Кошка долго думала, как бы придраться к петуху и умертвить его. Она начала укорять петуха в том, что он преждевременно и бесстыдно нарушает общее спокойствие.
– Пора проучить тебя за то, что ты каждое утро горланишь и никому не даешь спать!
– Своим пением, – отвечал петух, – я поднимаю хозяина и домашних с постели пораньше для их же блага; призывая к работе, я пекусь об их пользе.
Волк и ягненок*. Жан-Батист Удри. Дата неизвестна. Частная коллекция
– Бесстыдный нахал! – воскликнула кошка. – Может ли это служить тебе оправданием? Ты злодей и должен умереть. К тому же я очень голодна.
Сказав это, она бросилась на петуха и задрала его.
Сколько людей употребляют свою власть во зло – для угнетения слабых! К чему они только ни придерутся, чтобы удовлетворить жестокость. Каково же терпеть это беззащитным!
Как-то раз галка увидала, что голубей хорошо кормят, потому выбелилась и влетела в голубятню.
Сначала там все подумали, что она такой же голубь, и пустили ее к себе. Однако вскоре галка забылась и закричала по-галочьи. Тогда голуби стали ее клевать и прогнали.
Обиженная галка полетела назад к своим. К ее удивлению, те испугались прилетевшей птицы оттого, что она была белая, и тоже прогнали.
Однажды овцы осмелели и объявили волкам войну, которую успешно вели, пока хищники не ослабли. Обессиленные волки были вынуждены просить мира. Поскольку с обеих сторон были разногласия, воюющие решились сделать непродолжительное перемирие, чтобы в результате установить прочный и нерушимый мир. Для скорейшего окончания временного перемирия они обменялись заложниками.
Овцы, жалея своих детей, дали в залог собак. А волки, предвидя будущее, послали к овцам своих волчат и приказали им быть у противников до тех пор, пока не закончится перемирие.
Осел и петух в сарае. Генриетта Роннер-Книп. 1909 год
Волчата во время действия мирных договоров начали отчаянно выть, а старые волки, приняв это за измену и нарушение мира, стали упрекать овец, будто они обидели и озлобили заложников. Под этим предлогом волки напали на овец, оставшихся без защиты собак, и всех их передавили.
Безумие – заключать мир с теми, кто от природы желает быть непримиримым врагом.
Один старец пошел стыдить и уговаривать волка, чтобы тот перестал жить разбоем. Волк был сытый, поэтому лежал и слушал. Старец ему долго говорил нравоучения, а волк спокойно слушал.
Вдруг он увидал, что из-под горы идет стадо, и насторожил уши.
Старец ничего не заметил и продолжал:
– Я вижу теперь, волк, ты меня понял и переменишь свою жизнь. Разве не лучше жить добром, чем разбоем? Скажи мне!
Волк встал и говорит:
– Некогда, батюшка. Если прозеваю, овцы соберутся, и я упущу случай.
И побежал за овцами.
Однажды осел направлялся к лесу. Увешанный колокольчиками и навьюченный золотой казной, он шел весьма тихо и гордо.
Увидев кабана, осел стал не только смеяться над ним, но и презирать его. Кабан хотел было за это наказать обидчика, однако, удержав свой гнев, сказал с негодованием:
Павлин жалуется Юноне*. Гюстав Моро. 1881 год. Дом-музей Гюстава Моро, Париж
– Несчастный! Мне легко унизить твою гордость, но я не хочу восставать на слабого, недостойного моего гнева.
Презрение – единое мщение за обиды глупцов.
Павлин очень сожалел, что, обладая нарядным хвостом, он не имеет чудесного голоса, как у соловья. Будучи в великой милости у прекрасной Юноны, он неоднократно просил о желаемом у своей повелительницы.
Юнона же сказала:
– Будь доволен тем, что имеешь, а невозможного не проси. Природа для тебя своих уставов не изменит.
Дары природы разделены между всеми животными так, что всякая тварь получила что-либо особенное. Кто желает больше, тот ропщет на Всещедрого Творца.
Однажды лев и кабан встретились в лесу.
Кабан сказал льву:
– Ты весьма горд, думая, что сильнее тебя нет никого на свете; вступи со мною в бой, чтобы показать, кто из нас сильнее.
Лев ответил ему:
– О безумный! Если я с тобою вступлю в бой, то, быть может, ты меня и одолеешь, но тогда на меня падет стыд. Если же я тебя одолею, то чистые кости мои запачкаются твоею нечистою кровью, притом если с тобою вступлю я в бой, то другие станут упрекать меня, говоря, что лев вступил в бой с кабаном. Ступай прочь! Здесь мне все равно, что перед тобою уступил я на словах.
Лев пошел своей дорогой.
Изучение почтового голубя. Дэн Уолстенхолм. 1837 год. Йельский центр британского искусства, Нью-Хейвен (Коннектикут)
Нанявши уголок,
у человека жили
медведь, лисица, голубок
с условием, чтоб их кормили
и с голоду не уморили.
И голубок – куда какой накладный гость:
кинь зерен горсть,
так он и сыт. Лисица тоже:
хоть прокормить и подороже,
да все не так.
Вот, например, медведь-дурак,
такой ведь объедало:
что ни давай, все мало.
И не было б хозяину в укор
его держать поголоднее.
Но, знать, хозяин нас умнее.
Тут у него был свой разбор
и зрения особенная точка:
медведя страх он раскормил,
лиса имела в день
мясца два-три кусочка,
а голубочка —
он заморил.