Глава девятая
– Я скажу, – залепетал Щербина, – я все скажу, что знаю, но обещайте, что отпустите. Я не буду служить, я уволюсь, сбегу, скроюсь. Больше вы меня не увидите.
Шрамко встряхнул бывшего уже заместителя:
– Хватит ныть, Щербина, ты же в конце концов офицер, умей умереть достойно!
– Нет, нет, я не хочу умирать! Я ведь совсем молодой, мне только двадцать два года!
– Говори об отряде! Скажешь правду – не трону! Отпущу. Слово.
– Да, да, конечно, я сам видел этот отряд еще у западного брода. Это бойцы добровольческой роты «Буг». Они были на «ГАЗ-66». – И Щербина выложил все, что ему было известно.
– Значит, сейчас отряд в овраге, что от нас метрах в двухстах пятидесяти?
– Где-то он, как говорил Кучер, должен занять позиции в овраге, что находится в двухстах метрах северо-западнее деревни Гала, ближе к реке.
– Сколько человек в отряде?
– Этого Кучер не говорил. Но если посчитать… Так, один был в воде, командир на суше…
– Да что ты у него ерунду спрашиваешь? – подал голос Середин, осматривая противоположный берег. – В кузове «шишиги» размещаются восемнадцать солдат, плюс водила и командир. Так что карателей может быть не более двадцати рыл, а может, и меньше.
– Не-е, – протянул Щербина, – в кузове было человек десять.
– Как Кучеренко узнал, что я собираюсь встретиться с командиром поста ополчения?
– Я ему сообщил, когда вы пошли к берегу. Но меня засекли с поста сепаратистов, и вы вернулись. Я рассказал об этом Кучеренко. Поймите, я не мог не рассказать. У СБУ везде свои агенты. Не сказал бы я, сказал другой.
– Короче! – рявкнул на него Середин.
– Ну, он и устроил слив дезинформации.
– Значит, на самом деле силовики не планируют наступление?
– Не знаю. Может, и планируют, а может, Кучеренко все придумал.
– Что было на совещании? – задал вопрос Шрамко.
– Так, по мелочи всякое.
– Значит, Кучеренко хотел захватить меня? – снова заговорил Середин.
– Так точно!
– А попал сам. Ладно, лейтенант твой, Диман. Как подчиненный.
– Вы обещали отпустить, – промямлил Щербина.
– Обещал – отпущу. Ты представляешь, что будет с тобой, если в СБУ узнают, что ты подставил их майора?
– Я никого не подставлял.
– А как объяснишь, что на захват вы пошли вчетвером, а вернулся ты один? Почему тебя отпустили? В СБУ ни одному твоему слову не поверят. А за майора могут и к стенке поставить, без суда и следствия.
– Что же делать?
– Сбрось трупы в воду за бродом, пусть их тащит к западному броду, а сам выдвигайся на блокпост. И в дальнейшем, что бы ни происходило здесь или в другом месте буферной зоны, приказ на открытие огня личному составу блокпоста не отдавать.
– А если сепаратисты нас обстреляют?
Шрамко взглянул на Середина, и тот ответил:
– Не обстреляют.
– А как мне объяснить ваше отсутствие?
– Никак! Тебя, как агента Кучеренко, привлекли к операции по захвату начальника блокпоста ополченцев. Для этого было использовано мое знакомство с этим начальником. Кучеренко с группой захвата двинулся к броду, тебя же оставил у моста на прикрытии. Ты слышал выстрелы, поспешил на помощь, но никого у брода уже не застал. Куда делись Кучеренко, его бойцы и я, неизвестно. Понял, лейтенант?
– Так точно.
– И не вздумай рассказать, как было на самом деле.
– Я не дурак.
– Да? Ну, тогда проваливай!
– Мне бы мое оружие!
– А больше ничего не хочешь?
– Но как я объясню, где автомат и пистолет? Потерял у моста?
– Забирай свое оружие. – Середин разрядил автомат и пистолет, отдал их Щербине.
– Проваливай! И учти, я тебя где угодно найду, – напутствовал лейтенанта Шрамко.
– Понял!
Щербина сбросил трупы Кучеренко и Комича в реку и полез на склон, но его остановил окрик Шрамко:
– Куда? А говоришь, не дурак! Под пули карателей попасть хочешь? По берегу иди.
– Ага! – кивнул лейтенант и двинул по береговой линии, но на этот раз его остановил Середин:
– Стой!
Щербина медленно повернулся, думая, что сейчас его пристрелят, но Роман лишь спросил:
– Кучеренко планировал заблокировать овраг?
– Не, не знаю. Не говорил, но он просчитывает все!
– А теперь вали, да по-быстрому!
Лейтенант бегом припустил по береговой линии.
– Смотри, поскакал, как сайгак, – усмехнулся Середин, – и это был твой заместитель?
– Что делать будем?
– Нам тоже стоит поторопиться.
– Я на ваш блокпост не пойду. Сдаваться не собираюсь и переходить на сторону ополченцев тоже.
– А мы и не пойдем на пост. Выстрелы наверняка слышали каратели, и сейчас их главарь безуспешно пытается связаться с эсбэушниками. Его головорезы между тем «пасут» берега, мы не сможем подняться, нас срежут из автоматов. В балку идти тоже рискованно. Кучеренко мог посадить на пост после твоего ухода пару стрелков. Остается одно: двигать по броду на ту сторону реки и далее в деревню Гала.
– А бойцы «Буга» не заметят?
– Сразу за бродом, метрах в десяти левее, начинается неглубокая балка, она тянется почти до развалин. Пойдем по ней.
– Уверен?
– Некорректный вопрос. Пошли, капитан славных Вооруженных сил Украины.
– Давай только без подколок!
– К сожалению, Диман, у тебя не осталось выбора, только переход к нам. Кучеренко не смог бы спланировать акцию без согласования с твоим комбригом, следовательно, ты теперь для СБУ и незалежной предатель.
– Надо было тебя сдать!
– Еще не все потеряно, Диман. Каратели обязательно будут нас искать. А раз мы не появились на обрыве, значит, ушли в деревню, хода на ваш пост у нас не было. По понятным причинам. Вот там и сдашь меня «буговцам». Объясни, сначала я пленил тебя, уничтожив Кучеренко с компанией, потом ты взял меня.
– А как насчет того, чтобы в морду?
– Только не сейчас. Идем, а то каратели ваши перекроют балку.
– Погоди минуту.
Шрамко достал сотовый телефон, набрал номер:
– Алло! Настя? Слышишь меня? …Не важно! …Слушай очень внимательно. Прямо сейчас собери самые необходимые вещи. …Да, да… сейчас. …Потому что тебе надо уехать из Обухово, и сегодня, первым же рейсом. …Нет… к родителям в Одессу нельзя! …Ты слушай. Езжай в Киев, запиши адрес… – После недолгой паузы Шрамко назвал адрес и продолжил: – Там спросишь Георгия Демьяновича Птушко, или его жену Екатерину Владимировну, смотря кто откроет дверь, запомнила? …Скажешь, что ты моя жена и тебе надо недолго пожить у них. …Пустят, накормят, приютят. …Потом? Потом я заберу тебя. …Ничего особенного, просто меня ищет СБУ. …Не телефонный разговор, найдем куда, главное, чтобы сейчас тебя не взяли эсбэушники. А если возьмут, то скажи, что ты собиралась развестись со мной, что разочаровалась во мне, лепи всякую белиберду, но убедительно. В общем, откажись от меня. …Так надо. Ты все поняла, Настенька? Прекрасно! До встречи, милая! И ничего не бойся, не суетись, веди себя в городе спокойно. И насчет семьи Птушко не беспокойся. Тебя примут. Все, дорогая, звонить если и буду, то не часто, а скорее всего, не смогу. Но ты не пугайся, я обязательно приеду за тобой. До встречи, целую!
Закончив один разговор, Шрамко переключился на другой номер:
– Георгий Демьянович? Доброй ночи, ради бога, извините, что побеспокоил в такой час. Но дело не терпит отлагательства. …Буду краток, к вам придет моя жена… приютите ее, пожалуйста, на какое-то время, не афишируйте это. …Да у меня проблемы, и серьезные проблемы. И Настя может пострадать, …СБУ. …Вот и я о том же, очень серьезно. …Спасибо, Георгий Демьянович, большое спасибо. …Что? …Завтра, где-то до обеда. …Нет, встречать не надо, адрес она знает. Спокойной ночи…
Отключив телефон и бросив его в карман, Шрамко вставил под брюки автоматные магазины, взглянул на Середина:
– И чего стоим? Вперед, Середа! Нарвемся в поле на «буговцев», мало нам не покажется.
– Он, значит, переговоры устроил, а я чего стою? Давай за мной, капитан ВСУ!
Офицеры перешли реку через брод, пробежали десять метров, петляя между кустов, и нырнули в балку. После дождя глинистое дно было скользким, но уже через двадцать минут капитаны вошли в один из уцелевших частных домов на северо-западной окраине деревни Гала.
Бесполезно вызывал командир отряда карателей Шмелев майора СБУ Кучеренко. Ни радиостанция, ни телефон не работали. Он, как и все его двенадцать бойцов, слышали выстрелы, начало действий по команде Кучеренко, или лейтенанта Щербины, или Степана Валейко. Шмелев вызвал Валейко, но результат оказался тот же, что и с Кучеренко, а вот Щербина ответил:
– Рубеж-6, Второй!
– Я – Буг-2. Ты где?
– Только что добрался до блокпоста, поднял личный состав по тревоге.
– Ты должен был быть с Кучером.
– По плану да, но в последний момент Кучер решил оставить меня на прикрытие у моста.
– Почему я об этом не знаю?
– Вопрос не ко мне.
– Ты дышишь так, словно пробежал стометровку.
– У меня одышка.
– Что произошло на реке?
– Непонятно. Все шло по плану, Кучер с двумя бойцами организовал засаду. К засаде вышли Шрамко и русский. А вот что было дальше, я не смог увидеть из-за резко усилившегося дождя.
– О каком усилении дождя ты говоришь? Мы же в двухстах пятидесяти метрах от брода.
– У вас не было, а у реки усилился, правда, ненадолго. Когда же ослаб и видимость улучшилась, на берегу никого уже не было. Я слышал выстрелы, рванул туда, но в овраге никого, только стреляные гильзы на песке от АК и ПМа и какие-то пятна, возможно, кровь.
– Ни черта не понял. Ты никого не обнаружил?
– Нет. Сам удивился. Думаю, Кучера с сопровождением и Шрамко «сепары» взяли в плен. И Шрамко помог «сепарам».
– Ты чего несешь, бестолочь? Какой плен? Кучер подал бы сигнал тревоги. И как один русский капитан мог пленить четверых наших парней, из них майора СБУ, двух ребят из отдельной группы СБУ и Шрамко? Да еще у тебя на виду?
– Я не видел этого. Но повторяю, Шрамко мог помогать «сепару». Тот его давний товарищ, можно сказать, друг.
– Кто же тогда стрелял?
– Шрамко и русский. Предупредительные выстрелы.
– А куда дели пленных?
Щербина вспомнил, что отряд добровольцев роты «Буг» контролировал весь обрывистый берег и увидел бы людей на вершине, даже за пределами поста.
– Ну, не знаю я, Буг-2!
– А я знаю. Ты все видел, трусливая душонка. И наверняка даже был при встрече. Русский и Шрамко каким-то образом сумели перехватить инициативу и завалили Кучера и его парней. Тебя же оставили в живых, чтобы ты всем лапшу на уши вешал. Ведь ты же, пес, и о нас наверняка рассказал тем тварям.
– Что ты такое несешь? Официально заявляю, Кучер оставил меня у моста. Что произошло у брода, не знаю. И не надо на меня орать и оскорблять!
– Почему тогда сам не вышел на связь со мной?
Щербина в экстремальной ситуации соображал на удивление быстро:
– Кучер инструктировал всех еще до того, как изменил план. И о чем бы я с тобой говорил, если сам не в курсе того, что произошло?
– Мы еще поговорим! И если ты соврал, Щербина…
– Конец связи!
Щербина отключил радиостанцию. Подумал, откуда узнают правду головорезы «Буга»? Только от Шрамко или его друга, других свидетелей нет. Но тех еще взять надо. А они живыми вряд ли дадутся. Так что главное – спокойствие, и стоять на одном: был у моста, ничего не видел, ничего не знаю. Только вот комбату о происшествии надо сообщить немедленно.
Он вызвал связиста и приказал ему связаться со штабом батальона.
– В такое время? – удивился заспанный сержант Рамис Якимчук.
– Ты глухой, сержант? Или мне больше нечем заняться, как ради пустяка поднимать тебя среди ночи? Связь мне со штабом батальона, и не с дежурным, а лично с комбатом.
Вызов занял почти минуту. Наконец связист доложил:
– Майор Сунич на связи.
– Это Второй Рубежа-6! – взяв гарнитуру, произнес Щербина.
– Слушаю!
Командир батальона был в курсе планов Кучеренко, поэтому не спросил, почему на связь вызывает Второй, а не Первый шестого блокпоста.
Щербина доложил свою версию произошедшего, которая явно обескуражила майора:
– Как это, только гильзы и больше ничего и никого?
– Вот так, Граб, докладываю, что видел.
– Это что же получается? Сепаратисты вместе со Шрамко взяли офицера СБУ с сопровождением?
– Шмель уверен, что нет, его люди контролировали вершину обрыва, они бы заметили, как пленных ведут на пост, и завалили бы всех.
– Они, значит, видели, а ты нет?
– Нет.
– Что собираешься предпринять?
– Поднять личный состав по тревоге. Неизвестно, как поведут себя «сепары».
– Добро, поднимай. Позже разберемся. Отбой.
– Отбой!
Щербина бросил микрофон с наушниками связисту и сказал:
– А теперь пойди и объяви всем тревогу. Занять позиции обороны, экипажу БТР в машину, саперу на чердак КНП. В общем, по боевому расчету. Огонь открывать только по моей команде.
– А что такое может быть?
– Ты придурок, Якимчук? На войне все возможно.
Связист вышел на улицу, пробурчав под нос:
– Кто бы про войну говорил, гамадрил недоделанный.
Личный состав шестого блокпоста занял позиции обороны.
Старший лейтенант Иванов, также слышавший выстрелы, сразу вызвал дозорного первого выносного поста:
– Четвертый! Второй!
– На связи! – ответил рядовой Сименко.
– Ты видишь, что происходит у реки?
– Нет, и вы прекрасно знаете об этом.
– Выстрелы слышал?
– Так точно!
– Первый не появлялся?
– Никак нет!
– Понятно, что ни хрена не понятно. Почаще смотри за реку, особенно на участок вдоль дороги.
– Принял.
– До связи!
Ничего не узнав у дозорного, Иванов решил напрямую выйти на командира. Тот передал сигнал отсрочки переговоров. Но уже это успокаивало, по крайней мере, жив.
Дозорный второго выносного поста сообщил о приведении в боевую готовность шестого вражеского поста.
Иванов отдал приказ бойцам ополчения занять позиции, о чем немедленно доложил в штаб батальона.
Переговорив с Щербиной, командир карательного отряда роты «Буг» лейтенант Шмелев выругался:
– Врет же сука, внаглую брешет!
– Это понятно, но куда могли деться Кучер со своими «быками» и Шрамко с русским? Даже если они и перестреляли друг друга, то трупы остались бы на берегу, ну, может, один-два ушли бы в реку, – сказал его заместитель старшина Игнат Шаран.
– В реку, говоришь? – задумчиво посмотрел на него Шмелев. – А ведь так и могло быть. Шрамко с «сепаром» грохнули Кучера и его парней, «крыса» Щербина поднял лапы. Его заставили сбросить тела и оружие в реку, самому же разрешили уйти, чтобы он ввел всех в заблуждение.
– Двое завалили троих эсбэушников?
– Эти двое, Гнат, на Кавказе воевали. У них опыта побольше, чем у Кучера и всех его агентов, вместе взятых.
– Но тогда, не зная о нас, Шрамко и «сепар», отпустив Щербину, ломанулись бы на пост «сепара», и мы это увидели бы.
– А где гарантия, что капитаны не знали о нас?
– Твою мать, ты прав, Шмель, об отряде им рассказал все тот же Щербина.
– Поэтому-то они и не пошли на блокпост «сепаров».
– Но они могли выйти к нему по оврагу.
– А вот о том, что овраг не заблокирован, Щербина не знал. Точнее, он не мог дать гарантию, что Кучеренко не заблокировал овраг.
– Но тогда куда они делись, эти козлы?
– А по броду на эту сторону.
– К нам, что ли?
– Зачем к нам? Им надо не на запад, а на восток. Но не ночью и не после схватки на реке. Что ты видишь?
– Развалины!
– Вот, Гнат. Сто против одного, офицеры ломанулись в эту деревню. Отсидеться, связаться с начальником «сепаров» и отойти к месту, где их встретят.
– Но местность от реки до Галы видна гораздо лучше, чем весь обрыв Грынки. Мы не могли их пропустить.
– А ты глянь на карту.
– Ты же знаешь, не люблю я этого.
– Знаю, но глянь, глянь, увидишь кое-что интересное.
– Ну и что? – Заместитель склонился над освещенной фонариком картой Шмелева.
– Обозначение брода видишь?
– Ну?
– Не «нукай», не запряг, а за бродом и почти до околицы деревни что?
– Балка! – Шаран поднял глаза на усмехающегося командира. – Балка, мать их! Капитаны по ней могли спокойно пройти в деревню.
– Вот! – Шмелев поднял вверх указательный палец. – И сейчас эти суки сидят где-нибудь в подвале и смеются над безмозглыми хохлами, которых так ловко сделали.
– А мы должны сделать их!
– Взять, Гнат. Живыми взять. За это нам шеф отвалит столько «бабла», что надолго хватит погулять в Киеве. А сам Лаврич получит орден. Он помешан на этих погремушках.
– Значит, лавры Лавру? – рассмеялся Шаран.
– Точно! Давай зови командиров отделений, будем решать, как брать беглецов.
– Понял. С Лавричем согласовывать план действий не будешь?
– А зачем? Мы с господином командиром роты поговорим отдельно, в блиндаже, когда притащим в роту Шрамко и «сепара», и он тогда раскошелится. А доложу ему сейчас о нашем замысле, так он, быстро сориентировавшись, возьмет командование в свои руки. Орден по-любому заработает нашими руками, а нам вместо «бабла» – благодарность. Тебе что больше по нраву – благодарность начальства или живые «бабки»?
– Само собой, «бабки», иначе какого хрена я делал бы в добровольческой роте? Мне лично этот Донбасс до одного места. За идею сохранения целостности Украины пусть лохи воюют. А мне на Западе и без Донбасса и Крыма неплохо.
– Ты меньше кидайся подобными фразами, Гнат, глядишь, и погуляешь еще.
– Так я же только с тобой!
– Со мной можно, с другими – нет.
– Просек!
Вскоре у позиции Шмелева собрались командиры отделений: Андрий Василевский, Микола Кочур, Петро Сарчий. Все они с начала войны на Донбассе состояли в добровольческих батальонах, все имели длинный перечень кровавых преступлений против мирных жителей так называемых «освобожденных» ВСУ территорий, солидный опыт карательных операций, пыток и издевательств над пленными. Единственное, что они не имели, так это достаточного опыта ведения боевых действий против действительно подготовленного, хорошо вооруженного противника.
Все вышеперечисленное в полной мере относилось и к командиру взвода недавно сформированной карательной добровольческой роты «Буг», формально подчинявшейся СБУ, а реально одному из крупных предпринимателей, чьи экономические интересы напрямую были связаны с Донбассом, и он готов был отстаивать их любой ценой, если потребуется, то и кровью женщин, стариков, детей.
Шмелев осмотрел подчиненных, довел до них разговор с Щербиной.
– Я считаю, что изменник Шрамко и его дружок «сепаратист», не имея возможности пройти на вражеский блокпост, прошли в деревню Гала и сейчас находятся там. Им надо передохнуть, перед тем как попытаться либо вернуться на пост обходными путями, либо уйти к Горцевску. Не исключено, что где-то им обеспечат встречу, но не в буферной зоне.
– Эти козлы знают о нас? – подал голос Кочур.
– Скорее всего, знают. Но что это меняет? Их только двое, нас девятнадцать. Грош нам цена, если мы не сможем их взять, а взять надо живыми.
– А если они уже двинулись на восток, пройдя деревню? – спросил Василевский.
– Значит, такова судьба. Мы дальше Галы не пойдем, но развалины деревни должны зачистить до каждой щели, до каждого подвала.
– Офицеры вооружены? – поинтересовался Сарчий.
– А как ты думаешь, Петро?
– Думать не мое дело.
– Конечно, вооружены, по автомату у них точно есть, и патронов достаточно, не меньше двух магазинов на брата.
– Но тогда, если они хорошо укрепятся, взять их будет сложно.
– Это если идти сдуру в лоб. Мы же зайдем к деревне с трех сторон. Значит, так, первое отделение Василевского пойдет от оврага к Гале прямо по полю. Отделение Кочуры выйдет к реке, пройдет до оврага, что идет к Гале от брода, и зайдет в левый фланг развалин. Сарчий со своими бойцами обойдет Галу с правого фланга.
– Ты посылаешь меня, чтобы офицеры обозначили себя? – уточнил Василевский.
– Нам неизвестно, где они, может быть, их вообще нет в деревне. Но если есть, то на них может выйти любое отделение.
– Это зная, что мы в овраге на северо-западе? Нет, Шмель, «ватники», чтобы им пусто было, наверняка «пасут» именно это направление.
– Ну, если даже и так, то что? Эти «ватники» – профи, и их захват по-любому без жертв не обойдется. Но у нас приказ, и мы должны выполнить его.
– Ладно, – кивнул Василевский, – я понял.
– Другие?
Кочур и Сарчий ответили, что тоже задачу поняли.
– А где во время зачистки будешь ты, Шмель, и твой заместитель Шаран? Отсюда из оврага корректировать наши действия? – с подначкой заметил Сарчий.
– Нет. Я пойду с отделением Кочура, а Гнат с тобой.
– Со мной, значит, высокое начальство идти не хочет? – усмехнулся Василевский.
– Давай, Андрий, без этого, без сарказма, – повысил голос Шмелев. – Кто, куда, когда и с кем пойдет, решаю я. Вот станешь вместо меня, тогда будешь решать ты. А пока изволь закрыть рот и делать, что приказано.
– Куда мне до тебя?! – проговорил Василевский. – Ну, все, пошел я! Кстати, когда начнем выдвижение?
– Через двадцать минут, как соберете своих бойцов и определите им задачу. Но… это касается второго и третьего отделений. Ты же, Андрий, – Шмелев взглянул на Василевского, – начнешь выдвижение по отдельной моей команде, когда мы выйдем во фланг.
– Понял!
Шмелев посмотрел на часы:
– Сейчас 3.15. В 3.35 второе и третье отделения начинают выход во фланг деревни. Василевскому ждать приказа. Вопросы?
– Офицеров обязательно брать живыми? – уточнил Кочур.
– Да, – отрезал Шмелев, – если только я сам или Шаран не отдадим другой команды в ходе зачистки. Без отдельной команды задача – взять капитанов живыми. Если больше нет вопросов – свободны.
Командиры отделений разошлись по оврагу.
– Ты реально считаешь, что не посылаешь отделение Василевского на верную смерть? – оставшись со Шмелевым наедине, спросил Шаран.
– Нам надо на какое-то время связать Шрамко и его друга позиционным боем, чтобы все их внимание было сосредоточено на отделении Андрия, дабы подойти к их позиции с флангов. А как подойдем, так навалимся на них всеми силами, и они будут нашими. Это стоит того, Гнат, даже ценой отделения Василевского.
– Согласен. Но как бы Василевский чего не выкинул при подходе к Гале.
– Что, например?
– При первых же выстрелах офицеров отдаст приказ своим залечь. И ни шагу вперед. Он ведь тоже не идиот, подставляться под пули.
– Ты прав во втором, Гнат. Андрий не идиот, самому подставляться под пули, но до остальных ему особого дела нет. Он же понимает, что если из-за него сорвется штурм с флангов и офицерам удастся скрыться, положив половину взвода, то ему конец. Сами парни не простят ему такой подлянки, так что отделение он не положит на землю при первых же выстрелах, будет продвигаться вперед, а вот сам спрячется за спины бойцов. Он уже делал так, в Рытвино. Помнишь?
– Ты имеешь в виду, как он выставил перед собой двоих молодых, когда в село внезапно влетела БМП «ватников»?
– Да. До того момента он шел во главе отделения, расстреливая всех, кто по дурости появлялся во дворах, на улице и в окнах домов. Чувствовал себя суперменом до появления ополченцев. Когда же увидел их БМП, сразу нырнул в первый проулок, выставив перед собой новобранцев. Тех «сепары» в момент нашпиговали свинцом, Василевский же вышел и даже не был ранен. Так же он поступит и сейчас. Натура людей за короткий срок не меняется.
– По-моему, она вообще не меняется, – усмехнулся Шаран. – Кто был «крысой», тот «крысой» до конца дней своих и останется. И наоборот. Ты правильно сделал, что выставил Василевского вперед.
– Знаю! Но хватит болтать, иди к Сарчиму, я доложу о принятом решении Лавричу и выйду к Кочуру. Тогда и начнем синхронное выдвижение.
– Понял. До встречи в прекрасной, богатой и цветущей деревне Гала?
– Да, Гнат. Когда-нибудь она вновь будет и богатой, и цветущей, только без русских, евреев, мадьяр, поляков и прочего мусора. Когда здесь будут жить украинцы.
– Так ты же сам русский!
– Это мне отец фамилию подарил, он был полукровка, но с русской фамилией, мать же с Западной Украины, я уже подал бумаги и скоро получу документы на Георгия Шмеля.
– Ясно. Пошел я.
– Удачи.
– Взаимно.
Шмелев связался с ротой.
– На связи! – ответил командир.
– Лавр! Шмель!
– Да понял я, что Шмель! Говори!
Шмелев просто доложил о принятом решении.
Федор Лаврич, ярый нацист, прадед которого лично знал Степана Бандеру и даже обретался где-то в его окружении, выслушав взводного, сказал:
– Решение утверждаю. Действуй, Шмель!
– До связи, Лавр!
– Давай! Ни пуха!
Шмелев не стал посылать Лаврича к черту. Тот шуток не понимал совершенно и мог отреагировать непредсказуемо. Он забрал автомат и двинулся ко второму отделению, которое перешло ближе к роще. Ровно в 3.35 основная часть банды карателей начала обходной маневр.
Середин и Шрамко осмотрели полуразрушенный дом. Место, с точки зрения обзора подступов от дороги и реки, идеальное, вот только ненадежны сохранившиеся стены и балки перекрытия в большой комнате, где имелись два окна. Вернее, два оконных проема, ни рам, ни тем более стекол в частично уцелевших домах Галы не было. Не было и ни одного целого дома.
Середин прошел к оконному проему:
– Обзор отсюда изумительный. Дождь кончился, все поле до дороги просматривается.
Шрамко сел на непонятно как оказавшийся в комнате ящик из-под водки.
– Интересно, сдал нас Щербина?
– Он вряд ли, вот только главарь банды карателей, которых Кучеренко вывел в овраг, наверняка понял, как было дело и что твой зам не брешет.
– А это значит, скоро взвод роты «Буг» придет в гости.
– Их двадцать рыл, если считать водителя «шишиги» и главаря. Нас двое. Расклад не в нашу пользу.
– Будь на твоем месте другой, никакого отряда не потребовалось.
– Будь на моем месте другой, вообще ничего не было бы.
– Тоже верно.
– Смотрю, Диман, настроение у тебя хреновенькое, – заметил Середин, глядя на Шрамко.
– А какое оно может быть? Ведь теперь я предатель своей страны, хотя, сам знаешь, не предавал.
– Неужели ты думаешь, что Кучер планировал только меня взять?
– А кого еще?
– Да он бы и тебя подставил. Взять офицера ополчения – это хорошо, но мало. Другое дело, и офицера взять, и предателя в собственных рядах разоблачить. А именно предателем заведомо планировал Кучеренко тебя выставить. Более того, он все представил бы так, что ты вышел на меня, дабы сдать вам свой пост и уйти на нашу сторону. А он такой крутой, разгадал замысел противника. Так что, Диман, СБУ держало бы нас до трибунала в одной камере. Но меня еще могли обменять, а вот тебя нет.
– Да ну все к черту! А ведь мне оставалось служить меньше двух недель.
– Ситуация изменилась, и в ВСУ ты уже не служишь.
– Но не надейся, что я перейду на вашу сторону.
– Да мне без разницы, перейдешь или нет. Черт, я же дал отсрочку переговоров с заместителем. Да и с комбатом надо бы поговорить. Ты посмотри пока за местностью.
Шрамко перешел к проему, а Середин отошел к стене и достал портативную радиостанцию.
– Второго вызывает Первый! Как слышишь?
– Я – Второй! Ну, наконец-то, я не знал, что и думать.
– Все нормально, Второй.
– Где ты?
– Недалеко. Посмотри на карту, поймешь, где.
– Да я уже понял. Ты в безопасности?
– Ну, если не считать, что метрах в двухстах банда карателей в двадцать рыл, то в безопасности.
– Тебе известно точно, где находится эта банда?
– Известно.
– Дай координаты, наводчик Рубко поработает по базе из пушки БМП.
– А вот теперь слушай меня внимательно. Что бы ни происходило там, где я нахожусь вместе с другом, огня без команды по противнику не открывать.
– Да меня уже комбат предупредил. И приказал выяснить, где ты, твой друг и в порядке ли вы.
– Он на базе?
– Нет, ближе, на соседнем объекте.
– Так я смогу и по рации достать его?
– Можешь, если он не ушел в «обратку», но до утра вряд ли уйдет.
– Понял!
– Послушай, Первый, двадцать против двоих – это слишком много.
– Я же сказал, ни во что не вмешиваться, нести службу на блокпосту в режиме боевой готовности «Военная опасность». Но не более. Мы как-нибудь разберемся тут. Выходить будем на второй объект, как только убедимся, что отход возможен.
– Понял! Я рад, что ты жив.
– А я рад, что ты рад, но все, Второй, до связи!
– До связи!
Середин, переговорив с заместителем, вызвал командира батальона, особо не надеясь, что тот ответит в столь поздний или ранний, для кого как, час. Но подполковник Черненко ответил:
– Остов!
– Я – Заслон-3!
– Середин?
– Я.
– Живой?!
– И невредимый.
– Где ты находишься, сказать можешь?
– Лишь то, что недалеко от поста.
– Понятно. Шрам с тобой?
– Со мной.
– Он не хочет поговорить со мной?
– Сейчас узнаю. – Середин отставил рацию и спросил у Шрамко: – Диман, с училищным ротным поговорить не желаешь?
– О чем?
– Значит, не желаешь, так и передам.
– Постой! – остановил друга Шрамко. – Поговорю, все ж он не последний человек в нашей жизни.
Роман передал Шрамко рацию, сам занял место у проема. Никакого движения в поле у оврага не заметил. Часы показывали 3.02.
– Я, командир, – сказал в рацию Шрамко.
– Ну, здравствуй.
– Здравия желаю!
– Буду краток. Возвращаться тебе к силовикам нельзя. Понимаю, что и нашей стороне ты служить не желаешь. Но в любом случае, если удастся оторваться от карателей, вам с Середой выходить к нам. Иди смело. Обещаю, тебе никто ничего не предъявит. Захочешь уйти, уйдешь, я помогу в этом. Главное, выйти из опасной зоны. Против вас много карателей, но вы лучше их. Вы должны выжить и вырваться оттуда, где находитесь. С радостью пожму твою руку. Сам сказать что-нибудь хочешь?
– Давайте, командир, при встрече!
– Добро. До встречи, капитан.
– Передать связь Середе?
– Передай.
Шрамко вернул радиостанцию Середину и сменил его у проема.
– Да, Остов?
– Как оцениваешь шансы прорваться?
– Нормально оцениваю, как вполне реальные. Отход планирую ко второму объекту.
– Правильно, он ближе всех, командира я предупрежу. Когда начнете отход?
– Как только убедимся, что не посадили на «хвост» карателей.
– Они наверняка попытаются взять вас.
– Значит, будем отходить, когда отобьемся.
– Твой настрой мне по душе. Удачи и до встречи!
– Благодарю, до встречи! – Середин отключил станцию.
– Как Черненко-то оказался у вас? – повернулся к нему Шрамко.
– Ты забыл? Он ведь тоже местный, из Луганска.
– Точно, забыл. Но жил-то и служил наверняка в России?
– У него и сейчас семья в Переславле. А он, как ваши «славные» войска начали варварскую операцию на Донбассе, уволился из Российских вооруженных сил и приехал в родной город, где сразу же записался в ополчение. Сначала командовал взводом и даже, не поверишь, отделением. Потом, по мере создания армии Новороссии, стал комбатом. Поговаривают, его на должность комбрига метят.
– Как же все переменилось!
– Это да. Ты обещал о себе рассказать.
– Да ты уже почти все знаешь.
– Почти, но не все!
– Да ничего особенного до того, как ты вышел на меня, в жизни на Украине не было. В войска попал без проблем. Хату получил. Женился. Хоть и не военкомат, но часть небольшая, тыловая, в Обухове. Должность майорская. Можно было спокойно до пенсии дослуживать. Но тут – майдан. Сначала люди искать справедливость вышли, все мирно проходило. Я был в Киеве в то время, никаких баррикад, покрышек. Трибуна, на ней ораторы. Требовали улучшения жизни, отставки правительства, президента, а потом…
– А потом объявились американцы, требования стали жестче, по их указаниям активизировались радикальные силы, – прервал его Роман. – Почувствовали в Вашингтоне, что надо бы воспользоваться ситуацией да поджечь Украину, как Югославию, и понеслось. «Свобода», «Правый сектор», провокации, захват зданий… столкновение с «Беркутом», у которого оружия не было, снайперская атака по активистам и правоохранителям. И в итоге – переворот.
– А чего ты перебиваешь меня?
– А разве не так было?
– Но в Донецке и Луганске тоже захватывали здания.
– Да, но после того, как ваша власть объявила русских людьми второго сорта.
– Не было такого, да, с языком переборщили.
– С языком? Даст бог, выберемся отсюда, я покажу тебе, с чем переборщили и армия, в которой ты служишь, и нацгвардия, и добровольческие батальоны…
– А ну, погоди… – проговорил Шрамко, снова занявший место у оконного проема. – Движение справа!
– Где? – быстро подскочил к нему Середин.
– Двадцать градусов от условной линии «деревня – роща».
– Не вижу.
– Там были люди, Рома. Да и глупо рассчитывать на то, что каратели не просчитают наш маневр. Вот и начали свой. Их сколько? Двадцать рыл? Значит, командир останется на месте. Рыл шесть-семь он отправит в охват деревни справа, столько же слева. Вернее, уже отправил. Остальные пойдут прямиком от оврага.
– Согласен. Фронтальную атаку мы отобьем, но одновременно с двумя фланговыми не получится. Значит, действуем так…
– Ты среди нас старший? – На этот раз Шрамко прервал Романа.
– Будем власть делить?
– Хрен с тобой! Командуй, деревня ближе к вашей территории.
– Значит, действуем так. Я останусь здесь, на отражении атаки с фронта, ты выйди к канаве, откуда будет хорошо виден выход из балки, по которой мы прошли.
– Ты считаешь, что и «буговцы» воспользуются ею?
– Это же самый безопасный и удобный подход к деревне с севера. Из канавы тебе будет виден и подход с юга. Стоять насмерть мы здесь не будем. Выбьем из каждой группы человека по три, и быстрый переход к развалинам третьего по этой линии дома. Вновь отражение атаки, и вновь отход до околицы. Там небольшой холм, с него можем уже и вкруговую вести оборону.
– Что за холмом?
– За ним пруд. Видно, когда-то чистили и насыпь с песком образовали в одном месте. Я смотрел деревню с выносного поста. Холм зарос бурьяном, но вершина у него плоская.
– Почему нам сразу не отойти туда? Хотя нет, нельзя, с выносного поста дозорный может это увидеть, и тогда добровольцы возьмут нас в плотное кольцо. А двоим даже на подготовленных позициях от такой оравы не отбиться. Снимут вместе с вершиной холма.
– Да, будь их в два раза меньше, то отошли бы сразу. Но, ввиду значительного перевеса противника, придется выбивать их, пока в штурмующем отряде не останется половина бойцов. Лучше, если меньше. А значит, придется попрыгать по развалинам.
– Лады! Пока есть время, проберусь в балку. Граната-то у меня осталась, проволоки и кольев здесь завались. Поставлю растяжку. В темноте «буговцы» поймают ее, и оборонительная Ф-1 уничтожит почти всю фланговую группу.
– Верное решение, – улыбнулся Середин, – но основная позиция для тебя – канава.
– Может, ты разрешишь мне самому решить, где занять позицию, чтобы «буговцы» не зашли во фланг слева?
– Разрешаю.
– Ты тут тоже не задерживайся. Пара-тройка очередей, и отходи. У добровольцев могут быть гранатометы. Одного выстрела РПГ или «Мухи» хватит похоронить тебя здесь. Кто же тогда выведет меня к сепаратистам?
– Займись делом, Диман!
– Есть, командир!
Шрамко шутливо козырнул и, резко повернувшись, вышел из развалин дома.
Прошло минут пятнадцать.
Середин до рези в глазах всматривался в темноту и увидел наконец расплывчатые фигуры, которые то возникали по фронту метров в пятьдесят, то исчезали, чтобы опять появиться вновь, но уже ближе. Раз пошла передовая штурмовая группа, подумал Середин, значит, фланговые где-то рядом.
И тут справа тишину ночи разорвал мощный взрыв. Следом из канавы очередь, вторая. Ударили автоматы слева, из глубины развалин. Вторая фланговая группа противника открыла огонь. В ответ еще две близкие очереди, это уже Шрамко. Середин сосредоточился на пространстве перед деревней, откуда шла передовая группа, и даже вздрогнул, когда увидел шестерых, вооруженных автоматами карателей всего в каких-то тридцати-сорока метрах от дома. Они, уже не прячась, шли в полный рост, растянувшись в шеренгу.
– Твою мать! – выругался Середин. – Как вы быстро, козлы, подошли!
Он вскинул автомат, нажал на спусковой крючок.
Одна очередь влево, другая вправо.
Капитан отчетливо видел, как рухнули от прямого попадания трое карателей. остальные трое тут же залегли. Но один из них был ранен и закричал: «Помогите, ноги!»
Не дожидаясь повторного штурма, Роман выскочил из дома.
– Ко второму укрытию, прикрываю! – крикнул слева Шрамко.
Середин рванул к выбранному ранее полуразрушенному дому. Ему пришлось прыгать через руины, камни, фрагменты плит, поваленные заборы. Он чуть не налетел на колодец, вовремя взял вправо, и тут же по колодцу дробью, рикошетя, прошли пули стрелка, видимо пробиравшегося параллельным курсом.
– Эта сука зацепит Шрама при отходе!
И Середин метнулся туда, где заметил вспышки от выстрелов. Каратель из роты «Буг», увидев, что промахнулся, слишком резво прыгнул в его сторону, хотел выстрелить правее, но автомат, выбросив гильзу последнего патрона, замолчал. Молодой «буговец» выхватил из «лифчика» запасной магазин, вставил его в автомат. Ему осталось передернуть затворную раму и догнать патрон в патронник, но он не успел. Заметивший его Середин всадил короткую очередь прямо в физиономию этого молодого головореза и, не дожидаясь последствий, рванул к дому. Следом за ним через проем влетел Шрамко, перекатился, вскочил на ноги.
– Как ты? – спросил он у Середина.
– В порядке. С фланга снял троих, одного ранил, по пути сюда еще одного завалил. Чуть не попал под его очередь, рядом, сволочь, шел.
– Ну, и у меня кое-что есть. В овраге от разрыва Ф-1 выбило почти всю группу. Добровольцы перед выходом из оврага сгруппировались, видимо, всем скопом вывалить на открытое пространство собирались, а тут растяжка. По сути, Ф-1 рванула в самом центре толпы.
– Я слышал вопли.
– Значит, тех, кого сразу не убило, ранило серьезно. Развернувшись, я еще двух приземлил.
– Полегло сколько, получается?
– Ну, уж точно гораздо больше половины отряда.
Середин прикинул. Четверо плюс один, пятеро, в овраге, черт с ним, пусть тоже пять, двое Диминых с левого фланга. Итого, двенадцать. Из двадцати. Осталось восемь, если в атаку пошел и главарь банды, а если остался, залег в балке, то семь карателей, и с двух сторон.
– А неплохой расклад получается, Диман. Карателей осталось не более восьми рыл.
– Вот только я никого не вижу.
Середин, занявший позицию у окна, смотрящего на северную часть деревни, проговорил:
– И у меня чисто. Не отступили же каратели?
– Почему же? Могли. Они же за «бабки» воюют и, попав в серьезный переплет, нередко сваливают при первой возможности. Мертвому деньги не нужны.
– Посмотрю, что с тыла, – проговорил Середин, вышел к проему в стене, где когда-то была дверь в сени, а сейчас чернела пустота, присел на колено, посмотрел вперед, вправо, влево.
Куст у покосившейся, но уцелевшей части забора, разделявшего два участка, вдруг шевельнулся, и Роман вскинул автомат, но из него, взревев не своим голосом, выпрыгнул худой облезлый кот и рванул в глубь деревни.
– Черт бы тебя побрал! – сплюнул на землю Середин. – Но если там сидел кот и так среагировал на его появление, значит, людей у забора не было, иначе он давно бы свалил оттуда.
– Здесь тоже чисто, – повернулся он к Шрамко.
– Переходим на холм? А то, пожалуй, какой-нибудь урод влепит нам в подарок «Муху».
– А если оставшиеся только и ждут, когда мы выйдем из укрытия, поняв, что штурм дается им слишком дорого?
– А если «Муха»!
– Эх, Диман, где наша не пропадала. Рвем к холму! Заметишь движение – огонь!
– Ты это кому объясняешь?
– Пардон, господин капитан.
Шрамко еще раз осмотрел прилегающую к хате местность и вновь никого не заметил.
– Отходим! Только быстро, Рома, спринт с препятствиями до вершины холма!
– Вперед, Диман!
Друзья добрались до высотки без проблем, не считая царапины от гвоздя, полученной Серединым при переходе досок сарая. Наверху они заняли позиции спина к спине, осматривая развалины. И вдруг услышали громкое:
– Всем назад! По ходу срывать нашивки и опознавательные знаки с формы трупов. Ни одного никто не должен опознать! Быстро, быстро!
Середин и Шрамко одновременно повернулись и посмотрели друг на друга.
– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил Дмитрий.
– Противник решил отойти. Если только это не отвлекающий маневр.
– А на хрена нашивки и шевроны срывать с трупов?
– Это ты лучше меня должен знать.
– Слышал, чтобы никто не мог никого опознать. Это не отвлекающий маневр, Рома, это экстренный отход по приказу свыше.
– Ну и ладно, нам же лучше.
– Отсюда мы не увидим, как пойдут остатки банды.
– Мы – нет, а вот мой дозорный на выносном посту и заместитель увидят. Надо только попросить их об этом.
Но Середина вызвали самого. Портативная радиостанция сработала сигналом вызова.
– Да? – ответил Роман.
– Живой?! – облегченно вздохнул старший лейтенант Иванов.
– В чем дело, Второй?
– Приказ Остова вам с другом срочно вернуться на блокпост.
– Не понял?! И как это сделать?
– Тем же путем, которым вы ушли в буферную зону. Я лично встречу вас. Поспеши, Первый! Остов уже выехал к нам.
– Ничего не понимаю, – отключив станцию, сказал Середин. – Комбат приказал нам по балке и броду выйти на тот берег Грынки и далее на наш блокпост.
– Ну, это он тебе может приказывать.
– А тебя, значит, попросил. Что происходит, Диман?
– Нечто такое, чего мы просчитать не можем.
– Комбат едет на блокпост.
– Значит, у меня будет возможность увидеть бывшего ротного?
– Уходим, Дима!
– Ну что ж, у меня нет другого выхода.
Офицеры спустились с холма, прошли до балки, спустились вниз и почти сразу увидели воронку у подножия правого склона, а рядом четыре окровавленных трупа, с формы которых уже были сорваны все знаки различия.
– Шустро работают каратели. Заметать следы они мастера, вопрос, от кого?
– Узнаем.
Пятый труп находился метрах в пяти. У парня была разворочена вся левая сторона, но он еще какое-то время жил, пытался ползти. Шестого нашли еще метрах в десяти. Получив осколочное ранение в живот, он тоже пытался выбраться из балки, но не смог. У последних двух тоже отсутствовали знаки различия.
Офицеры вышли к броду, форсировали реку. У оврага их ждал старший лейтенант Иванов. Он улыбался во все веснушчатое лицо.
– Командир?! Нет слов, как я рад!
Середин представил Шрамко, и Дмитрий пожал руку старшему лейтенанту.
– Давайте по-скорому наверх, – поторопил Иванов. – Комбат на подъезде. Капитана Шрамко приказано укрыть в селе Орехово.
– Но почему, Леня?
– А я знаю? Таков приказ. Но у хохлов что-то серьезное происходит.
– Готовятся к прорыву?
– Наоборот, взвод САУ снялся с позиций и пошел на запад, прижимаясь к лесу. Минометчики сняли с позиций свои ПМ-120, их тоже готовят к эвакуации. Непонятная суета в Гурной. Да и в роще у карателей неспокойно. На самом блокпосту наводят марафет. Командует твой, – повернулся к Шрамко Иванов, – заместитель.
– Мне все равно, – ответил Дмитрий.
– Дело хозяйское.
Офицеры вышли на блокпост. Оттуда Шрамко сразу же перевезли в село Орехово, где сохранились подвалы. В одном из них его и оставили. И никто по-прежнему ничего не понимал. Ждали комбата, который должен был разъяснить ситуацию.
