Долготерпение Гиллеля
Притча-мидраш
Однажды произошел такой случай.
Двое заспорили о том, возможно ли рассердить Гиллеля.
Отшельник. Саломон Конинк. 1643 год. Галерея старых мастеров, Дрезден
– Уж я-то выведу его из терпения! – говорил один.
В итоге они побились об заклад в четыреста зуз.
Это было в канун субботы. Гиллель в то время собирался купаться.
Пошел поспоривший человек к законоучителю и, проходя мимо его дверей, стал выкрикивать:
– Кто здесь Гиллель? Кто здесь Гиллель?
Оделся тот и вышел к спорщику:
– Что угодно, сын мой?
– Хочу задать тебе один вопрос.
– Спрашивай, сын мой, спрашивай.
– Отчего у вавилонян головы неправильной формы?
– Сын мой, – сказал Гиллель, – важный вопрос ты задал. Это оттого, что у вавилонян нет хороших повивальных бабок.
Получив ответ, человек ушел. Через некоторое время он вернулся и вновь принялся выкрикивать:
– Кто здесь Гиллель? Кто здесь Гиллель?
Законоучитель оделся и, выйдя к спорщику, спросил:
– Что угодно тебе, сын мой?
– Хочу задать один вопрос.
– Спрашивай, сын мой, спрашивай.
– Отчего у тармудян глаза больные?
– Важный вопрос, сын мой, задал ты мне. Должно быть, это оттого, что они живут в песчаных местностях.
Получив ответ, человек ушел, но вскоре вернулся и вновь начал кричать:
– Кто здесь Гиллель? Кто здесь Гиллель?
Законоучитель оделся и вышел к спорщику:
– Что угодно, сын мой?
– Хочу задать тебе один вопрос.
– Спрашивай, сын мой, спрашивай.
– Отчего у апракийцев ступни широкие?
Портрет полковника Гая Джонсона. Бенджамин Уэст. 1776 год. Национальная галерея искусства, Вашингтон
– Важный вопрос, сын мой, задал ты. Это оттого, что они живут среди болот.
– Много еще вопросов я имею, но боюсь рассердить тебя.
Тогда Гиллель сел и сказал:
– Спрашивай обо всем, что пожелаешь.
– Тот ли ты Гиллель, которого величают князем Израильским?
– Да.
– Пусть же не будет много тебе подобных в Израиле!
– Почему, сын мой?
– Потому что из-за тебя я потерял четыреста зуз.
– Будь же впредь осмотрительнее. Ты не один раз четыреста зуз потеряешь, а рассердить Гиллеля тебе не удастся.
Гость в доме
Притча-мидраш
На тот же вопрос: «Куда идешь ты, учитель?» – Гиллель иногда отвечал:
– Иду подкрепить себя пищей и этим оказать радушный прием моему гостю.
– Какой же это у тебя ежедневно гость в доме?
– А бедная душа разве не тот же гость в нашем теле? Сегодня она здесь, а завтра, глядишь, и нет ее.
Хочу быть первосвященником!
Притча-мидраш
Был на свете и такой случай.
Некий иноверец, однажды проходя по задворку школы, услышал голос читавшего из Писания:
– «…И вот одежды, которые должны они сделать: наперсник и ефод, и верхняя риза, и хитон тонкий, и кидар, и пояс».
– Для кого это? – спросил иноверец.
– Для первосвященника, – ответили ему.
На пороге вечности. Винсент Ван Гог. 1890 год. Музей Крёллер-Мюллер, Оттерло
«Пойду, – подумал тот человек, – приму иудейскую веру и сделаюсь первосвященником».
Он пришел к Шаммаю и сказал:
– Обрати меня с тем, чтобы я стал первосвященником.
В ответ Шаммай прогнал его.
Тогда иноверец пришел к Гиллелю. Тот обратил его и сказал:
– Человека не венчают на царство прежде, чем он не усвоит весь королевский обиход.
Тогда новообращенный начал читать Писание. Дочитав до стиха: «А если приблизится посторонний, смерти предан будет», – он спросил:
– О ком говорится в этих словах?
– О всяком неосвященном человеке, будь то сам Давид, царь Израильский, – ответил Гиллель.
И рассудил тот человек так: «Если и про израильтян, прозванных детьми Божьими и Самим Господом любовно именуемых: „сын мой, первенец мой Израиль“, – если и про них сказано: „посторонний смерти предан будет“, то пришедший с посохом и котомкой человек тем более будет чужим и ничтожным».
Затем новообращенный пришел к Шаммаю и сказал:
– Разве не вполне понятно, почему я недостоин быть первосвященником? В Торе сказано:
«Если приблизится посторонний, смерти предан будет».
Придя к Гиллелю, человек воскликнул:
– Кроткий Гиллель! Будь благословен за то, что помог мне приблизиться к благодати Господней.
Крестьянский гроб*. Александр Герымский. 1894–1895 годы. Национальный музей, Варшава
Этот случай законоучители приводили в пример, указывая:
– Будь всегда кроток, как Гиллель, а не вспыльчив, как Шаммай.
По-человечески
Притча-мидраш
Когда у раби Иоханана бен-Заккая умер сын, ученики пришли утешать его.
Первым вошел раби Елиэзер. Он сел перед Иохананом и сказал:
– Разрешишь ли, учитель, сказать тебе слова утешения?
– Говори.
– Прародитель Адам имел сына, и когда он пал мертвым, Адам утешился в своей скорби, что подтверждается его же словами: «Бог даровал мне другое дитя вместо Авеля». Утешься и ты, учитель!
– Разве мало для меня собственной скорби, – ответил раби Иоханан, – что ты еще напоминаешь про скорбь Адама?
Тогда вошел раби Иошуа и сказал:
– Разрешишь ли, учитель, сказать тебе слова утешения?
– Говори.
– Иов имел сыновей и дочерей, и все они погибли в один день. Однако он утешился, говоря:
«Бог дал – Бог взял. Да будет благословенно имя Господне!»
Утешься и ты, учитель!
– Разве мало для меня собственной скорби, – ответил раби Иоханан, – что ты еще напоминаешь про скорбь Иова?
Тогда вошел раби Иосе и сказал:
– Разрешишь ли, учитель, сказать тебе слова утешения?
– Говори.
Белая лошадь и человек, связывающий хворост. Филипс Вауэрман. 1650-е годы. Национальная галерея, Лондон
– Аарон имел двух уже возмужалых сыновей; оба они погибли в один день. Однако Аарон утешился, что подтверждается сказанным: «И Аарон молчал». В такие минуты возможность оставаться молчаливым уже само по себе есть утешение. Успокойся и ты, учитель!
– Разве мало для меня собственной скорби, – ответил раби Иоханан, – что ты сейчас еще напоминаешь мне про скорбь Аарона?
Тогда вошел раби Симеон и сказал:
– Разрешишь ли, учитель, сказать тебе слова утешения?
– Говори.
– Царь Давид имел сына; сын умер, но Давид утешился, что подтверждается сказанным: «И Давид утешил свою жену Бать-Шеба – и она родила. И он назвал сына именем Соломон». Утешься и ты, учитель!
– Разве мало для меня собственной скорби, – ответил раби Иоханан, – что ты сейчас еще напоминаешь мне о скорби царя Давида?
Тогда вошел раби Элазар бен-Азария. Увидев его, раби Иоханан сказал слуге:
– Возьми скорее умывальный сосуд и ступай за мной в ванную. Я хочу уйти, потому что это великий человек и мне не устоять перед ним.
Однако раби Элазар успел войти и, сев перед раби Иохананом, обратился к нему с такими словами:
– Скажу тебе притчу.
Ты подобен человеку, которому царь отдал на хранение сокровище.
День за днем этот человек со слезами и вздохами повторял: «Горе мне! Когда наконец я благополучно освобожусь от обязанности оберегать отданное мне на хранение сокровище?» Так и с тобою, учитель: Бог дал тебе сына, который ревностно изучал и Тору, и слово пророческое, и поучения мудрецов наших. И безгрешным и чистым ушел он из мира. Не должен ли ты утешиться тем, что безупречно возвратил сокровище, отданное тебе на хранение?
– Элазар, сын мой! – радостно сказал раби Иоханан. – По-человечески утешил ты меня!
В огороде*. Камиль Писсарро. 1881 год. Национальная галерея, Прага
