Глава шестнадцатая

За полтора месяца постоянных рейдов вдоль границ предгорий отряд Кинта значительно пополнился. За счет разгромленного лагеря рабов у одного из медных рудников, за счет приходящих в отряд жителей предгорий, а также в отряд влились несколько армейских групп, которые остались в тылу с началом вторжения, скитались по предгорьям в попытке найти лазейку и прорваться через линию фронта, но безуспешно. Большую часть пополнения составляли ослабленные и измученные люди, проку от них не было, и Брэтэ почти месяц провел с ними в лагере на Рыжем холме, формировал звенья, присматривался к людям. Да и с боеприпасами на такое количество бойцов было туго, а отряд теперь насчитывал более трехсот человек. С оружием проблем не возникало, его за несколько успешных рейдов и засад собрали достаточно. Также прибавилось и два орудия, точнее, мортиры, но снарядов и артиллерийского пороха опять же не хватало.

Постоянно в тылу врага действовала сотня бойцов под командованием Кинта, но с приходом осени начались затяжные дожди, долгие рейды приводили к тому, что люди начинали заболевать. В отряде появился лекарь, освобожденный из лагеря рабов, который, взяв себе в помощники нескольких гражданских, делал все, что было в его силах, а потом настоял на прекращении, хотя бы на период дождей, больших рейдов. Кинт прислушался и рейды прекратил, лишь разведчики Локта рыскали в опасной близости от противника и искали верный вариант отбить боеприпасы, и нашли…

– Ладно, оставайтесь здесь, все записывайте, что привозят, что увозят, что и куда разгружают, – тихо сказал Локт двум своим бойцам и начал отползать назад, стараясь не задевать ветки высокого кустарника, который сбросил почти всю листву.

Разведка обнаружила в узкой долине целый городок из палаток, на окраине которого была огороженная территория склада, выше, на холме был вырублен лес, и северяне заканчивали строительство небольшого форта. В течение дня к складу подъезжали моторные повозки, где их загружали, а потом грузовые фургоны разъезжались по гарнизонам северян. За все время наблюдений – а разведчики пролежали на холме у дороги уже двое суток – в долину опускались и, разгрузившись, улетели на север два больших транспортных дирижабля. Они причаливали к невысокой швартовочной башне, наскоро сделанной из бревен, рядом пыхтела паровая машина газовой установки, нагнетая газ в причаливший дирижабль…

Оставив бойцов и приказав им продолжать наблюдение, Локт вернулся в лагерь, к Рыжему холму.

– Как далеко этот лагерь-склад? – Кинт снял с очага в капитально построенной землянке чайник, налил в кружку травяного настоя, что собирал лекарь по склонам холмов, и протянул промокшему до нитки и продрогшему Локту.

– Сутки пути… спасибо, – ответил Локт и отпил горячего настоя.

– С орудиями проедем?

– Если только разобрать и навьючить, повозки тоже не пройдут, есть пара мест, где они просто увязнут.

– Сколько всего северян? – спросил Брэтэ, также присутствующий вместе с Григо и Ракэ в штабной землянке.

– Постоянного количества не смог определить, там все время кто-то приезжает, кто-то уезжает… В форте, что достраивают на холме, точно два звена кавалерии, они оттуда в патрули выезжают, в палаточном городке не меньше сотни солдат было, когда я уходил.

– Допил, согрелся?

– Да, хорошо…

– Тогда вот, приступай, – Кинт выставил на стол ящик с трофейной канцелярщиной, – постарайся изобразить все максимально точно и расстояния пометь.

Для Локта это занятие было уже привычным, не первый раз, и он, достав лист бумаги, чернила и перо из ящика, принялся изображать увиденное.

Отпустив Локта отдыхать, командиры склонились над схемой и картой.

– Главное, чтобы не как с тем поездом, дьявол его возьми. – Брэтэ внимательно изучал художества Локта.

– Я бы сам все глянул, конечно, прежде чем планировать, – пробасил Ракэ, – хочу быть уверенным, что там есть где развернуться кавалерии, а то толку от моих бойцов на камнях да в лесу.

– Согласен, – кивнул Кинт, – тогда с Локтом завтра утром я, Ракэ и… эм…

– Пьент, – подсказал Брэтэ имя нового командира пехотной полусотни, сформированной исключительно из армейцев.

Пьент был в том же звании, что и Брэтэ, то есть капитан.

– Да, и Пьент… А где он, кстати? С утра не видел.

– В каменном овраге, занимается с артиллеристами… – Брэтэ нахмурился. – После твоей отповеди в последнем рейде собирают и разбирают орудия на время.

– Правильно, если бы не Зар вместе с сопливым Сартом, то мы бы с вами сейчас не разговаривали…

Это случилось в последнем рейде. Отряд совершил нападение на один из строящихся фортов и сжег его, уничтожив при этом более двух сотен врагов. Применялись мортиры, картечница и скорострельные орудия. С боя взяли много трофеев и, пребывая в своего рода эйфории от первой такой большой победы, отряд возвращался в лагерь. Северяне, весьма серьезно обеспокоенные проблемами в тылу, уже начали охоту за Кинтом и его отрядом. Лазутчики сновали по лесу и холмам, Локт и его люди делали все возможное и вылавливали шпионов, но в этот раз не удалось… Отряд был на марше, когда впереди началась стрельба – это дозорные ввязались в перестрелку. Затем с нескольких сторон донеслись мерзкие звуки свистков пехоты северян.

– К обороне! – только и успел скомандовать Кинт, как две тяжелые пули угодили в грудь и шею его лошади, которая сразу повалилась на бок, став для Кинта спасительным укрытием.

С левого фланга началась атака, меж деревьев замелькали красные мундиры, один за другим начали падать сраженные пулями бойцы отряда… и тут – та-та-та-та-та… Это Зар и Сарт, не растерявшись, путем неимоверных физических усилий разобрали вьюки, собрали орудие, вступили в бой и фактически спасли отряд, шквальным огнем снеся волну наступающих северян, и атака противника захлебнулась. Затем Ракэ, обойдя с фланга, атаковал отступающего противника. В том бою погибли двадцать бойцов – это были самые большие потери за все время существования отряда. Сарт тогда получил свое первое ранение, уже после того, как сорвал спину, отчаянно тягая тяжелые детали орудия. Он уже две недели отлеживается в землянке лазарета, а Зар присягнул на верность терратосу Аканов, получил из рук Кинта карабин и портупею с револьвером в кобуре – теперь никто не смел назвать его северянином.

Выехали ранним утром. Под проливным дождем Локт повел командиров «знакомиться» с укрытым в предгорьях лагерем-складом северян. На место добрались еще засветло, а потом, после ползания по склонам на брюхе до самой темноты, все вернулись к Рыжему холму и приступили к планированию акции.

Разжиться боеприпасами в лагере-складе не представлялось возможным по двум причинам: первая – это прибывший туда полк пехоты северян, а вторая – это орудия в форту, которые удалось заметить, только подобравшись на револьверный выстрел под прикрытием сумерек. Но акцию отменять Кинт не стал и придумал нечто другое…

Шак, капитан тыловой службы северян, кутаясь в шинель и подняв воротник, с тоской наблюдал за разгрузкой прибывшего с севера транспортного дирижабля и проклинал осень, проклинал терратос Аканов, его никчемных людишек и дождь, который льет уже месяц с разной интенсивностью. Осень в северных предгорьях терратоса не располагает ни к прогулкам, ни к поездкам. Дороги становятся труднопроходимыми, и движение на них затихает. На это и рассчитывали северяне, то есть захватить предгорья до наступления зимы, после чего ослабевшая армия Аканов будет вязнуть в грязи в попытках отбить холмы предгорий, на которых уже основательно закрепилась армия северян.

Разгрузка дирижабля проходит без происшествий, и Шак решил спуститься со стены форта и укрыться в пусть недостроенной казарме, но все же там тепло, ждет горячий завтрак и выпивка. Вдруг с запада – похоже, на дороге, что, петляя меж холмами, ведет к форту – стала доноситься интенсивная стрельба. Шак, опустив воротник и пытаясь сквозь шум дождя отчетливей расслышать происходящее, увидел, как на севере, на склоне холма в полутора тысячах шагов, появился дымок, потом еще один – и через мгновение характерный свист, свист подлетающего мортирного снаряда, тяжелой чугунной чушки, начиненной взрывной смесью. Шак замер от удивления и растерянности, а через несколько секунд на территории палаточного городка прогремели два взрыва.

– Тревога! – заорал Шак и побежал по стене, посылая проклятия строителям и их помощникам – рабам, которые с вечера оставили материалы и инструмент, загромоздив проходы к двум северным башням с орудиями. – Гарнизон! Тревога! Нас атакуют!

Боец на вышке рядом с палаточным городком отчаянно бил в тревожный колокол, началась суматоха, снова свист… взрыв, еще один… подбираясь к складам, один за одним ложились снаряды, осыпая все вокруг смертоносными осколками и поджигая. Ворота форта открылись, и несколько звеньев кавалерии понеслись по дороге, на шум боя, и скрылись за поворотом… Та-та-та-та-та-та… но скорострельное орудие неизвестного врага, замаскированное на склоне, стало непреодолимым препятствием, и кавалерия, потеряв большую часть бойцов, отступила к лагерю, кони топтались на месте… свист… взрыв… свист… последнее, что увидел Шак, это яркая вспышка со стороны склада с боеприпасами…

– Кинт! – осаживая коня, крикнул прискакавший посыльный от Ракэ. – Охрана моста и мост уничтожены, потерь нет!

– Отлично! – Стоя за валуном, Кинт наблюдал, как бойцы, словно муравьи, таскают от разбитой колонны ящики, коробки и тюки, грузят все на лошадей, а обоз ники уводят их по тропе на холм. – Передай Ракэ, чтобы выдвигался к холму с мортирами и помог артиллеристам отойти.

– Так есть! – Наподдав пятками коню, кавалерист понесся по дороге, где за двумя поворотами был мост через поднявшуюся из-за дождей реку.

Кинт, волнуясь, внимательно посмотрел на небо…

– Давай лей! И тучи плотнее, – злорадно улыбаясь, сказал Кинт, радуясь тому, что скреверы северян вряд ли прилетят на подмогу своим.

И словно в подтверждение, сверкнула молния, а через мгновение пронесся раскат грома, правда, потише того, что некоторое время назад Кинт слышал со стороны форта и лагеря-склада.

– Вот и небеса за нас…

– Что? – спросил прибежавший Локт.

– Небесам, говорю, угодно, чтобы у нас все получилось, – улыбаясь, ответил Кинт.

– Давно тебя таким не видел. – Локт похлопал товарища по плечу.

Промокший насквозь бушлат, обвисшие поля шляпы и стекающие с нее ручьем капли воды на заросшее лицо, но глаза светятся радостью и гордостью.

– Да, Локт… Но удачу выпускать нельзя! Бери своих ребят и пускай дозором перед колонной трофейщиков. Передай Пьенту приказ – его отряд и расчет картечницы остаются прикрывать отход.

– Так есть! – Кивнув, Локт, поскальзываясь на склоне, стал быстро, но осторожно спускаться к дороге, упирая приклад карабина в землю.

А Кинт, с удовлетворением отметив, что трофейщики повели вверх по склону последнюю навьюченную лошадь, тоже пошел наверх, к зарослям кустарника, где в небольшом овражке он оставил лошадь.

– …а я все же предлагаю затаиться и переждать, – сказал Пьент, – люди устали, хотя бы сутки дать на отдых.

Штаб состоялся уже глубокой ночью, когда отряд вернулся к Рыжему холму. Ни осточертевшие сырость и дождь, ни холод, ни промокшие ноги не смогли затмить восторг и ликование всего отряда по возвращению в лагерь. Старик Брэтэ, не участвовавший в акции, стоял в проеме землянки и, радуясь, наблюдал, как возвращающиеся бойцы эмоционально рассказывают о бое, о страшном взрыве, который заставил наклониться верхушки деревьев на многие сотни шагов вокруг, а форт северян словно сдуло с вершины холма.

– Надо уходить на север, – резко ответил Кинт, – я понимаю, что люди устали, надо терпеть! Пока льет дождь, но на небе на западе уже видны звезды. А как только прекратится дождь, появятся скреверы…

– А что это? – повернувшись ухом к входу в землянку, спросил Локт.

– Вот и скревер, – поморщился Ракэ.

Григо вскочил с места и со словами «Парная же топится!» побежал в сторону обоза, крича:

– Закрыть! Закрыть трубу парной!

– Вообще странно, какой-то сумасшедший пилот у северян, – сказал Кинт и, накинув бушлат, тоже подошел к дверному проходу и посмотрел в небо, с которого, не переставая, льет дождь.

Гул приближался, стало понятно, что пилот скревера заметил дым печи парной. Не опасаясь наблюдения с воздуха, Кинт разрешил топить парную, греться и мыться бойцам, участвовавшим в акции, он и подумать не мог, что в такую погоду и тем более в грозу враг поднимет в воздух скреверы.

– Как думаешь, Кинт, сколько у нас времени? – спросил Ракэ.

– Ну… пока скревер вернется, если вернется, пока решат, что и как, пока выдвинутся войска… дороги размыты, к Рыжему холму подниматься только пешком… Думаю, полдня у нас, не больше, чтобы собраться и уйти.

– А если у них где-то рядом есть уже ожидающие отряды наемников? Как тот, что на вас напал? – сказал Брэтэ.

– Плохо, если так. Тогда придется оставлять прикрытие и все равно уходить, оставаться нельзя.

Скревер зловеще гудел еще несколько минут, а потом с неба, кроме дождя, посыпалось что-то еще… Скревер улетел, лагерь проснулся, дежурные криками предупреждали о светомаскировке, а в штабную землянку вернулся Григо с изумленным лицом и сказал Кинту, передав ему несколько испачканных грязью маленьких пластин из тонкой медной фольги:

– Ничего не понимаю… это, похоже, тебе.

Кинт взял «послание с неба», подошел к столу и выкрутил фитиль масляной лампы, прибавив света…

«Готов встретиться. Морес» – маленькими буквами было отчеканено на каждой пластине.

– Да! – зажав пластину в кулак, радостно вскрикнул Кинт.

– Дьявол тебя раздери! Кинт! – вздрогнул от неожиданного вскрика Кинта капитан Брэтэ и рявкнул на всю землянку: – Ржавый шомпол тебе в бок! Потрудись объяснить!

– Стрелок… Он дошел. – Кинт опустился на лавку и начал хлопать по карманам в поисках трубки, которая давно потухла и лежала на камне у очага. – Этот скревер… это был наш.

Григо схватил со стола маленькую медную пластину и, пробежав по ней глазами, грустно положил обратно.

– Не переживай, Григо, думаю, после встречи все прояснится, – сказал Кинт, наконец-то обнаружив трубку и раскурив ее. – Уходить будем. Но планы немного меняются, а пока всем отдыхать!

– Как долго? – скептически ухмыльнулся Ракэ.

– Пять часов. – Кинт щелкнул крышкой хронометра, убирая его в карман.