А ты уверен, что она не «подстава»? — задумчиво произнес Гравенк. Андрей, с оханьем, перевернувшись на полке, очередной раз задумался. Он тоже рассматривал подобный вариант. Ну, после того, как мозги немного пришли в порядок и он смог еще раз, уже спокойно, оценить все произошедшее с ним два дня назад.

— Нет, не уверен, — после короткой паузы отозвался землянин, — да и как тут быть в чем-то уверенным, если ни хрена не известно? Ни кто напал, ни на кого напали, ни почему так и с этим оружием… Но в версию о том, что на меня напали для того, чтобы подвести Эстилен поближе ко мне, — не слишком верю. Меня действительно хотели убить и действительно бы убили, если бы не мой дурацкий заход с комбезом. — Он покосился на огромный синяк, ставший уже не синим, а желто-черным, и страдальчески сморщился. Лечебные формы хасса очень сильно ускоряли заживление, но совершенно убрать боль были не способны. Вернее, не так — способны, но ненадолго. А для процесса заживления частое использование подобных форм хасса было не айс. Каждая форма подстегивала метаболизм на определенный период, и пока е+е действие не заканчивалось, лучше было бы воздействие не повторять. Либо пользоваться другими средствами. Такими, например, как баня. — А что, о том, что ты купил новый комбез, никто узнать не мог?

— Ну, Кут божится…

— Кут может божиться о чем угодно, — прервал его Гравенк, — но он сам не уверен, что никому об этом не говорил. К тому же он мог где-то просто поворчать, побурчать, ругнуться, хоть ты это не говоришь, но я уверен, что с ценой ты его сильно нагнул, — усмехнулся бывший лидер «Ливнис». — Впрочем, я уверен, что он уже отбил все затраты и нехило наварился. Продать девять комплектов по сороковнику…

Андрей вытаращил глаза, а потом восхищенно выдохнул:

— Вот ведь жук! А мне он сказал, что у него всего шесть комплектов и что он выставил их по тридцать шесть тысяч кредов.

— Ну, по какой цене он их выставлял — я тебе точно не скажу. Не приценивался. Сам помнишь, у нас в последнее время много других проблем было, нежели покупать такие жутко дорогие вещи Но насчет шести… тут он не соврал. Еще четыре 0н выкупил у соседей. В представительствах других компаний. Тем же вечером, когда ты устроил нам этот твой «Медуведь пришел»… — Тут Гравенк хохотнул. — Да уж, учудил ты… то есть мы — знатно.

— Все равно жук, — пробурчал Андрей и снова осторожно повернулся на полке. Синяк болел нещадно, и он никак не мог подобрать позу, при которой болело бы хотя бы чуть-чуть поменьше. Может, не надо было устраивать баню? А-а-а, какая разница — и так болит, и эдак!

Баню Андрей обнаружил случайно. И произошло это из-за того, что после смерти Пангрима совет поселения скинул на него обязанность регулировать доступ в его тренировочные покои. Сделано это было под маркой того, что «все равно ты и твои люди тут больше всех из жителей торчите — вот и приглядишь пока». Впрочем, оспорить это утверждение все равно было невозможно, ибо так оно все и обстояло на самом деле. Поэтому Андрей смирился. Тем более, эта головная боль повисла на нем только до ухода команды в рейд или выставления собственности Пангрима на торги. Ну, в зависимости от того, что произойдет раньше. Жены у покойного (как, кстати, и у большинства мужчин в Коме) не было, дети здесь не рождаются, а завещания он никакого не оставил. Так что собственность отходила поселению, которому она в этом виде была не особенно нужна. Потому — только торги… Кот он на следующий день после всего произошедшего и приперся с инспекцией того, чего там еще у Пангрима есть. И за очередной дверью, из числа тех, в которые он раньше никогда не заходил, обнаружил вход в нечто вроде реабилитационного центра. А как еще можно назвать помещение с массажными столами, камерами инфракрасного нагрева, парой простеньких медкапсул и некоторым другим оборудованием? И вот в дальнем углу этого помещения, за коротким коридорчиком, обнаружилась довольно просторная парилка. То есть, возможно, это помещение имело и еще какое-нибудь назначение, висели там на стенах какие-то непонятные аппараты, но сам Андрей однозначно идентифицировал его как парилку. И… решил, так сказать, тряхнуть стариной.

Нет, дома, на Земле он особенным любителем бани не был. Гак, время от времени за компанию. Но очень нерегулярно. А вот тут раз — и торкнуло… Так что баню протопили, в большой комнате, в которой было установлено всякое дополнительное оборудование — сдвинули все к стенам, массажные столы накрыли вместо скатертей простынями, из холла притащили несколько диванчиков, а из кабинета Пангрима пару больших, удобных кресел и… объявили в команде «особенную помывку, традиционную для тех мест, откуда родом лидер» для всех желающих присоединиться.

— А как мужики приняли кларианку?

— Да нормально, в общем… Девушка, конечно, не красавица по здешним стандартам — тоща больно, как выразился Тушем, но все при ней. Да и ведет себя как королева… Ну да леди, они, почитай, все такие…

Андрей согласно кивнул головой. Как выяснилось, «леди» — это не столько уважительное обращение к женщине, сколько… ну, наверное, можно обозвать это неким отнесением к определенной категории. Маркером, так сказать. Подобным образом именовали тех представительниц женского пола, которые, во-первых, появились в Коме по собственному желанию, а не как «мясо» с тюремных бортов, и, во-вторых, зарабатывали не «передком». Впрочем, солидная доля уважения в этом обращении так же, несомненно, присутствовала… А в случае с кларианкой, кроме того, на подобное отношение работали еще три фактора — она владела хасса, была «чистокожей» и… бродником. Поэтому если по поводу тех женщин, которые соответствовали только двум, вроде как основополагающим критериям, еще могли встречаться какие-то частные разногласия, то за неуважение к соответствующей всем базовым критериям женщине-броднику любой, проявивший хоть какое-то неуважение, практически стопроцентно нарывался на серьезные неприятности. Как бы на самом деле к этой женщине ни относились товарищи. И как бы вольно она ни вела себя сама. Хоть со всей командой спала — она этим не зарабатывает, и точка! — …поэтому твой выбор все одобрили.

— Кха… Мой?! — изумленно поперхнулся землянин.

— А чего ты хотел? — усмехнулся Гравенк. — Что еще мужики могли рассудить? В бордель ты не ходок, хотя с деньгами у тебя давно все в порядке бабы постоянной у тебя нет, на мужские задницы тоже не заглядываешься. А тут появляется вся такая леди и тут же получает место в команде. При том, что после рейда на восьмой горизонт у нас в очереди на прием под полсотни куда более опытных бродников мается. Какие еще варианты-то?

Андрей ало стиснул зубы. Вот черт, с такой точки зрения он произошедшее не рассматривал.

— Например, благодарность за спасение, — пробурчал он.

— За какое спасение? — удивился Гравенк. — От кого? От какого-то придурка, напавшего на самого… тут бывший лидер команды «Ливнис» наставительно воздел палец вверх, — Кузьмича с одним ножом? Да народ сейчас считает, что она тебе помешала, а не помогла. Мол, если бы не спугнула, то Кузьмич бы ему непременно показал…

— Ага, как же, — огрызнулся землянин, — то-то этого придурка уже третий день никто отыскать не может. Куча умников уже второй раз подряд все поселение на уши ставит, а придурок все не находится. Странный какой-то придурок у нас получается, не находишь?

— Это понимаешь ты, я и еще человек двадцать во всем поселении в лучшем случае. Остальные же думают так, как я тебе только что сообщил, — развел руками Гравенк, а затем примирительно поинтересовался: — Парку не добавить?

Как выяснилось уже в бане, единственным знакомым с таким способом помывки… ну, или релаксации оказался Гравенк. Потому что в его родных местах имелось нечто подобное, но не в формате обычной русской/финской бани, а больше напоминающее что-то вроде темаскаля. То есть вещь не столько для чистоты и релаксации, сколько ритуальная и сакральная. Впрочем, кто сказал, что русская баня — не сакральное место? Как бы там ни было, Гравенк оказался единственным, кроме Андрея, кто оказался способен более-менее долго выдерживать высокую температуру в парилке.

— Добавь, — мрачно отозвался Андрей и снова заерзал, очередной раз попытавшись изогнуться таким образом, чтобы не так болело. — Фух-х-х… пробрало! А плесни-ка еще…

Из парилки они с Гравенком выползли через лук. Остальные члены команды, в большинстве своем покинувшие парилку уже через пару-другую ормов после того, как они туда вошли, и все это время проторчавшие в обустроенной в основном помещении медико-релаксационного отделения «комнате отдыха», встретили их кто довольным, а кто и весьма недовольным ворчанием.

— Ну, наконец-то, — громогласно поприветствовал их Бабурака, — а то мы уже заждались! Не понимаю, что хорошего может быть в том, чтобы долго сидеть в жутко горячем воздухе и потеть? Вы бы еще калом обмазываться начали…или в моче купаться! Тоже ведь, как и пот — выделения. Ну, с медицинской точки зрения.

— Не понимаешь ты настоящих радостей жизни, — сообщил ему Андрей, кряхтя устраиваясь в большом, удобном кресле и старательно следя за тем, чтобы все, так сказать, интимные подробности его организма были тщательно укрыты огромной простыней, в которую он был укутан. Ну, еще бы, основной предмет обсуждения, состоявшегося в парилке, сейчас сидел в противоположном углу «гостиной», в точно таком же, как и унего, кресле, тоже укутанный в простыню, но… м-м-м… гораздо более изящно, что ли… и вовсю пялился своими фиолетовыми кошачьими глазами на своего лидера. А куда было деваться? «Я — такой же бродник, как и все». Слава богу, в парилку не полезла… нагишом…

— Ну да, не понимаю, — согласно кивнул Бабурака. — Жара и пот — что в этом может быть приятного? Я в этой твоей парилке уже через пару ормов готов был на стенки лезть, а вы там на полблоя застряли. И что? Здоровее стали или красивее? Так что-то не заметно. Эвон как морщишься.

— Ладно — проехали, — Андрей поднял руки вверх, прекращая дискуссию, — все мы из разных миров, и у каждого свои способы расслабиться. Ты, вон, из борделя не вылезаешь, а мы с Гравенкам любим так вот отдохнуть. И, заметь, насчет твоего способа никто из нас никаких претензий не высказывает. В отличие от тебя.

— А какие тут могут быть претензии? — искренне удивился Бабурака, — это ж нормально — с девочкой покувыркаться. Это ж так и должно быть. Это ж природа все так устроила. Естественно все. д вот жариться и потеть… — Тут Андрей боднул его злым взглядом, и Бабурака замолчал. И даже виновато улыбнулся. Мол, понял, занесло, извиняюсь… Потому что и сам знал, что водилось вот за ним такое — если я говорю, значит, так оно и есть на самом деле, а если кто другой, да еще и поперек — то это все глупости и бестолковости.

— Хм… мне кваску-то хоть кто-нибудь нальет? — нейтральным тоном поинтересовался Андрей, после того как Бабурака замолчал, не столько даже потому, что действительно хотел пить, он уже залудил кружку после парной, заботливо принесенную кем-то в коридорчик у парной, и сейчас пока «парил» уже принятым, сколько чтобы перевести тему. Но реакция на его предложение оказалась не совсем такой, как он планировал. Потому что первой на эту фразу отреагировала кларианка. Она встала, сделала несколько шагов вперед и наклонилась над краном титана, в котором землянин и попытался «запарить» свою странную, на взгляд большинства других бродников, смесь, которую и обозвал квасом. В ее состав входили кусочки Местного хлеба, приправа, закваска, правда, очень отдаленно похожая на дрожжи, и еще пяток ингредиентов, которые, на взгляд землянина, должны были хотя бы приблизить вкус получившегося напитка к тому, что он помнил из своей прошлой жизни… После чего выпрямилась и, гордо неся свою изящную головку на не менее изящной тонкой и стройной шейке, подошла к нему и протянула двумя руками литровую кружку. Выглядела она в этот момент так, что… короче, выглядела…

Андрей, едва удержавшись, чтобы не сглотнуть, причем отнюдь не от жажды, пробормотал:

— Э-э-э… спасибо, Эстилен!

— Не за что, лидер, — спокойно отозвалась она и все так же величественно и грациозно вернулась в свое кресло. Андрей поспешно отхлебнул, скорее скрываясь за кружкой от остальных, чем действительно наслаждаясь напитком, который, к его удивлению, вышел весьма недурным… А потом шумно выдохнул и откинулся на спинку. Вот ведь бывают же такие… И ведь не видно же ничего — эта простыня ее в три оборота обернула. Одни только руки и ноги из материи торчат. И плечи… Но когда двигается — того и гляди как подросток опозоришься. В простыню. И ладно бы он один…

— Ладно, давайте вот о чем подумаем, — начал Андрей, сделав еще один глоток. — Сейчас пока, конечно, мы никуда еще не собираемся, но надо уже прикидывать, куда нам двигать на следующий выход. Есть у кого какие предложения?

— А чего тут думать? — удивился Бабурака, тоже с трудом оторвавший взгляд от кларианки. И ведь совсем не в его вкусе девочка, он любит дамочек в теле, чтобы как взял за задницу… кхм… короче, так сказать, чутка покрупнее, а вот поди ж ты — тоже пялился, едва слюни не пускал…

— Я предлагаю снова сходить на краграмнола. Как его взять — мы теперь знаем, разделочные ножи получше тоже прикупили, так что в этот раз мы с него…

— Нет, только не восьмой горизонт, — тут же встрял Петрель. — И так в прошлый раз едва выбрались. Да если бы тот краграмнол большинство других тварей не распугал, нам бы его и разделать не удалось. Там бы и легли. Сами помните, кто на тушу заявился, когда мы уже на каршем отошли! Рано нам еще на восьмой.

— И ничего не рано…

Андрей сидел молча, спокойно выслушивая высказываемые предложении и, так сказать, фильтруя их по степени воплотимости. Потому что уже второй, так сказать «чудесный», рейд его команды, в котором они не только завалили просто невообразимую для их текущего уровня добычу, но и еще сумели забрать с нее наиболее ценные ингредиенты до того момента, как к туше потянулись достаточно опасные твари, промышляющие падалью, после чего еще и добрались со всем этим добром до Валкера, — привел большую часть команды в состояние сродни эйфории. А ведь они рисковали, причем очень сильно, на каждом из этих этапов. Сейчас, после рейда, Андрей понимал это очень хорошо… Не говоря уж о том, что обе заваленные твари были несравнимого с ними уровня, команда могла вляпаться еще несколько раз. Например, они могли столкнуться с появившимися на месте боя падальщиками. А падальщики восьмого горизонта — это по силе, считай, боссы пятого. Боссы же пятого вполне себе регулярно прореживают куда более опытные команды, базирующиеся на Балкере. Так что ладно еще — «черный вдовец», там все сложилось просто необычайно удачно поскольку Гравенк с остатками своей команды утянул его за собой практически под стены Балкера, а сама тварь, двигаясь за добычей, одним своим присутствием далеко разогнала тварюшек поменьше, но с краграмнолом все получилось как-то очень уж необоснованно удачно. Ну, сами посудите — ни одного серьезного нападения как по дороге туда, так и — обратно. Как это? Нет, кое-какие предположения у Андрея были. Например, он не исключал, что дело как раз в их собственной… жадности. То есть в том, что они «нарубили» с краграмнола куда больше того, что снимают другие команды. И потому от взятых ими останков твари так фонило мощной хасса, что все остальные твари просто предпочли держаться подальше. Но это все равно не объясняло ситуации с падальщиками. Они же как-то могут различать, живы твари или уже перешли в состояние туши. Почему же даже они не появились?

Спорили долго. Не меньше полуниса, пожалуй. Причем чем дальше, тем горячее. К удивлению Андрея, кларианка в споре никакого участия не принимала. Просто сидела молча и переводила взгляд своих огромных фиолетовых глаз с одного горячащегося бродника на другого. И, похоже, это только подливало масла в огонь споров. Во всяком случае, то, что Тушем едва не схватился врукопашную с Бабуракой, землянин был склонен отнести именно на присутствие Эстилен. Ну, есть у мужиков такое свойство — распушивать перед дамами петушиные перья.

— А ну закончили! — взревел он, когда оба разошедшихся спорщика уже вцепились друг другу в глотки, опрокинув стол. — Сели, быстро!

Два бугая нехотя расцепились и, как будто не бросались только что друг на друга, пылая гневом, вместе, сноровисто, подняли и поставили сначала стол, потом лавки, а затем вернули на место и посуду, которая раскатилась по всему полу после того, как стол был опрокинут. Впрочем, в данном этапе наведения порядка принимали участие все. В том числе и кларианка, на крепкую задницу которой, рельефно проступающую сквозь простыню, когда она нагибалась, пялились все остальные без исключения. То есть абсолютно все, в том числе и сам Андрей…

— Значит, так, — коротко начал он, когда последствия излишне бурного проявления эмоций были вчерне ликвидированы, — ни на какой восьмой горизонт мы не пойдем. Один раз повезло — нечего второй раз удачу дразнить. И вообще, я считаю, что после того, как снимут запрет на выход из Поселения, нужно будет хорошенько пробежаться по нашему горизонту. Здесь тоже есть вполне себе вкусные места и богатая добыча. Не столь богатая, как на восьмом горизонте, но намного более безопасная. И нам ее вполне хватит, чтобы покрывать текущие расходы на рейды и тренировки…

Бродники несколько разочаровано загудели. Но Андрей продолжил, слегка повысив голос:

— Да! Все всё правильно расслышали — тренировки. Потому что основной задачей нашей команды на ближайший блой я вижу необходимость повысить уровень владения хасса и оружием всех ее членов. Поэтому мы с вами в течение этого блоя переходим на жесткий распорядок. Сначала рейд, затем максимум ски-двое после возвращения на то, чтобы продать добычу, сдать в ремонт оружие и снаряжение, отдохнуть, оттянуться, и после этого все остальное время нахождения в поселении — усиленные тренировки.

— Так Пангрима же нет… — буркнул кто-то.

— Ничего, найдем тренеров, — жестко оборвал возможные возражения Андрей. — Я найду. И сам кое-кого тоже потренирую.

— Ну-у, мне это не светит… — делано разочарованно протянул Бабурака. Народ грохнул, вследствие чего землянин, поначалу собиравшийся резко осадить шутника, тоже не выдержал и усмехнулся.

— Ну почему? Время от времени можно и тебя… — примирительно протянул он, когда хохот утих.

Бабурака тут же скорчил уморительно-испуганную рожу и тонко запричитал:

— Нет! Не надо меня. — Он подпрыгнул на лавке, засунув свои лопатообразные ладонисебе поД крм. в задницу, будто защищая ее от чего-то опасного: — Я это… лидер, я не по этой части! Я больше по бабам… Я, в случае чего, лучше сам… того… потренируюсь…

И команда просто повалилась под столы…

Несмотря на то, что эта выходка Андрея скорее рассердила, чем рассмешила, в конце концов улыбнулся и он. А вы попробуйте удержаться от смеха, когда все вокруг просто давятся от хохота.

— О-ой… боже ж мой… — стонал Тушем, — не по этой части…

— У-ху-ху-хум… — вторил ему уцепившийся за него Легкий, вообще не способный произнести ни одного внятного слова.

— Ы-гы-гы… А-гха-гха…

— Хлесь!

Смех мгновенно умолк, и все уставились на крайне взбешенную кларианку, с такой силой засветившую Бабураке по морде, что на его черно-зеленой щеке явственно отпечатался силуэт ее ладошки.

— Я — такой же бродник, как и все, Бабурака, — ледяным тоном произнесла девушка. — И если ты еще раз сделаешь подобный намек, я вызову тебя на дуэль. Понятно?

— Э-э-э… — Бабурака осторожно потрогал свою Щеку, потом слегка посерел, опустил глаза и смущенно пробормотал: — Да я че… я ж ниче… я ж это…

— Понятно? — с нажимом повторила Эстилен.

— Ну… понятно… чего не понятно-то… все понятно…

— Ну и хорошо. — После чего девушка гордо вскинула голову и прошествовала мимо молчаливой команды к двери, ведущей в раздевалку. А все остальные проводили ее ошарашенными взглядами.

Когда за девушкой захлопнулась дверь, несколько мгновений в комнате отдыха висела оше-ломленная тишина, а затем Андрей разбил ее, негромко произнеся:

— А если ты после дуэли с ней окажешься еще живым, на дуэль тебя вызову уже я. — После чего обвел всех, кто находился в комнате, холодным взглядом и так же тихо закончил: — Это касается всех. Без исключения.

Бабурака досадливо скривился.

— Да что ты так-то, лидер. Понятно всем всё. Это же так — шутки…

— Нет, не понятно, — отрезал землянин. — Она действительно — такой же бродник, как и все остальные в моей команде. Никаких других обязанностей у нее нет и не будет. И если она захочет быть с кем-то из вас… или с каким-то бродником из другой команды… или даже с совсем не бродником — я не буду иметь к нему никаких претензий. Вообще. Никаких. Но только в том случае, если она решит так сама, а не будет принуждена к этому или поставлена в такое положение, что нечто подобное окажется единственным или, как минимум, самым безопасным выходом. И… мне очень не понравится, если кто-то из моей команды будет относиться к ней как-то по-другому. Это понятно?

Несколько мгновений в комнате висела напряженная и даже несколько озадаченная тишина, а потом все вокруг наперебой загомонили:

— Понятно все, лидер… да чего уж… да не волнуйся — все будет нормально… да поняли мы, чего уж там… все будет путь — не сомневайся…

— Ну, вот и хорошо, — подытожил Андрей эту столь внезапно возникшую тему. — А теперь давайте вернемся к обсуждению. Основные рамки я задал — пятый горизонт и основное внимание тренировкам. Поэтому рейды будем планировать не слишком долгие. Саус, максимум два. После чего не менее сауса в поселении, основную часть которого мы будем работать в тренировочных покоях. Так что жду ваших предложений. Завтра. — После чего поднялся и двинулся в сторону раздевалки.

Он был уже у дверей, когда раздался голос Бабураки: — Лидер, а вопрос маленький можно?

Андрей молча развернулся. Черно-зеленый мордоворот смотрел на него с крайне умильной рожей.

— А… это… можно, чтобы хотя бы в один вечер… ну, сразу после рейда… один-единственный разочек… чтобы… ну-у-у… — тут Бабурака замер, всем своим видом показывая, как он боится произнести следующие слова, а потом почти прошептал: — медуведь пришел… Очень уж здорово он всякие напряги снима… — И тут его слова снова потонули в сумасшедшем хохоте. Андрей несколько Мгновений боролся со своим организмом, пытаясь не дать ему тоже засмеяться, но потом махнул рукой и так же расхохотался.

— Вот ведь клоун… — выдохнул он, отсмеявшись. — Ладно. Один раз, по возвращении — можно. Но один раз. Не больше. А то после такого захода медведя вашего лидера, вон, чуть не зарезали, а вся команда в этот момент в таком состоянии была, что через губу переплюнуть не могла…

Ответом ему были смущенные взгляды. Андрей качнул головой и, шагнув в раздевалку, молча закрыл за собой дверь.

Кларианки здесь уже не было, поэтому одеваться можно было совершенно спокойно. Что он и начал делать, одновременно занявшись одним из наиболее привычных занятий русского человека — самоедством. Ну вот зачем ляпнул напоследок насчет того, что его чуть не зарезали? Они-то тут при чем? Сам он виноват в этом, сам… Ну, на хрена было устраивать общекомандную пьянку? Нет, понятно, что он не ожидал никакого нападения. Поселения — оплот людей в страшном мире Коме и, по меркам этого места, — безопасны в максимальной степени. Но… почему его не научил случай с Кумлой? Почему, несмотря на все свои слова, он продолжал вести себя столь беспечно? И эти его постоянные оговорки… теперь уже все, кто знает его достаточно близко, совершенно точно уверены, что он не имеет никакого отношения к Сабжамнешу. Впрочем, если быть точным, он сам этого никогда не утверждал. Это так решили, причем, как помнится, данное предположение опиралось на слишком скудную доказательную базу, чтобы считаться достоверным хотя бы условно. А сам Андрей просто не стал его опровергать. Просто потому, что это его вполне устраивало… Но если это его устраивало, то с какого хрена он не держит язык за зубами?.. Вот так, страдая и ругая себя, Андрей неспешно оделся и вышел из помещения тренировочных покоев.

Едва только он вошел в бар, как бармен отчаянно замахал ему руками. Поэтому он не двинулся к выходу на лестницу, возле которого сидел и наливался пивом какой-то бродник, а направился к бару.

— Привет, Кузьмич, а я тебя высматриваю.

— И зачем?

— Хозяин хотел с тобой о чем-то поговорить, вот и сказал мне — как тебя увижу, тут же звонить ему. Но я решил сначала переговорить с тобой. А то вдруг ты чего-то другое запланировал или, там, по каким-то причинам с хозяином встречаться не захочешь.

— Вот как? — усмехнулся Андрей. — Тогда — спасибо. Но я не против встретиться сейчас.

— Да не за что, — разулыбался бармен. — Ну, тогда я ему сейчас сообщу. Ты где будешь?

Он был еще довольно молодым и выглядел как типичный ботан. Даже интересно — чего ж это такого он успел натворить, что его отправили в Ком?

— Да здесь посижу, — добродушно махнул рукой Андрей, после чего развернулся в сторону зала и… приветливо махнул рукой Эстилен, которая как раз в этот момент появилась в проеме распахнувшихся дверей. Кларианка в ответ сердито вздернула носик… ну, собиралась это сделать… даже уже начала движение, как вдруг ее глаза распахнулись, а затем она… бросилась вперед. Прямо на подходившего к стойке бара бродника, который в момент захода Андрея в бар разминался пивком за столиком у дверей, ведущих внутрь «Белолобого красавчика». Тот же, похоже, уловив движение за спиной или увидев что-то в глазах землянина, зло оскалился и, отбросив пустую кружку, выхватил клинок и развернулся.

— Бздынь! — кончик лежавшего на стойке ножа для колки льда оказался начисто срезан ударом клинка, прямо-таки гудевшего от вложенной в него хасса. Ибо только его Андрей успевал подставить под удар этого бродника, потому что тянуться к ножнам не было времени… Но зато удар убийцы, который должен был развалить не слишком умело действующую клинком кларианку от шеи до талии, потерял свою мощь и слегка изменил направление. Поэтому Эстилен всего лишь отшвырнуло в сторону, располосовав левую руку и наградив ее огромной раной в левом боку…

А следующий удар землянин принял уже на свой клинок.

— Ну что, гаденыш… — прошипел убийца, отскакивая назад и поигрывая клинком, — готов встретиться с костлявой?

Андрей, успевший бросить короткий взгляд на кларианку, которая лежала у стены сломанной куклой в луже уже натекшей из нее крови, скрипнул зубами и молча атаковал. У него было всего около минуты на то, чтобы покончить с этим препятствием и оказать помощь девушке, пока онаполностью не истечет кровью. И это еще в том случае, если у нее не были повреждены никакие другие важные внутренние органы…

Спустя двадцать секунд клубок из двух тел, успевший за это время сломать пару столов с лавками, опрокинул еще три и так приложился несколько раз о стены, что с них попадали закрепленные на них трофеи и какие-то непонятные, но, очевидно, важные для хозяина дипломы в рамочке.

— Ты сдохнешь! — зло прорычал убийца, перехватывая клинок в левую руку, а раненой правой пытаясь зажать рассеченную бровь, заливавшую кровью глаза.

— Черта с два! — так же прорычал землянин, утирая рукавом комбеза огромную ссадину на правом виске и стараясь сфокусировать глаза на противнике. Вот ведь идиот, забыл, что ударить можно не только лезвием… Его пошатывало. В принципе, если бы не новый комбез — он уже несколько раз был уже мертв. Похоже, до его преследователя так и не дошла информация о том, что он поменял комбез… Но благодаря тому, что из шести ударов, которые Андрей пропустил, пять пришлись именно на комбез, — землянин пока еще держался. Впрочем, до конца было уже недолго. Его противник оказался настоящим кудесником клинка. Последовательно попробовав прямые удары, режущие, уколы в уязвимые точки, типа подмышек живота и внутренней стороны коленных сгибов, и не добившись успеха, он первым же ударом в незащищенную часть тела едва не вывел Андрея из строя. Вернее, чего уж там, вывел… ну почти. Во всяком случае, его возможность защищаться, после первого же прошедшего удара, упала в разы. Так что следующая атака для землянина точно окажется последней…

— Что, сволочь, головка бо-бо, — мерзко заржал убийца. Но тут от двери послышался негромкий голос:

— Я советую тебе, Кумла, бросить клинок и поднять руки вверх, опустившись на колени.

Кумла?! Землянин вздрогнул и повел плечами. Но… ведь он же мертв? Да и не похож этот бродник на Толстого никаким боком. Вон какой сухой и поджарый. Хотя…

— Отстань, Ушем, — зло заорал тот. — Не вмешивайся в нашу дуэль!

— Это не дуэль, а нападение. Если бы ты хотел дуэли, то сделал бы официальный вызов, а не нападал бы из-за спины и не убивал тех, кто не имеет к этой твоей мести никакого отношения. Так что я пристрелю тебя, едва ты шевельнешься, — голос лидера команды «Потер» звучал довольно глухо. Похоже, он появился в «Белолобом красавчике» в полном обвесе и в шлеме. Но повернуть голову и убедиться в этом Андрей не рискнул. Впрочем, чем дольше оттягивалось начало последней схватки, тем больше он приходил в себя. Так что все эти разговоры были ему на руку-

— Ты не посмеешь! — взревел убийца.

— Посмею. И ты это знаешь, — спокойно отозвался тот. Убийца несколько мгновений буравил Ушема яростным взглядом, а затем вскинул подбородок и… завыл! Похоже, это действие ввергло всех в некоторый шок. Потому что никто не успел отреагировать на то, что в следующее мгновение убийца прыгнул вперед. Ну, почти… Хлопок выстрела все-таки раздался, но землянину уже не помог. Андрей резко выбросил руку вперед, даже не столько стараясь ударить (при такой скорости противника ни о каком осознанном ударе и речи быть не может), сколько просто выводя остриесвоего клинка на траекторию, по которой вроде как должна двигаться голова противника, а затем клинок его убийцы вошел ему в горло…