Глава двадцать четвертая
Деклан даже не пробует меня отговаривать – не получилось бы. И все же я испытываю почти телесную боль, когда он разворачивается и молча уходит. Не прощается, не упрекает – просто берет и уходит.
Так лучше, убеждаю я себя.
Но если так действительно лучше, почему нож у меня в груди вонзается все глубже?
Сначала я прощаюсь с Миа. Она всхлипывает, и я щиплю себя за бедра, чтобы тоже не расплакаться.
– Я не хочу, чтобы ты уходила…
– А я не хочу, чтобы ты погибла.
Миа бросается мне на грудь и сжимает меня в объятиях. От нее пахнет пылью, как от гравия, но никогда в жизни я не вдыхала такого прекрасного запаха. Если б я только могла провести с ней больше времени…
Я высвобождаюсь и беру лицо девушки в свои ладони:
– Послушай, я сказала неправду. Ты провела в игре по крайней мере три года. Мне очень жаль, что я это от тебя скрывала.
Миа хочет что-то сказать, но я качаю головой:
– Если выберусь отсюда, я тебя разыщу, и мы вместе найдем Дэниела.
«Если он еще жив», – мысленно добавляю я.
Я чувствую, что Миа думает о том же, – вижу по выражению лица. Она кивает, и я еще раз обнимаю ее.
Уэсли проходит со мной почти полкилометра, пытаясь меня отговорить.
– Что, черт побери, ты собираешься делать? – резко спрашивает он. – Если тебя найдут…
– Никаких «если». Вопрос только в том – когда.
– Не хочу, чтобы ты уходила.
Мне и самой не хочется уходить.
Я с улыбкой поднимаю взгляд на Уэсли. Его светло-серые глаза сощурены.
– Не надо так на меня смотреть. Остаться – значит погубить тебя, Деклана и Миа. А так у вас больше шансов добраться до границы, пока модеры играют со мной в кошки-мышки.
– Клавдия…
– А значит, ты должен уйти. Сейчас же, пока они не нагрянули. Зачем рисковать?
Уэсли осторожно дотрагивается до моего уха и хмурит брови.
– Меня все время мучает мысль, что я перед тобой виноват.
Неправда. Он тут ни при чем. Его геймер – вот кто виноват. Я бросаюсь Уэсли на шею.
– Уходи. Прошу тебя.
Он стискивает меня в объятиях, крепко прижавшись щекой к моей макушке – прямо к тому месту, куда вживлен церебральный чип. Я открываю было рот – хочу передать что-нибудь Деклану, – но прикусываю язык.
– Ты так и не рассказал, чем займешься, когда выберешься отсюда.
Его взгляд внезапно становится суровым:
– Хочу поквитаться с Томасом Ланкастером.
Я ухожу. Уэсли – парень, который напал на меня три года назад, а теперь стал моим другом, – остается стоять посреди дороги, вороша свои короткие темные волосы. Оглядываюсь я лишь минут через десять, когда позади не видно уже ничего, кроме пустой, расплывающейся в мареве дороги. Только тут я останавливаюсь. Выпиваю бутылку воды и изучаю содержимое рюкзака: еще три бутылки, два пакетика ПДР и конфигуратор Деклана.
Раз уж я осталась одна, то поступлю по-своему. Вернусь в бар и спасу людей, с которыми меня связывает общее прошлое. Потому что тех, кто делал настоящее менее невыносимым, больше нет рядом.
* * *
В горле так пересохло, что я не могу глотать.
Пять часов назад я перестала высчитывать, сколько прошла. Мышцы болят, от каждого звука я вздрагиваю и оглядываюсь. Я прохожу еще немного, мыча себе под нос песенку, одновременно знакомую и незнакомую. Наверное, я схожу с ума. Пока дойдет до удаления, я вообще перестану что-либо воспринимать и ничего не почувствую.
За деревьями склад, где мы устраивали первый привал. Я ковыляю к нему в надежде, что там никто не успел поселиться.
Внутри никого.
Захожу в комнатку, служившую нам убежищем. Скрючиваюсь в углу и прислоняюсь головой к стене. Потрескавшийся бетонный пол засыпан обертками от ПДР, и я закрываю глаза, чтобы не думать о друзьях. Не помогает. Мне вспоминается, как мы вчетвером сидели здесь, ели, разговаривали… Острая боль стискивает грудь. Первый нормальный разговор на моей памяти, и тот, наверное, состоял в основном из лжи. И все же мне не хватает Уэсли и Миа.
Я осторожно прихлебываю из бутылки, стараясь не задевать рассеченную губу. Раскачиваюсь взад-вперед, чтобы не уснуть. Самое неприятное, что не хватает и Деклана. Со склада я ухожу минут через пятнадцать. Дольше оставаться нельзя. Оливия не пыталась проникнуть ко мне в сознание уже несколько часов. Другой бы обрадовался, но не я. Такое чувство, что мой мир вот-вот рассыпется в прах. А заглянуть к Оливии в голову и выяснить, когда именно это произойдет, я не решаюсь. Вполне возможно, сотрудники «Лан корп» по-прежнему стараются отправить меня на реабилитацию. Если я открою свое сознание, и у них получится, что тогда? Деклана не будет рядом, чтобы вырвать меня из цепких рук Джиллиан.
– Скоро все кончится, – шепчу я, выходя из леса и глядя на тянущуюся к западу асфальтовую ленту.
Я иду прочь от границы. Прочь от Уэсли и Миа. Прочь от Деклана. Назад, в смрадную клетку.
* * *
В баре горит свет, и это меня настораживает. Я даже не знала, что в здании есть электричество. Притаившись на другой стороне улицы, я наблюдаю. Слева от меня куча тряпья, от которой несет мочой. Натягиваю себе на нос футболку.
А вдруг мой клан больше здесь не живет? Оливия и сотрудники «Пустоши» узнали о моих способностях пару дней назад. Что если моим прежним друзьям тоже все известно? Возможно, они ушли, чтобы избежать неприятной сцены. Впрочем, я сразу отгоняю эту мысль. Оливия слишком горда. Она бы никому не рассказала о моем побеге, тем более своим друзьям-геймерам.
До захода солнца я сижу не шевелясь, словно персонаж, геймер которого вышел из игры. Потом замечаю на втором этаже какое-то движение. Сквозь полоску незакрашенного стекла выглядывает Джереми, и сердце у меня чуть не выскакивает из груди. Они здесь.
Я считаю секунды и жду: хочу убедиться, что поблизости никого нет.
Я зайду в бар и деактивирую всех, одного за другим. Если повезет, большинство геймеров окажется вне игры, и мне не придется с ними драться.
Сто сорок.
А потом проникну в голову к Оливии. Приманю ее на живца. Пожалуй, опять подчиню ее волю себе. Тогда у моего клана будет шанс сбежать, пока Оливия посылает за мной модераторов или кого там еще. Возможно, она хочет меня удалить, однако убивать меня сразу точно не намерена. Иначе моя жизнь оборвалась бы еще в саду камней. Видимо, ей что-то от меня нужно.
Двести пятьдесят девять.
Я достаю пистолет. Более глупого и безответственного плана у меня еще не было. Ни один набег не идет с этой затеей ни в какое сравнение. Но даже если я погибну, на совести у меня станет спокойнее. Освободив друзей, я не верну к жизни тех, кого убила моими руками Оливия. И все же так лучше, чем сбежать и оставить их гнить в «Пустоши».
Я ныряю в переулок. Одно окно оказывается незапертым. Пролезаю в него и падаю на пол. Боль пронзает ноги.
Внутри темно. Я ползу по полу, ощупывая путь свободной рукой. Нахожу лестницу, медленно взбираюсь наверх. Поворачиваю в сторону сэйва. Я вся дрожу, тем не менее открываю дверь и шагаю вперед.
Я поскальзываюсь на чем-то мокром и липком и падаю. От удара из меня вышибает весь воздух. Немного опомнившись, я встаю на четвереньки и понимаю, на чем поскользнулась.
Кровь.
Все еще теплая.
Сердце подпрыгивает и чуть не выскакивает из груди. Я с трудом сдерживаю крик. Когда я зажимаю рот рукой, чтобы меня не вырвало, я чувствую запах крови и еще чего-то.
Паленого мяса.
Я отползаю назад – подальше от кровавой лужи, подальше от смерти – и натыкаюсь спиной на кровать. Обмякшая рука свешивается вниз и ударяет меня по лбу. Труп.
Нет. Нет. НЕТ.
Я с трудом поднимаюсь и смотрю на распростертое на кровати тело. Короткие темные волосы, обожженный лоб, полные ужаса карие глаза. Джереми. Я на секунду зажмуриваюсь, чтобы сдержать обжигающие слезы. Потом открываю глаза и оглядываюсь, здесь ли Эйприл с Итаном – здесь ли их тела.
– Мы так и думали, что найдем тебя тут, – произносит у меня за спиной чей-то голос.
Я медленно поворачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с человеком в бежевой форме с символикой «Лан корп» на груди. Он улыбается.
– Если ты спокойно пройдешь с нами, никто не пострадает. У нас к тебе несколько…
Я вскидываю руку с пистолетом и спускаю курок, оборвав его на полуслове. С удивленным выражением на лице охранник падает на пол рядом с кровавым пятном.
В комнату врываются еще трое и пускают мне по венам электрический ток.
На этот раз за потерей сознания не следует ни безболезненной реабилитации в стеклянном автобусе, ни Джиллиан. Ни голосов, ни внетелесных опытов. Одна я среди темноты, тишины и боли. В тело вонзаются тысячи иголок. Не успеваю даже спросить себя, жива я или нет. Что-то ударяет меня по шее, и я сгибаюсь пополам, крича и давясь собственной рвотой. Пошевелиться я не могу, потому что прикована к стулу.
Надо мной склоняется человек. Кладет руки на стул по бокам от меня.
– С возвращением, – произносит он.
В глазах туман; надо щуриться, чтобы как следует разглядеть говорящего. Это коренастый мужчина с гладким лицом и коротко стриженными каштановыми волосами. На нем такая же форма, как на охраннике из сэйва, которого я убила. Когда он ухмыляется, обнажая ровные зубы, я почему-то представляю его с более длинными волосами, кривыми зубами и щербатым лицом.
– Беннет, – с трудом выговариваю я.
– Рад, что ты меня помнишь, Клавдия. Мне поручено сопроводить тебя к мистеру Ланкастеру.
Теперь я вспоминаю его – пожалуй, даже слишком отчетливо. Чуть больше трех лет назад он отвел меня в освещенную голубыми лампами лабораторию, где нас окружали приборы – одни прозрачные, другие из нержавеющей стали, третьи такие же белые и блестящие, как регенератор. Я со слезами повернулась к нему и сказала:
– Ты должен был заботиться обо мне – помочь мне сбежать! Ты же поклялся!
– Я забочусь о своей карьере, – ответил он со странным акцентом, четко выговаривая слова.
– Прошу тебя, Беннет, – молила я.
– Теперь ты персонаж в новой игре «Лан корп».
В глаза он мне не смотрел, но когда я попыталась рвануться в сторону, тут же приставил к моей груди электрошокер.
– Если выкинешь какую-нибудь глупость, Вертью, я выпущу в тебя разряд. Мне плевать, что ты несовершеннолетняя.
А потом меня окружили люди в накрахмаленных белых халатах…
Воспоминание рассеивается, и я поднимаю на Беннета глаза.
– Ты убил Джереми, – с ненавистью шепчу я.
О воспоминании я решаю промолчать: зачем говорить о том, чего я сама толком не понимаю?
Беннет выпрямляется:
– А ты убила Энтони, разве не так?
Я даже не вздрагиваю, когда он называет имя убитого мной человека. Не указываю ему, что Джереми был мертв задолго до того, как я спустила курок. Сглотнув, с трудом бормочу:
– Где Итан и Эйприл?
– Где Хейстингс?
Я недоуменно смотрю на Беннета. О чем это он? Несколько секунд проходит в молчании, а потом Беннет с силой встряхивает меня, так что наручники впиваются в запястья.
– Где Хейстингс? – повторяет он.
– Понятия не имею, о ком ты.
Беннет бьет меня по лицу – с такой силой, что во рту появляется привкус крови. Я сплевываю.
– Не корчи из себя дурочку. Деклан Хейстингс – парень, с которым тебя видели. Темные волосы, серые глаза. Ехидный маленький засранец.
Деклан. Ну конечно. Глупо, что я сразу не догадалась. И странно, что не поинтересовалась его фамилией. Это ж надо: запала на парня, ничего о нем толком не зная!
Впрочем, где гарантия, что Деклан сказал бы правду? Все, что выходит у него изо рта, лживо как минимум наполовину.
– Я не знаю, где он.
Беннет хочет ударить меня еще, с трудом сдерживается и сжимает руку в кулак. Оборачивается к двум охранникам, которые неподвижно стоят, заложив руки за спину и расставив ноги.
– Приведите остальных персонажей, – приказывает он.
Когда оба охранника спускаются в подвал, сердце у меня подпрыгивает. Не за трупами же они пошли. Значит, Итан с Эйприл живы!.. Несколько минут спустя их вводят в бар. Охранники ставят моих бывших друзей на колени и приставляют им к затылку электрошокеры, как на расстреле.
Я пытаюсь сохранять безучастное выражение лица. Если сделать вид, будто эти люди ничего для меня не значат, они не пострадают.
– Зачем они здесь? – спрашиваю я, сузив глаза.
Беннет делает знак стоящему позади Эйприл охраннику, и тот кивает. Дернув девушку за волосы, он запрокидывает ей голову. Лицо у нее испачкано кровью и покрыто синяками. В глазах ужас.
Она разумна…
Я болезненно вздыхаю и быстро отвожу взгляд.
– Ты что, ловишь кайф, издеваясь над беззащитными людьми?
На середине фразы голос у меня обрывается.
– Где Хейстингс?
– Я. Не. Зна-ю.
Крик Эйприл отдается от стен комнаты. Она ничком валится на пол. Ее слезы падают на деревянные половицы со стуком, таким же оглушительным, как ее вопли.
– Ты готова пойти с незнакомым человеком, даже не представляя, куда он направляется? – насмешливо спрашивает Беннет.
– Естественно, я знала, куда он направляется. К границе. Прочь из игры.
– А потом?
– Я ведь уже сказала: не знаю. С чего бы ему сообщать мне об этом?
Беннет делает знак рукой, а в следующий миг раздается глухой удар и кашель. Краем глаза я вижу, как Итан сгибается пополам, держась за живот и харкая кровью.
Меня передергивает, и я крепко зажмуриваюсь.
– Прекрати!
– Я не знаю как! – с издевкой отвечает Беннет, подражая моим интонациям.
Охранники начинают избивать Итана с Эйприл – пинать, колотить, долбить лицом об пол. Мои друзья кричат, и мне хочется зажать уши.
– Он хочет убить Ланкастера! – выпаливаю я. – Ну что, ты доволен?
Беннет поднимает руку, и оба охранника останавливаются. Затем он с усмешкой поворачивается ко мне и подмигивает.
– Неужели было так трудно? Кстати, мы их уже поймали. Твой бойфренд и остальные двое сейчас под стражей.
Пламя обжигает мне грудь, и я тщетно силюсь перевести дыхание. Моих друзей избили просто так, без всякой на то причины, а Деклан в плену у «Лан корп». Я заставляю себя медленно вдохнуть и выдохнуть. Когда я отрываю взгляд от колен, Итан тоже поднимает голову. Наши глаза встречаются. В его взгляде столько ярости, столько направленной на меня злобы, что я снова лишаюсь способности дышать.
Беннет поворачивается к охранникам:
– Отведите этих двоих обратно в подвал. Нам с мисс Вертью пора ехать.
