Книга: Портрет смерти. Холст, кровь
Назад: Глава восьмая
Дальше: Глава десятая

Глава девятая

Прошло совсем немного времени. Яростный вопль расколол сонное пространство! Словно борова пустили под нож. Я шлепнул по ночнику, сел. Бледный свет озарил компактную «гостевую» комнату. Дверь закрыта, жалюзи опущены. Можно не суетиться, спать дальше. Мы свободны от всяких обязательств.
– Что это было, Андрюша? – терла глазки Варвара.
– Крик, – лаконично объяснил я.
Она застонала, откинулась на подушку.
– А мы тут при чем?
– А мы тут совершенно ни при чем…
Я постучал по своему «спецсредству», начал торопливо одеваться.
– Да провались оно всё! – взревела Варвара, выпрыгнула из кровати и тоже стала натягивать на себя все, что попадалось под руку.
В гостиной горел яркий свет. Из угла в угол метался Генрих с вытаращенными глазами, держался за горло, трясся, как припадочный. Штаны расстегнуты, мятая рубашка торчала из штанин. Валялось перевернутое кресло. За его движениями недоуменно следил Йоран Ворген – он стоял в противоположном проеме, моргал воспаленными глазами.
– Убили, сволочи, убили… – твердил, как заклинание, Генрих и затравленно косил по сторонам.
– Господи, Генрих, кого убили-то? – спросил я.
– Меня, сволочи! – сверкнул он выпученными глазищами, бросился бежать, налетел на журнальный столик, перекатился через него, влетел головой в спинку дивана. Заохав, забрался на него с ногами, потрясенно уставился в одну точку. Я перехватил недоуменный взгляд Воргена.
– Ты явно преувеличиваешь, братец, – раздался вкрадчивый голос, и в гостиную вошла закутанная в шелковый халат Изабелла. – Тебя убить не так-то просто. Может, кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?
– Генрих утверждает, что его убили, – икнула Варвара.
– Весьма оригинальная агония, – хмыкнул я.
– Пить надо меньше, – справедливо заметила наспех одетая гувернантка, выглядывая из-за плеча Изабеллы.
– Действительно, Генрих, – укоризненно сказала Изабелла. – Ты уже допился до полного маразма.
– Да пошли вы все! – взревел Генрих, соскочил с дивана… и в изнеможении опустился обратно.
– Дядя Генрих показывает цирк, – равнодушно заметил Марио, возникая в полосатой пижаме позади Габриэллы и оттирая ее плечом. Глазки мальчика интересно блестели.
– Марио, марш в постель! – зарычала гувернантка.
– Заткнись, – легко и непринужденно сказал мальчик. Все уставились на него в немом изумлении. Гувернантка поперхнулась, закашлялась, жалобно всплеснула руками.
– Послушай, Андрюша, – потянула меня за рукав Варвара. – А ведь это не цирк. Посмотри внимательно на Генриха. Он испуган. Он не просто испуган, он здорово перетрусил. Он едва не наложил в штаны.
Изабелла не уступала Варваре в наблюдательности. Поняла, что паранойя – не единственное объяснение. Посмотрела на всех по очереди, подошла к Генриху, села на краешек дивана. Генрих смотрел на нее со злостью.
– Повествуй, чудище, – вздохнула Изабелла.
– Напали на меня, – проворчал Генрих и начал исподтишка постреливать глазками по присутствующим.
– Андрей Иванович, у вас есть при себе телефон? – повернула голову Изабелла. – Наберите, пожалуйста, номер полицейского управления, я сейчас продиктую…
Генрих выдул двойной «дринк» и неохотно пришел в себя. Да, он был пьян, но, когда все случилось, он почти отрезвел. Он пил весь вечер, болтался по дому и абсолютно не помнил, как очутился в кресле (мы с Варварой переглянулись, но промолчали). Он очнулся в полной темноте – в состоянии дикого ужаса. Кто-то летел на него, замахиваясь ножом (он не видел, он чувствовал!). Он оттолкнулся при помощи упругой пятой точки, махнул через подлокотник. Человек задел его ногой. Он слышал хрустящий звук. Куда-то бросился бежать, споткнулся, истошно завопил. Метался, и, очевидно, убийце надоело за ним бегать. Вспыхнул свет, в южном проходе воцарился Йоран Ворген, подошли двое из России, Изабелла прибежала из своей спальни…
– Просто детектив какой-то, – восхитился я. – Господин Ворген, а вы, собственно, откуда прибыли?
– А у меня, собственно, комната внизу, – пожал плечами начальник охраны. – По долгу службы обязан реагировать на крики.
– Вы быстро среагировали, – похвалил я. – Никого не видели, пока бежали?
– Нет.
– А вы, Изабелла? Вы же подошли с другой стороны?
– Вроде так, – женщина сделала неопределенный жест. – У меня спальня за двумя поворотами. Чутко сплю. Пока шла, никого не видела. Вы считаете, что крыша поехала не у Генриха, а у всех нас?
– У тебя-то давно поехала, – проворчал Генрих.
– Не знаю насчет крыши, – сказал я. – Но это явно не галлюцинация, – я подошел к перевернутому креслу, опустился на корточки и показал всем на спинку. Приблизились те, у кого были проблемы со зрением. Спинка кресла была распорота – примерно в центре. Из прорехи в добротной коже торчали лохмотья поролоновой основы. Если бы Генрих остался сидеть, удар пришелся бы в шею.
– Я же говорил! – восторженно завопил Генрих. Вскочил в стойку, растопырил пальцы. – Признавайтесь, суки, кто это сделал?!
С приездом полиции безумная больница не превратилась в чинное медицинское учреждение. Хмурый полковник Конферо выхаживал кругами по гостиной, слушал показания людей, которые ничего не видели, не слышали и не знали. Подчиненные под неусыпным оком майора Сандальи обшаривали соседние помещения на предмет колюще-режущего предмета для порчи мебели. Наши с Варварой показания были прослушаны особенно внимательно.
– Вчера ночью вы ночевали в полицейском участке, – хмуро припомнил полковник. – И на Плата-дель-Торо происшествий не было. Стоило вам вновь появиться в доме, как продолжается свистопляска.
– Прекрасный повод упечь нас за решетку, – согласился я. – Ну что ж, полковник, дерзайте.
Конферо яростно размышлял, кусая губы. Он сторонился Изабеллы, и ее это сильно напрягало. Она ловила его взгляд, но полковник избегал смотреть ей в глаза, подошел лишь однажды, бросил пару слов, обращаясь к полу, она с испугом на него уставилась, задрожали губы. Следственные действия протекали бессмысленно. Допрошенный Генрих вооружился бутылкой скотча и скрылся. Честно говоря, меня не очень интересовало, кто из горстки людей, оставшихся в доме, поднял руку на нервного пьянчужку. Изабелла, Ворген, гувернантка. Были еще садовник, которому ничто не мешало войти в дом, крошка Марио… У любого из перечисленных мог найтись повод. Полицию сказка про белого бычка тоже достала. Все формальности были соблюдены, обстоятельства усвоены.
– Душно здесь, Андрюша, – повесилась мне на шею Варвара. – Пойдем на свежий воздух…

 

Вечер неуклонно перетекал в ночь. Мы гуляли по дорожке, не замечая, что приближаемся к воротам. Вскоре мы стояли невдалеке от освещенного поста охраны, не имея ни малейшего желания возвращаться в дом.
– Давай пойдем в гостиницу? – предложила Варвара.
– Пойдем, – согласился я. – Но документы и деньги остались в комнате. Мы с тобой едва одеты.
Она вздохнула.
– Так давай вернемся? Заберем документы, деньги, набросим на себя чего-нибудь.
Полиция закончила свою работу и кортежем из трех машин подъехала к воротам. Охранник распахнул створы, шутливо отдал честь на польский манер. Проехала первая машина, за ней вторая. Третья преодолела зону ворот, встала, не выезжая на дорогу. Постояла. Отворилась дверца, выбрался угрюмый полковник Конферо. Помялся, направился обратно грузной походкой. Судя по всему – к нам. Мы стояли, ожидая продолжения. Он пыхтел, поводил вкруговую плечами, словно выгоняя боль из позвоночника. Сделал строгое лицо. «Серьезный гриб», – подумал я. Полковник вымолвил неласково:
– Поговорить бы надо.
– Очень внимательно вас слушаем, полковник, – отозвался я.
Он уставился на меня исподлобья, скрипнул зубами.
– Только не с вами… – и принялся напряженно рассматривать Варвару. Варвара догадалась, что следует вести себя прилично.
– Конечно, полковник, мы охотно с вами поговорим без моего невоспитанного коллеги. Давайте отойдем?
– Давайте, – проворчал Конферо. – Пойдемте ко мне в машину, там никого нет. Не хотелось бы, чтобы кто-нибудь еще видел… – он бычьим взором уставился на стену зелени, загораживающую дом.
– Странно, – пожал я плечами. – Вы считаете, что, общаясь со мной, наткнетесь на глухую стену непонимания?
– Нет, коллега, – возразила Варвара. – Просто то, о чем желает сообщить многоуважаемый полковник, может осмыслить только женщина. Пойдемте, – она протопала мимо охранника и забралась в машину. Полковник, поминутно озираясь, заспешил за ней.
Я закурил, принялся нарезать круги. Охранник запер ворота, выключил свет и удалился в свою будку. Я бродил взад-вперед, по освещенной лунным светом дорожке, косился то на дорогу, то на черную стену лесополосы. «Ситроен» полковника с погашенными фарами стоял у края тротуара. Я начинал раздражаться. Чем они там занимаются?
Что-то шевельнулось на краю лесополосы. Ветра не было. От злости показалось? Нет, от злости показаться не могло. За кустами кто-то был. Я выбросил сигарету, присел на колено, сделал вид, что завязываю шнурок. При этом исподлобья косил на кусты. В кустах кто-то прятался, я готов был присягнуть! Он не мог не заметить, как полковник уединился с Варварой в машине. А полковник не хотел, чтобы этот факт стал чьим-то достоянием, кроме охранника…
За воротами хлопнула дверь, взревел мотор. Завершилось рандеву. Я быстро обернулся. Тень Варвары отделилась от «Ситроена», машина плавно двинулась в обратную сторону. Варвара уже не пропадет. А вот продвинуться на пару шагов в странном расследовании… Я перемахнул через бордюр и зашагал к кустарнику по стриженой траве. Сжал на всякий случай кулаки. Страха не было. Беспокойно шевельнулось тело в кустах. Попятилось, отступило в лес. Я ускорился, перешел на бег, влетая за деревья, уходя от превентивного удара.
Встречной атаки не было. Я очутился в плотных зарослях, застыл с занесенным кулаком, начал вслушиваться. Интуиция стыдливо помалкивала. Глухая тишина. Хрустнула ветка вне зоны доступа. Еще раз хрустнула. Поди разберись, где это. Я бросился влево, напоролся на хищный сук, душа свалилась в пятки – показалось, это нож в вытянутой руке… Я бросился вправо, вперед, назад. Плюнул на это бессмысленное занятие, начал пятиться. Варвара наверняка уже за воротами, бродит по дорожке, гадая, куда пропал ее обиженный коллега.
Я выбежал из зарослей, отдышался, чтобы не выглядеть совсем уж глупо, зашагал на исходную. Фонарь у поста не горел, но тусклая лампочка в сотнях тысяч миль от Земли исправно коптила, разбрызгивая по планете желтоватый свет. Ворота были заперты, охранник окопался в своей будке, в окне поблескивал ночник, «Ситроен» полковника уехал, Варвары нигде не было…

 

Кровь ударила в голову. Я завертел головой. Дорожка пустая во все концы – пусть и ночь, но все видно. Не пойдет она в дом без меня, будет ждать. Я слетал в одну сторону, слетал в другую. Замер, усмиряя тряску в груди. Ерунда какая-то. Подчеркнуто неспешно направился к будке охранника. Там она, где еще, решила зайти, скоротать минутку в приятной беседе с русскими парнями, пока меня где-то носит.
В будке охранника сидел непосредственно охранник. На кушетке посапывал второй.
– Доброй ночи, – буркнул я. Не было в будке никакой Варвары. И спрятать ее здесь негде.
– Угу, – неласково отозвался охранник. – Виделись. Вы по делу или делать нечего?
– Женщина была со мной, – сказал я. – Где она?
– Со мной она точно не была, – ухмыльнулся парень. – Вы о чем, приятель?
– Со мной была женщина, – упрямо повторил я. – Варвара Семеновна Архиреева. Не коси под дурачка, парень. Несколько минут назад она сидела с полковником Конферо в его машине. Ты видел, как они туда прошли. Женщина вышла, полковник уехал. Где она?
– А я откуда знаю? – удивился охранник.
– А какого черта ты тут сидишь? – вскипел я.
– Вот только не надо заводиться! – вспылил страж. – Свою работу я выполняю, как положено. Чего тебе надо?
Скрипя зубами, я повторил свою просьбу. Объяснил, что я отвлекся и не видел, как Варвара прошла на территорию особняка.
– А вы, приятель, бестолковый, – под одобрительный храп напарника поведал охранник. – Если бы женщина хотела войти с улицы, она бы позвонила в звоночек или просто подергала за решетку. Я бы вышел и открыл, мне не жалко. Но, знаете, дружище, не припомню, чтобы после отъезда полиции я куда-то вставал и выходил.
– Ладно, прости. – В словах охранника была железная логика. – Открывай калитку, может, она еще там.
– Да ради бога, – парень выудил ключи из выдвижного ящика и побрел из будки.
Я метался по Плата-дель-Торо. Там не горело ни одного фонаря! Пустая дорога, пустые тротуары. Архиреева, ты что, охренела? Представляя, как я ее пропесочу, я выхватил телефон, отстучал вызов. Раздались несколько гудков, по завершении которых абонент отключился. Матюкнувшись, я отстучал еще раз. Дьявол! Телефон оказался заблокирован. Я пулей пронесся мимо охранника, который курил в калитке и с интересом наблюдал за моими телодвижениями, побежал в дом…

 

– Господи Иисусе, вы так дышите, словно на вас вспахали колхозное поле, – ахнула Изабелла. – Опять кого-то убили?
– Не знаю, – отмахнулся я. – Не до этого. Скажите, Изабелла, у полковника Конферо есть мобильный телефон?
– Конечно, – она распахнула глаза. – А у кого сейчас его нет? Даже у бродяги с набережной…
– Продиктуйте, пожалуйста. Очень надо.
– А вы уверены, что никого не убили?
– Да не знаю я! – рявкнул я. Она обиженно надула губки. – Простите, Изабелла, ради всего святого, – взмолился я. – Дайте, пожалуйста, этот чертов телефон. Я забыл спросить у полковника одну вещь.
– Хорошо, запоминайте, – она пожала плечами и продиктовала несколько цифр, которые я тут же кувалдой вбил в память. – А может, вы все-таки…
– Спасибо огромное, до новых встреч… – я полетел пулей к двери.
– Андрей Иванович, – окликнула она, – может, все же на минутку задержитесь?
Я невольно обернулся, прежде чем шмыгнуть за дверь. Как же хороша эта порочная женщина! Открыв мне дверь, она вернулась в кровать, лежала, откинув одеяло, в соблазнительной позе, разбросав волосы по подушке. Все, что было под пеньюаром, предстало так, словно пеньюара не было, она приподнялась в выжидательной позе, смотрела на меня удивленно, вопрошающе, рисуя детскую наивность, помноженную на решимость немедленно отдаться взамен… чего?
– Миллион извинений, Изабелла, – я не узнавал своего голоса. – Действительно неотложное дело…
– Но потом вы зайдете ко мне? У меня есть к вам не менее неотложное дело, Андрей Иванович.
– Зайду, – опрометчиво пообещал я. – Не забудьте запереться, Изабелла.
Я протарахтел по лестнице, вынесся из дома, побежал напрямик, плюя на чертей, окопавшихся в зарослях. Картинка у ворот не поменялась. Охранник выпустил меня, смешливо доложил, что на посту и вблизи поста происшествий не отмечено. Видимо, накурился – запер за мной калитку, убрался в свою будку.
Я был полон решимости бежать за Варварой на край света. Но толку от моего энтузиазма? Варвара по-прежнему была недосягаема. Полковник неохотно отозвался. Судя по голосу, он уже отходил ко сну.
– Раевский, – доложился я. – Тот чертов крендель из России. Десять минут назад вы говорили с моей… коллегой у себя в машине.
– И что? – помолчав, проворчал полковник.
– Меня абсолютно не волнует, о чем вы говорили. Меня волнует, где моя коллега?
И чтобы не объясняться на птичьем языке, как с охранником, я быстро поставил его в курс проблемы.
– Вы уверены, что женщина вышла из машины?
– Конечно, – заволновался полковник. – Мы поговорили, она ушла… вы же ждали ее за воротами?
– Я отвлекся, – не стал вдаваться я в подробности. Чуть не треснул телефон от злости о свою дурную голову. Сколько времени потеряно!
– Она вышла, я поехал домой, – бормотал полковник. – В управление решил не заезжать, поздно уже… Вы хотите сказать, что ваша коллега пропала на отрезке между моей машиной и воротами? Но я не заметил ничего подозрительного. Хотя темно было… Вам не требуется помощь полиции?
– Да хотелось бы! – рявкнул я. – Моя коллега лунатизмом не страдает. Либо заметила что-то странное и отправилась за ним, либо ее похитили. Либо…
Страшная мысль ударила в голову. До этой минуты я ни разу не думал о том, что Варвара не вечная. Чертыхнувшись, я оборвал разговор, начал методично обшаривать кусты вдоль ограды. Сердце колотилось, пот хлестал отовсюду. Я прошел три участка, перебежал дорогу, погрузился в неухоженные заросли у особняка, выставленного на продажу, пропахал их носом, двинулся на север…
Я очнулся у знакомой ограды, за которой мерцали светодиодные фонари, выделялись клумбы, брошенный шезлонг посреди поляны. Иллюминировал абажур под козырьком крыльца. Что-то поблескивало на застекленной веранде. Я надавил на звонок, стал подпрыгивать от нетерпения. Хлопнула дверь, мелькнула тяжеловатая фигура в коротких шортах. Женщина сбежала с крыльца, призывно виляя бедрами, зашагала по дорожке. Взялась за прутья, подалась вперед. Выдающиеся груди выбрались за пределы ограды, как телескопы, практически уперлись в меня.
– Ага, – сказала владелица похоронной компании. – Знакомая личность.
– Доброй ночи, Консуэлла. Простите, зря я, наверное, к вам заглянул… Вы не выходили из дома в последние полчаса?
– Нет, – она непринужденно засмеялась. – У меня, конечно, масса свободного времени, но постоянно следить за тем, что происходит на улице – это чересчур. Я сидела на веранде, смотрела пор… в общем, телевизор.
– Жалко, – вздохнул я.
– А что случилось? Может, зайдете, поделитесь? Вы сегодня один?
– В том-то и проблема… – цепенея от отчаяния, я в двух словах изложил свою печальную историю.
– Вот же незадача, – посетовала Консуэлла. И задумалась.
– Извините за беспокойство, – вздохнул я. – Сами понимаете, мне сейчас не до визитов. Пойду будить полицию.
– Постойте, – женский силуэт за решеткой качнулся. – Вы не очень наблюдательны, молодой человек. Помните, мы уже виделись сегодня вечером, вы появились со своей спутницей вон оттуда, – она кивнула подбородком на переулок через два участка.
– Да, конечно, я помню. Это было несколько часов назад. Уже темнело. Вы стояли у ограды. На той стороне, чуть левее, работал дворник Энрико. Клаус Липке возился со своим плющом. Они болтали…
– А машину с затемненными стеклами не помните? Она стояла вон там, – женщина протянула руку через решетку и как бы невзначай коснулась моей щеки. Я вздрогнул.
– Вы правы, Консуэлла. За воротами Долорес и Конрада стоял у тротуара черный бумер…
– Простите?
– Джип. «БМВ»… Он просто стоял. И что?
– Ну, вот, – сказала Консуэлла. – Дальше сами думайте.
– Сложновато как-то, – почесал я затылок. – Ну, хорошо, допустим, этот джип продолжал там стоять. Но почему, когда мы проходили, из него никто не вышел?.. Впрочем, на улице были посторонние. Выходит, он стоял все это время, когда мы вошли в дом, легли спать, проснулись, когда на Генриха состоялось покушение…
– Как интересно, – удивилась Консуэлла.
– Да жив он, – отмахнулся я. – Они дождались, пока уедет полиция, пока моя коллега выйдет из машины полковника, перехватили, посадили в свою машину, тронулись одновременно с «Ситроеном», а такие джипы умеют трогаться бесшумно… Ох, какой я идиот… – схватился я за голову.
– Между прочим, через час после нашего разговора я опять выходила в сад. Уже темнело. Машина на той стороне стояла. Терпеливые в ней парни.
– Теперь все ясно, – удрученно бухнул я. – И ничего не ясно. Спасибо, Консуэлла, – я отступил на шаг, благодарно улыбнулся.
– Зайдете в гости, когда все образумится? – женщина кокетливо повела бедрами.
– Конечно, – вздохнул я. – Вот если бы вы оказали мне конкретную неоценимую помощь, я бы зашел уже завтра. Клянусь. Один и без оружия, как говорится.
– Не надо без оружия, – засмеялась женщина. – Без оружия у меня вон – специалист по бассейнам трудится. Черный «БМВ» с номером 999 принадлежит местной мафии.
Я вздрогнул, остановился.
– Что вы сказали?
– Вы не ослышались.
– Но почему вы сразу?..
– Я не решалась, – насупилась Консуэлла. – Это все-таки мафия… не какие-нибудь водопроводчики. Возможно, я и сейчас совершаю ошибку, что говорю вам об этом. Машина принадлежит некоему Карлосу Басадене. Типичный гангстер. У него казино на Аваретто, несколько ресторанов, заправочных станций, парочка борделей в Южной зоне отдыха, неплохой инвестиционный бизнес в Барселоне… Конкурентов у Басадены в этом городе нет. Уже нет. Он хозяин. Поставил дело так, что несколько лет практически никого не убивает. Дружит с депутатами. Поигрывает в карты с полковником Конферо. Знает обо всем, что происходит в городе. Возможно, и о вас…
– Но зачем местной мафии похищать Варвару? – я совсем запутался. – Впрочем, вам откуда знать? Спасибо, Консуэлла. И где живет этот… угрожающе авторитетный человек?
– Реджистрато-драйв, – показала Консуэлла куда-то на север. – У него шикарный особняк – точная копия средневекового алькасара. Метров девятьсот на север, за пунктом заправки. Не советую туда ходить. Может, выяснить все опосредованно – например, через полицейское начальство?

 

Я не мог довериться полицейскому начальству. Полковник мог намеренно выманить Варвару, наплести ей какой-нибудь ерунды и быстро уехать. Формально к нему не придраться. Я распрощался с Консуэллой и зашагал на север. Отныне я мог полагаться только на себя.
Плата-дель-Торо оборвалась, образовалось автомобильное кольцо с четырьмя втекающими ветками. Я проигнорировал дорогу в глубь материка, отверг спадающую к морю, зашагал по третьей, параллельно береговой полосе. С правой стороны вздымались живописные скалы, слева тянулись кварталы городской окраины. Прекрасная дорога с пятью полосами движения: две в одну сторону, две в другую, пятая посередине – для аварий. Но по ночам движения почти не было. Я добрался до освещенной АЗС, поинтересовался у скучающего малого, где тут Реджистрато-драйв. Малый обвел руками вокруг себя – вот она, кормилица…
Ошибка исключалась. Я стоял за деревом посреди тенистой аллеи, засаженной эвкалиптами и рододендронами, уныло созерцал характерное здание. Подсветка озаряла островерхие готические башенки, имитацию крепостной стены, белокаменные стены со сложными архитектурными узорами, выступами, барельефами. Крохотные балкончики в шахматном порядке – исключительно для декора, сомневаюсь, что на них можно выйти и покурить. Окна, обрамленные сложным плетением, витиеватые карнизы, наличники, вычурный фасад с тяжеловесными колоннами.
Сомнений, что в особняке проживает «уважаемый» человек, как-то не возникало. На парковке перед воротами красовался демонический «БМВ» – три «девятки», внутри, на подъездной дорожке – серебристый «Крайслер». За фруктовыми деревьями просматривался краешек теннисного корта, бассейн с вышкой для ныряния. По дорожке перед воротами прохаживался плечистый громила в костюме без галстука – с дефицитом образования и интеллекта, но с пугающим физическим потенциалом.
Дурь из головы еще не выветрилась, я решил предпринять разведку боем. Выбрался из-за дерева, сделал бессмысленное лицо и, старательно путаясь в ногах, побрел мимо парковки. Громила вычислил меня шагов за сорок, едва я вынырнул из мрака. Насторожился, сунул руку под распахнутый пиджак. Фокус не удался, но приходилось доигрывать роль. Поравнявшись с громилой, я смастерил идиотскую улыбку, побрел к нему, собираясь заключить в братские объятия. Громила что-то резко бросил, вытащил ствол. Изобразив глубокую обиду, я побрел дальше. Споткнулся, поднялся, замурлыкал что-то из светловской «Гренады». Вышел из освещенной зоны, расстегнул на всякий случай штаны и подался в кусты. Охранник пристально смотрел мне вслед. Спрятал ствол, снова начал прохаживаться перед воротами.
Минутная стрелка сдвинулась на пять делений. Я стал свидетелем смены караула. Открылась калитка, с территории выбрался подтянутый тип в аналогичном костюме, широко зевнул. Произошла передача ключей от рая, после чего громила похлопал заступившего по плечу, отправился спать, второй охранник запер калитку снаружи, опустил ключи в боковой карман и начал прохаживаться.
Неясное чувство подсказывало, что единственная дорога к Варваре – означенная калитка. Не застегивая штанов, я выбрался из кустов и поступью мертвецки пьяного отправился в обратном направлении. История повторилась. Охранник, узрев постороннего, пришел в боевую готовность, сунул руку за пазуху. И не вынимал ее, пока я не протащился мимо. А потом еще долго вглядывался в темноту.
Я задумался, прислонившись к дереву.
– Не получается, храбрец? – ехидно вымолвили сзади.
Чуть кондратий не хватил. Интонация была не угрожающей, да и голос – как нельзя женский, и я не стал махать кулаками.
– Консуэлла?
– Есть такое слово в испанском языке, – согласилась главная дама в похоронной компании. – Я никогда вам не говорила, что мне скучно жить на этом свете?
– Нет, – прохрипел я. – Что такое, Консуэлла? Вы следили за мной?
– Я даже переодеться не успела, – хихикнула женщина. – Вы обратили внимание, что на мне почти ничего нет?
На ней были шорты, похожие на стринги, и что-то еще, смахивающее на остатки мыльной пены. Она приблизилась ко мне, положила руки на плечи, подалась вперед, раздув ноздри. Она источала тяжелый цветочный аромат. Такие запахи, очевидно, висят в магазинах, где продают похоронные изделия. Я испытал потрясающее двоякое чувство. Мне стало страшно, но я не имел ничего против того, чтобы продлить этот страх. В следующий раз.
– Не буду вас смущать, – прошептала Консуэлла. – Я вижу, вас не остановить, храбрец. Постараюсь вам помочь. А когда вас схватят и хорошенько отлупят, прежде чем залить бетоном, шепните Карлосу Басадене, что Консуэлла Амара не хочет вашей смерти. Мы однажды неплохо провели время – после того, как нечаянно скончалась его обожаемая супруга. Делайте вот что, храбрец… – она приступила к подробному инструктажу.
Мир точно свихнулся. Я сидел в кустах, а Консуэлла балансировала по бордюру, изображая умеренно выпившую женщину. Она плыла – счастливая, здоровая, одинокая, чудовищно сексуальная. Охранник выпучил глаза. Возможно, он знал Консуэллу. А она за пять шагов до парня стянула с себя «мыльную» блузку, замахала у него перед носом. Отошла, оглянулась, поманила пальчиком. Охранник покосился на ворота, за которыми было тихо, бросился за чертовкой…
Она увела любвеобильного мачо в кусты, уводила дальше, задорно смеясь. Припала к его мускулистому торсу, отступила. Стянула с него пиджак, бросила в траву, продолжала «организованный» отход. Мачо не замечал потери, пер напролом. Она стащила с него рубашку, отшвырнула, схватилась за ремень на штанах. Два тела рухнули в траву. Я подошел на цыпочках к скомканному пиджаку, извлек ключи из бокового кармана, пустился бежать…
На подбор ключей много времени не ушло. Я проник на участок, заперся, отполз на корточках в кусты. Бегло осмотрел территорию предполагаемого маневра. Развернуться не удастся. Пышная азалия с цветами-колокольчиками посажена вдоль ограды, а вокруг дома – голое пространство. Я побежал за угол.
За углом что-то шаркнуло, я присел за короткий кустик. Больше некуда. Из-за угла вывернул очередной зевающий мордоворот, выкатил на меня невыразительные зенки. Я был в два раза крупнее того кустика! Соображал он, к счастью, не быстрее бабушкиного арифмометра, мне хватило времени оттолкнуться от земли и накрыть его в полете. Мы повалились на дорожку. Он треснулся затылком о плиту, чем избавил меня от хлопотной работы. Я схватил обмякшее тело за шиворот, заволок в беседку. Обхлопал карманы. Пистолет системы «Беретта», самовзводный, калибра 9 мм перекочевал в задний карман. Громила застонал, сделал страдальческий лик. Коротким ударом я отправил его в нокаут и побежал дальше.
За углом начиналось раздолье для злоумышленника. Шикарный сад, разбитый на квадраты, заросли бугенвилий, персиковые деревья, цветники. Короткие фонарики обрамляли дорожки. Я пробежал по саду, обогнул бассейн, освещенный прожектором. За бассейном интенсивность освещения снижалась. Я замер. Времени мало. Вот-вот поднимут тревогу. Консуэлла не будет развлекать охранника всю ночь – второго сеанса ему не выдержать. Очнется коллега в беседке… Моя решимость идти до конца оборачивалась полным провалом.
С боковой аллейки кто-то вынырнул. Закричали в затылок. Чужаков здесь вычисляли моментально. Мою руку перехватили и вывернули. Я охнул от боли, согнулся. Удар вторым локтем – наугад, вверх, левая рука тоже рабочая. Я попал охраннику в челюсть. Он не ожидал, затряс башкой, я вырвался, повалил его при помощи подножки, ударил в переносицу. Катарсис какой-то – искры посыпались из глаз, словно не я его, а он меня треснул…
Я затащил очередного страдальца в кусты. Припустил на свет, который призывно мерцал между деревьями.
На поляну выходить я постеснялся. Присел за деревом. За обширным газоном тянулась беседка, оплетенная цветущим вьюном. Внутри имелся источник освещения. Сквозь прорехи в растительности просматривался длинный стол, украшенный замысловатой резьбой. За столом сидели двое и мирно беседовали. Одного из участников поздней трапезы я видел: крупный мужчина в белой рубашке с расстегнутым воротом. Пятый десяток давно разменял, волосы черные, без капли седины, выдающийся нос, глаза полузакрытые, ленивые. Он сидел, развалясь, в вальяжной позе, непринужденно тянул из бокала на тонкой ножке вино, похожее на кровь. Он слушал собеседника.
Второго участника за ворохом вьюна я не видел. Пришлось сменить параллакс: я встал за соседнее дерево. И тут же присел. На дорожке появился еще один персонаж. С груженым подносом. Чего он там тащил, я не видел (вроде бутылка вина возвышалась), он двигался осторожно, чтобы не уронить, не расплескать. Он продефилировал недалеко от меня, вошел в беседку, поставил поднос. Мужчина в белой рубашке поднял голову, что-то бросил. Прислужник учтиво склонился, поспешил ретироваться. Но появился еще один персонаж. Опять я прикинулся деревцем. Этот был одет, как клерк – глаженая рубашка с бабочкой, очки на носу, надутый, прилизанный, с папкой под мышкой. Он быстро прошуршал по дорожке, постучался в столбик, сунул нос в беседку.
Он стоял перед мужиком с горбатым носом, проворно раскрыл папочку, оказавшуюся компьютером, начал что-то показывать, потом заговорил тому на ухо. Секретарш. Мужик поморщился, кивнул, работник испарился. Беседа текла дальше.
Я вытянул шею… и чуть не обалдел от изумления. Рядом с горбоносым сидела моя бесценная Варвара, потребляла алкогольный напиток и, в принципе, улыбалась! По щекам расползался румянец…
Никаких признаков насилия, террора, подавления личности. Доставленное вино, очевидно, было изысканнее предыдущего, мафиозо отстранил от Варвары бокал, из которого она пила, снял с подноса другой, чистый, поставил перед ней и налил из принесенной бутылки. Варвара сделала умиленное лицо, поблагодарила. Взяла бокал и медленно отпила, не спуская глаз с собеседника.
Несложно описать обуявшие меня чувства. Радость, что с Варварой все в порядке, сменилась гневом. Я тут, понимаете ли, с ума схожу, кровь мешками проливаю…
Я чуть не задохнулся от возмущения. Вынул телефон, вызвал Варвару. Бесполезно. Она упоенно общалась со своим новым кавалером и даже ухом не вела, хотя гудок был! Звук отключила, зараза…
Но вскоре я внял голосу разума и успокоился. Варвару стырили, чтобы поговорить. Именно этим она и занимается. Угрожай ей опасность, она вела бы себя по-другому. Беседа продолжалась. Звякнул хрусталь, донесся тихий женский смех. Самое время выходить из тени.
Или лучше сделать ноги?
Вот тут и дошло до меня, каких дел я натворил…
Придя к выводу, что я почти покойник и незачем это дело усугублять, я приготовился к отступлению… но дал промашку. Впрочем, я все равно бы не успел. В глубине сада раздались возмущенные выкрики. Кто-то топал по дорожке. Карлос Басадена – а это, безусловно, был он – насторожился, прервал беседу. Завертела головой Варвара. Пробежали двое. Басадена вышел им навстречу, встал, сведя в кучку брови. За спиной мафиозо образовалась любознательная мордашка Варвары.
Холуи изложили суть проблемы. Один пытался увлечь хозяина в беседку, но тот ударил его по рукам, потребовал объяснений. В общий сумбур вмешалась Варвара, а когда поняла, в чем дело, быстро что-то зашептала Басадене на ухо. Губы Басадены перекривила саркастическая усмешка. Появился новый персонаж – этого бедолагу я вырубил последним. Держась за переносицу, он доковылял до босса, принялся что-то жалобно объяснять. Басадена спрыгнул со ступеней, вонзился в подчиненного орлиным взором. Видимо, попросил опустить руку. Тот оторвал конечность от разбитой переносицы, последовал сокрушительный удар, и несчастный покатился по траве, стеная от боли.
Басадена потер отбитый кулак, обернулся к Варваре, учтиво что-то сказал. Видимо, извинился. Варвара с пониманием кивнула. Появился еще один несчастный – которого я оприходовал у крыльца, а потом спрятал в беседке. Физиономия охранника выражала почти библейское страдание. Придерживая пылающий затылок, он доволокся до группы собравшихся, начал что-то объяснять. Басадена не дослушал, потер о подбородок бывший в употреблении кулак, нанес парню мастерский удар в челюсть. Несчастный покатился по траве.
На этом веселая комедия положений не закончилась. Объявился еще один кретин. В отличие от первых двух, он был пока не битый. Но явно обреченный. Сгорбатившийся, с трясущейся от страха челюстью, он двигался на подкосившихся ногах, дойдя до шефа, рухнул на колени. В нем практически невозможно было узнать пылающего страстью мачо, который погнался за Консуэллой. Басадена прервал путаные объяснения, покачал головой – дескать, с кем приходится работать. Произнес короткий спич, мачо поднял голову. Он уже знал, что сейчас произойдет – втянул ее в плечи. Последовал блестящий удар, и в компании лежащих на поляне прибыло.
«Зато потрахался», – подумал я.
Не находись я в столь пикантной ситуации, получил бы наслаждение. Я оторвался от дерева, чтобы по-тихому слинять, но тут к затылку приставили ствол…

 

Этот оказался умнее. Меня подтолкнули. Я вышел на поляну с поднятыми руками. Все повернулись, кто мог, выставились на меня с чувством глубокого любопытства. За спиной находились как минимум двое, оба с пистолетами. Я отправился в свой последний путь…
Двое кинулись ко мне – явно не погладить, но вовремя включилась Варвара. Истошно заорала, спрыгнула со ступеней, начала трясти посуровевшего мафиозо, что-то быстро говорить на ломаном испанском. Лицо гангстера отразило сомнение. Недовольный окрик, палачи притормозили. Я благодарно посмотрел на Варвару. Варвара показала мне кулак, оттолкнула несостоявшегося мучителя и бросилась мне на шею.
– Дурак ты, Раевский. От тебя же мокрого места не останется. Запомни на всякий случай, ты – мой жених…
– Постараюсь запомнить, – бормотал я. – А что за хрень тут происходит, Варвара?
– Поговорить нельзя с человеком?! – завизжала Варвара и треснула меня кулачком по груди. А чтобы быки не расценили этот жест как приглашение, крепко обняла меня за шею.
В общем, все кончилось благополучно. Виноватым оказался, конечно, я. Авторитетный бандюган Басадена не понимал ни русского, ни английского, но обладал чувством юмора. Сунув руки в карманы, он прошелся вокруг меня (и примкнувшей ко мне Варвары), критически обозрел с ног до головы, устремил в глаза убийственный взор.
– Сорри, – буркнул я.
Мафиозо расхохотался и поощрительно похлопал меня по плечу. Варвара прикрыла ладошками мою физиономию и снова заговорила, проглатывая слова. Смех мафиозо сделался гомерическим.
Битая команда по приказу мафиозо уволоклась зализывать раны и писать заявления об уходе. Мы сидели в беседке. Мафиозо жестом предложил подкрепиться, я машинально что-то жевал, хлебнул вина, но кусок в горло не лез, и вино выливалось обратно. Мафиозо не препятствовал нашей беседе. До поры до времени он был статистом.
– Андрюша, свершилось грандиозное недоразумение, – поставила меня в известность Варвара. – Куда ты лезешь? Твое счастье, что с тобой не стали обращаться, как с токсическими отходами…
– А как обращаются с токсическими отходами? – запамятовал я.
– Зарывают куда поглубже. Да, сначала я чуть в штаны не наделала. Полковник укатил, я подходила к воротам, машина подъехала бесшумно, меня схватили, заткнули рот, куда-то повезли. Я объяснила господину Басадене все, что думаю о нем и его методах. Но он отделался комплиментами и прекрасным марочным вином. В общем, не хотелось ему поднимать шум. Я была вынуждена принять извинения.
– А позвонить?
– Он не разрешил.
– Откуда такой повышенный интерес к нашим персонам?
– Не к нашим. К нашим персонам тут нет никакого интереса. Господин Басадена, по рекомендации, не поверишь, полковника Конферо сделал заказ Эндерсу: написать грандиозное полотно, главным персонажем которого стала бы дочь Басадены – семнадцатилетняя Мария. Девочка сейчас во Франции, но это неважно. Эндерс наобещал Басадене золотые горы – создать шедевр из шедевров, затмить картиной самого Сальвадора Дали и навеки прославить юную деву, которую господин Басадена до одури любит. Эндерс согласился потратить на работу целых два месяца своей бесценной жизни, но потребовал всю сумму вперед. Он ее получил.
– И сколько заплатил ему господин Басадена?
– Два миллиона евро.
– Сколько?! – У меня глаза от удивления полезли на лоб, но я справился с собой – Басадена безотрывно на меня смотрел.
– Ты слышал, – поморщилась Варвара. – А сколько, по-твоему, должен стоить шедевр?
– Ну, разве что шедевр, – смягчился я.
– Сумма ощутимая, но у Басадены не было оснований не доверять Эндерсу, – продолжала Варвара. – К тому же, работа должна была контролироваться. И что ты думаешь? Знаменитый Гуго не успел приступить к работе. Он тупо пропал. Вместе с деньгами.
– Браво, – оценил я.
– А потом нашли его труп.
– Не успел смыться, – вздохнул я. – Бедный Гуго. Это как же он дошел до такой жизни, что из-за двух миллионов пустился во все тяжкие? Сумма, безусловно, интересная, но для таких, как мы с тобой, Варвара, а не для знаменитых живописцев.
– Не все так просто, Андрюша. У Гуго Эндерса имелось, видно, множество причин вести себя подобным образом. Долги, семейные обстоятельства и т. д. и т. п. Мы не знаем, что случилось с Гуго. Лично я убеждена, что он никуда не собирался бежать. Его убрали (догадайся кто). Но не о нем сейчас речь. Господина Басадену, – Варвара любезно кивнула мафиозо, который настороженно шнырял по нам глазами, – волнуют только его деньги. Он уязвлен таким исходом дела. Вернуть свои миллионы для него – дело чести. Желательно с процентами. И смерть Гуго Эндерса для него – крайне неприятный фактор.
– От тебя-то он чего хотел? Похитил посреди ночи… Мог бы утром поговорить.
– Не знаю, – буркнула Варвара. – Он тоже чего-то боится. Здесь все чего-то боятся. Он знает официальную версию. Знает все, что говорят по данному поводу в доме художника. Но его интересует мнение посторонних, независимых, «экспертов». Что происходит? Действительно ли Гуго мертв? Что происходит, черт возьми?
– Гуго мертв, – подумав, сообщил я. – Ночную пижаму, отсутствие мизинца на левой ноге, застарелый перелом левого предплечья еще можно как-то устроить, но полное соответствие зубов трупа его стоматологической карте…
– Я тоже так считаю. И не стала скрывать от господина Басадены всего, что нам известно.
Варвара разразилась длинной тирадой на испанском языке, которую мафиозо внимательно выслушал, обдумал и кивнул.
– Я рассказала абсолютно все, Андрюша. Эльвира, Кармен, Сесиль, Габано… а также информация, собранная покойным сержантом. У нас же нет причин таить информацию?
– Абсолютно, – фыркнул я. – Но лучше бы ты ее изложила человеку, заслуживающему доверие.
– Это кому? – удивилась Варвара.
Я не нашелся, что ответить. И куда подевались все заслуживающие доверия люди?
– Любопытно, – пробормотал я. – Не удивлюсь, если после вашей беседы мафиозо выразит желание пообщаться со своим приятелем полковником Конферо. А ведь тот жук утаивает стоящую информацию. О чем он, кстати, с тобой говорил?
– Во-первых, он взял с меня клятву, что я не пишу наш разговор, – усмехнулась Варвара.
– Ах ты, клятвопреступница… Дальше.
– Только краткие тезисы путаного монолога. Он признался, что Изабелла вынашивала планы по завладению имуществом старшего брата. Просила у полковника защиты и поддержки на случай непредвиденных обстоятельств. Он не устоял перед ее чарами. Несколько раз Изабелла дозволяла ему прилечь в свою постель. Он окончательно потерял голову. Он не знал, что она трижды была замужем и каждый раз ее мужья погибали при загадочных обстоятельствах. Он наивно верил, что Кармен для Изабеллы – как дочь, что она не способна никого убить, он не знал, что над всеми обитателями дома веет тяжелое криминальное прошлое…
– Невинная овечка, одним словом, – хмыкнул я.
– Ага. Но он клянется, что у Изабеллы не было планов по ФИЗИЧЕСКОМУ устранению неугодных. Он в этом твердо убежден. Гуго должен был сойти с ума в результате приема «несанкционированных» лекарственных препаратов – что он, кстати, уверенно и проделывал в последние месяцы. Перспективы Эльвиры – алкоголь, наркотики, постепенный загибон. Генрих – не соперник. Изабелла никуда не спешила, она держала Гуго на крючке. Полковник клянется, что Изабелла не убивала и не устраивала убийств.
– Наш приятель Конферо, кажется, сломался, – пробормотал я. – Почему он так разоткровенничался?
– Потому что я не смогу его посадить, – резонно объяснила Варвара. – Не тот у нас уровень. А встать на его сторону мы можем. Я сама, если честно, не поняла, что значил этот глупый разговор. Пьяным он не был. Хмурый, задумчивый, нервный. Заведомо врал? Выгораживал Изабеллу? Но какой смысл, если от нас ничего не зависит? Специально выманил меня за ворота, чтобы сдать парням Басадены?
– Не катит, – отмахнулся я. – Хотел бы выманить – говорил бы о другом.
Басадена что-то резко бросил. Мы вздрогнули.
– Он просит не держать его за тупого статиста и пояснить, чем мы тут занимаемся, – транслировала Варвара.
– Так поясняй, – буркнул я, вытягивая сигарету. Терпеливо ждал, пока Варвара подбирала испанские слова. Опять ждал, пока Басадена обрабатывал текст. Мафиозо произнес короткую, но яркую речь.
– Он не просил полковника выманить меня за ворота, – перевела Варвара. – Но он испытывает жгучее желание пообщаться со своим другом Конферо.
– Пусть общаются, – пожал я плечами. – Кстати, ты уверена, что нас по итогам этой встречи все же не закопают?
Варвара поперхнулась вином. Я похлопал ее по спине.
– Шуточки у вас, гражданин начальник…
Мафиозо погрузился в барскую задумчивость. Временами поднимал на нас глаза, опускал, барабанил пальцами по столу. Он чувствовал, что его крупно разводят, но не понимал как. Потом он извлек мобильный телефон со встроенными в корпус бриллиантами, выщелкал из справочника нужный номер, поднес к уху.
Произошел короткий разговор, из которого я понял только одно слово: «Рикардо».
– Полковнику звонит, – шептала Варвара, делая круглые глаза. – Говорит, что хочет с ним встретиться. Прямо сейчас. Тот, конечно, спал. Уверяет, что приедет. Басадена говорит, что не надо утруждаться, он пришлет за ним своих людей с машиной…
Поговорив с полковником, гангстер совершил еще один звонок, и спустя минуту перед ним навытяжку стояли двое. Первого звали Филиппо, он был высок, могуч, мордаст, имел глаза с маслянистым блеском и носил роскошную кудрявую шевелюру. Второй был проще, брит, жилист, невысок и отзывался на имя Хосе. Несложно догадаться, что именно этих парней Басадена командировал к полковнику.
Оба почтительно выслушали приказ, кивнули, потопали из беседки.
– Нам бы тоже поговорить с полковником, – спохватился я. – Желательно до того, как он поговорит с Басаденой. Это, кстати, в его же интересах.
Варвара выплюнула фразу с просительной интонацией. Басадена остановил парней, выслушал Варвару, пожал плечами.
– Ну, скажи, разве он не душка? – восхищалась Варвара. – Я всегда подозревала, что настоящие мафиозо – это глубоко порядочные и отзывчивые люди…
Назад: Глава восьмая
Дальше: Глава десятая