Глава 12

— Вижу паруса! Догоняем эскадру Доброги! — закричал впередсмотрящий и я проснулся.

Встал с плаща. Подошел к бочке с водой, снял крышку и ковшиком зачерпнул пресной воды. Напился, и стало легче. Сонная одурь отступила, но настроение все равно паршивое. А всему виной разговор с Вартиславом и последующие события.

Бодрич пришел на мой зов, и я потребовал перебить пленников — они обуза и нам сейчас не нужны. А он стал спорить. Слово за слово — кулаком по столу. Мы с ним поругались, но в итоге он смирился и подчинился. После чего пленников казнили. Всех.

Это произошло на берегу и воины, которые выполняли приказ своего вождя, сложили из тел и голов пленных курган. Пусть католики боятся и слагают о нас страшные сказки, пусть знают, что мы их даже дома достанем.

Проблема была решена. Эскадра отплыла, и я покидал берег последним. Прошел мимо мертвецов, услышал за спиной шум и обернулся. В этот момент одна из отрубленных голов, скатившись с вершины кургана, замерла у моих ног. При жизни голова принадлежала молодой девчонке, не старше семнадцати лет. Красивая. Полная сил и здоровья. Все зубы на месте и длинные волосы цвета спелой пшеницы. Ее и других фламандцев убили. Дело обычное — времена нынче суровые. Однако меня, словно сопливого мальчишку, стали мучить угрызения совести.

Разумом я понимал, что поступил верно. Пленные мастера, если даровать им свободу, дадут доход графу, и на эти деньги он наймет воинов, а кузнецы скуют ему оружие, которым крестоносцы станут убивать славян. А девушки родят католикам детей, которые будут нашими врагами. Идет тотальная война на уничтожение и сейчас не до сантиментов. Все просто. Но душа шептала, что это неправильно. И вот так всегда, логика разума против эмоций души, рациональность против чувств. Человек мечется, ищет оптимальный вариант действий, и как бы он ни поступил, идеала нет, и не будет.

В тяжелых раздумьях прошел остаток дня и остался нехороший осадок. Ночь моя эскадра провела в море — благо, спокойно, а утром мы пошли в сторону Кале. В рыбацкой деревушке, которую оставили, было много воинов, но враги опоздали и нас не догнать.

Я отдыхал, размышлял, строил планы и восстанавливал силы. Попутный ветер гнал нас вперед, прошел еще один день и мы добрались до Кале. Доброги здесь уже не было, зато с берега поднимались густые клубы дыма. Как раз там, где находились верфи. Значит, верховный жрец Святовида сделал, что задумано, и направился дальше, а мы погнались за ним.

Снова голос впередсмотрящего:

— Нас заметили и узнали! Корабли поворачивают к берегу!

— Идем за ними! — отдал я команду.

Спустя два часа, высадившись на берег невдалеке от устья Сены, я поднялся на борт «Морского волка». Здесь встретил Доброгу и мы обменялись новостями. Со мной все ясно — результат есть. У Доброги тоже неплохо. Кале атаковал, сжег часть города и неплохо пограбил купцов. Элемент внезапности снова сработал. Ну и, конечно же, Доброга уничтожил вражеские корабли. Дальше он собирался идти к Руану. Но, выслушав новость о том, что из Парижа выступила армия, он крепко задумался, а потом спросил:

— Что скажешь, Вадим?

— Руан надо брать, — отозвался я. — На верфях, по сообщениям моих шпионов три десятка больших кораблей. Они способны перевезти до шести тысяч воинов. А есть еще купеческие суда, которых тоже не мало.

— Согласен, — Доброга кивнул. — Однако как мы их уничтожим, если возле Руана армия, которая в два раза больше нашей и постоянно увеличивается?

— А я не говорил, что Руан нужно захватывать сейчас. Предлагаю двигаться дальше и совместно с Самородом штурмовать другие города.

— Армия последует за нами.

— Нет, если католиков отвлекать.

— Предлагаешь оставить здесь часть флота?

— Да.

— И кто останется?

— Я со своей дружиной.

Доброга прищурился, шмыгнул носом и вопросительно кивнул:

— Ты понимаешь, что основная добыча будет в крупных городах, а здесь опасно? Католики могут не только берег держать, но и снарядить корабли для морского сражения. Ты сам говорил, что в Руане они есть.

— Понимаю.

— И все равно желаешь остаться?

— Желаю.

— Опять что-то задумал?

— Не без этого.

— Планами поделишься?

— С тобой поделюсь, — я раскинул между нами карту Нормандии, которая была составлена еще в прошлом году, и стал излагать свои мысли по поводу будущих боев: — Армия у католиков сильная и она ищет встречи с нами. Если Руан брать, то сообща, всем вместе, и только в том случае, если противник не перетащит корабли выше по течению, в Вернон или Париж, и не перекроет реку. Кто-то должен сковать врагов, чтобы легче прошел штурм других приморских городов, и я это сделаю. Буду крутиться неподалеку, иногда покусывать католиков, выжигать небольшие города и заходить в Сену. У меня шпионы неподалеку, как узнают, что я здесь, помогут. А насчет добычи не переживай, я ее найду. Нормандия провинция богатая, и здесь помимо Руана другие города имеются. Например, Байе, Монбур, Варавиль, Лильбон, Сент — Вандриль, Жюмьеж или Кан. Они вдали от берега или на реке перед Руаном, но взять их можно. Я уж не говорю про аббатства. Там добыча точно будет.

— А если тебя прижмут?

— Отскочу и отдохну на островах в проливе. В прошлом году корабли Саморода на острове Олдерни отдыхали, там можно раны зализать, воды набрать и корабли починить.

— Это сколько же у тебя кораблей останется?

— «Святослав», «Перкуно», «Крес», «Яровит», «Йодс», «Паттоло», «Хайлибо», «Черный ворон» и «Каратель». Это боевые корабли, драккары и шнеккеры. А помимо того есть два нефа с катапультами.

— А воинов сколько?

— Девятьсот пятьдесят, не считая матросов на нефах, которые, если нет другого выхода, тоже могут сражаться.

Доброга снова задумался, а потом согласился со мной. Так ему проще. Есть, кому отвлечь католиков, а он пойдет дальше. Что касательно меня, то я тоже доволен. Планы в очередной раз изменились, на войне это обычное дело, и я считал, что справлюсь. Кроме того, под моим командованием остается только дисциплинированная дружина Рарога и ни с кем не надо делиться добычей, что взял, все мое…

Еще один день пролетел. Доброга продолжил движение вдоль французских берегов на запад, а я оставил в устье нефы и провел разведывательный рейд по Сене к Сент — Вандрилю. Попутно сжег несколько рыбацких деревушек и оставил свои метки, соколиную голову в языках пламени. Это для варогов и Роберта де Ге. Они должны знать, что я здесь.

Добравшись до Сент — Вандриля, небольшого городка на правом берегу Сены, я застал здесь основные силы католиков. На стенах воинов столько, что в глазах мельтешит, а в поле множество палаток и сотни костров. На первый взгляд католиков тысяч десять. По меркам средневековья настоящая армия, тягаться с которой не стоило. Поэтому моя эскадра пристала к левому берегу.

Ночью, перебравшись через реку, в лагерь католиков сходили разведчики, которые притащили языков. Пленники оказались рядовыми бойцами из нормандского ополчения, но ценную информацию дали. Дальше вверх по течению идти не стоило. Напротив Жюмьежа противник сооружает преграду для кораблей, топит заостренные стволы, которые легко могут пропороть днище любого нашего судна, и ставит баржи с большим количеством стрелков. Это для начала, а вскоре появятся брандеры.

Чего-то подобного я ожидал и повернул обратно к морю. Кавалерия католиков последовала за нами и всадники так увлеклись погоней, что оказались в зоне досягаемости арбалетов. По моей команде два драккара быстро приблизились к берегу и с них в рыцарей полетели арбалетные болты. Мы смогли дать всего один залп, прежде чем всадники сбежали, но результат порадовал. Два десятка лошадей выбили и около десяти рыцарей прикончили, не считая раненых.

После этого католики стали осторожней, держались подальше, а мы выбрались в устье и здесь нас ожидал сюрприз. Рядом с нефами стояли еще два корабля, лодья Яромира Виславита и шнеккер гэлов, которым командовал Ранальд второй сын Сомерледа.

Яромир доложил о том, как провел зиму в Аргайле. Он наблюдал за тем, как живут гэлы, успел сходить с ними на остров Малл и даже повоевать с разбойниками. Заодно выбрал место под острог, который может стать нашим форпостом в тех краях, и сдружился с Ранальдом, таким же молодым забиякой, как и он. А по весне, получив от Сомерледа письмо, вместе со своим новым другом Яромир отправился в Ла — Манш. По пути они встретили эскадру Доброги, узнали, что я неподалеку, и прибыли в устье Сены.

В общем, Яромир путешествием доволен и, прочитав письмо Сомерледа, в котором не было ничего особо интересного, я отпустил Яромира и стал планировать нападение на католиков. Наверняка, они ждут, что я повторю попытку подъема вверх по Сене или попытаюсь ограбить один из приморских городков. Однако я нацелился на город Кан, который при Вильгельме Завоевателе был столицей Нормандского герцогства. Населенный пункт не очень большой, но богатый. Есть замок, аббатство и несколько монастырей. Город стоит на реке Орн примерно в пятнадцати километрах от моря и как цель подходил отлично. Пока католики караулят Сену можно прогуляться в другом направлении.

Сотники мое решение поддержали, и мы готовились покинуть устье Сены сразу, как только наступит ночь. Но в сумерках появился один из варогов, которого я отправлял с Робертом де Ге. Звали его Мороз, добрался он к нашим кораблям на утлой рыбацкой лодке и сообщил, что если начнется битва между варягами и войском католиков, королевские полки могут остаться в стороне. Только надо все заранее обговорить. А в остальном все наши договоренности в силе. Королю Людовику подставить Генриха Плантагенета и сбродные дружины других непокорных феодалов в радость, и я этому поверил. Пока есть за нами сила, которую государь франков может использовать в своих интересах, мы будем союзниками.

Отправив варога обратно к франкам, я еще раз все обдумал и похвалил себя за предусмотрительность. Связь с королем Франции есть и Сомерлед не против дружбы, глядишь, когда-нибудь нам это поможет. Хорошо бы еще с Альмохадами в Испании задружить и с Рожером Сицилийским. Но они далеко и не факт, что станут сотрудничать с язычниками. Мусульмане люди Книги, как иудеи и христиане (Люди Писания, ахль аль — китаб). Как сказано: «Муса и Иса — пророки, идущие вслед за Авраамом, но они были раньше Мухаммада и их учения не такие совершенные как ислам». Поэтому для них язычник зачастую вообще не человек, особенно если сталкиваешься с фанатиками. А Рожер хитрец и католик, который в свое время активно поддерживал папу римского. Поэтому отправлять к ним послов не тороплюсь — они могут не вернуться. Иногда хочется рискнуть, послать пару варогов с билетом в один конец, но я себя сдерживаю и жду более удобного случая.

Наконец, флотилия направилась к устью реки Орн. Следуя вдоль береговой черты, на рассвете мы вошли в реку, надо отметить, не широкую, и стали высаживаться, а затем пошли в Кан. Варяги, пруссы, русичи и вароги быстрым шагом, за два с половиной часа, преодолели расстояние от моря до города, и мы ворвались в Кан, где нас никто не ждал. Кустарник перед стенами давно не вырубали, а городские ворота были открыты — глупость несусветная, и на улицах завязался бой.

Несмотря на удачный прорыв в город, развить успех сразу не удалось. В Кане оказалось много воинов, которые толпились на улицах, словно собирались куда-то выступить, и сопротивлялись франки отчаянно. Рядом закричал молодой варог. Выпущенный из пращи камень попал ему в висок. Воин упал и меня это разозлило. Видимо, по той причине, что я давно не получал отпора и все у меня выходило относительно легко, без серьезных потерь.

— Хорояр! — я позвал главного телохранителя.

— Здесь! — он был рядом.

— Идем в бой!

Хорояру лезть в сражение не хотелось. Однако спорить со мной он не решился, есть моменты, когда не стоит это делать. После чего варяг начал созывать самых лучших бойцов.

взгляд зацепился за Яромира и его гэльского друга Ранальда, который хотел посмотреть, как варяги берут города, а заодно, конечно же, сам собирался клинком помахать, пограбить и набить корабль добычей.

— Вадим, разреши, мы с тобой пойдем? — попросил Яромир.

— Добро, — согласившись, я позвал Поято, который находился неподалеку: — Ратмирович!

Он посмотрел на меня, и я отдал приказ:

— Принимай командование войском!

— Слушаюсь! — прусс кивнул.

— За мной! — я вытащил меч, перекинул со спины на руку щит и бросился вперед.

Вокруг меня очень быстро собрался отряд из полусотни отборных головорезов, которые привыкли проливать кровь, и мы врубились в ряды противника. Мы оказались в гуще сражения. Меня вынесло вперед, и я сразу отбил два удара, а затем увидел первого противника, кряжистого бородатого мужика в кожаной броне и открытом круглом шлеме. Он замахнулся, в руке у него копье, но я был быстрее. Шагнул на него и ударил щитом в лицо. Медный умбон впечатался ему нос. Теперь он не опасен и, навалившись на щит, я толкнул его от себя, заставил отступить и подсек католику ногу.

Следующий противник. Молодой воин, одет хорошо, доспехов нет, в руке сабля. Чем-то он напоминал пирата, какими их изображали в приключенческих романах. Но смелости ему явно не хватало. Его глаза, при виде меня, заметно расширились. Он боялся и я закричал:

— Убь — ю-ю!!!

Франк славянского языка не понимал, но смысл выкрика уловил и попытался отступить. Однако спрятаться за спинами других защитников города у него не получилось. Толпа не желала его пропускать, и он умер. Мой клинок вонзился ему в горло и ноги молодого «пирата» подломились.

В этот момент на мой щит обрушился сильный удар. Он отсушил руку и я хотел атаковать того, кто посмел поднять на меня оружие. Но не вышло. Опять всему виной давка.

Второй удар. В руке боль и тут ремень щита не выдержал. Кожа лопнула, и я сбросил щит с руки. После чего протиснулся немного вперед и на пути третий враг. Обычный воин. Может быть, городской стражник, который не успел натянуть броню. Левой рукой я схватил его за ворот рубахи, притянул к себе и ударил шлемом в лоб. Металл рассек кожу франка. Его лицо за секунду оказалось полностью залито кровью и это очень удобный момент, чтобы пронзить тело противника клинком. Только как, если не получается сдвинуться с места?

Сделав упор на правую ногу, левым плечом я толкнул его на толпу врагов и рванулся следом.

Наверное, я надавил на слабое место, потому что вместе с городским стражником вылетел из толпы. Свобода. Можно спокойно дышать и двигаться.

Потянув меч, который находился в толпе, я вытащил его, отшвырнул противника, который ничего не видел, и ударил его по голове. Четкий вертикальный удар снес ему часть черепа, и я обернулся.

Передо мной спины франков. Настоящая стена. А за ней мои воины, которые отстали.

— Ха! — на выдохе, я разрубил позвоночник ближайшему врагу.

— Сюда! — выкрикивая призыв варягам поторапливаться, рассек хребет другого франка.

— Рарог! — меч вошел под ребра еще одного противника.

Защитники города стали оборачиваться. Один даже попытался пырнуть меня широким мясницким тесаком. Однако я успел отскочить, прижался к стене двухэтажного здания и оказался один против трех. Франки ухмылялись. Они считали, что раз за ними численное превосходство, победа за ними. Вот только они ошибались. Я сам атаковал их, метнулся вперед и вонзил меч в толстого блондина. Клинок проник в тело легко и франк, еще не понимая, что уже умирает, с недоумением уставился на мое оружие, которое торчало из его живота. А потом он застонал и начал опускаться на колени.

Вытащив меч из тела, я обернулся и посмотрел на следующего противника. Неуверенно, он сделал шаг ко мне. Этот франк, увидев смерть, утратил боевой дух, и поплатился за это.

Быстро, словно змея, в длинном выпаде я рассек ему шею и отступил. Из горла потоком хлынула кровь, и франк попытался что-то сказать. Не вышло. Из его рта вырвался большой красный пузырь, и я занялся третьим противником. Совсем еще мальчишка, наверное, ополченец, взмахнул топориком на длинном топорище, и я отбил его удар. А затем убил паренька. Шагнул мимо него, ударил в бок и сразу же вытащил клинок.

На то, чтобы разобраться с тройкой не самых умелых вояк ушло меньше минуты. За это время мои воины прорвали строй врага, окружили франков, прижали их к стенам и заборам, после чего стали убивать.

Я за этим наблюдать не стал. Дальше по улице защитники собирали новый отряд и даже попытались построить баррикаду. Только поздно они спохватились, мы были уже рядом.

Не сговариваясь, мы с Яромиром схватили пустую бочку, которая валялась на улице. Тяжелая и объемная, литров на двести. Но мы ее подняли, он правой рукой схватился, а я левой, а затем бросили бочку в толпу врагов.

Наш снаряд пролетел всего три метра, упал на франков и нарушил их строй. Появилась прореха, и мы в нее ворвались.

Удар вправо. Удар влево. Присел. Пропустил над головой тяжелую дубину и, поднимаясь, вонзил клинок в раскрытый рот жирного горожанина.

Клинок застрял в костях. Уперся ногой в туловище толстяка и потянул меч на себя. Вытащил его и метнулся за тело убитого горожанина. Мимо просвистел дротик, и я вломился в толпу. Левой рукой нанес удар кому-то в челюсть, резко поднял меч и клинком посек лицо вражескому воину, тому самому, который метнул дротик. Рядом что-то дикое и нечленораздельное орал Яромир, а неподалеку был Ранальд. За спиной Хорояр и вароги. Они кричали: «Рарог!» и ломились вслед за мной. Порыв был сильным. Мы действовали сообща, прикрывая друг друга, и результат был предсказуемым.

Снова мы разметали преграду из вражеских воинов. Вырвались на простор и оказались на небольшой городской площади рядом с каким-то монастырем.

— Берегись! — один из телохранителей оттолкнул меня в сторону, я отступил, а он принял на щит стрелу.

На плоской крыше дома, который находился рядом, стояли лучники. Дверь в дом была закрыта, но выглядела она хлипко, доски побитые и старые.

Метнувшись к дому, я плечом выбил дверь, ворвался внутрь, осмотрелся и никого не увидел. Пусто. Впереди лесенка, которая вела на крышу, а в потолке люк.

Без долгих размышлений я поднялся по лестнице и выглянул из люка. Лучники были здесь и они не ожидали, что кто-то из захватчиков так быстро проникнет в дом.

На крышу я выбирался с грохотом. Крышка люка выдала меня. Поэтому стрелки обернулись и один выстрелил.

Выронив меч, перекатом я ушел вправо. Вскочил на ноги, выхватил из ножен хорошо сбалансированный метательный клинок и метнул его в лучника. Расстояние плевое и я попал. Клинок вонзился ему точно в глаз. А второго стрелка сбросил с крыши ударом ноги. Он свалился вниз, упал на тротуар и его растерзали варяги. Наверное, стрелок успел кого-то задеть.

Подобрав меч и вынув из тела лучника нож, я схватился за край плоской крыши, опустился и отпустил руки. Полет был недолгим. Всего пару метров до земли. После чего я опять оказался на улице. Противник отступал, и дружинники гнали франков по городу, словно охотничьи псы, которые преследуют зайцев. Организованного сопротивления больше не было, но кровь в моих жилах еще бурлила, ярость требовала выхода и, выбрав себе цель, вражеского воина в хорошей кольчуге и шлеме с серебряными насечками, я помчался за ним.

— Беги! — преследуя противника, кричал я ему вслед. — Беги, пока можешь!

Он бежал, а я продолжал погоню, перепрыгивал через трупы и огибал поваленные набок повозки. Вражеский воин должен был умереть, раз уж я за ним погнался и вскоре он выдохся.

Тяжело дыша, он остановился и обернулся. Меч в его руке подрагивал и он выдохнул:

— Ради Господа, оставь мне жизнь!

Я его понимал, ведовские способности со мной на всю оставшуюся жизнь, и в душе франка явственно чувствовалась обреченность. Он был сломлен и если сейчас предложить ему смену религии, отказ от имени и родины, противник это примет. Я чувствовал это неоднократно в душах тех людей, которых убивал. И в этот миг, как уже случалось раньше, пришла мысль, что можно брать пленных и как-то их использовать. Но как? Простых трудяг и мастеров привозим на свой остров постоянно, а воинов стараемся не захватывать, ибо они, даже в цепях, опасны.

— Не убивай! — снова заговорил франк. — Не бери грех на душу! Отпусти! Ведь ты же можешь…

Договорить ему я не дал. Клинок вонзился противнику в горло, и он упал. После чего я обтер об его одежду клинок, и в голове мелькнула мысль:

«Нужно использовать римскую систему».

Сразу в голове вопросы:

«Причем здесь Рим? Какая римская система? К чему эта мысль?»

Мозг поворошил память и кое-что выдал. В Риме, во времена его расцвета, императоры часто заменяли своих воинов пленными, которых разбивали на небольшие группы. Персов, сарматов, африканцев и сирийцев посылали воевать в Британию и Германию. А бриттов, скоттов, кельтов, галлов, иберов и германцев отправляли на Ближний Восток или в Африку. За службу римляне обещали им свободу, платили какие-то деньги и таким образом выстраивали взаимоотношения с подневольными воинами, что количество побегов, мятежей и бунтов было в рамках разумного.

Поэтому нужно подумать. Можем мы использовать опыт канувшей в небытие империи? В принципе, можем. Пленных европейцев отправлять в колонии за океаном, если нужно. Пусть с местными дикарями воюют. Все равно сбежать не смогут.

Прогнав прочь мысли, которые не имели к захвату Кана прямого отношения, я плюнул на труп франка и оглянулся. Телохранители были рядом — они бежали за мной, когда я гнал недобитка. Отметил, что Хорояр с каждым днем тянет службу все лучше, и отправился в центр города, где в главной церкви заперлись многие жители.

Пока дошел, воины выбили дверь церкви и сломили сопротивление немногих воинов, которые успели сбежать. Город был под нашим полным контролем. Дальше грабеж и зачистка.

— Славная битва, вождь Вадим! — ко мне подбежал радостный Ранальд. — Я горд, что бился в одном строю с тобой!

— А я горд, что ты был рядом, — ответил я, а затем хлопнул его по плечу и добавил: — Славный сын у Сомерледа.

Юноша расплылся в улыбке, кивнул и отошел, а я стал принимать доклады сотников. На реке обнаружили кнорр с грузом сукна. Он вошел в Орн несколько дней назад, спрятался от нашего флота и все равно попался. Хорошая добыча. Еще один корабль в наш флот, а груз продадим.

В церкви обнаружены люди знатного происхождения. В основном жены баронов и рыцарей, а так же их дети. Что делать? Пока мы возле берегов Нормандии, можем держать пленных в трюме кнорра. Возможно, родственники захотят их выкупить.

Поймали местного графа. Он собирал армию, которая должна была присоединиться к войскам Генриха Плантагенета, но не успел выступить, ибо мы атаковали город раньше.

В одном из домов обнаружили рабов и среди них три смуглых человека с белыми полотенцами, которые обмотаны вокруг головы. Выяснилось, что это пленники, привезенные рыцарями с юга Испании. Твердятов спрашивал — убить их или дать рабам свободу? Я ответил — европейских рабов отпускать, пусть бегут в леса и воюют против своих господ, если есть сила и они готовы драться, а рабов из Испании возьмем с собой. Когда будет время, пообщаюсь с ними. Возможно, узнаю что-то интересное…

В общем, очередной налет прошел в лучших традициях варягов и викингов. В Кане мы пробыли сутки и отступили из него на следующий день, после доклада разведчиков, которые предупредили о появлении врага.