Послесловие
Жизнь после Берти…
Сегодня роль Берти в сдерживании Первой мировой войны, как правило, недооценивается или даже игнорируется. Большинство рассматривает этот конфликт как машину, которая набирала обороты в течение первого десятилетия XX века и все равно сорвалась бы с цепи, кто бы что ни делал. Я надеюсь, что эта книга заронила мысль о том, что все могло сложиться иначе. Берти действительно мог бы остудить горячие головы и убедить мир не воевать из-за такой ерунды, как убийство австрийского эрцгерцога, не популярного даже у собственного императора.
Берти не получил должной оценки и за Антанту, как будто этот союз сложился по мановению волшебной палочки или, по крайней мере, был создан совместными усилиями британского и французского правительств исключительно ради того, чтобы позлить немцев. На самом же деле, как мы убедились, соглашение, изменившее баланс сил в Европе, никогда бы не было достигнуто без Берти.
Справедливости ради стоит отметить, что он получил заслуженное признание за «создание собственной эпохи» у себя дома. Сегодня, когда мы вспоминаем эдвардианцев, сразу представляем себе широкие шляпы, духовые оркестры, садовые вечеринки и атмосферу мирной безмятежности, которой оставалось существовать всего несколько лет. Правление Берти было отмечено расцветом культурной жизни. Комедии Джорджа Бернарда Шоу, поэмы и баллады Редьярда Киплинга, его вдохновляющее стихотворение «Если», лучшие произведения П. Г. Вудхауса, полные сердечного английского юмора… Казалось, на всем этом лежит отпечаток личности обаятельного английского короля. В народной памяти гимном эпохи Берти остался торжественный марш Элгара «Земля надежды и славы».
Отнюдь не для всех в Британии жизнь была радужной, как это и пытались показать лондонские суфражистки. Окунувшись в книги Беатрикс Поттер и Кеннета Грэма, мы начинаем понимать, что этот всепоглощающий оптимизм был на самом деле предвоенной детской наивностью. Но если мы вспоминаем эдвардианскую эпоху как в целом счастливую, то это во многом благодаря жизнелюбию Берти.
Создание современной британской монархии – это тоже великая заслуга Берти. Народный король, он своей любовью к зрелищным мероприятиям превратил монархию в национальное достояние Британии. Производители кружек, кухонных полотенец и документальных фильмов в огромном долгу перед ним, как и его королевские потомки. Если нынешние английские принцы стали мировыми знаменитостями и их свадьбы транслируют по телевидению на всю планету, пусть скажут за это спасибо Берти.
Впрочем, есть другая страна, которая, похоже, извлекла наибольшую выгоду из его наследия. Берти был не первым и не единственным британцем, который ездил во Францию в поисках земных наслаждений, но на протяжении пятидесяти с лишним лет он оставался самым знаменитым среди своих соотечественников. Это его прогулки и забавы в Париже, Каннах и Биаррице способствовали созданию образа Франции как страны, где хорошая еда, изысканные развлечения и эротические удовольствия давно стали составляющими образа жизни. Англичанин Берти помог превратить Францию/ш de siècle во Францию Belle Époque и гарантировал, что ее слава распространится по всей Европе, сначала в высшем свете, а потом и среди всех сословий.
До Берти Франция была для европейцев врагом, к которому относились с презрением, недоверием или по крайней мере пренебрежением. После него она стала сексуальной, модной и манящей, каковой остается и поныне.
Более того, Берти, похоже, несет ответственность за феномен, который заставляет меня смеяться вот уже двадцать лет, что я живу здесь, во Франции. По какой-то необъяснимой причине англичанин, говорящий по-французски, даже сегодня считается носителем самой аристократической формы жизни во Вселенной. Вы можете не знать, как следует открывать бутылку шампанского, вы, возможно, никогда не читали Пруста, но, если вы умеете склонять неправильные глаголы, вас примут как равного в самых снобистских кругах Франции. Это уж точно только благодаря Берти. Освободительные войска в 1944 году популяризировали здесь английский язык, «Битлз» ввели моду на все британское, но именно Берти первым явил образ шикарного и стильного англичанина, и эта память хранится в подсознании французов.
За это и за то, что он оказался таким увлекательным – и привлекательным – персонажем, я, со своей стороны, хотел бы сказать Берти большое merci.
