ДЗИ ТОУ И ЕГО БРАТЬЯ
РАССКАЗЫВАЮТ, что в древнем городе Чаньане давным-давно, когда-то еще при Танских властителях, жил один человек из знатного дома, по имени Го Чжан-си. И было у него три сына. Старшего звали Мин, среднего — Лян. А у самого младшего хотя и было свое имя, но все позабыли его и помнили только данное ему отцом прозвище Дзи Toy — «куриная голова».
По этому прозвищу люди справедливо думали о том, что Го Чжан-си не любил своего меньшого сына. И верно, мальчик был совсем не похож на своих старших братьев. Он был некрасив собой, не был искусен ни в стрельбе из лука, ни в ученом разговоре, ни в сочинении приятных стихов, что подобало бы ему уметь, как сыну знатного человека. А кроме всего прочего, у него были еще светлые волосы, в самом деле блестевшие на солнце, как тот водяной цветок, что поднимается с илистого дна в прудах и который народ так и называет Дзи Toy, что и значит «куриная голова».
Но зато одно достоинство было у младшего сына несомненное. Какую бы работу ни поручил ему отец или старшие братья, Дзи Toy — Куриная Голова выполнял ее с охотой.
Братья же, видя такое трудолюбие и доброту Дзи Toy, заставляли его за себя работать — пахать и сеять просо и рис на земле отца, пасти отцовское стадо в горах, а ночью сторожить быков в загоне.
Так шли месяцы, годы и дни, умеющие пролетать так же быстро, как ласточки над кровлей дома. И прошло их так много, что Го Чжан-си состарился, а сыновья его выросли и стали красивыми юношами.
Старший сын был очень способен в науках и сдал экзамен на цензора. О славе его на экзаменах долго говорил весь экзаменационный двор.
Средний сын хотя и не был так сведущ в науках, как старший, но зато был искусен в торговле и в счете, чему хорошо научился у купца, к которому отец отдал его в обучение.
Только Дзи Toy по-прежнему остался неученым, неотесанным мужиком — одним словом, «куриной головой», хотя и у него силы прибавилось столько, что он мог теперь один запахать в день поле, какое не могли бы запахать и четверо сильных работников.
По-прежнему Дзи Toy трудился то в горах, где паслось отцовское стадо, то в долине, где он сеял рис. И так как это отнимало у него дни и даже забирало время у ночи, то он почти никогда не бывал дома и не видел отца.
И вот наступил час, когда каждый человек, как говорили мудрецы в Китае, узнает волю неба: пришла за Го Чжан-си смерть.
Перед смертью захотелось ему повидать сыновей, чтобы по справедливости разделить между ними свои богатства.
Старшие братья, узнав о желании отца, первые пришли к его постели и, отослав всех слуг, стали за ним усердно ухаживать, как и подобает это почтительным сыновьям.
— А где же Дзи Toy? — спросил отец. — Пошлите за ним слугу — пусть он скорее придет, я и его хочу видеть, и он мне сын.
Но старшим братьям вовсе не хотелось, чтобы Дзи Toy получил свою долю наследства, и они решили обмануть отца.
— Отец, — сказали они, когда наступил вечер, — мы посылали к Дзи Toy уже трех наших слуг, одного за другим. Каждый из них передал ему твое желание. Но Дзи Toy оказался столь непочтительным к тебе, что плясал и громко смеялся, слушая весть о твоей тяжкой болезни.
Го Чжан-си пришел в сильный гнев.
— Вот он какой сын! Так пусть же будет наказан! — воскликнул он. — Подайте мне тушь, кисть и бумагу.
И так как смерть уже торопила его, то он не подумал о том, что будет, и разделил все свои богатства только на две части. Всю землю и дом отдал старшему сыну. Все деньги, золотую утварь и драгоценные камни, спрятанные в его сундуках, отдал среднему сыну. А младшему не оставил ничего, ни одного хотя бы маленького поля, ни даже железной мотыги, которой Дзи Toy мог бы взрыхлить клочок земли.
И, сделав так и приложив свою печать, Го Чжан-си умер.
А Дзи Toy, работая в поле далеко от дома, не знал ничего о смерти отца. Только проходившие мимо пастухи передали ему эту весть.
Тогда Дзи Toy, оставив плуг и быков на попечение работников, пришел в дом отца. Но не увидел отца даже мертвым: братья похоронили его так скоро, что не пригласили даже певцов, чтобы они пропели печальные песни.
И только один Дзи Toy, оставшись в западной зале, где умер отец, горько плакал о нем и жалел, что не прощался с ним и не махал над его телом погребальным опахалом.
Так провел Дзи Toy в большой печали целую ночь.
А наутро старшие братья, объявив ему волю отца, прогнали его из дому и велели отправляться на все четыре стороны.
— Так как, — сказали они, — теперь все богатства принадлежат нам.
И Дзи Toy, оставив дом родной и выйдя за ворота города, отправился куда глаза глядят.
Шел он долго, ночуя под звездами и кладя в изголовье только сухую траву.
Есть ему было нечего. На шнурке, привязанном к его поясу, не было и десяти чохов, ни одной из тех дырявых монеток, которых в одном рубле целая тысяча. И он не мог купить себе даже горсти вареных бобов.
И вот Дзи Toy присел на большой камень, лежавший на краю дороги, и глубоко задумался.
«Что же мне делать теперь? — думал он. — Так я наверное умру с голоду, если братья не дадут мне земли или денег. Пойду я в столицу и буду жаловаться на них самому императору».
Только он подумал так, как увидел рядом с собой незнакомого человека в простой одежде крестьянина, в круглой шляпе из грубой соломы и обутого тоже по-крестьянски.
Дзи Toy удивился неожиданному появлению незнакомца, так как до этого никого не видел на дороге. Но, будучи приветливым со всяким человеком, подвинулся на своем камне, чтобы дать путнику место рядом с собой.
Незнакомец поблагодарил Дзи Toy и сказал ему так, будто сам слышал его мысли:
— Я не советую тебе идти в столицу. Не думаешь ли ты, что столица, где живет повелитель Поднебесной, ближе, чем солнце, живущее в небесной вышине?
— Я думаю, ближе, — простодушно ответил Дзи Toy. — Я мог бы до нее дойти.
— Нет, дальше, — ответил незнакомец, — потому что солнце ты можешь хоть увидеть, если поднимешь голову к небу, а императора никогда. И знай: только вчера сам император назначил твоего старшего брата правителем.
Дзи Toy удивился мудрости незнакомца.
— О, тогда твоя правда, прохожий! — воскликнул он. — Что же мне теперь делать? Ведь я умру с голоду.
— Делай лишь то, на что ты способен.
— Но я способен только работать, — заметил печально Дзи Toy.
— Вот и попроси у своих братьев работу. Ведь нанимают же они себе работников, чтобы пахать землю, которую обманом отобрали у тебя.
— Верно ты говоришь! — обрадовался Дзи Toy. — Я вернусь в город и попрошу старшего брата взять меня к себе в работники. Пусть он меня за это кормит.
Так Дзи Toy и сделал. Он попрощался с незнакомцем, поблагодарил его за совет и отправился в обратный путь.
Пришел он в город как раз в то время, когда брат его, в золотых одеждах, сидя в высокой колеснице, проезжал по улицам к себе во дворец правителя.
Дзи Toy побежал за колесницей брата и поспел во дворец как раз вовремя. В зале уже собрался народ, держа в руках разные прошения и жалобы, с какими люди, по обыкновению своему, обращаются к новому правителю, надеясь на его справедливость.
Дзи Toy стал вместе с народом поближе к выходу и, когда дошла его очередь, низко поклонился брату и сказал:
— Я не жалуюсь на тебя, брат мой, и не прошу у тебя землю отца, так как знаю — это была его воля. Но ты теперь правитель, и в твоей воле осталась еще справедливость. Ты мог бы мне дать хотя бы работу на той земле, которая когда-то была моей. Я был бы сыт тогда.
Видя кругом народ, слушавший слова Дзи Toy, правитель сказал:
— Ты прав, Дзи Toy. Моя обязанность быть справедливым и мудрым, как то велит император всем своим слугам. Ты получишь от меня работу и будешь сыт, но только в том случае, если отгадаешь мою загадку: «Что бывает всегда полно, хотя закрыто день и ночь? И что бывает пусто, хотя всегда открыто?» Ступай и принеси мне ответ завтра же, не позже полудня.
Дзи Toy вышел из дворца и отправился на площадь, думая, не найдет ли он тут ответ на загадку, которую задал ему брат. Но сколько ни думал, а придумать ничего не мог и стал горевать.
Вдруг увидел он среди народа на площади того самого незнакомца в одежде крестьянина, с которым встретился на дороге у большого камея.
Незнакомец подошел к Дзи Toy и спросил его:
— О чем горюешь, Дзи Toy?
— Я горюю о том, что не так мудр, как ты, добрый незнакомец, — ответил ему Дзи Toy и рассказал про свою беду.
Выслушав его, незнакомец сказал Дзи Toy:
— Не горюй! Я помогу тебе отгадать загадку. Пойдем за мной.
И, взяв Дзи Toy за руку, он повел его на самый край города, где стояла высокая тюрьма.
— Посмотри на нее, — сказал незнакомец. — Сейчас только полдень, а она закрыта на тысячу железных запоров. А приди сюда в часы ночной стражи — она будет закрыта еще крепче. Меж тем вглядись в ее окна. Что ты там видишь?
Вглядевшись, Дзи Toy ответил:
— Я вижу, что она полна и — кажется мне — там все бедняки, такие же голодные, как я.
— Вот тебе половина загадки, — сказал тогда незнакомец и повел Дзи Toy дальше.
Шли они, шли и на закате пришли к храму, двери которого были открыты настежь. На пороге его стоял буддийский монах и звонил в колокольчик, зазывая народ на молитву. Но люди проходили мимо, и храм был пуст.
— Приди сюда утром, — сказал незнакомец, — или ночью — храм всегда открыт. Но ты найдешь его таким же пустым, как сейчас. Вот тебе и вторая половина загадки.
Дзи Toy поблагодарил незнакомца за помощь и снова отправился во дворец, чтобы вовремя принести ответ своему брату.
Назавтра ровно в полдень, в тот самый час, когда народ ждет правителя, появился и Дзи Toy перед братом.
— Я принес тебе ответ на твою загадку, — сказал он правителю: — тюрьма твоя закрыта днем и ночью, но всегда полна; храм же всегда открыт, но пуст.
Народ с большой похвалой выслушал ответ Дзи Toy, ибо сам всегда так думал, и правитель, видя это, сказал:
— Твоя правда, Куриная Голова. Ты, оказывается, умнее, чем о том говорит твое прозвище. Справедливость моя требует, чтобы я дал тебе работу. Ты будешь солдатом, и я поставлю тебя у моей тюрьмы. А зато будешь всегда сыт.
Но Дзи Toy, низко поклонившись брату, как того требует почтение к старшим, ответил:
— Нет, моя справедливость не позволяет мне охранять твою тюрьму, где томятся такие же бедняки, как я. Пусть я лучше умру с голоду.
И Дзи Toy ушел из дворца правителя. Долго он бродил по городу, не зная, что делать, пока не очутился на базаре, где стояли богатые лавки купцов. А среди них всех богаче красовалась лавка среднего сына Го Чжан-си. Груды заморских товаров были навалены перед ней на столах. Рядом с кусками индийской яшмы разложено было для продажи драгоценное оружие монголов, разукрашенное серебром и золотом. Чаши, полные до краев жемчугом, блестели на солнце. Мешки с рисом и просом возвышались до самой кровли.
И среди всех этих несметных богатств за прилавком, под зонтиком, с веером в руке сидел второй брат Дзи Toy, одетый в халат самого тонкого шелка. Почтительно поклонившись среднему брату, Дзи Toy обратился к нему со следующими словами:
— Ты, наверно, будешь справедливее, чем наш старший брат, который обманул меня. Я просил у него работы в поле, а он предложил мне стать солдатом, чтобы охранять его тюрьму. Может быть, ты дашь мне работу, чтобы я был сыт?
Но средний брат, не ответив даже на поклон Дзи Toy, сказал ему:
— Ах ты, Куриная Голова! Конечно, мне не подобает быть менее справедливым, чем старший брат. Я дам тебе работу, если ты отгадаешь загадку: «Чего мудрец никогда не делает и не говорит?» А теперь ступай и если через два дня рано утром принесешь мне ответ, то получишь работу и всегда будешь сыт.
И Дзи Toy ушел, пригорюнившись еще сильнее, чем в первый раз. Как он может узнать то, чего даже мудрец не говорит и не делает! А ведь он только Дзи Toy — «куриная голова».
Горюя, Дзи Toy и сам не заметил, как очутился в толпе, глазевшей на бродячих актеров, устроивших себе подмостки посреди базарной площади.
На подмостках комедиант показывал народу свое лицо, одна половина которого смеялась, а другая плакала. И, глядя на эту вторую половину, Дзи Toy тоже заливался слезами.
Вдруг он почувствовал, что кто-то трогает его за плечо. Дзи Toy обернулся и вновь увидел в толпе незнакомца в одежде крестьянина, который стоял рядом с ним и тоже глядел на комедианта.
— Должно быть, опять у тебя беда, — сказал он Дзи Toy, — если ты видишь только половину лица этого комедианта. Ты посмотри на другую, которая смеется.
— Смеяться мне никак нельзя, добрый незнакомец, — ответил ему Дзи Toy и рассказал, какую трудную задачу задал ему второй брат.
— Загадка эта, верно, труднее, чем первая. Придется нам походить с тобой по свету, чтобы найти отгадку, Но ты не горюй, найдем. Ступай лишь за мной.
И, оставив базар и бродячих комедиантов и лавки купцов с богатыми товарами, они вышли из города через западные ворота и пошли по дороге. Шли они день и ночь, даже не останавливаясь на ночлег.
К утру очутились они на тропинке, ведущей в горы. Тропинка была так пустынна, что даже следов мула Дзи Toy не заметил на ней. Не было слышно нигде и шума воды, бегущей по камням.
Между тем Дзи Toy сильно хотелось пить. Жажда мучила его, и тело ослабело.
— Не лучше ли вернуться нам? — сказал он незнакомцу.
Но в это время увидел на тропинке старика в бедной одежде. Он сидел на повороте у самого края горной тропинки, и подле него на земле стоял каменный кувшин. Кувшин был такой большой и тяжелый, что поднять его старику было никак не под силу. А между тем он подбирал еще с земли мелкие камни, валявшиеся на тропинке, и один за другим бросал их в кувшин.
Дзи Toy был очень удивлен тем, что видел. И, позабыв даже о своей жажде, почтительно обратился к старику:
— Зачем ты это делаешь, отец мой? Ведь кувшин твой и без камней такой тяжелый, что ни тебе, ни даже нам троим его не поднять.
Но старик на это ничего не ответил и продолжал свое дело — поднимал камни с тропинки и бросал их в кувшин.
Тогда Дзи Toy спросил его второй раз, уже менее почтительно:
— Я тебя спрашиваю, старик, что ты делаешь тут, на дороге? Почему ты не отвечаешь нам?
Но старик и на этот раз ничего не сказал. Тогда Дзи Toy, рассердившись, обратился к нему с гневом:
— Тебе, наверно, отрезали язык за какое-нибудь дурное дело, раз ты все молчишь!
В это время в горле кувшина показалась вода, и старик, бросив в кувшин последний камень, поднял свое лицо и сказал Дзи Toy:
— Напейся, сын мой. Я еще издали заметил тебя и твоего товарища и подумал о том, что путникам, наверно, хочется пить, А у меня в кувшине было очень немного воды. И вот, чтобы поднять ее для тебя со дна, мне пришлось наполнить мой кувшин камнями.
Дзи Toy стало стыдно за свой гнев и грубость, и, став перед стариком на колени, он попросил у него прощения и поцеловал край его грубой одежды, а потом лишь напился. Вода в кувшине была холодная и приятная, точно текла из чистейшего источника, и, глотнув лишь один глоток, Дзи Toy утолил свою жажду.
— Почему же старик не сказал мне сразу, что он делает? — спросил Дзи Toy у своего спутника. — Я не был бы с ним так непочтителен.
— Потому, — ответил незнакомец, — что истинный мудрец не говорит, что делает, пока не закончит своего дела. Но зато никогда и не делает того, чего нельзя сказать.
И Дзи Toy понял, что это и есть та отгадка, которую они так долго искали по многим дорогам.
Он поблагодарил незнакомца и, оставив его с мудрецом на тропинке, пустился в обратный путь бегом, чтобы поспеть в город до часа первой стражи, когда ворота еще будут открыты.
Он поспел как раз вовремя. И утром рано, когда купцы открывают свои лавки, явился к брату.
Брат встретил его со смехом. Он и подумать не мог, чтобы Дзи Toy- Куриная Голова решил такую трудную задачу.
Но Дзи Toy сказал ему:
— Не смейся заранее, брат. Я принес ответ на твою загадку: мудрец не говорит, что он делает, пока не кончит дела, но и не делает того, чего нельзя сказать.
Народ, собравшийся в лавке, и на этот раз с большой похвалой отозвался об ответе Дзи Toy, ибо и сам так думал всегда.
Брат Дзи Toy был сильно посрамлен.
— Хорошо, — сказал он тогда, — ответ твой правильный, и за то я тебе дам работу. Будешь сыт и богат. Вчера умер мой старый приказчик. Он так ловко обвешивал бедных людей, покупавших в моей лавке бобы и рис, что каждый день приносил мне целую горсть серебра. Становись на его место и делай так же, как он. Будешь сыт, будешь, как я, ходить в одежде из тонкого шелка.
Но Дзи Toy, выслушав слова брата, ответил ему:
— Нет, мне такой работы не надо! Не нужно мне халата из тонкого шелка. Я лучше умру с голоду, чем хотя бы на несколько бобов обману бедного человека.
Сказав так, Дзи Toy ушел из лавки своего брата и снова отправился куда глаза глядят.
Шел он долго, пока наконец не очутился за городом, на дороге, у того же самого камня, на котором однажды уже отдыхал. Чувствуя усталость, Дзи Toy и на этот раз хотел отдохнуть на камне. Но, подойдя, увидел, что камень уже занят. Все тот же незнакомый человек в одежде крестьянина, сидя на нем, дремал.
Дзи Toy хотел пройти мимо, чтобы не тревожить больше доброго человека, уже много раз выручавшего его из беды. Но едва только Дзи Toy поравнялся с камнем, как незнакомец поднялся на ноги и пошел рядом.
— Я знаю, Дзи Toy, что ты ответил своему брату.
— Но кто же ты, наконец, — спросил его Дзи Toy, — если каждый раз, когда мне нужна помощь, я встречаю тебя?
— А разве ты не узнаешь меня сам? Я ведь повсюду ходил за тобой — и тогда, когда ты пахал и сеял, и когда пас стадо отца, и бродил по дороге усталый. Я добрый волшебник. Я тружусь вместе с тобой, и народ называет меня покровителем всякого труда. Это я послал тебя к братьям просить работу. Но не для того, чтобы испытать их справедливость, — я знал, что ее нет у них, а для того, чтобы испытать тебя. И теперь я вижу — ты достоин побывать вместе со мной в стране, где люди живут справедливо и счастливо. Доверься мне и ступай за мной.
С тех пор Дзи Toy не расставался более со своим волшебным спутником. Вместе жили они в лесных хижинах, помогая валить деревья дровосекам в лесу, с рыбаками ставили сети в реке, мостили дороги, носили тяжести, нанимались к лодочникам на перевоз.
Однажды плыли они лунной ночью вверх по ручью, ловили доской форель. Глупая рыба, принимая белую доску за свет луны, сама выпрыгивала из воды и падала в их лодку.
И Дзи Toy так увлекся столь хитрой охотой, что не заметил, как кончилась ночь, ушла луна, в ручье совсем стало мало воды, ибо тут он брал свое начало, в горной теснине между скал.
Пожелав наконец отдохнуть, Дзи Toy со своим товарищем оставил лодку, вышел на берег и стал ждать солнца.
Вскоре солнце взошло, и они увидели щель в черной скале, под которой сидели. Из щели шел свет, хотя она вся была закрыта цветами терновника.
Однако спутник Дзи Toy раздвинул кусты, и стал виден вход в скалу, такой узкий, что человек не мог бы пройти в него.
— Ползи, — сказал он тогда Дзи Toy.
И оба они, опустившись на колени, поползли вперед, Но вскоре ущелье стало выше, и света стало больше. Они поднялись на ноги, и Дзи Toy увидел вдруг перед собой чудесную долину, красота которой была несравненна. До самых краев она была наполнена садами, цветущими в эту пору. Цвет вишни был так обилен и чист, что Дзи Toy принял его за снег, покрывавший склоны гор, в которых была заключена эта неизвестная местность.
Кроме цветов вишни и персиков. Дзи Toy видел еще поля, хорошо возделанные, и ряды тутов возле каждого дома, и небо над тутами было без меры высокое.
Повсюду на полях и в садах видел он за работой людей.
Они окружили Дзи Toy, с удивлением спрашивая друг у друга, откуда он явился. Зато спутника его они встретили радостными криками, и каждый старался обнять его.
Наконец, узнав, что Дзи Toy пришел вместе с ним, они стали зазывать его к себе в гости и предлагать вино и плоды, мясо и молодые побеги бамбука. Видно было, что люди здесь жили в довольстве.
Такая приветливость и довольство жителей радовали сердце Дзи Toy.
Он поблагодарил добрых жителей и провел у них несколько долгих весенних дней: разрыхлял мотыгой землю вокруг тутов и поливал их корни водой из источника. Он работал радостно и при этом заметил, что все жители долины работают с охотой и во всяком деле держатся вместе.
Он стал расспрашивать их, давно ли они живут в этом уединенном месте.
Жители отвечали ему, что пришли они в эту горную долину давно, даже старики об этом не помнят. Но когда-то деды их дедов, избегая притеснений от грозных правителей, забрали своих детей и жен и отправились тайком от всего народа искать лучшей и счастливой жизни. И вот они нашли ее здесь, в пустынных горах.
Под конец они сказали Дзи Toy:
— Мы видим, ты очень хороший работник, притом бедный человек, и можешь быть нам другом. Если хочешь, оставайся с нами, и ты будешь так же счастлив, как мы.
Но Дзи Toy низко поклонился им в ответ на эти слова и сказал:
— Спасибо вам, добрые жители. Как же вы можете быть счастливы здесь, в своих горах, если ушли тайком от всего народа? А там, внизу, в долинах, народ день-деньской работает на полях у богатых, ложится спать всегда голодный и спит на камнях, не смея подстелить себе даже сноп чужой соломы.
— Но не можем же мы привести сюда к нам, в ущелье, весь народ, ведь его так много! И нам не хватит ни зерна, ни риса, ни тутов, — сказали жители.
— Это верно, — ответил им Дзи Toy. — Но если моему народу не хватает здесь места, значит нет места и мне, хотя и впервые моя чаша была у вас всегда полна.
И сказав так, Дзи Toy все-таки покинул эту уединенную долину, с трудом пройдя сквозь ту же теснину, заросшую диким терновником.
Но когда он подошел к ручью, чтобы отыскать свою лодку, то увидел в ней снова незнакомца.
Он подал Дзи Toy шест от лодки и сказал:
— И на этот раз я испытал тебя, Дзи Toy. Ты прав: достоин зависти тот, чьи мысли обращены к будущему, когда весь народ в Поднебесной будет счастлив и сыт. Я только работник, добрый покровитель всякого труда, как зовет меня народ. Но знай: если ты станешь добиваться этого счастья, я, как всегда, буду с тобой и буду вкладывать в твою руку копье, как сейчас вкладываю в нее этот шест от лодки.
И Дзи Toy вместе со своим волшебным спутником сел в лодку и снова поплыл по ручью.
И хотя приближалась полночь и опасные камни выступали из воды, но Дзи Toy ловко работал шестом и направлял свою лодку все дальше и дальше от этой цветущей долины, так хорошо спрятанной в горных теснинах от всех.
