Глава двадцать третья
Не хочу оставаться с Декланом наедине – он столько раз мне врал, что я по-прежнему ему не доверяю. Поэтому я пристраиваюсь к Миа. Каждые шагов сто она ловит мой взгляд и улыбается во весь рот.
– Полагаю, когда мы отсюда выберемся, у вас это продолжится? – спрашивает Миа, подпрыгивая и ударяя ладонью по низко нависающей ветке. – И не надо так на меня смотреть. Уэсли рассказал мне о том, что увидел.
Я оборачиваюсь и сверлю Уэсли взглядом, но он только весело машет мне рукой. Все мы в опасности, а им бы только шутить и смеяться! Наверное, так легче мириться с угрозой нападения.
– Вряд ли мы с Декланом будем часто встречаться, – говорю я.
Деклан может сколько угодно повторять, что не исчезнет, едва мы пересечем границу, – я все равно готовлюсь к худшему. Когда «Пустошь» останется позади, нас больше не будут связывать никакие обещания.
А жаль…
– Не говори глупостей, – отвечает Миа. – Каждому нужен близкий человек. Для меня, например, это брат.
Я поднимаю камень и бросаю вперед – тот катится, подпрыгивая, по лесной подстилке. В животе у меня все переворачивается. Раньше или позже придется рассказать Миа правду, чтобы она тоже готовилась к худшему. Мне стыдно. Я так злилась на Деклана за то, что он мне врал, а сама поступила с Миа ничуть не лучше!
– Послушай, мне кое-что надо тебе…
– Это еще что за чертовщина?! – восклицает Уэсли.
Он проносится мимо, петляя между деревьями, и быстро исчезает из виду. Мы кидаемся вслед за ним. От страха сердце у меня уходит в пятки. Сучки цепляются за одежду и волосы, царапают кожу. Наконец я выбегаю из леса.
Передо мной – груды камней всевозможных цветов и форм.
– Ты испугал меня до полусмерти, потому что увидел сад камней?! – напускаюсь я на Уэсли.
Он пожимает плечами. Потом встает на цыпочки и указывает на здание, виднеющееся позади каменного лабиринта.
– Не только сад, но и дом. Если мы хотим добраться до границы прежде, чем нас выследят модераторы, нам лучше избавиться от всего лишнего.
Пожалуй, Уэсли прав, но я все равно на него сердита.
Деклан пихает брата рюкзаком в грудь:
– Больше так не делай!
– Вот, возьми и мой, – говорю я и вешаю ему на руку второй рюкзак.
Метнув на нас недовольный взгляд, Уэсли медленно идет к дому. Миа пристраивается рядом и забирает у него мой рюкзак. Я поворачиваюсь к Деклану. Когда наши глаза встречаются, губы у меня начинает слегка покалывать.
– Хочу проведать Оливию, – говорю я.
– Я останусь с тобой.
– Нет. Лучше я сама.
До сих пор мне удавалось не впускать Оливию к себе в сознание. И все же я не хочу снова подставляться под удар, когда кто-то рядом. Никому не позволю рисковать ради меня жизнью.
– Ты не обязана бороться с ней в одиночку. Есть люди, которым ты небезразлична.
Его слова снимают с моей души огромный груз. Я чувствую себя почти невесомой, хотя на плечи по-прежнему давит целая тонна.
– Знаю. Поэтому и прошу тебя уйти.
Деклан дотрагивается губами до моего лба.
– Если я тебе понадоблюсь…
– Хорошо, – тихо отвечаю я.
Дождавшись, пока Деклан войдет в дом, я прислоняюсь к груде камней и силюсь проникнуть к Оливии в мозг. Голова все еще болит после реабилитации, и все же мне отчасти удается проскользнуть к ней в сознание. Картинка нечеткая, зато я слышу обрывки разговора.
– Поймайте ее! – яростно рычит Оливия.
– Мы отправим группу охранников, чтобы…
– Немедленно!
Я парю где-то между ее сознанием и моим собственным, поэтому не сразу могу сообразить, откуда доносится шум шагов. Потом я узнаю этот шаркающий звук – ботинки Деклана. Я покидаю тело геймерши и поворачиваюсь к нему.
– Я ведь просила…
Но это вовсе не Деклан, а темноволосый мужчина в такой же черной форме. Настоящий модератор.
Удар в лицо сшибает меня с ног. Я падаю на острые камни, однако это не лишает меня способности драться. Я до того привыкла к побоям, что почти не чувствую боли. Модератор снова бросается на меня, но я перекатываюсь на бок и вскакиваю. Хватаю увесистый булыжник размером с мою кроссовку и запускаю в него. Булыжник попадает модеру в лоб, и он падает прямо на груду камней.
Я даже не успеваю насладиться этой маленькой победой, потому что наскакивает человек с растрепанной светлой шевелюрой и наносит удар мне в живот. Я сгибаюсь пополам. В лицо летит пыль, прилипая к ресницам и забивая ноздри, и я понимаю, что лежу на земле. Опять.
Блондин впивается мне в плечи и резко сажает. Он трясет меня так, что стучат зубы. Может, он будет трясти меня, пока ко мне не вернутся воспоминания? Или убьет прямо на месте?
– Тебя за это удалят, – рычит он. – Возможно, даже публично. Надеюсь, я собственными глазами увижу, как тебе поджарят мозги.
Я подтягиваю колено к груди, чтобы пнуть его, но он опрокидывает меня на спину и прижимает мои руки к земле. Со злорадной ухмылкой модер садится прямо на мой живот. Я тщетно ловлю ртом воздух. Когда мне наконец удается вздохнуть, я хрипло выговариваю:
– Зачем ждать? Убивай прямо сейчас!
Оливия развратила меня, сделала глупой и безрассудной.
Блондин усмехается и качает головой:
– После того что выкинул в прошлом году твой бойфренд, вы оба заслуживаете удаления в прямом эфире. Кроме того, доставившему тебя живой обещана премия.
– Какая еще премия?
– Не валяй дурака. Ты у нас важная птица – многое значишь для Ланкастера.
Я прерывисто вдыхаю. Модератор подается вперед, так что наши лбы почти соприкасаются.
– Спасибо. Теперь я раньше отправлюсь в отпуск.
Уже не в первый раз меня называют важной птицей. Те же слова употребил Джереми, когда они с Эйприл разговаривали о нас с Оливией.
– Почему? – спрашиваю я, с усилием сглатывая. – Я просто персонаж…
Модератор презрительно фыркает:
– Похоже, ты и правда дурочка.
Пытаюсь вырваться. Блондин сильнее сдавливает мои руки, все глубже впивается ногтями мне в кожу, пока я не начинаю кричать.
– Думаешь, ты можешь мне что-то сделать? Думаешь, ты…
Я приподнимаюсь и с силой ударяю его головой в нос. Во все стороны брызжет кровь, и модер с воем хватается за лицо. Три года погонь и драк даром не проходят.
Он валится на землю, а я вскакиваю на ноги. Блондин тоже хочет подняться, но я пинаю его коленом в нос, и он теряет сознание. Подхватываю с земли нож и вытаскиваю из кармана у мертвого модера ворох кабельных стяжек, потом связываю блондина по рукам и ногам и бросаюсь в ту сторону, откуда доносятся крики Миа.
– Мы все равно тебя выследим! – невнятно выкрикивает мне вслед модератор. – От чипа тебе не избавиться.
Я не оглядываюсь. У меня предчувствие, что я еще увижу его на собственной казни. Лицо начинает опухать. Я бегу, как по темному туннелю, то и дело натыкаясь на груды камней. Наконец я выскакиваю из каменного лабиринта и вижу перед собой покрытое ржавчиной металлическое здание.
Огромная модераторша прижимает худенькую Миа к стене. Два здоровенных мужика связывают Деклану с Уэсли руки. Когда Деклан видит меня, его плечи слегка расслабляются, как будто ему стало легче. Он указывает взглядом на рюкзак, который валяется на асфальте в нескольких шагах от меня, окруженный разбросанными вещами. Я кидаюсь туда и подхватываю с земли электрошокер. Вспоминаю урок Деклана.
Снять с предохранителя.
Подождать, пока замигает датчик самонаведения.
Нажать на курок.
И ни в коем случае не трогать настройки.
Я рывком перевожу переключатель силы тока на максимум, прицеливаюсь в девушку, которая душит Миа, дожидаюсь, пока замигает датчик. И жму на курок. Модераторша, как подкошенная, падает на кучу гравия. Ветер доносит до меня запах паленой кожи, и я задерживаю дыхание.
Миа с плачем бежит ко мне, но я резко разворачиваюсь и направляю электрошокер на двух оставшихся модераторов.
– Назад! – кричу я. – Руки за голову! А то я выпущу в вас такой разряд, что хватит на пятерых!
Я слышу только удары собственного сердца и жду, чтобы кто-нибудь – хоть кто-нибудь – заговорил. Модератор, который держит Уэсли, что-то произносит и сует руку в карман. Я нажимаю на курок раз, другой, не давая ему времени достать оружие. Он падает. Второй модератор пятится назад с высоко поднятыми руками.
– Убей его!
Голос Деклана заглушает биение моего сердца. Постепенно до меня начинают доходить и другие звуки: мое собственное дыхание, тихий плач Миа, отборная ругань из каменного лабиринта, где я оставила связанного блондина.
Я смотрю то на Деклана, то на модератора. Оба ободраны и перепачканы кровью, оба тяжело дышат.
– Клавдия…
Я мотаю головой:
– Нет. Мы уходим. Сейчас же.
Продолжая целиться в модератора, я сую Миа оставшиеся стяжки.
– Свяжите его. Быстрее.
Надо убираться отсюда, пока не объявился еще один отряд модераторов. Не знаю, сколько их всего и как они попали в игру, но выяснять что-то не хочется.
Собрав разбросанные вещи, Деклан подходит взглянуть на мое покрытое синяками лицо. Пытается дотронуться до меня; я отшатываюсь и отхожу проверить, крепко ли связан модератор. Пока я закрепляю на нем стяжки, случайно ловлю на себе взгляд Деклана – растерянный и обиженный.
Я не хочу, чтобы Деклан до меня дотрагивался. Потому что знаю: я должна уйти. Остаться – значит обречь его на смерть.
* * *
Мы выходим на дорогу. Сотрудники «Лан корп» этого не ожидают, поэтому здесь им будет сложнее нас найти – по крайней мере так думает Уэсли.
Каждый шаг дается с трудом. В голове стоит мерзкое дребезжание, как будто кто-то трясет узкую стеклянную бутылку с единственным болтом внутри. Я стискиваю зубы и заставляю себя передвигать ноги. Стараюсь не обращать внимания на боль и неясные мысли.
– Я не могу больше, Ливви. Когда моя очередь играть?
Мой голос звучит тихо и по-детски нежно. Мне шесть лет, и я полна надежд.
Оливия поворачивается ко мне. Часть ее волос собрана в хвост и перехвачена ярко-красной лентой. Она достает из кармана голубого платья маленький планшет, кладет его мне в ладошки и с улыбкой говорит:
– Сначала обыграй меня в шахматы.
– Но ты же победишь, ты всегда побеждаешь!
– Значит, тебе никогда не сыграть в эту игру.
Я сворачиваю с дороги и приваливаюсь к дереву. Потом сгибаюсь пополам, и меня рвет. Что это было? Воспоминания или просто реабилитационная симуляция, которой наконец-то удалось просочиться мне в мозг?
Кто-то дотрагивается до моего плеча, и я подпрыгиваю, вскидывая сжатые в кулаки руки.
Передо мной Уэсли – смотрит на меня с широкой улыбкой на лице:
– Круто ты с ними разделалась, Вертью.
Я чуть успокаиваюсь и вытираю рот тыльной стороной ладони.
– Ерунда, – отвечаю я. Уэсли удивленно приподнимает бровь и тут же морщится от боли – на веке у него порез. – Просто инстинкт.
Мне хочется добавить, что годы драк не прошли для меня даром. Хотя моими движениями управляла Оливия, память сохранила каждый прием, каждую уловку.
– Нужно идти, если мы хотим…
– Это из-за меня нас нашли модераторы, да?
Молчание.
Уэсли залился краской и пристально смотрит на сучок. Обогнув его, я направляюсь к Деклану, который просматривает содержимое рюкзака.
– И когда же ты думал сообщить мне, что «Лан корп» может выследить нас по моему чипу? Сколько собирался ждать?
– Не важно. Что бы они ни делали, я убью каждого, кто попытается причинить тебе вред.
На сердце ложится огромная тяжесть. Иллюзия, будто блондин говорил неправду, исчезает вместе с надеждой выбраться из игры незамеченной.
– Выходит, ты врал, когда обещал больше не врать. Хотя что тут нового?
– Значит, нас уже двое таких – не умеющих доверять.
Я с такой силой втягиваю воздух, что он обжигает мне нос. Вонзив ногти в ладони, опускаюсь на колени и оказываюсь с Декланом лицом к лицу.
– Когда ты говорил, что не можешь отсоединить меня от Оливии, ты тоже заливал? Мне нужно знать, Деклан!
«Пожалуйста, пусть его слова окажутся ложью!»
Никогда бы не подумала, что буду молить о чем-то подобном. Но я хочу услышать, что мой случай небезнадежен. Хочу остаться с этими людьми.
– Нет. Я с самого начала понял, что связь между вами не такая, как у других.
Мне вспоминается, как Деклан водил синим сканнером по моей макушке и озадаченно хмурил брови. Я чувствую укол в сердце.
– Тогда ты должен знать почему.
– У меня нет этому объяснения. Связь между вами – нечто особенное.
Нечто особенное, из-за чего меня убьют. Я по-прежнему соединена с Оливией, и модераторы легко меня выследят. Чем дольше я остаюсь с Декланом, Уэсли и Миа, тем больше модераторов за нами пошлют. Моя голова вместе с этим дурацким чипом всех нас погубит.
И я шепчу:
– Я ухожу. Одна.