Глава 11

Я оказался прав и Свен Эстридсен не сказал ничего нового. Старая песня о главном — как ему и всему Датскому королевству тяжко живется, и чего бы такого сотворить, чтобы ему потом за это ничего не было.

Задерживать нас, конечно же, он не решился и, посмотрев на грозный флот, который проходил мимо его небольшой эскадры из шести кораблей, датский ярл убрался в ближайший фьорд. Нас это устраивало, и мы продолжили путешествие. В первых сумерках прошли Каттегат, вышли в Скагеррак и сделали остановку на берегу.

За нами наблюдали с холмов. Наверняка, это воины Эстридсена или короля Магнуса. Однако происшествий не было, и утром появились норги, пять драккаров и восемь шнеккеров. Они, разумеется, христиане. По крайней мере, таковыми их считали в Европе. А на деле еретики, двоеверцы и язычники, каких еще поискать нужно, ибо мало на севере священников. Трудно там и опасно. Можно жизни лишиться, а доходов нет.

Снова мы вышли в море. Винландская флотилия отделилась и направилась в сторону Шетландских островов, а мы двинулись в Ла — Манш. Погода нам благоприятствовала и через несколько дней, оказавшись на траверзе острова Валхерен, флот опять разделился. На этот раз на три части. Первая эскадра, под командованием Доброги, взяла курс на Кале. Задача — уничтожить верфи этого города и порт, а заодно прогуляться вверх по течению Сены до Руана. Вторая эскадра, под предводительством Саморода, пойдет еще дальше, к Авраншу, а затем к Бресту. Задача — перехватывать и уничтожать вражеские корабли. Третью эскадру повел я. Цель — Брюгге, богатейший город с развитой морской инфраструктурой. Задача — захват города, уничтожение порта и кораблей.

Для выполнения задуманного я имел все, что необходимо. В городе вароги и продажный криминальный авторитет Флориан Губер по кличке Зубец, который был завербован мной несколько лет назад и с той поры исправно поставлял информацию о торговых караванах. Под моим началом дружина Рарога, зеландские вожди, бодричи и половина пруссов. Это четыре с половиной тысячи мечей. Умелые, злые и беспощадные воины. Пощады от таких людей ждать не стоит и плевать, что город прикрыт стенами и замком, а городской гарнизон вместе с ополчением в три раза больше моего войска. Мы — северяне и нас в этих краях еще помнят. Не забыли местные жители, как драккары Рагнара Лодброка, Ролло и венедских князей грабили их поселения. А если подзабыли, то мы напомним.

Эскадра подошла к заброшенной рыбацкой деревушке, которая была выкуплена моими агентами еще в прошлом году, в темноте и началась высадка. Маневр сложный и я был уверен, что, наверняка, кто-то покалечится или убьется. Однако мы должны напасть неожиданно. В этом наше преимущество. Поэтому пришлось действовать так, а не иначе.

В рыбацкой деревушке меня ожидал варог по имени Креслав и вместе с ним Фло Зубец. Я вошел в ветхий домик из глины и прутьев, осмотрелся, присел на грязную лавку, которая тоскливо скрипнула под моим весом, и сказал:

— Докладывайте.

Начал варог, скуластый юноша с примесью лапонской или финской крови:

— Вождь, все готово. В городе группа воров и отряд наемников. Они ударят в спину городским стражникам и откроют ворота.

— Когда они ударят?

— На рассвете.

— Наемники и воры не подведут?

— Не должны. Они получили задаток, а окончательная оплата услуг по факту.

— Где Драган (второй варог)?

— С наемниками и городской братвой.

— Граф в городе?

— Нет. Как месяц назад уехал ко двору императора, так и не возвращался.

— Стража ждет нападения?

— Все как обычно. Про венедские корабли стражники слышали, но считают, что их это не касается. Однако помимо стражников в городе рыцари ордена тамплиеров и с ними германцы. Вот они настороже. Находятся в городском соборе и рядом, выставили караулы и никого к себе не подпускают.

— Много их?

— Длинная сотня.

«Длинная сотня — сто двадцать человек, судя по всему, крепкое подразделение», — отметил я и задал следующий вопрос:

— Что с замком?

— Там охрана серьезная. Не смогли подступиться.

— Плохо, Креслав. Неужели Свойрад вас не учил, что нет таких ворот, которые не открываются перед осликом, который нагружен золотом?

— Мы…

— Не надо оправданий, — я махнул рукой и покосился на Фло, который не хотел смотреть мне в глаза и хмурился: — А ты, что скажешь?

— Мне не по себе, — прохрипел вор. — Не хочется вам город отдавать.

— Совесть проснулась?

— Есть такое, — он кивнул.

— Поздно, Фло. Ты уже взял деньги.

— Я понимаю.

— Хорошо, что понимаешь. Потому что пока все не закончится, ты будешь под присмотром моих воинов.

Вор промолчал, и я снова обратился к варогу:

— Карту давай.

Креслав передал мне подробную карту Брюгге, на которой были обозначены наиболее важные объекты. Это казармы и замок местного графа, ворота, верфи на берегу залива Звин, портовые причалы, склады и дома богатейших горожан. Все просто и понятно. Дополнительные вопросы не требовались, и я быстро составил предварительный план сражения.

Входим в город и атакуем противника колоннами.

Пруссы блокируют казармы городской стражи и берут под контроль стены, ворота и донжоны. Захватить все сразу, одним ударом, не сможем. Пусть. Это не важно. Если какой горожанин сбежит — его счастье. Старшим над пруссами поставлю Поято.

Зеландские дружины и своих воинов поведу лично. Мы прорвемся в центр, возьмем административные здания и церкви, перебьем рыцарей ордена и захватим самые богатые кварталы.

А кораблями, причалами и складами займутся бодричи, которых поведет друг Вартислав. Они справятся.

— Вождь, — подал голос Креслав.

— Что?

— А нам что после захвата города делать?

— Потом поговорим, — я покосился на Фло.

Варог кивнул:

— Ясно.

Юноша хотел знать, что ему уготовила судьба. Резонно. А все просто. Перед тем как мы покинем ограбленный город, Фло будет убит. Очень уж много он знает. Банда его останется без вожака и вароги перехватят нити управления. Второй год они вместе с Фло, начали работу в Брюгге еще до появления Роберта де Ге, всех знают и набрали немалый авторитет. Следовательно, с поставленной задачей справятся. А дальше видно будет. Могут в войско крестоносцев войти или перебраться в Германию, а могут остаться в Брюгге и шпионить. Это по обстоятельствам. Если вскроется, что именно банда Фло стояла за уничтожением городских стражников, придется бежать. А если нет, то резонов торопиться нет и лучше шпионам остаться в Брюгге.

Все! Пора! Выпроводив из хибарки Фло, я вызвал Поято, Вартислава и еще нескольких вождей. Они собрались быстро, и я поставил перед ними боевые задачи. А завершил военный совет наставлением:

— Братья мои, запомните крепко — накрепко, мы пришли сюда не за добычей. Она будет, и хабар ожидается большой. Но это не главное. Основная цель — сжечь верфи и корабли. Поэтому не надо рубиться с горожанами насмерть и погибать. Если встретили сопротивление, которое не в состоянии подавить без потерь, оставьте заслон и бейте в другом месте. Управиться должны за один день. Что сможем взять с собой, то и наше. Что не возьмем, то сожжем. Общий сбор всех отрядов вечером, возле ворот, через которые войдем. Перед отступлением подпалим город со всех сторон. Пленных не брать.

Вожди отозвались одобрительным гулом, вопросов не было и через час, оставив на берегу пару сотен воинов для охраны кораблей, войско покинуло рыбацкую деревушку и вышло на дорогу.

От точки высадки до Брюгге девятнадцать километров. Немало. Однако мы оказались возле городских стен перед рассветом и уперлись в закрытые ворота. Впрочем, вскоре они открылись. Нас встретил Драган, который привел проводников, и войско начало расходиться по городу, который только — только стал просыпаться.

Я шел по улице, словно прогуливался, а вокруг меня лилась кровь и умирали люди. Еще один меч сейчас ничего не решал, варяги и мои дружинники справлялись самостоятельно. Телохранители прикрывали меня со всех сторон, ни один враг не подступится, и я совершенно спокойно наблюдал за работой воинов. Почему спокойно? По той простой причине, что привык и зачерствел сердцем. Все как в старой советской песне: «Нас никто не жалел, но и мы никого не жалели».

Из добротного каменного дома выскочил молодой бородатый мужчина с секирой. За его спиной мелькнул женский силуэт и раздался тревожный вскрик. Судя по всему, горожанин хотел защитить свою семью. Но раздался характерный щелчок арбалетной тетивы, и короткий болт влетел ему в лоб. А затем в распахнутую дверь вломились два русича из сотни Ильи Горобца…

Впереди патруль городской стражи. Три воина, выставив копья и призывая на помощь, встали посреди улицы. Вот только бронированная волна моментально смела защитников города со своего пути и растоптала…

На заборе, который примыкал к улице, появился старик с дубиной в руке. Один из варягов метнул сулицу и он, раскинув руки, без крика свалился обратно во двор…

В переулке повозка и рядом возница. Куда и зачем он хотел отправиться с утра пораньше? Без разницы. Его насадили на копья, а повозку быстро откатили в сторону и кто-то из пруссов закричал:

— Теперь есть куда добычу складывать…

В ответ смех. Движение штурмовой колонны, которая по пути к центру отсекала от себя на перекрестках и мостках через каналы охранные десятки, продолжалось. Воины шли ходко и вскоре мы оказались на центральной городской площади.

Несмотря на внезапность нашего нападения, рыцари двух орденов, тамплиеры и тевтонцы, выстроились в боевой порядок возле собора и были готовы оказать нам сопротивление. Почему они прибыли в город перед нашей атакой и как умудрились быстро собраться? Это случайность, чей-то хитроумный план или здесь замешана мистика? Вопросы, конечно интересные. Хотелось бы получить на них ответы, и я окликнул сотника Твердятова:

— Гнат!

— Я! — он посмотрел на меня.

— Пленник нужен!

— Достанем, вождь!

Рыцари выстроились квадратом и ощетинились копьями, то ли греческую фалангу попытались изобразить, то ли швейцарскую баталию. Они хотели задержать нас, не допустить в храм своего Господа, в котором, конечно же, хранилось немало богатств, и дождаться подхода готовых сражаться горожан. Задумка неплохая. Однако мы с ними возиться не собирались.

— Эй, дети Перуновы, сюда! — так Гнат Твердятов позвал огнеметчиков, и сразу же обратился к арбалетчикам: — Стрелки! Прикрывайте!

Все маневры давным — давно отработаны на полигонах Рарога, и заминки не было. Стрелки с дистанции в сто метров разрядили арбалеты в крестоносцев, а огнеметчики закинули в строй врагов глиняные бутылки с «греческим огнем».

Что тут началось, не передать словами. Объятые жидким пламенем люди вырывались из строя, который минуту назад казался несокрушимым. Они кричали и махали руками, катались по булыжникам и обмазывались грязью. Но все было бесполезно. Доработанный и усовершенствованный алхимиками Рарога «греческий огонь» проникал под доспехи или прожигал их. Спасения от него не было, об организованном сопротивлении речь уже не шла и в атаку пошли варяги. Они налетели на крестоносцев и стали их рубить, а потом погнали в сторону собора.

Спустя десять минут я вошел в храм Христа. Что сказать? Много золота и серебра. На стенах росписи и возле алтаря мраморные статуи. Богато жили церковники, что и неудивительно. В Европе церковь главный ростовщик и банкир. Отсюда богатство тамплиеров, епископов и кардиналов. А простой народ — бессловесное быдло. Почему-то в этот момент мне вспомнились слова лаонского епископа Адальберона, прочитанные в одной христианской книге:

«Благородный (nobilis) и крепостной (servus) не подвластны одному и тому же закону. Одни — воины, защитники церквей, которые защищают всех, и великих и малых, а тем самым защищают самих себя. Другое сословие — крепостные (servi). Это презренное сословие получает все в муках. Имущество, одежда и поле крепостного принадлежит всем. Негоже свободному человеку не иметь крепостных, посему единый дом Божий триедин. Когда одни молятся, другие воюют, а третьи трудятся. Все три вида составляют одно и не выдержат разделения».

«Зачем это вспомнил?» — встряхнув головой, я прогнал мысли о сути католической церкви и посмотрел на пленников, которых захватили дружинники. Пара священников и три рыцаря: один тамплиер и два тевтонца. Будет с кем поговорить. Не сейчас, а позже.

Поднявшись наверх, с колокольни я смог окинуть взором большую часть города. Как раз рассвело, и мое внимание привлек пожар в порту. Вартислав прорвался к вражеским кораблям. Уже хорошо. А в другой стороне горели казармы городской стражи. Тоже неплохо. Кое — где идут бои, но сильного сопротивления нет, и мы побеждаем.

— Вадим! — с лестницы раздался голос Гната.

— Чего!? — я посмотрел вниз.

— Вартислав гонца прислал! Помощи просит! Из замка на прорыв пошли! Бодричи могут не удержаться! Что делать!?

— Пошли три сотни пруссов!

— Понял!

Через минуту от собора в сторону моря побежали пруссы, которых в прошлом году привел Поято, а я покинул наблюдательный пункт, спустился и начал допрос пленников.

Тамплиеров, тевтонцев и священников пытали вароги, которые в своей школе научились многому, не только убивать, но и развязывать языки молчунам. Молодые воины показали, что умеют, а я узнал все, что меня интересовало.

Рыцари ордена поделились планами своего командования, которое следующей весной под предводительством Фридриха Барбароссы собиралось отправить воинов в новый Крестовый поход против венедов. Поэтому сейчас они активно готовились, копили силы, покупали оружие и припасы. Все это мне и так уже известно. Но еще они сообщили, что у нас завелся крот, вражеский шпион. Подробностей они не знали, не их уровень. Однако рыцари слышали, что это не рядовой агент, и он слил мейстеру Тевтонского ордена информацию о составе нашего флота и планах. По этой причине рыцари ордена и прибыли в приморские города. Так сказать, на усиление. И это только один отряд. Не меньше шести длинных сотен сошлись возле Парижа и вместе с местными ополченцами, королевскими войсками и полками Генриха Плантагенета сейчас направляются к морю. Наверное, к Руану, куда пошел Доброга.

«Надо выручать витязей Святовида, как бы ни попал Доброга в капкан, — подумал я, выслушав рыцарей. — Чем скорее покинем Брюгге и соединимся с его войском, тем лучше».

А потом сразу возник вопрос. Кто предатель? Нужно разбираться. Хотя о морском походе многие знали, а куда ударим крестоносцы могли догадаться. Не такие уж они тупые. Следовательно, горячку пороть не надо, поскольку католики могут подставить кого-то из наших князей или бояр. Стравят нас и столкнут лбами, а потом будут довольно потирать ладошки и радоваться тому, что мы друг друга убиваем и грыземся.

Что же касательно священников, то они сдали церковную казну, которая хранилась в соборе. Кстати, она находилась в подвале под алтарем, и там оказалось серебра, золота и драгоценностей на сумму в две с половиной тысячи гривен. Это по самым скромным подсчетам.

— Удачно мы налетели, — с легким придыханием в голосе, оглядывая набитые серебряными денье и пенни бочонки, сказал Гнат Твердятов. — Только ради этого богатства стоило город ограбить.

— Верно, — согласился я с ним, пересыпал из левой ладони в правую горсть серебряных кругляшей, и отдал приказ: — Выставь охрану из варогов и готовь повозки для добычи.

— А как с рыцарями и священниками поступить?

— Убей.

Сотник отправился выполнять приказ, а я вышел на площадь и принял доклады от гонцов.

Замок блокирован и защитники отступили. Верфи и причалы горят. Была возможность захватить пару коггов и на них выйти в море. Однако над заливом нависали донжоны с катапультами, и одно тянет за собой другое. Раз не смогли взять укрепрайон, про корабли следует забыть. А штурмовать замок бесполезно. Его еще в девятом веке граф Болдуин Железная рука построил, первый правитель Брюгге. Специально для защиты от пиратов. И потом он несколько раз дополнительно укреплялся.

В самом городе еще есть несколько очагов сопротивления, и городская стража смогла удержать часть западной стены. Горожане, кто может, бегут или присоединяются к стражникам, но счастливчиков немного. Большинство городских кварталов под нами и полным ходом идет грабеж. Отмеченные на картах купеческие склады и дома богатых жителей взламывались, и мореходы выносили все самое ценное: серебро и золото, доспехи и оружие, посуду и ткани, инструменты и одежду. Все пойдет в общак, даже церковная казна. Не самый лучший вариант для меня. Но есть свои плюсы. Пятая часть от общей добычи будет отчислена славянским храмам, которые, в свою очередь, перешлют эту долю великому князю Рагдаю. Таков уговор с Доброгой и другими верховными жрецами. А мне отойдут доли вождя и моей дружины. Другие пусть добычей распоряжаются, как угодно, по старым законам, а у меня воины на жалованье…

Тем временем, на счастье горожан, начался дождь. Мы хотели спалить город полностью. Но погода нас подвела. Ладно. В следующий раз, если судьба снова приведет нас в Брюгге, сожжем его. А пока подпалим постройки из дерева и отход.

Первыми из города выбрались бодричи Вартислава. За ними последовали пруссы. Далее основная часть моей дружины и в арьергарде уходил я с полусотней варогов и телохранителями…

Стемнело. Воины устали — вторые сутки на ногах, но держались бодро. Нам осталось выстоять на воротах один час, не больше, а потом начнем догонять основные силы нашего войска, которое тянет к морю сотни повозок и тысячи узлов с добычей. А кое-кто, несмотря на запрет, даже пленников взял. Этот кое-кто Вартислав. Полтора десятка красивых девок уводит и почти сотню мастеров: кузнецов, ткачей, корабелов и нескольких ювелиров. Видать, решил последовать моему примеру и основать в Зеландии собственный рабочий городок. Идея хорошая. Однако придется ему возразить — договаривались пленников не брать, и он должен перебить мастеров.

С одной стороны он мой сосед и союзник, наследник князя бодричей и славный воин. Мы с ним крепко повязаны и потому он может поступить так, как считает нужным. Как гласит древняя латинская пословица: «Quod licet Iovi, non licet bovi» (Что позволено Юпитеру, не дозволено быку). В смысле, что дозволяется нам с Вартиславом, для обычного вождя под запретом. Но пленников он взял не вовремя. Для перевозки и охраны жителей Брюгге потребуются корабли и воины. Кажется, чего там? Всего два корабля и два экипажа. Мелочь. Но это два корабля и два экипажа, которые не будут принимать участие в боевых операциях. А сейчас только разминка и основные битвы этого похода впереди. Каждый меч на счету. Особенно когда придется сцепиться с вражескими войсками и флотом.

Из темноты вынырнули два человека, Креслав и Драган. Они прошли сквозь строй телохранителей, остановились рядом и я спросил:

— Что с Губером?

— Фло мертв, — отозвался Креслав.

— Его казна у нас, — добавил Драган. — Можем передать ее тебе, вождь. Там гривен триста будет.

— Не надо. Вам серебро тоже пригодится. Что с наемниками?

— Всех пруссы перебили. Они понять ничего не успели. Воров, которые против нас, тоже убрали. Мы позаботились — свидетелей нет.

— Точно?

— Да, — вароги ответили одновременно и вместе кивнули.

— Добро. Что делать и как будем связь держать, вы знаете. Ступайте. Яровит смотрит на своих верных последователей. Вы останетесь на территории врага и никогда не забывайте, что наше дело правое и мы на стороне светлых сил.

— Не забудем!

Вароги поклонились и снова скрылись в темноте, а с башни, которая нависала над открытыми воротами, раздался окрик наблюдателя:

— Католики идут! В конце улицы! Конные!

Всадники, наверняка, из крепости. Сообразили защитники города, что мы отступаем, и решили нас пощипать. Логично. Но мы к этому готовы.

— К бою! — отдал я команду.

Воины зашевелились и сразу перегородили улочку перед воротами баррикадой из сломанных заборов. После чего на башне замерли стрелки, а за баррикадой вароги с «греческим огнем» и пороховыми бомбами. Перед высадкой хотел с собой пищали взять. Но рассудил, что в городе толку от них немного. Каждое орудие весом под сорок килограмм, а еще ядра надо тащить и порох. Не захотел возиться и оставил пищали с расчетами на нефах, которые стоят на рейде и ждут возвращения войска.

— Бей язычников! — раздался в конце улицы крик. — С нами Бог и Дева Мария!

«Неужели конница помчится на баррикаду? — спросил я себя. — Глупо. Проще обойти город, пройти полями и выйти на дорогу, по которой мы отступаем».

В самом деле, католики попытались сбить нас конной атакой при поддержке пехоты. Три десятка тяжеловооруженных рыцарей, набирая скорость, не жалея прикрытых доспехами лошадей, помчались на нас и они имели шанс прорвать заслон. Если бы на месте моих воинов оказался кто-то другой, например, пруссы. С потерями, конечно, но рыцари захватили бы ворота. Однако пруссы уже ушли и ворота прикрывали мои дружинники, как особо важное направление.

Защелкали арбалеты и в рыцарей полетели сосуды с «греческим огнем», а следом начиненные гвоздями пороховые гранаты. Огонь, как обычно, сделал свое дело. Рыцари, теряя воинов и лошадей, замерли. Первый ряд погиб полностью. А стрелы и гранаты окончательно развеяли боевой дух всадников и пехотинцев.

Груда из лошадиных и человеческих тел дополнительным валом перегородила подход к воротам. Все это горело. Слышались крики, стоны и конское ржание, а влажный воздух был наполнен запахом паленой шерсти. Полный порядок. Отступление прикрыли и противник теперь долго не оклемается.

Смахнув с лица дождевые капли, я взмахнул рукой, привлек внимание Хорояра Вепря, который, по — прежнему, командовал моими телохранителями, и сказал:

— Уходим.

Спокойно, без криков и шума, мы покинули оборонительный рубеж, подпалили караулку, опустили за собой решетку, повредили воротный механизм и отступили.

Дождь продолжался. Дорога раскисла и вокруг темно. До рыбацкой деревушки путь не близкий, и следовало поторапливаться.

Однако снова заминка. В двух километрах от городских стен мы встретились с вражеским отрядом. Это были ополченцы, которые спешили в Брюгге и разминулись с нашими основными силами. Около двухсот крестьян двигалось навстречу, и мы заметили их первыми.

— Атакуем и прорываемся, — бросил я Хорояру.

Негромко он отдал пару команд. Вароги и телохранители стянулись в кулак, прикрылись щитами и рванулись вперед.

Живой бронированный зверь с мечами — когтями почти проломился сквозь толпу крестьян, которые растерялись. Но порыв быстро иссяк и мы завязли. Среди ополченцев были хорошие воины, думаю, отставные наемники или бродячие бойцы. Во Фландрии и Фрисландии таких людей много. Они смогли сковать нас, и мне пришлось взяться за меч.

Рыча, будто хищное животное, один из вражеских воинов бросился на меня с топором, и я встретил его клинком. Мой меч пронзил его живот и, потянув оружие на себя, я сделал шаг вперед. Слева и справа телохранители, а перед нами несколько ополченцев, пара наемников и лучник.

Прыгнув вперед, я рассек лук стрелка и его горло. На меня хлынула чужая кровь, которая показалась горячей, и я засмеялся. Мой смех услышали многие и, оттолкнув плечом мертвого стрелка, я нанес следующий удар. Клинок вонзился в бедро наемника, он упал на колено и отмахнулся кинжалом. Лезвие просвистело перед лицом, и в этот момент его добил воин, который прикрывал меня справа.

— Не останавливаться! — зарычал Хорояр, подгоняя наших воинов. — На слом! За вождем! Рарог!

— Рарог! — поддержали его воины.

Еще один рывок и строй врагов окончательно распался. Наемников оказалось немного, и они были уничтожены, а крестьяне, потеряв командиров, разбежались.

В этой случайной стычке мы потеряли трех человек убитыми и семеро получили ранения. А общие потери во время штурма Брюгге составили сорок семь убитых и семь десятков раненых. Не так уж много, учитывая размеры города и численность противника, но не так уж и мало.

Спустя шесть часов, грязные, уставшие, голодные и измотанные мы вошли в рыбацкую деревушку. На корабли грузилась добыча и один за другим драккары, шнеккеры, дубасы и лодьи покидали берег. Хотелось только одного — спать. Но до этого следовало решить вопрос с пленниками, и я отправил гонца к Вартиславу.