Глава 15
Это был какой-то ералаш с кошмарным сюжетом. Алик выстрелил в «чеха», тот упал, но тут же поднялся. И поднялся не один, откуда взялся второй «дух», Алик разбираться не стал и длинной очередью положил обоих. Но в тот же миг на их месте появился другой чеченец. Один. Но с тремя головами.
Шеи у голов длинные, а в магазине не осталось патронов. Алик побежал, но одна голова настигла его, острые зубы вцепились в него, он дико закричал и проснулся.
– Эй, ты чего? – толкнул его в плечо Тюлень.
Легонько толкнул, можно сказать, по-дружески, но Алик еще не оправился от сна и чисто на автомате заломал руку.
– Уй-ёё! – взвыл от боли пацан.
Алик отпустил его, но было уже поздно – из сумрака в спальном помещении вырисовался Земеля.
– Э-э, пацаны, чо за дела?
Земеля был первым человеком в свите «смотрящего» по бараку. А свита у Мизера небольшая, всего два человека. Много нельзя – Егорыч не велит. Власть в зоне воровская, а блатным по закону работать не велено. А раз так, то блатных должно быть в минимуме. Мужики тоже люди, и никому неохота вкладывать за дармоедов. Егорыч все понимает. Он пацан справедливый… Именно пацан. Двадцать семь лет ему всего, а уже «смотрящий», причем очень уважаемый.
Глубокая ночь, все давно спят, а Земеля шарится по бараку. Алик недовольно глянул на него. Была б его воля, он бы этому щеглу башку скрутил. Но нельзя этого делать, если у тебя какие-то к кому-то претензии, выйди на «смотрящего», предъяви и обоснуй. А там уж какое решение примут… Так просто, по настроению никого трогать нельзя. Это беспредел. За такие дела спрашивают строго. В принципе, все правильно. В армии такого не было, поэтому «дедовщина» и процветала. Алик хорошо помнил, как «деды» его в умывальник ночью выводили. Борзанул не в тему и получил. Да и за просто так огрести можно было…
Алик и на зоне, в общем-то, молодой. Меньше года он здесь, но срок уже выходит. На одной ноге, можно сказать, срок отстоял.
– Да Чеху кошмар, ля, приснился! – потирая локоть, простонал Тюлень. – Он тут крушит всех!
– Кошмар?!.. – Земеля с интересом посмотрел на Алика. – Ну, пошли, расскажешь, что там у тебя за кошмар!
Он привел его в бытовку, где за столом, за кружкой чифиря сидел Егорыч в компании с Мизером.
– Вот, привел! – Земеля сиял так, как будто орден на халяву получил.
– Ты, что ли, Чех? – с интересом глядя на Алика, благодушно спросил Егорыч.
Молодой он еще, но уже крутой, матерый. Ему не надо было хмурить брови, утяжелять взгляд свинцовой мутью, он и без всего этого смотрелся внушительно. И при этом его вид располагал к общению. Во всяком случае, сейчас. Алик смотрел на него с почтением, но без страха.
– Ну, я.
– Чеху кошмар приснился, – угодливо глянув на Егорыча, сказал Земеля. – Я его даже не будил.
– Кошмар?! Баба страшная приснилась? – улыбнулся лагерный пахан.
– Да нет, «чехи» налетели…
– Да ты присядь, пацан. Здесь «чехов» нет, никто не нападет… – Егорыч глянул на Земелю, и тот подставил к столу табурет для Алика. – Тебе «деготь» или «байкал»?
– Да все равно.
После чересчур крепкого чая трудно будет заснуть, а легкая заварка будет в самый раз. Но Алик понимал, что после встречи с Егорычем ему по-любому не заснуть. И само по себе это целое событие, а еще он понимал, что «смотрящий» заинтересовался им неспроста.
– Ну, что там «чехи»? – спокойно глядя на него, спросил Егорыч.
– Да я одного завалил, а тут двое, как из-под земли, выросли.
– Этих положил?
– Ну да. Но после них трехголовый появился, а патроны уже кончились…
– А патронов нет…
– Понятно. А в жизни приходилось в «чехов» стрелять?
– А то!
Алик целых полгода в Чечне провел. Как ввели их под новый, девяносто четвертый год, так до самого дембеля и пропадал. Пришлось хлебнуть…
– И как?
– Ну, поначалу это дикостью казалось, потом привык…
– А «закрыли» тебя за что?
– Одному козлу башку проломил. Если бы не медаль, лет пять дали бы.
– Боевая медаль?
– Ну да, «За отвагу»! – расправил плечи Алик.
– Молодец! – искренне восхитился Егорыч. – Нам такие отважные парни нужны.
– Нам?!
– Мы тут охранную структуру создаем. Она в городе будет работать, коммерческие структуры охранять. За определенное вознаграждение, само собой. Надо же как-то «общак» наполнять.
– Ну, «общак» – святое дело, – кивнул Алик.
– Структура официальная, деньги будут на реальный счет поступать. В принципе, никакого криминала… Пойдешь?
– Я бы не отказался. У меня срок выходит…
– Знаю, поэтому и предлагаю тебе такой вариант. Можно просто охранником – через двое на третьи, а можно в спецбригаду. Но там повоевать придется, сам понимаешь, какая обстановка в городе…
– Ну, понимаю, – озадаченно проговорил Алик.
Это в Чечне война если не благородное, то законное дело, а в условиях мирной жизни – чистой воды криминал. С реальными сроками наказания. Не хотелось Алику ввязываться в кровавое дело.
– Никто тебя ни к чему не принуждает, – с полнейшей невозмутимостью на лице сказал Егорыч. – Хочешь стоять на вахте за зарплату – пожалуйста. В темные дела мы тебя втягивать не будем. Если есть желание рискнуть, отговаривать не станем. Но это должен быть твой выбор. Только твой, и ничей другой. Ты меня понимаешь?
– Ну, да.
– А мне кажется, не очень. Если примешь второй вариант, твоя жизнь повиснет на волоске. И замести могут, и в расход вывести. Ты должен это понимать.
– Ну, понимаю…
– Ты сам принимаешь решение, сам и отвечаешь за него. Мы всего лишь воздаем тебе по твоим делам. Второй вариант – это серьезные деньги. И перспективы. Со временем откроешь маленький бизнес, и с нами работать будешь, и на себя. Но риск очень серьезный, так что подумай. Какой вариант примешь, такой и будет… Думай, пацан. Как созреешь, скажешь. – Егорыч глянул на Мизера, который с важным видом подтвердил свою готовность выслушать Алика.
– Ну, я в принципе…
– Не надо «ну», – покачал головой «смотрящий». – И никаких «в принципе». Мне надо услышать четкий ответ. Ты должен хорошо подумать, пацан… Ну, чего сидишь, чай стынет!
Егорыч не торопил Алика с ответом. Обращаясь к нему за столом так, как будто он уже был своим среди своих. Так он и есть свой человек, и примет правильное решение. Он привык смотреть смерти в глаза, умеет воевать, и характер у него есть, так что обязательно выбьется в люди…
Челюсть срослась, зубы вставили, синяки сошли еще раньше. Выписался Валек из больницы. Но что дальше? Турок его видеть не хочет. И в зону к Егорычу отправлять больше не собирается.
Избил его Турок. Очень сильно избил. Но не станет Валек спрашивать с него. Турок ведь и убить его мог.
Провалил он дело. Бездарно провалил. И Нику потерял, и Егорыча предупредил. Нельзя ему теперь в зону. И к другим нельзя… Не простила его братва, отвернулась от него. И как теперь жить?
Валек достал из кармана ключ, открыл дверь. Квартира хорошая, трехкомнатная, с евроремонтом и совершенной обстановкой. Но принадлежала она Нике. Она-то не вернется, и он может жить здесь сколько угодно, но все равно это чужая хата. А он – неудачник. Хромой убогий неудачник.
В шкафу стоял ящик с коньяком. Эта мысль успокаивала душу. Сейчас Валек возьмет бутылку, выпьет, и все невзгоды отступят на задний план. А там и спасительная мысль его посетит. Он обязательно придумает, как выбраться из жизненного тупика.
Валек снял куртку, открыл шкаф, повесил ее на плечики, а когда закрывал створки, в затылок вдруг ткнулось что-то твердое.
– На колени!
Он в ответ лишь усмехнулся. Теперь он знал, как выбраться из жизненного тупика. Пусть убивают, все равно.
Но на колени все-таки пришлось опуститься – после сильного удара по ногам, а затем и вовсе сесть на пол, прижимаясь плечом к шкафу. Ствол пистолета теперь упирался в темечко, но человек так и остался за спиной.
– Жить хочешь? – спросил уже знакомый голос.
– Нет. Стреляй.
– Не хочешь жить?! И кто тебе поверит?
– А все равно, веришь или нет, – устало махнул рукой Валек.
– И мне все равно, хочешь ты жить или нет, – усмехнулся голос. – Тебе заказали Егорыча, ты должен умереть.
– Я же говорю, все равно.
– Кто заказал?
– Не скажу.
– Но заказ был?
– Не скажу.
– Значит, был.
– Уже все равно.
– Почему?
– А потому что вы знаете про меня… И в зону я к Егорычу не пойду…
– А должен был?
– Да пошли вы все!
Ни с Куприяном Валек не хотел иметь дел, ни с Егорычем, вообще ни с кем. Достало его все! Не хочет он больше с братвой! Все, сломала его жизнь… Но Куприяна он не сдаст и за Турка словом не обмолвится. Пусть хоть ногти из-под пальцев выдирают…
Но пытать его не стали. Человек за спиной со всей силы ударил его рукоятью пистолета в челюсть, и острая боль прострелила сознание, вырубив Валька…
Когда он пришел в себя, в доме никого не было. Остался только перелом челюсти – в том самом месте, где она только-только срослась. Неужели снова в больницу? Или лучше сразу застрелиться?
Тучи сгущались над головой. Тучи, которые нагонял Куприян. В предчувствии дождя ласточки летят низом. Одна такая ласточка залетела к нему, предупредила о надвигающейся беде. Не доверял Егор Нике. И не доверял ей, и презирал. И даже вычеркнул ее из своей жизни. Но в этот раз он ей поверил… Но не простил. И не собирается прощать. И жить с ней не будет. Так он ей и сказал. Может, потому она и убралась из города. Куда – этого она не сказала даже ему. Да ему и не хотелось ничего знать. Не нужна ему Ника. Она красивая, сексуальная, он даже любил ее. Но ведь она из тех, кто предает. Вчера спасла, завтра предаст. Куда ветер подует, туда и она…
А в городе и без нее много красивых женщин. И до свободы рукой подать. Более того, он мог выйти на волю в любое время – на условиях досрочного освобождения. Но нельзя ему выходить до «звонка», западло это для честного арестанта.
Он действительно мог передвигаться по зоне без конвоя. И даже за ворота мог выйти. Беляк подъехал к нему на джипе, Егор мог запросто подсесть к нему, поговорить. А вдруг за воротами снайпер? Площадь перед зоной большая, с одной стороны поселковые дома тянутся, с другой – ферма, на которой работают бесконвойники. Машины в отдалении стоят. И в доме снайпер мог затаиться, и в машине. Да и на ферму пробраться совсем не проблема.
Егор не хотел рисковать впустую, поэтому, как обычно, закрылся с Беляком в комнате для длительных свиданий. Так просто туда не попасть, но ему можно.
– Спасибо, что приехал, брат! – Егор и руку ему крепко пожал, и обнял, как родного брата.
Беляк до сих пор в движении. Оклемался в больнице, встал на ноги и снова в бой. На этот раз под флагом Брита. И ничего, не сдал он Промышленный район с родным Шарикоподшипником, крепко за свою землю зацепился, Куприян обломал об него зубы. Бойцов с обеих сторон много полегло, но это война, по-другому не бывает. Последние два года спокойно все было, Куприян угомонился, а Брит на потерянные территории вслух не претендовал.
– Мясным духом пахнет, – повел носом Беляк.
– Да бабенка сегодня утром съехала. Мужа покормила и съехала.
– Ну, и я тут котлетку завез, – улыбнулся Беляк и, достав из кармана пачку долларов, протянул Егору: – Чисто на «общак».
Егор пожал плечами, но деньги взял.
Каучук хорошо устроился – после суда из «сизо» перешел в тюремную камеру, оттуда и «смотрит» за городом. И Куприян ему платит, и Брит… А куда новорудненским деваться? Как ни крути, а они слабее куприяновских, и пока вор с них снимает, в городе более-менее спокойно. Во всяком случае, пока.
Братва отстегивает напрямую Каучуку, а в Камушки перепадает лишь малая доля. Беляк решил «подогреть» его деньгами сверх тех выплат, которые Каучук получает напрямую – что ж, благие дела нужно только поощрять.
С деньгами у Беляка не очень. Бригада у него небольшая, и держит он всего лишь часть Промышленного района. С барахолки, как раньше, снимает, с торговых рядов, магазинов, кафешек; шарикоподшипниковый и машиностроительный заводы на охрану взял. В принципе, имел неплохо, но его навары не сравнить с теми доходами, которые Куприян поднимал с центральной части города. Там большой городской рынок, банки, рестораны, ночные клубы, офисы коммерческих компаний. Центр процветает, а окраина чахнет. И те деньги, которые Беляк занес на лагерный «общак», для Егора целое богатство.
Беляк считал его братом, но «подогревал» не только из дружеских к нему чувств. Он смотрел вперед и видел, что Егор четко идет к своей цели. Он вор, пусть и не законный, но с ним считается Каучук, а со временем он может и короноваться. И неизвестно, что станет с Каучуком, глядишь, и Егора поставят на положение – «смотреть» за городом. На это Беляк и рассчитывает. Да и сам Егор, чего уж греха таить, к этому стремится…
– Проблемы у меня, брат. Куприян охоту на меня объявил.
– На тебя? – нахмурился Беляк.
– Чисто на меня.
– И что теперь?
– Ну, здесь он меня не достанет. А когда на свободу выйду, начнется.
– А Каучук? Ты же вор, Каучук должен его остановить.
– А он скажет Каучуку, что не было ничего… Каучук под его дудку пляшет, он ради меня своими с ним отношениями жертвовать не будет.
– Ну, я сам под прицелом у Куприяна хожу. И Брит у него в списке…
– И долго так будет продолжаться?
– А что ты предлагаешь?
Егор выразительно посмотрел на Беляка.
– Ну-у… – качнул головой тот. – Ты же знаешь, я не трус… Но все мои люди на счету. И на учете у Куприяна. Вряд ли мы сможем что-то сделать.
– Люди есть и еще будут. И Куприяна сделать они могут… Но этого мало. Куприяновских выжимать надо.
– Снова кровь, – вздохнул Беляк.
– Или он выжмет вас. Рано или поздно это случится… Или уже.
– Может, и уже, – немного подумав, кивнул Кирилл. – Мы для него как бельмо на глазу, пока не вырвет, не успокоится…
– Вот и я говорю, нельзя сидеть, сложа руки.
– А что Брит скажет? Он с Куприяном связываться не хочет.
– А я не с Бритом говорю. Я с тобой говорю. Брит у себя в Новорудном окопался, его там хрен достанешь, а ты, считай, на передовой. И под прицелом… Брит – правильный пацан, ничего против него сказать не могу. Но дело хочу иметь с тобой. Пусть Брит в Новорудном остается, а мы с тобой весь город возьмем…
Егор понимал, что ввязывается в очень опасное дело. Но ведь не он же первый объявил войну Куприяну. Ему бросили в лицо перчатку, и он обязан принять вызов. Ему выпало жить в таком мире, где по-другому просто нельзя…
Помещение просторное, гулкое, и место отличное – на первом этаже нового элитного дома, неподалеку от станции метро. До Садового кольца пять минут на машине. Очень хорошее место, состоятельных мужиков в этом районе хватает. Помещение свободной планировки, места хватит на полтора десятка будуаров и на большой приемный холл. Сделать ремонт, организовать девочек, нанять людей для охраны, договориться с ментами. Дело пойдет, и Ника будет грести деньги лопатой… Но не хочет она больше зарабатывать на проститутках. В этом помещении у нее будет универсам. Она и площадь уже в собственность оформила, и ремонт начался. И в квартире уже стены штукатурят. А квартиру она купила на втором этаже этого же дома, и выходить ее жилище будет прямо к ней в кабинет. Совсем не обязательно «светиться» на улице, чтобы на работу попасть. Да и не хочет она «светиться» – боится. И магазин на свою новую фамилию оформила, и квартиру. И машину в соответствие с новым паспортом привела, и номера у нее московские. Ника никому не сказала, куда уехала, даже Егор не знает. Но вдруг братва догадается? Того же Валька в Москву пошлют, будет кататься по городу – высматривать. Тогда и спросят с нее – откуда деньги? И объясняй потом, что не «крысятничала» она, а свой честный процент брала.
А денег Ника много наколотила. И на магазин хватило, и на квартиру. Еще и осталось. Можно еще помещение прикупить – в том же здании, на первом этаже, по соседству. Но лучше в аренду взять – с правом последующего выкупа, и салон красоты в нем открыть, с фитнес-клубом. Ей же нужно за собой следить, а далеко ходить опасно. Еще выследит братва.
За спиной вдруг кто-то кашлянул. Ника обернулась и увидела двух атлетически сложенных парней с короткими стрижками и характерной фактуры физиономиями. Один в темно-зеленом двубортном пиджаке, другой – в кожаной куртке.
Ну, вот и выследили… Она невольно приложила руку к груди, как будто это могло ее защитить.
– Эй, кроха, ты чего такая зашуганная? – спросил парень в зеленом пиджаке.
Черная футболка, такого же цвета брюки, отглаженные до бритвенной остроты. Вместо галстука – «голда» с палец толщиной, пущенная под футболку. Мощный лоб, широкий приплюснутый нос, квадратный подбородок, борцовская шея. И манеры… Не трудно было понять, кто перед ней.
– Я зашуганная? – удивленно повела бровью Ника.
Действительно, что это с ней? Она что, бандитов никогда не видела?
– Ты, говорят, здесь за хозяйку.
– Ну, типа того, – с высокомерным кокетством улыбнулась Ника.
Она все поняла. Это не куприяновская братва к ней пожаловала, а столичная.
– Разговор к тебе, хозяйка, есть. – «Пиджак» выразительно глянул на прораба, который сопровождал Нику, и тот мигом отвалил в сторону. Впрочем, она на его защиту и не надеялась.
– Что-то вы рано для разговора пожаловали. Мы еще не открылись. И прибыли пока никакой.
– Да, но за место нужно бы отстегнуть…
– А вы кого представляете, пацаны?
– Слыхал, Тихон, какие заявы! – хмыкнул «кожаный».
– Мы представляем сокольскую братву, – уверенно кивнул Тихон.
– Тогда вопросов нет.
Ника только собиралась вести себя тихо и незаметно, а сейчас, пока бизнес в стадии становления, ей приходилось шевелить лапками, создавая рябь вокруг себя. Регистрация частного коммерческого предприятия, покупка помещений, организация ремонта, подбор персонала, а все это – суета. И еще Ника навела справки насчет криминальной обстановки: хотелось знать, что за кулики обитают в этом болоте. Так и есть, район держала сокольская братва. Сила, по московским раскладам, далеко не самая серьезная, но, тем не менее, это их территория. Значит, с Тихоном можно иметь дело. А то свяжешься с какими-то «залетными» и окажешься потом в эпицентре разборок… А если «залетными» еще и чеченцы будут. С ними вообще не стоит связываться, лучше сразу бизнес продать и убраться из Москвы.
– Ну, если вопросов нет, то будем работать, – широко улыбнулся Тихон. – Тридцать процентов с дохода, и никаких проблем.
Ника примерно знала, по какой схеме работают бандиты, поэтому покачала головой. Это как на восточном рынке – за товар предлагается максимальная цена, а потом начинается торг.
– Что не так? – возмущенно повел бровью Тихон.
– Слишком сложный вопрос. Тридцать процентов – это нож в спину. Как я могу сказать, выживу или нет? А если я не могу сказать, то как могу согласиться?
– Все выживают, и ты выживешь.
– Меня эти все не волнуют. Я о себе думаю и за себя говорю… Да и не здесь такие сложные вопросы обсуждать.
Ника смотрела на Тихона внимательно, с интересом. Как мужчина, он так себе – не из лучших, но и не отброс. К тому же он, как подсказывала интуиция, личность в определенных кругах достаточно авторитетная.
Почему бы не встретиться с ним где-нибудь в ресторане и не обсудить столь важный вопрос наедине? Но так сразу в омут головой, как последняя дура, она соваться не станет. Сначала надо разобраться в самом Тихоне, узнать, кто он, что собой представляет…
