Часть вторая
Вниз

Локоть выше держи, бестолочь! Еще выше! Движение должно от груди идти! Не кулаком бьешь!! Вот ведь дал Господь ученичка! Стоп!

Андрей, тяжело дыша, опустил мечи и сделал шаг назад, выходя из зоны проекции симулятора. Седой старик с длинными волосами, перехваченными по лбу плетеным кожаным ремешком и заплетенными на затылке в тугую косу, недовольно подошел к землянину и свирепо постучал ему по лбу своим крепким, сухим кулаком.

— Ты думать будешь или нет? Это движение режущее, режущее… ну сколько раз мне нужно это повторить, чтобы ты запомнил? Здесь не ударить нужно, а полоснуть!

— Да понял, понял, — досадливо сморщившись, оправдывался Андрей, — увлекся просто. Там же сначала замах шел, вот у меня и получилось… ну рефлекторно. Набранную энергию не захотелось терять.

— Вот на этом-то таких, как ты, и ловят! — рявкнул старик, взмахнув своей единственной рукой. — Бьекам весь, как танцуете! Энергию он терять не захотел… да эту твою связку любой более-менее держащий в руках клинок фехтовальщик еще за пару дирсов увидит. И что тогда? Тут даже парировать не надо — пустил удар вдоль наружной части лезвия, а как тебя поведет — укол в подмышку, и все!

— А я с людьми драться не учился, — огрызнулся Андрей. — Только с тварями.

— И как, все правильно рассчитал? Действительно с людьми драться не понадобилось? — ехидно прищурившись, поинтересовался старик. — Или все-таки где-то маху дал? — После чего покачал головой и сноровисто ухватил землянина своей единственной, но невероятно сильной рукой за кисть.

— Пульс — сто восемьдесят ударов, нормально. Давай по новой всю серию, и на этот раз постарайся без ошибок. Не надо танцевать. Надо драться. Противник должен не только каждый удар, но каждое твое движение воспринимать как откровение, как что-то неожиданное, невозможное, невероятное… Иначе тебя довольно скоро добьют.

— Ну не знаю, — огрызнулся Андрей, — вряд ли в Коме найдется еще один такой идиот, как Селистерв Кумла, который снова решит зарезать меня этим ножиком.

— Найдется, и не один, бестолочь. Причем слухи о том, что ты прикончил этого урода, их число Только увеличили. Слава — она такая вещь, делает тебя не только знаменитым, но и лакомой мишенью. Так что вперед-вперед, работать, работать…

Ну да, тасхватка в баре «Белолобого красавчика», во время которой он почти умер, принесла ему очередную волну славы. Причем едва ли не большую, чем любые предыдущие. Хотя в этот раз его заслуги в этом почти и не было. По существу, единственной его заслугой за все время схватки было то, что он… не дал себя сразу убить. Все остальное сделали другие люди. А слава отчего-то досталась ему.

Как выяснилось, его возможный убийца, похоже, не имел никакого отношения к тем силам, которые стояли за Толстым. Зато к самому Кумле — самое непосредственное. Он оказался его отцом!

Когда пришедшему в себя Андрею, которого «удержал» Петрель, к его счастью, не только оказавшийся во время его боя с Кумлой-старшим поблизости, но и продолжавший в момент его «прихода в себя» все еще накладывать на него очередные лечебные формы, сообщили эту сногсшибательную новость, он ошалело выдавил сквозь только-только сращенное Петрелем горло:

— Но… кха-ак? Де-эти же невосмош… кха-а…

— Ну, ты даешь, парень, — усмехнулся Ушем, опустившийся на колено рядом с его гравиносилками. — Это здесь, в Коме, детей заделать невозможно, но ведь и никто из нас в Коме не родился. Андрей несколько мгновений обдумывал эту новость, за время которых Петрель наконец-то закончил очередную форму и начал устало подниматься на ноги, а затем озадачено просипел:

— Н-но вхе-едь…

Вот что, Кузьмич, — прервал его лидер команды «Потер». — Твоему «лечиле» и так тяжело тебя «держать», так что давай погоди с вопросами. Мы сейчас отволочем тебя в покои покойного Пангрима, где ты сам себя подлечишь, ну, насколько сможешь, а затем сразу переправим в медцентр. А то Петрелю еще леди надо заняться. Она-то куда больше тебя ждала…

А-а, — тут же вскинулся землянин. — А ка-ак о-онакх?

— Да ничего — выкарабкается, — добродушно усмехнулся Ушем. — И как это она под руку этому уроду попалась?

— О-накх… мнуа… у-умкх, — мрачно сообщил Андрей, потом, поняв, что все равно не способен ничего рассказать, и так форма, закрывающая располосованное горло, еле держится, энергично задвигал руками.

— Значит, тебя прикрывать полезла, — сделал вывод Ушем из его жестикуляции. — Узнала его и рванула на помощь. — Он вздохнул, покачал головой и констатировал: — Дура! Селистерв Кумла — один из Лучших фехтовальщиков Кома. ВСЕГО Кома. Ему та-ких, как она, и сотня не помеха! Да и ты…

Андрей молча кивнул. Да и что тут скажешь? Так и есть. Если бы его противник знал о комбезе или хотя бы решил прекратить попытки пробить его на пару попыток раньше…

Ладно, давайте, быстро волоките его куда Сказано, — поднимаясь на ноги, приказал лидер команды «Потер» столпившимся вокруг бродникам из команды Андрея. — А то ваш лидер даже с перерезанным горлом меня вконец заговорил.

— Эт мы счас, — торопливо забормотал Бабура. ка, первым впрягаясь в гравиносилки. А когда землянина уже выволокли из зала «Белолобого красавчика» и рысью потащили по улице поселения, наклонился к лежащему и восхищенно прошептал:

— Ну, ты, лидер, и крут! Самого Селистерва Кумлу в рукопашной схватке упокоить…

Андрей уставился на него ошарашенным взглядом, а затем отрицательно мотнул головой (отчего в районе горла резануло болью) и с трудом просипел:

— Это нейх йа…

— Как же — не ты, — хмыкнул Бабурака, — а чей клинок в его глазнице торчал? Мой, что ли? — Он покачал головой и, вздохнув, закончил: — И кто бы знал, что он родственник Толстого…

— Это — да.

Несмотря на одно и то же именование, только по нему отследить родственные связи Толстого Кумлы и вот этого внезапно объявившегося в поселении убийцы было практически невозможно. Ну не считать же, что все проживающие в России люди по имени Василий — непременно являются друг другу близкими родственниками? Или Иваны? Или Семены? Или пусть даже какие-нибудь носящие более редкие имена, типа Эдуардов? Так и здесь, в Коме, масса совершенно чуждых друг другу людей носила вполне себе одинаковые имена, прозвища, фамилии, патронимы или иные личные идентификационные именования. Так что угадать, есть ли между носящими схожее или даже вообще одно и тоже личное идентификационное именование какая-то родственная связь, в Коме было чрезвычайно трудно. Тем более, что вследствие полного смешения миров, цивилизаций и вселенных, творящегося в Коме, традиций подобных именований здесь существовало великое множество. Вследствие чего зачастую невозможно было понять, каким из вариантов именований человек тебе представился. Нет, понятно, что чаще всего это было имя или прозвище. Но чаще всего — не значит всегда…

— …то …акой …Элистрв …Умла? — просипел Андрей, когда очередной раз собрался с силами.

— Ну, ты даешь, лидер! — удивился Бабурака. — Это ж легенда Кома. Самый известный фехтовальщик! Он брал по сто тысяч за блой занятий в его фехтовальной школе. Единственный из всех. Остальные мастера, даже очень известные, перебивались десяткой-двадцаткой, а он брал сотню. И все равно отбоя от желающих не было. А ты его завалил! — Бабурака счастливо вздохнул. — Ой, шуму теперь будет…

— Ну, вот эта серия еще куда ни шло, — пробурчал старик, на мгновение породив у Андрея иллюзию, что его учитель способен на похвалу… но почти сразу же ее и развеял:

— Но всего одна проведенная без серьезных ошибок серия из двадцати — это ж уму непостижимо. Ты сопернику на дуэли что, будешь говорить: «Ой, у меня сейчас не получилось, давай заново с предыдущей связки», что ли? Так что давай, давай, не ленимся, все заново… И я вот еще тебе тут подправлю программку. Андрей мысленно взвыл. Это вот «чуть подправлю программку» достало его уже больше некуда. Ох, какими гуманными, как выяснилось, были Стук и Бандоделли…

Огром появился в его жизни внезапно. Андрей к тому моменту уже был выпущен из медцентра и начал постепенно восстанавливаться.

Как выяснилось из расследования, проведенного стражей поселения как раз в то время, когда он валялся в медцентре, — выжил он чудом. Того объема хасса, которым Селистерв Кумла напитал свой клинок во время последней своей атаки, хватило бы, чтобы напрочь сжечь землянину все каналы. Даже если бы он просто слегка задел землянина своим клинком… И подобный удар уж точно не остановило бы препятствие типа позвоночного столба. Но слегка тормознувший в начале атаки Кумлы Ушем успел-таки в последний момент всадить в убийцу два высокоуровневых «пакета» из своего штурмового комплекса, причем сконфигурированных именно под останавливающее действие. Нет, Кумлу это не остановило и даже не сбило с траектории, он все равно попал туда, куда собирался — в горло противнику, но концентрацию, вследствие дикой боли, убийца все-таки потерял. Поэтому в горло землянину врезался не артефакт, переполненный убийственной хасса и способный разрезать даже броню звездного крейсера (ну, если она не будет напитана хасса, чего, впрочем, за пределами Кома добиться было весьма затруднительно), а обычный кусок металла. Лезвие которого к тому же за время предыдущей схватки было изрядно изуродовано зарубками (как, впрочем, и лезвие клинка самого Андрея). И поего позвоночнику ударило как раз не остро отточенное лезвие, а вот такая вот зарубка. Причем прямо по цент ру массива позвонка… Короче, этот удар его немного укрепленный той формой хасса, которую внедрил в его организм Бандоделли во время тренировок в его клинике, позвонок выдержал. Ну, чудо, чего тут скажешь! Несколько случайностей — и все в его пользу. Как у японцев при Цусиме…

Но рассчитывать на то, что в следующий раз на него опять обрушится такой вот водопад чудес, больше не стоило. Нет, он надеялся, что удача его не оставит, но ставить на то, что она продолжит махать над ним своими крылами столь же интенсивно, — было глупо. Ведь на таких волосках все висело… Не купи он комбез… да что там комбез — не будь у него нового клинка, ни о каких зарубках на лезвии клинка Селистерва Кумлы, наличие которых и позволило ему остаться с пусть и висящей только лишь на позвоночном столбе, но все-таки не отделенной окончательно от тела головой, — и речи быть не могло. Старый клинок Андрея не только не смог бы хоть как-то повредить лезвию Кумлы, а, скорее всего, вообще был бы перерублен еще в самом начале схватки! Не успей Ушем вовремя выстрелить… да просто не окажись он настолько поблизости, чтобы успеть появиться в баре после получения тревожного сигнала ДО окончания их схватки…

Так что, чтобы не надеяться в будущем только лишь на удачу, надо было как можно быстрее повышать свою силу и мастерство. Поэтому, едва только встав на ноги, Андрей сразу же поволокся втренировочные покои — восстанавливаться после едва не случившейся гибели и всемерно повышать свои, как он уже ясно это осознавал, весьма скромные умения. Хоть бы как-то… Потому что без учителя возможности к росту мастерства были, почитай, эфемерными…

Там-то его и застал тот странный посетитель.

— Лидер, тут к тебе это… посетитель пришел.

Андрей, только что закончивший отрабатывать комплекс против «большого быстрого одиночного», опустил клинок и, тяжело дыша, развернулся к заглянувшему в фехтовальный зал дежурному. Ну да, он установил дежурства в команде. Двое бродников в полном боевом снаряжении. Один в их блоке, расположенном в «Белолобом красавчике», а второй в тренировочных покоях. Хватит уже с него внезапных нападений во вроде как безопасных поселениях.

— Кто?

— Не знаю. Однорукий какой-то.

— Какой? — удивленно переспросил землянин. Нет, инвалиды в Коме были. Не встречались сплошь и рядом, чего, по идее, можно было бы ожидать при таком-то уровне опасности (увы, твари Кома чаще убивали, чем ранили), но и не были такой уж большой редкостью. Потому что не всякое поражение могла излечить даже столь продвинутая медицина. Поражения хасса степеней выше шестой не лечись. Никак. Да что там шестой, даже четвертую степень лечили в считаном количестве медцентров и клиник. А куда денешься, это — Ком… Но, как правило, инвалиды практически никогда не покидали пределов тех поселений, в которых проживали. Ком — опасное даже для здоровых и подготовленных, куда уж тут инвалидам… А в Балкере никаких одноруких не было. Точно. Был одноногий Ставк, владелец собственной лавки, торгующий в основном продуктами питания и плохонькими, но дешевыми вытяжками из ингредиентов собственного производства. Была парочка одноглазых бродников, подвизавшихся в командах на должностях техников или завхозов. А вот одноруких не встречалось.

— Однорукий, — вновь повторил дежурный. — Правой руки нет вот досюда.

— На себе не показывай, — машинально произнес Андрей, как это обычно делала его мать, когда он, еще ребенком, увлекшись рассказом, показывал, как Петька расцарапал руку или, там, Сашка выбил себе зуб.

— Чего? — не понял дежурный. Землянин махнул рукой.

— Ничего. Ладно — зови.

Посетитель оказался довольно пожилым или, как минимум, выглядел таковым. Но одет он был в Довольно дорогой комбез «Пашк-92М» последней модификации, по своим качествам практически не уступавший его собственному «Штуру-22К», а то и превосходивший его. Что для инвалида было

код очень и очень круто. Ну не встречалось среди них так уж заметно обеспеченных людей.

Шагнув в зал, посетитель окинул Андрея цепким взглядом и… даже не улыбнулся, а, как бы это сказать попонятней, — сложил на своем лице некую условную пиктограмму улыбающегося солнышка, составленную из множества морщин, морщинок и морщинюшек, густо покрывавших его лицо.

— Рад приветствовать знаменитого Куйзмитша, — громко поприветствовал он землянина. — Отрадно, что победитель легендарного Селистерва Кумлы не почиет на лаврах, а занят постоянным повышением своего мастерства.

Андрей насупился. Ну не нравилось ему, когда его именовали «победителем». То есть не вообще, а вот конкретно в этом случае. Потому что прекрасно осознавал, что не имеет абсолютно никаких прав на этот титул. Ну не был он победителем легенды Кома… Хотя, с другой стороны, победителем Селистерва Кумлы его именуют в первую очередь потому, что все, кто принимал участие в той схватке, имеют на подобный титул еще меньше прав, чем он. Но он бы все равно отказался от подобной чести, если бы… если бы это не работало так серьезно на достижение поставленной им перед собой большой цели. Однако все равно упоминание подобного «титула» вслух землянина раздражало.

— Чего хотел? — раздраженно спросил он. Старик не стал сразу отвечать, а наклонил голову набок и принялся с интересом рассматривать стоящего перед ним «знаменитого Куйзмитша».

— Слушай, старый, — не выдержал землянин через пару асков, — если тебе надо было на меня посмотреть, то ты исполнил свою великую мечту, а теперь — вали отсюда и не мешай мне заниматься. Лады?

— Ты не победил Селистерва Кумлу, — внезапно заявил однорукий. Причем не спросил, а именно заявил. Огласил, так сказать, свои выводы. Землянин вскипел.

— Да, и что? А теперь пошел отсюда, и можешь всем рассказать, что бродник Кузьмич лично тебе признался в том, что он НЕ ПОБЕДИЛ легенду Кома Селистерва Кумлу. Ты для этого меня искал?

— Нет, — старик расплылся в еще большей улыбке, превратившей его изрезанное морщинами лицо в прямо-таки символ счастья и вселенской доброты… вследствие чего землянин отшатнулся назад и машинально принял фехтовальную стойку, подняв перед собой руку с клинком.

— Не сердись. Я искал тебя, чтобы посмотреть на тебя и решить, каков ты, — мягко продолжил посетитель. — И я увидел, что ты — человек чести.

— Потому что я присвоил себе победу, которой не было? — криво усмехнулся землянин.

— Потому что тебя это гнетет, — поправил его старик. — А победу тебе присвоил не ты сам, а людская молва. Причем, судя по тому, что даже в этом поселении ее никто не оспаривает, а, наоборот, любой готов рассказать, что именно в его поселении живет столь знаменитая личность, для этого были некоторые основания. Или я не прав?

— Основания — были, — остывая, пробурчал землянин. — Победы — не было. Селистерв Кумла умер с моим клинком в глазу, но этот клинок оказался тамскорее случайно, чем вследствие моего мастерства. А я не умер в этот момент потому, что другой бродник успел всадить в моего противника два «пакета» из штурмового комплекса «Огем-14М».

— Он вмешался в вашу дуэль? — удивился старик. — Вот так, нагло, на глазах у всех?

— А не было никакой дуэли, — раздосадовано произнес Андрей. — Селистерв Кумла напал на меня внезапно, со спины, в баре, собираясь не победить меня в честной схватке, а просто зарезать.

Старик понимающе кивнул головой. — Да, это вполне в стиле их подлой семейки, — он показал на обрубок своей руки. — Вот это сделал тоже он. И так же напав внезапно и со спины. А потом сбежал от меня в Ком.

Андрей изумленно уставился на стоявшего перед ним инвалида. Да кто же он, интересно, такой, если от него, однорукого, сбежал в Ком сам Селистерв Кумла?

— Я, как видишь, последовал за ним, — продолжил между тем старик. — Хотя здесь я был ему не соперник.

Землянин понимающе кивнул. Сеть каналов оперирования хасса в изуродованном теле невозможно сбалансировать. Поэтому даже в случае упорных и длительных тренировок в этой области инвалиды были способны сконфигурировать хасса мощностью не более десятой части от той, что была доступна для здорового человека. Хотя в возможностях предельно тонких манипуляций с хасса они здоровых людей часто превосходили… А фехтовальщик со столь слабой хасса для Кома — мясо. Во всяком случае, на средних и низких горизонтах.

— Но я — ждал. Ждал, пока появится кто-то, кто сумеет отомстить за меня и мою дочь, обесчещенную и убитую его выродком. Ждал. — Старик вздохнул и закончил: — И дождался! — И в следующий момент он даже не опустился, а рухнул на одно колено и произнес торжественным до… до… до отвращения голосом: — Бродник по прозвищу Куйзмитш, прими мой меч, мою кровь и мою жизнь!

Андрей несколько мгновений недоуменно разглядывал стоящего перед ним на одном колене однорукого старика, а затем осторожно спросил:

— И что это было?

— Вассальная клятва, сынок, — усмехнувшись, отозвался старик уже вполне нормальным голосом: — Ты должен ответить: «Принимаю, и да будет тому свидетелем Господь!» Ну, так это было положено у нас, на Растее, когда эти клятвы еще имели смысл, — старик окинул его веселым взглядом и поинтересовался: — Так как, будешь говорить?

— Кхм… — Землянин слегка смутился. Сначала он принял деда за сумасшедшего — весь этот пафос, Дикие истории про обесчещенную дочь, клятвы… Индийская мелодрама, блин! Но сейчас склонялся скорее к тому, что просто что-то не понимает. — Дело в том, что я…

— Не понимаешь, зачем тебе такая обуза? — усмехнулся старик. — Просто я могу научить тебя владеть клинком не хуже, чем это делал Селистерв Кумла…

Как рассказал старик, портал из Кома на Растею открылся около сотни лет назад. Причем на том континенте, на котором он открылся, как раз было время, более всего напоминающее эпоху Сражающихся провинций в земной средневековой Японии (впрочем, ситуация на других континентах отличалась не сильно кардинально). Вследствие чего мастерство фехтования в этом мире, причем реального, боевого, а не спортивного, пребывало аккуратна пике своего развития. Вкупе со всеми иными составляющими соответствующей эпохи — вассальными клятвами, рыцарским или, там, самурайским кодексом, дуэлями, правом на частную войну и всем таким прочим… Естественно, открытие портала не прошло бесследно, а наоборот, изменило очень многое — сначала торговые и финансовые потоки, потом, постепенно, моду, предпочтения, традиции и, в конце концов, моральные нормы. Причем, по меркам обычного развития социума, — довольно резко. Практически мгновенно. Поэтому к моменту начала действия излагаемой истории на Растее сложилась этакая мешанина из знаний, традиций и представлений, в которой некие поступки у некоторой части общества считались жутким бесчестьем и подлостью, а у другой — «ничего личного, просто бизнес». Причем та часть общества, которая считал «просто бизнесом», оказалась накрепко связана с запортальными торговцами, поэтому мнила себя практически неприкасаемыми…

Что ж, в процессе рассказа старика Андрею стало понятно, как Толстый вырос в такого урода, каким он был. Безнаказанность, даже мнимая, напрочь сносит башку и у более психологически стойких людей, а уж Толстого таким было никак не назвать… Как бы там ни было, однажды они с отцом перешли черту, и им пришлось, воспользовавшись своими связями среди запортальных торговцев, бежать в Ком, потому что на Растее их точно бы прикончили. Уж слишком многие горели желанием это сделать. Ну а вслед за ними отправились те, кто посчитал, что изгнание — слишком слабое наказание для подобных тварей…

— Так, на этом пока закончим. А то ты уже начал повторять ошибки — ну куда это годится? Андрей опустил клинки и снова сделал шаг назад, выходя из зоны проекции. Неужели это конец тренировки? Да, нет, не может быть — он же еще вполне держится на ногах. Хотя уже и с некоторым трудом… И учитель его не обманул.

— Значит, так, сейчас иди вон туда, к зеркалу, и, в качестве отдыха, отработай по пять раз раздельные комплексы для правой и для левой руки.

— Сейчас, чутка передохну…

— Немедленно! — вскипел Огром. — Ты что думаешь, что перехватывать клинок левой рукой Тебе придется свежим и после отдыха? Не-ет, бестолочь, скорее всего, тебе надо будет делать это после тяжелого боя, когда ты будешь на последнем издыхании, да еще и раненный в правую руку!

— Учитель, у вас вообще хоть кто-то нормальный в учениках был? — криво усмехнулся землянин, обреченно двинувшись в дальний угол тренировочного зала, стены которого были облицованы зеркальными панелями, как в каком-нибудь балетном зале. — А то все — бестолочь, криворукие…

— Нет, — хмыкнув, отозвался растениец. — Но природа удивительна в своем разнообразии. Мне никогда не попадались ученики, бестолковые одинаково. Иначе я бы уже давно смог стать великим учителем. А так…

Огром скромничал, он на самом деле оказался великолепным учителем. Нет, в принципе, он был великолепен во всем — в ковке металла, обработке кости, шкур, производстве вытяжек и варке… ну, наверное, это можно было называть зельями. А куда было деваться? В Коме нужно было как-то зарабатывать, а идти обычным путем — в бродники, растениец вследствие своего увечья не мог. Вот и приспосабливался, осваивая другие профессии. Ну, из числа тех, которыми он так или иначе овладел еще на своей во многом еще средневековой Растее. Тем более, что, как выяснилось, в этих областях деятельности в Коме его увечье ему не так уж и сильно мешало. Вследствие того, что высокотехнологичные цивилизации предоставляют инвалидам куда больше технологических возможностей как-то купировать свои физические недостатки, чем миры, находящиеся на уровне развития земного средневековья… Но лучше всего он, конечно, владел умением обучать владению клинком. Потому что фехтование было его кумиром, его страстью, его богом… Так что совершенно немудрено, что после того, как это выяснилось, Андрей привлек его к тренировкам своей команды. В конце концов, он собирался обосновываться на одиннадцатом горизонте. А там клинок из вспомогательного оружия становился одним из основных. Если не самым основным. Поскольку против тварей нижних горизонтов даже тяжелое оружие уже не сильно-то и катило. Не говоря уж о таких практически стандартных на пятом-восьмом горизонтах вещах, как штурмовые комплексы. После девятого горизонта высокотехнологичное вооружение, произведенное снаружи Кома, начинает резко терять позиции, уступая пальму первенства… ну, наверное, это можно было назвать артефактами. И клинки в этом ряду занимали одно из первых мест.

— Здравствуйте, учитель!

— Здравствуй, здравствуй, девочка. — Лицо Огрома впервые за день сложилось в столь удивившую Андрея при первой встрече улыбку-солнышко— Уже переоделась? Проходи. Сядь вон там, а то эти тупые краграмнолы тебя затопчут, когда ввалятся в зал.

Андрей усмехнулся. А все-таки у деда оказалась одна слабость. И это были отнюдь не женщины. Вернее, не так — не все женщины. А только лишь умные Женщины. За время своих скитаний по Кому растеец овладел искусством изготовления разных вытяжек и смесей из местных ингредиентов. Вернее, не так. Скорее, онприспособил уже имеющиеся у него знания и навыки к местным ингредиентам и доступным здесь, в Коме, технологическим возможностям. Ну как сумел. А сумел он неплохо. Ибо имел в этой области если и не талант, то, как минимум, нюх. И удачу. Поэтому изготавливаемые стариком… даже не препараты, а, скорее, зелья и эликсиры пользовались в тех поселениях, в которых он поселялся на какое-то время, достаточно большой популярностью. Причем настолько большой, что вполне позволяли ему существовать в Коме относительно безбедно. Даже, считай, обеспеченно.

Нет, кое-какие препараты в Коме делались едва ли не в каждом поселении. Простенькие «лечилки», стимуляторы, а так же антидоты, сконфигурированные против ядов и токсинов тварей, характерных именно для данной местности, были весьма распространены. Более того, в некоторых поселениях имелись даже лаборатории, производящие препараты уже следующего уровня — адапторы, регенераторы, комбинатермы. А кое-где, даже было налажено производство картриджей для многофункциональных медицинских систем. Но таких лабораторий было уже очень мало. И потому, что стоимость оборудования подобной лаборатории приближалась к стоимости билета из Кома, и потому, что в Коме был большой дефицит образованных специалистов, способных хоть сколько-нибудь эффективно работать на подобном оборудовании.

Огром же, как выяснилось, научился делать что-то подобное препаратам второго уровня, замучваая варево в медной кастрюльке на дровяной плите… ну, фигурально выражаясь, конечно. То есть для изготовления подобных препаратов ему хватало возможностей оборудования, которое было на пару порядков дешевле того, что использовали лаборатории. Да, препараты лабораторий, несомненно, были лучше — сильнее, более продолжительного действия, с меньшими побочными эффектами и так далее, но если учесть, что «зелья» старика стоили раз в десять дешевле лабораторных…

Однако, как выяснилось, старика это не радовало, а, скорее, огорчало. Потому что растеец, как выяснилось, оказался перфекционистом не только в фехтовании. И поэтому, несмотря на то что уже изготавливаемая им продукция вполне пользовалась немалым спросом, Огром упорно пытался поднять качество своих зелий на тот уровень, который выдавали специализированные лаборатории. Но… на этом пути перед ним стояли практически непреодолимые препятствия в виде отсутствия базового образования и навыков работы с высокотехнологичным оборудованием. Нет, кое-чтоон все-таки сумел освоить. Но именно кое-что… Чего, увы, было явно недостаточно. И так продолжалось до того момента, пока Огром не столкнулся с Эстилен.

Как неожиданно выяснилось, кларианка была по образованию… ну, ближе всего по земным меркам, наверное, подошло бы «химик-технолог». Вот тольКо в отличие от земных представителей данной проФессии ее профессиональные знания охватывали Не только химические процессы, но и процессы вну злотникаа триядерного взаимодействия, и биоэнергетические реакции, и массу других областей. Короче, они со стариком оказались как бы на двух противоположных полюсах одной профессии. Огром не имел базового образования и не был обучен работать с высокотехнологичным оборудованием, зато обладал огромным чутьем и массой практических знаний, а Эстилен обладала хорошей базовой подготовкой и обладала навыками работы… ну, или была способна освоить любую лабораторную или даже полупромышленную установку, но не имела почти никакого практического опыта… Ее и пригласили-то в Ком именно для работы на подобном производстве, но… ох, как это говорится — не родись красивой. Она еще дома намучилась с тем, что на нее западали всякие «брутальные» типы, не очень-то понимающие слова типа «ты мне не нравишься». И в Ком-то сбежала изза подобной истории. И… нарвалась на то же самое практически сразу по прибытии.

Но, как бы там ни было, спустя пару саусов, которые, вполне ожидаемо, были наполнены руганью, слезами, категорическими отказами даже приближаться к «этому хаму» или цветастыми характеристиками «кривых рук» и умственных способностей «этой курицы»… ну и так далее, внезапно оказалось, что единственным человеком во всей команде Андрея, который вызывает у старого растейца чувство искреннего уважения, оказалась кларианка. Причем уважение Огрома оказалось настолько глубоким, что он даже согласился обучать девушку навыкам обращения с клинком. Чего ранее, по его же словам, никогда в жизни не делал. Потому что считал, что «баба железо в руки брать не должна — ей Господом другое предназначение дано». А тут такие новости…

— Ну что, закончил? — сварливо поинтересовался старик, когда Андрей завершил последний из заданных комплексов. — Тогда давай, иди мойся. А я с девочкой поработаю. Ну, пока эти твои криворукие не набежали.

Землянин внутренне усмехнулся. Огром очень сильно привязался к Эстилен. Впрочем, и Эстилен к нему тоже. Они нисами торчали в комнате, которую Андрей выделил старику под… ну-у-у… что-то типа лаборатории (правда, скорее алхимической, чем химической), из-за дверей которой постоянно доносился гул газовой горелки, клекот кипящих реактивов и гул вытяжки, а временами и восторженные крики кларианки: «Учитель, у меня получилось! Смотрите, получилось!», или в общей зале, за столом, заваленным распечатками с формулами, графиками и диаграммами, над которыми склонялись вместе две головы — седая, с косой, и светло-русая, с волосами, закрученными привычным узлом, или просто стянутыми в длинный хвост, опускавшийся почти до попы. Растеец при этом, как правило, молчал, а кларианка водила пальчиком с ухоженным ноготком по распечаткам и, морща лоб, рассуждала о «нетипичном течении реакции Остола-Кмерье» или «повышенной волатильности соединений симметричных полиамидов». Что это такое и с Чем все это едят, никто из команды не представлял. Даже Огром. Но и влезать, с просьбой разъяснить никто не рисковал. И не потому даже, что парочку таких влезших из сторонней команды старик вызвал на дуэль и просто измочалил до состояния полного нестояния, а просто, ну, люди делом заняты — чего ж мешать-то? Наоборот, все помогать старались. Ну, кто чем мог. До трети добычи, которую приносила команда из своих рейдов, уходило в их комнату-лабораторию в качестве компонентов и реактивов. Причем безвозмездно. И никто даже не заикнулся насчет того, что подобный подход заметно уменьшает их собственные доходы. Ибо все время, прошедшее с момента схватки с Кумлой-старшим, они, как и было решено тогда в бане, добросовестно «фармили» пятый горизонт. Так что особенных доходов эти рейды не приносили. Хотя… в последние пару саусов от действий этой парочки пошел и некоторый положительный выхлоп. Вследствие того, что старик-растеец, благодаря помощи Эстилен, не только восстановил производство своих зелий и эликсиров, но и заметно улучшил их качество. Так что команде в последнее время удалось даже выйти по доходам в некоторый плюс.

Впрочем, в этот период Андрей на особенные доходы и не рассчитывал. Рейды для команды планировались не столько как возможность заработка, сколько как полевые учения. А все накопленные ранее креды безжалостно тратились в первую очередь на индивидуальные и групповые тренировки, во время которых устранялись те недостатки в индивидуальной подготовке и уровне слаженности, которые обнаруживались во время рейдов. Потому что Балкер был всего лишь очередной остановкой на его пути к одиннадцатому горизонту и порталу на Землю.

Так что траты на эксперименты Огрома и Эстилен Андрей изначально рассматривал не как расходы, а как инвестиции. В будущее. Тем более что старик с энтузиазмом занялся подтягиванием уровня фехтовальной подготовки членов команды. Что позволило сильно сэкономить на расходах на одного из наиболее важных тренеров. Вследствие чего даже первоначальные расходы на растейца и кларианку можно было условно считать сведенными в ноль…

— Ну что, как там дед? Не загонял ты его? — поинтересовался Легкий, завалившийся в раздевалку, когда Андрей уже вышел из душа и натягивал комбез. — Или он сейчас с Эстилен возится? — Он хохотнул. — Ох, смотри, лидер, — уведет он у тебя девушку, ей-богу!

Землянин усмехнулся. Несмотря на все его громкие заявления, Эстилен почему-то все продолжали считать именно его девушкой.

— Загонял — не загонял, а, сам знаешь, его сил и на тебя хватит. Уж можешь мне поверить.

— Ну-у-у, я в этом и не сомневаюсь! Ох, видно, грехи наши тяжкие… иначе за что нам такое наказание? В раздевалке послышался смех. И согласные стоны. Да уж, Огром гонял парней и в хвост и в гриву. Поменьше, чем самого Андрея, с которым он занимался долго, упорно и индивидуально, но… в других-то командах и такого не было. Там бродник, вернувшись из рейда, как правило, на все время пребывания в поселении становился совершенно свободным. И развлекался как хотел и в том объеме, на который хватало толщины кошелька… Так что поначалу кое-кто даже ворчал. Но в настоящий момент пользу от занятий с подобным мастером почувствовали все. Кто на чужих примерах, а кое-кто уже даже и на собственной шкуре. Во время одного из рейдов. Ибо, как ни крути, а Огром был великолепным учителем. Сейчас, спустя блой почти после начала занятий с ним, Андрей, пожалуй, рискнул бы выйти врукопашную против Селистерва Кумлы и со вполне себе реальными шансами на победу.

Землянин закончил одеваться и негромко окликнул:

— Гравенк…

— Да, лидер?

— Вечером не расходитесь. Надо будет сесть и подумать, что делать дальше.

В раздевалке мгновенно замолкли все разговоры и на Андрее скрестились десятки глаз. Это что, их не очень прибыльная и напряженная, но уже привычная и даже где-то размеренная жизнь уходит в прошлое? Интересно, какие-такие идеи возникли в голове у их знаменитого лидера? Что он собирается им предложить? Но землянин молча усмехнулся и вышел из раздевалки.