Глава 6

Гомон стих. Народ медленно и заторможено заозирался, вживаясь в новую реальность и постепенно сбрасывая цепкие воспоминания пережитого кошмара. Десятки взглядов с переполняющими их эмоциями. Ужас, боль, ярость… Предполагаю, что каждому из попаданцев досталась своя порция плазмы и злого пламени.

Между рядами пробежались сержанты, отвешивая чувствительные оплеухи и приводя в сознание тех, кого слишком глубоко зацепила виртуальная смерть. Стоящий невдалеке Макар испуганно пялился на собственные руки, на глазах вскипающие волдырями глубоких ожогов.

Девушка-сержант лишь отмахнулась:

– Стигматы! Само пройдет… В строй, ракообразное!

Я потряс головой, сбрасывая серую пелену посмертия. Ужас накатывающего небытия медленно отпускал, возвращая способность трезво мыслить. Сознание протестовало – какие, к черту, игры?! Виртуальность оказалась неотличимой от реала! Вот разве что боль – слишком уж красочна и всепоглощающа. В реальности мне такого испытать не довелось…

Внимание привлекла таблица рекордов первого курса. Как и обещано – «тринадцатая» занимала гордое последнее место. Мы набрали меньше двух тысяч очков за игровой ивент. Отставание от ближайшей девичьей команды более чем в два раза.

Мысленно оценил результат боя группы – похоже, что моя рекордная сотка баллов не особо исправила ситуацию. Все же нас тут семь десятков. Экстра-поинты размазались по толпе тонким незаметным слоем – по одному добавочному очку на пару кривых рук.

Факт известный – личным героизмом войны не выигрываются. Основную боевую работу тянет безликая усредненная масса. Статистика истребителей безжалостна – три вылета, затем – если повезет, – нарисуешь одну звездочку на фюзеляже. А потом и тебя ссадят с неба, и усталые друзья дадут над фанерной пирамидкой жидкий прощальный салют из личного оружия.

Хотя… Может, все проще? Не такие уж мы и рукожопы? Просто подобрали местные психологи некий шаблон давления, занижающий наше ЧСВ и провоцирующий на максимальное усердие в учебе. Кому охота быть лузером, да еще в жизненно важном вопросе? Небось в эпоху дуэлей владению шпагой учились добровольно и со всем тщанием…

Киборг продолжил вещать:

– Все вкусили прелести «игрушечной» смерти? Мазохистов, желающих умереть еще разок-другой, больше нет?! А то ведь могу подкрутить уровень восприятия боли! С текущих двухсот процентов до пыточных трехсот пятидесяти… Добровольцев нет? То-то, долбоклюи! Я вас научу за жизнь держаться! Запомните – солдаты ВКС не имеют персональных ликвидаторов! Решение о групповой эвтаназии принимает корабельный ИскИн – он и подрывает реактор! Бойцы же сражаются до конца, зачастую под тиканье таймера обратного отсчета. А бывает и так, что из вернувшегося на автопилоте истребителя вынимают одну лишь пропеченную голову в так-шлеме, с тянущимся за ним шлейфом проводов жизнеобеспечения. Остальное – в фарш и пепел, я сам тому примером…

Капитан на секунду замолчал, вспоминая былое, а я взглянул на него по-новому. Вот, значит, откуда столько железа в его организме! А почему ж тогда не пересадили спасенный разум в клона? Вроде как по нынешним временам это рядовая операция?

Киборг ответил на незаданный, но вполне предсказуемый вопрос:

– Службы Реинкарнации тогда еще не было. А сейчас уже привык. К тому же внешний и полный ка-обвес гораздо дешевле и во многом функциональней нежной электроники имплантов. Да и не любит душа излишней ки-модификации, истончается оболочка, шанс на успешное слияние с каждым годом все ниже… Но и вы не обольщайтесь! Флотские у нас на особом счету, хе-хе… Это планетарники могут позволить себе дохнуть хоть по три раза на дню – были бы тела в запасе. Антенные поля СР на обоих полюсах Пятого Рима отловят душу с гарантией! А вот в ВКС все по-другому… Кадеты, какова средняя дистанция боеконтакта в космосе?

Нужное знание уже распаковалось и усвоилось в моей голове. Отвечаю:

– Порядка пяти тысяч километров!

Капитан ухмыляется, демонстрируя оружие последнего шанса – алмазные резаки вместо зубов.

– Это верно, но лишь для истребителей. Основные силы Флота сходятся в клинче бесконечно редко. И чаще всего, если дело дошло до героической рукопашки, то за этим лежит чья-то огромная ошибка…

Киборг зло оскалился, затем резко повернулся к одному из бойцов:

– Что такое «точка Юпитера»?

Парень вытянулся в струнку и отрапортовал. Четко, но с нарастающим удивлением в собственных глазах:

– Максимальная дистанция, на которой мы можем достать противника, имеющего нулевую относительную скорость!

– А точнее?

– Сто пятьдесят тысяч кэмэ для тяжелых ПКР. И в два раза дальше – для многоцелевых ракет, но МКР используются исключительно для ударов по крупным планетарным целям и орбитальным сооружениям. Стационарные узлы обороны, верфи, заводы нулевого цикла и далее, по списку.

Капитан кивнул.

– Отлично! А теперь – внимание! Далеко не всегда с соединением ВКС окажется судно-госпитальер. А если и будет плестись в конце строя, развесив на полгоризонта уши рефлекторов и скрывая свою драгоценную тушку за тенью тяжелых кораблей, то истребителям до этого дела нет. Ведь для того, чтобы на дистанции в тысячу кэмэ уловить четырехграммовую физическую составляющую души, требуется ровно столько же метров антенных полей. Тысяча! Причем связь – линейная! Уйдет москитный флот на перехват или прикрытие штурмовиков – никто и не почешется увеличить на два порядка площадь приемной поверхности. Да и виданое ли это дело – платиновая решетка на сто квадратных километров! И вся эта роскошь ради пары эскадрилий смертников? Даже не надейтесь! Сами, все сами! Работа на Флоте в целом и пилотов в частности – высокорисковая. За это мы и получаем тройной коэффициент к зарплате, трофеям и баллам на послужной карте!

Бойцы «тринадцатой» потрясенно молчали. Безопасная и почетная профа, со стрелялками за государственный счет и гарантированным воскрешением, вдруг превратилась в плацкартный билет на тот свет.

– Не сцать, теплокровные! – киборг был полон веселья. – Впереди еще пятнадцать лет вирта. Затем рутина ближнего космоса, с его пугливыми пиратами и вялым трепыханием осколков былых империй. Рой знатно прошелся по заселенному человечеством сектору пространства, щедро засеяв спорами биотерминатора каждый булыжник диаметром больше сотни кэмэ. На момент четвертой, финальной, эпидем-вспышки мужчин сохранилось меньше полутора процентов. Спустя три поколения с трудом довели до шести. Бабскому геному также досталось – шанс зачать и выносить пацана стремится к статистической погрешности. Десять в минус девятой степени… Видели бы вы, как радостно и бережно встречали вернувшиеся корабли службы Дальней Разведки! Три-четыре сотни мужиков за раз!

Капитан замолчал, а я поднял руку, желая задать мучающий меня вопрос. Конечно, после демонстрашки, с выстрелом в излишне инициативную голову, нарываться было страшновато. Но мы вроде как в вирте? Или нет?..

Дождавшись утвердительного кивка, вытягиваюсь в струнку:

– Начиная с какого момента мы находимся в виртуале? Какие события в нашей памяти истинные, а какие – сценарные?

Бойцы «тринадцатой» притихли, переваривая вопрос и осознавая иллюзорность бытия.

Киборг поощрительно осклабился, бриллианты клыков засверкали на солнце.

– Хороший вопрос, капрал!

Вновь ропот в строю. Удивленный, где-то даже завистливый.

– Да-да, в этой куче навоза система намыла целых три засохших кизяка. Хотя, как по мне, имел место явный технический сбой – техники сейчас вовсю нагружают виртсервер аппаратными тестами и апают прошивку нейрохаба. Хоть какая-то от вас польза – на пару микрон обновим учебное железо за счет Минобороны… Впрочем, мне откровенно понравилось, как хрупкая девица бодро эвтанировала половину собственной команды, включая непосредственного командира по экипажу…

Стоящая рядом Лина густо покраснела. Поймав мой удивленный взгляд, шепнула по мыслесвязи – это у нее получалось куда лучшем чем у меня.

– Я с Ливией Круз поговорила… Она мне объяснила, почему нельзя живым попадать в плен к техноразумным. А ты… тебя рухнувшей стеной привалило! Одно плечо да голова торчали! Что?! Надо было бросить? Ты там как хрен на срамном месте маячил, а имплант уже верещал о приближении пары штурмовых ботов!

– Ну ты и приложила кирпичом… – подначил я оправдывающуюся девушку.

– Арматуриной! – поправила Лина, а потом осеклась и раздраженно рявкнула на ментальном канале: – Да иди ты! Придурок! – По мозгам ощутимо прилетело – болью прострелило от виска и до глаза. Ох, ё! Не об этом ли говорил Док? Жить нам будет весело, хотя и не долго…

Капитан тем временем продолжал.

– Канонически правильно поступил капрал Илья. Эвтанировал раненого бойца, проявил смекалку – следуя инструкция импланта, произвел неполную разборку неавторизированного ИМПа и нештатно подорвал рабочую батарею. Тем самым уничтожил собственное тело и нанес легкие повреждения «Крысе». Отлично, капрал!

Здоровенный мужик – давнишний конкурент на первое место в строю – хмуро кивнул.

– Ну а конкретно по вопросу – нет, узнать не можете! Эта информация закрыта. Забудьте об играх раз и навсегда. Живите так, как в последний раз. Все всерьез и по-взрослому. Теряя друзей – плачьте. Бейтесь – даже упав на колени. Умирая – прощайтесь навсегда.

Люди молчали – впитывая и проникаясь короткими, но пробирающими до самых пят установками. Даже девочки-сержанты подтянулись по стойке «смирно». В их глазах сверкала гордость и торжество. Они – часть Флота! Бескомпромиссного, готового к исполнению долга и самопожертвованию. Плоть от плоти! Элита элит!

Выдержав необходимую паузу, капитан заговорил вновь. Голос его был предельно серьезен.

– Ваш первый семестр начнется прямо сейчас! Группа, слушай вводную! Кстати, исторически правдивую… Силы Второго Объединенного Флота Большого Содружества дали генеральное сражение Девятому Крылу Роя около системы РИ Грумбридж. Военные историки до сих пор не пришли к единому мнению в оценках результатов битвы – был ли оправдан размен всего москитного флота на одиночный Масс-Сеятель Роя? Прорыв клина эсминцев к супертяжелому карго-носителю – это героизм или глупость? Канлодка «Елена», протаранившая крейсер ПКО техноразумных – это технический сбой или самопожертвование? В общем, вопросов много, только вот задать их некому. Остатки Второго Флота отошли в глубь системы и прижались к Новому Севастополю, то ли надеясь отсидеться под зонтиком планетарной обороны, то ли пытаясь прикрыть семьсот миллионов гражданского населения…

За спиной раздался сдавленный хрип и треск рвущейся ткани. Поневоле оглянувшись, я увидел здоровяка Илью, раздирающего ворот ставшего вдруг тесным комбинезона. Крымчанин он, что ли? Зацепила его судьба Нового Севастополя?

– …стоит признаться, что шанс у Флота был. Однако именно в этом сражении техноразумные впервые применили тяжелые стелс-торпеды с начинкой из нановормов. На подходе к цели боеголовки разделялись на десятки независимых цист, бомбардирующих туши линейных кораблей и броню орбитальных крепостей. Внешние противоабордажные кластеры тогда еще не применялись, как и контрдиверсионные ульи типов «Баньши» и «Домовой». Так что техновирус легко инфильтровался во внутренние объемы, уверенно осваивая линии коммуникаций и системные узлы. Грумбридж, с его парой тераформированных планет, главной базой флота РИ и крупнейшими в обитаемом космосе верфями, был обречен…

Капитан прервался, затем махнул рукой и жестом фокусника извлек из воздуха обгорелый бланк. Голос его зазвенел стальными нотками.

– «Тринадцатая»! Слушай боевую задачу! Являясь частью дублирующего экипажа авианесущего крейсера «Марат», вы были приписаны к седьмой палубе, сводной группе борьбы за живучесть. В сражении крейсер получил тяжелые повреждения, вывалился из строя и сейчас дрейфует на нестабильной орбите вокруг Нового Севастополя. Через два года он войдет в плотные слои атмосферы, где и сгорит, на радость немногим выжившим аборигенам. Будучи ранены в начальной фазе боя, вы были помещены в стазис-капсулы, где и провели последние семь лет, вплоть до полного усыхания элементов резервных батарей. Цель первого и второго курсов – пробиться к летным палубам и покинуть обреченный носитель до его схода с орбиты. Корпус судна находится в аварийном состоянии, плотно заселен паразитной ксенофауной, сервами и боевыми ботами, зараженными вирусом псевдоинтеллекта, агрессивными группами разумных, сражающихся за скудные ресурсы. Учтите – невыполнение задачи приведет к начислению штрафных баллов на УК! Успех добавит вам весомых бонусов. Все, удачи вам, «тринадцатая»! Не подведите меня…

Свет в зале начал гаснуть, невидимая коса прошлась над полом, подсекая бойцам сухожилия и отбирая контроль над конечностями. Тела валились мягко и нарочито медленно, словно после пропущенного хлесткого удара в подбородок. Хлоп! И в глазах пустота…

Катамаран опрокинуть гораздо сложнее, чем одинокое судно. Мы с Линой продержались лишний десяток секунд, мысленно цепляясь друг за друга и сопротивляясь попыткам погасить наш разум. Наградой был внимательный и задумчивый взгляд капитана.

Тьма…

– Выгрузка из сознания локального саб-уровня: «Зал инструктажа».

– Подключение к внешнему нейрогейту. Авторизация через имплант-хаб… Сгенерирован разовый ключ динамического пароля. Связка «прием-отзыв» – корректна. Право доступа к армейскому виртполигону – получено!

– Подтвердите разрешение на установку ментального блока «Правила общего пользования виртполигоном «Кубинка-дигитальная». Цифровая подпись гипновнушения соответствует стандарту ISSO-9734777.

– Запуск скрипта: «Внешнее управление»…

– Спасибо, что подтвердили установку м-блока. Помните, оружие, созданное руками объединенного человечества, призвано служить делу его защиты и процветания!

– Завершение работы скрипта: «Внешнее управление»…

– Текущая саб-локация: «Тяжелый авианесущий крейсер «Марат».

Мелькнули и погасли ТТХ крейсера. Всплыла и тревожно запульсировала подсказка текущего момента:

– ТАК «Марат». Статус: KIA. Потерянно 16 % массы конструкции. Разгерметизация 21 % внутреннего объема. Усредненный индекс обитаемости: 0,34 %…

Угнетенный электроникой разум привели в себя ощутимой ментальной оплеухой.

– …внеплановое пробуждение оператора. Запас энергии резервной батареи: 5,00 %. Статус организма – ограниченно здоров. Условные хитпоинты: 41/70.

Отмахнувшись от окошка текущего статуса, я огляделся по сторонам.

Лежу в мягком брюхе капсулы. Крышка бокса подрагивает и бессильно гудит сервоприводами – сквозь мутный пластик различима оплавившаяся балка, навалившаяся на стазис-модуль.

Мгновенно нахлынувшая волна паники заставляет упереться руками в прозрачный гроб и напрячь все силы. Последних явно с избытком – крышка легко поддается, а стальная рельса с грохотом валится на пол. Хотя, судя по бодрому звону, корабельная сталь гораздо ближе к титану или алюминию, но никак не чугуну.

Снаружи влажно – до капели с потолка, и холодно – до мгновенно проклюнувшихся мурашек. Потревоженный воздух клубится облаками фосфоресцирующих спор. Другого освещения в зале нет. Жмурюсь от назойливой зеленой пыли и натужно кашляю. Условия вне стерильного нутра капсулы – ниже плинтуса. Дышать тяжело, глаза уже начинают слезиться, ночевка внутри этого холодильника может стать летальной.

Подтверждая невеселые мысли, выскакивает очередное системное сообщение:

– Урон от агрессивной среды: –1 (40/70). При текущем индексе обитаемости помещения вы будете терять одну единицу хитов каждые 18 минут. Покиньте дискомфортную зону либо озаботьтесь средствами индивидуальной защиты.

Следом ругнулся имплант:

– Общая нагрузка на системы очистки организма: 62 %. Гарантированная работоспособность расходников до планового ТО – 1712 часов.

Я качнул головой – даже не хочется думать, сколько бы я продержался внутри этого полумертвого крейсера без помощи своего комсоставовского ки-модуля класса «альфа-прим». Хотя и так перспективы невеселые – судя по приговору, жить мне осталось часов двенадцать…

Надо шевелиться, хоть и трудно это!

Память тела зла – все еще ноет простреленное бедро, чешется обгоревшая спина, с трудом слушаются раздавленные техноразумным ступни. Что это – заторможенная реакция мозга или посмертные дебафы, дабы мы не расслаблялись и не пользовались мнимым бессмертием как читом?

Закусив от боли губу, перекинул ноги через низенький бортик капсулы и спрыгнул на палубу. Голые ступни ушли по щиколотки во влажный ковер разноцветного мха. Водичка, конечно, мартовская, но мягенько.

Первый же шаг в сторону заставил меня выругаться и запрыгать на одной ноге. Интерфейс моргнул алым и злорадно списал с меня две единицы хитов колотого урона.

Зашипев от боли – двести процентов чувствительности хороши только для виртуального секса – я осторожно извлек из распоротой пятки длинный шип рваного металла.

Кровь на глазах свернулась тромбами, рану быстро затягивало грубой коркой – наниты отрабатывали свою пайку, залатывая тело носителя улья.

Захотелось есть – закон сохранения энергии работает и в вирте: нанофабрика использует ресурсы организма, извлекая драгоценные килоджоули из всего, до чего способна дотянуться – гликоген в мышцах, жировая прослойка, старые и измененные клетки. В случае критичных ситуаций в дело пойдут и более важные органы, вплоть до костной и нервной ткани. Голографии дистрофиков, работавших до последнего в авральном режиме импланта, легко всплывали перед внутренним взором. FAQ по технике безопасности и использованию внедренной электроники распаковывался в мозгу одним из первых.

Вновь перенеся вес на обе ступни, я прикинул острую железяку по руке – обмотаю рукоять тряпкой, и получится отличный клинок для космического неандертальца. Осколок мне попался знатный – явный стартовый подарок для новичка в нуболокации. Хищный щип невероятно прочной, но хрупкой стали. Нечто высокоуглеродистое – еще не чугун, но и не мягкое железо.

Затягивать не стал. Вспорол осколком брючину комбеза – больше на мне ничего не было, срезал длинную полоску псевдошнура и принялся аккуратно, но быстро затягивать узлы на будущем инструменте. Умение плести из паракорда прокачано в многочисленных поисковых экспедициях. Двухметровый кусок парашютной стропы – вещь универсальная и зачастую незаменимая.

Требовалось спешить – вокруг уже пошла движуха. В тихом филиале морга сработало массовое заклинание воскрешения. Десятки разбросанных по залу капсул открывали крышки и выпускали в зеленое туманное марево своих пленников. Восстание мертвецов – «тринадцатая» группа во всем своем жалком величии.

Кто-то вылезал сам, кто-то глухо кричал и бился за исцарапанным стеклом. Некоторые боксы валялись на палубе, похороненные под обломками и затянутые мхом. Другие обгорели или были разбиты осколками. Блестевшие в дырах пластика кости намекали на судьбу неудачников. Надеюсь, это всего лишь антураж локального апокалипсиса и все семьдесят три человека группы живы и относительно здоровы.

Как оказалось, у меня и у вирт-программистов абсолютно понятие относительности. Стазис-капсула – отнюдь не медицинский регмодуль. Дешевое массовое изделие, призванное сохранить жизнь бойца до передачи его тушки на судно-госпитальер.

Вот именно что тушки мы и извлекали из боксов. Трети одногрупников зачли серьезные повреждения – оторванные конечности, проломленные головы, вмятые в череп лица, обширные ожоги и обморожения. Праздник воскрешения в морге быстро превратился в выездной филиал санитарного батальона.

Стоны, мат, слезы, истерики. В течение получаса, пока не перемерли все наиболее калечные бойцы, я не поднимал головы. Таскал, укладывал, перевязывал как мог и смачивал водой губы. В свое время я сам побывал на месте беспомощного инвалида, поэтому пройти мимо или отказать в помощи не мог.

Несколько раз торжественно позвякивал имплант – учетная карта сообщала о капнувших на счет бонусах: за крафтинг примитивного оружия, за медицину поля боя, за «облегчение последнего пути» и, как ни странно, за «эвтаназию обреченного бойца». Видать, не вся моя помощь пошла на пользу…

После того как на моих коленях болезненно дернулась и истекла крайней единичкой жизни девушка с развороченным животом, чья-то рука легла на мое плечо.

– Все, это последняя.

Я оглянулся. Рядом стояла заплаканная Лина, нахватавшаяся развивающимся «пси» отголосков чужой боли и эманаций смерти. За ее спиной столпились отспаунившиеся экс-инвалиды. Вот сверкнула тусклая вспышка, и на ложе своей стазис-капсулы появилась та самая воскресшая девчонка.

Быстро… Минутный лаг для респауна. С такими темпами можно устраивать «зерг раш» – валовую атаку сильного противника кучей мелких «плохишей». Как нетрудно догадаться, в качестве зловредной мелочи – бойцы «тринадцатой». Слабее нас тут вряд ли найдется хоть кто-то…

Неуверенно оглядевшись, девушка зацепилась взглядом за собственное тело – уже начавшее усыхать и попахивать. Быстро спрыгнув на палубу, она подбежала к нам и, сорвав со стены широкий пласт мха, укрыла им скорчившийся в последней судороге труп.

Спрятав личное и сокровенное (а что может быть сокровенней, чем собственные потроха, вывалившиеся из распоротого живота?), девушка шагнула ко мне и целомудренно поцеловала в щеку:

– Спасибо. Когда ты гладил меня по волосам и шептал успокаивающие слова – становилось реально легче… Твари! – Ее лицо исказила гримаса ненависти. – Больно-то как было… Ну нельзя же так?!

За спиной раздался громыхающий бас Ильи:

– Не филоним, смертники! Трупов не видели? Еще насмотритесь, гарантирую! Так, слушай сюда! Бабы – на обдирку и складирование мха! Сделайте сухие лежаки, а заодно попробуйте на вкус – какой-то из них наверняка съедобный! Мужики – ноги в руки и на разбор завалов! Сейчас тут повернуться негде… Трупы свои сами в угол оттащите – никто, кроме хозяина, его взять не может, видать, защита от преждевременной мародерки, хотя что там с нас брать? Ну, чего стоим?!

В процессе командной речи я оглянулся. Илья успел подмять под себя будущих пехотинцев, которые, повинуясь уверенным его приказам, уже вовсю что-то катили, тащили и драли. Вокруг меня все больше столпилась хиловатая интеллектуальная шалупень в виде будущей элиты космофлота. Пилоты и отспаунившиеся калеки, которых тянуло к месту собственной гибели и одному из центров кристаллизации группы.

Наши с Ильей взгляды встретились, и я четко понял – без драки не обойдется. Серые, безэмоциональные глаза здоровяка обещали смять и сокрушить, если я не уступлю и не подчинюсь.

Моя верхняя губа рефлекторно приподнялась, обнажая клыки.

Виртинтерфейс оживил конфликт и повысил ставки:

– Внимание! Обязательная миссия для капральского звена. Любым способ определить старшего в группе. Время принятия решения – 5 минут.

Здоровяк удовлетворенно улыбнулся и ткнул себя пальцем в грудь.

– Я! – уверенно прозвучала понятная лишь нам троим фраза.

– Нет… – качнул я головой.

Я не рвался в начальники. Хотя мой батя учил: выбрал дело – стань в нем лучшим. Профи всегда в цене – будь ты сантехник, продавец спичек или воин.

Но в данной ситуации я реагировал не столько разумом, сколько эмоциями. Не нравится мне, когда припирают к стене и лишают выбора. И не хочу я попадать в подчинение к человеку, с которым наметилась явная антипатия и косяк в отношениях. Все равно ведь схлестнемся. Так чего оттягивать?

Да и Лина читает меня как открытую книгу. Не отступишь ведь, с безразличным лицом и ленивой отмашкой – да бери! Даром, мол, не надо…

Мигом поймет – струсил, прогнулся, дал слабину. А как жить с не уважающим тебя человеком? Ответ ведь один – никак… Кстати, это еще один урок от моего мудрого бати: если жена потеряла к тебе уважение – можешь смело разводиться. Все. Фарш невозможно провернуть назад. Финита.

Делаю шаг вперед. Рядом хищно и довольно скалит острые зубки Лина, также вступая в невидимый круг. На моей стороне. Бой-баба, ураган…

Качаю головой, едва слышно шепчу:

– Я сам…

Девушка недовольно хмурится, но сдает назад. Краем сознания отмечаю – она не безнадежна. В критической ситуации признала в мужчине вожака. На этот раз признала. До первого промаха Акеллы…

Народ что-то почувствовал. Круг арены уже не виртуальный – люди расступаются, давая нам место. Мшистый ковер на палубе возбужденно пульсирует – сейчас прольется чья-то кровь!

Впереди меня – крупные агрессивные мужики, отобранные в тяжелую пехоту. Накачанные тестостероном альфа-самцы, отторгнутые государством и выдавленные из социума – в алкоголь, наркоту, криминал. Редкие везунчики сохранили себя и пробились в адреналиновые ниши – армия, МВД, профессиональный спорт. Система распределения артефактных кристаллов все ж таки слажала не полностью – часть пробойников досталась сильнейшим. Физически и духовно. А не денежно и позиционно.

Позади меня – пилоты да инвалидная команда. Плоды сортировки оставшегося человеческого мусора. Чуть выше интеллект, присутствует воля, чист и желанен хромосомный набор. Вот и все наши достоинства…

С Ильей мы смотримся соответственно. Он – былинный богатырь. Мышц за толстой шкурой особо не видать, о силе говорят лишь общие габариты да объемы. Бедра – как бревна, бицепсы – как мячи для регби. Эдакий матерый медведь, знатно нагулявший к зиме жирка.

Я же заматереть еще не успел. По-юношески гибкий и поджарый, венозная сетка стелется по плотным мышцам – жира практически нет. Эдакий пляжник-физкультурник. Девчатам такие нравятся. Были бы все конечности на месте – устал бы сгонять их с коленок.

Драться мне доводилось, причем довольно-таки часто. Воспитывали из меня мужчину, со всеми вытекающими. Не останавливали, не обламывали, не гасили во мне агрессивность и чувство соперничества. Нравится вышагивающая навстречу девчонка в короткой юбчонке? Оцени сверху донизу уверенным взглядом! Для тебя ведь и одевалась, не жара ее донимает, а мужского внимания ищет!

Она, может, и фыркнет возмущенно, но с шага собьется, а в животе тревожно заноет – вот он! Не придавленный цивилизацией инфантильный мужичонка двадцать первого века, а один из тех, кто сохранил в себе дух первобытного воина. Захочет – возьмет! Почувствует угрозу – уроет любого! Рядом с ним – надежно! За ним – безопасно! Отдаленное будущее – не внушает тревог…

Таких девчата и ищут. Разумом выбирают успешных менеджеров, а вот влюбляются в хулиганов, алкоголиков и лиц альтернативных национальностей. Ибо альфы…

Трясу головой, отгоняя ненужные ассоциации и отголоски батиных бесед. Присматриваюсь к своему противнику.

Илья чуть прихрамывает на обе ноги – видать, успел прогуляться по мелкой колючей окалине, щедро усеивающей палубу. Шрапнель тут, что ли, рвалась?

На всю спину – след глубокого обморожения. Скорее всего, по игровой легенде, нарушилась герметичность скафандра после запуска на судно вакуума. Хитов у него чуть больше половины, однако цифровой параметр здоровья раза в два больше моего. Ну, крепкий он мужик, тут я согласен с системой. Насчитанные баллы жизни логичны и обоснованны.

Имплант тревожно очерчивает контур противника оранжевым, следит за направлением его взгляда, дешифрует мелкую моторику мышц и предупреждающе разукрашивает пространство всполохами потенциальных векторов атак.

Информативно. Даже сверх. Слишком много инфы и слишком мало практики. Мне бы сотню часов вдумчивого спарринга – и я бы ломал партнеров классом выше себя. Сейчас же – тупо отвлекает.

Сближаемся, чуть покачиваясь в стороны и не торопясь закручивать спираль. Против солнца врага не выведешь, а подставлять спину чужой группе поддержки – желающих нет.

Интересно, как видит картинку боя Илья? Что ему рисует рядовой пехотный имплант? Вряд ли он столь же умен, как мой «комсоставовский»…

Мое левое запястье хитро перебинтовано куском комбеза. В получившемся кармашке ждет своего часа самодельный нож. Клинок небольшой – десяток сантиметров зазубренной стали, но человек – создание хрупкое. Много ли ему надо?

Извлекать оружие не тороплюсь. У ножа есть золотое правило: достал – бей! Если не готов применять – лучше забудь о нем. Однако сейчас меня не сдерживают закон и страх отнять чью-то жизнь. Клинок – просто козырь в рукаве, светить который преждевременно.

Удваиваю осторожность – Илья на дистанции рывка. Несмотря на раны и габариты, он быстр, как тот же медведь, на короткой дистанции догоняющий и ломающий хребет лошади. Тем более сейчас – после очистки организма и первичной ки-модификации.

Мудрость уличной драки гласит: если конфликта не избежать – бей первым! Если ты не мастер единоборств – бей первым! Если нападающих больше одного – бей первым! Если оппонент вошел в твое личное пространство – снова бей! Пусть лучше трое судят, чем четверо несут!

Сейчас ситуация иная. Нежданчика в бороду не получится, противник один, и я довольно-таки самоуверен, чтобы считать себя чуточку быстрее и надеяться подловить Илью контратакой на встречке.

Не учел я только специфики пехотных имплантов. Знатно апнули наших тяжей, ох и знатно. Куда там скромным летунам…

Резко ускорившийся силуэт я уловил, правым в голову встретил, складывая скорости и множа их на массу. Причем даже попал и, судя по хрусту, где-то и что-то сломал. А затем меня смело, закрутило в воздухе и бросило на заботливо подставленное колено.

Ловкости у меня много, скорости мышления тоже хватало. А вот инерция тела и далекая от идеала послушность ног подвели.

Извернулся в полете как мог и вместо падения позвоночником впечатался в острое колено боком. Усиленный реберный каркас выдержал – что чудо и заслуга импланта, обреченно просчитавшего точку удара и подтянувшего, сколько успел, демпферную массу нанитов.

Из могучих и цепких лап кожемяки Илья меня не выпустил. Навалился сверху, сразу же вскользь пробивая в голову локтем. Затем еще раз и еще! Кожа головы легко лопалась – есть у нее такое свойство. Накачанное адреналином тело страшно фонтанировало кровью – хотя ранки-то плевые, тут главное – самому не испугаться.

Я и не боялся, лишь раз за разом ныряя под удары, смазывая их и оберегаясь от убийственного прямого. Натужно трепыхался под здоровяком, приподнимая таз и до хруста напрягая спину – пытаясь сбросить придавившую меня тушу.

Хрен там! Тяжел и ловок гад!

Илья работал как заправский молотобоец – количество ударов быстро переходило в качество. Дыхание уже сбито, глаза залиты кровью, в голове вата и туман.

Выворачиваюсь винтом, утыкаясь носом в мох и отдавая спину. Прикрываю руками голову.

Противник с неразборчивым ревом – челюсть я ему-таки сломал – бросается сверху. Позиция для меня губительная, если в запасе нет наработанной связки из бразильского джиу-джитсу. У меня она есть. Отдавая меня в клуб, батя напутствовал – в драке один на один борец почти всегда сделает рукопашника. Иди, сынок. Береги уши…

Захватываю прилетевший в ухо кулак, рву кисть под себя, заваливая наш тандем набок и переходя на классический болевой.

Как святую драгоценность, прижимаю чужую кисть к груди. Фиксирую тело Ильи своими ногами и выгибаю дугой позвоночник. Локоть противника скрипит, жилы дрожат, как струны, а мышцы наконец-то вспучились синюшными буграми.

Почти сразу понимаю – не сломаю! Все сделано правильно, но прием не рассчитан на армированные кости, дублирующие контуры связок и сознательное управление болевым порогом.

Идей больше нет. Сжигаю последние силы, тупо следуя уже бесполезному плану и надеясь на чудо. Давлю на рычаг руки что есть мочи, однако чувствую, как торжествующе скалящийся Илья постепенно отыгрывает градусы залома, высвобождаясь из захвата и подтягивая меня к себе.

И чудо приходит! Мощный поток сил вливается с четко угадываемого вектора! Мои глаза мгновенно находят пошатнувшуюся Лину. Я вижу, как бежит из ее носа черная струйка крови. Девушка отдает все, что имеет, вливая энергию через связывающий нас канал.

Коэффициент конвертации пси в мышечную силу чудовищен. Мы платим по десятикратному тарифу, и высшие силы наверняка ухахатываются с нашей крестьянской глупости. Однако мне хватает!

Рывок! И тело Ильи выгибает дугой! Локтевой сустав с хрустом ломается, здоровяк не сдерживает болезненный вскрик.

Отпускаю треснувшую ветку изувеченной конечности. Противник мгновенно сворачивается в позу эмбриона, баюкая локальный эпицентр вселенной. Вселенной Боли!

Жалеть не могу и не имею права. Таймер квеста отсчитывает последние секунды, а хитов у здоровяка еще много.

Вскакиваю на ноги. Тут не до спортивных изысков – футбол – наше все! От души пробиваю штрафной в голову!

Бац! Илью опрокидывает на бок. Височная кость пугающе вогнута. Имплант мне подыграл, уплотнив ударную поверхность стопы парой миллиардов нанитов.

Противник все еще в сознании. Все ж таки армейский имплант будет посильнее ватки с нашатырем. Отключиться не просто…

Я стою над изломанным мужиком, не зная, что делать дальше.

Тонкая хромировка цивилизации еще не окончательно облупилась. Добить калеку – неимоверно трудно…

Глаза ловят подсказку интерфейса, губы облегченно произносят:

– Как старший по званию среди оставшихся в строю и условно боеспособных принимаю на себя командование группой!

Лина шмыгает окровавленным носом, победоносно улыбается и кивает:

– Возражений не имею. На командование не претендую!

Динг! Система звякнула, засчитывая выполнение квеста. Мнение Ильи ее не интересовало – здоровяку засчитали проигрыш в ритуальном поединке.

– Внимание! Миссия успешно выполнена в простейшем варианте сложности: «По праву сильного».

– Разблокирован командный интерфейс. На УК зачислено 30 баллов. Бонусных баллов: 0. В формулу учета введен коэффициент младшего лидера: 1,05.

– Добей…

Отвожу глаза от списка плюшек, фокусирую зрение на Илье. Ему бесконечно больно и еще более унизительно – смотреть снизу вверх на тех, кого уже записал в свои подчиненные, и чувствовать, как жадные плети мха проникают в твои раны и присасываются к кровотоку…

– Добей… Воскресну с полными хитами… Лидерство признаю. Да и поздно уже… Квестовый поезд ушел…

Понимающе киваю. Нет смысла корчиться в грязи лишних полчаса, медленно истекая кровью и хитами.

Встряхиваю левую кисть. В ладонь выпадает моя хищная самоделка. По рядам окружающих шепоток, губы Ильи удивленно кривятся.

– Недооценил… Может, и будет из тебя толк, капрал…

Имплант подсвечивает точку для укола изерикордом. Присаживаюсь рядом с бывшим противником:

– Легкой смерти, капрал!

Короткий удар, хруст пробиваемой грудины и облегченный выдох здоровяка.

– Внимание! Получен опыт за убийство врага! Баланс УК: +1.