IX
К ночи значительно похолодало. Похоже, осень решила предъявить свои права никак не уходившему лету и вызвала на подмогу сильный ветер. Странный морок рассеивал внимание, окутывая полудремой, что в данной ситуации было совсем неуместно. Олег повел плечами, будто сбрасывая с них невидимые ладони, и вновь сосредоточился на наблюдении. Решение прийти ночью к усадьбе он принял самостоятельно, предупредив остальных членов группы, что отправится один. Лике нужен здоровый сон, чтобы восстановить силы. А мальчишки в этот раз скорее могут помешать, чем помочь. Да и рисковать их юными жизнями Олег не собирался. Это днем он мог держать все более-менее под контролем, а ночью… А ночью мир поворачивается другой стороной, становится агрессивней и опасней. Но именно потому, что ночной сумрак срывает замки с секретов и распечатывает тайны, Олег и решил приехать в этот час к бывшему поместью Дарьино.
Машину он припарковал у въезда в усадьбу и оставшееся расстояние преодолел пешком. Его основной целью было главное здание: именно здесь, согласно их исследованиям, сосредоточился центр аномальной зоны. Днем они успели изучить и служебные постройки, но не обнаружили ничего подозрительного. Зато в главном корпусе приборы зафиксировали искаженное магнитное поле и аномальные понижения температуры, хоть никаких внешних предпосылок для последнего явления не было. Олег собственноручно составил план здания, на котором обозначил эти зоны разными цветами, и постарался запомнить его во всех деталях.
Где-то рядом хрустнула ветка, не напугав, но насторожив. Неужели мальчишки не послушали и пришли-таки сюда? Если это так, то задаст он им трепки! Или это Лика? С нее тоже станется. Мужчина прислушался, не раздастся ли шорох шагов осторожно крадущегося человека, но ухо не различило больше никаких посторонних шумов. И все же он выждал еще немного, замерев, как охотник, и полностью обратившись в слух. Нет, все тихо. Олег вытащил из кармана смятую пачку сигарет, но прикурить удалось не сразу: всегда исправно служившая ему зажигалка вдруг заартачилась, хоть заправлял он ее пару дней назад. Может, это место на нее так действует? Ведь разрядились же у них днем и установленные ребятами камеры, так ничего и не успевшие зафиксировать, и диктофоны. Можно было, конечно, все списать на легкомыслие мальчишек: не зарядили накануне как следует технику, – да только и мобильники у всей группы, стоило лишь им войти в здание, отключились и отказались работать. А в гостинице включились как ни в чем не бывало. Что ж, от этого места можно ожидать чего угодно, жаль только, что узнать предварительно, чего именно, нельзя. Олег еще раз, уже без всякой надежды, щелкнул колесиком и наконец-то высек маленькое пламя, от которого удалось прикурить.
Хорошо, что у них есть Лика – альтернатива капризным приборам. Не было еще случая, когда ее способности подводили, хотя она нередко повторяла, что имеет куда больше прав на ошибки, чем аппаратура, она просто человек со своими настроениями и циклами, а не японский прибор. Но Олег привык доверять ее мнению и тому способу, которым она получала сведения. Лика тоже каким-то образом чуяла аномальные участки, но в отличие от аппаратов умела устанавливать контакт с неупокоенными душами. В тонкости своего дела – как это ей удается, она никого не посвящала, но, когда начинала работать, никто, включая шумных мальчишек, ей не мешал, и ни у кого не возникало даже мысли подшучивать над ее даром или ставить под сомнение происходящее. Лика в их группе занимала особое положение. Когда наступал ее черед, она располагалась в аномальной зоне прямо на полу или земле с толстой тетрадью и простым карандашом в руках, «прислушивалась» к месту, стараясь настроиться на нужную, как она выражалась, волну, и затем входила в транс. Что она в это время видела или чувствовала – Олег не спрашивал, хоть и подмывало не раз. Может, она просто в это время спала с открытыми глазами. Кто ее знает? Какое-то время Лика так и сидела, немигающим взглядом уставившись в пространство, будто высматривая в нем лишь ей одной ведомые картины, затем по ее телу пробегала дрожь, пальцы левой руки (Лика была левшой) судорожно сжимали карандаш. И вскоре она начинала записывать. Олег присутствовал на многих сеансах, и всегда они проходили одинаково, но каждый раз его охватывало восхищение, смешанное с удивлением, и какой-то священный страх. Лика всматривалась пустым взглядом в пространство, ее собственная душа витала где-то далеко, может, посещала лучшие миры, а ее рука быстро выводила в тетради буквы, складывающиеся в слова. Олег следил за тем, что она писала, и в зависимости от этого задавал вопросы. Иногда некто, вступивший с ним в контакт через Лику, не желал отвечать на конкретные вопросы и торопился высказать то, что считал нужным. Но даже в таких рассказах нередко прослеживалась логика и более-менее вырисовывалась внятная картина произошедшего. Бывало, конечно, что записи не имели никакого смысла или их смысл оказывался недонесенным, терялся в обрывочных, не связанных между собой словах. Но случалось, что диалог выходил вполне осмысленным и полезным. И эти записи, каждый раз сделанные разными, отличными от Ликиного, почерками, с речевыми оборотами, давно вышедшими из употребления, составляли важную часть их исследований и помогали выявить причины аномальности исследуемого места. Потом, очнувшись от транса, Лика ничего не помнила и, бывало, сама с удивлением перечитывала собственные записи. Во время каждого сеанса она теряла много сил, и потом ей требовался черный и очень сладкий кофе. Олег специально возил в машине термос. А еще шоколадка, и потом – долгий сон.
Днем она уже провела сеанс и сейчас нуждалась в отдыхе. Только вот диалога во время дневного сеанса не вышло, а вышло черт знает что, как выругался потом Олег. И не сказать, что ничего не получилось, напротив, только обычно в контакт вступали одна или две сущности. А в этот раз Олег будто на митинг привидений попал, на котором каждый пытался «перекричать» другого. Лика едва успевала записывать, ее рука так и летала по тетради, оставляя обрывочные фразы, накорябанные разными почерками. «Это ад!..» – кричал некто. «Ад – тут!» «Позовите медсестру», – требовал другой. «Леночка, Леночка… Я люблю тебя», – признавался третий. Четвертый вообще ругался матом и богохульствовал. Пятый сыпал междометиями. Лика переворачивала страницу за страницей, лицо ее серело, глаза тускнели, будто подергивались пленкой. И в какой-то момент Олег принял решение прервать сеанс, дабы не навредить Лике. Из здания он выносил ее уже на руках – настолько она обессилела. Стаканчик кофе она так и не допила, в машине сразу же уснула и не проснулась даже, когда они подъехали к гостинице, так что в ее номер он тоже вносил ее на руках, как новоиспеченный муж – молодую жену в апартаменты для молодоженов. А когда Лика проснулась, она сама постучала в его номер и изъявила желание поговорить с той молодой парой, с которой они встретились утром в бывшем поместье. О чем она так долго беседовала с девушкой, так и не рассказала, но выглядела опять уставшей и изможденной. Олег не стал расспрашивать Лику, знал, что она сама все расскажет, как только придет в чувство. И она заговорила, когда до гостиницы оставалось минут десять, только не о встрече с девушкой, а об их дневных исследованиях. «Знаешь, Ягуар, о чем я думаю?.. А думаю я о том, что это место не такое простое, каким может казаться на первый взгляд. Оно словно капуста, прости за такое сравнение. И, похоже, мы только сняли верхние листы, а до кочерыжки еще копать и копать. Понимаешь, о чем я? Суть всего – «кочерыжка», а эти «листы» наросли потом, со временем. Под «листами» я, если что, имею в виду всех тех сущностей, которые изъявили желание передать нам сегодня приветы. Энергетика в этом здании – не дай боже, сам черт испугается. Но породило ее что-то другое, что-то, что либо открыло дверь в другую параллель и напустило сюда всяких тварей, либо превратило усадьбу в «магнит» для несчастий». Олег с минуту обдумывал высказанную Ликой версию, после чего заявил, что принимает ее, но не исключает того, что усадьба, пережившая за свой век столько смутных времен, чьи стены пропитаны стонами умирающих, а затем – страданиями больных детей, уже сама по себе не может быть сосредоточением светлой энергетики. «И все же нам надо копнуть глубже», – настаивала Лика. Олег согласился и выказал желание понаблюдать за усадьбой ночью. «Тебе понадобится помощь, Ягуар». «Ягуар предпочитает выходить на охоту в одиночестве и с наступлением сумерек», – возразил он. Может, их спор растянулся бы надолго, да только в тот момент они уже подъехали к гостинице.
…Олег втоптал недокуренную сигарету носком грубого ботинка в землю, решительно закинул за спину рюкзак и поправил на шее ремень фотокамеры. Снаружи он уже понаблюдал, и ничего не произошло. Метод засады, излюбленный ягуарами, не сработал. Нужно идти внутрь. И только он так подумал, как заметил в одном из окон на втором этаже вспыхнувший и тут же погасший приглушенный огонек, будто некто подавал кому-то условный сигнал. Мужчина восхищенно присвистнул и торопливо направился к крыльцу, не сводя взгляда с окон. Огонек опять вспыхнул и на этот раз не погас, только на время исчез и появился уже в другом окне, словно кто-то шел по комнатам с зажженной свечой в руках. Может, кто-то и правда пробрался внутрь? Кто-то живой, излишне любопытный или нашедший в заброшенном здании временное пристанище. Мужчина на всякий случай погасил фонарь. И вовремя, потому что услышал чьи-то легкие шаги. Кто-то шел впереди него к крыльцу. Луна, выглянувшая из-за тучи, осветила тоненькую невысокую фигурку девушки. На ней, несмотря на холод, был лишь топ на тоненьких бретельках и короткие шортики. Олег не сразу понял, что это одеяние было летней пижамой. А девушка тем временем, совершенно не обращая внимания на пронизывающий ветер и не смущаясь своего легкомысленного вида, взбежала по ступеням и остановилась перед входом.
– Эй? – окликнул ее Олег, бросившись вперед уже бегом. Но девушка его не услышала, потянула на себя тяжелую дверь и исчезла за нею.
Кто эта девица? Судя по комплекции – явно не рослая Лика. Да и вряд ли Лика стала бы разгуливать по улице в пижаме. Откуда эта девушка взялась? И живая ли она?
Дверь за его спиной захлопнулась сама собой, и ее стук, взорвавший тишину, отозвался неприятным толчком в груди. Олег поскорей зажег фонарь и обвел мощным лучом света помещение. Пусто. Никого. Но тишина казалась обманчивой, он кожей чувствовал притаившихся в темных углах зала обитателей этого дома. И хоть был он не из пугливых, от невидимых взглядов, направленных на него со всех сторон, стало не по себе. Освещая себе путь фонарем, Олег прошел по коридору, вроде бы короткому, но ночью показавшемуся бесконечным. Весь путь Олега не покидало ощущение, что его кто-то сопровождает, следует по пятам, дышит в затылок холодом, касается плеч невесомыми ладонями. Один раз мужчина машинально дотронулся до собственного плеча, будто и правда ожидал поймать чужие пальцы. Трижды он резко оборачивался, освещая уже пройденный участок, надеясь застать кого-то врасплох. Да только никого не видел. Но темнота обманывала, она послушно расступалась перед ним, рассекаемая лучом света, и тут же смыкалась позади. Олег спиной ощущал ее движение – колыхания и пульсацию. Она сама по себе уже была отдельным существом, принявшим в свои объятия-укрытия сущности помельче. С кем ему в случае чего предстоит сразиться? С обитающими в темноте существами или с самой темнотой? Ему подумалось, что темнота может выиграть у него очень легко: стоит только разрядиться батарейке в фонаре или разбиться лампе, и все, он станет одним из ее обитателей. Темнота не выпустит свою добычу, Олег понял это так ясно, что едва не повернул назад к выходу – от греха подальше. И только мысль о потерявшейся здесь девушке не дала ему сбежать.
Впрочем, девушка эта может оказаться одной из них. Как знать, может, ее использовали как приманку?
– Эй! Ты где? Девушка в пижаме! Я тебя видел! – нарочито бодрым, с нотками веселья в голосе крикнул Олег, освещая уже просторный зал, куда его вывел, наконец, коридор. Именно здесь днем Лика, опираясь на какие-то личные критерии, и решила устроить свой сеанс.
Ответа он не дождался, но, когда покинул уже зал и направился к ведущей на второй этаж лестнице, услышал раздавшийся сверху шорох, а затем – приглушенный вздох, показавшийся ему едва ли не громче стука захлопнувшейся двери. Олег справился с неразумным киношным порывом броситься вперед на шум, поднял фонарь и осветил лестничную площадку над собой. На этот раз ему показалось, что там стоит та самая девушка в пижаме.
– Эй! Ты кто такая? – крикнул он, ставя ногу на первую ступень. Девушка не шелохнулась, будто и не слышала его оклика. То ли и правда была призраком, то ли находилась под гипнозом. А что, если она – обычная живая девушка, только страдающая лунатизмом? Вот и вышла из дома в пижаме, и отправилась разгуливать по окрестностям – во сне. Олег судорожно попытался вспомнить все то, что читал о лунатиках: вроде бы их можно напугать сильным криком. А незнакомка продолжала стоять на площадке и всматриваться в темноту перед собой, точно капитан на мостике, обозревающий морские дали. Олег отрегулировал яркость фонаря, убавив свет так, чтобы освещать перед собой только ступени, и осторожно двинулся наверх – шаг за шагом, ориентируясь на слух и на память, которая подсказала, что этот участок лестницы вполне безопасен. Пройдя середину, мужчина погасил фонарь, а достигнув площадки, остановился и вслушался: ведь должна же девушка обнаружить себя – пусть хоть шорохом, хоть шелестом дыхания. Но нет, тишина оставалась такой же плотной. Тогда Олег решился вновь включить фонарь. Но когда он неярким лучом осветил площадку, почувствовал, как по спине прошла волна мурашек: девушки здесь не оказалось. Ловушка? Или незнакомка прошла дальше? По правую сторону от этой лестницы должна быть шахта неработающего лифта, по левую – коридор, ведущий в комнаты. Олег прибавил яркости и осмотрел пространство за лифтом. Пусто. И вдруг он услышал тихие шаги, будто некто подкрался к нему на цыпочках и остановился за спиной. Держа перед собой фонарь, мужчина резко развернулся и нос к носу столкнулся с мерзкой рожей, от ухмылки которой кровь в жилах превратилась в ледяные кристаллики.
– Добро пожаловать в ад! – свистящим шепотом проговорила рожа и разразилась хохотом, который тут же, словно дождавшись условного сигнала, подхватили невидимые обитатели. Мгновением позже луч света дрогнул, и фонарь погас.
* * *
Понедельник начался с приятного: из архива пришли запрошенные Олесей сведения. Само письмо отличалось телеграфной краткостью, а вот вложение содержало несколько внушительных файлов. Олеся распечатала все документы, переплела для удобства листы в папку-скоросшиватель и, сев на широкий подоконник – свое излюбленное место, – погрузилась в изучение папки. Этим утром Ярослав уехал по делам, потому никто не мог отвлекать ее. В последнее время брат, если не был занят работой, проявлял о ней излишнюю, по ее мнению, заботу. Вот и вчера он заявил, что нашел еще какого-то врача и записал Олесю на прием. Дабы не спорить, девушка согласилась посетить эту клинику, хоть это и казалось ей уже потерей времени. Сама она считала, что Ярослав неправильно расставляет акценты. Им нужно сосредоточиться на теме усадьбы и поисках человека, который ребенком оказался вместе с Олесей в санатории, но брат будто специально делал все, чтобы отвлечь сестру от поисков. И, если она сама заговаривала на эту тему, обрывал беседу на полуслове.
Самый объемный файл содержал историю усадьбы, уже известную Олесе. Но, однако, девушка внимательно изучила все, что ей прислали. К ее приятному удивлению, файл содержал и копии двух писем, написанных рукой самой Дарьи Седовой. Почерк у Дарьи оказался четким и разборчивым, округлые, как у ученицы, буквы с легким наклоном выстроились в ровные линии, словно солдатики. Дарья умудрялась писать так, что все строки оказывались одинаковой длины. У организованной барыни и почерк оказался соответствующим, Олеся другого и не могла себе вообразить.
Одно письмо было деловое – адресовано управляющему в поместье, где Дарья жила до замужества. Другое же письмо оказалось куда интересней, так как получателем его значился сам генерал Седов. Олеся перечитала его дважды, чувствуя некую неловкость за то, что врывается в тайну чужих отношений, и одновременно испытывая нечто подобное восторгу: она читает личное письмо женщины, которая с детства ее интересовала и восхищала. На первый взгляд письмо было сдержанным и суховатым, на самом же деле в каждом вопросе, обращенном к мужу, сквозили тоска по нему и беспокойство за его здоровье и жизнь. Наверное, Дарья даже такое письмо посчитала излишне романтичным, потому что многие строки в нем оказались вымаранными. А адресат так и не получил его. Написано оно было за год до начала войны, еще в те времена, когда страхи Дарьи и подозрения в отношении мужа не отравили ее едва зародившейся любви. Прочитав письмо два раза, Олеся захлопнула папку, заложив между распечаток палец, и прикрыла глаза. Что-то в этой истории пошло не так. Что-то, что ей казалось странным изначально, но почему-то все эти годы ускользало от нее, словно солнечный блик. И только сейчас, прочитав письмо молодой влюбленной Дарьи, Олеся поняла, что так ее тревожило. И дело оказалось вовсе не в самой Дарье, а в ее супруге. Почему генерал Седов, так не любивший бывать в усадьбе и имеющий для этой нелюбви веские причины, не только подарил поместье второй жене, но и, похоже, настоял на том, чтобы Дарья там жила. Чтобы его умница супруга привела поместье в порядок? Вряд ли. Генералу ничего не стоило нанять толкового управляющего. Тем более что деловую хватку Даша продемонстрировала уже позже, в жены же он брал молодую девушку, а не талантливого управленца. В том ли дело, что Дарья все же была не столичной жительницей, блеск балов и светские вечера ее быстро утомили, и душа ее тянулась к сельской уединенной жизни? Но генерал мог бы оставить жить супругу в родном поместье, а не увозить в другое, выстроенное под нужды и капризы другой женщины.
– Не так ты прост, генерал Седов, – тихо пробормотала Олеся и вновь открыла папку. О муже Дарьи – то ли убийце, то ли жертве – она еще подумает. Позже.
Олеся дочитала историю усадьбы до финала, и здесь ее ожидало еще одно открытие. Все эти годы девушка считала, что Дарья исчезла после революции, сбежала, как предполагалось, за границу, бросив оба поместья на произвол судьбы. Но, оказывается, архивные данные содержали другую информацию: Дарья Седова бесследно исчезла в 1915 году, еще до смены власти. Именно так и было записано в документе – исчезла. Накануне она еще работала в ею же организованном госпитале, задержалась допоздна, ночью ушла отдыхать в комнату для персонала, а утром куда-то исчезла. И больше ее никто не видел.
Вот как… Оказывается, ровно сто лет назад Дарья исчезла, а вовсе не сбежала после революции за границу. Куда она пропала? Вышла ли куда ночью из госпиталя и больше не вернулась? Получив вместо ответов еще больше вопросов, Олеся покосилась на включенный ноутбук и положила папку на подоконник. Объяснение, которое в первый момент пришло ей в голову, она отвергла тут же. Пропажа Дарьи хоть и повторяла в чем-то историю с Ольгой, генерал Седов не имел к ней никакого отношения, так как к тому времени уже был мертв. Конечно, можно предположить, что известие о его гибели было ошибочным, и он вернулся в 1915 году, и мог поспособствовать пропаже второй жены… Но версия разбивалась в пыль о вполне надежные сведения, подтвержденные документами: генерал действительно погиб на фронте в первый год войны.
Девушка села за стол и открыла файл с незаконченным текстом. Накануне она начала новый эпизод, где состоялась встреча Дарьи с Предсказательницей. Было ли так на самом деле, или все случилось лишь в ее фантазии, Олеся не знала. Просто вдруг в какой-то день к ней пришла уверенность, что Дарья Седова тоже, как и она, во время своих прогулок могла выйти в лесу на избушку Предсказательницы. На такую мысль Олесю натолкнул сон, в котором уже не она, а Дарья стояла перед дверью и пыталась ее открыть. Сон был такой яркий и правдивый, что девушка даже не усомнилась в том, что увидела подробности не столько из жизни героини своих записок, сколько реальное происшествие, случившееся с историческим персонажем. В существование Предсказательницы Олеся верила безоговорочно, так почему же и Дарья не могла с нею встретиться? И, может, увиденное кошмарное будущее, ожидающее Россию, – война, во время которой ее супругу суждено погибнуть, натолкнуло Дарью на мысль преобразовать усадьбу в госпиталь для раненых? И что, если той ночью, когда она пропала, Дарья отправилась на поиски поляны с избушкой Предсказательницы, чтобы еще раз посмотреть пророчества? Пыталась же однажды это сделать сама Олеся…
Она перечитала написанное и собралась уже было продолжить историю, как ее прервал звонок лежащего рядом с ноутбуком мобильного. Высветившийся номер Олесе был незнаком, а вот голос звонившего мужчины она сразу узнала. В первый момент Олесе показалось, что звучит он не из трубки, а из ее прошлого и связан с каким-то моментом, который припомнить сразу не получилось, но вызывал он противоположные ощущения – радость, от которой забилось сердце, и одновременно чувство обреченности. Такая своеобразная карамель, сверху обсыпанная сахаром, но содержащая горькую начинку.
– Олеся, меня зовут Олег, – по-деловому сразу представился мужчина. Видимо, привык решать дела быстро, не тратить лишние слова. – Руководитель группы исследователей аномальных явлений. Вы мне писали по поводу усадьбы.
– Д-да, – выдохнула Олеся, все еще мало что понимая. Они же ведь уже встречались? И назвался он вовсе не Олегом, а Матвеем. И голос у него в тот раз был совсем другой – писклявый и со скачущими интонациями, этот же оказался глубоким, низким, с заставляющими сжиматься сердце вибрациями.
– Мне нужно с вами срочно встретиться. Через полчаса на том же месте, где в прошлый раз. Сможете?
– Да, – ответила девушка, не задумываясь. За таким голосом – хоть в небеса, хоть в преисподнюю… И только она так подумала, как вспомнила, где уже слышала его, и с этим воспоминанием ушла сладость карамели и на языке осталась лишь горечь начинки.
– Возьмите все-все, что у вас есть по усадьбе, и расскажите то, что знаете. Приготовьтесь к тому, что я задам вам много вопросов. Это не простой интерес. Кое-что случилось.
– Хорошо.
– Через полчаса в кафе. Пожалуйста, не опаздывайте, – попросил мужчина и отключился.
Времени до встречи оставалось не так уж много, поэтому Олеся первым делом распечатала с ноутбука все написанное ею. В интонациях мужчины, когда он сказал про нечто случившееся, было что-то такое, что вызвало сильную тревогу и стерло все сомнения, стоит ли показывать ему личные записи. Распечатки Олеся сунула в простой файл, вложила его в папку с переплетенными «архивными» сведениями, добавила ко всему свой дневник, в который она переписывала из библиотечных книг историю усадьбы. В последний момент переоделась в джинсы и джемпер, распустила волосы и сунула папку в объемную сумку.
И хоть пришла Олеся на пять минут раньше назначенного времени, мужчина уже ожидал ее в кафе. Она никогда не видела его наяву, но сразу узнала, потому что это лицо «носила» в памяти, как несводимую татуировку. Она узнала четко обрисованные скулы, тронутые загаром, короткие, но густые ресницы, три продольные морщинки на лбу, темные, крепко сжатые губы и короткий «ежик» черных волос. Только в жизни лицо знакомого незнакомца выглядело более уставшим, чем в ее воображении, так, словно мужчина провел последние ночи без сна.
Он не сразу ее заметил, потому что что-то читал с экрана смартфона. И, похоже, то, что читал, ему не особо нравилось, потому что в какой-то момент к горизонтальным морщинкам на лбу добавилась хмурая галочка между черных бровей. Увлеченный чтением, он услышал шаги девушки, когда та находилась уже в метре от столика, поднял голову и прожег Олесю взглядом внимательных глаз. Вот он – Ягуар, подумалось ей. Он, а не тот нелепый мальчишка, который приезжал на первую встречу. От истинного Ягуара не скроешь и доли правды, даже если изначально не захочешь отвечать. Он просканирует хищным взглядом и поймет сразу, что от него что-то скрывают. Опасный человек, недоступный мужчина. Ее погибель – в прямом смысле слова.
– Олеся?
– Да. А вы… Ягуар? – Он хоть и назвал в телефонном разговоре свое имя, на язык невольно подвернулся никнейм.
– Олег. Лучше – Олег, – ответил мужчина, и она почему-то поняла, что по кличке его могут звать лишь близкие люди. К которым она, конечно, не относится.
Он неожиданно протянул ей руку, как мужчине, и она, чуть поколебавшись, вложила в его твердую мозолистую ладонь свою. Олег стиснул ей пальцы и тут же выпустил. Незначительный жест приветствия, лишенный обходительности. Она для него даже не дама, а источник информации. Все.
– Что будете?
– Сок. Апельсиновый.
– Еще что? – по-деловому осведомился он. Олеся хотела сказать, что больше ей ничего не надо, но Олег смотрел на нее так, словно ожидал оглашения целого списка. И она, хоть и не была голодна, попросила еще обычный бисквит. Олег кивнул, одним махом допил остатки кофе в своей чашке и сделал подошедшей официантке заказ: натуральный апельсиновый сок с бисквитом – для Олеси и еще один черный кофе без сахара – для себя.
Апельсиновый сок и черный кофе. Сладость и горечь. Все, как и должно быть.
– Мы осмотрели вашу усадьбу, – с неожиданной иронией произнес Олег и усмехнулся. – Занятное место. Но многое еще так и осталось неясным. Надеюсь, вы нам поможете дать объяснение некоторым вещам.
Олеся кивнула и вытащила из сумки папку, а затем робко спросила:
– Олег, скажите, сколько я вам буду должна?
Он моргнул и перевел на нее непонимающий взгляд.
– Простите?
– Сколько я вам должна? Ваш гонорар, расходы… Ваш помощник, Матвей, мне ничего не сказал, но я предполагаю…
– Я не беру за свою работу деньги, – перебил мужчина несколько резко. – Вы, видимо, не поняли. Это мое, скажем так, хобби. На жизнь я зарабатываю другим способом. И все расходы тоже беру на себя. Не волнуйтесь, я могу себе это позволить. Правда, берусь за действительно интересные случаи и непростые. Это мое главное условие. Вам, можно сказать, повезло: этот случай из таких. Так что вы мне тут принесли?
Отчеканив свои условия, он мельком глянул на подошедшую к их столику с заказом официантку и, тут же потеряв к ней интерес, перевел взгляд на Олесину папку и лежащую сверху потрепанную тетрадь.
– Здесь все, что я собрала по усадьбе. В дополнение к тому, что уже отдала вашему помощнику. Это… мой дневник. Но в него я еще в детстве переписала то, что смогла найти в брошюрах в санаторной библиотеке. Я была в том санатории…
– Хорошо, об этом вы мне подробно и расскажете. Что еще? В папке?
– В папке, – вздохнула Олеся, – находится ответ из архива, в который я на днях сделала запрос.
– Угу, – одобрил он. – Серьезно подошли к делу. Похоже, оно вам действительно интересно.
– Да, вы правы. У меня личный интерес. Из архива прислали историю усадьбы, небольшую справку о его первых владельцах и список персонала и детей за тот год, когда я была в санатории. Я его специально запросила, но не думала, что мне его сделают. Правда, что с ним делать, я еще не знаю.
– Разберемся. А это что?
– Это… – Олеся покраснела. – Это моя версия событий. Что-то вроде рассказа. Незаконченного.
– Так вы – писательница? – строго, будто девушка призналась в чем-то недопустимом, спросил мужчина. – Поэтому и интересуетесь усадьбой? Собираете материал?
– Нет-нет, – испугалась она того, что в его глазах «писательница, собирающая материал» не заслуживает должного внимания. – В прошлом случилось что-то нехорошее. В прошлом – не только при жизни первых владельцев, но и в моем прошлом, когда я отдыхала в санатории в последний год его существования. После того случая, который едва не стал смертельным для двух детей, санаторий закрыли.
– Я знаю.
– Одной из этих детей была я. Но, поверьте, страшное случилось не тогда, а может случиться скоро. И я желаю это остановить. Но не знаю как.
– Давайте по порядку. Об истории усадьбы я уже наслышан, поэтому папку оставлю на потом. Меня интересует ваша персональная история. Со всеми подробностями.
И Олеся начала рассказывать – все сначала, о том, как попала в санаторий, о страшных историях, рассказываемых Ириной и своей встрече с Предсказательницей, не рассказала только то, что увидела свой финал, и в этом финале – его самого.
– Предсказательница? – переспросил, нахмурившись, Олег. – Впервые о ней слышу.
– Это я про себя ее так называю – Предсказательница. Но кто она на самом деле – не знаю.
– Странное происшествие. Вы уверены, что это случилось с вами на самом деле?
Олеся вспыхнула:
– Если бы это не случилось со мной на самом деле, то тогда почему моя жизнь идет так, как я тогда увидела? Сбывается все-все, как бы мне ни хотелось этого избежать.
От волнения не только запылали щеки, но и проснулась боль, пока незначительная, оставляющая надежду на то, что уснет опять сама по себе. Прежде чем продолжить, Олеся сделала несколько глубоких вдохов и выдохов, желая убаюкать ее.
– Не волнуйтесь вы так! – сказал Олег и неожиданно накрыл ладонь девушки своей. – Я и должен в чем-то сомневаться и требовать аргументов. Не представляете, сколько случаев мне приходит в личку. И если я каждый из этих рассказов буду принимать на веру…
– Все в порядке, Олег. Рассказывать дальше?
– Конечно.
– То, что я увидела в зеркале Предсказательницы, было страшно, но еще больше, чем увиденное будущее, меня пугала мысль, что я ошиблась, что могла бы выбрать иной путь. Что там, за другой дверью? Я размышляла об этом каждый вечер перед сном, и во мне все больше крепла уверенность, что если я ее открою, то мое будущее изменится. В нем не будет тех увиденных трагедий. И в один из вечеров я решилась…