Книга: Комэск-13. Книга 1. Кадет
Назад: Глава 6
Дальше: Глава 8

Глава 7

Илья воскрес через стандартную минуту. Все это время две разделенные псевдоареной группы так и не объединились в одно целое. Народ недобро косился друг на друга, нащупывая среди мха тяжелые предметы и ожидая развязки спонтанно вспыхнувшего конфликта. Боевые импланты нашептывали провоцирующие гадости и подталкивали к нанесению предупреждающего удара.
Вообще, к нам с Линой относились настороженно. Эдакие навязанные сверху чужаки, не откисавшие вместе со всеми в бассейне с рекреационным гелем, не бегавшие в казарме по бабам – а ведь и на девчат там тоже имелся спрос; держащиеся рядом и одновременно врозь, шептавшиеся с монструозной Корнелией и явно по блату отхватившие капральские лычки. Кому понравятся такие выскочки?
Пехтура была готова поддержать своего, тем более что добить меня сейчас можно в полтычка. Здоровье в красном секторе, лицо разбито всмятку и густо кровит, невесть когда свернутый набок нос отказывается дышать. Приходится изображать из себя рыбу и хватать влажный воздух ртом.
Портрет жертвы избиения в полный рост. Наглядный ответ на вопрос, как выколотить жизнь из человека сотней не смертельных ударов. Глубоких ран нет, однако тело – в синюшный фарш, а требуха отбита.
Последовать, что ли, примеру Ильи и попросить Лину подарить быстрый респаун? Больно ведь – до невольных слез! Флегматичный имплант готов отключить нервы, но обещает легкую заторможенность, просадку в рефлексах и ватную мимику. Максимальное время медикаментозной блокады – восемь часов. Затем еще столько же – через физическое ограничение нервного столба. А вот дальше – сам. Терпи, казак, иначе светит тебе тяжелый передоз либо фатальный некроз тканей.
Самое грустное, что скорость регенерации организма почти совпадает с уровнем потери здоровья от агрессивности окружающей среды. Тик – туда, тик – обратно. Качели жизни…
Так что светить мне запухшим лицом пчеловода до следующей смерти – лечить у нас тупо нечем.
– Помочь? – Безбашенная Лина подкралась неслышно.
Девица на адреналиновом раше и в легком неадеквате. Ее самец выиграл ритуальную схватку за лидерство, а солидная доля моего гормонального возбуждения передалась по связывающему нас каналу.
В ее руке – покореженная труба, некогда бывшая частью аппаратной стойки. Сегмент вырванного с мясом крепления все еще сохранился на одном из концов.
Вокруг нас – нездоровая суета: народ вскрывает мох и вооружается. Кусками фарфоровых изоляторов, полосками рваного металла и прочим техногенным мусором, щедро разбросанным в нашей стартовой локации.
Я на секунду задумался, взвешивая предложение подруги. Холодная война возможна только при относительном паритете сторон. А я сейчас далеко не в форме…
Размышления прервал Илья.
– Не стоит, красавица… – Осторожно и медленно, чтобы не приняли за агрессию, он отвел в сторону стальную трубу.
Затем объяснил:
– Системное сообщение на респауне. Без штрафа – только три первые смерти. Затем начнут снимать баллы с УК, увеличивать таймер воскрешения и наказывать болью. Так что не торопись – держись за жизнь зубами. Нутром чую – это один из важнейших показателей на нашей учетке.
Я благодарно кивнул, затем протянул раскрытую ладонь.
– С воскрешением. Без обид?
Здоровяк внимательно посмотрел на меня, затем осторожно сжал руку своей могучей лапой.
– Проехали. Если дурить не начнешь – я с тобой. Мне не власть нужна, а успех для группы, и отдавать рулевое весло интернет-задроту, наловчившемуся кампить ботов в шутерах – не дело…
Я улыбнулся:
– А с терминологией-то знаком… Бегал в свое время в «Контру»?
Илья лишь хмыкнул:
– Все мы родом из детства… Ну что, капрал, какие будут приказания?
Я обвел взглядом фронт предстоящих работ, оценил скромные людские ресурсы, бегло обменялся с Линой мыслеобразами. Затем кивнул сам себе – ну что ж, начнем сначала…
Повысив голос до командно-дрессировочного, разразился чередой приказов:
– Капрал Илья, твой ник нынче «Муромец», боевой позывной «Мур»!
Рядом кто-то сдавленно хрюкнул и спешно вывалился из толпы, пряча улыбку за спинами более сдержанных товарищей.
Проводив тяжелым взглядом белобрысый загривок весельчака, я продолжил:
– Принимай под свое начало пехотную секцию. Два десятка тяжей, четыре бот-мастера, звено технарей, оружейников и бесполезного пока что медбрата. Итого – тридцать два человека по списку.
Илья прищурился, внимательно смотря мне в глаза и просчитывая варианты. Я дал ему реальную власть и подтвердил звание командирской должностью. Что это – глупая самоуверенность, слабость с моей стороны, или юный капрал действительно настолько силен, что не опасается конкуренции?
Думай Муромец, думай. Один раз я тебя уже смог удивить. Какое-то время ты будешь наблюдать. Если я не налажаю, то со временем ты превратишься в мою правую руку. Силы в тебе много, только она далеко не всегда решает.
Для того чтобы это понять, нужно было, как я, в один печальный миг потерять все – здоровье, подвижность, девушку и будущее. Причем именно нежданчиком, без длительной моральной накачки в виде осторожно сообщенного врачами диагноза.
Просто очнуться однажды ночью на больничной койке, когда огрызки ног уже захоронены в номерной могиле с табличкой «хирургические отходы», а последнее, что ты помнишь, – это как рубишь лопаткой дерн на старом оплывшем бруствере окопа. Вот тогда, если умудришься сохранить рассудок, начнешь все больше включать голову и все меньше полагаться на первобытную силушку…
Пользуясь секундной паузой, вношу изменения в личные учетки и раздаю ограниченные права через командирскую панель виртинтер-фейса.
Капрал – это еще не офицер и даже не сержант. В местной табели о рангах это старший солдат, он же – рядовой первого класса, по-нашему – ефрейтор. Одна стыдливая сопля на погоне. Или как у меня на аватарке – одно колечко на шевроне. Соберешь полный олимпийский комплект из пяти колец – достигнешь вершины сержантской иерархии – мастер-сержант. У нас это – старшина.
– Капрал Лина, позывной «Гюрза»! – разъяренный взгляд зеленых глаз, волна ментального возмущения и летальная доза виртуального яда окатили меня до самых пят.
Ничего, переживу. ЧСВ девушки нужно время от времени занижать, иначе она очень быстро стервенеет или у нее прорезается корона. Вон, кстати, уже заметен тревожный знак – никто из парней даже не рискнул засмеяться. Своим ядовитым языком и хлесткими пси-ударами Лина успела создать себе определенную репутацию.
– Принимай под свое командование… ммм… женское отделение…
Вот теперь парни заулыбались, плотоядно оглядывая жмущихся в кучку девушек «тринадцатой». Одна лишь Лина, при всем своем крохотном росте, возвышалась над ними нерушимым волноломом.
Ну а как я еще могу назвать дюжину девчат, навязанных нам с довольно мутными целями? Нет, парочка технарей, штабной аналитик – уровня рота-батальон, эксперт-погонщик сервов и даже штурман эскадрильи – среди них имелись. Но вот остальные сверкали эмблемой двух сложенных ладошек и двусмысленным статусом: «служащая группы психологической разгрузки».
Лина едко подправила:
– Хозяйственное отделение! И никак иначе! Что зубы скалите, кобели недотраханные, мало вас снайперши раком ставили? Так если кому понравилось – могу помочь! По штату в отделении пятнадцать человек, есть свободные вакансии! Могу перевести в приказном порядке!
Над строем взмахнула крылом чудовищная птица обломинго – народ мигом растерял улыбки и попытался сыграть в матрешку, прячась друг за друга. Я торопливо перехватил вожжи разговора и безоговорочно принял подсказанный термин:
– Точно! Хозвзвод мирного времени. В вашей зоне ответственности – быт «тринадцатой». В случае тренировок или чего-то типа войнушки бойцы присоединяются к своим группам согласно штатному расписанию. Лина, тебя это также касается. Обязанности моего второго пилота с тебя никто не снимал.
– Слушаюсь! – девушка иронично вытянулась по стойке «смирно», явно подсмотренной в фильмах для взрослых. Грудь вперед, попка оттопырена назад, глаза преданно поедают высокое начальство и выражают готовность выполнить любой, даже самый неуставной приказ.
Неодобрительно качаю головой, хотя мой взгляд поневоле скользит по ладному телу. Короткий медицинский топик, а скорее – просто широкая лента, едва прикрывает верхнюю часть груди, отчего полные литые чаши соблазнительно вываливаются снизу, маня тяжелыми окружностями.
Лина фыркает, отворачивается и громко хлопает в ладоши, созывая своих зашуганых цыплят:
– Хозвзвод, девочки, общий сбор у сгоревшей капсулы номер 8144! Чего вылупились? Не на меня, на карту взгляните! Азимут 240! Вот курицы дурные… Дальний угол, вон тот, что в фиолетовой плесени! За пальцем следите! Паша, блин, ты кого мне подсунул?!
Я злорадно усмехнулся – кушай, дорогая, горький командирский хлеб. Капральский коэффициент к баллам на УК мизерный. А вот геморрой от этой должности – как у слона.
Ну что ж, серьги розданы, пора и самому представиться. Я так оттягивал этот момент. Гребаная Корнелия с ее болтливым языком и легкой рукой…
Сплюнув очередной кровяной комок, натекший из разбитых губ, я с ненавистью покосился на собственный маркер на мини-карте и закончил построение вертикали власти:
– Ну а я – Павел, позывной… кхм… «Счастливчик». Ваш непосредственный командир и комэск. Летуны, подчиняетесь мне напрямую. Остальные – через прослойку в виде непосредственных командиров групп.
Оглядевшись вокруг, я увидел множество внимательных глаз. Ненависти не заметил, как, впрочем, и особого почтения. Авторитет еще только предстоит завоевывать.
Драка и победа над Муромцем чуть прибавили мне веса, но разговоров и бубнежа за спиной будет много. У нас на каждой кухне по генералу и форварду футбольной сборной. Вот только буйных мало, как говорил бессмертный Высоцкий. Одни тихушники. Некому первому подняться в атаку из окопа. В третьем ряду, за спинами товарища, – это мы еще кое-как. А вот чтоб первым…
Ну да ничего, командирский интерфейс предоставил мне кое-какой инструментарий в виде плетей и пряников. Ребята об этом еще не знают, хе-хе…
Ки-модификация, цифровые личные карты, внешнее управление и внутренние закладки – все это превращает разумного в крохотный и легко контролируемый элемент жесткой тоталитарной системы. Все несогласные выдавлены наружу и отсечены от благ государства – товарно-денежных отношений, образования, медицины и службы правопорядка. Хлебай свободу полной ложкой! Главное – не скули и не жалуйся…
Я хмыкнул – всплывшие в голове знания являлись частью офицерского курса «реальной истории для граждан категории благонадежности А-прим». Хм. Привет от имперского импланта? Или это разрешенный пакет данных для младших командиров гвардейских экипажей? Как-никак – элита! Белая офицерская кость на лучшей технике обитаемого космоса. Гордитесь, смертники! Жизнь – как полет астероида в атмосфере. Скоротечна и красива. Главное – грохнуть на прощание погроме…
Злая математика войны. У всего есть цена. Тяжелый «Овод» в топовом обвесе и с кадровым офицерским экипажем на борту оценивается в сорок миллионов кредитов. Менять его на серийную канлодку стоимостью в шестнадцать миллионов никто не станет. А вот ради эсминца уже задумаются. В зависимости от ситуации на стратегической карте. Ну а на любой корабль классом выше – разменяют не задумываясь, да еще выпьют на радостях, обмывая удачную сделку…
Отвлекая внимание, тревожно пищит зуммер интерфейса.
Вчитываюсь в сообщение – температура тела упала еще на один градус. Кровопотеря идеально складывается с переохлаждением – ходим-то мы по щиколотки в ледяной воде, словно вьетнамские крестьяне на рисовом поле в сезон дожей. Тяжелые капли временами срываются с потолка и звонко лупят по мокрым плечам. По закопченным стенам и вздутым фальш-панелям вьются тонкие дорожки ручейков. Умирающий крейсер плачет. Сквозь разбитые иллюминаторы боевой рубки ему отчетливо видна приближающаяся с каждым витком поверхность Нового Севастополя…
Где-то явно нарушена теплоизоляция – вакуум промораживает стены наполненных кислородом помещений. Затем разрастающийся лед наползает на элементы с плюсовой температурой, и вуаля – привет соседям снизу!
Пора наводить в сарае порядок!
– Илья! Твой план вчерне утверждаю. Займись со своими бойцами расчисткой местности. Оттащите капсулы вот сюда… – я поставил маркер на карте и сбросил координаты выбранной группе. – Склад всего найденного добра пусть будет вот тут… А вот здесь – вроде как возвышение, чуток посуше – организуем место отдыха и рабочее пространство для мастеров. Посадим кого-то из технарей возиться с железом и пластиком. Нам нужно все, и в первую очередь – оружие и инструменты! Я же со своими парнями займусь обдиркой мха и тестированием его вкусовых качеств. Больно уж жрать охота…

 

Двенадцать часов спустя…
– Буэ-э-э… – низкорослого пилота выгибало в жестоких рвотных судорогах.
Блевать было особо нечем, так что горлом шла лишь нехорошего вида серая пена.
– Минус шесть хитов в минуту… – флегматично отметил стоящий рядом фельдшер. – Так и запишем: синий мох с желтыми прожилками – ядовитость умеренная, полезных эффектов не зафиксировано…
Посиневший от холода медбрат на секунду зажмурился, фиксируя данные в виртуальном гербарии. Затем с трудом разлепил глаза – нас постоянно тянуло в спасительный восстанавливающий силы сон – и устало обратился к страдальцу:
– Что ж тебя так корежит-то, сердешный? Ты посмотри, посмотри в логи! Может, написало что нестандартное?
Рядом участливо переминался следующий на очереди боец-пробник.
– Сашка, ну съешь еще вот этот, черный, склизенький… Ну что тебе стоит? Все равно же помираешь! А я потом за тебя что-то сожру, зуб даю!
Однако фельдшер тут же обламывает предприимчивого парня:
– Запрещаю! Нельзя нарушать чистоту эксперимента! К тестированию смесей мы приступим только после систематизации первичных образцов!
Качаю головой и отхожу в сторону. С едой – беда. Условно съедобных растений найдено всего два вида. Один, со вкусом сырого сена, просто притупляет чувство голода. Второй, с легким привкусом имбиря, восстанавливает две единицы жизни за раз. Сейчас с ним работает наш второй медик, пытаясь добиться большей отдачи от лечебной травки. Сушит, перетирает, настаивает, выпаривает. Судя по маниакально горящим глазам, чел уже знатно нанюхался паров собственной лаборатории. А может, его прет сам процесс? Ну мечтал человек стать алхимиком!
Беда в том, что запасы сырья минимальны. Дня на три-четыре регламентированного питания, в зависимости от нашего аппетита и скорости роста мха. Дальше начнем дохнуть от истощения. А это не айс – счетчик смертей и так уже мотает который круг. Вон, кстати, валяется на помосте боец из «тяжей». Вкусил в полной мере «радости» четвертой смерти. Теперь отходит от болевого шока и посмертного дебафа…
Его сведенные судорогой плечи разминает девушка из группы психологической поддержки. На этот раз никакого интима – лишь настоящий, правильный массаж, легкое гипно-воздействие и восстановление ауры посредством зачатков псионических способностей.
Не все так просто оказалось с этими девчатами – в их мозгах ударными темпами разархивировался университетский курс армейской психологии, тантрические и буддистские знания, пробуждались эмпатия и экстрасенсорика.
Глядя, как на единичку бафнулось здоровье бойца, я удовлетворенно кивнул – хозвзвод может оказаться гораздо полезней, чем мы думали раньше.
С подростковым интересом поглядывал на упругие выпуклости девушки сидящий невдалеке Макарка. Будущий технарь разбирался с горой натащенного со всех углов хлама, выуживая из кучи наиболее интересную добычу.
Парень креативил. Он не штамповал на потоке широкополые шляпы из пластика, не вил веревок из оптоволокна, не разбирал безымянную деталь на тонкие и полезные пластины с острой режущей кромкой. Он создавал инструменты!
Пара рабочих молоточков для мастеров. Не боевые кувалды для проламывания стен, а довольно изящные изделия тонкой работы.
Аккуратные скальпели и скобы зажимов для аптечек – вынимать засевшие в телах осколки лучше без существенного увеличения раневого канала. Слишком уж тяжело отражается кровопотеря на скорости утечки хитов.
Венец творения – «типа плоскогубцы» – универсальный инструмент, созданный на основе чего-то совершенно непонятного. Очередь на рукотворные пассатижи оказалась самой длинной. Жили мы теперь нормами социального общежития, вещей коллективного пользования было больше, чем личных.
В экономном режиме неспешно шлепаю по мелководью. На ногах – перетянутые оптоволокном пластиковые обмотки. Кустарное изделие наших мастеров, уже поставленное на относительный поток. Класс бронирования – первый, глотает любой урон до трех единиц. Слезы, конечно, но хотя бы не приходится выдергивать из пяток шрапнельное крошево.
Опа! Замираю с поднятой ногой. Что это за незнакомая травка пытается уползти из-под пятки? Осторожно трогаю шустрика пальцем – ядовитость, она ведь разная бывает. Иногда достаточно вдохнуть наполненный токсичными спорами воздух…
Растение почувствовало прикосновение, сжало крохотные листики и сделало вид, что сдохло, дрейфуя по черному зеркалу воды на манер сухой веточки.
Ну-ну…
Игрового инвентаря у меня нет – к магическим чудесам нас приучать не хотят, условия подготовки максимально приближенные к реалу. Так что зову одного из бойцов-пробников, указываю ему на будущий «номер девятнадцатый» в нашем космическом гербарии, бреду дальше.
За спиной раздается умильное бормотание «ботаника», практически мгновенно сменяемое болезненным криком и шумом бьющегося на мелководье тела.
Оборачиваюсь. Бойца бьют предсмертные судороги, полоска хитов тает на глазах. Как оказалось, хитрая травка имеет и второй слой пассивной защиты – прозрачные в воде шипы и капсулу с ядом, идущую вдоль основного ствола.
Парня жалко, однако сделанное открытие жизненно важно – теперь мы имеем в арсенале эффективное средство поражения биологических объектов. По крайней мере, человекообразных.
Дальше я уже шел гораздо аккуратней, осторожно ставя ноги в воду и внимательно рассматривая мшистый ковер.
Мох тут вездесущ – как подсказывают разархивированные знания, на корабле почти наверняка разрушены оранжереи рекреационных зон и баки биологической очистки. Разлетевшиеся споры модифицированных растений успешно освоили замкнутый объем крейсера, дали щедрые всходы и принялись дружно и неподконтрольно скрещиваться, порождая совершенно дикие комбинации с абсолютно непредсказуемыми свойствами.
Наша основная проблема – в крохотной кубатуре доступных помещений. Стазис-зал наглухо изолирован аварийными и контрабордажными переборками. Проломить их вроде как возможно, но очень и очень не просто. И уж точно не голыми руками и отважным сердцем комсомольца.
– Бум! Бум! Бум! – отвечая моим мыслям, в колоколе ограниченного пространства вновь оглушительно загрохотало. Отдыхающая смена недовольно заворочалась в ложементах капсул.
Я прислушался. Где стучат – слева или справа?
Если слева – то это группа Ильи настойчиво долбится огромной кривобокой балкой в стену рядом со шлюзом. Наши техники посчитали, что прочность переборки определенно меньше, чем вязкой брони гермодвери.
А вот если справа – то это уже ломятся к нам. Причем нечто неразумное либо очень недоброжелательное. На любые попытки осмысленной коммуникации перестуком либо голосом создание не отвечает и на контакт не идет. Тупо гасит в створки шлюза, отчего композит уже визуально вспучился белесыми буграми внутренних напряжений. Остается только гадать, что там за тварь. Тяжелый штурмбот с перепрошитым контроллером? Бронированный ксеноморф? Спятивший ремонтный серв?
Парни нервничают, а я нахожу утешение в сценарности происходящего. Вряд ли режиссеры нашего ужастика решили скормить нас какой-то гадости в первые же сутки. Скорее таким образом нам непрозрачно намекнули на необходимость шевелиться и искать выход из рукотворной ловушки. Замешкаемся – и тварь определенно проломит дверь.
Со своей стороны мы начали закладывать данный участок всевозможным крупногабаритным мусором. Если не задержит – так хоть шумоизолирует. Ведь задолбал уже ломиться…
Стучали все ж таки слева. Облегченно выдохнув, я пошел на шум, благо недалеко. У нас тут, собственно, все недалеко. До любой точки не больше сорока секунд хода…
Стопки содранного мха чуть поблекли и светили уже не столь интенсивно, однако вполне позволяли разглядеть картину происходящего непотребства.
Разъяренный Илья макал одного из своих бойцов в мутную жижу под ногами.
– Приказ по отряду для кого был? Сцать в капсулу номер 288! А ты гаденыш, что творишь? Нам эту воду еще пить!
Мля… Я с трудом сдержался, чтобы не сплюнуть – гигиена нынче возведена в ранг религии. Потеть, сморкаться, испражняться – строго умеренно и в специально отведенных для этого местах. Экология замкнутого объема имела свою специфику. А «виртуал от амазонок» был на диво реалистичен. Бойцы, подхватившие какою-то разновидность дизентерийного вируса и теперь сидящие грустными орлами на капсулах отхожих мест – тому подтверждение.
Уловив виноватый и умоляющий взгляд парня – ну чисто котенок, тыкаемый носом в еще теплую кучу, – я решил немного сжульничать и заработать чуток дешевой популярности. Боец вроде как уже осознал свой косяк.
– Отставить, капрал! Слюней нам его еще не хватало. Отправь нарушителя в хозвзвод, на фильтровку. Пусть через мох водичку давит да отстаивает.
Илья скривился:
– Работа для безногого инвалида! Пусть лучше капсулы дохлые таскает! Ой, извини, командир…
В покер он, что ли, играл? Ведь четко срисовал, как невольно искривилось мое лицо. Плюс неуверенное ковыляние на все еще отмороженных ходулях да повышенный процент экс-инвалидов в наших рядах. Правильный вывод сделать не трудно.
Эх… Гоню ведь от себя мысли о прошлом – иначе сломаюсь. Знаю я свою психику, прошелся однажды по краю. Но все же – как там ребята? Кама, Алекс и Ярик… Парни без раздумий пошли под статью и стеной встали против толпы, даря мне секунды форы и не размышляя о высоком – стоит ли мизерный шанс на мое оздоровление их драгоценной шкуры…
Парни! Тварью буду! Коли выберусь из всего этого дерьмового будущего – на всю жизнь я ваш должник! Позовете или намекнете – сползу со смертного ложа и поползу на помощь, обдирая ногти о плиты морга!
Вы да четыре квадратных метра на кладбище, где среди ромашек белеет обелиск батиной могилы, – ценнее у меня ничего нет! Лина вот еще появилась… Просто в один миг стала кусочком моей души – не отрезать ее, не отнять. И из головы не выкинуть… Я знаю все ее чувства, дрожу от ее страхов и счастливо жмурюсь, когда она смеется. Наверное, это не любовь. Это… м-м-м… слияние? Одновременный оргазм, растянутый в бесконечность? Оттого очень ослабленный, но не лишающий главного – абсолютного единения.
На мгновение прикрываю глаза, медленно вдыхаю воздух, сбрасывая напряжение и вытаскивая наружу заякоренное состояние покоя. Сам себе домашний психотерапевт…
– Пустое… В прошлом все. И, отвечая на твой вопрос – нет, капсулы пусть девчата таскают. Бойца – на давилку. Ну, чего стоишь, Кошак?! Пинка тебе дать для ускорения? Бегом!
Парень рванулся, поднимая веер брызг и практически выходя на глиссирование. Дождавшись когда он удалится, я понизил голос и кивнул на зло кряхтящих девушек, вчетвером волокущих тяжеленный гроб битого стазис-модуля. Ярость от слабого пола так и прет раскаленной волной. Вот тут я точно теряю баллы популярности…
– Илья, напомни мне цель первого курса? Мы ведь истребители и операторы тяжелых ББС. Почему же мы гребемся в дерьме, а не осваиваем технику хер знает какого века?
Илья раздраженно пожал плечами – он не любил глупых риторических вопросов.
– Сказано же было – раскачка физических характеристик. Через пот и кровь, с абсолютной верой и пониманием – почему растет сила и объем бицухи.
– Верно, соображаешь. Зачем же тогда мешаешь нашим девушкам прокачивать характеристики? Здесь не реал, не стоит их оберегать от тяжелой работы. Этим ты навредишь либо им персонально, либо нам всем, если результат слабейших пойдет в общий зачет группы.
Муромец задумчиво почесал коротко бритый загривок, затем неохотно кивнул.
– Версия принимается за рабочую. Знаешь… Застоялся я что-то, пойду и сам балкой в стену подолблюсь. А то прокачаю своих хиляков в две дюжины Валуевых, они же меня потом и притопят в сортире…
Под размеренное «бум-бум» иду дальше, неторопливо обходя скромные владения «тринадцатой».
Вот скорчился под стеночкой один из технарей, с трудолюбием пожизненно заключенного стачивающий корявой железкой хитрый крепеж технического лючка. Что за ним – мы не знаем. Быть может, просто выход тестового разъема. А может, точка заправки нанитных цист. Хотя мечтается об инструментальном боксе или селф-ангаре исправного серва. Вскроем – увидим.
Вот парочка «собирателей» трудолюбиво отщипывает верхушки оранжевого мха. Верное средство для остановки кровотечений, а заодно довольно прилично бафает силу. Правда, с двойным откатом и случайными спецэффектами. В общем, гомеопатия последнего шанса.
Вот семеро неврастеников покачиваются в трансе, завороженно слушая монотонный шепот девочки из «Службы ПР». Несмотря на медикаментозную блокаду, далеко не все смогли сдержать панику и депрессию, осознав случившееся. Перенос в будущее, ки-модернизация, двухлетнее заточение в мир сырого и холодно постапокалипсиса.
Народ плющит и шатает. Настроение в группе прыгает от эйфории к глухой тоске, работоспособность и мотивация на низах. Капральскому звену видно чуть больше, чем остальным. Под зеленой полоской хитов бойца есть синяя полоса морали. У некоторых она подозрительно коротка и смещена по спектру в серо-черные тона.
Такие вот и направляются на эмоциональную перезагрузку к лучшей из девчат-психтеров. Катюша, она же – Кэт, в прошлом – большая любительница кошек, утверждавшая что легко находит общий язык и взаимопонимание с любыми животными. Теперь – верю. Человек, да еще в критических условиях, высокопримативен и живет в основном рефлексами.
Кэт справляется со всеми. Часовой сеанс восстанавливает мораль на треть, позволяя павшему духом бойцу дождаться своей очереди на следующий сеанс.
Несколько ребят из «тринадцатой» у нас на особом контроле. Замкнувшиеся, ушедшие в себя, не поддающиеся терапии. Даже Катюша махнула на них рукой: «Тут нужен профи: пси-мастер, ментат либо полнофункциональный медкомплекс «Чистилище» как минимум шестого поколения. Пропустить бы их душу через астральные фильтры, сбросить все настройки к дефолтным, исправить пожизненные травмы, якоря и вымести весь прочий психомусор…»
Так что сделать мы ничего не можем. Так… Прибодрить чуток, по плечу похлопать, подарить поцелуй самой красивой девушки отряда… Ну и внимательно следить, наблюдая со смешанным интересом, к чему приведет полное обнуление морали.
На случай сноса крыши рядом с «потухшими взглядом» всегда дежурит пара бойцов с примитивным оружием. Цинично? Зато рационально…
Заодно займем делом праздные мозги. Ибо людей у нас много, а мест приложения сил – гораздо меньше. Народ вон сдуру уже стенки простукивает. И, кстати, не безрезультатно. Тончайшие контуры отходящих в сторону дверей давно потерялись в наплывах грязи и сгнившей органики.
Коллективными усилиями вскрыли уже две крохотные комнатушки. Не сказать, что кладовки для швабр и тряпок – но объемы подходящие. Одна – бывшая станция подзарядки и саморемонта для медицинских сервов. Вторая назначения и вовсе непонятного – выгорела дотла от прошедшей сквозь переборку кумулятивной или плазменной струи. Умный морф-композит пробоину затянул, не оставляя нам дырочки для подсматривания.
На правах начальника отжал себе закопченную каюту под рабочий кабинет. Индекс обитаемости у нее повыше, причем сухо и нет вездесущего мха – не прижился он в стерильном боксе выгоревшего помещения.
Самозахватом туда же вселилась и Лина. В земном прошлом девушка явно была обделена своим жильем, так что тут у нее мгновенно включился режим гнездования. Вместо сорванной панели двери, нынче превратившейся в кривоватую столешницу, появилась довольно уютная занавеска, ловко сплетенная из подсушенных плетей мха.
Оплавленные кляксы на стенах прикрыли потрясающие голокартинки из невесть откуда взявшейся рекламной брошюрки рубиновых пляжей Новой Гвинеи.
Вместо кроватей – персональные номерные капсулы, которые, к моему глубокому сожалению, никак не трансформировались в двуспальное семейное ложе…
Запрессованные в разнокалиберные емкости и тщательно подобранные комбинации цветного мха освещали каюту приятным радужным цветом.
Система оценила наши старания – Лине капнули персональные баллы на УК по статье «руководство обустройством полевого лагеря», а всем остальным пришла поздравительная рассылка о выполнении необязательной миссии по созданию «малой рекреационной зоны». Теперь хиты в нашей комнатушке восстанавливались на десять процентов быстрее. Семейное гнездышко мигом превратилось в переполненный бюджетный санаторий.
Лина шипела и ругалась вполголоса, по-женски накапливая ярость и раздражение. Пару раз в день эмоциональное психо-цунами выплескивалось наружу, надолго выметая всех из помещения и позволяя нашей парочке спокойно отдохнуть в непривычном одиночестве.
Впрочем, второй каюте повезло еще меньше. Как единственное закрытое пространство ее, с единогласного и молчаливого решения коллектива, определили под «зал свиданок». И теперь тяжелый авианесущий крейсер «Марат» регулярно сотрясался от размеренных ахов и охов…
Преувеличиваю, конечно, но девочки из группы психологической разгрузки оказались теми еще гейшами, способными поддержать разговор, разрядить атмосферу шуткой, а в случае нужды – перевести успокаивающую беседу в горизонтальную плоскость.
Уж не знаю, такими ли они были по жизни либо прагматичные амазонки чуть подправили им инстинкты, однако стоило лишь поймать ее взгляд, улыбнуться и подмигнуть, как девушка мило краснела в ответ и вопросительно поднимала бровь. Хотя метод терапии девчата всегда подбирали сами. Не факт, что озабоченному бойцу обломится немного секса. Скорее всего, его лишь поощрительно потреплют по отрастающим волосам либо целомудренно чмокнут в щеку. Такой вот гипертрофированный материнский инстинкт, обволакивающий и скрепляющий все подразделение…
Девчата боевых специальностей в койку не торопились. Брезгливо кривили губы и внимательно осматривались – претендентов, причем отличного качества, прошедших строжайший отбор биореактором, хватало.
Наметилось несколько постоянных пар.
На Илью претендовала уверенная в себе миниатюрная брюнетка – единственная дама из тяжей. Уж не знаю, за какие скрытые заслуги система определила бывшую училку Татьяну в операторы ББС, однако ее холодный взгляд сбивал с шага самого разбитного мачо, включая говорливого Ару, слегка потерявшего свой шарм из-за полной и стопроцентной эпиляции.
Практически мгновенно сошлись два погонщика ботов пехотной поддержки. Ника и Николай. Их судьбы были столь же похожи, насколько созвучны их имена. Парочка читала мысли друг друга без всякой пси-связи.
Воспоминания накладывались, образуя странный винегрет. Они уже сами не помнили, кто из них занимался дрессурой собак в питомнике, а кто бегал в сетевых игрушках за петовода. Кто обожал поковыряться в сдохшей технике, а рядом с кем наглухо зависший принтер вновь оживал и начинал работать от одного лишь нежного шлепка по корпусу. Все это навевало невеселые мысли о фиктивных воспоминаниях, наложенных предприимчивыми амазонками на пару подходящих разумов.
Завершив круг почета и убедившись, что служба поставлена и никто не филонит, я принялся за собственную задачу. Так же как и Илье, мне не хотелось отстать в прокачке от своих бойцов.
Поднатужившись, подхватил универсальный кирпичик нашей просторной тюрьмы – очередной битый бокс. Подтащил его к давно присмотренному месту, установил понадежней. С удовольствием отметил, что вполне способен в одиночку тягать стокилограммовую капсулу.
Еще несколько ходок, и импровизированная стремянка вознеслась на полутораметровую высоту.
Ну что ж, теперь легко дотянусь до потолка! Осторожно залез, подмигнув на ходу мумифицированному черепу, глядящему на меня сквозь мутный пластик лицевой крышки. К декорациям я равнодушен. Ну… почти… Ибо воняют…
Еще раз оглядел ровный пунктир небольших холмиков, виднеющихся под мшистой драпировкой. Что-то там определенно есть!
С трудом срезал толстый пласт желтоватой растительности. До такого мха мы еще не добирались… Если подсушить, то как минимум подойдет в качестве одеяла. Кликнул бойца, сбросил ему добычу. Кушайте, братцы, и заносите в каталог. А заодно сушите, перетирайте, выпаривайте, дистиллируйте и бог знает что еще делайте с несчастной флорой, однако выжмите из нового растения весь его потенциал!
На некогда белом потолке действительно выступал какой-то датчик. Закачанные в голову знания молчали – то ли слишком древняя техника, то ли просто чужая – производства РИ, а не косящих под легионеров потомков европейцев.
Присмотрелся – крепеж довольно понятный, на шести болтах с непривычным узором. Тоже придется повозиться, но все ж таки обошлось без фантастических примочек – магнитных захватов, наноклея, умной сварки, голосовых интерфейсов и тому подобного. Просто и прямолинейно, прямо как в наше время – бери отвертку да крути.
С отверткой, да еще не просто крестообразной, а усложненной до скошенного солнцеворота – беда. Поэтому спрыгиваю вниз и, не отвечая на любопытные взгляды, неторопливо шлепаю по воде к нашей мастерской. Внешняя вальяжность идет не от барства, а от желания сберечь энергетические ресурсы организма. На скудном подножном корме очень быстро входишь в экономический режим…
С удовольствием выхожу на сушу и долго ковыряюсь в отобранном железе, притворяющимся нашим инструментальным цехом.
Отобрав горсть обломков, вновь лезу на свое место. Вздыхаю и принимаюсь за долгую и нудную работу.
Уже через десять минут я, довольно лыбясь, выкручивал последний шуруп. Со времен схода крейсера со стапелей датчик явно меняли. И устанавливал его не педантичный серв корпорации «RoboBosh», а определенно наш Ванька-раздолбай! Один шуруп сорван с резьбы, еще пара недокручены. Мое сердечное спасибо неизвестному разгильдяю-монтажнику!
С такими мыслями я и рухнул вниз, когда мощная струя горячей воды выбила датчик из ослабленного крепежа и смыла меня с неустойчивого помоста.
На грохот падения и шум невесть откуда взявшегося водопада сбежалась половина группы. Илья осторожно подставил ладонь под парящую струю и довольно осклабился:
– О, тепленькая пошла! Живем, братва, – теперь не околеем!
Народ радостно загалдел – синяя, покрытая пупырышками кожа, постоянно бьющая тело дрожь утомили до невозможности.
Четко чувствующая мое настроение Лина не преминула подколоть:
– Чего сидим? Душ принимаем?
Я потер ушибленный бок, раздраженно зыркнул в сторону веселящейся подруги. Однако вид снизу открывался настолько умопомрачительный, что я мгновенно простил ей колкость. Тем более что девушка легко считала мои желания, отчего зарделась и одновременно разъярилась.
Пришлось отвести жадные глаза и прикрыть мозги зацикленной фоновой бубнилкой: «Мама сшила мне штаны из березовой коры…»
Тут мой взгляд зацепился за нечто новенькое в уже насквозь изученном антураже зала. Я протянул руку и с трудом отобрал у хищного мха довольно крупного светящегося слизняка. Огляделся и обнаружил еще с пяток его собратьев, скручивающихся кольцами толстых бубликов в непривычной для них ледяной воде.
Хм, еда? Типа белок, да?
Демонстрирую находку окружающим:
– Рыбу ловлю!
И быстро, пока не передумал, сую слизняка в рот и давлю жесткое тело зубами.
Чавк! Довольно прочная кожица лопается, рот наполняется густой комковатой субстанцией. Целую секунду мой разум тупит, считывая информацию с вкусовых рецепторов и пытаясь понять – выплевывать или жевать дальше.
Вопрос решился выскочившим окошком информационного сообщения:

 

– Получено 7,2 грамма протеинов, 0,4 грамма жиров и 0,7 грамма кремния. Вредные вещества отфильтрованы. Нагрузка на системы ЖО: 8 %. Пища признана условно съедобной. Насыщение: 19 минут. Хиты: +2.
– Приложите усилия для увеличения рациона и перехода на менее канцерогенные виды продуктов. Не злоупотребляйте поеданием ксенофауны. Долгосрочные последствия могут быть непредсказуемыми!

 

Довольно кивнул, я усилием воли сдержал рвотный порыв – все ж таки на вкус оно не очень, словно замоченный в уксусе раскисший дождевой червяк. Потянулся к следующему светящемуся бублику.
Народ радостно загалдел и бросился в теплые струи душа, вылавливая валящихся с верхней палубы слизняков. Впрочем, уже через секунду радостные вопли сменились проклятиями и рвотными позывами. Червяки пришлись по вкусу не всем…
Назад: Глава 6
Дальше: Глава 8

!
Очень смешно сволочи. Ссылка типо есть, а скачать - хуй!
!!
а что скопировать "тупо" текст тебе лень. радуйся что тут полная книга выложена...
!!!
Немного сумбурное произведение, но очень так даже ничего. Зы Это действительно один из полных вариантов - на других сайтах лишь не полные куски.