Глава 14
Компьютер, мобильный телефон – это само по себе круто, а если еще эти блага доступны в тюремной камере… У Каучука все в цвет. Камера на тюрьме со всеми удобствами: сортир, самодельный душ, бачок там для воды с подогревом, мягкая кровать, ковры на стенах, холодильник, телевизор, компьютер, мобильник. И правильные жулики в одной с ним компании, чтобы скучно не было. Все путем, короче…
Куприян долго замахивался, зато и удар у него был на миллион. И Октябрьский район от леоновской братвы зачистил, и Ленинский, ныне Западный. Всю центральную часть города под себя взял. Правда, на Промышленном районе споткнулся – стык этого района с центром взял, а окраину до сих пор удерживают новорудненские. Окопались там, укрепились, и выбить их оттуда без больших потерь не получается. Впрочем, Куприян уже и не дергается. Перемирие у него с новорудненской братвой. И Каучук в немалой степени тому способствовал. Он же за городом смотрит, кому как не ему решать вопросы войны и мира, тем более, что новорудненский Брит на воровской «общак» отстегивает исправно, и не по своему хотению-усмотрению, как это было у Леона, а четко по правилам. Завез деньги на подконтрольный Каучуку «общак» и забыл про них. И так до следующей выплаты.
И Куприян платит. Правда, не так жирно, как хотелось бы. Всего десять процентов со всех своих наваров завозит, и приходится соглашаться, а о законной половине – только мечтать. Куприян хозяин положения, и Каучук ничего не может с ним поделать. Впрочем, он всем доволен. Десять процентов со всей бандитской добычи – это более чем серьезные деньги. И еще воровские общины отстегивают. Каучук следит за этим строго, для этого у него есть мобильник, а если вдруг очень нужно, он может съехать с тюрьмы на денек-другой.
А Куприян, в свою очередь, имел доступ к нему в камеру. Мог вот так просто зайти на тюрьму, перетереть с «кумом» и в его сопровождении зайти в воровскую хату.
И сегодня он здесь. Каучук недовольно глянул на мобильный телефон, лежавший на столе, – лучше бы Куприян позвонил ему, но, видно, у него важный к нему разговор.
– Я тут решил до пятнадцати копеек воровскую долю поднять, – сказал он с глубоко спрятанной насмешкой.
Да, Куприян согласен с тем, что Каучук очень серьезная личность, но при этом он ставил себя выше – потому что за ним деньги, и ему решать, сколько и куда отстегивать. И этим решением он мог запросто купить самого Каучука. Мог, поэтому и притаилась в складках его губ едкая насмешка.
– И чего ты хочешь? – Каучук не сомневался в том, что взамен ему придется пойти на какие-то уступки.
– Воровскую корону! – пристально глядя на него, сказал Куприян.
– Всего-то? – мрачно усмехнулся Каучук.
Слишком опасный обмен предлагал ему Куприян. С короной вопрос, в принципе, решить не так уж и сложно. Он мог найти людей, которые подпишутся за Куприяна, и свое собственное слово весило немало. Время нынче такое, что «апельсинами» никого не удивишь, одним вором-скороспелкой больше, другим меньше… Но при этом Куприян мог сильно облажаться под обретенной короной, и пятно позора тогда ляжет на Каучука. Кроме того, с воровским титулом Куприян мог забить на него самого, создать свой воровской «общак» и переключить на него все выплаты со своих доходов. У разбитого корыта Каучук не окажется, есть и другие источники наполнения, но налито в корыто будет мало-мало…
– А что не так? В зоне я был, воры меня знают, уважают. Живу по законам, на «общак» засылаю.
– На «общак» половину засылать надо, – покачал головой Каучук.
– Ты, Виталий Михайлович, эти фантазии брось. Никто и нигде половину на «общак» не засылает, максимум «десятина», а в минимуме – выкладывают с прибором. Но мы же с тобой воры, мы понимаем, что так нельзя…
– А разве ты вор?
– Ну, не бандит же… – скривил губы Куприян. – Если я по воровским законам живу, кто я?
– Ты сам своими бригадами рулишь. Это раз. Бизнес у тебя свой. Это два. Дальше перечислять?
– И что? Покажи мне правильных воров, которые без греха?
– В зоне ты бойцом был. Это уровень, но не положение. На положении ты не стоял, даже за бараком не смотрел.
– Какой барак?! – возмутился Куприян. – За мной весь город!
– Это не то… За Егорычем, например, вся зона, там у него все строго по молитве. И то ни о какой короне разговора нет.
– Я не понял, ты с кем меня равняешь? – вздыбился Куприян. – Кто такой Егорыч? А кто такой я!
– Егорыч на положении. Зона за ним, крепко за ним. Но ему еще рано в закон, и он это понимает.
Честно говоря, не думал Каучук, что Егорыч сможет взять под себя зону в Камушках, хотел избавиться от него, поэтому и сбагрил на сторону. А пацан выдюжил, поставил на понятия отъявленных беспредельщиков, объявил воровскую власть. Непросто ему пришлось, много подводных камней было на его пути, зато сейчас, после четырех лет становления, все у него на мази. Власть крепкая, и зэки не голодают. В прошлом году «хозяин» попытался пайку заключенным урезать, так Егорыч зону разморозил. До реального бунта дело не дошло – начальник лагеря вовремя включил задний ход, но зона на дыбах стояла… Большое дело сделал Егор, он сейчас реально в авторитете, но за корону и разговора нет.
– Егорыч, Егорыч… А ведь он мой враг… – в гнетущем раздумье проговорил Куприян. – А Леон был его другом.
– Что было, то было.
– Да нет, все еще впереди! Сколько ему мотать осталось?
– Год.
– Это если по звонку?
– А он только по звонку и может…
– Да ладно тебе, Виталий Михайлович. Все течет, все меняется. Никто не предъявит ему, если он «по условке» выйдет.
– Предъявят. Когда разговор о короне зайдет.
– А ему это нужно?
– Нужно, – уверенно сказал Каучук.
Егорыч сделал свой выбор и твердым шагом шел к своей цели. Медленно шел, но верно.
– Молодой он еще, рано ему в закон. А мне в самый раз. Может, мне на положение встать, а? Оформлюсь на полгода в Камушки, ты, Виталий Михайлович, сделаешь прогон на мое положение…
– А как же Егорыч? – нахмурился Каучук.
– А с Егорычем я решу. Ты не забывай, он мне враг, и я не хочу, чтобы он мне за Леона предъявил. С Егорычем, считай, решили. Ты скажи, вставать мне на положение или нет? – с кривой усмешкой спросил Куприян.
Каучук немигающе смотрел на него. Он понимал, что Каучук не отступится от своего и все сделает по-своему…
Массажи бывают разные – лечебные, спортивные, косметические. Но самый лучший и дорогой – массаж эротический. И если есть желание, салон «Мессалина» откроет дверь всем страждущим. Всем, у кого есть деньги…
Ника лежала на массажном столе, а миловидная шатенка мягкими, нежными движениям массировала ее спину…
И массажные комнаты в этом салоне, и сауна. Все у нее на уровне, все под контролем, только это почему-то не радует.
Она вышла из салона, села в свой новенький «триста двадцатый» «БМВ». Она могла позволить себе такую роскошь. Так же, как и трехкомнатную квартиру в центре города. Квартиру, в которой она жила с Вальком…
Четыре года они вместе, а он все так и оставался Вальком. В том смысле, что застрял на уровне мелкой сошки.
Не повезло ему в большой войне за город. Базилий точку за ним закрепил, но заставил идти на баррикады. Леоновские пацаны не хотели отдавать Промышленный район без боя, Базиль сунулся туда со своими пацанами, но дорого за это поплатился, до сих пор по больницам кочует – с тяжкими последствиями после пулевого ранения в голову. А Валька ранили в коленку, он теперь всю жизнь хромать будет. Но Валек хоть хорошо пристроился, он как бы смотрит за бизнесом, который ведет Ника под крышей куприяновской братвы. Как бы… На самом деле она сама тащит этот воз. И если вдруг какие-то проблемы, напрямую обращается к Турку, который занял место Базилия. Ну, иногда Валек и примет участие, а так он в основном дома пропадает. Вот и сейчас он дома.
– Как дела? – спросил Валек, не отрывая глаз от телевизора.
– Пока не родила.
– Ну, это всегда успеется…
– Да, мне сегодня сказали, – усмехнулась она.
– Кто сказал?
– Да заезжал тут один…
– Что?! – взвился Валек.
– В смысле, в салон заезжал, к девочкам…
– Ну, если к девочкам… А то смотри у меня! – пригрозил он ей кулаком.
– А если вдруг, то что? – язвительно усмехнулась Ника. – Что ты мне сделаешь?
– Убью!
– Не убьешь. Тебе Куприян башку за меня снимет. Да и кому ты нужен без меня?
– А вот не надо! – Валек резко вскочил, но неудачно встал на больную ногу, скривился и снова опустился в кресло.
– Сиди уже! – Ника небрежно махнула рукой и отправилась на кухню.
Когда рыбный пирог был готов, Валек пришел на запах – с бутылкой коньяка в руке.
– Как насчет немного выпить? – игриво спросил он.
– Наливай!
Одна бутылка опустела, Валек принес вторую.
– Споить меня хочешь? – захмелев, улыбнулась Ника. – Только у тебя ничего не получится! Да, я такая! Я парня из армии жду.
– Может, из зоны? – серьезно спросил Валек.
– А если из зоны, то что?
– Егорыча?
– А если да?
– Он не выйдет.
– Почему?
– Егорыч выйдет, мстить Куприяну начнет. А кому это нужно?
– Он что, его заказал?
– И его заказал… И тебя…
– И меня?! – сошла с лица Ника.
– Куприян все помнит, – вздохнул Валек. – И как ты меня с Мироном сдала, помнит, и как Варенца подставила…
– Не было ничего такого!
– Было. И ты сама знаешь, что было… И еще за «крысятничество» с тебя могут спросить, – немного подумав, добавил копоти Валек.
– Что?!
– Думаешь, Куприян не знает, сколько денег прилипает к твоим рукам?
– Не может он знать… – в растерянности пробормотала она. – И не прилипает ничего!
– Прилипает. И с тебя за это могут спросить. А могут и не спросить… Короче, братва тебя перед выбором ставит.
– Перед каким выбором?
– Это очень серьезный выбор. – Взгляд у него заледенел.
Ника почувствовала, как почва уходит у нее из-под ног. Неспроста Валек предложил ей выпить. Он собирался резать по живому, а коньяк должен был стать анестезией.
То ни слуху, ни духу, то вдруг явление собственной персоны. Егор смотрел на Нику со снисходительной насмешкой. Явилась – не запылилась.
Он в зоне на особом положении, ему ничего не стоило устроить встречу в помещении для долгосрочных свиданий. Ника только утром подъехала, дала о себе знать, а к обеду он уже закрылся с ней в отдельной комнате. Здесь и кровать с пружинной сеткой, и обстановка.
– Может, скажешь, зачем приехала? – спросил он.
– Да вот, обед тебе привезла, – кокетливо улыбнулась она.
Ника мало изменилась, подобрела, правда, чуть-чуть, в смысле, вес набрала. Возможно, лет через пять вообще в корову превратится. Но ему какое до этого дело? У него с ней будущего нет…
– Ты должен меня простить, – заглянув ему в глаза, прошептала Ника.
– Да мне уже как-то все равно. Что было, то было.
– А вернуть нельзя? – Она с надеждой смотрела на него.
– А зачем? Чтобы ты меня снова кинула?
– Я тебя не кину!
– Что тебе нужно? – резко спросил Егор.
Если она вдруг прибыла в качестве живого послания от Куприяна, то пусть говорит, а он послушает. А она могла прибыть от Куприяна. Или от Каучука… Ника насквозь продажная, за кем сила, на того она и работает. Ради того и предает…
– Я должна сказать, что тебе угрожает опасность, – дрожащим от волнения голосом сказала Ника. – Куприян тебя заказал.
Егор невольно посмотрел на ее руки, и она, заметив этот взгляд, кивнула:
– Да, ты правильно все понял. Я должна тебя убить.
– Ну, давай, начинай, – в растерянности проговорил Егор.
Он даже не знал, как реагировать на эту новость. Не набрасываться же на Нику с кулаками. Не тот вариант…
– А что я могу с тобой сделать?
– А что собиралась делать? В чем фишка?
– Ты же бесконвойник.
– И что? – Егор удивленно повел бровью. Оказывается, его враги знали о нем даже такие подробности. Он действительно имел право передвигаться по зоне без конвоя.
– Ты мог бы проводить меня за ворота.
– Это интересно.
И за ворота он, в принципе, мог выйти. Если очень захотеть, мог.
– Ты же здесь самый главный. Мог бы показать, как тебя здесь все слушаются. На это и расчет… – виновато посмотрела она на него.
– Чей расчет?
– Есть человек, который должен тебя убить. Он там, за воротами. Он очень хорошо стреляет. И далеко… Я должна вывести тебя на выстрел…
– Бред какой-то, – пожал плечами Егор.
Если Ника согласилась помочь Куприяну, она могла бы «угостить» Егора «паленой» водкой или соком с долгоиграющим ядом. У Куприяна большие возможности, чтобы добыть хитрую отраву… А тут снайпер… Хотя резон в этом есть. Есть за воротами позиция, пригодная для прицельной стрельбы. И не одна… Можно выстрелить прямо из машины, и если винтовка с глушителем, сразу никто ничего и не поймет, а когда спохватятся, киллер будет уже далеко.
– Это не бред, это реальность. Валентин очень хорошо стреляет.
– Валентин?
– Его учили стрелять в каком-то специальном лагере. Он должен был убить Леона. Но перед этим зашел ко мне в салон, а я сдала его Леону. Он его приговорил к голодной смерти. Если бы Леона не убили, Валька бы сейчас не было… Он ненавидит Леона. А тебя ненавидит особенно, потому что я жила с тобой… И он живет со мной…
– Он? С тобой?!
– Я сдала Леону не только Валька. Я сдала еще и его дружка, которого убили. А до этого был еще Олег Варенцов.
– Да, я слышал…
– Сама не знаю, что на меня нашло. Тогда знала, сейчас не понимаю. Я сейчас другая…
– Я должен буду тебя проводить?
– Нет, ты должен вывезти меня отсюда… На какой-нибудь хлебовозке… И я уеду. Навсегда. В городе я не останусь. А если останусь, меня убьют. Как же я устала от всего этого!
Ника всхлипнула, закрыла лицо ладошками, села на койку и разрыдалась. Егор подсел к ней, обнял ее за плечи, чтобы успокоить, и вдруг оказался в ее объятиях…
Когда-то Турок был таким же сырьем, как и Валек. Они вместе под наставлением Леваша учились стрелять без промаха, бегали кроссы, сходились в рукопашке… Более того, Валек первым получил боевое задание, и если бы не случай с Никой, обязательно бы его исполнил. Но, увы, он тогда облажался. Зато Турок отличился. Он и авторитетов леоновских «мочил», и рядовую пехоту отстреливал. И теперь он бригадир, авторитет в системе Куприяна. А Валек как был в самом низу, так там и остался. Тот же Куприян настолько высоко стоял над ним, что все общение с ним происходило через Турка. Но и тот смотрел на него, как на грязь под ногами.
– Где Ника? – зло спросил Турок.
Валек только развел руками. Ника на его глазах зашла на территорию колонии, все, больше он ее не видел. Две недели прошло, а ее все нет. Он-то думал, что она осталась в зоне. Мало ли, может, Егорыч устроил ее на какую-нибудь работу. А может, решил растянуть длительное свидание на месяц.
Но потом Валек узнал, что Ника побывала в их квартире, собрала все свои вещи, ценности. И у родителей побывала… Все, нет ее в городе. Уехала она. Куда – не известно. Собрала вещи и удрала… И не только вещи, но и деньги, которые она так долго и успешно гребла под себя. Но про эти деньги лучше не говорить, а то ему самому «крысятничество» предъявят.
– А почему Егорыч до сих пор жив?
– Так я сразу бы и не смог, – вздохнул Валек. – Пока то, се…
Он догадывался, что выше «быка» ему не подняться, но все равно оставался преданным общему делу. И когда Турок сказал ему, что нужно исполнить свой долг перед братвой и заодно отомстить леоновским выродкам, он даже не раздумывал.
Ему предложили сесть в тюрьму за мелкое преступление, получить срок и отправиться в зону, где мотал срок Егорыч. Но это время, да и не факт, что у него бы получилось подобраться к жертве. Тем более, стрелял он лучше, чем владел ножом…
Он побывал в Камушках, посмотрел место, поговорил с одним знающим человеком, и у него созрел план. Правда, увы, он не мог назвать его отличным. И все потому, что Ника должна была лечь с Егорычем. А он ее любил. И ревновал… Но в то же время у Ники профессия такая – ложиться под клиента. Хоть она и говорила, что этим больше не занимается, но разве можно ей верить?..
Турку его план, в принципе, понравился, он дал добро. Но сейчас готов был убить Валька.
– Ничего, мы подождем… – криво усмехнулся он. – Сейчас пойдешь в магазин и ограбишь кассира.
– Это слишком, – покачал головой Валек. – За это лет десять дадут. И «строгача».
– Ну, если такой умный, сам что-нибудь придумай. Завтра ты должен быть в «сизухе».
– А потом в Камушки?
– А потом в Камушки.
– А если Ника рассказала про меня Егорычу?
– Ника?! Рассказала?!..
Какое-то время Турок озлобленно смотрел на него, а затем вдруг ударил кулаком в голову – с размаха, почти вертикально сверху вниз, причем с такой силой, что сознание кувырком понеслось куда-то в тартарары…
