Глава 6

В тот день я смертельно устал. Это единственное, чем можно оправдать все произошедшее.

Системы отключались еще дважды – сначала днем, а затем вечером, вскоре после того как я уснул. Хуже второго сбоя, пожалуй, еще не бывало.

Меня разбудил сигнал тревоги. Казалось, я едва успел коснуться головой подушки, но на самом деле прошло уже часа два. Я тревожно подумал о том, что когда-нибудь вот так крепко засну и просплю всю тревогу.

Я вылез из кровати и поспешил на Станцию Управления. Бентли уже была там. В кои-то веки она выглядела измотанной. После смерти Дональдсон с ней это часто бывало. Ей помогали несколько других стражей, и их было больше, чем обычно требуется для работы на станции. Стражи жались к стенам, уступая дорогу Караульным. Мне показалось, или Караульные тоже начинали тревожиться? Они двигались как-то торопливо, суетно, словно что-то беспокоило их.

Я машинально бросил взгляд на Секундомер. Сбой длился уже пять минут. Дневное отключение выдалось сравнительно коротким – минуты три. Пустяк. Но сейчас мы уверенно двигались к шести минутам. Карта Тюрьмы по-прежнему пыталась обновиться, но тщетно.

– Доложите обстановку! – велел я присутствующим.

В кои-то веки Бентли ничего не ответила. Бормоча ругательства, она скрылась под панелью управления. Ее помощник Марла поспешила ко мне с планшетом в руках.

– Сэр, отключение влияет на маршрутизацию. Мы не можем проникнуть в систему, чтобы это исправить.

«Скоро вам придется решать судьбу Седьмого уровня» – слова Оракула вспомнились и повисли надо мной дамокловым мечом – возможно, он не был таким уж шарлатаном. Сирены заревели громче. Мы перешли рубеж в шесть минут. Работа стопорилась. Все смотрели на экран и начинали поглядывать на меня, ожидая, что я скажу людям, что делать. Сотворю чудо.

Бентли наконец выбралась из-под панели управления.

– Ничего сделать нельзя, Управитель, – сказала она, признавая поражение. – Взломать систему, чтобы все починить, не выходит. Когда длительность сбоя достигнет семи минут, начнется каскадный отказ.

Бентли была не из тех, кто употребляет выражения вроде «каскадный отказ» ради красного словца. Она явно не просто услышала это на обучении, посчитала забавным и запомнила, чтобы при случае ввернуть в разговор. Она говорила совершенно серьезно и имела в виду именно то, что это выражение означало, – поочередный выход из строя всех остальных систем, не больше и не меньше.

Задумавшись о словах Оракула, я кивнул.

– Мы можем изолировать и отделить Седьмой уровень? – спросил я. Это был единственный участок Тюрьмы, который можно было отделить. По крайней мере у них будет надежда на спасение, а мы сохраним часть ресурсов. Выиграем немного времени.

Марла просмотрела пару файлов на планшете.

– Их тяговая мощность ограничена, а кислорода хватит только на двенадцать часов.

Мне было все равно.

– Возможно, так они проживут на двенадцать часов дольше нас. Оракул что-нибудь придумает. В конце концов, – я улыбнулся, – у него, похоже, на все есть свое мнение. Начать отделение.

По крайней мере теперь каждому было чем заняться.

Шесть минут и сорок секунд. Забавно – когда дойдет до семи минут, никакого взрыва не будет. Никто из нас не умрет. Возможно, мы заметим, что свет слегка потускнел и воздух слегка потеплел. Двери будут открываться чуть медленнее, чем следует. Но когда произойдет каскадный отказ, Тюрьма начнет разрушаться все быстрее и быстрее. Смерть будет преследовать нас по пятам. И это будет неприятно.

Когда прошло шесть минут и сорок пять секунд, сработала еще одна сигнализация. Сирены ревели друг на друга, как животные в брачный период, и звук этот был пронзительным и неприятным. И тут главная сигнализация стихла. Секундомер обнулился, карта Тюрьмы замерцала, немного дрогнула и наконец перезагрузилась. Словно ничего и не было.

Наступила почти гробовая тишина.

Не считая…

Первой заметила Бентли:

– На Шестом уровне все двери открыты, – так вот почему вторая сигнализация все еще не замолкла.

На Шестом?

– И еще кое-что, – Бентли вздохнула. – 428-й снова не в камере.

В обычное время Бентли сама бы с этим разобралась. Но сейчас она осталась на Станции Управления – просматривать системы одну за другой, проверять их работу. Хотя бы до тех пор, пока все снова разом не сломается.

Поэтому искать 428-го пошел я. И взял с собой Караульного – просто на всякий случай.

Черт, до чего же не вовремя. Для своих выходок 428-й выбрал худший час из возможных. Обычно он вел себя куда осторожнее – выбирался из камеры и возвращался обратно тихо, не тревожа сигнализацию. Но в этот раз из-за него карта Тюрьмы вспыхнула множеством огоньков, точно рождественская елка.

Добравшись до Третьего уровня, я восхитился тем, как тихо в Тюрьме по ночам. Грохотала сирена, но из камер доносился лишь шепот – видимо, заключенные привыкли спать даже во время тревоги. Чтобы их успокоить, я крикнул, что все под контролем. Вот только я и сам не знал, так это или нет. Мы были всего в двадцати секундах от медленной и мучительной смерти. В лучшем случае многие даже не успели бы проснуться.

Камера 428-го была открыта и пуста. На двери висела записка: «Вернусь через пять минут. Если будут посылки – распишитесь за меня». Шутка не показалась мне смешной.

Караульный сумел обнаружить следы 428-го. Они вели прямо на Шестой уровень.

Что-то здесь определенно было не так. Если во всей остальной Тюрьме было просто тихо, то здесь тишина стояла гробовая. Ни звука, ни шороха. Лишь один длинный коридор на самом дне Тюрьмы. Сюда мы помещали тех, о ком даже думать не хотелось. Я этим не горжусь, но в Тюрьме есть люди, с которыми просто невозможно справиться обычными методами. Когда групповая терапия и содержание в стандартных условиях не дают результатов, у нас не остается иного выбора, кроме как накачать человека снотворным и отправить на Шестой уровень. Там мы можем позабыть о собственных ошибках.

Караульный тревожно запищал. Я проверил свой планшет и понял, что не так: робот попытался связаться с другими Караульными на этом этаже, но никого не нашел. Обычно их попросту не замечаешь. Они либо ютятся в стенах, либо скользят по коридорам туда-сюда, молча выполняя свою работу. Караульные – часть Тюрьмы. На Шестом уровне стражей-людей нет, только Караульные. Даже если они не патрулируют коридоры, на постовых узлах в стенах их все равно всегда можно найти. Но здесь – ничего и никого. Любопытно – когда Караульные без конца мельтешат вокруг, к ним привыкаешь и начинаешь считать чем-то вроде мебели, но когда они вдруг исчезают – это сбивает с толку.

Одно дело, если нигде не видно заключенных. Но когда Караульных тоже нет – это действительно странно. Я оглянулся проверить, на месте ли Караульный, которого я привел с собой. На месте. Позади него тянулся коридор, ведущий обратно к лифту. Внезапно он показался мне невероятно длинным.

И тут свет в конце коридора пару раз мигнул и погас.

Не задумываясь, я повернулся к Караульному и велел ему выяснить, что произошло. Стоило ему двинуться в путь, я понял, что совершил ошибку. Но заставить себя позвать Караульного обратно я не смог и лишь наблюдал, как он плавно скользит по коридору, издавая тихий гул. Когда Караульный наконец нырнул во тьму, я все еще видел, как он движется, слышал его гудение. Или же мне просто так казалось? Я моргнул, и все стихло и исчезло.

Где-то рядом таилась угроза, а я остался совсем один. Попытался позвать на помощь через переговорник, но ответа не было – я оказался отрезан от остального мира.

Я осторожно подошел к ближайшей камере. Дверь была открыта, внутри – пусто.

Используя код «Побег заключенного», я снова попытался связаться со Станцией Управления. Дела шли все хуже. По идее, мой звонок должен был пройти через внутренний приемопередатчик, никаких сложных линий связи. И тем не менее – ноль ответа.

Начиная подозревать худшее, я потянулся к двери следующей камеры. Снова пусто. Я осмотрелся повнимательнее. Никаких следов борьбы. Записку с объяснением, куда все подевались, оставить тоже никто не потрудился.

Я обошел еще три камеры – все оказались пусты. Затем вернулся в коридор. Я был совершенно один. Мои шаги эхом отдавались по коридору.

Следующая камера принадлежала Заключенному 37. Там, разумеется, тоже никого не было. Я огляделся. Что-то неправильное было в этой пустоте, словно я упускал что-то из виду. Я задумался, что же это может быть.

Догадался я не сразу. В камере было идеально чисто. Не как если бы ее владелец любил порядок. В камере было тщательно прибрано после того, как жилец ее покинул. Не было не только признаков борьбы – не было признаков того, что в этой камере вообще кто-то живет. Как давно пропал Заключенный 37? Задумавшись об этом, я услышал шаги снаружи. Кто-то – что-то – направлялось ко мне.

Я повел себя не как Управитель Тюрьмы. Я повел себя как испуганный человек, как трус. Говорю же, я устал. Это мое единственное оправдание. И, как поступил бы всякий испуганный человек, я тихо закрыл дверь и присел, чтобы меня было не видно в окошко. Мне стало очень, очень страшно – словно взрослые решили сыграть в детскую игру всерьез. Шаги приближались.

Я попытался придумать, как защититься. Если я толкну его дверью… но поможет ли это? Получится ли использовать дверь как оружие? Собьет ли она с ног моего противника, чтобы я смог…

Я считал шаги. Неизвестный, кем бы он ни был, шел мимо камер, не останавливаясь. Вероятно, это означало, что он идет не за мной. Не знает, что я здесь.

Неизвестный прошел мимо. Я перевел дух. И тут он остановился.

Вернулся назад. Встал у моей двери.

Вот и все. Либо использовать дверь против него, либо молиться, чтобы он пришел не по мою душу.

Я сделал вдох, напрягся и толкнул дверь. Но она не распахнулась, не открылась рывком, а просто плавно приотворилась. Ну разумеется. Местные двери висели на особых петлях, не позволявших открывать их слишком резко.

Чья-то рука взялась за ручку и открыла дверь.

Передо мной кто-то стоял.

Я понял, что не могу даже пошевелиться.

Собрав все мужество, я поднял глаза. И увидел…

…что передо мной стоит Заключенный 428.

– Здравствуйте, Управитель, – сказал он. На лице 428-го была язвительная усмешка – он явно позабавился, обнаружив меня на полу. Усмешка эта была такой ехидной, что напоминала гримасу. – И что же такой достопочтенный господин, как вы, делает на корточках в подобном месте?

Я бросился на него.

Да, он застал меня в минуту слабости. Но я ему покажу. Боевым приемам я обучен в совершенстве.

Вспоминая этот случай, я убеждаю себя, что обескуражил 428-го, удивил его, застал врасплох. Но все же я не уверен в этом. Удар сбил его с ног, и, падая вместе с ним на пол, я вспомнил, чем закончилась его драка с Абессой. Возможно, с моей стороны это был не самый мудрый поступок.

– Вы издеваетесь? – спросил 428-й.

Мы лежали на пороге – наполовину в камере, наполовину в коридоре. Я держал его в Подавляющем Захвате и, по идее, должен был чувствовать собственное превосходство.

– Нет, серьезно? Порог, между прочим, больно врезается мне в спину, а вы, похоже, ушибли колено. Неплохо бы его помазать чем-нибудь.

Именно в этот миг до меня дошло, что такова суть 428-го – эта легкая, почти самодовольная усмешка всегда при нем, словно он знает все наперед. Как-то я решил устроить для своей жены вечеринку-сюрприз. Все тщательно спланировал, она никак, ну просто никак не могла узнать о вечеринке – это был сюрприз чистой воды. Но когда мы шли домой, Хелен поглядывала на меня с той самой легкой улыбкой, словно знала, что ее ждет.

Именно эта улыбка сейчас плясала на губах Заключенного 428. Легкий блеск в его глазах будто бы говорил мне: «Я знаю, что ты задумал. Я знаю, что происходит. Никаких неожиданностей быть не может, только не для меня». Чертов 428-й. Чертов Доктор.

Я начал на него кричать. Думаю, не стоит здесь приводить все, что я ему сказал. Суть была в том, что с меня хватит всех этих игр и что я хочу знать правду. О том, что он натворил и что произошло с заключенными.

– Равно как и я, – сказал 428-й.

Я отпустил его и поднялся, пытаясь отдышаться. 428-й последовал моему примеру.

Мы стояли и с опаской смотрели друг на друга.

– Здесь случилась какая-то дрянь, – сказал 428-й, осматривая коридор. – Дрянь – это такой научный термин, – перехватив мой взгляд, он вскинул руки. – Извините, – сказал он, и, похоже, вполне искренне. – Если я сейчас вас раздражаю, меня в юности вы бы просто возненавидели.

Я шагнул вперед и поморщился. 428-й был прав, я сильно ушиб колено.

– Итак, 428-й…

– Да, сэр?

– Все заключенные в этом секторе пропали. Караульные тоже. Куда они делись? Что вы с ними сделали? Кроме вас, я здесь больше никого не нашел, мне это кажется подозрительным.

– А я здесь не нашел никого, кроме вас, и это кажется подозрительным мне, – он подмигнул. – Довольно споров.

– Я все-таки Управитель, – сказал я.

– Ага, так я вам и поверил, – сказал 428-й.

Повисла неловкая тишина.

– Но это правда! – возразил я.

– Да неужели? Может, вы просто приняли его облик. И если так, где ваш Караульный?

Я указал в темноту.

– Он отправился выяснять, что случилось со светом… и… не вернулся.

– Ладно уж, – сказал 428-й, садясь на койку. – Будь вы инопланетным оборотнем, придумали бы легенду получше. Видите? – он развел руками. – Видите, какой я доверчивый? Как сильно я верю в людскую честность? Попробуйте как-нибудь. Вам понравится.

Я плюхнулся на койку рядом с ним.

– Зачем вы выбрались из камеры? – враждебность в моем голосе удивила даже меня самого. – Зачем включили сигнализацию?

428-й прислонился спиной к стене и поцокал языком.

– Обычно я действую куда осторожнее, правда? Но, полагаю, мы оба устали. А эта тревога продолжалась более шести минут. Я говорю «более шести», чтобы вышло непринужденно и чтобы случайно не сболтнуть, что длилась она ровно шесть минут и тридцать девять секунд. В обычное время можно ощутить, как мощность перераспределяется, пытаясь купировать сбой. Ну, знаете, становится жарковато, сила тяжести уменьшается на 0,3 процента, а потом на 0,8… Вот они, тревожные звоночки. Но в этот раз – ничего. А значит, в этот раз система не смогла справиться с неполадками, какова бы ни была их причина. Пришлось устроить ей хорошенькую взбучку.

– В смысле?

– Чтобы открыть дверь камеры так грубо, как это сделал я, нужно очень постараться. Из-за меня сработали все сигнализации разом, верно? Это расшевелило-таки вашу систему, и она взялась за дело.

– Хотите сказать… вы сбежали, чтобы мне помочь?

– Именно, – подтвердил 428-й. – Ну, и еще чтобы немного прогуляться.

– Прогуляться… сюда, на Шестой уровень, где я нашел вас и больше никого?

– Да, – ответил Доктор. – Выбираясь из камеры, я заодно взломал систему диагностики и увидел, что на Шестом что-то не так. Если проверите записи, то поймете, что неладное здесь началось еще до того, как я покинул камеру. Что-то открывало двери и забирало всех оставшихся заключенных.

– Если только, – я ухмыльнулся, – вы не покинули камеру раньше, а сигнализацию включили потом, чтобы обеспечить себе что-то вроде алиби.

– Хитро, спору нет, – 428-й кивнул. – Вы и впрямь мыслите в таком ключе, да? Полагаю, именно поэтому вы здесь Управитель, а заключенный – я?

– Да вы смеетесь надо мной.

– Как вы могли такое подумать, сэр, – 428-й вскочил на ноги. – Идемте. Давайте выясним наконец, что здесь происходит.

И тут мы обнаружили, что дверь заперта.

В пылу борьбы мы случайно ее захлопнули, и сработал автоматический замок.

– Неловко, наверное, – хмыкнул Доктор, – оказаться взаперти в камере собственной Тюрьмы. Неприятно вышло.

Повисла тишина.

Я скрестил руки на груди.

– Ну что, покажете мне, как у вас это выходит? Отпирать все двери?

428-й вскинул бровь.

– Если вы не против, мне не хотелось бы раскрывать все карты.

– Ну разумеется.

– Если вы отвернетесь на минутку…

– Вот уж вряд ли.

Где-то вдалеке раздался грохот. И еще раз. Звук отдавался эхом по пустому этажу. И приближался.

– Это еще что? – спросил я.

428-й посмотрел на меня.

– Это ваша тюрьма, странно, что вы не знаете. Это грохот множества дверей.

– Да, но откуда он исходит? 428-й, вы ведь должны знать!

– Мне страсть как хочется это выяснить.

– А вот мне не очень, – едва сказав это, я понял, каким трусом выгляжу. Возможно, я им и был. – Послушайте, 428-й… Здесь мы в безопасности. Дверь заперта.

– Неужели? – 428-му, похоже, было весело. – Не знаю, что это за штука, но скорее всего, она ищет нас. И когда обнаружит, что единственная запертая дверь – эта…

– И впрямь. Но ведь должен быть способ ее отпугнуть?

428-й меня не слушал – он копошился у двери, стоя на коленях. Я повторил вопрос.

– Именно это я и пытаюсь сделать, – ответил он сквозь зубы. – И боюсь, вам не понравится. Так что, пожалуйста, отвернитесь.

– Да ладно, у вас просто где-то припрятан ключ, да?

– Тише. Уже слишком поздно. Прислушайтесь. Оно совсем рядом.

Одна за другой двери распахивались и грохотали все ближе и ближе. Что-то трижды сильно ударило по двери камеры, в которой прятались мы. А затем… тишина.

– Оно знает, что мы здесь, 428-й, – прошептал я.

– Зовите меня Доктор, пожалуйста, – сказал 428-й. – В такие времена слышать свое имя приятно. Это помогает сосредоточиться. Позадавайте еще какие-нибудь глупые вопросы, ладно? Это тоже поможет.

– Хорошо… Доктор. Оно знает, что мы здесь.

– Да, плохи наши дела, – признал 428-й. – И отпугнуть его я никак не могу.

Еще три удара. На двери камеры появились огромные вмятины. Петли затрещали.

– Почему… – я немало удивился. – Почему дверь не открывается? Ведь ручка с той стороны.

– С той, верно, – 428-й встал, вид у него был немного застенчивый. – Но электронный магнит – с этой.

– Что?

Он указал на небольшой металлический предмет, приделанный к дверной ручке.

– Я собрал его в мастерской.

– Что?!

– Благодаря ему мы все еще живы, разве нет? Лучше бы спасибо сказали.

– Но как вы…

Три новые вмятины и жуткий грохот.

– Серьезно, вы хотите поговорить об этом сейчас?

– Ну раз уж умирать, так хоть узнаю напоследок.

После этих слов 428-й странно на меня посмотрел.

– Ладно. За завтраком я не стал есть кашу, но оставил себе ложку. Она из железа. Затем вытащил из выключателя немного проводов, из лампочки аварийного освещения – батарейку, еще кое-что приделал – и вуаля. Оставалось только заклинить замок. Пришлось поменять полярность… ложки.

– Ясно, – я был впечатлен.

– Мне уже приходилось это делать. Ну, или что-то подобное, – 428-й кашлянул. – Не в этом суть. Надолго эту штуку замок не удержит. Нам нужно выбраться отсюда другим путем. И быстро. Идеи есть?

– Нет.

– Но вы ведь Управитель. Это ваша тюрьма.

– Да, и сейчас она пытается меня прикончить.

– Может, вежливо попросить ее перестать?

– Вы всегда так себя ведете?

– Нет, порой я даже бываю оптимистом, – Доктор откинулся назад, прислонившись к стене. Он казался таким же измотанным, каким себя чувствовал я.

Душераздирающий лязг – и дверь вылетела из проема, прихватив с собой большую часть стены. Несколько секунд спустя над нами нависло нечто огромное и ужасное, и…

Я закрыл глаза. Не потому что струсил, а потому что устал, говорю же вам. В тот день я очень устал и плохо спал. Кошмары снились.

Последнее, что я увидел – как 428-й, с вызовом выпрямившись, встает между мной и существом по другую сторону двери. Хоть он и стоял ко мне спиной, я знал, что он смотрит на существо.

И оно ушло.

На самом деле, конечно, я просто закрыл глаза и приготовился к смерти. Вспомнил всю свою жизнь, все свои ошибки. Смирился с судьбой. Но смерть не пришла. Я открыл глаза. Существа нигде не было, лишь искромсанная металлическая дверь на полу.

428-й повернулся ко мне и на радостях облегченно выдохнул.

– Оно ушло… Вы посмотрели на чудовище, и оно ушло?

428-й обдумал эту мысль и отверг ее.

– Я, конечно, хорош, но вряд ли настолько.

– Тогда как это вышло?

– Понятия не имею, – 428-й лукаво улыбнулся. – Пойдем выясним.

Мы вышли в коридор. Я начал размышлять вслух:

– В этой Тюрьме скрывается некое инопланетное существо? Возможно, оно… путешествовало вместе с астероидом?

– Допустим, – 428-й осторожно пробирался вперед по темному коридору. – Продолжайте.

– Оно находилось в спячке… где-то в здании тюрьмы… А теперь проснулось, проголодалось, а мы предоставили ему немало пищи.

– Удобно, правда? Что-то спать хочется, спрячусь-ка я вон под тем камнем, а еда, наверное, сама прибежит. Свиной грудинки, пожалуйста, – 428-й покачал головой, запустив руки в волосы.

– Клара очень мила, – заметил я, не зная, что еще сказать.

– Да, определенно, – 428-й задумался и замер, явно встревожившись. – Вы с ней виделись? Что она здесь делает?

– Проводит одиночный митинг на посадочной площадке, требует вас выпустить. Плакаты приносит.

– Уж она своего добьется, – сказал 428-й, и против воли я согласно закивал. Мы улыбнулись. Улыбнулись друг другу. На короткий миг я задумался – возможно, несмотря ни на что, 428-й все-таки мой друг?

И тут раздался плач. 428-й услышал его первым – я еще только соображал, что происходит, а он уже несся на звук. Во мраке что-то шевелилось. Это был человек в инвалидной коляске. Он плакал.

Еще даже не услышав голос, я точно знал, кто это.

– Я ему не нужна, – простонал голос. – Оно пришло за всеми остальными, а от меня убежало.

428-й присел на корточки рядом с беднягой.

– Что? Что с вами случилось? Оно сделало это с вами? Кто вы?

Дрожащим голосом я проговорил:

– Это, 428-й, Заключенная 112. Марианна Глобус.

Марианна Глобус была первой, кто попытался сбежать из Тюрьмы. Она добралась до посадочной площадки. Но не дальше.

– И это все, что вы можете мне сказать? – 428-й в ужасе уставился на существо, тихо плачущее в инвалидной коляске. – Такие раны… – он присмотрелся. – Коляска что, сделана из?..

– Мы приспособили для этого Караульного, – сказал я и, к собственному удивлению и ужасу, хихикнул. – Простите. Простите, пожалуйста.

428-й не сводил с меня яростного взгляда, и я понял, каково, наверное, было тому чудовищу.

– У нас не было выбора, – продолжил я. – Марианна… Ее ранения были слишком…

– Какие ранения? Что именно произошло?

Марианна подняла голову. Она могла лишь чуть слышно хрипеть.

– Стало жарко… а потом – холодно, – она вздрогнула, но двигаться почти не могла и потому просто задергалась в коляске.

Я покачал головой и мягко обратился к ней, похлопав по руке:

– Ты молодец, Марианна.

– Я сбежала, – сказала она. – Я ведь сбежала?

– Да, да, конечно. Теперь ты свободна.

– Правда? – она завертела головой, точно слепая, мучительно растянув губы в ужасной улыбке. – Да, наверное. Мне нравится ваш голос. Вы мой друг?

– Конечно, – ласково сказал я. – И всегда буду.

– Хорошо, – она дернула головой, посмотрев на Заключенного 428. – Бойтесь друзей! – крикнула она, внезапно разъярившись. – Они предают! Всегда подводят!

Заключенный 428 уставился на меня.

– Что произошло?

Мы двинулись по коридору, 428-й толкал коляску Марианны. Это было необязательно, она катилась и сама. 428-й просто использовал ее как предлог, чтобы не смотреть на меня.

– Итак, Марианна, – сказал он. – В твоей коляске все еще есть электричество, она работает. А свет и остальные Караульные – нет.

– Караульные, которые куда-то пропали, – сказал я.

– Молчать, – велел 428-й.

– Не смейте…

– Молчать, – повторил 428-й.

Дальше мы двинулись в тишине.

Марианна начала напевать песенку. Ее хриплый голос отдавался эхом по пустому коридору.

«Ты мигай, звезда ночная,

Где ты, кто ты – я не знаю,

Высоко ты надо мной…»

Марианна замолкла на миг, забыв о нотах.

– Как алмаз, – она хихикнула и снова заплакала. 428-й погладил Марианну по тому, что осталось от ее волос, и она уснула.

– Ладно, – слабо проговорил я. – Заключенная 112 добралась до посадочной площадки и ждала шаттла. Мы не заметили ее исчезновения. Если не включить огни, снаружи становится очень холодно. На посадочной площадке есть только два места, где можно находиться вне поля обзора камер. Она выбрала неверное. То, куда направляется горячий воздух из двигателей шаттлов, когда они идут на посадку.

428-й продолжал везти Марианну, которая поскуливала во сне, словно вспоминая произошедшее.

– И… – мой голос дрогнул. – Мы нашли ее не сразу. Только когда выключили огни и снаружи стало холодно. Очень холодно. Мы сделали, что могли…

Мы обошли Шестой уровень целиком. Ни других заключенных. Ни Караульных. Ни чудовища. Только Марианна. Чем бы ни была та штука, она исчезла. Мы пошли к лифту. 428-й поднял ложку. Она издала жужжащий звук.

– Хороший звук! – проворковала Марианна во сне.

– Конечно, хороший, – сказал 428-й. – Это звуковая ложка. Я использую ее, чтобы открыть вот этот щиток и попытаться направить резервное питание к лифту, – щиток открылся, и 428-й потянулся внутрь. Содрогнувшись, двери лифта разъехались в стороны.

428-й втолкнул Марианну в лифт.

– Мы отправляемся в путешествие? – спросила она.

– Да, – сказал он. – Мы отвезем тебя к доктору.

– К доктору? – она хихикнула. – Мне нравится это слово.

– Мне тоже, – согласился 428-й.

428-й и Марианна вошли в лифт, а я замешкался на пороге. За моей спиной Шестой уровень что-то тихонько нашептывал. В воздухе неприятно запахло, свет погас, зажегся и снова погас.

Меня никто не приглашал, но я все же вошел в лифт. Двери закрылись, и мы поехали вверх.

– Мы сделали все возможное, – сказал я. – Но она так долго пролежала там, ей было так больно… Мы просто… стараемся давать ей как можно больше обезболивающих.

– Это я вижу.

– Он мой друг, – весело сказала Марианна 428-му.

– Умолкни! – вдруг рявкнул я на нее. – Я сделал для тебя все, что мог! Старался изо всех сил!

– Да, – пробормотал 428-й в то, что осталось от уха Марианны. – Вот только порой люди вообще не способны ни на что хорошее, как ни старайся.

Дальше мы ехали молча.

Двери открылись. Бентли ждала нас со стражами и Караульными.

– Управитель! – воскликнула она, похоже, слегка удивившись. – Вы не пострадали! Что случилось?

428-й начал что-то говорить, но Бентли ударом заставила его замолчать. Полуоглушенный, он сполз вниз по стене.

– Я… Я… – бывает иногда, слышишь со стороны свой голос и удивляешься – неужели он и впрямь такой? Как люди вообще его выносят? Я видел, что на меня смотрят. Я был измотан. Но знал, что слабину давать нельзя – особенно перед Бентли. Ничьей жалости я не заслужил. Вместо этого я решительно взял себя в руки. Теперь мой голос был четким и уверенным. Сильным. Властным. Голосом Управителя.

– Я был на Шестом уровне. Из-за сбоя системы все двери там открылись. Отправившись туда, я нашел 428-го и больше никого. Единственный свидетель или выживший – 112-я. Предлагаю поместить ее под охрану, пока она не сможет говорить. В случае необходимости перестать давать ей обезболивающее, чтобы привести в чувство.

Я услышал еле слышные возражения 428-го, но один из стражей Бентли снова его ударил, и я продолжил:

– Я что-то видел, – я изо всех сил постарался, чтобы мой голос не дрогнул при этих словах. – Там внизу что-то есть. Возможно, это существо в сговоре с 428-м. Или же это просто голограмма или нечто подобное, что он… – я понимал, до чего нелепы мои речи, но продолжал: – Что он создал, чтобы сбить нас с толку. Предлагаю поместить 428-го под усиленную охрану и допросить. Возможно, он причастен к сбоям системы. Он также единственный подозреваемый касательно исчезновения заключенных Шестого уровня.

Я чувствовал, как 428-й с немой яростью смотрит на меня, но не подал виду.

– Сейчас я пойду и составлю отчет, – сказал я, потирая глаза. – У себя в комнате. Наблюдать за допросом не хочу – я устал, очень устал. А, и обыщите 428-го – у него ложка.

Назад: Глава 5

Дальше: Глава 7