! Да, я выиграю этот ититский турнир! Другого не дано. О другом развитии событий я даже думать не буду. Ведь мы сами создаем свое будущее. И именно сегодня простой раб сам решает свою судьбу! Я решаю свою судьбу! Я выбираю свободу! И плевать, что мне придется убивать своих противников. Я уже многих убил. Меня научили убивать. Ведь в этом мире выживает сильнейший!

— Ден, пора, — голос Шуфара был каким-то хриплым и взволнованным. Рядом уже стоял распорядитель и что-то пытался втолковать орку, который ждал моего ответа.

— Я готов, наставник.

Арена встретила меня жарой и раскаленным песком. В этот раз меня опять оставили без доспехов. Простая туника, мой неизменный пояс, повязка на глазах и сандалии — вот и все, что мне дали надеть. Ах да, еще вручили оглоблю, как я прозвал этот кусок железа. Огромный двуручный меч длиной с мой рост и довольно тяжеленный. Пришлось тащить его на плечах, как бревно, закинув на него руки с двух сторон. Мне не привыкать, благо бревен на тренировках я перетаскал чуть ли не больше остальных бойцов. Да, махать мне им будет неудобно, но я уже решил, что буду использовать его не в качестве меча, а просто как лом. Если организаторы надеются смутить меня весом этой железяки, то не на того напали. Зря я, что ли, все время под двойным своим весом хожу — всего несколько раз за последний год я снимал свой пояс-утяжелитель. Так что на крайняк у меня есть козырь.

Кстати, мотивировали мне вручение этой железяки тем, что якобы хотят в последний день игр устроить для всех бойцов равные условия. И естественно, крайним сделали меня, ведь мой противник использует двуручник, значит и мне надо всучить эту оглоблю. Нет, я, честно говоря, уже зуб имею на организаторов этих игрищ. Так что, как только освобожусь и буду иметь возможность отблагодарить их, так сразу и нагряну к ним в гости. Я уже добавил в мой список должников здешних организаторов.

Ага, а вот и оно, чудо-юдо за два метра с лишним с такой же оглоблей, как у меня. Идет. Нет, судя по скорости, скорее ползет в мою сторону. Интересно, чего это он такой медленный. Неужели испугался такого маленького меня? Да нет, как так можно! Да он оскорбляет меня в лучших чувствах — ведь я такой маленький, мягкий и пушистый сегодня. Кстати, этот долдон хоть и большой, но худющий до невозможности, и судя по грязным разводам, заполнившим всю его ауру, не пренебрегает допингом. Интересно, как он с таким здоровьем дотянул до финала. Ведь, насколько я знаю, сегодня будет всего три боя — два полуфинальных и один финальный. Всего четыре человека дошли до сегодняшнего дня в боеспособном состоянии, и один из них этот наркоман.

О, он уже готовится! Пора врубать мою шарманку. Да, сегодня я буду драться под эту песню!

Время убивать!

Время наступать!

Время наступать и побеждать!

Вот противник рванул вперед. Я не стал заставлять себя ждать и тоже ускорился. Сразу на максимум, ведь мне надо использовать с пользой вес этой оглобли. Разбег. Меч, удерживаемый двумя руками, чуть ли не волочется за мною по правой стороне, почти касаясь кончиком острия песка. Десять шагов, противник замахивается для горизонтального удара, который должен меня разрубить пополам. Не дождешься! Резко падаю на колени и запускаю оглоблю в полет! Скользя коленями по песку, прогибаюсь назад и пропускаю меч противника над головой. И в этот момент оглобля, крутясь, как лопасти вертолета, влетает в грудь врага. Расчет оказался почти верен — двуручник хоть и влетел в противника не острием, а рукоятью, но судя по раздавшемуся хрусту костей, пару ребер сломал. Через секунду подтверждением моей правоты стал хрип врага, который, пуская изо рта кровавую пену, пытался встать с колен. Вот ему это удалось, и он делает шаг в мою сторону, второй, но вдруг его глаза закатываются, он падает на песок и начинает биться в припадке.

Интересная реакция на перелом ребер и пробитое легкое. Я думал, что мне придется его добивать, а он вдруг оказывается припадочным. Странно. Хотя нет, ведь он под зельем «последнего шанса» был и, судя по всему, уже давно его потребляет. Так что, возможно, это именно зелье его и добило. Так сказать, организм не выдержал нагрузки, а мой удар как раз ко времени пришелся.

Выйдя из ускорения, я невольно зашипел от боли — ноги ниже колен были изодраны в кровь, как будто я их полчаса наждачкой драил. Ититский бог, как же я об этом не подумал?! Шипя и прихрамывая, я направился в сторону выхода с арены, благо уже победителя объявляют и полог тишины с арены сняли, так что я слышу крики зрителей. Ага, а вот и овощи полетели от недовольной аудитории. Надо быстрее сматываться.

Небольшая комнатка, освобожденная от двух слуг, отдыхавших в это время в ней, была занята человеком и дроу. Закрытая на щеколду дверь и тихий шепот должны были сохранить тайну разговора.

— Уважаемый… — ланиста замолк, пытаясь подобрать слова.

— Можете называть меня Наил, эльсир Лоскер.

— У меня есть к вам очень выгодное предложение, Наил. Как я мог видеть, вас очень интересуют бои.

— С чего вы взяли, что мне интересны эти драки рабов?

— Все очень просто. Я не мог не заметить, как вы внимательно смотрели за последними боями. Все-таки я живу этим, и поэтому легко могу уловить интерес в таких делах. А вы сильно переживали за гладиаторов, как будто сами хотели поучаствовать в боях.

— Возможно, вы правы. Мне немного интересно наблюдать, как люди ни за что проливают кровь друг друга на потеху толпе. У нас такое не практикуется — никто не будет дорогих рабов заставлять убивать друг друга.

— Тогда у меня есть вопрос — не хотели бы вы поучаствовать в боях на арене? Сегодня?

— Интересное предложение. Но ведь вы понимаете, что никто из тех, кто выступает на этом турнире, не сможет мне составить конкуренцию. И к тому же, насколько я видел, на арене бьются только рабы.

— Все очень просто, уважаемый Наил. Есть одна очень старая традиция, которой пренебрегают в последнее время. Раньше, когда на арене после победоносных войн заставляли сражаться пленных солдат армии противника, любой свободный человек мог бросить вызов победителю игр, чтобы доказать свою доблесть в битве с сильнейшим. Теперь эта традиция не пользуется популярностью, так как на арене не бывает настолько сильных бойцов, как раньше, если, конечно, не считать моего Недомерка. Ведь обычный раб, даже тренированный, не может сравниться с ветераном войны, взятым в плен. Поэтому аристократы брезгуют выходить против слабых противников. Но традицию никто не отменял. Поэтому я хочу, чтобы вы бросили вызов Недомерку, когда он победит в турнире.

— Странно, уважаемый Лоскер, это очень странно. Я слышал ваш разговор с эльсирами и полагал, что вы решили продать своего раба маэстро, когда игры закончатся. А теперь вы хотите, чтобы я убил его?

— О нет, что вы. Я совсем не хочу смерти моего бойца. Все намного проще — мне надо, чтобы он проиграл и остался жив. Если он победит в играх, то император вправе дать ему свободу. Но вот если он проиграет свой последний бой, с кем бы этот бой ни был, то останется моим рабом и я смогу продать его эльсире Ульрике. Как видите, я ответил на ваши вопросы, поэтому хотел бы услышать ответ на мой вопрос — вы возьметесь за это задание?

Закутанная в плащ фигура откинула капюшон и Лоскер увидел довольный оскал на лице молодого дроу.

— Я согласен на это весьма интересное и сложное задание. Сразиться с Недомерком — это будет интересно! Но оплата должна быть достойной!

Ланиста побледнел и невольно отшатнулся от дроу, но взял себя в руки и натянуто улыбнулся в ответ:

— Не беспокойтесь, уважаемый Наил. Оплата будет очень достойной.

— Сегодня он не похож на свихнувшегося. Не то что вчера, совсем не в себе был, — тихий голос принцессы разнесся по полупустой ложе, в которой было всего трое разумных. Всех остальных из состава посольства в это день принцесса заставила заняться подготовкой документов, на случай подписания договора. Даже слуг Альтерея выставила за дверь, предполагая серьезный разговор с маэстро.

— Видимо, вчера он был чем-то взволнован. Маэстро, вы не знаете, что вчера было с этим мелким рабом? — сидящая по левую руку от принцессы старейшина, которая, несмотря на название должности, выглядела как двадцатилетняя девушка, вопросительно глянула в сторону Ульрики.

— Нет, эльсира, не знаю. Я весь день была занята делами и не видела, что происходило на арене.

— Но вы же знакомы с ланистой, которому принадлежит этот раб? — принцесса отвлеклась от созерцания арены и повернула голову к Ульрике, сидящей по правую руку от нее.

— У вас хорошие шпионы, ваше высочество, — маэстро наклонила голову, выражая уважение королевской особе. — Но это не значит, что если я знакома с каким-либо человеком, то осведомлена обо всех его делах.

— Да? А мне доложили, что вы недавно навещали жилые помещения, которые выделили для Лоскера и его людей на территории арены.

— Еще раз выражаю восхищение профессионализмом ваших шпионов. Но у меня также возникает вопрос — что вашему высочеству понадобилось от обычного ланисты? Или вас интересует не он, а раб, которого продали ему ваши люди? — Ульрика ехидно улыбнулась.

— С чего вы взяли, что мои подданные занимаются работорговлей? — возмутилась Альтерея. — Эльфы презирают работорговлю!

— Вот как? Тогда чем же вас так заинтересовал этот конкретный раб? Ведь я заметила ваш интерес, когда вы увидели его в первый день соревнований.

— Маэстро, — раздался возмущенный голос старейшей, — как вы смеете обвинять нас в работорговле?! К тому же принцессе совсем не интересен этот раб. Скорее вы так им заинтересовались, что не утерпели и прыгнули ему в постель!

— О! Как вы заговорили! Ну что же, не я первая начала сыпать оскорблениями! — возмущенная Ульрика встала с кресла и повысила голос: — Раз уж вы знаете, что я была рядом с Недомерком, то наверное, вас не удивит тот факт, что я не могла не узнать ошейник, который надет на этом рабе? Тогда возникает вопрос, на который я хотела бы получить ответ. Старейшина — что на обычном рабе делает ошейник эльфийской работы, предназначенный для обуздания маннасов?! Насколько я знаю, после войны все такие ошейники были убраны в королевскую сокровищницу и не могли быть использованы без разрешения королевы или совета старейшин, не так ли? Или, может, ее высочество ответит мне, откуда она знает этого раба?

— Успокойтесь, маэстро! — принцесса неприязненно взглянула на старейшину и повернулась к Ульрике: — Не следует выносить наш спор на всеобщее обсуждение. Хорошо, что в нашей ложе есть односторонний полог тишины, а то после ваших криков вся арена знала бы о разногласиях в нашем посольстве.

— Ваше высочество, не увиливайте! Дайте прямой ответ на мой вопрос, как это сделала я! Иначе мне придется выйти из состава посольства, так как я считаю ниже своего достоинства находиться рядом с теми, кто запятнал свою честь торговлей людьми и ложью!

— Значит, находиться рядом с тем же Лоскером вы можете, а рядом со мною нет? — принцесса встала с кресла и развернулась лицом к Ульрике. — А ведь он не просто торгует рабами, а отправляет их на смерть!

— Не передергивайте, ваше высочество. Может, вы еще скажете, что считаете обычного имперского ланисту ровней вам, принцессе светлых эльфов, которые на весь мир всегда заявляли о своем неприятии работорговли? — маэстро криво усмехнулась и указала рукой на арену. — Здесь империя, в которой работорговля является обычным делом! Именно поэтому я уехала отсюда и живу в академии. Но если вы сами втихую попираете те принципы, которые провозглашаете во всеуслышание, то мне не по пути с вами! Я лучше пообщаюсь с честным работорговцем, чем с лживой принцессой! Или вы думаете, что только ваши шпионы хороши? У меня тоже есть несколько знакомых в Светлом лесу, и они мне рассказали, как повозку с одним человеком, которого впоследствии продали работорговцу на границе с империей, сопровождала принцесса со своим помощником!

Альтерея опустила глаза и медленно села в кресло:

— Маэстро, я не могу вам ничего рассказать. Это государственная тайна.

— Даже так? Значит, королева тоже в этом замешана? — Ульрика вздернула подборок и процедила сквозь зубы: — Я не смею больше докучать вам своим обществом, ваше высочество. С этого момента прошу считать меня вышедшей из состава вашего посольства.

Стук закрывшейся двери возвестил об уходе Ульрики из ложи.

— Эта дрянь еще пожалеет о своем решении, — раздался голос старейшины.

Альтерея, прищурив глаза, посмотрела на свою помощницу и прошипела ей в лицо:

— Я уже давно жалею, что в свое время не остановила матушку и вас! А маэстро Ульрика честная женщина, в отличие от всех нас!

Прошел сат, прежде чем меня выпустили на арену второй раз. Второй, последний раз во всех смыслах. Потому что биться предстоит с победителем полуфинала, у которого был бой сразу после меня. Если я выиграю, то буду свободен, ну а если проиграю… тоже буду свободен, потому что мертвые не могут быть рабами. Так что это действительно мой последний бой на этой арене.

Как ни странно, но перед выходом на арену на меня напялили почти полный кожаный доспех. Кираса с длинной юбкой из кожаных полос, наручи, наголенники и даже простейший металлический шлем. В руки Шуфар вручил мне два коротких меча. Судя по всему, мой противник тоже будет снаряжен аналогичным образом, а значит, как и я, он рассчитывает на свою скорость. Надо быть предельно осторожным, так как именно такие противники опасны для меня. Я до сих пор под впечатлением того, как быстро может двигаться Шуфар, используя боевой транс, а ведь он даже не одаренный. Да и тот командир имперской пехоты был довольно быстрым. Про нескольких гладиаторов, которые также пользовались трансом, я уже не говорю, хотя они сильно уступали Шуфару.

Песок арены как всегда обжигал, попадая на ноги в открытых сандалиях. Солнце светило вовсю, а учитывая, что по времени был почти полдень, арена превратилась в огромную сковороду, наполненную песком. И вот на этой сковороде мне и моему противнику предстояло поплясать на потеху публике.

Враг, которого я увидел магическим зрением только шагов за тридцать до меня, шел неспешно и уверенно, как будто был на прогулке. Такие же кожаные доспехи, как у меня, и два меча в руках, вот только мечи у него были не короткие, а раза в два длиннее моих. Все-таки гады эти организаторы, опять меня подставили. Добраться бы до них, я бы им показал, где раки зимуют. Ладно, плевать, но чувствую, что придется мне выложиться по полной.

Не успел я подумать, что пора бы мне ускориться, как противник, замерев на мгновение, рванулся вперед. Благо я заранее запустил мой виртуальный плеер и был готов запустить сеть ускорения в любой миг.

Да, это та песня, что сегодня станет явью! Я буду свободен, так или иначе! И никто мне не помешает!

Ускорение! Уйти в сторону и отвести удар клинка. Противник пролетает мимо, левый меч просто промахнулся, а правый, отведенный моим коротким клинком, прочертил полосу в песке. Скачок вслед врагу не увенчался успехом — он был очень быстр и смог развернуться и избежать удара. Зато теперь мне пришлось пролететь мимо. Не дожидаясь удара сзади, я резко ушел с места перекатом вперед, а потом еще раз в сторону и развернулся, уже готовый встретить противника. Он оказался отменным бойцом — мало того что в скорости почти не уступал мне, так еще и осторожен. Повернувшись, я увидел, как он пытается обойти меня совсем не с той стороны, откуда я его ждал. Едва успев подготовиться, я вынужден был блокировать серию ударов. В отличие от предыдущего скользящего блока, тут пришлось жестко фехтовать, так как противник ни на миг не ослаблял натиск, так что даже отпрыгнуть или уйти перекатом было невозможно — сразу бы схлопотал более длинным клинком в какую-нибудь важную часть тела. Через десяток секунд я приноровился к стилю моего врага и смог разорвать дистанцию, отпрыгнув назад. Противник сразу же попытался настигнуть меня, используя свое преимущество в длине оружия, но напоролся на тучу песка, которую я метнул носком ноги. Закрывшись от песка левой рукой, гладиатор не смог увидеть полетевший вслед песку клинок, который я метнул правой рукой.

— Ититский бог и все его прихвостни! Ну почему мне так не везет?! — Меч, пролетев каких-то пять метров, вместо того чтобы попасть прямо в горло врага, зацепил наруч на левой руке противника, которой тот защитился от летящего в него песка. Надо было кидать в голову или по ногам, тогда бы точно попал!

Мужик опустил руку, посмотрел на валяющийся у его ног меч и усмехнулся, уже предвкушая победу. Сделав шаг в мою сторону, он снова резко ускорился и атаковал меня. Бой превратился в догонялки, так как я просто не успевал парировать удары и постоянно отскакивал или уходил от атак перекатами. Две попытки подобраться вплотную, чтобы ударить противника в ногу или подмышку, окончились порезанным панцирем и разрубленным наручем на левой руке, которой я прикрылся, отпрыгивая назад. Следовало придумать план, как мне подобраться на расстояние удара при наличии у меня только одного меча, так как попытки вернуть второй клинок блокировались противником с завидным упорством. Спасало только то, что здешняя арена была не квадратной и довольно большой, что не позволяло врагу загнать меня в угол.

Спустя сорок секунд боя на ускорении, растянувшихся для меня минут на пять, я придумал более-менее выполнимый план. Требовалось дать противнику уверенность, что добыча загнана в угол и уже не ускользнет, чтобы он немного расслабился. И тогда я смогу нанести свой удар.

Постепенно уходя от ударов, я позволил прижать себя к стене арены, при этом вовсю демонстрирую признаки усталости. Я даже позволил ему еще раз зацепить себя клинком за левую руку, благодаря чему она была вся в крови из неглубокой, но длинной царапины на бицепсе.

Предвкушая победу, враг улыбнулся и резко атаковал. Удар правым мечом, который должен был рассечь меня от плеча до паха, я встретил жестким блоком, удерживая свой меч двумя руками. Противник, не ослабляя нажима на клинок, чтобы я не смог уйти из-под него, нанес удар левым мечом. Именно этот момент был решающим — напрягаясь изо всех сил, я смог сместить блокированный меч в сторону так, что он перекрыл зону удара второго клинка. И вот когда два клинка столкнулись, я резко отступил в сторону, опуская свой меч так, чтобы он смотрел кончиком в землю под углом градусов в тридцать. Оба клинка противника скользнули вдоль моего меча и ударились в песок, враг под действием инерции сделал шаг вперед и наклонился вслед за своими мечами. В этот момент мне оставалось только сделать один шаг, после которого я с оттягом резанул подмышкой гладиатора. На следующем шаге я уже ударил врага сзади по шее — он покачнулся и сложился, как спущенный воздушный шарик. Еще бы, перелом шейных позвонков не способствует координации движений, а стоять после такого тем более невозможно.

Медленно, смакуя каждый шаг, я вышел на середину арены и бросил меч. Все, я свободен!

Я свободен! Словно птица в небесах.

Я свободен! Я забыл, что значит страх.

Я свободен! С диким ветром наравне.

Я свободен! Наяву, а не во сне.

Раздавшийся голос распорядителя, объявляющего мою победу, был словно бальзам на мою душу.

Сидящие в ложе наблюдали за боем, затаив дыхание. И если для Борейта и Лоскера весь бой свелся к перемещению по арене двух размытых фигур и звукам сталкивающихся клинков, то для Данелия и Наилона все было прекрасно видно. Спустя полторы сании после начала боя Лоскер, до этого кусающий губы от осознания того, что Недомерок столкнулся с сильным противником и может проиграть, вскочил и закричал от радости.

— Интересно, чему это вы так радуетесь, уважаемый Лоскер? — ехидно спросил Данелий, когда ланиста успокоился и сел на кресло. — Ведь вы только что потеряли огромную сумму, которую могли бы заработать на продаже этого раба.

— С чего вы это взяли, уважаемый эльсир? — Лоскер явно не был расстроен репликой маннаса. — Я только что выиграл тысячу крайстелов на ставках, сегодня вечером заработаю еще больше, продав своего бойца маэстро Ульрике.

— Ну как же, ведь раб, выигравший императорский турнир, награждается свободой, — проговорил Борейт, удивленно смотря на Лоскера. — А Недомерок только что выиграл этот турнир. Вон, уже распорядитель начал свою речь, а значит, через пару саний прозвучит и указ о выдаче пока еще вашему бойцу грамоты о том, что отныне он вольный человек!

— Вы ошибаетесь, уважаемый эльсир Борейт, — ланиста прислушался к речи распорядителя и улыбнулся. — Сейчас вы в этом убедитесь.

В это время распорядитель как раз подошел к концу своей речи, и ему оставалось произнести всего одну фразу, которая не менялась вот уже на протяжении нескольких сотен лет.

— …и если никто не желает бросить вызов победителю, чтобы биться за звание сильнейшего, то я объявляю… — договорить распорядитель не успел.

Стоявший до этого в стороне Наилон резко вышел из-за портьеры, которой прикрывался все время нахождения в ложе, и спрыгнул с бортика ложи на песок арены.

— Я желаю бросить вызов!

Распорядитель поперхнулся от неожиданности и закашлялся. Из лож раздались крики и ропот зрителей. В это время Лоскер улыбался, спокойно сидя под двумя горящими возмущением взглядами.

— Лоскер, вы знаете, что это подло, выставлять против обычного раба дроу, которые являются одними из сильнейших бойцов в ойкумене?! — Данелий уже не пытался выказать даже видимость уважения, а просто кричал на ланисту.

— Как вы могли использовать моего телохранителя для такой подлости?! — Борейт встал из кресла и навис над Лоскером всем своим немалым весом. — Я не для этого давал вам разрешение! Это же как избиение младенца!

— Ну что вы такое говорите, — ланиста, не переставая улыбаться, наклонился в сторону, пытаясь разглядеть арену, вид на которую загородил живот городского главы. — Я не собираюсь терять такого бойца. Ваш телохранитель просто побьет его немного, может оставит пару порезов, но не убьет. А потом я его продам эльсире Ульрике. И все будут довольны — маэстро получит раба, а я денежки.

Голос, раздавшийся прямо позади меня, прозвучал как гром среди ясного неба. Я уже предвкушал, как с меня снимут ошейник, и готовился последний раз преклонить колени перед императором, который должен сидеть в своей ложе, как сзади послышался шум спрыгнувшего на арену человека, а потом раздался молодой и довольно мелодичный голос. Вот только слова, которые он произнес, были для меня подобны камню, привязанному к шее утопающего.

Распорядитель, поперхнувшийся своей речью, откашлялся и громко спросил:

— Кто вы и по какому праву желаете бросить вызов?

— Меня зовут Наил, я свободный разумный. Я бросаю вызов по праву сильнейшего!

— Вы уверены, что хотите сразиться с презренным рабом?

— Да, я уверен. И этот раб вовсе не презренный. Он будет поблагороднее многих эльсиров, которых я видел в империи!

— Снимите плащ, чтобы все видели того, кто бросил вызов!

Сзади тихо прошуршала падающая ткань. Раздались возгласы зрителей, среди которых преобладало одно слово — дроу. Я вздрогнул, когда понял, что с таким противником, не ограниченным ничем в своих силах, я вряд ли справлюсь. Медленно повернувшись, я разглядел в магическом зрении высокую худощавую, я бы сказал, даже немного хрупкую фигуру. Вот только фигура была ушастой, с явной аурой сильного одаренного, с длинным мечом на поясе и парой кинжалов. Несмотря на видимую хрупкость, было заметно, что через десяток лет это парень превратится в широкоплечую машину убийства. Шуфар рассказывал, как такие молодые дроу крошили на поле боя лучших маннасов эльфов, людей и орков. К тому же, раз этот дроу не в своей стране, значит, он уже считается взрослым и прошел довольно сложную и жесткую подготовку, так как, по рассказам Оргела, дроу никогда не выпускают свою молодежь за пределы границ неподготовленными.

— Здравствуй, Недомерок. Я уже давно хотел познакомиться с тобой. Надеюсь, ты меня не разочаруешь.

— Не могу сказать того же. К сожалению, у меня есть один большой недостаток — я очень ненавижу эльфов!

— Но я же не светлый эльф, я дроу. Так что не стоит меня ненавидеть, — в голосе моего нового противника явно слышалось веселье.

— Мне без разницы, светлый или темный, главное, что ушастый! Так что готовь свои уши, раз захотел познакомиться.

— Ох, какой же ты грубый. А я надеялся подружиться. Знаешь, — голос дроу стал тише и в нем появились шипящие звуки, — мне нравятсся такие молоденькие мальшшики.

— А, я понял. У вас же матриархат! — я громко рассмеялся и повысил голос, чтобы даже на трибунах слышали: — Значит, дома ты был подкаблучником и тебе там не давали, а сюда приехал, чтобы с мальчиками развлекаться тебе никто не мешал, так?!

— Смешно. Я ценю юмор, даже если он такой неприятный для меня, — голос дроу звучал все так же тихо и спокойно. — Но дело в том, что у нас это не запрещается, ведь не каждая женщина подпустит к себе мужчину. Так что многим приходится довольствоваться тем, что есть. Но женщин я тоже люблю.

Вот гад, ититский сын! Он что, специально на больное давит? Как будто знает, что это меня бесит. Нет уж, не дождешься, я буду спокоен, как слон. И как слон пройдусь по тебе, раздавлю тебя, расплющу!

— Если вы наговорились, то пора огласить выбор оружия сторонами, — раздавшийся голос распорядителя вернул меня на землю.

— Меч, который при мне, — дроу ни мгновения не колебался и, сняв с пояса кинжалы, бросил их поверх плаща у стены.

Позади темного раздался такой знакомый мне звук шагов. Шуфар подошел и протянул мою катану, быстро помог мне снять кожаные доспехи и наскоро перевязал рану на руке, благо кровь уже давно перестала течь. На мне остались только поножи и наручи, к которым добавился тряпичный пояс, за который я заткнул катану. Свой пояс с увеличивающим вес заклинанием я снял и бросил на песок перед дроу. Пояс, не потерявший своего веса, громко бухнул, ударившись об песок, и наполовину погрузился в него. Шуфар, уже уходя, подобрал пояс и скрылся в тумане, который клубился на границе чувствительности моего магического зрения, а через несколько секунд раздался звук закрываемой решетки.

— Ого, интересный у тебя пояс. Я-то недоумевал, чего это ты его снимал перед прыжком в первый день игр.

Не обращая внимания на болтовню дроу, я отошел на несколько шагов назад. Требовался запас по расстоянию, чтобы оценить скорость противника, если он сразу использует ускорение, а уж он использует, это точно. Оргел предупреждал, что в отличие от пользователей сети ускорения и боевого транса, маннасы могут более сильно варьировать свою скорость. Чем сильнее маннас, тем более быстрым он может быть и дольше сможет поддерживать плетение ускорения. К тому же, несмотря на все свои знания, шаман не знал это плетение, а значит, и меня не мог научить ему, правда, я все равно не мог его использовать из-за ошейника. Но может быть, я смогу увидеть, когда дроу активирует это плетение, и если даже не запомню, то хотя бы пойму, когда он ускорится.

— Пусть Богиня выберет лучшего! — голос распорядителя разнесся по арене. Последовавший за ним звук гонга возвестил начало боя. Голоса зрителей отрезало пологом тишины.

Интересно, распорядитель так издевался или это ритуальная фраза? Как там священники всегда говорят, когда хотят утешить родственников погибших людей? Вроде «Она в лучшем из миров» или «Ее забрал бог и она теперь в раю». Во всяком случае, именно так говорил священник, когда хоронили сестренку. Вот теперь интересно, когда богиня выберет лучшего, это будет победитель или проигравший, который отправится к ней?

Темный поднял руку и от нее разошлась волна силы, создавая еще один полог тишины.

— Недомерок, или лучше называть тебя Слепая смерть? — раздался голос дроу, а затем послышался тихий шелест вынимаемого из ножен клинка. — Я видел много твоих боев и, честно говоря, восхищен, что такой слабый человек, как ты, смог выжить и пробиться в победители турнира. Поэтому я рад сразиться с тобой.

Рывок темного не стал для меня неожиданностью, так как он даже не подумал использовать ускорение. Простая прямолинейная атака, вот только скорость ударов, которые он постоянно чередовал с обманными финтами, была невероятно высока. Наш бой был похож на пляску, так как мне постоянно приходилось отскакивать и снова уходить в глухую оборону. Все мои попытки контратаковать не увенчались успехом, так как каждый удар был встречен и блокирован или ловко отведен в сторону. Было такое впечатление, как будто дроу просто развлекается со мною, что подтверждалось легкой улыбкой, еле различимой на его лице. Все удары эльф наносил боковиной меча, который был похож на мою катану изгибом и длиной клинка, только витая гарда с защитой пальцев и короткая рукоятка под хват одной рукой отличала его от классической катаны. Это была скорее сабля, а не меч, с которой темный управлялся просто виртуозно. Складывалось впечатление, что дроу хочет продлить бой, только поэтому не использует отточенное лезвие меча и не ускоряется.

Спустя пару минут такого боя я решился использовать ускорение. Пора было заканчивать бой, иначе потом у меня просто не останется сил, так как дроу не давал мне продохнуть ни секунды. Музыка, уже привычно включившаяся в голове, сработала как триггер активации ускорения. Сдерживаться я не стал и включил сеть на полную, так как единственным шансом победить была максимально быстрая и внезапная атака. Время замедлилось, и дроу почти застыл на месте. Двигаясь, как в киселе, я рванулся вперед, огибая опускающийся меч противника, и ударил темного, пытаясь зацепить горло. Когда мой меч уже почти достиг горла дроу, тот неожиданно окутался мельчайшей сетью силы, которая пронеслась по его ауре и опустилась на тело. Множество отростков плетения моментально внедрились в кожу темного, а затем по ней пробежала волна силы, и враг ускорился, моментально отпрыгнув назад.

— Ого, какой ты прыткий, Недомерок! — веселый голос дроу звучал совершенно спокойно, как будто он не был только что на волосок от гибели. — Смотри-ка, ты смог порезать меня! — Вытерев указательным пальцем левой руки каплю крови из царапины на шее, он внимательно ее рассмотрел и слизнул. — Я не разочаровался в тебе. Жаль, что тебе придется вернуться обратно к этому идиоту Лоскеру. Хотя уже к вечеру ты будешь принадлежать совсем другому человеку.

— В каком смысле вернуться? Ты что, не собираешься убивать меня?

— Да зачем мне это? — темный развел руки в стороны и пожал плечами. — Я всего лишь хотел сразиться с тобой, а не убить. Заодно и денег заработаю. Твой хозяин очень алчный человечишка, а поэтому он придумал план, как не дать тебе освободиться и заработать еще больше денег. Поэтому ты останешься жив и будешь продан маэстро Ульрике, которая дает за тебя просто невероятную кучу денег!

— Что? — Ярость просто вскипела, стоило лишь мне услышать это имя. — Я никогда не буду ее рабом! Лучше смерть, чем быть ее рабом!

Резкий рывок, удар, еще удар. Дроу, ошеломленный моим натиском, отступал, но все равно успевал парировать мои удары, которые становились все быстрее и быстрее. Ярость, полыхавшая в груди, бросала меня вперед. Вся сила, доступная мне, была вброшена в сеть ускорения. Тело начало протестовать против такого насилия, отзываясь болью в мышцах и суставах, но скорость моих ударов росла. Сила, которая вырабатывалась моими мышцами и которую я раньше сливал в землю, была также направлена в сеть ускорения. Вскоре я носился вокруг дроу, пытаясь нащупать брешь в его безупречной обороне, периодически отпрыгивая, когда темный предпринимал контратаки.

Еще, еще, еще. В мозгу была только одна мысль — надо быть быстрее, еще быстрее, тогда я смогу победить! Тело горело, как ошпаренное, но я не прекращал наращивать темп, двигаясь все быстрее и быстрее. И дроу не устоял, пропустив удар в левую руку, он отпрыгнул. Но тут же по его телу вновь пробежала волна силы, плетение ускорения налилось энергией, и он рванул вперед. Удары посыпались градом, но в этот раз темный атаковал по-настоящему. И с каждым ударом моя катана становилась все короче и короче. Темный, как будто издеваясь, срубал по маленькому кусочку со стороны острия катаны, оставив в конце сантиметров десять от длины клинка, когда я, резко отпрыгнув, разорвал дистанцию.

— Жаль, что все закончилось так быстро. Но я даже не ожидал, что ты будешь таким прытким. Ни разу не видал такой скорости во время твоих боев, — дроу поднял меч, медленно делая шаг в мою сторону. — Я решил, что раз ты не хочешь быть рабом, то я помогу тебе. Я не могу проиграть, так как дал слово, но и отдавать тебя Лоскеру тоже не хочу. Так что я исполню твое желание — ты умрешь!

Рывок дроу был настолько быстр, что я успел только подставить обрубок меча под опускающийся сверху клинок и попытался отпрыгнуть. Удар темного немного отклонился, меч разрубив огрызок катаны, скользнул по моей груди, оставляя длинную царапину. Следующего удара я не дождался, так как дроу стоял на месте и смотрел на меня, закинув меч на плечо.

— Прощай, Недомерок. Жаль, я не знаю твоего настоящего имени.

Еще не понимая, что случилось, я провел рукой по ране снизу вверх и добрался до ошейника на шее, который оказался наполовину разрублен. Не успел я осознать, что это значит, как ошейник моментально нагрелся и ударил силой.