Окрестности Дель-Рио. Техас. 13 июля
– Наша цель – Серхио Эрнандес, лейтенант «Зетас» в штате Коауила и в наших приграничных округах. Надеюсь, этот сукин сын вам хорошо знаком?
Заместитель администратора по борьбе с наркотиками, только что прилетевший из Вашингтона Пабло Бермудес, посмотрел на окружавших его агентов своими черными навыкате глазами.
– Если кто-то забыл, с кем мы имеем дело, напоминаю. Серхио Батиста Эрнандес, бывший офицер-парашютист, перешедший на службу к «Зетас» четыре года назад. На нем убийство комиссара полиции Сьюдад-Акуньи, его жены и троих детей. Более того, он подозревается в похищении людей и убийстве двух офицеров пограничной службы США. Он всегда ходит вооруженным, и его сопровождает не менее четырех телохранителей, тоже из числа бывших военных.
– Какого черта ему надо в Дель-Рио? – недовольно спросил представитель ФБР Мартин Монро, шмыгнув носом.
– Через границу пойдет крупная партия. Больше ста килограмм кокаина. Его дело – лично контролировать процесс. И еще: скорее всего, обратно пойдет партия наличных денег. Думаю, речь идет минимум о двух с половиной, трех миллионах в мелких купюрах.
– Откуда эти данные? – Представитель пограничной службы, супервизор Райан Калхун, потер подбородок, демонстрируя озабоченность.
– Извините, коллега, не могу сказать! – оскалился Бермудес.
Здесь все понятно. Если на той стороне, за рекой Рио-Гранде, в рядах картеля находится работающий под прикрытием агент, то никто и никогда не узнает его настоящего имени. Во избежание утечки информации. Когда наркокартели ворочают суммами в десятки миллиардов, всегда найдутся нечистоплотные сотрудники правоохранительной системы, желающие резко улучшить свое финансовое положение. Особенно в кризисные времена. Так что секретность, уже напоминающая паранойю, была отнюдь не лишней, даже на таком уровне.
– Можно, я скажу? – Из дальнего угла неторопливо поднялся крепкий и высокий мужчина с характерным загаром. С тем, который привозят из «горячих точек» в последние десять с лишним лет.
Сидящие в зале агенты DEA переглянулись. Этот мужик прилетел из Вашингтона вместе с Бермудесом, но всегда молчал и сидел в сторонке, однако решился подать голос.
– Давайте я представлюсь для начала. Меня зовут Грэг Сулич, и я представляю NCTC…
Сидящий напротив здоровяка-пограничника командир группы немедленного реагирования DEA, Ральф Молинаро, громко хмыкнул, скривив губы. Понятно, NCTC – это Национальный Контртеррористический Центр, который входит в состав Национальной разведки. Значит, начинает конкретно смердеть политическим дерьмом.
Не обратив внимания на скептическое хмыканье, Сулич вышел в центр зала и встал слева, возле экрана.
– Как вам всем известно, террористы постоянно ищут новые формы борьбы с Соединенными Штатами и нашими союзниками во всем мире. Одному из наших источников, внедренных в исламское экстремистское движение на Севере Африки, стало известно об интересе, который люди, связанные с «Аль-Каидой», проявляют к ситуации, сложившейся южнее Рио-Гранде.
На экране появилось лицо худощавого человека, навевающее воспоминания о хищных птицах.
– Это доктор Масуд Акче. Прошу любить и жаловать. Уроженец ливийского Сирта и земляк покойного диктатора Хаттафи. В последние год-два перед падением диктаторского режима был у Хаттафи особо доверенным лицом, отвечавшим за различного рода тайные операции. Здесь закупки оружия за границей, поддержка разного рода террористических организаций, отмывка финансовых средств и незаконные банковские операции. Когда старину Муамара растерзали революционеры, доктор Акче исчез, как и большинство сотрудников спецслужб Ливии и личной гвардии Хаттафи. Но вместе с доктором исчезли деньги. И кое-что из ливийских арсеналов…
– Только не говорите, сэр, что это «кое-что» оказалось у нас под боком, в Мексике, – вмешался Молинаро, почесав могучий загривок.
– Нет, офицер, не оказалось. Пока не оказалось, – подчеркнул интонацией слово «пока» Сулич. – Но того, что доктор Акче активно сотрудничает с «Аль-Каидой» и уже нашел выход на верхушку Los Zetas, уже достаточно.
– Что им нужно, сэр?
– Канал переброски на территорию Соединенных Штатов боевиков и оружия. Лучше, чем картели, с этим никто не справится. Не будем забывать также Венесуэлу.
Ральф Молинаро едва не зашипел от бешенства. Боже, сколько можно! Америка, великая Америка, в какое же болото она скатилась за последние полтора десятка лет… Влезли в Ирак, торчали там десять лет, вывели войска, но полностью уйти не смогли, ЦРУ, наемники и спецназ там частые гости, не будь их, соседний Иран давно бы сожрал наследников древнего Вавилона.
Афганистан… Там ситуация еще хуже, просто бесконечный кошмар с засадами на горных дорогах, машинами, начиненными взрывчаткой, грязными интригами и наркотрафиком. Но и этого Вашингтону было мало. Влезли в Венесуэлу, посадили на трон очередную лживую и пустую бездарность, окруженную американскими штыками, теперь там еще одна горячая точка и магнит, притягивающий боевиков и оружие со всего мира. Зачем-то влезли в далекую Ливию, уничтожив старого, но вполне лояльного цивилизации туземного вождя. Там сейчас натуральная бандитская вольница и огромный рынок нелегального оружия, которое стремительно расползается по всему миру. Тут еще Мексика под самым носом, где почти десять лет идет настоящая война между наркокартелями с десятками тысяч убитых. Правительство и армия Мексики в этой войне явно проигрывают, по сути только обеспечивая безопасность самих себя. Америку просто захлестывает поток идущих с юга нелегальных эмигрантов, наркотиков и оружия.
Теперь «Аль-Каида» снюхается с наркокартелями, и будет «совсем хорошо».
– И что, этот Акче явится к нам в Техас?
– Не думаю. Скорее всего, можно ожидать небольшую по численности группу с разведывательной или охранной миссией. Мексиканские партнеры хотят убедиться в полезности своих новых друзей.
– А что с Эрнандесом? Он будет?
– Надеемся. Хотя не верю, чтобы он стал заниматься этим лично. Отправит кого-нибудь из своих шестерок…
– Что от нас требуется? – Мартин Монро был уже явно раздражен. – Борьба с террором на территории США – прерогатива ФБР, так какого черта сюда суют нос шпионы?!
– От вас, коллега, абсолютно ничего. Это совместная операция службы таможенной и пограничной охраны и администрации по борьбе с наркотиками. Руководит ею заместитель DEA по специальным операциям, мистер Бермудес. Ни меня, ни ЦРУ здесь официально нет вообще.
Ральф даже восхитился, как матерый шпион одной фразой отбрил надоедливого и занудливого федерала, вечно сующего нос в чужие дела и выискивающего, на кого бы настучать.
Сидящий от Молинаро по правую руку агент Брэтт Фогель наклонился к его уху и прошептал:
– Я видел этого Сулича.
– Где?
– Эль-Фаллуджа. Две тысячи четвертый, весна… Только он тогда не в ЦРУ работал… В военной полиции.
– Точно?
– С гарантией, босс. Отлично помню эту рожу. Он «муслимов» пленных прессовал.
* * *
В стальном кузове было нечем дышать. Нервное напряжение изматывало сильнее духоты, но Молинаро и его люди стоически это переносили, лишь смахивая выступающий на лбу пот.
Два одинаковых старых самосвала Kenworth с рекламой местной строительной компании стояли на самом солнцепеке у поворота на Квалия-драйв, изображая внезапную поломку. Оба водителя – мексиканцы, естественно, – отчаянно ругаясь, названивали по мобильному, стараясь вызвать техничку.
Ральф посмотрел на сидящего рядом с ним техника из их команды, Дэйва Макинтоша, не отрывающего глаз от плоского экрана тактического ноутбука.
– Ну, что?
– Да ничего! – нервно отозвался Макинтош, в очередной раз вытирая лоб грязной тряпкой. – Нет ни хрена никого, вот что!
Дэйв нервничал не зря. Уже пять часов их группа из дивизиона специальных операций Управления по борьбе с наркотиками штата Техас сидела в этих проклятых грузовиках, на этой треклятой улице у старой, почти заброшенной фермы, принадлежащей вдове Проуб. Сама вдовушка уже лет пятнадцать как перебралась из Дель-Рио в Сан-Антонио, а вот ферма и прилегающая земля остались в ее владении. На бумаге, по крайней мере. В реальности же, как свидетельствовало наружное наблюдение и оперативная информация, ферма Проуб является как минимум перевалочной базой для нелегалов. Возможно, это опорный пункт наркомафии или, того хуже, туннель.
Туннели появились здесь совсем недавно, всего пару лет назад, но очень быстро завоевали популярность у наркоторговцев. Когда меры пограничной безопасности, вкупе с постоянным наземным воздушным патрулированием, стали более эффективными и потери от перевозки кокаина возросли, то бизнес стал терпеть убытки. Но тут на помощь картелям пришел опыт Ближнего Востока.
Вы видели границу между Палестиной и Египтом? Она напоминает больше укрепрайон, чем границу. Египтяне крайне не любят своих братьев в Аллахе, палестинцев, и держат границу под неусыпным контролем с земли и воздуха. Но вот под землей здесь властвуют радикальные палестинские группировки. Они, словно кроты, прорывают десятки, если не сотни подземных галерей, по которым потоком идет оружие в одну сторону, а контрабанда и топливо – в другую.
Понятно, что рано или поздно такой опыт пригодился и картелям, это был лишь вопрос времени. И в прошлом году в Калифорнии нашли такой тоннель, идущий из Тихуаны прямо в Сан-Диего.
– Есть движение! – наконец прошептал Макинтош, постукивая пальцем по экрану. – Вон фургон повернул на ферму. И с ним еще одна машина.
Молинаро пригляделся. Так и есть, фургон и пикап «Ф-150», горячо любимый мексиканцами, завернули на территорию старого заброшенного дома.
– Ждем соседей! – коротко скомандовал Ральф.
Сейчас на той стороне Рио-Гранде парящий в воздухе БПЛА MQ-9 пограничной службы должен был засечь движение в Акунье, у места предполагаемого начала туннеля.
– Вон они! – едва не заорал Макинтош, выливая на себя остатки воды из пластиковой бутылки. На экране висящего в небе беспилотника было четко видно три огромных внедорожника «Шевроле», выруливающих из трущоб мексиканского города.
– По-хорошему, надо бы вызвать пару AH-6 LittleBird, а еще лучше, пару «Апачей», и накрыть этого ушлепка вместе с конвоем, – тихо прошептал Тим Холт, бывший парашютист из 101-й дивизии, пригревшийся в специальном дивизионе.
– А еще лучше, сразу врезать с «Потрошителя» парой Hellfire, – закончил Ральф фразу за своего оперативника. – Тимми, мы еще не воюем с Мексикой. Так что мечты о паре ударных вертолетов придется оставить. Работаем по старинке, но наверняка!
Раздались смешки.
Народ в команде подобрался надежный и тертый жизнью. У всех – обязательная воинская служба и не меньше двух командировок в Афган или Ирак. Были и более опытные люди, которых привел с собой Ральф. Бывший штаб-сержант 82-й воздушно-десантной, отслуживший больше десятка лет, он был в числе первых, кто в составе тактической группы «Пантера» высадился в Афганистане и прослужил там почти год. Уволившись, он перешел на работу в DEA, где подобных ему специалистов, как говорится, отрывали с руками. Затем была борьба с наркотиками – FAST TEAM Alpha, заграничный спецназ Администрации, борющийся с наркотой превентивно, прямо там, где эту дрянь разводят. Это еще три горячих командировки в Афган, тонны изъятого гашиша и героина, и несколько погибших под пулями боевиков друзей. Спустя почти восемь лет ему предложили повышение: возглавить дивизион специальных операций отделения DEA в Техасе. Пока Америка истекала кровью во всяких «задницах мира», картели уже ломились к американцам домой, торгуя кокаином чуть ли не у школ и детских садов.
Ральф Молинаро перешел в SOD, но с одним условием – команду он формирует лично. Глава отделения в Хьюстоне, Сезар Парейра, сам в прошлом бывший отличным полевым агентом, не стал чинить новому подчиненному препятствий. В конце концов, для борьбы с все наглеющими боевиками, лезущими из-за Рио-Гранде, требовались натасканные волкодавы, а не мальчики в белых рубашках.
Поэтому вот уже три года команда Молинаро с позывным Skull, что значит «Череп», давала понять «отмороженным» мексиканцам, что тащить «кокс» в Техас и при этом попытаться немножко пострелять – вариант заведомо проигрышный. За голову Ральфа давали уже больше двух миллионов долларов, и на Молинаро за последние два года покушались трижды, но каждый раз ему удавалось отбиться. И он продолжал свою войну.
* * *
– Готовность три минуты! – бросил Ральф в микрофон рации и бегло осмотрелся. Все в порядке, люди подтянуты и только ждут команды «фас!».
Заревели двигатели самосвалов, и обе угловатые, тяжелые машины стали набирать скорость, выплевывая из выхлопных труб шлейф зловонного дыма.
– Держитесь! – заорал Фрэнк Мозес, хватаясь рукой за приваренный внутри кузова поручень.
Первый самосвал, за рулем которого сидел штатный «Шумахер» дивизиона, Оскар Кампос, набрав неплохую скорость в сорок миль, с визгом тормозов вписался в поворот, снося хлипкие металлические ворота, ведущие во двор фермы Проуб.
Стоящего слева от ворот, пыхающего косячком латиноса просто размазало створкой вместе с автоматом Калашникова, который любитель травки небрежно держал в руке.
Самосвалы ворвались во двор, когда в воздухе отчетливо слышался стрекот вертолетных винтов и приближающийся вой полицейских сирен. Счет уже пошел на секунды.
– Пошли, пошли, пошли! – орал Ральф, выпрыгивая за своими людьми на пожухлую от жары траву.
Четверо вооруженных мексиканцев, оказавшихся во дворе, явно принадлежали к бандитам, достаточно было глянуть на их татуировки, и сдаваться просто так они не собирались. По самосвалам тут же зацокали пули, вслед за ними раздались отборные мексиканские ругательства.
– Maricon! Hijodeputa!
Марксман дивизиона старина Фогель, со своей НК-417 «Sniper» Model, присел за вторым самосвалом и резво стал пускать в бандитов пулю за пулей.
Через пару минут во дворе стало тихо. Двое zetas не подавали признаков жизни, двое других, ошеломленные точностью огня и надрывным воем приближающихся полицейских машин, бросили оружие на землю и задрали вверх руки.
– Не стреляйте, сеньоры! Мы сдаемся!
– Идите сюда, держите руки так, чтобы их было видно.
– Да, сеньор!
Мексиканцы неторопливо двинулись в их сторону, держа руки как можно выше.
Пристройка к основному дому была такая же убогая и грязная, но там явственно промелькнула чья-то тень.
– Черт, Роб, там кто-то есть, в пристройке! – заорал Ральф вышедшему из-за массивной кабины «Кенвоурта» агенту Дриллу.
Но было слишком поздно. Два пульсирующих огонька забились со стороны покосившихся окошек. «АК» – «однорогий дьявол».
Роб Дрилл умер сразу, получив с десяток пуль. Не помог даже бронежилет в тяжелом варианте, так как две пули попали ему в голову. Следующим завертелся на месте Клайв Ламас, бывший боец SWAT, когда пули разворотили ему бедро.
Обоих мексиканцев, идущих с поднятыми руками, неизвестные стрелки уложили одной очередью, после чего вновь перенесли огонь на агентов.
Ральфа кто-то тронул за плечо. Обернувшись, он увидел Кампоса.
– Босс, я сейчас подгоню самосвал и поставлю его боком. Перекроем им видимость и директрису обстрела. Затем пустим в ход светошумовые гранаты. И прижмем их…
– Отвали, Кампос. Через минуту здесь будет броневик пограничников и туча местной полиции. Не надо рисковать…
Договорить им не дали.
Со стороны пристройки в сторону агентов метнулся огонек.
– РПГ!!! – заорал Фогель, и тут Ральфа словно ударили по затылку веслом.
* * *
Когда Ральф очнулся, был уже поздний вечер. Страшно болела голова, и в ушах звенело так, будто он весь день вместо тактического шлема таскал на голове колокол.
Оглядевшись по сторонам и вдохнув насыщенный химикатами воздух, Молинаро понял, что находится в больнице. Рядом на стуле, в измятой и некогда белой рубашке, сидел седой и грузный Сезар Перейра, его непосредственный шеф и начальник отделения DEA, чуть дальше дремал стоя, словно лошадь, Фогель. Тоже чумазый и помятый.
– Брэтт… Брэтт! – тихо позвал Ральф, едва не захлебнувшись собственным кашлем.
– О, очнулись, босс?!
– Да, черт, что случилось, Брэтт?
Вместо Фогеля ответил явно уставший и раздраженный Перейра:
– Получилось дерьмо, Ральф. Мы взяли только трупы и никакого кокаина. И еще эти крысы забаррикадировались и взорвали туннель. Там все в клочья, воронка в земле больше пятидесяти футов.
– Какие крысы? – не понял Ральф, стараясь сосредоточиться.
– Те, что сидели в гараже-пристройке. И которые открыли по вам огонь… Они взорвались.
– И перед смертью, босс, они орали «Аллах акбар!». Я сам слышал… – добавил Фогель. – Это были любители ослиных задниц, Ральф… Тот сучонок из ЦРУ не врал… Это были муслики…
– А РПГ?
– РПГ был только началом. Они разнесли кабину «Кенвоурта» и убили Кампоса, а потом…
– Кампос мертв?
– Да, босс. Проклятый осколок… прямо в висок.
Молинаро с силой врезал кулаком по стене, и мышцы тут же отозвались ноющей болью.
– Что было потом, Брэ?.. Говори же!
– Потом все взорвалось, босс. Все, на хрен, взорвалось. Ни от гаража, ни от фермы не осталось ни хрена. Сейчас там «яйцеголовые» из Бюро копаются, как мухи навозные.
– Где тот черт из Контртеррористического центра?
– Умыл руки, гнида. Вместе с Бермудесом уже час как улетели в Вашингтон. Их ждут большие разборки в столице.
– Это еще не все хреновые новости, Молинаро, – сказал Перейра, поднимаясь из кресла. – Во время операции скончался Клайв Ламас. Так что ты потерял за пару минут трех агентов. Извини, сынок, уже звонили из центрального офиса. Операции с участием специального дивизиона временно приостанавливаются.
И, уже взявшись за ручку двери, Сезар обернулся к своим подчиненным:
– Тебя ждет внутреннее расследование, Ральф. Извини, но ничего сделать не могу. Бермудес и тот хрен, из разведки, хотят прикрыть свои задницы. Теперь отдыхай и набирайся сил.
– Что там все-таки взорвалось, сэр?
* * *
Одним из плюсов работы в федеральной правоохранительной системе является возможность общения с нужными и полезными людьми. Судьями или, к примеру, экспертами-криминалистами. Вот и сейчас один из таких экспертов, толстый и одышливый Люк Мейланд, сидел напротив Ральфа и уплетал уже четвертый тост с джемом, запивая его кофе. Ценностью Мейланда было то, что он работал экспертом не в DEA, а в ФБР, и до пенсии ему оставалось меньше года. К тому же ему было на все плевать, кроме его любимой лаборатории.
– Когда похороны? – спросил Мейланд, оторвавшись наконец от кофе.
– Завтра. Ровно в десять. От Бюро кто-то будет?
– Да. Первый зам Монро. Кастро, по-моему.
Ральф кивнул, крутя в руках чашку.
– Так что ты хотел, Ральф? Какую государственную тайну тебе выдать?
– Никакую. Меня интересует только одно: что там взорвалось, в туннеле?
Мейланд вытер губы салфеткой и, скомкав, бросил ее на стол.
– Похоже на ракету типа «Фалак».
– «Фалак»?
– Да, есть такая хреновина. В Иране делают. Не ракеты, конечно, в нашем понимании, скорее реактивные снаряды. Неуправляемые, дистанция полета миль пять-шесть, но огромной разрушительной силы.
Ральф попытался осмыслить сказанное.
– И они взорвались сами?
– Нет, конечно. Вы появились не вовремя, и те, кто этот груз сопровождал с той стороны, привели в действие детонатор.
– Ясно. Что еще интересного?
– Интересного? Ну, кроме того, что эти снаряды можно запускать с самодельных направляющих, ничего.
– С самодельных?
– Ага. В Интернете посмотри. В любой мастерской пусковые установки можно клепать. Как в Ливане…
– В Ливане? Ты же говорил, Иран…
– Делают в Иране, продают «Хезбалле» в Ливан. Может, еще куда-то. Можешь в Интернете посмотреть, если хочешь.
Ральф уже принял решение и встал, протягивая руку.
– Спасибо, Люк, я твой должник.
– Да не за что. Держись. Увидимся.
Расставшись с экспертом и кинув в рот пластинку жевательной резинки, Ральф остановился на обочине дороги и достал только что купленный мобильный телефон с новой сим-картой.
Трубку на том конце, несмотря на разницу во времени, сняли мгновенно.
– Кто? – пророкотал нагловатый бас.
– Мистер Сулич? Грэг?
– Да, это кто?
– Ральф Молинаро, DEA… Встречались.
– Помню.
– Есть разговор.
– На какую тему, Ральф?
– У вас в Агентстве есть свободные вакансии?
– Какое вас подразделение интересует, Молинаро?
– Контртеррористический центр.
Молчание длилось в течение десяти секунд.
– Думаю, у нас есть общая тема для разговора, Ральф. Жду вас в столице…
