Глава 14

По меркам ведуна мои раны заживали долго. Регенеративность организма у меня гораздо выше, чем у обычного человека, на порядок. Но, несмотря на это, я смог нормально ходить только через пару недель и все это время боевыми действиями дружины руководил Поято Ратмирович. Он справлялся. Постоянно рассылал вдоль берега корабли, тревожил противника, иногда совершал вылазки вглубь материка и даже смог спланировать, а затем грамотно провести операцию по захвату города Монтбур.

Врагов положили много, трюмы нефов ломились от добычи, а пищали были опробованы в реальном бою. Когда дружинники отходили от Монтбура, местный барон попытался атаковать их в чистом поле, и пушкари дали дружный залп. Били картечью, и двумя выстрелами, ударив в гущу вражеских воинов, убили и покалечили два десятка франков. А если бы калибр орудий был больше? А если бы стреляли не две пищали, а десять? При таком раскладе вражеские воины даже не смогли бы приблизиться к нашему арьергарду на бросок копья.

В любом случае развитие артиллерии следовало поощрять, а значит нужно увеличить финансирование литейщиков, кузнецов и алхимиков. А помимо того требовались кадры, хорошо подготовленная толковая молодежь, которую можно взять в школах Рарога или среди варогов, которые не подходили для ведения боевых действий по физическим кондициям. Понятное дело, что Славута Мох, Торарин и другие инструктора отбирали для обучения только здоровых телом подростков. Однако в процессе некоторые получали травмы и выбывали, вот их-то и можно передавать под начало мастеров.

В общем, все складывалось неплохо. Еще как минимум месяц мы собирались продолжать рейдирование, а если понадобится, то и дольше. Однако произошло то, чего я не смог предугадать. Неожиданно вернулся флот Саморода и я узнал, что венеды и союзники смогли взять город Ванн, а теперь возвращаются домой.

В чем причина и почему флот уходит раньше намеченного срока? Все объяснялось очень просто. Шведы, ушкуйники, пруссы и норги взяли слишком много добычи. После чего, сговорившись, они решили, что больше в этом году воевать не хотят. Надо дотащить хабар в родные города, замки и села — это в приоритете. А сами венеды не могли захватить остальные города, в которых находились верфи. На это не хватало сил. Тем более что франки усилили гарнизоны городов и взять их с наскока не получалось.

Конечно, Доброга и Самород пытались убедить союзников, что необходимо остаться. Но жадность пересилила все клятвы и обещания, а давить на тех, кто в следующем году вновь понадобится Венедскому союзу, вожди не решились. Поэтому флот вновь вышел в Ла — Манш и взял курс на север, а раз такое дело, то и мне домой пора. Ну, а вблизи вражеских берегов осталась сводная эскадра из тех, кто еще не навоевался, полтора десятка кораблей, под командованием Идара Векомировича, который собирался пощипать англичан.

Что сказать? В очередной раз я испытал разочарование в людях. Вожди союзников давали клятвы и были полны решимости биться до последнего, дабы уничтожить все корабли Генриха Плантагенета. А в итоге треть вражеского флота уцелела и это нам аукнется. Своя рубаха, как говорится, ближе к телу. Единства и сплоченности среди язычников севера, как не было, так и нет. А клятвы для большинства вождей просто пустой звук. Пока выгодно, они держат слово, а потом поступают не по чести, а по выгоде. Печально это и по большому счету кроме веры мы мало чем отличаемся от наших врагов. Ведь люди всегда остаются людьми, со всеми своими проблемами, недостатками, тайными пороками, желаниями и стремлениями.

Впрочем, поход был удачным. Я вернулся домой раньше срока и узнал, что вновь стал отцом. Нерейд родила сына, которого назвали Твердислав. Однако роды были тяжелыми и моя жена едва выжила. Только благодаря своим ученицам — знахаркам, которые воспитывались в Рароге, она смогла выкарабкаться и сохранить здоровье, но иметь детей Нерейд больше не сможет.

Я провел с семьей десять дней. Отдыхал и приводил себя в порядок. А потом вышел на тропу Трояна и навестил царя Изяслава, который с момента нашей последней встречи кардинально пересмотрел некоторые свои планы.

В прошлый раз у нас шел разговор о том, что нужно бить ромеев и первый совместный удар русичей и степняков лучше всего нанести уже в этом году. Как вариант, можно сходить в покоренную ромеями Болгарию, взять пару городов, Плиску и Силистрию (Доростол), а затем поднять восстание среди местного населения. При этом попутно предлагалось совершить несколько морских набегов, в которых примут участие не только киевляне, но и небольшие отряды венедов. Все это должно было показать ромеям, что русский царь не слабак и шутить не любит. Поэтому с ним нужно разговаривать на равных и константинопольскому патриарху следует отменить свою анафему в отношении Изяслава и митрополита Климента.

Однако ромеи решили поступить хитрее. Потеряв большинство своих агентов на Руси, и утратив влияние на Галич, они не стали ждать новых ударов и прислали в Киев солидное посольство. Император предлагал царю забыть про «разногласия» и называл его своим братом. Изяславу это понравилось и походы против ромеев были отменены. Царь решил договариваться с Константинополем и напрасно я убеждал его, что это уловка. Ромеи просто тянут время. Они ждут начала нового Крестового похода против славян, чтобы ударить по Руси в тот момент, когда католики будут штурмовать венедские крепости. Для меня это очевидно. Но Изяслав Мстиславич уперся и единственное, чего я смог добиться, подтверждения наших прежних договоренностей. На Руси не гоняют язычников и если католики атакуют Венедский союз, русский царь ударит по Польше и не даст ляхам принять участие в Крестовом походе. Пока это все и я мог понять царя. Он не только воин, но и политик. Для него мир важнее войны и торговля с Константинополем всегда приносила Киеву хорошие барыши. А тут еще Мануил Комнин намекнул, что возможен династический брак между его родом и семьей Изяслава, с последующим официальным признанием русского царя. Для русского государя это открывало огромные перспективы, и сладкие речи ромейских дипломатов пришлись ему по душе.

Покинув Киев, я отправился в степь и здесь получил свежую порцию новостей. Как раз с Кавказа вернулись некоторые половецкие вожди, которые служили грузинскому царю, и они сообщили, что дела Грузинского царства плохи. Поддержанные ромеями сельджуки, «в силах тяжких», вторглись на Кавказ, в двух больших битвах наголову разбили войска грузин и половцев, полностью заняли Кларджети, Гурию и Арагвети. Они идут вдоль моря, с явным намерением прорваться в Дикое поле и выйти на оперативный простор. А царь Деметрэ Первый не может их остановить. На него уже было совершено три покушения, и он ранен. Собирает армию в Кахетии, но дела идут плохо. Часть феодалов, во главе царевичем Давидом, выступает за мир с сельджуками, а половцы, не получая обещанного жалованья, грабят грузин и с боем уходят в степи. А некоторые вожди вступают в переговоры с захватчиками, берут у них деньги и отдают стратегические опорные пункты.

«Вот и еще один гвоздь в крышку гроба для славян», — подумал я, выслушав беглецов, и задумался.

Ромеи смогли перенацелить сельджуков, и перенаправить их разрушительную энергию подальше от своих границ. Султан Арап ведет воинов через Кавказ в степи и если он сможет закрепиться в Диком поле, то очень быстро подомнет под себя вольные половецкие орды. Батый смог и сельджуки смогут. Особенно если им помогут ромеи. А что потом? Очевидно, что сельджуки поведут кочевников на Русь — это очень жирный кусок, и может так выйти, грядет иго. Таковы расклады при самом плохом развитии событий и исключать факт нового натиска на Русь с востока нельзя. Поскольку противостоять организованной армии захватчиков половцы не смогут. Они разрозненны и кочевников станут бить по частям.

Как можно противостоять сельджукам? Ответ на поверхности — необходимо подчинить все племена и стянуть в единую орду, которая сможет отбить натиск. Однако сразу новые вопросы. Как это сделать? Кто станет великим каганом? Как на это отреагирует русский царь, которому половцы ближе и понятней, чем сельджуки, но их усиление будет расценено как угроза?

Долго я над этим думал и чем больше размышлял, тем больше мрачнел. Русь не даст половцам объединиться — факт. Это можно сделать только при условии, что орда признает над собой власть царя Изяслава. Но в этом случае поднимется половина Дикого поля. В первую очередь хан Боняк. Кстати, именно он мог бы стать великим каганом. Старый и опытный воин, хороший военачальник и родственник многих ханов. А еще он ведун и глава сильного рода Бури (Буревичей). Давно хотел с ним поговорить. Но не получалось. Боняк гостей принимает редко и свои владения не покидает. Словно в спячку впал. Сам себе на уме старый волчара и есть у него один жирный минус. Он долгое время воевал с русскими княжествами и не забыл, как Мстислав Великий разорял степные кочевья, выжигая даже намек на сопротивление. По этой причине, если он станет каганом все равно рано или поздно пошлет степняков на Русь. Следовательно, смысла менять шило на мыло нет. Что Арап, что Боняк. Оба противники.

Признаюсь честно, в самых смелых мечтах каганом я видел себя. Но это только мечты, ибо разумом я понимал, что не потяну два направления. Так что следовало выбирать. Либо Венедия, либо степь. Мне повезло, я создал свою орду, получил доступ к тропам Трояна и на волне первых успехов смог внедрить среди подчиненных родов свои законы. Но дальнейшее расширение потребуют еще больших усилий. Управление ордой придется вести в ручном режиме, а в это время крестоносцы будут крушить Венедский союз. Значит, от планов стать каганом придется отказаться. По крайней мере, временно.

Вот придут сельджуки в Дикое поле (если придут) тогда и посмотрим. Возможно, угроза порабощения заставит половцев объединиться, и появятся вожди, с которыми можно будет говорить откровенно и вести дела. Пока же говорить не о чем и не с кем. Мои ордынцы при помощи варягов и варогов осваивают новые боевые приемы и тактические схемы, а заодно ведут разведку, и ближе к осени я собираюсь провести рейд в Крым. Бачман меня пропустит, он с ромеями пока не замирился. После чего конные тысячи под синим знаменем прогуляются к стенам Херсонеса, Сугдеи и Корчева…

Покинув степь, я прогулялся в Константинополь, где встретился с Дичко. Он молодец. Наверное, лучший шпион, какой у меня есть. Умный и хваткий юноша, не сомневается, и вся его жизнь посвящена служению. Теперь он не один, рядом с ним братья — вароги, деньги у Дичко имеются, связями оброс и чувствует себя в столице ромеев, словно рыба в воде. Пришла пора расширяться, и он открыл собственную торговую лавку. Не где-то на окраине, а в престижном районе Арториан, рядом с форумом Константина. Торгует в основном товарами из Болгарии и Рашки (славянская диаспора помогает), а помимо того он сумел купить собственный кораблик, который собирается отправить на Сицилию или в Италию. Рожер Сицилийский, не выдержав давления с нескольких сторон, все-таки заключил мир с Мануилом Комниным. Вследствие чего в ближайшее время ожидается оживление торговли между католиками и ортодоксами. Вот варог и собирается стать одним из первых, кто займется перепродажей товаров из Европы в Константинополе.

Поговорив с Дичко, который сообщил, что патриарх Николай Музалон был отправлен императором в отдаленный монастырь, я взял несколько книг из Большой Императорской библиотеки, погулял по Константинополю и вернулся домой. Дел хватало, не только в Рароге, но и по всей Зеландии. Поэтому я стал созывать советы управленцев и командиров. Следовало подвести итоги, за два дня прошло семь совещаний, и вот что получилось.

Армия. На данный момент у меня пятнадцать сотен воинов, которые разделены на четыре части: гарнизон, пруссы, варяги и вароги, а так же русичи. Главных командиров опять же четверо: Илья Горобец, Гнат Твердятов, Поято Ратмирович и Ранко Самород. Остальные сотники подчиняются им и условно части своего войска, сам для себя, я делю на батальоны. Сила немалая. Но воинов должно быть больше и придется провести вербовку. Для чего будут посланы люди на Русь, в Швецию, Норвегию, Пруссию и земли финнов. Если получится, то следующей весной армия Рарога увеличится до трех тысяч воинов и к ней присоединятся дружины зеландских вождей, которые смогут выставить еще три — четыре тысячи мечей. И все это не считая бойцов, которые находятся в колониях и в степи.

Армейская разведка. Командует Калеви Лайне и его подразделение, в котором семьдесят человек, в основном финны и вароги, выделено в отдельный отряд.

Пушкари. В довесок к двум пищалям, которые были испытаны в бою, добавилось еще три. Калибр больше. В расчет каждого орудия входит три бойца. А в ближайшее время мастера обещали сделать еще пять орудий и одну мортиру, которая, по предварительным расчетам, способна метать бомбы на триста — четыреста метров. Командиром пушкарей стал молодой швед Ивар Аскельссон. У него талант к огненному бою. Непонятно откуда, но он есть, и этот вояка быстро ухватил суть огненного боя.

Телохранители. Отряд Немого — двадцать воинов, оберегал семью. Отряд Хорояра Вепря — полтора десятка воинов, охранял меня в походах.

Флот. В Рароге сейчас десять драккаров и шнеккеров, два нефа и два когга. Плюс к этому одна большая лодья и два каракка в океане, один неф в Студеном море и один когг временно в распоряжении Ивана Берладника. Помимо воинов, которых я отнес к армии, на кораблях имеются матросы. Это бывшие рыбаки, которые рады получать постоянное жалованье, некоторое количество пленных, переметнувшихся в язычество, и датчане, чьи семьи проживают в Рароге и не поражены в правах.

Казна. В подвалах после удачного похода и реализации добычи больше восьми тысяч гривен серебром и триста семь килограмм золота. Думаю, даже у русского царя или ромейского императора нет такого количества драгоценного металла. Они во много раз богаче меня, но в их казне постоянная текучка. У меня, кстати, тоже. Однако, благодаря морским походам, получается сразу собрать крупную сумму, которая в течение года тратится на армию, строительство, ремонт кораблей, снабжение города, на отправку шпионов и содержание школ. Постоянные доходы, конечно же, имеются. От собственной торговли и заморских купцов, которые платят подати. Но основа моего благосостояния, по — прежнему, добыча и пленники.

Колонии. Таковых три. Городок Корнея Жарко на берегах Студеного моря, поселенцев — триста человек. Городок Ивана Берладника в Норланде, поселенцев — четыреста пятьдесят человек. Поселение в Винланде, если оно существует, под руководством Андроника Врана, поселенцев — больше шестисот человек. Пока доход идет только от Корнея Жарко, а остальные на постоянной дотации.

Школы. На данный момент у нас их пять. Школа боевых варогов Славуты Мха — триста сорок кадетов и двадцать семь инструкторов. Школа шпионов Свойрада — шестьдесят три кадета и десять инструкторов. Школа убийц Валентина Кедрина — семь кадетов, инструктор один. Общеобразовательная школа при храме Яровита — двести семнадцать подростков, дети дружинников и мастеров, учителей шестеро. Школа знахарства — три десятка девушек, преподает Нерейд, которой иногда помогают жены воинов. Кроме того недавно на рабских рынках Швеции и Дании были закуплены будущие вароги, почти двести подростков, и они ждут распределения. В конце лета очередной выпуск и они займут места тех, кто уходит в армию, флот, в разведку или к мастерам.

Бюрократический аппарат Рарога (управленцы). Руководит бессменный Гаврила Довмонтов и у него в подчинении сорок два человека. Некоторые командиры говорят, что их слишком много, а я считаю, что мало. Чиновники, которых в городе называют боярами, контролируют мастеров и купцов, ведут учет и распродают добычу, общаются с контрабандистами, вроде Маргада Бьярниссона, собирают оброк с крестьян, помогают устроиться переселенцам и от моего имени управляют Зеландией. Жалоб на них практически нет, а польза есть. Поэтому я службой Довмонтова, который знает, что отвечает за дела управленцев головой, вполне доволен. Взятки и подношения они, разумеется, берут. Но не наглеют, а если кто зарывается, того сами наказывают. Вароги — шпионы, которые занимаются контрразведкой, за ними присматривают, и доклады от Свойрада поступают каждый месяц.

Хозяйство Рарога. Строители — семьдесят два человека. Кузнецы, медники и литейщики — восемьдесят два человека. Алхимики — восемнадцать человек. Ткачихи — сорок семь человек. Корабелы — шестьдесят девять человек. Производство бумаги — двадцать один человек. Меловой карьер — пять свободных и полсотни рабов, которые иногда привлекаются для иных работ. Спиртовое производство — семь человек. Осадных дел мастера — тридцать три человека. Мельники — двадцать человек. Лесопилка — сорок девять человек. Рыбаки и крестьяне — почти две тысячи человек, включая женщин и детей. Это основные трудовые сословия Рарога, а помимо того несколько человек находилось в Чаруше, деревеньке невдалеке от Арконы. А в Рароге проживали вольные люди, которые мне напрямую не подчинялись: жрецы, купцы, пекари, портные, сапожники, шорники и так далее. В последние годы мой город сильно разросся и в нем проживает больше шести тысяч человек. Люди искали спокойное место, где их не потревожат крестоносцы, и они его нашли. А еще постоянно прибывали переселенцы с Руси. В последнее время после реформ царя Изяслава поток ослаб, но они были.

Итогами ревизии моего владения я остался доволен, ибо видно, чего смог достичь. После чего потратил несколько дней на объезд острова и в очередной раз вышел на тропу Трояна.

Я собирался навестить Рагдая, поскольку было о чем поговорить. Но в Волине его не оказалось, и никто не знал, где он. Пришлось начать поиски.

Великого князя я обнаружил только с пятой попытки. Он находился в Арконе, куда прибыл для встречи с Доброгой, и как только я въехал в город, меня пригласили в храм Святовида.

День летний, тепло и солнечно. По этой причине два вождя венедов, великий князь и верховный жрец Святовида, находились возле маяка, в том самом месте, где мы впервые встретились с Векомиром.

Когда я увидел Доброгу и Рагдая, они о чем-то спорили. Однако, заметив, что я рядом, вожди замолчали.

Я подошел. Мы обменялись положенными приветствиями, и Доброга указал на свободное кресло:

— Присаживайся.

Кресло было удобное, я присел, вытянул ноги и слегка прикрыл глаза. Ласковый морской ветерок прошелся по коже, и захотелось расслабиться, стянуть пропотевшую одежду, позабыть обо всех заботах и позагорать. Но голос Доброги вернул меня в реальность:

— Какие новости, Вадим?

Пришлось рассказать о том, где я побывал, с кем встретился и о чем мы говорили. После чего уже я спросил верховного жреца:

— А здесь, что нового?

Доброга покосился на Рагдая, вздохнул и ответил:

— Вдоль границ бродят отряды рыцарей и германские егеря. Они постоянно пытаются проникнуть вглубь наших земель, составляют карты и нападают на весинов. Многих людей уже убили. Наши воины, конечно, вражеских воинов тоже немало положили. Потери один к трем будут. Однако нас это все равно не радует.

— Понимаю.

Я кивнул, а Доброга продолжил:

— Следующая новость тебя, наверное, не удивит. Никлот распродал всю добычу, какую его воины взяли в морском походе, и строит корабли для перевозки людей. А еще он рассылает разведчиков, которые ищут землю, куда можно отправить женщин и детей.

— И что, он уже нашел такую землю?

— Нам он об этом пока ничего не говорил и вообще складывается такое впечатление, что Никлот готовится героически умереть. Сам в крепостях пропадает и в лесах вокруг Звериного озера, а делами княжества занимаются его дети, Вартислав и Прислав.

— На него это похоже. А что слышно насчет предателя, который затесался в наши ряды?

Ответил Рагдай:

— Ищем. На подозрении несколько человек. Но твердой уверенности, что мы вышли на след изменника, нет. Понятно, что это не рядовой воин, а боярин или воевода. Только кто? Огульно никого обвинять не можем. Потому ждем, когда он себя проявит, и раскидываем сети.

— Да — да, — поддержал его Доброга. — Ошибиться нельзя.

Они замолчали и снова переглянулись. У меня появилось ощущение, что вожди хотят сказать мне что-то важное, но пока не определились, как это подать.

«Надо их подстегнуть», — подумал я и сказал:

— Братцы, мы с вами витязи. Так что давайте говорить прямо. Что у вас на уме?

— Ничего от тебя не скроешь, — усмехнулся Доброга.

— Мы не первый год знакомы, — я тоже улыбнулся. — Так о чем речь пойдет?

Доброга немного помолчал, собрался с мыслями и ответил:

— Вадим, мы долго думали, прикидывали, сколько сил у врага и сколько у нас. Строили планы, советовались с лучшими людьми Венедии и поняли, что нам не одолеть этот Крестовый поход. Никлот осознал это раньше нас, и потому готовит большой исход своих племен. А мы надеялись, что выстоим. Но морской поход к берегам Франции и события, которые происходят в нашем союзе, показали, что полного единства между нами нет. А без этого крестоносцев не удержать. На следующий год мы потеряем земли бодричей, лютичей и Бранибор. На второй год поморянские земли. А потом агония. Будем биться за острова. Однако как долго мы сможем удерживать Руян, Борнхольм и Зеландию? Два — три года и все равно конец.

Доброга замолчал и, хотя я понимал, что он прав, все-таки попытался ему возразить:

— Не все так плохо. У нас есть союзники и нам поможет Русь.

— Союзники себя уже показали, пограбили католиков, и домой ушли. А Русь с нами до тех пор, пока это выгодно царю. Сам говоришь, что он снова с ромеями торгует. И когда ты пойдешь в Крым, не удивляйся, что русские полки закроют тебе дорогу. Ведь царю в убыток разорение ромейских городов. Разве я не прав?

— Ты прав, — согласился я с ним. — Но мы все же умоем крестоносцев кровью и многое во время войны может произойти.

— Например? — Доброга вопросительно кивнул.

— Есть убийцы, которые могут убить императора Фридриха. Есть крепости, в которых можно биться с католиками годами. Есть степняки, которых можно послать в Европу…

Он меня прервал:

— Вот про степняков мы с тобой и хотели поговорить. Помнишь, ты рассказывал про Великого Потрясателя Вселенной?

— Чингисхана?

— Да.

— И что?

— Ты сможешь стать таким вождем, как этот самый Чингисхан?

«Интересно, — промелькнула у меня мысль. — Недавно прикидывал, смогу ли я стать степным каганом, а теперь об этом говорит Доброга. Видимо, сходятся наши мысли».

— Могу, — ответил я. — Но на это нужно время.

— Сколько?

— У Темучина, который стал Чингисханом, на это ушли десятилетия.

— Но ты ведь умнее чем он, опытней и у тебя будет наша поддержка.

— То есть ты хочешь, чтобы я оставил Зеландию, а сам занялся Диким полем, объединил половцев и прошелся по Европе?

— Пока я хочу, Вадим, чтобы ты всерьез подумал над этим. Мы — центр силы. Но против нас десятки таких центров. Удары посыплются со всех сторон и необходимо сделать так, чтобы католикам стало не до нас. Я уже сказал — продержимся пять лет, не больше. А затем придется бежать на север, в Винланд или еще куда. Однако это снова будет отсрочкой. Рано или поздно нас настигнут и добьют.

— Хорошо, Доброга, я подумаю над твоими словами.

— Когда ждать ответ?

— Дай мне три дня.