Глава тридцать третья
Торжественные церемонии по случаю громкой победы икарийского оружия император назначил прямо в Нирайне, у себя на родине, в фамильном замке, парадный зал которого едва вместил государственную верхушку, герцогов, а главное — генералитет и офицерство доблестной армии.
Накануне произошло мелкое, но странное событие, оставившее крайне неприятный осадок. Мейкдон отыскал гвардейскую четверку в компании Ианы и Евы, настаивая отметить окончание очередной ламбрийской войны. Не слишком радуясь предложению, но и не находя повода к отказу, Алекс велел хозяину пригородного постоялого двора, где обитали женщины, накрыть стол в большой комнате. Пара фиолетовых прим-офицеров из свиты герцога замерла у двери почетным караулом, придавая мероприятию официальный оттенок.
На правах старшего в иерархии икарийской знати, Мейкдон задал тему застольной беседы.
— Синьоры! Война завершена, но с врагом внешним. Император наш — создание злопамятное и осторожное. Через три дня он наградит вас за храбрость и возненавидит еще больше, до такой степени, что материк превращается в слишком узкое место для вашего совместного существования. Понятно, что в основных его врагах продолжает числиться тей Алексайон.
— А мои друзья? — князь поднял ладони, указывая на сотрапезников.
— Безусловно — тоже. Я бы настоятельно рекомендовал вам на время покинуть империю.
— Бежать, победив… — хмыкнул Горан. — И куда? В монастыри Шанхуна, послушниками?
— Нет! — отрезала Иана.
Причина ее неприятия монастырей была известна не всем. Но Мейкдону и Шанхун показался недостаточно далеким.
— Вчера первые суда покинули гавань. Кадмус, Ламбрия… Нет, лучше в королевстве корни не пускать, там вас, мягко говоря, не оценят, — герцог задумчиво глянул на голову кабана, украшающую стену, словно в стеклянных глазах чучела рассчитывал увидеть совет. — Юг! Архипелаги юга. Там складывается новое государство, из отщепенцев Ламбрии и Икарии.
— Из командира гвардейцев превратиться в главаря пиратов? — Алекс иронично приподнял бровь.
— Увы. Первое поколение покорителей новых земель действительно больше напоминает разбойников, нежели респектабельных синьоров. Потом положение быстро меняется. Насколько я осведомлен, перемены наступили и там. С вашей харизмой и послужным списком вы, тей Алексайон, и ваши друзья…
— Предлагаете все бросить и мчаться к корсарам сломя голову? — перебил князь.
— И быстро, не дожидаясь церемонии раздачи наград. Ванджелис имеет шанс нанести удар первым. Ему не нужны соавторы его великой победы. Если мое мнение что-то для вас значит, отплывайте немедля. Сегодня, в Арадейс. Там найдете торговцев, ведущих дела с южанами. Мне дайте знать, как устроитесь.
— Синьор, вы явно знаете больше, чем говорите, — снова бросил реплику Горан.
— Не скрою — да. И не могу раскрыть подробностей, извините.
Алекс пропустил извинения мимо ушей.
— Вы намекаете, что во время награждения или даже раньше с нами что-то произойдет?
— Я сказал достаточно.
— Спасибо за предупреждение. Вынужден отклонить ваше предложение. Впрочем, если кто-то намерен отплыть сегодня же… — Алекс обвел глазами соратников и не увидел на их лицах готовности бежать. — Нет, мы остаемся все. Удрав, мы внесем неразбериху в икарийские дела. Переживем награждение, там видно будет.
Герцог довольно быстро откланялся, едва притронувшись к еде. Он заявил, что срочно летит в Леонидию, где его ждут неотложные проблемы.
— Проблемы… — повторил за ним Горан, когда за незваным гостем захлопнулась дверь. — Его поспешный отлет меня волнует больше, чем неопределенные предостережения.
— Согласен, — поддержал Терон. — Раз уж здесь соберется вся верхушка империи, Мейкдон обычно не упускал случая поговорить приватно с одним или с другим, продвинуть нужное ему мнение или решение. Сорвавшись с такого мероприятия, он намеренно оскорбляет Ванджелиса. Без особой причины не вздумал бы покидать город.
— Предложение такое, — заявил Алекс, и его единомышленники поняли, что озвучивается не идея на обсуждение, а боевой приказ. — До торжеств не высовываемся, вплоть до объявления себя больными. Пусть судачат — у гвардии запой, по поводу победы не грех и загулять.
— Можно, — кивнул Горан. — Обещаю полную достоверность.
— Рано! Для нас война не кончилась, только враг изменился. На награждение заявимся вшестером, Ева и Иана будут в задних рядах, но близко, чтобы мы могли успеть на помощь.
— Уж пригляжу за подругой, — пообещала Иана, ей роль телохранительницы не впервой.
— Никакой самодеятельности! — Алекс намекнул на последний подвиг супруги, та смешалась. — Мы четверо держимся вместе, смотрим во все глаза. В залу пропустят не менее двух десятков гвардейцев Винзора. Если что — прорвемся.
— Если что, я убью Ванджелиса, — спокойно пообещал Горан. — Он заслужил.
И вот, после нервного ожидания, переполненного скверными предчувствиями, Иана, стиснутая у дальней стены, практически ничего не видела из происходящего у императорского трона, больше догадываясь по долетающим звукам. Муж предупредил: от императора он не ожидает никаких благ, кроме рукопожатия и доброй воли не присылать наемных убийц какое-то время. Даже выделение земель Кетрика для княжеского замка под очень большим вопросом, потому что главной наградой стал новый всплеск народной популярности, подогретый газетами.
Да, при императоре Ванджелисе Первом одержана победа. Но кто четырежды возглавлял рейды на лам-брийские корабли? Благодаря кому ни один захватчик не ступил за землю Аделфии с оружием в руках?
Баллада «О славном рыцаре Алайне», а также благородном, доблестном, отважном, верном — в любых вариациях — звучала на каждом углу, и не только на музыку Терона. Все сочинители страны мечтали примазаться к славе князя и немножко подзаработать. А здравиц в адрес императора никто добровольно не пел, исполнялись они исключительно как строевые песни зеленого воинства. При первой возможности зеленые начинали горланить про «славного рыцаря».
Государь распорядился иначе. Главное признание и верховные награды получили три его генерала, потом офицеры зеленой гвардии. Собравшиеся в зале стояли молча. Выжившие участники боев не протестовали вслух. Но не аплодировать же кабинетным героям!
Толпа на улице этого не знала. Народ вопил и бесновался от радости под самыми окнами замка-дворца, под мозаичными стеклянными картинами с запечатленными на них подвигами крылатых теев, будто в роде Ванджелисов случайно нашлись воители. Победа, мир, праздник — чем не повод для веселья!
Тем временем у императора закончились призовые поместья, титулы, а также награды поменьше. Рядовые ордена, какие обычно вручают военным клеркам-кадровикам за выслугу лет, он выделил настоящим авторам победы. Поодиночке вышли синьоры в плащах всех цветов, последними глашатай принялся вызывать гвардейцев Винзора.
— Фалько-офицер тей Горан Атрей!
И зал грохнул аплодисментами! Не только гвардейцы, участники головоломных полетов, рукоплескали все — и верное зеленое войско в придачу.
Это был триумф Горана. Иана подумала, что император откажется вызвать тея Алайна, и без того слишком обласканного вниманием.
Но глашатай не назвал княжеского имени. Внес ли государь непокорного тея в список награжденных, супруга бунтаря так и не узнала.
Сначала собравшиеся у замка решили, что ударили пушки салютом победы. Потом им на головы рухнули мириады осколков из витражных стекол…
Когда Иана очнулась, ее поразили тишина и тяжесть. И кислый запах взрывчатки.
Она отпихнула навалившегося на нее лейб-гвардейского офицера из неблагородных, высокого и широкого, оттого принявшего на себя удар. Невольный спаситель застонал… Но Иана не бросилась к нему на помощь, шагнув прямо в дым, в центральную часть зала.
Ступая по телам. Сначала — по шевелящимся, потом преимущественно по неподвижным.
Ближе к трону. Красные плащи находились около императора. Алекс тоже был там.
Новый запах. Как в мясной лавке. Так пахнут свежеразделанные свиные и говяжьи туши. Оказывается — и разодранные человеческие тела.
Запах нечистот. Умирающие нередко расслабляются в предсмертии.
Запах крови, сначала слабый, а потом — пропитавший все вокруг.
Она поскользнулась. Она старалась не смотреть, куда ступает нога. Возможно — прямо в чей-то распоротый живот.
Ни звука. Только оглушающий звон в ушах. Сердце колотится как сумасшедшее, и тоже беззвучно.
Не отвлекаться! Впереди — Алекс. Она должна увидеть его. Немедленно! Живого или… Нет, только живого!
Князь встал на колено у колонны, держась рукой за щербины от взрыва. Изуродованный, страшный… едва узнаваемый. Вторая рука прижалась к животу, из которого выпало что-то бордовое.
Иана кинулась к нему, спотыкаясь о тела. Не успела.
Его пальцы сделали в воздухе хватательное движение. Алекс рванулся и втянул себя… в прозрачное ничто, просто растворившись в пространстве.
За миг до исчезновения прокушенные губы шепнули единственное слово.
Она разобрала его. Это слово было: жди!
